Счетные машины. В пустом, безвоздушном пространстве “преждевременного сна” оставляют мимолетные следы на мертвой земле.
Часовые механизмы смиренно продолжают ход.
Шаг за шагом приближается, увеличивается в обозревательных пластинах черно-белый кусок камня, стороны которого переливаются оттенками света и черноты.
Безвольно плавают, мучаются в склизких безгравитационных корзинках подвешенные к могучим металлическим опорам голые, хрупкие тела.
Пилот дал по тормозам.
От внешней оболочки до сердца содрогнулась “звездная ладья” человечества.
С шипением откинулись крышки саркофагов, включились тусклые лампы аварийного света.
“Пристань!”
Прохрипел кто-то.
Удар.
…
Харье Забой мысленно перебирал в “уме” каждую полученную по интроглазной почте цифру. Куда, а главное зачем, метеоритными вспышками несутся тысячи зашифрованных комбинаций, не знал никто, кроме самих Отправляющих. Сигналы, сцепившись меж собой неразлучно, вечной спайкой, тихонько потрескивали в океане натянутых сквозь подпространство струн Системы Межсообщений.
Кем был застрявший на “безлюдной” планете Харье Забой? Покинутой единицей или жирным нулем, превращенным в продолговатую точку легким касанием…
Комната Ловли наполнилась ароматом кофе. Чьи-то руки обхватили вспотевшего от напряжения Ловителя Сообщений. Интроглазное подключение прервалось, и перед Харье предстала “усталая” неживая обитательница дома-полумесяца с причудливым названием “joijkltu”.
“Чего тебе?”
Вздохнув буркнул Хозяин. Тонкокожий, бескостный клон, сверкнув глазами, на мгновение оживил “фарфоровое” лицо:
“Kojku n-oo-m p–a-aijkkku! - прошептал мягкий, нечеловеческий голос. - Время перерыва. Завтрак готов!”
Ловитель Сообщений сбросил рабочий комбинезон и потянулся. Хруст суставов сопрягся с тихим щелчком отсоединяемых по очереди от тела питательных трубок. В приставленном к креслу устройстве на тонкой ножке замигали зеленые огни.
За окном снова бушевала стихия. Несмотря на смертельно опасный для летчиков шторм, снова и снова садились и взлетали с хмурого космодрома ржавые консервные банки с подвешенными к брюху контейнерами для сбора УоолицеьоЕйк.
Уоолицье или по-внутрипланетному Уо, тягучая, стоящая целое состояние субстанция, единственное, что позволяло сырой колонии на окраине Свободного Космоса быть на плаву. Чем больше Уо вырабатывали тяжелые, слонообразные, Вбиватели, “живущие” в горах, тем счастливее становились обитатели Колонии 2035650326.
Разнопланетяне отсутствовали на Серой Планете. Единственными гостями в одиноком доминионе человечества были изредка залетающие на Ггонский Базар торговцы, которым и сбывал Харье Планесчет “бицифические” данные.
…
Последний торговец посетил планету несколько “стукогорий” назад. Когда гигантские вбиватели Жижи на Уьском Высокогорье пробили полночь, Харье бросил якорь в бурлящую рыбозебами гавань и сошел на берег.
На берегу торговца межпланетной информацией поджидали Центрифуги. Неподобающего роста тряпки с диспропорциональными на вид обычного “смотрителя” конечностями устало качались из стороны в сторону, ожидая “достопочтенной прибавки”.
Когда “прибавка” покинула карман Харье и поместилась в шипучие складки пальто разнопланетян, они спешно покинули планету в установленный в полуобороте час.
…
Вернувшись домой, Харье принялся думать. Он поглядел на покрытую развалинами гавань у Ххотского Моста, где таинственная фигура болотного чудища замедляя и ускоряя ход соревновалась с длинноногими зверьками в поимке пищи.
Последний “улов” поместил на счет Харье достаточно межпланеток, чтобы наконец покинуть проклятую планету. Так считал Ловитель Сообщений, не подозревая, что его жизни вскоре суждено в одночасье перевернуться в безгравитационном пространстве.
…
Долгая, тягучая ночь наступала на равнину, на дне которой покоился единственный на планете город РаффОк.
Ночью бесконечные штормы отступали. Стихали страшные головные боли и Харье Забой мог по-настоящему сосредоточиться на своих мыслях. Поставив на плиту чайник, Ловитель Сообщений закутался в плед и начал подсчитывать межпланетки.
Ночью на далеком от всескоростных сообщений уголке Свободного Космоса бывало так тихо, что можно было услышать биение сердца (если обитатель планеты был человеком). Изредка звенящую тишину прерывал мягкий толчок-землетрясение и “вспышка яркости”.
Харье смотрел в расположенное по всей стене окно и наносил на парящий перед интроглазьем экран план “побега” с планеты.
Наконец-то. Наконец-то настал тот самый час, когда оковы “рабства” оказались сброшены. Попавший на планету четыреста полоборотов назад землянин и думать не думал, что каторга закончится в столь преждевременный час.
Воспоминания медленно, но верно приводили уставшего, попавшего в транс от внезапного спокойствия Ловителя Сообщений в далекий день. День, когда он, как пробка в бутылке ййотского, застрял на всеми забытом куске летящего в пустоте камня.
…
“Пристань!”
Прохрипел кто-то.
Удар.
Корабль землян со всего размаху опустил когтистые лапы в жидкий грунт. Вспенилась болотистая местность, зарычали винты и Дореаль, превратившись в лодку, поплыл к главному городу колонии.
Харье Забой вышел на обозревательную площадку “прощупать обстановку”. Тягучий туман медленно расступался, уступая место величию отличной от Земли природы.
Колония 2035650326 была сродни мангровым джунглям на планете Земля. Прибывший в новый мир, скрепленный узами краткосрочного контракта планетянин, вместе с остальными вышедшими наружу “пришельцами” наблюдал за просыпающейся планетой. Свежий воздух с ароматом joiilk и p-sjaak [субстанции, похожей на мяту и табак, кодьречный перевод] проникал в ноздри, возбуждал, заставлял сердце биться быстрее. Один из землян, одурманенный надеждой и предвкушением новой жизни, набрал в легкие побольше воздуха и крикнул во все горло.
“Да здравствует новое!!!!”
Остальные “попутчики” зашевелились, кто-то достал заготовленное за “ОТНОСИТЕЛЬНЫХ 100” (лет) до посадки спиртное, кто-то извлек курительные инструменты. Корабль медленно плыл, рассекая упрямые воды тяжелым носом. Земляне же встречали рассвет.
…
“Медленные перелеты” закончились задолго до рождения Харье и использовались лишь в определенных случаях и определенными кораблями. Дореаль был одним из старейших судов человечества, и для того, чтобы доставить его в Колонию, потребовалась помощь разнопланетян. Буксиры товарищей человечества поочередно толкали и “выпрямляли” старое судно. “Телепортация”, говоря старозЕмным языком, давалась звездолету людей нелегко. Во многих частях появились пробоины, сквозь которые проникла в корабельные внутренности всякая “космятина”.
Пораженные “космятиной” отсеки наглухо запечатывались до прилета в планетопорт, чтобы по прилете пройти процедуру очистки.
…
Пушистые деревья покрытые розовыми цветами-перышками встретили колонистов низким поклоном. Когда кроны плавающего леса скрыли потерявшееся среди ветвей солнце и бесконечный водный простор, Харье забрался в каюту и принялся собирать вещи.
Скрипнула деревянная дверь. За уехавшим вверх покрытым копотью защитным экраном-окном медленно проплывал пушистый ковер из перьев. Изредка солнечные лучи вползали в прорехи среди пышных ветвей, и отражаясь от воды, бросали на рабочее место пассажира звездолета причудливые отражения.
Харье сел за стол, достал письменные принадлежности и вывел едкими чернилами на прозрачном куске светящейся пластинки слово “Прибытие”.
…
“ПРИБЫТИЕ”.
Я стоял на палубе и смотрел, как развевался земной флаг на башне одного из “приветственных маяков”. Когда до берега осталось совсем немного, звездолет мягко подпрыгнул на взлетных подушках и шлепнулся мокрым пузом, словно гигантская лягушка, на посадочную платформу. Вокруг “свежих прилётчиков” тут же образовалось скопление планетян. Разномастные шайки ушлых колонистов облепили входы и выходы, принявшись наперебой всучивать идущим по сходням землякам всякую всячину.
Я подождал, пока гвалт за бортом не утихнет, и осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, сошел на землю. Удивительным на планете была ее похожесть на далекую Землю. Те же болота, те же земного вида деревья, тот же терпкий, пронзающий ноздри воздух. Лишь песок под ногами был слегка инороден. Вязкая субстанция меняла цвет в зависимости от того, куда ступали ноги в тяжелых ботинках для безгравитационного перемещения.
Иногда из “песка” то тут, то там появлялся осторожный ус. Усы пытались “прилаживаться” к ботинкам, и мне не раз пришлось отбросить назойливых живых существ хорошим пинком.
Усевшись в планетоход я отправился в город. В прозрачный купол над головой светило холодное солнце. Несколько раз пролетела над парящей в нескольких шагах от земли машиной какая-то птица. “Бывали планеты и поинтереснее”, - пронеслась в голове назойливая мысль, тут же уступившая место восторженному “черт побери!”
Когда планетоход выбрался из туманного пролеска, моему взору открылась равнина, сплошь заполненная самодельными жилищами. Сделанные будто из глины, серого цвета строения венчали друг дружку, сплетались в неистовые узоры, падали до земли и вновь поднимались, держась друг за друга пестрыми мостиками. Увешанные флагами “переходные линии” покачивались на ветру.
Некоторые дома были “одеты” в разноцветные кубсветовые вывески, другие скрывали наготу в тени раскидистых деревьев. По периметру колонии стояли “лучевые палочки” (стандартный набор безопасности для каждого земного поселения состоял из “мыльно-пузырьно-радужных” [кодьречный перевод] силовых барьеров, дополненных для красоты шпилями с безгравитационно-механическими ружьями).
…
Опустив “носочек” планетохода в посадочное ушкО, Харье открыл люк и вышел наружу. В кокпит сразу же ворвался шум улицы и незнакомые запахи. Достав из багажного отделения походную сумку, планетянин порылся в глубоких карманах и извлек на свет крошечную коробочку с торчащими нитями. Харье аккуратно открыл коробочку и поднес содержимое одному из глаз. Безвольные нити сразу же встрепенулись и бросились облизывать тут же почерневшее глазное яблоко. Интроглазная связь была установлена. Теперь дело было за малым.
Отыскав свободным глазом источник сигнала, метку назначения, Харье мысленно толкнул выскочивший из контейнера на руке упругий “помятательный шарик”, который покатился в сторону нужного дома на широкой улице, уходящей в тень. Пройдя дыру в силовой стене, охраняемую сонным солдатом Колонеконтрольной Службы, вновь прибывший на планету оказался на маленькой площади. Лавки торговцев заполняли все пространство от земли до небес. Остальные “дыры в свободе” были заняты человеческой массой.
Колонисты толпились, сжимали друг друга в тонкую, упругую и плотную массу. Разноцветные куртки, искрящиеся на солнце шапки из кипритовых перьев и суровые маски дикарей. Все смешалось в воющей, галдящей картине. Картине, в которой каждый мог отыскать себе место. И затеряться.
Торговцы - караванщики упрямо преследовали жертв, на разнопланетных и земных языках предлагая “уникальный и жизнеутверждающий товар”. Оружейники размахивали многотонными “бумбиками”, а ушлые контрабандисты заманивали лопоухих новичков на планете “запретными товарами разнопланетья”.
Пройдя сквозь бушующее море площади, Харье по упругим ступенькам спустился с сердце Колонии, где его ожидал Связной. Толстопузый полуземец, разнопланетянин с “частично землянской кровью”, с собачьим лицом равнодушно объяснил землянину условия контракта и оставил Харье наедине с мыслями. Прежде чем отправиться на поиски пристанища, Ловитель Сообщений размазался по стенке одного из баров в глубине планетопорта.
…
Харье проснулся от тычка тонкоусого гоййоьника. Разнопланетянин тихонько шевелил взъерошенными ушами и “сверчковал”. Он был встревожен. Обнаружив вокруг себя недопитые стаканы с гхмарской настройкой, Харье ужаснулся. Нарушивший сон разнопланетянин обеспокоенно стрекотал, стараясь не поддаваться панике. Достав кодьречную машинку, землянин принялся внимательно вчитываться в таинственные символы, проникающие из смотровой пластинки на устройстве в интроглаз.
“Нельзя пить столько jukllokj. Будет болеть. Мало пить - здоровью вредить. Много пить….наоборот. Скушай kjuuukjl и все пройдет. А иначе черви будут танцевать внутри. Щекотно-опасно для твоего juuk сладко черви поедают теплую плоть. Разнопланетянин - да, еду можно принимать. Ты - нет. Эту еду нельзя принимать. Потому что…”
Здесь кодьречная машинка окончательно избавилась от излишек непонятной речи и Харье окончательно пришел в себя. Что-то легкое поднялось изнутри и ударило планетянина в самую грудь. Его стошнило на прозрачный пол.
“Тебе нужен доктор. Как твое имя?”
“Харье…”
Прохрипел Харье, пытаясь справиться с волнами тошноты, он чувствовал, как что-то стремительно вырастало внутри, грязное, колючее, нечеловеческое.
“Творец миров тебя подери…что со мной происходит!!”
Разнопланетянин подпрыгнул на тонких ножках и исчез в полумраке пустого “послебарья”. Вернувшись, гоййоьник поставил перед землянином длинный фиал. Кончик сосуда был сильно раскален. Разнопланетянин попытался “обжечь” Харье, и тот с силой оттолкнул хрупкого жителя планеты.
“Ты должен принять это. Поможет усыпить червей”.
“Горячее же!”
Прорычал Харье, когда разнопланетянин в очередной раз приблизил раскаленное горлышко бутылки к его рту.
“Есть другой вариант…”
Здесь разнопланетянин как будто смутился. Землянин и “сверчок” посмотрели друг на друга, поняв все без слов.
“Снимай штаны”.
Приказал оказавшийся барменом разнопланетянин.
…
Выйдя из бара, Харье потер обожженную странным составом пятую точку. Солнце почти зашло за горизонт, и холод подступил внезапно, сковав льдом каждую частичку планеты. Кубсветовые вывески, свисающие с домов, давали немного света, и землянин смог, прихрамывая, добраться до Службы Регистрации Колонистов. Дверь, разумеется, была заперта. Посетовав на угрюмую судьбу, бездомный колонист двинулся в Приемный Район.
Приемный Район находился на отшибе колонии, в том месте, куда когда-то прилетели первые обитатели нового мира, полные надежд. В смятении соляне ходили взад вперед по пустынно-выжженному посадочной массой пятачку леса, знать не зная, что однажды в сердце мертвой Новой Земли вырастет город РаффОк.
Слово раффОк, в переводе с ггонского, означало “Дальний Базар”. Именно за Снедью прилетали в отдаленный уголок Земли разнопланетяне со всего Свободного Космоса. Каждый надеялся урвать кусочек живительной субстанции под название Уо. Экледоки и танийцы использовали Уо для производства сладостей, дегепаки шили из Уо одежду и строили дома, а тонкокостные врЫжи лепили у себя планете из Уо “скульптуры, подобные богам”.
Приемный Район встретил Харье слепоглазьем покинутых жилищ, закрытых окон и запустения. Когда земляне поняли, что ничего путного кроме продажи“живительной” для остальных жителей Подпространства субстанции Уо не несет, Землеправительство поспешно свернуло колонизацию, отправившись покорять другие миры.
Многие земляне уехали из Колонии, а некоторые остались, чтобы по привычке продолжать свои нелегкие дела, сохраняя нехитрый, но в меру уютный быт.
Есть такая поговорка у разнопланетян: “jkuk ku ljkoo ju”. Если примерно перевести ее на понятный землянам речесмысловой код, добавив немного “остринки” из диалектов банд Столповых Кварталов, то получится “Что есть дальний звездный путь, когда некуда ж*пу приткнуть. Среди звезд хорошо, ну а дома все же лучше!”.
Вспомнив знаменитую присказку, Харье, ощутив вдруг тоску по Земле, улыбнулся, но лютый холод тут же остановил возросшую радость землянина, напомнив тому, кто он и что из себя представляет.
…
Нужно было искать место для ночлега. Новым колонистам выдавались “смётные жилища”, но для того чтобы попасть в одно из них нужно было сперва заручиться поддержкой Хряпца, Квартирмейстера Службы Регистрации. Хряпцы, как их называли жители колонии, могли в любой удобный час заявиться к колонистам с какой-нибудь пренеприятной просьбой, а также владели ключами от всей внутрипланетной собственности.
Харье “пошарился” по переулкам, но Хряпцев найти не смог, поэтому прилег на мусорную кучу неподалеку от Время Стояния. Огромный шпиль, отсчитывающий время на планете, тихо потрескивал, разбрасывая вокруг себя теплые искры, отгоняющие смертный холод. В мусорной куче было уютно. Из всех обитателей Пунктиромирья только люди оставляли в местах своей жизни мусорные кучи. Разнопланетяне, изучающие повадки землян, так и записали в своих Книгах Мирностей: “обрастают мусором словно ujjokj’ [уьоьок - с разнопланетного переводится как определенного вида растение, которое оплетает все, что лежит неподвижно за считанные дни].
Незаметно для себя, Харье, убаюканный шипением “часохода” и смрадным теплом, погрузился в сон.
…
“СОН”
Стоя на борту эммолдарианского звездопрыга Харье смотрел сквозь тонкоглазье золотой маски на ухоядщие в стороны звезды и миры. Миры крутились вокруг “Упочлепетки”, центрального светила галактики. Вокруг, в смятении водили хоровод крошечные звезды, вокруг них плясали танец миры. Харье был полон гордыни. Стоя впереди всех, в воздушной рубке, он ощущал всю ничтожность подчиненных ему королевств и все величие человеческой природы.
Вот он, ЧЕЛОВЕК, дошедший до высот, сравнимых с Творцом миров. От “внутренней вязкости” человечество добралось-таки до высшей точки мироздания. Бесконечный ход времени продвинул людей, подарив им невиданную свободу и безграничные возможности. Люди вновь подчинили себе других, более слабых, люди вновь проявили себя во всей красе.
Кружилась в безостановочном танце Вселенная и он, Харье Забой, был на пике всего. Соединенный единой нитью с Бесконечностью………
…
Черви один за другим вылезали из “откуда положено”, оставляя кровавые пятна на одежде. Часоход давно погас и облачение Харье покрылось коркой льда. Чертыхнувшись, планетянин с трудом поднялся с мусорной кучи и, выругавшись, спустил штаны.
Светало. Вскоре один за другим стали открываться окошки сонных жилищ и человеки по очереди выходили на порог заниматься своими делами. Наконец появился на свет и квартирмейстер Зелебб. Увидев Харье, он , покачав головой, с презрением процедил сквозь зубы злосчастное, заимствованное у разнопланетян ругательство “доцеби куйедд”, означающее максимальную долю презрения и отвращения.
Харье тут же поднялся на ноги и бросился к своему “господину”.
“Эй, ты тут квартирмейстер?”
Зелебб остановился. Остановилась и его тяжелая рука, схватившаясся за рукоять аннулятора.
“Да, я квартирмейстер Зелебб, к услугам вашего естества…”
Холодно поприветствовал квартирмейстер бездомного.
“Мне нужен дом, я прилетел в последний полповорот…”
Зелебб прервал Харье, махнув рукой, и уходя, добавил.
“Вон тот жилой кубусс, добро пожаловать”.
Так начались приключения Харье Забоя на планете, приграничной с Тьмой.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…