Только Морева сказала, что направляется в парк и будет ждать ребят там, как галантный Лагуткин после минутных колебаний решил двинуться вслед за ней. Но Вован быстро сориентировался и тотчас незаметно толкнул стоявшую рядом женщину. Да так, что она неудержимо начала валиться на Сергея.
Лагуткину ничего не оставалось, кроме как подхватить ее. Могла ведь рухнуть под ноги людей, которые толпились у здания клуба. А потом ему пришлось бы долго объясняться с пострадавшей, доказывать, что вовсе не он причина неприятности.
Вован, как будто не заметив происшествия, продолжал разговор со знакомым милиционером:
– Значит, не видел приезжего? Такого плюгавенького, всего упакованного в заграничное? Нет? – И вдруг…, – Куда ты прешь, бык! – последняя фраза Вована относилась к неизвестному, будто бы толкнувшему его в спину. Он резко обернулся, но затем сразу расплылся в улыбке: – Тьфу ты, Серега, какой же неаккуратный, в натуре! Да еще при всем честном народе приладился к дамочке. Ха! Ха!
Последнюю фразу Вован произнес, чтобы обратить внимание своего собеседника на приятеля, который, не переставал извиняться перед пострадавшей. А самое главное, чтобы Лагуткин и так уже до крайности растерянный и смущенный, уверовал, что всем окружающим ясно – это он едва не сбил с ног женщину.
В таком случае Сергей, конечно, не осмелиться немедленно удирать «с места преступления», чтобы не «расписаться в собственной виновности», а значит не последует за Моревой. Расчет оказался верен.
– Я… это… не я, – промямлил Логуткин. – Она сама… на меня.
– Во дает, Сергуня! – заржал Вован. – Не успел приехать, а ни одна фифа мимо пройти не может. Познакомься, Леха. Это мой друган – Серега.
Напрочь сбитый с толку трактовкой, которую Вован дал происшествию, Сергей растерянно оглянулся. Лагуткин будто надеялся найти еще какого-нибудь «столичного другана Вована», более пригодного на роль записного сердцееда, чем он сам. Никого, естественно, не нашлось, и Сергей, кисло улыбаясь, пожал руку милиционеру Лехе. Затем его жене, которая с неподдельным интересом сразу начала расспрашивать приезжего о новостях столицы.
Убедившись в том, что опасность «побега» ликвидирована в зародыше, интриган Волков бросил Сергея на растерзание милиционерше и, как ни в чем не бывало, продолжил разговор с Лехой:
– Ну, ты обрисуй мне тему, как родному. Куда могла средь бела дня потеряться артистка?
– Сами поражаемся, – недоумевал Леха, который, как и многие его сотрудники, явился на «семейный культпоход» в театр. – Петрович сейчас говорил. Они беседовали с администратором театра. Тот уверяет, что артистка перед началом спектакля решила погулять, подышать, как выразилась Белоярцева, «чистым воздухом не испорченной провинции». А зная, видите ли, «вздорный характер знаменитости», сопровождать ее в прогулке по верхней Пойме никто из артистов не вызвался.
Тогда актриса фыркнула и удалилась в гордом одиночестве». Так, по крайней мере говорит администратор, причем клянется и божится настолько нервно, что волей-неволей начинаешь думать, а не он ли ее похитил? Жучара тот еще! Таких Петрович насквозь видит, ты его знаешь.
Конечно, администратор Фаерман слукавил, выгораживая себя. Он не поведал о своей ссоре с актрисой представителю власти, чтобы у того, не дай Бог, не возникло подозрений, которые ему, Фаерману, мягко говоря, счастья не добавили бы.
Хватились же члены труппы Белоярцевой примерно за час до начала спектакля. Потеряться взрослая женщина не могла. Здание клуба стояло на пригорке, и его было видно из поймы реки издалека. Народа в семь часов вечера по дороге в нижнюю Пойму ходило достаточно. Никто из опрошенных людей ничего подозрительного не видел и не слышал.
Такая оперативность в розыскных мероприятиях милиции всего через два часа после поступления сигнала тревоги объяснялась просто. В число зрителей, которые собрались на злополучный спектакль, входила половина сотрудников местного РОВД. Многие пришли с семьями отдохнуть после трудовой недели.
Вот жена начальника этого отделения и отдала в приватной беседе с его заместителем «приказ» о начале неофициального розыска гражданки Белоярцевой. Об этом под большим секретом – хотя везде в толпе о «приказе» только и толковали – Леха сообщил Вовану. Ну а потом они с удовольствием принялись сплетничать, какими подкаблучниками иногда оказываются самые суровые начальники.
Приближались сумерки, и Вован решил, что времени прошло достаточно. Лехина жена, убедившись в том, что характеристика Лагуткину, которую выдал Вован, абсолютно безосновательна, быстро утратила к нему всякий интерес. В результате Сергей, которого покинули все, одиноко стоял в сторонке, не решаясь ни уйти, ни вмешаться в разговор Лехи и Вована.
Что касается последнего, то он вдруг резко взмахнул рукой и, бросив, – Ну все, Леха, пока, до встречи! – повернулся к Лагуткину. Сергей и опомнится не успел, как дружок его юности накинулся на него: – Нет, ну ты даешь! Вообще забыл про девушку, да? У нас тут актрис похищают, а ты ее одну оставил…
– Я?! – возмущенно перебил Сергей.
– Ну не я же? – искренне удивился Волков. – Ладно, ладно, пошли, пора ее домой вести, устала, наверное.
*****
Дарья стряхнула с себя оцепенение. С полдюжины человеческих тел лежали на земле, с вывихнутыми, поломанными конечностями, свернутыми шеями и пробитыми черепами. Пахло потом, кровью и человеческими испражнениями. Никита сдернул шлем. По лицу его, оставляя грязные дорожки, тек пот. Вдруг глаза его остекленели, он спешился, согнулся в три погибели и оперся о дерево. Его начало тошнить.
По досадному стечению обстоятельств виновницей происходившего с богатырем явилась Морева. Она вовсе не была подготовлена к созерцанию столь ужасающих картин, а организм, к сожалению – на сей раз для Никиты – был у них один.
Где-то рядом надсадно хрипел умирающий.
Бил копытом и всхрапывал Орлик.
Наконец, вздымавшая грудь молодца успокоилась. «Пить!», – мелькнула у Никиты мысль, которую уловила его «берегиня».
Даша готова была сию же секунду броситься на поиски источника. Она знала, что воин обожает взахлеб пить именно холодную, даже ледяную воду. Моревой очень хотелось сделать для него сейчас хоть что-то хорошее, чтобы загладить свою вину. Но все, что сейчас Даша могла сделать, – только напомнить Никите о фляге, притороченной к седлу.
Молодца порадовало и это. Выпив теплой воды, он собрался ее остатками ополоснуть лицо, когда раздавшийся совсем рядом жалобный стон остановил его. Никита подошел к лежавшему неподалеку разбойнику. Тот тяжело дышал.
Издав еще один стон, разбойник знаком попросил напиться. Одного брошенного на него взгляда было достаточно, чтобы понять, – умрет он скоро. Никита приложил к губам разбойника фляжку. Тот смог сделать несколько глотков. В знак благодарности прикрыл веки и с трудом, прерывисто прохрипел: «Не успеши… Маринку… на брезгу…». Все тело умирающего сотрясла судорога, он несколько раз дернулся, захрипел и затих. Никита немного подождал, затем закрыл глаза покойнику.
В душе Моревой зашевелилось смутное сомнение:
– Почему разбойники выбрали не купца с товаром, а напали на хорошо вооруженного воина?
– Знать, дорога не кормит, вот животы и свело с голодухи, – ответил Никита. Поразмыслив, горделиво добавил, – А тебе ведомо, сколь добра возьмут тати за такой доспех, что на мне? Молчишь? То-то и оно! – После этих слов Никита и, стало быть, Даша опять тронулись в путь.
Тишину леса нарушали лишь голоса птиц, судачивших о несносных двуногих животных, которые потревожили размеренное течение лесной жизни, да шелест листьев, печально опадавших с деревьев под порывами ветра. Иногда всхрапывал Орлик, недовольный тем, что под копыта ему постоянно попадались вылезшие на дорогу настырные побеги плюща. Через некоторое время слева, за деревьями чуткий слух Никиты уловил плеск воды, набегавшей на берег.
Молодец спешился, свернул с дороги и, продравшись сквозь заросли колючего кустарника, вышел к озеру. Внимательно осмотрелся. Вырубил в зарослях проход и вернулся за Орликом. Боевой конь, еще не остыв от схватки, нервно всхрапывал и бил копытом землю. Чтобы тот успокоился, Никита ласково потрепал его гриву, легонько похлопал по крупу, огладил и повел к воде.
– Скупнемся, – то ли спрашивая, то ли просто сообщая Даше о своих намерениях, как о деле решенном, промолвил юноша. Помолчал, а потом добавил: – Надоть еще в дорогу воды набрать. Токмо не балуй подглядом!
– Очень мне надо подглядывать! Как ты себе это представляешь? – с ехидством в «голосе» полюбопытствовала Даша. – Закроешь глаза, чтобы я тебя не увидела, снимешь свое воинское снаряжение и пойдешь к воде на ощупь? Да глупости все это. Не могу я видеть тебя со стороны!
– А ну тебя! – смущенно буркнул Никита.
– Ладно, молодец! Лучше скажи, что означает слово «брезг»? Ну, помнишь, разбойник сказал – на брезг? Или мне послышалось?
Юный богатырь не поверил, что она не знает такой простой вещи и, подумав, что его опять разыгрывает, промолчал. Старательно зажмурившись, он быстро скинул кольчугу, одежду, которая пропылилась и пропахла потом, и бросился в озеро.
Дарья взвизгнула, ощутив, как тело Никиты стремительно пронзило воду, и безотчетно попыталась вернуться на берег. Не тут-то было! Юноша радостно смеялся, – Не вода, а парное молоко! – и уплывал все дальше и дальше от берега. Даша заставила себя успокоиться. В конце концов, находясь в теле молодого воина, следовало мириться с его варварскими привычками.
Над озером, над тем местом где резвился Никита, неожиданно быстро стал подниматься и сгущаться туман. Пристально вглядываясь в белесую пелену, встревоженная столь странным явлением природы Морева вдруг заметила, что метрах в десяти от нее плывет какой-то парень. Ее взгляд неожиданно сам без «посторонней помощи» заскользил по глади озера, чтобы отыскать других людей – возможных противников. Она попыталась предупредить Никиту, поражаясь его непонятной беспечности. Никакого ответа! Лишь минуту спустя до Даши дошло, что она осталась одна и что она – свободна.
Немедленно Даша окинула взглядом свое тело. Не было сомнений, – это было ее собственное тело. Ее руки совершали ритмичные движения, и это были именно ее руки, ноги плавно двигались в такт, и это были именно ее ноги. Она всегда неплохо плавала и теперь испытала чувство ликования по поводу тела, которое нежданно-негаданно возвратилось чудесным образом. Однако минутой спустя забеспокоилась: «Почему я не ощущаю кожей приятную упругость теплой воды, хотя должна? И где же Никита?!»
Парень, которого она недавно заметила по-прежнему пристально смотрел в ее сторону. Сквозь туманную дымку Даша разглядела, что у незнакомца припух нос и подбит глаз. Именно по носу и в глаз получил ее «рыцарь» в схватке с разбойниками.
«Это он! Конечно же он!» – обрадовалась Даша и попыталась окликнуть Никиту. Тотчас выяснилось, что она не владеет голосом. Тогда Морева попробовала махнуть ему рукой, но тщетно! Руки не слушались. Тогда она попыталась потрогать левую руку правой, но и этого не смогла сделать. Ущипнуть себя за щеку ей тоже не удалось, она не ощутила ни пальцев, ни щеки. Но ведь она плыла! Плыла, хотя не могла управлять ни одной мышцей своего, казалось бы, собственного тела! Ее руки и ноги продолжали механически двигаться, совершенно не подчиняясь воле хозяйки.
Девушке стало страшно.
Никита тоже завидел в тумане незнакомку, которая плыла невдалеке. Но стоило ему только пристально посмотреть на лицо девушки, и молодца тут же, как ослепило! Тотчас же пришли на ум слова: «Такая красава, что в окно глянет, конь прянет». Да-а! Сердце у Никиты екнуло и чуть не выскочило из груди, но тут пелена тумана скрыла от глаз красавицу.
Правда, через мгновение дымка рассеялась. Теперь незнакомка повернула голову, и юноша ясно увидел… что ее волосы безобразно коротко подстрижены! Как у мальца какого после огневицы. «Негоже девице с такими-то срамной длины волосами на улицу выходить, – огорченно подумал Никита. – Прямо стыда нет, другая бы на печи сидела и на люди глаз не казала. – Но парень тут же одернул себя. – А ежели и впрямь после огневицы? Чем она виновата-то? Да и вырастут волосы. Скоренько отрастут…»
Подбодрив себя таким образом, он решительно поплыл к красавице. Та, будто нарочно дразня его, на некоторое время опять скользнула в туманное облако. Легкое дуновение теплого ветерка снова открыло его взору красну девицу. И удивительно, что чем больше он смотрел на незнакомку тем больше убеждался, что ее пригожесть не портило отсутствие косы!
Однако скоро Никита обратил внимание на то, что с незнакомкой происходит что-то странное. На ее лице счастливая улыбка сменилась гримасой неописуемого ужаса. Он попытался подплыть к ней поближе, чтобы помочь, но, как ни старался, расстояние между ним и девушкой не уменьшалось.
«Чародейство-то какое! – озадаченно подумал юный богатырь, и тут его словно озарило: – И верно чародейство!» Теперь он точно знал, кто такая прекрасная незнакомка. Это Даша. Его Дарья! И она панически боится чего-то.
Никита повернул к берегу и крикнул, чтобы она следовала за ним, однако не услышал в ответ ее голоса. Молодец изо всех сил поплыл, и девушка, как привязанная двинулась за ним. «И кто это над нами мудрует?» – мелькнула у него мысль. Однако ничто будто не предвещало беды до тех пор, пока Никита не вздумал сбавить ход, забеспокоившись, не устала ли его «берегиня». В тот же миг она начала тонуть.
Забыв обо всем, молодой воин как настоящий защитник рванулся к ней, чтобы поддержать, спасти, но она отчаянно заработала руками и резво отплыла, точно не тонула только что. Никита не мог понять, а скорее догадался, что не должен подплывать к девушке, но, все-таки сделав еще одну попытку, убедился, что догадка его верна. Ему оставалось только побыстрее добраться до берега. Наконец, коснувшись ногами дна, парень повернулся в сторону, куда следом должна была подплыть Дарья. Но ее не было видно. Нигде! Сердце Никиты заколотилось так, что казалось вот-вот выскочит из груди. Вдруг раздался приглушенный смех. Он зазвучал там, где молодец уже привык его слышать – в его собственной голове.
Молодой воин просто захлебнулся от волны поднявшегося в нем гнева:
– Опять эта обмирушка удумала насмехаться мной?! Над тем, кто вырвал ее душу из хоровода мавок! – В своей вспышке озлобления Никита совсем заговорился, – А допредь от лешаков, что застращали ее смехом! А теперь осмелела? Шутки шутит?
Его ослепленный гневом разум почему-то перепутал леших с лесными татями, которые сильно напугали Дашу. А уж лесовикам, если бы им и в правду захотелось добраться до Моревой, для начала пришлось бы защекотать Никиту до смерти, или в лучшем случае сбить его с пути. Для защиты от этой напасти он всегда носил с собой лутовку. Этот кусочек липового дерева, очищенного от коры, среди других прочих амулетов и сейчас находился в мешочке, который висел на тесьме у него на шее. Никита выскочил из воды и, уже ничуть не смущаясь своей наготы, начал одеваться. Поскольку он ужасно разозлился, процесс облачения продвигался довольно медленно.
Пока он трясущимися от негодования руками выворачивал штаны, стряхивал песок с рубахи, надевал кольчугу, обматывал ноги онучами и возился с пряжками-завязками перевязи меча и щита, Даша только посмеивалась. Оказавшись в теле Никиты, она мгновенно успокоилась и решила, что время подумать о том, что же с ней случилось, еще будет. А вот паника, в которую впал юный богатырь, не обнаружив ее в озере, девушку изрядно позабавила.
Однако, когда она решила, что пора бы помириться, и попыталась заговорить с Никитой, он не ответил. На все мысленные призывы не дуться на нее из-за того, что не подала вовремя голоса, остались без ответа. И как ни пыталась Даша уверить молодца, что на озере она не по своей воле была нема как рыба, и потому просто не могла отозваться, ничего не получалось.
Первая крупная размолвка!
Молча они следовали по лесной дороге. Сообщив напоследок Никите, что «на сердитых воду возят», Даша оставила бесплодные попытки разговорить молодого богатыря и принялась размышлять в одиночку:
«Откуда вдруг взялся на озере туман в солнечный теплый день? Вода – градусов двадцать, не меньше. Воздух – все двадцать пять. С точки зрения законов физики появление тумана в такой ситуации – полный нонсенс. К тому же границы этого тумана были резко очерчены. Очень странный туман! И в этом странном тумане я увидела сначала Никиту, а потом... себя?
Ну нет, собой я этот муляж, эту куклу называть не буду! Интересно получается. Некто неизвестный, узнав о том, что мы с Никитой, как бы два в одном, ну, прямо, шампунь и кондиционер в одном флаконе, пытается нас разделить. Он организовывает локальный туман и подкидывает мне в качестве приманки куклу. Мое сознание перебирается туда. Да как ловко! Я даже и не поняла, как это произошло... Как, кстати, не заметила и того, когда и каким образом вернулась в тело Никиты.
Одним словом, сам собой напрашивается вывод, что неизвестный – фокусник с большими возможностями. Вот только зачем ему понадобилось все это проделывать? Впрочем, и это понятно. Утопив куклу, он погубил бы мое сознание... И ослабил бы Никиту в битве со Змеем Горынычем! Но он же вернул меня в Никиту? Он? А если это я сама? Если он не сумел помешать мне сделать это? Ну тогда я крута! Просто слов нет. Вот только как быть с тем, что я вовсе не помню, как я эту свою крутизну проявляла?
Нет, скорее, неизвестный просто ошибся в расчетах. Не знал, что меня не так просто утопить... Видимо муляж сохранил в какой-то мере мои таланты, а уж что-что, а плавать-то я умею. Представляю, каким сюрпризом для него явилось то, что мое изображение плавает как рыба... Ага, не знал, что я хорошо плаваю, зато совершенно точно знал, как я выгляжу?! Нет, и тут что-то не вяжется. Наверное, просто Никита вовремя сообразил и рванул к берегу, чем и спутал планы неизвестного. Тот просто не успел... Ну что ж…»
– Спасибо тебе, Никитушка! Не отвечаешь? Ну-ну, дуйся дальше. Только не виновата я перед тобой. Это все козни нашего врага...
Даше было обидно, что Никита ей не верит, но она старалась не показать ему, насколько обижена, а потому, не стала возобновлять уговоры и опять погрузилась в раздумье.
Из подслушанных мыслей воеводы она узнала, что Змей Горыныч представляет собой объект, несомненно представляющий огромный интерес для криптозоологов, если таковые существуют не только в фантастических сериалах вроде «Пси-фактора». Впрочем, существуют или нет криптозоологи в ее мире, Дашу волновало мало, зато она точно знала, что они имеются в этом и без того непростом мире.
Хотя здешних криптозоологов она так называть не рискнула бы, уж скорее им подошло бы определение – чародеи, волшебники, ведуны, колдуны или что-нибудь в этом роде. Вдобавок изучали они Змеев Горынычей, а, проще говоря, драконов, скорее с практической, чем с теоретической точки зрения. Покопавшись в мозгу воеводы, Даша выяснила, что Змей Горыныч, с которым им с Никите предстоит иметь дело, принадлежит к одному из наиболее опасных видов подобных существ, довольно редко встречающихся даже в этом мире.
Дракон является крылатым чудовищем с покрытым змеиной чешуей телом длиной по нашим меркам – примерно семнадцать метров. У него три огнедышащие головы, четыре лапы с острыми когтями. Дыхание зловонно: пахнет дымом и серой. Зверь обладает сверхъестественным острым зрением и крайне подозрительным норовом. Это хищник, живущий в одиночку. Обитает Змей Горыныч, которого они ищут, где-то в Каменном урочище.
Информация, которой владел воевода, собиралась по крупицам и была приблизительной, потому как смельчаков, обладающих более точными сведениями, живыми он, воевода, уже не встречал.
Анализ фактов показался девушке далеко не утешительным. Кроме того, ее очень беспокоили последние слова умершего разбойника: «Не успели... Маринку... на брезгу». Даша постоянно возвращалась мыслями к этим словам и никак не могла понять, то ли разбойник пытался предупредить Никиту о чем-то – в благодарность за милосердие, проявленное к поверженному врагу в последний миг его жизни, то ли сожалел о некой упущенной возможности. «К тому же ты иной раз слов не понимаешь, а толмач собственный переводить не желает! Короче, и так плохо, и эдак, – подытожила Даша. – В общем, думай, что хочешь!»
Почувствовав, что думать-то как раз она больше не в силах, Морева внезапно почувствовала, что Никита внимательно прислушивается к ее размышлениям. «То-то же, мол, знай наших!» – с легким злорадством и нескрываемым торжеством бросила Дарья мысленный посыл молодцу. Однако ее спутник по-прежнему угрюмо хранил молчание.