Глава 4. Выстрел.
Утром опять навалило снега, и сани, оставленные у входа, пришлось откапывать и заносить вовнутрь, что бы подсохли. Снег был мокрым, и шел вперемешку с дождем, двигаться по такой погоде сейчас – значит обрекать себя на непредвиденные действия. Хотя всякое случалось в тайге, и хорошо, если сохранится оттепель, а вдруг потянет с севера, то дорога станет непреодолимой преградой. Если судить по карте – до конечной точки пять дней пути, и два в запасе, ожидать же меня должны лишь через неделю. Можно, конечно, переждать до завтра, но кто знает, что будет дальше, уходящая осень в горах непредсказуема. Вскипятил воды и заварил трав, литровой фляги мне хватало иногда и на два дня, сейчас же, перед дорогой обойдусь и кружкой – старый рецепт еще ни разу не подвел. Солнце и юго-западный ветер не предвещали холодов, и я засобирался в путь. Лыжи, натертые рыбьим жиром, хорошо держали на спуске, и не отдавали назад при подъеме в гору. Если похолодает - придется сгонять жир ножом, иначе покроются шершавой коркой, и придется разжигать костер, а это - потерянное время.
К вечеру я должен подняться на перевал, там в скале поджидала обжитая пещера, был то в ней всего пару раз, и в каждом - непрошенным гостем. Первый раз напугал росомаху, и она полдня поджидала в сторонке, пока я не покинул ее владения, во второй - целую ночь проухал над головою филин, не решаясь, видимо, спасаться бегством. Наверное, и сейчас кто - нибудь облюбовал это теплое местечко, - с такой, согревающей душу, мыслью я приближался к финальной точке сегодняшнего дня.
Неожиданно разогнало тучи и потянуло на мороз. Казалось, что сама природа благоволила моим помыслам – за перевалом начинаются водные преграды, и похолодание только облегчит мою экскурсию по северным землям. С трудом поднимаясь в гору, замечал разительные отличия от тех мест, где случилось пребывать день – два назад. Сверху в лицо ударял колючий ветер, а снежный наст казался трехлетней давности. Все меньше встречалось растительности, а та, что когда – то присутствовала на вершине, казалась нереальной и фантастической.
До пещеры оставалось совсем немного, но я уже понимал, что не доберусь засветло. Отстегнув от саней пустой мешок, собрался заполнить его сухой травой для костра, и в тот момент, когда отстегивал вторую лыжу, прозвучал выстрел. То, что это был действительно выстрел – сомнения не было, а раскаты звука, разнесшиеся по окрестностям, рассказали мне все о его источнике. Оставив поклажу и, наспех нацепив лыжи, поспешил к пещере. Выстрел был с той стороны, и я был уверен в этом, ибо за годы, проведенные в тайге, научился распознавать большую часть звуков, присутствующих в здешних широтах. У входа не заметил никаких следов, а изнутри потягивало гарью. Скинул из-за плеч вертикалку и взвел курки.
Сумеречного света было пока достаточно, что – бы усмотреть, что происходит на входе, но дальше был поворот, за которым метрах в пяти было углубление. Звук от выстрела был глухим, и если бы стреляли снаружи, то обязательно разнеслись бы раскаты по окрестностям. Значит, пещера – это единственное место, где все случилось.
- Кто здесь?! – я послал свой долгожданный голос в темноту, но ответа не последовало. Достал маленький плоский фонарик, и посветил вперед. Сразу за поворотом, рядом с кострищем, просматривалось нагромождение одежды, рядом с которой, головой к выходу, неподвижно лежал человек. Тело было совсем теплым, в груди проступала кровоточащая дыра, а рядом валялась «белка», почти такая же, как и моя.
Спустя час я вернулся к пещере вместе с санями, и той немногой травой, что удалось собрать по окрестностям. Дровами в дорогу собирался запастись завтра – послезавтра, ночевать же сегодня планировал среди угасающего тепла этого каменного пристанища. Огня хватило совсем на немного, а разряжать батареи в самом начале пути не хотелось. Это было самоубийство, и причина проявилась сразу. Нестарый еще эвенк оказался до пояса голым, а правая нога была синей и распухшей. Я не решился трогать его конечности – перелом, либо что еще, не давали ему шансов. И судя по следам у входа, бедняга не меньше недели пролежал в пещере. В дальнем углу было углубление, перетащил туда тело и все его снаряжение, и, пока догорал костер, таскал и таскал вовнутрь большие и поменьше камни, закладывая тело от зверей и другой местной нечисти. Сам же, завалив вход санями, расположился поблизости. Ночевать рядом с покойником приходилось не впервой, но первый раз в тайге случилось это у вертолета…
…останки летчиков я закопал тут же, под елью. В планшете оказались полетные документы, и последней датой в них значилось «24 января 1971 года». Почти пятнадцать лет пролежали в тайге, и почему не нашли? Место вроде открытое. Признаков горения тоже не обнаружил, баки оказались целыми и пустыми, видимо заблудились и закончилось топливо, или еще что. В медицинской сумке были только вата и истлевшая марля. Выбрал, что получше, может защитит меня от мошки. Унты по размеру, и куртку поменьше, собрался оставить себе, в другую же завернул мешок с деньгами, и два пистолета с патронами. Сначала тоже хотел закопать, но передумал – лучшим укрытием было бы дерево, и я потратил половину своих сил, чтобы доставить на ель, и закрепить почти у вершины эту драгоценную поклажу. Три обоймы к пятизарядке были почти как новые, но само ружье казалось ржавым и непригодным. Я ни разу не держал в руках простую одностволку, но с этой расставаться не хотелось, видимо кто – то среди моих предках пребывал стрелком, либо охотником. В моторном отсеке кое - где еще сохранилась смазка, и, лишь, наверное, с пятого раза мне удалось собрать и зарядить ружье. Куда стрелять сначала – определялся уже лежа, вращая дулом по окрестностям. Сухой щелчок, и пуля ушла куда – то вверх бродить по распадку среди сосен. Наутро я продолжал путь вниз, с потяжелевшим рюкзаком за спиною, свисающим ружьем на шее, мешающим шагать биноклем у пояса, и грозной палкой с торчащей из нее блестящей финкой.