Продолжение рассказа "Люся", начало см. Люся-1.
***
Люда вдруг замолчала надолго, и мне пришлось прервать затянувшуюся паузу.
– Что было потом?
– Мне все эти события до сих пор кажутся сном. Ты не поверишь, но буквально на следующий день Леша принес мне мой кулон! Цепочка была оборвана, но это не беда, главное, что кулон вернулся. О, это настоящее чудо!
– А как ему удалось вернуть кулон?
– Он сказал, что подключил к этому делу брата, тот – отца, а отец – еще кого-то, и кулон каким-то волшебным образом вернули. Ты можешь в это поверить?
– Конечно.
– Почему?
– Потому что наши лекторы, выключив микрофон, поскольку все лекции записываются на пленку, сообщают нам по большому секрету, что в нашей стране существует организованная преступность, и папа твоего Леши в этой подпольной иерархии, как видно, не последний человек.
– А теперь я хочу сказать тебе самое главное.
– Не надо, все понятно.
Она быстро села за стол и с изумлением посмотрела мне прямо в глаза. В этот миг я, кажется, впервые почувствовал, что передо мной, в самом деле, сидит взрослая девушка. Ее серо-зеленые глаза буквально завораживали.
– Что ты понял?
– Теперь тебе неудобно перед Лешей за свою непреклонность в плане интимных отношений. Похоже, тебе надо хотя бы из чувства благодарности переступить черту, но ты не можешь себя заставить, верно?
Она взволнованно приложила руки к своим пылающим щекам.
– Ой, я, кажется, вся горю. Да, ты все правильно понял. Я долго уговаривала себя, но я, правда, не могу!..
– А Леша настойчив.
– О, он очень настойчив, и теперь я не знаю, как от него отделаться. Леша рисковал ради меня жизнью, я ему, в самом деле, благодарна, однако это вовсе не означает, что я должна стать теперь всецело его, а у него, как видно, другое мнение.
Минуту я молчал, тщательно обдумывая услышанное. Что-то смущало меня во всей этой истории, но я никак не мог понять, что именно.
Ситуация в общем-то для того времени была типичной. По телевизору советскому человеку показывали, как мы успешно строим коммунизм, – самое справедливое и процветающее общество, однако в то же самое время все знали, что на улице в любой момент к тебе могут пристать хулиганы или грабители, а в квартиру – залезть воры.
Еще больше меня смущало и не давало нормально думать то обстоятельство, что Люда доверила мне свою самую сокровенную тайну, и никто, кроме нас двоих, не знает о ней на всем белом свете. Она доверилась мне, и это налагало ответственность, а ответственность, как известно, давит на плечи и создает путаницу в мыслях.
Наконец, я поднял глаза. Она чуть ли не со страхом ждала моего ответа.
– Я могу предложить тебе кое-что, если ты, в самом деле, не желаешь быть с Лешей.
– Я верю тебе и сделаю все, что ты скажешь!
– Сообщи ему, что у тебя появился я, и ты пока не знаешь, кого из нас выбрать. Для пущей правдоподобности давай сходим вместе в кино, а, идя по улице, будем держаться за руки и обниматься.
Я опасался, что она возмутится или смутится, а она вдруг вся буквально просветлела и радостно захлопала в ладоши.
– Здорово!.. Думаю, что такое на него обязательно подействует, и он отстанет. Только ты обязательно приходи в форме.
– Конечно.
Так мы и сделали, однако недооценили Лешин напор. Вечером, когда в следующую субботу мы возвращались с сеанса, во дворе нас перехватил он. Весь его вид источал один лишь сплошной сарказм.
Он вперился колким взглядом в лицо Людмилы.
– Так что, ты теперь без него на улицу не выходишь?
– Это тебя напрягает?
– Ха, да нет, конечно, служба у него, наверное, такая.
– Его отец – давний друг моего отца, они вместе учились в академии. Что такого, если он ходит со мной? Я ничего не решила.
– А пойдем лучше в кино, Люд?
– А в кино пока что я буду ходить с ним.
Алексей больше ничего не сказал, круто развернулся и ушел, однако я видел, как он на меня посмотрел. Обычная его легкая ирония во взгляде мгновенно сменилась на ненависть маленького, но чрезвычайно опасного зверька.
Когда мы прощались у подъезда, Люда нежно поцеловала меня в щеку.
– Ты молодец, Валера. Здорово придумал!
Первого мая мы, как обычно стояли в оцеплении, охраняли общественный порядок во время проведения общегородской демонстрации, а после праздничного обеда всех, кроме тех, кто заступал в наряд, отправили в увольнение в город с разрешением не ночевать в казарме.
Думая о Люде, я вошел в ее парадное и на ступенях нос к носу вдруг столкнулся с двумя развязными страшноватыми типами. Один, крепко сбитый, белобрысый и с каким-то нездоровым румянцем на впалых щеках, был в черном кожаном плаще. Он буквально вцепился колючим взглядом мне в лицо. Второй был одет во что-то темное, я не успел толком разглядеть, заметил лишь, что он выглядел очень худым и немного сутуловатым. Из-под его сросшихся у переносицы густых черных бровей светились каким-то странным голодным светом большие как фары глаза навыкате. Он не мог стоять на месте, был подвижен, словно ртуть, и в следующую секунду очутился у меня за спиной.
– Деньги давай, товарищ слушатель школы милиции, – сказал Белобрысый.
Я посмотрел на него исподлобья.
– А не пошли бы вы…
Белобрысый в ответ вытащил из кармана выкидной фронтальный нож. В полумраке хищно сверкнуло узкое жало острого лезвия.
Я, как нас учили, попытался выбить нож ногой, однако, кажется, сделал это слишком явно. Грабитель успел убрать руку, и в следующий миг мощный удар в спину бросил меня вперед и вбок. Я сильно ударился лбом об оштукатуренную и покрашенную кирпичную стену, в глазах поплыли желтые круги, а в ушах жутко загудело.
– Еще раз тебя здесь увидим, тебе трындец, – как будто откуда-то издалека донесся до меня сиплый голос Белобрысого.
Я в ярости кинулся на него. Он ловко отступил в сторону и взмахнул рукой. Острая боль пронзила ухо, и я упал на ступени. Когда через минуту пришел в себя, никого рядом не было, а кровь из уха лилась ручьем.
Не помню, как я добрался до заветной двери. Дома, к счастью, оказалась Надежда Владимировна.
Она пришла в ужас, увидев меня в таком диком состоянии. Белая выходная рубашка под кителем и сам китель были сплошь залиты кровью, а там, где еще несколько минут назад, было мое ухо, зияла кровавая рана.
Через секунду, однако, профессиональная подготовка пересилила панику. Прижав к моей голове несколько полотенец, она уложила меня в гостиной на диване.
– Валера, дорогой, что случилось? Что я скажу твоим родителям? Они просили звонить им в Алма-Ату как можно чаще, да и сами постоянно звонят.
– Ничего, ничего, все нормально.
Она сделала мне какой-то укол, затем ловко и уверенно промыла рану.
– Слава богу, ухо на месте, просто насквозь проколото. Ты упал?
– Да, оступился в полумраке и упал на острый гвоздь, он торчал из доски.
– Да как же ты так сумел? Хотя всякое, конечно, бывает.
Она наложила на рану марлевую повязку. Я поднял на нее глаза.
– Надежда Владимировна, благодарю вас, дорогая.
– Тебе отлежаться надо.
– Я в увольнительной до третьего мая.
– О, замечательно! Побудешь у нас, я тебе еще парочку уколов сделаю, посмотрим, как рана себя поведет. Микробы, ты понимаешь, они везде! Форму твою я солью посыпала, так что пятен не будет. Полежи, не разговаривай и постарайся уснуть. Я пойду на кухню, что-нибудь поесть приготовлю.
Она накрыла меня пледом и ушла, а у меня в голове бешеным калейдоскопом завертелись картины этой совершенно неожиданной кровавой стычки. Была какая-то неувязка во всем этом, но какая?.. Я силился понять, и не мог.
Тогда я начал вспоминать все в деталях. Началось с того, что они попросили денег. Я попытался сопротивляться, но безуспешно. По логике они должны были обшарить мои карманы, а они удалились с наказом никогда здесь больше не появляться. Выходит, что не деньги им были нужны. Они хотели испугать меня, но с какой целью?
Я вдруг почувствовал, что эта стычка как-то связана с историей Люды. Собравшись с силами, я мысленно прокрутил в голове ее рассказ, и вздрогнул. Парни, которые напали на меня, по приметам были похожи на тех субъектов, которые ограбили ее, сорвав мамин подарок с шеи!
Стоп, стоп, надо сосредоточиться. Я закрыл глаза, и вдруг ясно увидел полную картину происшедшего. Как же я раньше не догадался!
В этот момент в комнату вошла Надежда Владимировна и участливо склонилась надо мной. Я открыл глаза, она улыбнулась и заботливо подоткнула подушку под мое здоровое ухо.
– Не спишь?.. Я тебе куриный бульон с потрошками сварила.
– Надежда Владимировна, а где Люда?
– Сказала, что после демонстрации на часок забежит к подруге, да что-то до сих пор ее нет. Время ужинать, а она хоть бы позвонила.
Я резко приподнялся на локте.
– Я не хочу вас пугать, но ей угрожает опасность.
Она изумленно округлила глаза.
– Да ты что!.. С чего это?
– Потом расскажу, а сейчас надо срочно установить адрес ее ухажера.
– Алексея?
– Ага.
– Да как же мы его установим? Это надо в школу идти, а школа до третьего мая закрыта.
– Он ровесник Люды, следовательно, год рождения тысяча девятьсот шестьдесят девятый или около того. Отца у него зовут Виталий Челобанов, он у него какой-то шишка на местном нефтеперерабатывающем комбинате, а живет он тоже, как и вы, на проспекте Маркса.
– Бог ты мой, а откуда ты все это знаешь?
– Надежда Владимировна, прошу вас, нельзя терять ни минуты!
– А что мне делать с его адресом?
– Пусть туда немедленно выедет наряд милиции. Есть основания полагать, что он запер Люду в своей квартире и не позволяет ей выйти.
Она схватилась руками за лицо.
– Бог мой!.. Зачем?
– Чтобы изнасиловать.
Надежда Владимировна сделалась вся белой как мел.
– Валера, скажи, что ты шутишь.
– Нет, я говорю предельно серьезно. Если никто не откроет, пусть милиция в присутствии понятых взломает дверь.
– Я позвоню Коле!.. Думаю, что наряд милиции ничего не сделает. Коля подключит своих друзей из уголовного розыска, ребята-оперативники знают, как поступать в таких случаях.
Продолжение см. Люся-3.