~~~~~~~~~~~~~~~~~~ПАЛАТА № ТРИ-НОЛЬ-ШЕСТЬ
# – заключение между двумя такими знаками слова, фразы, предложения, абзаца означает курсив.
## – заключение между двумя сдвоенными знаками означает жирный курсив.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~Глава V. По правде говоря…
~~~~~~~~~~~~~~~~~~V-3. Салим
По правде говоря, с ним, одноклассником, после окончания школы в 1965-м Марат в последующие четверть века встречался только трижды: на летних каникулах после первого курса, когда счастливый и гордый Авазов (МГУ! биофизика! на обеих экзаменационных сессиях – одни пятёрки!) устроил вечеринку в родительском доме; в декабре 1974-го (когда два месяца тому назад ото всех и всего в Ташкенте и Москве сбежал в Карши) случайно встретился с другим одноклассником и был им приглашён на вечеринку, где присутствовал и Салим; в 1989-м в Москве, рядом с площадью Пушкина – тогда Авазова, чрезвычайно озабоченного проблемами ташкентской газеты, в которой он работал, и ходившего по мощным изданиям всесоюзного значения («Правда», «Огонёк», «Известия») окликнул какой-то голос, который оказался принадлежащим Салиму.
Следующая встреча одноклассников Авазова и Сафарова состоялась в 2000-м. Её специально для них устроил у себя человек, в своё время работавший начальником одной из ПМК системы «Каршистрой» и хорошо знакомый с Салимом. При рождении родители дали ему имя Искра, идущего в паспорте: революционное, коммунистическое, название первой газеты Ленина в 1900-м. И её девиз: «Из искры возгорится пламя!». Знали они или нет, что это – строка из стихотворения Одоевского, написанного в ответ на послание Пушкина «Во глубине сибирских руд», теперь уж не определить: Искры-ака, который старше лет на 5 наших одноклассников, давно нет среди живых, как и его родителей; а дети и внуки радушного и гостеприимного Искры, наверно, и фамилий названных дворян России XIX века не слышали…
Через 20 лет, в начале октября 2020 года, Салим нашёл Марата в интернете перед поездкой последнего на свой День рождения в Карши, чтобы поклониться покойным родителям. И с тех пор возродилась их дружба. Реально ощутимые блага которой шли от каршинца ташкентцу: встречал его на вокзале, вёз к себе домой со всеми удобствами и предоставлял в распоряжение большую комнату с прекрасной мебелью. Угощал. Возил в Хилол, где на кладбище лежит отец Авазова. Затем – на каршинское кладбище, где нашли своё последнее пристанище младшая сестрёнка (в 2003-м), позже – мама (в 2009-м), ранее – братишка мамин (в 1980-м), ещё раньше – мамина мама (в 1966-м), а первым – мамин брат (в1958-м). Потом и на вокзал отвозил Марата, возвращающегося в столицу. А Марат Авазович дарил Салиму Садыковичу свои печатные книги, изданные в Москве в 2019-м и 2021 годах. Для автора они, конечно, представляются высокими ценностями. Для Салима – на память. И можно при случае показать родственнику и знакомому: «Одноклассник подарил. Писатель. В Москве учился. Там же и книги печатает». А основной массе нынешнего населения любая книга на уровне макулатуры. А если бумага плотная – то и не попользуешься...
Год 2022-й – особенный для Авазова. Вернее, его вторая половина из ряда вон во многих отношениях. Касательно того, что Салим встретил Марата на каршинском вокзале 28 июля и как потом разворачивался тот день, говорилось в подподглаве «Хилол» главы «Недуги».
А далее – в настоящей главе «По правде говоря…».
В продолжение – откроем подподглаву.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~V-3-1. Думы мои, думы…
— Сейчас к тебе поеду. Посидеть и поговорить хочу, – написал Марат Салиму из Хилола.
— Давай, – последовал ответ.
Это было 10 августа, после обеда.
Авазов в первый раз сам добирался до дома Сафарова.
— Как это не удивительно, но нашёл! – сказал Марат, когда они, поздоровавшись за руку, устроились во дворе: хозяин на видавшем виды складном дюралевом кресле, гость – на стуле.
— Как приехал?
— С Хилола на «Нексии». Затем на городском автобусе №1 – до «Швейки». Далее – поймал попутное такси. Вскоре попутчик сошёл, и я в машине остался один. Если не считать водителя, конечно. Возле твоих ворот стал расплачиваться. Мелочи – только три тысячи. Отдал пятидесятку. В дороге таксист узнал, что я – ташкентец, еду к другу-однокласснику. Спрашивает: «Сколько с вас взять?». Я говорю: «Не знаю. Берите сами по совести». Сдачу начал отсчитывать тысячными. Вручил пачку. Спрашиваю: «Сколько взяли?». Отвечает: «15». Говорю: «А не слишком ли?». «Нормально», – говорит. А я: «Десятка хватит». Нехотя вернул ещё пять бумажек.
— Всё равно заплатил в два раза больше положенного.
— Вообще-то говоря, это не я переплатил, а жадность таксиста, воспользовавшись моим #по совести#, хотела дополнительно к обычной таксе прикарманить #десятку#, но пришлось ограничиться лишней #пятёркой#.
— Я тебе могу со своей карты на твою перекинуть полмиллиона, – сказал Салим, когда Марат поведал ему историю с сурком.
— Пока не надо. Если приспичит – сообщу тебе.
Затем Авазов стал излагать факты, вызвавшие боли в его суставах, никогда прежде не бывалые столь сильными и столь затяжными, как ныне. Назвал основные причины, которые читателю известны из подподглав, подглав и глав, расположившихся выше. Повторим здесь двумя фразами: «В панельном доме жить – своему здоровью вредить» и «Зуд пера» (словно цепями приковывавший его к клавиатуре и монитору).
Наконец Марат Авазович подвёл #нить# своего повествования к главному #шву#, чтобы #заметать# его аккуратными #стежками#.
— 42 года назад, когда мы с тобой были молоды, я работал инженером в отделе почвоведения Института «Средазгипроводхлопок», хорошо тебе известного, так как он был подразделением той же Большой системы, в которой ты, согласно своему вузовскому диплому и по распределению, начинал трудиться и проработал без малого полвека. Тогда я в ноябре на массиве «Кырк кыз», когда ночи в Каракалпакии были уже весьма холодными, на себе самом открыл удивительное явление: на базе экспедиции, где никакого отопления не было, моя поясница после ночного сна чувствовала себя отлично; а в Ташкенте централизованный обогрев нашей панельной квартиры был уже задействован, но по утрам в пояснице были боли, тяжесть, дискомфорт. Такие же #ножницы# я чувствовал у тебя, когда мы с тобой спустя 20 лет после посиделок у Искра-ака нашли друг друга, и я раз за разом приезжал в октябре в Карши и 2-3 дня жил у тебя. Под #ножницами# я имею в виду самочувствие моей поясницы и её сигналы в мой мозг. А именно: в ташкентской панельной квартире – не той, что прежде! другой! – утренние боли в пояснице весьма ощутимы, которые я разгоняю спортом на стадионе; в твоём же доме – поясница в норме! Будто она боли оставляет в Ташкенте! Или по ходу движения поезда выбрасывает в окно!
Марат Авазович замолчал, словно хотел перевести дух после такой тирады. И выражением лица давал понять, что через пару-тройку секунд последует продолжение. И ещё для того выдерживал паузу, чтобы собеседник под действием его биотоков подсознательно заострил своё внимание.
— Я давно, по меньшей мере, лет 40, мечтаю и хочу жить на земле. Переживаемое мной состояние началось более месяца назад, скрутило меня болями, прежде небывалыми проявлениями и длительностью, и стучит в висках коротким словом: пора! пора! пора!..
Снова пауза.
— Чтобы #пора# превратилось в #ура#, я подумываю продать квартиру в Ташкенте и перейти на землю. Если для того остаться в столице невозможно в плане недостаточности финансов, я не против купить дом на земле там, где моих денег будет хватать на покупку. Но я бы хотел пожить на земле месяца два-три в порядке эксперимента. Считаю – и я прав! – что сейчас имеются все необходимые условия для убедительности результатов исследования. А именно: есть боли в суставах, изгнать которые я пытался лечением в стационаре, а затем – приёмом природной, естественной физиотерапии. И есть факт: добиться успеха в оздоровлении не удаётся уже больше месяца. А скоро осень, а там и понижение температуры как окружающего воздуха, так и в жилищах. В самый раз пожить 2-3 месяца не в бетоне, а в экологических условиях, каковыми служит микроклимат в доме на земле с кирпичными стенами (лучше сырец, чем жжёный, а еще лучше – #пахса#), с перекрытием старинного типа (брёвна, над ними – камышовые прокладки, сверху – грунт, в покрытие – саманная глина), #дышащие# потолки.
— Ты мне про всё это кое-что писал, – вставил Салим. – Но сейчас изложил подробнее. Тем более наговорил. Устную речь мне воспринимать легче.
— Да, я знаю: подавляющая часть населения предпочитает разговоры, а удалённое общение осуществляет по телефону. Сотки сейчас у всех. Даже у детей. Даже у тех, кто в почтенном возрасте. Даже у седых старух, торгующих на базаре зеленью, снедью или всякой хозяйственно мелочёвкой. По полчаса и более висят на связи! И, к сожалению, #бумеранг телефонной болтовни# бьёт по мозгам: большинство людей даже старшего и среднего возрастов трудно достать обстоятельным, содержательным письмом; а молодёжь, подростки и дети больше трёх строк не читают, а колебания своих нейронов, сердечных струн и прочих позывов тела выражают дармовыми стикерами, эмодзи, GIFчиками, цветочками, поцелуйчиками, открытками, букетами, тортами, бутылками и прочая.
Вот я и не стал излагать письмом, а приехал сам, чтобы голосом и рассказать, и все точки над #i# поставить.
Каршинский дом моих родителей давно продан: мама обрела вечный покой в 2009-м, отец – много раньше, в 1985-м. Своего жилья в Карши у меня никогда не было. Саима, младшая из моих двух родных сестрёнок, ушла в 2003-м, её старшая дочь и сын живут в Ташкенте, а младшая – под Андижаном. Сония тоже в столице, и дети её не в Карши. В Карши живут сын и дочь моего единокровного брата Рахмона, упокоившегося в 2009-м. В их жилищах есть, что называется, лишние площади. Но за годы, прошедшие после развала СССР, изменилось всё. Главное – люди и их взаимоотношения. Даже между родственниками. Даже в кишлаках. Я давно не видел детей Рахмона-ака. И не тянет. А оставаться у них на ночь хотя бы одну – и вовсе не хочу. То есть мне в моём родном городе негде притулиться.
Пауза.
— Обращаюсь к тебе: если можешь и не против, помоги мне провести над собой эксперимент. Предоставь мне одну из своих комнат. В аренду…
— Что ты говоришь! – возмутился Салим, сердито стрельнув взглядом и двинув бровями.
— Твой дом в махалле «Араловул» не продан?
— Нет, мы не торопимся. Ждём человека, который может дать и даст устраивающую нас цену.
— А нельзя ли пожить в этом двухэтажном особняке?
— Его, конечно, я поставил. Но он на имени старшей дочери. Был случай, когда она отказала приезжим родственникам: не хочет, чтобы в этом доме кто-то жил, хотя бы на время.
— Это – совершенно понятно мне. А там же у вас два дома и два двора, соседствующие друг с другом. В доме, который много проще коттеджа, жила семья из кишлака. Она, как я узнал у тебя из своих расспросов в позапрошлом году, и денег тебе никаких не платила, и всякий раз упрашивала тебя не выставлять их из дома. Есть эти люди и сейчас?
— Нет, нам всё-таки удалось избавиться от них, так как появился реальный покупатель. Купля-продажа скоро должна совершиться.
— То есть тот дом и дворик ты документально отделил от основного дома и большого двора?
— На ту часть недвижимости кадастр всегда был свой, отдельный.
— Понятно.
— Но ты можешь занять комнату, в которой дважды останавливался. Я ведь теперь один на всей территории. Живу в том доме, – Салим слегка махнул в сторону левой рукой. – А ты бы мог расположиться здесь, – аналогичное движение другой конечностью.
— Почему один? А дочь? А внук?
— Они в Ташкенте.
— Когда вернутся?
— Остаются там: Кудрат на лечении, а Назима будет работать.
— В школе будет работать?
Салим кивнул головой.
— А жить у ней есть где?
Жест в отрицание.
— Так пусть живут в моей квартире!
У Сафарова приподнялись плечи и голова. Он направил указательный палец правой руки в собеседника, что означало и одобрение неожиданного предложения, и радость:
— Сейчас я позвоню ей.
Назиме эта весть явилась сюрпризом – внезапным, приятным, обнадёживающим.
— Тогда я должен поехать в Ташкент, чтобы показать Назиме квартиру. Она пока живёт у Хамиды?
— Да.
— Сегодня только 10 августа. До нового учебного года ещё есть время. Можно определиться со школой, устроиться в ней на работу, решить все вопросы с жильём. Думаю, если Назима вселится в мою квартиру числа 25-го, это будет нормально.
— А у тебя тут три варианта на твой выбор: Араловул, Хамидин дом и здесь.
«Видимо, – мелькнула в голове Авазова догадка, – Назиме настолько понравилась вдруг свалившаяся на голову возможность жить своей жизнью в отдельной ташкентской квартире, что она выразила готовность снять своё табу на дом в Араловуле. А сестрёнка Хамида, которая была рядом при телефонном разговоре с отцом, свой дом добавила ещё одним вариантом».
— В Араловул мы с тобой ездили и два года назад, и в прошлом году: ты там знаешь условия. Можем посмотреть Хамидин дом. А здесь – тебе всё известно.
— В общем, не откладывая в долгий ящик, мне необходимо увидеться в Ташкенте с твоей дочкой. Как вернусь в Карши, так ты меня и свозишь по пустующим домам. А там посмотрим. Наверно, какая-то звезда космической бездонности, добрая и заботливая, пустила на нас свои благодетельные лучи, которые вдруг настолько осветили нам #шахматную доску# нашей жизни, что мы увидели решение проблемы, до сель пребывавшее в полумраке: ты мне даёшь жилье в Карши, чтобы я проделал эксперимент над своим организмом; а в моей ташкентской квартире будут жить – как в своей! – твоя старшая дочь и твой старший внук. Чудо – да и только! Душа моя взмыла вверх на крыльях радости и благодарности! И даже боли в суставах моих, кажись, притихли!
Улыбнулись оба.
— Пойду я…
— Ты почему приехал в парадной форме? Ничего не взял с собой? Остался бы у меня. А в Хилол утром поехал бы.
— Я же не могу вести телефонные разговоры. А ты не очень скор в общении письменном. Поэтому я оделся для улицы и подумал: «Если позволят обстоятельства, то остаться на ночь можно и в этой одежде».
Салим кивнул.
— Спасибо! Но я всё-таки поеду. За ноутбуком надо кое-что продолжать.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~V-3-2. Ещё раз про любовь
Это – название брошюры Марата Авазова, которую он в 2012 году отпечатал на заказ в нескольких экземплярах в киевском издательстве “Mimolet” (мимолёт). Произведение о том, как любить самого себя, чтобы в любом возрасте быть здоровым и деятельным без докторов и медикаментов. В интернет-магазине издательства (mimolet.com) можно было заказать этот и другие труды Марата Авазовича. В настоящее время (декабрь-2022) сайт недоступен: Киев же обстреливается ракетами, и нередко электроснабжение сильно хромает, или вовсе падает до нуля…
Небольшая цитата из книги:
«Традиционная медицина лечит следствие, но причины остаются, и поэтому происходят рецидивы болезней, а человек обречён на вечное (пожизненное) лечение, то есть на уколы, таблетки и прочие процедуры.
Здоровье человека – это единство нескольких составляющих, а именно: 1. правильный образ мыслей и избавление от своих страхов и стрессов; 2. правильное дыхание (полной грудью, хотя бы при выполнении специальных физических упражнений); 3. правильная физическая культура (умеренная, для себя, в сочетании с правильным дыханием); 4. правильное питание (умеренность при разумном разнообразии на натуральных ингредиентах); 5. правильная духовность (проникновенное понимание, что работа и творчество, материальные блага и погоня за ними не должны заслонять человеку его самого, близких и окружающий мир); 6. здоровый микроклимат в жилье; 7. добрые взаимоотношения с родными, близкими, друзьями, коллегами, соседями».
~~~~~~~~~~~~~~~~~~V-3-3. Через день
Утром 12 августа Марат Авазович поехал в Карши. В привокзальной кассе купил билет на 15-е.
Вернулся в Хилол.
Ислома-ака не было. Может, в Отабезор пошёл. А может, ещё где-то.
Появился ближе к вечеру. О своём отъезде через два дня Марат сообщил брату. Тот вдруг сказал:
— Я вам верну полмиллиона.
— А как же расчёты с камашинцами? – удивился ташкентец.
— Продам тушку частями: в кишлаке есть несколько желающих полечиться мясом сурка.
Несколько позже пришло сообщение от Акмаля:
— Дайте номер вашей карты, я скину вам 500 тысяч.
— Нет, сын, пока не надо. Не потому, что ты не понял, что я прошу в долг (по возвращении домой отдал бы тебе 50 долларов). А потому, что здесь ситуация с тушкой сурка потребовала корректировки. Да, это сурок. Некоторые виды до 10 кг в живом весе. И тушка нашего около 4 кг.
Не стал родитель вдаваться в подробности. Сыну они не нужны. Для него главное, что отец отказался от денег. Как всегда, сам разобрался со своими проблемами. Ну и ладушки!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~V-3-4. Смотрим сквозь миндаль
~~~~~~~~~~~~~~~~~~и вглубь, и вширь, и вдаль
~~~~~~~~~~~~~~~~~~https://stihi.ru/2022/08/17/6280
— Поехали!
— Куда?
— Туда!
— Куда туда? В Отабезор, что ли?
Ислом-ака, как обычно за последние #тысячу лет#, не стал говорить ни «да», ни «нет», а развернул тираду совершенно невнятной скороговоркой, с активной мимикой и жестами, но Марат в сольном номере брата, как всегда, ничего не понимал.
С великим трудом всё-таки удалось получить подтверждение: в Отабезор.
— Поехали!
— Что мне там делать?! У меня тут есть дела!
— Поехали!
— Пешком, что ли? Далеко же! Я ещё не могу…
Последовал ещё один длинный монолог.
— Маршрут автобуса дотуда продлили?
— Да! Поехали!
— Вам нужно заниматься безотлагательно сбытом тушки сурка! Пока она свежая! А Отабезор никуда не денется! И на жаре не протухнет!
— Поехали!
Разговор проходил во дворе. Марат кивнул слегка и направился в комнату, чтобы надеть подобающие одежды. Вышел обратно минут через 5-7, а брата нет. Искал на улице, по двору, ждал, что появится. Исчез! А так звал с собой!..
Что делать? Ведь на маршруте Отабезор-Хилол-Карши и обратно всего два автобуса. Километров 20 в одну сторону. Остановки. По требованию с салона автобуса и с обочины дороги. Движение с конечной начинается, как водитель сочтёт нужным. Можно прождать и час, и больше.
Вышел на улицу. Присел на кирпич в тени у дороги. Минут через 10 вдали появился автобус, идущий из города. Повезло!
В конце маршрута сошёл. А куда дальше идти? В разные годы он бывал в этих выселках. Ислом-ака всегда его вёл к своей земле с хибарой на краю. А сейчас, без брата, в какую сторону путь держать?
Выселки административно относятся к Хилолу. Но народ прозвал метко – Отабезор. Отцу надоело – буквальный перевод этого слова. С советских времён здешние пространства стали заселять те молодые люди, кто хотел быть подальше от родителя. Или наоборот – отцу захотелось, чтобы сын зажил своей жизнью и своим домом. А некоторые – спокойствия искали от бедовых отпрысков.
Интуитивно, по наитию, пошёл Марат Авазович по улице, наиболее значительной для здешних мест, по обеим сторонам которого тянулись дома, не большие, не богатые, с воротами в заборах. На улице – никого: жара. Спросить не у кого. Почти все калитки в воротах открыты – едва, побольше или настежь. Возле чуть ли не каждой из них лежит собака. В основном внушительного вида. Таких в кишлаках и держат. Собаки подрёмывали, лениво приоткрывали глаза на проходящего. Но ведь не подойдёшь вызвать хозяина или хозяйку, чтобы спросить. Так и шёл. Наконец далеко впереди показался велосипедист. Когда расстояние до него сократилось до метров 20-ти, Марат увидел, что педали крутит человек в возрасте, а на багажнике закреплён сноп свежескошенного клевера. Приложил руку к сердцу и попросил остановиться. Поздоровались за руку.
— Я ищу земли, которые соседствуют друг с другом и принадлежат Авазовым – Носиру, Наврузу, Мухтарам, Ислому-ака. Я – его братишка. Подскажите, пожалуйста, как их найти.
Оказалось, что Марат держал правильный курс. Что вон там, впереди, надо повернуть направо, немного погодя – налево, и скоро начнутся угодья Авазовых.
— Там я уже знаю, не раз бывал, сориентируюсь. Спасибо вам!
Нашёл!
Вдалеке под деревом еле-еле обозначалась фигурка человека. Видимо, это Ислом-бобо.
Да!
У Марата есть и сила в руках, и трудолюбие в сердце, и умение работать в душе. Но сейчас он хотел остаться в стороне, быть сторонним и вольготным наблюдателем в этих огромных пространствах.
— Давай, давай! – потребовал брат. – Движения, усилия пойдут лишь на пользу суставам.
Марат взял кетмень. Начал махать. Втянулся. Поработал часа два. Сделал намеченное. Отдохнули в хибаре. Поели арбуз и дыню со своего участка. В обратный путь вышли ближе к вечеру. У Марата оживились боли. Хромал. На #пятаке# выяснилось, что автобус ушёл недавно. Что делать? Ждать-то чёрт знает сколько. Ислом-ака предложил идти пешком. Километров шесть. Тронулись. Тяжело пришлось Марату…
В Ташкенте он сделал публикацию, название которой дано в заголовке данной подподглавы. Там же – ссылка. Текст – ниже.
Родовой кишлак Хилол,
ранчо на окраине,
соток пятьдесят угодий.
Там сажал миндаль бобо*
по фамилии Авазов,
а по имени Ислом.
Вырастил Ислом-бобо:
много сил, трудов и лет
в это дело он вложил.
Автор строк там был недавно –
брат единокровный –
и в один из жарких дней
пот пролил немного.
Из десятка древ миндальных
выбрал лучшее ташкентец:
полных семь горстей Салиму
(одноклассник, верный друг),
семьям дочери и сына
тоже по семи горстей,
а в остатке – вот же диво! –
тоже ровно семь горстей.
Аксакалов двух родитель,
Жизни катящих арбу –
Маматкула сын Аваз –
именем своим им давший
звучную фамилию,
чутко бдит в земле Хилола
поступь разную потомков –
сыновей и дочерей,
их детей давно уж взрослых,
у которых есть и внуки:
кто-то ходит в кишлаке,
перебрались те в Карши,
кто-то покорил Ташкент,
кто-то трудится в Москве,
те вросли в Ахангаран,
путь иной кому-то дан…
--------------------------
*бобо – дед, дедушка, уважительное обращение к человеку в возрасте.
Пояснения к коллажу (все снимки, кроме последнего, от 13 августа 2022 года)
1. Ислом-бобо Авазов. Человеку идёт 84-й год. Справа дан его лик крупным планом.
2. Ранчо брата Ислома. Так он раньше называл эти угодья в 6-ти км от своего дома. Название взял из латиноамериканского сериала. Но сейчас у него другое обозначение – дача.
3. Фрагмент миндального дерева с плодами.
4. Урожай миндаля, сбитый на землю, зачищенную от зарослей янтака и солянок (зачисткой и занимается брат на снимке-1).
5. Собранный миндаль в 12-литровом ведре. Часть косточек при падении на землю отлетает от покрытий-кожурок. Оставшиеся в них легко очищаются.
6. Миндаль, оставшийся автору после раздачи близким (снимок от 17.08.2022). Этот сорт очень хорош, на базаре дорог: косточковое покрытие мягкое, косточку можно переломить сильными пальцами; ядрышки цельные, без изъянов, вкусные. К тому же деревья у брата растут в экологически чистых условиях, без подкормок минеральными удобрениями и без опрыскивания химикатами.
Спустя 6 дней после вывешивания в Сети оригинала произведения Марат Авазов опубликовал свой перевод: «Одамга му;им бодом» (https://stihi.ru/2022/08/23/4651). Хотел показать узбекский текст брату, а главное – коллаж продемонстрировать. С августа по ноябрь виделся с ним несколько раз. Но до стихотворения, или хотя бы иллюстрации к нему, руки пока как-то не доходили…