Время истекало, следовало отправляться из Кабула в провинцию, однако многие вопросы оставались нерешенными. Мне как старшему советнику поручалось, помимо прочего, обеспечение аппарата снаряжением, другим необходимым имуществом по списку, и оказалось, что для всего этого требуется уйма времени.
Советники, назначенные в провинцию Каписа, уезжали первыми, их разместили в колонне снабжения, везущей боеприпасы. Вечером нескончаемая вереница военных автомашин выстроилась у здания гостиницы.
Люди приступали к исполнению своих обязанностей, настроение было приподнятым, офицеры-новички видели свою главную задачу в проведении просветительской работы среди населения и обеспечении профессионального роста сотрудников-афганцев, служивших в аппарате провинции.
Все слабо владели навыками войны, но не беспокоились, искренне полагая, что боевые действия не будут приоритетными в решении поставленных правительством задач. Развернувшиеся в скором времени события показали, что они, впрочем, как и все другие советские офицеры-советники, отправлявшиеся в провинции, в действительности совершенно не представляли, что их ожидает на самом деле.
Колонна двинулась утром следующего дня. Все советники вышли из гостиницы проводить товарищей.
Атмосфера царила праздничная. Видимо, под впечатлением от пламенных речей, непрестанно произносившихся с трибун на собраниях, появилась надежда, что именно вновь прибывшим удастся распутать афганский узел, помочь довести революцию до логического конца. Им все сердечно желали успехов, крепко жали руки.
Вечером поступило известие, - колонну разгромили мятежники. Вся гостиница пришла в движение и загудела, словно растревоженный улей. Я по крупицам собирал информацию, вскоре кое-что стало проясняться.
Оказалось, душманы, хорошо зная местность, заранее выбрали удобный для нападения участок трассы - тесное ущелье. Здесь они поставили мины.
Автомашины стали подрываться, и противник открыл ураганный огонь из гранатометов, пулеметов и автоматов.
Вспыхнуло все разом, рвались бензобаки и боеприпасы, над дорогой поднялось огромное жуткое облако черного едкого дыма, внутри которого бешено сверкали огненные вспышки. Колонна погрузилась в кромешный ад.
Уцелевшие военные, охранявшие колонну, вывели наших советников из-под интенсивного огня под прикрытие глинобитных домиков, которые чудом оказались неподалеку от трассы.
Огонь душманов не прекращался, к домикам удалось пробраться только ползком. Спрятались в одном из них, стали отстреливаться.
Нападавшие, видя малочисленность группы, попытались выкурить всех наружу. Они подожгли соломенные крыши зажигательными пулями.
Высохшая солома вспыхнула как порох. Крыша над головой заполыхала огнем. Мятежники, не прекращая стрельбы, начали сужать кольцо. Положение становилось критическим, однако кому-то из ребят явно благоволила Фортуна.
Кто-то из военных догадался прихватить из горящего грузовика ящик с гранатами, а также коробки с пулеметными лентами по двести патронов, и когда установили ротный пулемет на сошках, стало намного веселее. Огонь оказался более интенсивным и действенным.
Через некоторое время выяснилось, что душманы стремятся взять советских специалистов в плен. Руководители мятежников переправляли пленных в Женеву, наглядно демонстрируя всему миру роль Советского Союза в организации агрессии против Афганистана, так все преподносилось. Они показывали наших людей представителям дипломатического корпуса, корреспондентам средств массовой информации, им за это щедро платили, гораздо больше, чем за убитых.
Мятежники несли потери, но, тем не менее, старались испугать, а не уничтожить. Складывалось впечатление, что они были осведомлены о том, что в колонне находились непростые офицеры, взятие которых в плен сулит немалую прибыль.
Бой продолжался. Дышащее жаром горящее перекрытие не выдержало.
Внутрь дома рухнули раскаленные головешки. Пылающая крыша грозила полностью обвалиться в любой момент.
Дышать становилось просто нечем. Все помещения заполнил едкий дым.
Под обстрелом наши люди выползли из дома и, укрывшись за дувалами (высокими массивными глинобитными дворовыми ограждениями), продолжали сопротивление. Положение казалось безвыходным, советники приготовили гранаты на самый крайний случай, живым попасть в руки врага никто не желал.
Спасло чудо, трудно сказать, какое по счету. Сообщить о происшествии они не могли, рация сгорела в колонне, однако один добросовестный военный руководитель ждал информации о продвижении колонны, в условленное время не получил ее и организовал вылет вертолетов.
Душманы время от времени сбивали советские вертолеты, однако несмотря на это постоянно несли от них большие потери, поэтому всячески избегали встреч с ними. Вертолеты всегда появлялись неожиданно, неся перед собой огненный смерч.
Пилоты, как правило, шли на небольшой высоте, стараясь накрыть противника с первого захода. Если первый залп реактивных снарядов не достигал цели, душманы делали все, чтобы сбить винтокрылую машину, понимая, что второй заход для них окажется роковым. В ходе боевых действий принимались дополнительные меры защиты, например, к кабинам прикреплялись бронированные щиты, которые лучше защищали экипаж.
В этот раз благодаря бдительности руководства боевые стрекозы весьма кстати появились на поле боя. Рев вертолетных двигателей застал мятежников врасплох, место нападения на колонну пилоты обнаружили сразу, увидев издалека алое зарево от пылающих автомашин.
Стрельба стихла, душманы попытались ускользнуть по горному ущелью. Сделав облет местности, экипаж одного из вертолетов вовремя заметил их и плотно накрыл огнем.
Другой вертолет ювелирно точно зашел на посадку, моторы не глушил, выполняя строгое предписание. Экипаж быстро подобрал всех оставшихся в живых, взял курс на Кабул, сообщил по рации координаты, и к месту нападения на колонну в спешном порядке направилась бронетехника в сопровождении пехотинцев. Прибыв на место, они обнаружили лишь разбитую колонну, сгоревшие дома у дороги и множество вражеских трупов в ущелье.
Узнав о трагедии, мы с тревогой ждали дополнительных известий. Вместо информации появились сами советники. Выглядели они ужасно. Обгоревшая одежда свисала клочьями. Сажа и глина въелись в лицо и кожу.
Пострадавших отмыли, быстро переодели, врачи провели обследование, сделали необходимые уколы и накормили таблетками. Герои дня постепенно приходили в себя.
Вечером стихийно организовался праздничный ужин. Выпив крепчайшего чаю, именинники, наконец, смогли нормально разговаривать и радоваться.
Они вернулись с того света практически без единой царапины, их слушали с большим интересом, стараясь почерпнуть полезную для себя информацию. Выслушав рассказ, все решили, что попавшим в переделку ребятам крупно повезло, так везет в жизни только один раз.
В тот вечер у меня появилось странное чувство, которое не покидало все осташиеся дни пребывания в этой малознакомой стране, а их тогда впереди оставалось еще очень много. Суть этого чувства объяснить непросто. Наверное, лучше всех это сделал мой замполит.
Он поднял тост в честь моего прибытия в Александрию Арахосию, как назвал Александр Македонский заложенную им здесь две тысячи триста лет назад крепость, позже превратившуюся в Кандагар:
- За успех нашего безнадежного дела, которое так надежно находится в наших руках!
11 ноября 2009 года