/Меняется сцена/ Раек идет кукольный спектакль.
Сидят Иуда и Ирод в ложе. Ведут диалог. /
Иуда:
Превратно, но смешно.
Кому здесь служит Мельпомена?
Ирод:
-Чью кровь сосет, тому она и служит.
Иуда:
Пред нею оторопь берет
Ирод:
Копну поглубже, маскам знаю счёт.
Мысль можно сузить: - яд источает рот.
Не нужен перевод.
Иуда:
- Трагедии и маске нужен меч.
чтоб лишнее… с бравадою отсечь
Ирод:
Лаомедонт и Ахиллес,- трагедии процесс.
Иуда:
Все цезарями мнят, законами пердят.
Ирод:
- Право римское, для них забава.
Иуда:
В сенате мнят, они мол Клеопатры.
Ирод:
Древнейшая профессия как видишь… на виду.
И по нутру. Она…
Иуда:
Фекалий с дыркой
Ирод:
Согласно ремеслу,
деянье под копирку.
Иуда:
-Красиво сказано. И ёмко.
Ирод:
Иная Деянира простодушна.
В предбаннике послушна.
Иуда:
- Души в них нет,
живые мертвецы,- сплошные Мелеагры.
Как можно их терпеть?
Ирод:
Безликих не удержит память
История отрыгивает нас,
притом с кусками мяса много раз
мы на войне, война-поэма слез…
с горечью желёз.
Иуда:
В колыбели было мне тепло.
Светило солнце- вращалось колесо
Как нестерпимо, стало тяжело…
от ясности, в которой подлость зрима.
Ирод:
Да! Нетерпимо, сердцу горячо.
Мне трудно говорить, и с этим разобраться.
Вокруг лишь кровь, она течет сюда,
и я сижу в крови. Мне с нею не расстаться.
Но думаю сейчас я не о том:
Жаль сыновей, казнил их по доносу.
Раввинов жаль, я их не щадил,
семью убил. Коварство под вопросом.
/Обращается к Иуде;/
Тебе Иуда столько серебро зачем?
Мошна отяжеляет, сушит душу.
Иуда:
Серебряник, прославился лишь тем,
что продал свою душу.
Ирод:
Душа окостенело, очень жаль…
а ведь была нежнее чем вуаль.
Иуда:
Твоя деньга растлила мою душу.
Твоя серьга возвысила над сушей
Я не учел, как страшно одному
когда тебе вменяют грех в вину
Сочувствий не ищу, себе я не прощу…
от боли руку отрублю.
Ирод:
Рубить, судить…а в чем же корень зла?
Ведь чистыми нас мама родила.
Она вне нас, а зависть язвой въелась.
Потухли очи, а в душе зима.
Иуда:
Средь христиан, прилипших к вере в гром
Достойных много, много и ничтожных.
И я при том…
Ирод:
Бог дал нам шанс войти…
а выйти с головною болью.
Иуда:
Обман, кругом обман…
трагедия, от срока и без срока.
на сцене дети дьявола-порока.
А кто же мы?
Ирод:
- Закон Бернулли. Туда дуй оттуда …
Спектакль, о чем?
Иуда:
-О ворожбе, вражде…гей празднествах плебеев.
Ирод:
-Распутство, беззаконие в ходу
Всех потчуют, в угоду какаду
Но не всегда у власти гей - плебеи.
Вот экскурс в даль,- былые времена…
до гибели Помпеи.
Сказ свой веду…случилось, как вчера.
Тебе не по нутру…с восходом по утру
Философ со свечой искал людей.
Аскета вид его развратный…
не совращал его друзей.
Умом блистал невероятным.
Хоть Диоген, не слыл христианином.
Дрочил он в бочке, крашеной кармином.
Но потом, дарил он сперму откровенно Геям.
Широкого масштаба человек. Но жаль - он грек.
Иуда:
Да, грешников соизмеряют по шкале
Скот и рабов считают в падеже.
Коварство, прихоть власти…в серебре.
/Ирод перебивает/
Постой, постой, я вспомнил один случай.
Который принесла сорока на хвосте из стран «дремучей»
Из тех краев, где буйствует зима.
Там мазохист, - христианин беспечный
Свой детородный член прибил к брусчатке у кремля.
Какие времена. Уже не старина. Такая бессердечность.
Иуда:
- Наверное, он грек?
Ирод:
- Нет! Александр там не был.
Иуда:
Тогда, один из тех,
который ненавидит всех.
Ирод:
Копай поглубже, - нищий, злобный «гений».
Адумеянин, с тухлостью гниений.
Душа и тело в окислах страны,
которые воочию видны.
А пыль из Галилеи,- с тех дорог.
Иной замес, несведущим урок.
Свет- ангел уничтожен от гордыни.
Разгром и казнь, в душе его по ныне.
Иуда:
- Все это слухи. Кто же мне скажи:
Оставит яйца без сперм и скорлупы.
Ирод:
- Но были же правители такие:
ум есть, а яйца видимо чужие.
Иуда:
Вы, о Михаиле?
Ирод:
Велика честь, коль прошлое от ныне.
Ему и яйца были не нужны.
Ему «Таис» милей, родней страны.
Иуда:
Смешите грешника. Она не Клеопатра
Ирод:
Злой гений нации, в лаптях, в оранжерее.
Царство темное должно быть еще там?
А, энная мадам…Кассиопея, Аида вамп.
Иуда:
Припоминаю. А грешник, он живой?
Ирод:
«Живой.» В аду живет в достатке,
Иуда:
Все так же, клевещет, предает народ?
Ирод:
- Как иезуит в периоде невзгод
Слюны от спеси полный рот.
Иуда:
Свеча угасла, где же человек?
Ирод:
Я знал, Петра. Конечно, не Иуда.
А вот Борис, он кажется оттуда.
В его ужимках, родственная месть.
Взгляд хоть и прям, но оторопь берет,
когда он пьян. И баб глазами ест.
Смотри, смотри! Сам мнимый, в этой сцене.
На маскараде, с пеною у рта.
Иуда:
Он видимо дурак, или рыбак.
Им море по колено.
Ирод:
Вы о колене? - Чашечка болит.
А пред рассветом, в ухе так свербит.
Я кубок выпил бы, да вот болит колено.
Иуда:
Фекалий приложи.
Поможет непременно
Ирод:
Все отчужденье от затменья.
Вот как-то раз во сне,
мне принесли главу
Крестителя на блюде.
Несли от Иордана…
в ветер студня.
Иуда:
- От Иордана в будни?
Ирод:
Истории прогресс. Немота, глухота и стресс.
Не слышит он меня. На блюде!
Так я не испытал той горечи утрат,
и даже не было позывов, даже рад,
когда пил кровь - вдыхая аромат.
Вот это диво. Диву во сто крат.
Иуда:
Не запретишь во сне всем жить красиво.
Ирод;
Хватит чепуху молоть, и бездарей смешить.
О чем хочу спросить:
Что толкуют о Христе простые люди?
Кто он для них сейчас?
Ведь слухи ядовитей во сто крат
Кто их жует, тот моду возрождает?
И вводит в транс.
Иуда:
- Он не крылат, но в воздухе парит,
по водам ходит, складно говорит.
Пред образом его народ склонив колени,
бьют все челом, в поклоне с вдохновеньем.
Ирод:
- Я ввергнут в ад. И мне не повезло
услышать истину, и осмотреть лицо.
Иуда:
Возможно он… Смотри, смотри!
Раис с серьгой в окне. А может не она?
почудилось вновь мне?
Падшего надо бы спросить.
Он ближе к сатане, ему её судить.
Ирод:
Тому и быть, закончим,- посему:
Послушай, брат, бред наяву
Я сам воочию в бреду.
И чувствую, что в этакой среде
Дух чужака присутствует:
И рвется он ко мне.
Меня тошнит, не дремлется- не спится,
неограниченность амбиций…
Я пешкой на доске.
/ В углу сцены, светом высвечивается дыба… и стонущий в бреду Степан Разин/
Степан Разин:
Как много демократов в этом мире
Все атеисты, весь народ под ними
Каины- Вараввы чередой
глумятся над страной.
Пожар, пожар. моя душа в огне.
Святая матерь, прислони к себе.
Уйми во мне звериную усталость
На дыбе мне недолго жить осталось.
Губительное действие свобод.
Свобода - ядовитый плод.
О ангелы! Вы там на высоте…
покинули меня, не уж-то я во сне?
Иуда:
Не буду утомлять тебя.
Смотреть на куклы, и казнить себя
Ирод:
Глаза закрою, – вижу человек.
Лицом свободен, глаз косит на всех.
на голове родимое пятно
и скользкий ум – налима слизь его.
Иуда:
А имя- не дано тебе узнать?
Не давний враг, иль движимый во спять?
Ирод:
Одно скажу, он будто вне покоя.
Среди людей он в образе изгоя
на английский живет всегда манер,
и не чуждается продажности, их сфер.
Иуда:
Вы в точности представили ферзя.
Царствие его, очерчено не славой,
В движенье важный, ниже короля,
Его склевал орел двуглавый.
Он заключил союз, с союзом «Ля-ля-ля!»
с союзником Вараввой.
Разрушена страна, распродана держава
Так дальше жить нельзя.
Род не потерпит срама.
Ирод:
Я средь людской молвы, правитель и злодей.
Он, в корысти своей, не меньше загубил детей.
И ноги вытирал… и запад не осудит.
Пусть так и будет. Он не любил детей.
Иуда:
Я тоже удивлен! Никто и не остудит.
Но факт уж есть, - его народ не любит
Ирод:
Нет – нет, Иуда! - это заблужденье!
Сморчок съедобен – но вонюч…
от сюда наважденье.
Достоинство его? Как все с навозных куч.
Иуда:
- Да! - хищники они. И это все из детства
Осатанев, в распил пустив наследство…
умели навязать народу цепи и вражду.
Посмертно, деянье их, не нужно никому.
Ирод:
Он кто? Пилат! Горгоны сын, иль Ирод!
Чтоб в бешенстве главенство опорочить
и не признать свою, притом вину.
Нет сердца у него…страшнее чем в войну.
Да, ядом он наполнен. Червь совесть источил.
И думаю, он умер с чувством «долга».
Которым, народ свой наградил.
Иуда:
А как «Таис»? Далече от плевка?
Ирод:
– « Таис », тошнит от блика серебра.
Деньга, попутно Ирода серьга…
совместно сон её обременяют… но пока.
Иуда:
Он призрак лжи для соглядатаев.
Весь в оперенье попугаев
Таким возможно был и я.
Продажность оценить нельзя.
Предатель, он всегда на службе
Серьга, их ноша и стезя.
А где сейчас она? Неужто у ферзя?
Ирод:
Она была. Теперь она средь нас,
презренно на события взирает.
В котле наверно отдыхает.
И ловит мух, их много – «Таис» знает.
Иуда:
Нет! Нет! Сон видел я вчера.
Ступени, эшафот, она впрямь там одна
Всем грешникам колени подгибает.
Ирод;
Что с женщины возьмешь?
Душа от сатаны. От бога слово Рая
Иуда:
Не все. Многие умней, живее- красивей.
К примеру, вам – Даная.
Вирсавия непостижимо хороша.
Божественны Иезавель и Руфь.
Мужчины таяли в объятьях страстных двух.
Ирод:
Вот слышал, царь Борис до женщин был горяч.
От женских чар его в топь - хмель бросало.
Когда вожжа в промежности застряла
Он вожжи власти отдавал… - кому попало.
Жене, дочурке в оправе криминала.
Иуда:
Не тот ли царь Борис,
который царствовал, кривился припевая?
Словами мысль свою превратно излагая,
в хмелю разбрасывал все свитки, и плясал
Трех лапой лапая, на возраст невзирая,
бабенкам дурь вливал, в кормилицу- бокал
и поднимая тост, вещал: «Я хрен вам завещаю!».
Ирод:
Да был петух . Да глазом окосел, и вовремя слетел.
Иуда:
Он здесь сей час среди котлов.
За чаркой тянется, гимн чей - то напевает.
Но только руку к рюмке приближает,
черт подмигнет - шепнет, и водка исчезает.
Ирод:
Замучился – хлебнул бы из котла.
Ведь там настой покрепче коньяка
И меда слаще.
Да был чудак. Ему хоромы выстроили вроде.
И слава растеклась казенно в своде
Урал река, который год подряд
из тины формирует свой Царьград.
Иуда:
А дети? с порохом горох.
А где сейчас Пилат?
Послушать его рад.
Он спит? - или оглох?
Ирод:
-В аду, мы все равны. и прошлому верны
Пилат впредь мессы, умывает руки.
Я думаю он не умрет от скуки
Он на часах, преддверий битв и смуты.
Иуда:
-Вчера испил с незваным гостем змия.
Хитер он и смышлен. Ох, и надрались мы…
в котле он был не осторожен
Язык у черта дважды прикусил.
А бранных слов наслушался, - аж тошно.
Я ими закусил.
/ Проснулся Степан Разин, он опять в комнате пыток/
Степан Разин:
-Предатели всегда на службе тех…
В ком Ирода серьга, и Ирода деньга
милей страны и всех.
Что делать мне? Я немощный борец.
История не учит, только мучит.
На дыбе я, за ними перевес.
предательство – чему- то нас научит.
Совесть мучит…а где противовес?
***
От автора:
« Все «праведники» в бешенстве сейчас.
Дразня Европу в части ногатою,
они летят туда тщеславною гурьбою.
Чиновники с подачками семьи,
чтоб заручиться, бранно здесь сразиться,
чтоб их Иуда взял в ученики.
О жертвенных минутах:
- Сняты путы, все во хмелю
от барственности смуты
ослеплены, средь воровства зеркал,
весь наш народ - меж иродами встал.
И потому нет ясности в умах.
Чиновник думает:
- Смысл в серьгах и гробах…
А черт сидит пред жаровым котлом
И месит нечисти - осиновым веслом.»
***
Степан Разин:
Испить бы яда мне, затем уснуть - забыться,
и как дитя утроб переродится.
/засыпает, видит сон/
продолжение следует