Кто не знает, что из подъезда своего дома можно выходить очень по разному.
Можно, например, важной походкой в надетом на голову котелке, стуча тросточкой по ступенькам, медленно передвигаясь, тихо и незаметно открыть и закрыть за собой двери, выйти, не вызывая ни в ком никаких сомнений в том, кто ты есть.
А можно без оглядки, как на лошадиных бегах или скачках бежать вперёд, выскочив из подъезда и держа на длинном поводке огромного пса. Когда глядя на вас, ваш вид — твой и твоей собаки, сразу вызывает кучу сомнений.
Первое — это непонятно кто и кого вывел на прогулку, второе — кто идёт на поводке, и третье, кто из вас первым возьмёт вот тот ближайший барьерчик, служащий оградкой в придомовом палисаднике, через который вы перелетаете почти что вместе, один громко лая, а второй, громко кроя матом, и всё же тот, что летит с лаем, всегда впереди, а ты с матюгами, чтобы не смущать свою собаку, сзади.
Но особенно презентабельно вы смотритесь зимой, уже даже не вызывая, своим видом никаких сомнений, а только один вопрос, на который зрители, соседи твоего дома, сразу же и получают ответ, как только твой лохматый по зимнему эрдельтерьер, размером почти с лошадь, резвым аллюром выскочил из подъезда, а следом за ним на длинном поводке, в который ты вцепился обеими руками, боясь остаться один и у подъезда, следом вылетел и ты, и уже не слыша даже как закрылась за вами обоими дверь подъезда, вы оба исчезли во тьме, в первом попавшемся сугробе, так будто вас тут и не было вовсе, оставив соседей с открытыми от удивления ртами, потому что такое зрелище, как прогулка с собакой, было не только для них, а для них особенно, незабываемым.
Они такого просто ещё не испытали в своей жизни, не довелось! И потому с радостью собирались каждый вечер на скамейке у дома в ожидании того часа, когда вновь с грохотом откроется настежь дверь подъезда, а оттуда на всех скоростях вылетит волосатая не стриженная инопланетная тарелка, верхом на которой будет сидеть её хозяин и вы вместе знакомо пролетите над районом, как над Парижем, и где- нибудь, конечно же, приземлитесь.
И возможно, это будет не первый белый снежный сугроб, в который вы мягко врежитесь, даже не чувствуя того, что взяли барьер, тот заснеженный заборчик, за которым летом бабка Маня из квартиры номер один с первого этажа, заботливыми руками посадила цветочки, сейчас не тюльпаны с флоксами, а ты вместе со своим псом стал украшением этого заснеженного газончика, предварительно сев мягким местом, как на кол, на сугроб, что белой шапкой укрыл от лишних глаз верх металлической оградки, потому ты и не ощутил кола в своём заду, а только совершил мягкую посадку той инопланетной тарелки.
Будто твоя соратница, вылетевшая летом на песчаный берег моря для отдыха, которую на самом деле вывел на поводке здоровый ротвейлер.
Там тоже были зрители, почти голые, в плавках и в купальных костюмах, которым до чёртиков надоело жарить своё тело и так уже цвета копчёной курицы, на солнце, и они с радостью развернули свои головы в надетых панамах в сторону дамы с собачкой, которая только чуть дёрнула поводок, хозяйка чуть ойкнула и уже перейдя из стоячей прозы в позы лежачей, как та тарелка, на всех скоростях, лёжа на животе, покатилась к самому синему морю, вслед за своей собакой, цепляя по дороге нижней частью своего хрупкого тела ракушки и разные камушки, а уже на самом финише обвившись вонючими склизкими водорослями зелёного цвета с криком победителя почти верхом на своей собаке, разбивая волны в белые пенистые брызги, влетала прямо в самую глубь морской пучины, где уже полностью, что значит, с головой с наслаждением погружалась в воду, которая в тот момент была для её саднящей во всех местах кожи, просто лечебным бальзамом.
А тем временем зрители, те, почти голые, обгоревшие на солнце тётьки и дядьки, испытывали другого рода наслаждение — от увиденного и услышанного, того знакомого мата, которым крыл ты всё подряд, летя за своим мохнатым другом на прогулку, вылетая на всех парах из подъезда, и только видя краем глаза, как твой сосед, тоже владелец здоровой собаки, но породы хаски, берёт в этот момент барьеры, тоже изображая летящую над Парижем тарелку, что служит тебе некоторым утешением в том, что ты не один такой в этом мире придурок, обзавёдшийся собакой породы слон, и что не ты один, испытываешь почти оргазм, пролетая сначала мимо удовлетворённых твоим очередным выходом соседей, а потом летящий над всем районом, когда в лучшем случае совершаешь мягкую посадку в ближайший сугроб, если это зимнее время года, ну, а если нет, то тут, уже как повезёт, как карта ляжет, которую возможно, нечем будет крыть, если только матом, если вдруг окажешься на больничной койке, только без своего преданного мохнатого друга, который будет с нетерпением ждать твоего выхода из больницы, чтобы вы снова уже на пару могли коронно, как всегда, выйти из подъезда, из которого, как показывает практика, выходить можно очень по разному.
11.12.2022 г
Марина Леванте