Шумный карнавал был в разгаре. Нарядная елка мигала и переливалась гирляндами, источая острый свежий аромат; торжественные хрустальные люстры позвякивали изящными золочеными цепочками; сияющий паркет тихонько поскрипывал, намекая на важность события; проныра-сквозняк раскачивал кружевные занавески на празднично задрапированных окнах.
Бодро гремели барабаны, стонала скрипка, чувственные звуки саксофона пробирались под пестрые карнавальные костюмы и терялись где-то глубоко-глубоко, там, что принято считать душой. Взрывы хохота, зажигательные танцы, легкий флирт, ревнивые взгляды, затаенная ненависть…
Широкоплечий Арлекин мутным взглядом неотрывно следил за тоненькой голубоглазой Мальвиной, завороженно покачивающей огромным бантом в такт словам полуобнявшего ее тщедушного пирата. Арлекин решительно опрокинул очередную стопку, тяжело поднялся, опершись на хрупкий стеклянный столик и двинулся сквозь толпу танцующих к воркующей парочке.
Высокая праздничная свеча в центре столика накренилась, огонек дрогнул и смущенно украдкой коснулся пышного рукава мушкетера, торжествующе мигнул и ловко перепрыгнул на ватную бороду деда Мороза. Через мгновение вспыхнула скатерть, пламя с азартом бросилось на смятую салфетку, резво спрыгнуло на пол, взобралось на легкую беззащитную занавеску…
– Пашка стой, жутко тут как-то, - краснощёкий мальчишка в съехавшей набекрень шапке осторожно пробирался сквозь снег, укрывавший останки сгоревшего в новогоднюю ночь кафе.
– Да ты чего, Серый, полиция уже всех мертвецов отсюда давно вывезла, - гоготнул его провожатый, уверенно шагая среди сугробов к самому центру пепелища, туда, где под слоем снега все еще похрустывали осколки парадной люстры и поблескивали разбитые елочные шары.
Еле уловимая призрачная музыка утихла, тени танцующих задрожали, побледнели и медленно растаяли в ночном морозном воздухе…