ПРЕДИСЛОВИЕ
Как известно, литературные традиции Курского края уходят вглубь веков. Куряне по праву считают своего земляка, преподобного Феодосия Печерского (ок. 1008–1074), проведшего детские, отроческие и юные годы в Курске в первой половине XI века, не только основателем Киево-Печерской лавры и основоположником монашеского общежития на Руси, но и одним из первых книжников и литераторов нашего Отечества.
И ничего удивительного в этом нет. Именно преподобный Феодосий в 70-х годах XI века подвиг на литературно-летописную стезю монаха Нестора (ок. 1056 – ок. 1114), благословив его на создание «Повести временных лет». Именно преподобный Феодосий, будучи игуменом Печерской обители, собственноручно сучил нити для сшивания листов книг, когда в этом возникала нужда. Если не верите, то читайте его житие и житие Нестора. Там все описано.
А еще Феодосий написал знаменитые послания князьям Святославу и Изяславу Ярославичам. Первого обвинял в узурпаторстве, а второго, находящегося в изгнании (в Польше и других странах средневековой Западной Европы), настойчиво предостерегал о недопустимости смены веры православной на католическую. И, кстати, преуспел в этом: князь Изяслав Ярославич, несмотря на тяготы изгойничества и интриги ревнителей католицизма, остался верен православию.
Нет ничего удивительного в том, что куряне с легкой руки литературоведа и писателя Исаака Зельмановича Баскевича (1918–1994), выдвинувшего версию курского авторства «Слова о полку Игореве», к своим землякам причисляют неизвестного автора бессмертного произведения средневековья, вложившего в уста князя Всеволода Святославича Буй-тура, князя курского и трубчевского, знаменитые слова:
Один брат,
один свет светлый – ты, Игорь!
Оба мы – Святославичи!
Седлай же, брат, своих борзых коней,
а мои-то готовы,
оседланы у Курска еще раньше.
А мои-то куряне – опытные воины:
под трубами повиты,
под шеломами взлелеяны,
с конца копья вскормлены,
пути им ведомы,
овраги им знаемы,
колчаны у них отворены,
сабли изострены,
сами скачут, как серые волки в поле,
ища себе чести, а князю – славы.
И к пущей радости и гордости курян эту версию подхватил и развил до финального завершения доктор филологических наук профессор Александр Николаевич Ужанков, вызволив из забвения имя доселе безвестного автора – игумена Выдубецкого Свято-Михайловского монастыря Моисея, в быту Беловода (Беловолода) Просовича, воина курской дружины северских князей. Эту версию тут же поддержали профессор, доктор философских наук, а в прошлом – выпускник Курского пединститута Н.И. Нежинец – и руководитель издательства «Мироздание» А.А. Мурашкин, опубликовавшие в 2019 году «Слово о полку Игоре» под авторством игумена Моисея (Беловолода Просовича).
Следовательно, уже в те далекие «темные времена» русского средневековья, как любят величать их историки, город Курск и его жители, особенно «сведомые кмети», вызывали пристальный интерес первых писателей Руси.
Не многие любители художественной литературы, возможно, знают, что в 1627 году курянин Афанасий Иванович Мезенцев (Мезенцов) (? – после 1636), являясь ярким представителем местного служивого дворянства (при многих курских воеводах был губным старостой), не только изготовил «Книгу Большому чертежу» – карту земель Московского государства, но и произвел к ней подробное описанием всех тогдашних городов, сел, деревень, починков, пустыней и монастырей, а также рек, озер, равнин, лесов и гор.
С полным основанием гордятся куряне и другими своими земляками Сильвестром (в миру – Симеоном Агафониковичем Медведевым (1641–1691) и Карионом Истоминым (ок. 1650–1717), родившимися в Курском крае в середине XVII века и волею провидения оказавшимися у истоков просвещения, а также отечественной поэзии и поэтики. Кроме того, Сильвестр Медведев создал первый в России библиографический справочник «Оглавление книг, кто их сложил…», а Карион Истомин стал создателем красочного «Букваря» и «Малой грамматики», по которым многие годы учились царские и боярские дети.
Для отечественных историков и литературоведов большой интерес представляет совместный труд Медведева и Истомина «Созерцание» – о стрелецких бунтах 1681 и 1682 годов в Москве, – оконченный в 1688 году. Авторское наставление московским государям о «правильном» ведении государственных дел, о заботе государей о своих подданных во многом перекликается с тезисами знаменитого итальянского писателя XVI века Никколо де Бернардо Макиавелли (1469–1527), изложенными в сочинении «О государстве». Кроме того, Сильвестр Медведев и Карион Истомин были одними из первых отечественных поэтов.
Видит Бог, не каждому городу России повезло в том, чтобы в краткий период времени дать таких подвижников просвещения и художественного слова. Даже столичная златоглавая Москва этого времени только принимала сеятелей света и добра со стороны, а не плодила их сама. Впрочем, как и в более поздние эпохи…
Необходимо также знать, что Сильвестр Медведев стал одним из первых курян-писателей, на которых обрушится гнев властей – церковной и царской. Оклеветанный недоброжелателями, как ярый приверженец царевны-правительницы Софьи Алексеевны, он по распоряжению царя Петра Алексеевича будет арестован и посажен в узилище Троицкого монастыря. Там расстрижен и многажды пытан, а 11 февраля 1691 года после допросов с «пристрастием», «обличений и покаяний» будет казнен на Красной площади Москвы как… «чернокнижник».
Не пройдет и века, как эстафету от Сильвестра Медведева и Кариона Истомина примут подвижники историко-публицистической прозы Иван Иванович Голиков (1735–1801) и Григорий Иванович Шелихов (1747–1795). Первый, родившийся в семье курского купца, напишет и издаст тридцатитомное собрание сочинений о деяниях Петра Великого и ряд других произведений исторической направленности, а второй, родившийся в Рыльске в купеческой семье, опишет в двух книгах свои путешествия к берегам Америки.
Когда же в 1792 году в Курске была открыта типография, то одной из первых книг, напечатанных в ней, стала книга архимандрита Знаменского мужского монастыря Амвросия (в миру – Алексея ПавловичаГиновского)(?–1800) «История о городе Курске и чудотворной иконе Божией Матери «Знамение», о Курском Знаменском монастыре и его настоятелях», написанная им в 1786 году. Книгу архимандрита Амвросия Гиновского, пусть и с небольшой натяжкой, можно считать одним из первых образцов краеведческой литературы.
К числу своих земляков причисляют куряне и современников Александра Сергеевича Пушкина – братьев Полевых: Николая (1796–1846) и Ксенофонта (1801–1867) Алексеевичей, а также их сестру Авдееву (Полевую) Екатерину Алексеевну (1789–1865). Родословные корни этих писателей не только исходят из Курска, но и тесно переплетаются деловыми и родственными связями как с семьями купцов Голиковых, так и Шелиховых.
Вслед за Полевыми во весь голос заявят о себе представители дворянского рода Марковых – публицисты, краеведы, прозаики Владислав Львович (1831–1905), Евгений Львович (1835–1903), Лев Львович (1837–1911), Ростислав Львович (1849–1912) и Николай Петрович (1834–1895). Их родословные корни тесно связаны с Щигровским уездом Курской губернии, и им одним из первых принадлежат произведения краеведческой и исторической направленности.
В начале ХХ века Курская земля подарила краю и стране плеяду таких литературных звезд, как Аркадий Петрович Гайдар (Голиков) (1904–1941), Михаил Исидорович Козловский (1909–1974), Николай Юрьевич Корнеев (1915–2001), Константин Дмитриевич Воробьев (1919–1975), Евгений Иванович Носов (1925–2002) и другие.
В отечественной литературе они относятся к поколению писателей-фронтовиков. А Евгений Носов и Константин Воробьев достигли наибольших высот – стали классиками, их произведения включены в школьную программу и известны не только курянам, но и всему населению России.
Но кроме тех писателей, которые родились на Курской земле, немало замечательных представителей этого творческого цеха прибыло в наш край из других градов и весей России. И их куряне любят, чтут и считают своими земляками.
Первым, как известно, был поэт Ипполит Федорович Богданович (1743–1803), автор знаменитой «Душечки», обласканный императрицей Екатериной Великой, но вскоре, правда, ею же и забытый. Потому и оказался вдали от столицы с ее шумными балами и маскарадами. Последние годы жизни (с 1797) он прожил в Курске и был похоронен на Херсонском кладбище.
И если в связи с возрастом Ипполит Федорович на Курской земле фактически не творил, то другой поэт Афанасий Афанасьевич Фет (1820–1892), проживая на Курщине (село Воробьевка) с 1876 года, создал четыре сборника лирических стихотворений «Вечерние огни», а пятый, написанный здесь же, был издан после смерти поэта. Афанасий Фет считается одним из столпов отечественной лирической поэзии.
В послевоенные годы к этой славной когорте присоединились писатели-фронтовики, время рождения которых выпало на первую четверть ХХ столетия. Это Обухов Михаил Михайлович (1905–1998), Овечкин Валентин Владимирович (1906–1968), Голубев Федор Михайлович (1913–1994), Баскевич Исаак Зельманович (1918–1994), Колосов Михаил Макарович (1923–1996), Харитановский Александр Александрович (1923–2017), Алехин Василий Семенович (1925–2006), Сальников Петр Георгиевич (1926–2002) и некоторые другие.
Кроме писателей-фронтовиков, вставших на литературную стезю в Курском крае во второй половине сороковых и в пятидесятые годы, в шестидесятые годы пришло поколение писателей – «детей войны». Одни из них, как Михаил Николаевич Еськов, Леонид Михайлович Звягинцев (1937–2017), Леонид Гаврилович Наливайко (1937–2020), Алексей Федосеевич Шитиков (1939–2016), Иван Федотович Зиборов родились на Курской земле. Другие – Юрий Александрович Бугров (1934–2017), Евгений Александрович Шанин (1933–2014), Владимир Дмитриевич Чемальский (Муха) (1935–2016), Владимир Павлович Детков (1937–2009), Владимир Васильевич Кулагин, Юрий Петрович Першин, Валентина Михайловна Коркина – за ее пределами. Но все они вложили в литературную жизнь области ощутимый вклад.
Несколько позже эстафету от них приняли писатели-куряне, родившиеся в послевоенное время, – Агеев Б.П., Балашов А.Д., Корнеев В.Н., Лагутич М.С., Золоторев В.Г., Шатохин Н.Ф. и еще несколько десятков поэтов и прозаиков, составившие если не золотой, то уж точно серебряный фонд курской и отечественной литературы.
Если же вести речь конкретно о поэтах Курского края советского и тем более послевоенного времени, то первенство тут принадлежит, естественно, Н.Н. Асееву, проживавшему в Москве, но иногда публиковавшемуся в коллективных сборниках курских поэтов, и Н.Ю. Корнееву, не пожелавшему покинуть Курск. Следом за ними шли члены Союза писателей СССР (России) Е.И. Полянский, Ю.П. Першин, А.Ф. Шитиков, М.Ф. Зиборов, Л.Г. Наливайко, В.М. Коркина из поколения «детей войны». А им в «затылок дышали» представители послевоенного поколения В.Н. Корнеев, В.Г. Золоторев, В.А. Нарыков, С.П. Бабкин, Ю.Н. Асмолов и другие.
В предлагаемом же биобиблиографическом очерке речь пойдет о замечательном человеке, педагоге, журналисте, публицисте и талантливом поэте из плеяды литературного поколения «детей войны» Алексее Федосеевиче Шитикове (1939–2016), родившемся, как уже отмечалось выше, на Курской земле и здесь же вставшем на стезю поэзии. До последних дней своей жизни он верно служил поэтическому слову и, без всякого сомнения, вошел в золотой фонд не только курской, но и отечественной литературы.
ЭКСКУРС В ИСТОРИЮ
Прежде, чем перейти к рассказу о жизни и творческой деятельности поэта Алексея Федосеевича Шитикова, небольшой экскурс в историю Курского края и села Станового – места рождения этой личности.
Найти сколь-нибудь полезные данные о данном селе, расположенном на речке Смородинке, притоке Полевой Сосны, впадающей в Сосну (а та – через Тускарь в Сейм), времени его основания и его истории ни в краеведческой литературе, ни в Интернете не удалось. Хотя у него, конечно, была своя история… Ведь даже речка Смородинка, по версии краеведа, археолога и писателя Юрия Александровича Липкинга, возможно именно та самая речка, которая упоминается в былине о Соловье-разбойнике и богатыре Илье Муромце. Помните:
Как у той ли, у Грязи-то у черной,
Да у той ли у березы, у покляные,
Да у той ли речки у Смородины,
У того ли креста, у Леонидова
Сидит Соловей-разбойник
На сыром дубу…
Исходя из общей концепции заселения Курского края, можно сказать, что это селение на месте современного Станового появилось в XVI веке. Тогда земли края, выйдя в 1508 году из-под литовско-польского владычества, стали заселяться русскими служивыми людьми, обязывающимися охранять порубежье Московского государства от набегов крымских и ногайских татар, литовско-польских отрядов и шаек запорожских казаков, промышлявших грабежами.
Вначале служилые люди, как правило, заселяли города-крепости, являвшиеся опорными пунктами засечных черт. Применительно к Курскому краю опорными пунктами засечных черт являлись как старые города-крепости Курск, Белгород, Путивль, Рыльск, так и вновь возведенные Обоянь, Суджа, Старый Оскол и другие.
За ратный труд служилые люди как «по отчине» или «по отечеству» – дети боярские и дворяне, так и «по прибору» или по найму – стрельцы, казаки, пушкари, затинщики, воротные – от московских государей в качестве платы получали наделы земли. На этих землях служилые «по отечеству» возводили поместья, а служилые «по прибору» – дворы.
Как правило, земельные наделы служивым людям давались на берегах рек и речушек. Так в Курском крае, кроме вышеперечисленных крупных городов-крепостей, появились небольшие деревни, починки, хутора. Иногда они получали названия по именам или же фамилиям (прозвищам) первых поселенцев – Анненково, Булгаковка, Ивановка, Константиново, Воробьевка, Волково, Толмачево и так далее. Иногда поселения назывались по природным, почвенным и рельефным особенностям – Липовое, Осокино, Песочное, Крутой Яр, Яндовище и другие. Когда в поселениях появлялись церкви, то их начинали именовать по названию церквей, например, Покровское, Козмодемьянское, Воскресенское. Другие населенные пункты получали свое название в связи с их причастностью к воинской службе – Пушкарное, Солдатское, Становое, Защитное.
Название населенного пункта Становое возникло от понятия «стан» – это когда несколько десятков близлежащих поселений образовывали административно-территориальную единицу в системе управления Московского государства – стан. Станы существовали до губернской реформы императрицы Екатерины II 1775 года.)
Таким образом, истоки названия села, в котором родился Алексей Шитиков, вполне понятны и объяснимы.
Со временем служилые люди «по отечеству», имея родовые поместья, составили класс помещиков, а служилые «по прибору» и их потомки стали однодворцами (конец XVII– начало XVIII века). (В XIXвеке однодворцы сословно расслоились на мещан и крестьян, некоторые стали купцами.)
И раз мы коснулись истории заселения края, то, по-видимому, стоит дать справки и пояснения по используемым выше терминам: дети боярские, дворяне, однодворцы, Белгородская засечная черта.
Дети боярские – разряд служивых людей «по отечеству» появился на Руси в XV веке из потомков княжеских бояр. В XVI веке они по своему статусу считались выше дворян – потомков несвободных княжеских слуг удельного времени. Дети боярские делились на московских дворовых (придворных) и городовых, живших за пределами Москвы. В XVIII веке слились с дворянами.
Дворяне – разряд служилых людей «по отечеству» – потомки несвободных княжеских слуг удельного времени. Формирование дворянства относится к XII веку. В XV-XVI веках царские служилые люди, составлявшие нерегулярное конное войско. Вместе с «детьми боярскими» и их потомками образовали класс помещиков.
И если до начала XVIII века «дети боярские» в своем социальном статусе (ранге) считались выше дворян, то с XVIII века верх в этой иерархии взяли дворяне. Со временем понятие «дети боярские» изжило себя и вышло из официального употребления в государственных документах.
Однодворцы – бывшие мелкие городовые служивые люди, владельцы небольшого (в один двор) земельного участка.
Если дети боярские и дворяне были вправе возводить поместья на подаренных царем землях и иметь крепостных крестьян для полевых и хозяйственных работ, то однодворцы довольствовались строительством собственного двора в определенном царем месте, а земельный надел должны были обрабатывать силами собственного семейства (двора). Владеть крепостными крестьянами, как отмечается в большинстве источников, им не разрешалось. Впрочем, есть и другие сведения… Например, в «Историко-бытовом словаре русского народа» Л.В. Беловинского об однодворцах сказано, что сословие однодворцев оформилось в начале XVIII века из бывших служилых людей по прибору, что они, как и дворяне, освобождались от телесных наказаний и срок службы для них сокращался до 15 лет. При этом однодворцы после 12 лет службы унтер-офицерами могли производиться в офицерский чин. Еще здесь отмечено, что в XVIII веке однодворцев брали только в легкую кавалерию, составляющую основу ландмилиции, то есть нерегулярного войска, призванного охранять порубежье, и что вне воинской службы они платили подушную подать и им разрешалось иметь крепостных крестьян.
В Курском крае в XVII веке, согласно исследованиям педагога, краеведа и писателя Анатолия Алексеевича Танкова (1856–1930), автора замечательного труда «Историческая летопись курского дворянства», существовали писцовые книги Курского, Путивльского, Рыльского, Осколького, Белгородского, Обоянского и Суджанского уездов. А из десятней имели место «Курская и города Курска, Путивльская и города Путивля, Рыльская и городов Рыльска и Новгород-Северского, Белгородская и города Белгорода, Оскольская и города Старый Оскол, Обоянская и города Обояни.
Из сохранившихся писцовых книг самой ранней и, возможно, самой полной, является писцовая книга Путивльского уезда, которая датируется 1627–1627 годами. Писцовая книга Курского уезда, точнее, ее жалкие остатки, датируется 1685 годом. Зато Курская десятня, в которой сообщается, кто из служилых людей и с каким вооружением должен прибыть по зову воеводы, датируется 1636 годом. В ней же есть сведения о земельным и денежным окладом за службу этих людей.
Земляк курян, писатель, переводчик и издатель, близкий знакомый А.С. Пушкина, Николай Алексеевич Полевой (1796-1846) в повести «Рассказы русского солдата», основанной на материалах курской действительности, об однодворцах устами своего лирического героя высказался так: «Вы знаете, что у нас в Курской губернии есть много дворян – больших помещиков, а еще больше мелких. Есть целые деревни, и большие деревни, где все жители дворяне, и у них, у сотни человек, десять крестьян, и эти крестьяне служат всем поочередно. Наконец, есть у нас что-то такое – ни дворяне, ни крестьяне, а так, сам крестьянин, сам дворянин, называется однодворец. Говорят, будто это остатки каких-то прежних дворян, потому что у многих однодворцев есть свои крестьяне».
Белгородская засечная черта (БЗЧ) – укрепленная линия на южных рубежах Русского государства, созданная в 30-50 годах XVII века и служившая для защиты от крымско-ногайских набегов. В комплекс сооружений черты входили города-крепости (остроги), а также различные инженерные сооружения и естественные природные препятствия (болота, леса, глубокие овраги, реки). Белгородская засечная черта делилась на 25 участков – Олешнинский, Вольновский, Хотмыжский, Карповский, Болховецкий, Белгородский, Нежегольский, Короченский, Яблоновский, Новооскольский и другие.
Протяженность БЗЧ с учетом ее изгибов составляла 800километров. Проходила она по территории современных Сумской (Украина), Белгородской, Воронежской, Липецкой и Тамбовской областей. Главными опорными пунктами – городами-крепостями БЗЧ являлись Козлов (1635), Добрый (1647), Сокольск (1647), Романов (1614), Белоколодск (1663), Усмань (1646), Орлов (1645), Воронеж, (1586), Костенск (1644), Борщев монастырь (1615), Урыв (1646), Коротояк (1648), Острогожск (1652), Усерд (1637), Верхососенск (1637), Царев-Алексеев (1637), Яблонов (1637), Короча (1638), Нежегольск (1654), Белгород (1593), Болховец (1646), Карпов (1646), Хотмыжск (1640), Вольный курган (1640), Ахтырка (1654) и Тамбов (1636).
Кроме вышеперечисленных городов-крепостей, входивших непосредственно в Белгородскую засечную линию, вторую тыловую укрепленную линию этой оборонительной системы составляли как старые города, так и города-крепости, вновь построенные, общим числом около пятидесяти.
Административное и военное управление оборонительной линии располагалось в Белгороде, построенном служивыми людьми в 1593 году «поперек основных путей нападения татар – Муравского, Изюмского, Бакаева, Ногайского, Пахнуцкого и Кальмиусского шляхов (сакм). И Белгород, и другие города-крепости управлялись царскими воеводами, стрелецкими или осадными головами и прочими мелкими чиновниками, подчинявшимися воеводам.
Например, в Курске, по данным С.И. Ларионова и его «Описания Курского наместничества…», изданного в 1786 году в Москве, в 1614 году воеводами были стольник, князь Юрий Игнатьевич Татищев (из Рюриковичей) и Матвей Игнатьевич Сафонов, губным старостой – Афанасий Мезенцев, упоминавшийся в предисловии, осадной головой – Богдан Виденьев, городовым приказчиком – Семен Карманов. А в 1634 году воеводой был стольник, князь Петр Григорьевич Ромодановский, губным старостой – Евсей Стрекалов, головой казаков и стрельцов – Иван Бунин. А в 1668 году воеводами были Василий Иванович Волженский и Еремей Назарович Хрущов, осадной головой – Андрей Федосеевич Малютин.
По оценке историков, Белгородская засечная черта сыграла важную роль в укреплении обороноспособности Русского государства. Если ещё в 1630-х годах грабительские рейды крымских татар отражались у берегов Оки, то после её возведения район русско-крымских столкновений сдвинулся на сотни километров на юг, открыв огромные плодородные территории для полноценного заселения.
Основной воинской силой Белгородской засечной черты и Белгородского разряда стал Белгородский разрядный полк, сформированный в 1658 году в Белгороде, в том числе и из мужского населения Курского края.
Как установили ученые-историки и краеведы, главным назначением разрядного полка было объединение всех вооружённых сил на его территории под властью единого командования – белгородского воеводы, и создание постоянной боевой единицы в виде разрядного полка.
Белгородский разрядный полк делился на «большой полк» белгородского воеводы (более 10 тыс. человек), «полк первого товарыща» воеводы (более 5 тыс.) и полк «второго товарыща» воеводы (более 3 тыс.). В состав полка входили две тысячи всадников дворянской конницы, 3 рейтарских, 5 драгунских, 8 солдатских полков и приказ московских стрельцов. Первым воеводой этого полка был князь Г.Г. Ромодановский, в руках которого сосредотачивалась административная, военная и судебная власть.
По истечении какого-то времени из состава Белгородского полка исчезла дворянская конница, уступив место рейтарам. И к нему добавились два вновь сформированных полка копейщиков. А еще позже в Белгородский разряд и полк вошли четыре «черкасских» полка: Ахтырский, Сумской, Харьковский и Острогожский, сформированные из украинских переселенцев и имевшие в своём составе до восьми тысяч казаков.
В 1674 году Белгородский полк совершил поход на Правобережную Украину, находившуюся тогда под властью Польши. А в 1677-1678 годах отличился в решающих сражениях с турецко-татарскими войсками. С осени 1679 года принимал участие в строительстве новой Изюмской (Украинской) оборонительной черты.
Во второй половине 80-х годов XVII века подразделения Белгородского разрядного полка принимали участие в Крымских походах (1687, 1689) князя Василия Васильевича Голицына, фаворита правительницы Софьи Алексеевны, а в 1695 и 1696 годах – в Азовских походах царя Петра Алексеевича. Участвовали они и в сражении под Полтавой.
Возвращаясь непосредственно к селу Становому, можно с большой долей вероятности констатировать, что в XVIII веке оно в подавляющем большинстве было населено однодворцами – потомками служилых людей «по прибору», среди которых могли быть и предки будущего поэта Алексея Шитикова. Впрочем, заметим также, что и помещики тут также проживали, и кто-то из них имел крепостных крестьян. Так уж на Руси сложилось, что рядом со свободой шагает зависимость, с добром – зло, с радостью – горе, с победами – беда…
А еще отметим, что село Становое также регулярно поставляло в Белгородский полк или в ландмилицию воинов и служило местом сбора воинских сил или призывников на военную службу из близлежащих деревень и сел. А когда в 1779 году указом императрицы Екатерины II было образовано Курское наместничество, делившееся на уезды, то вошло в состав Фатежского уезда. И в таком статусе пребывало в Курской губернии, образованной в 1797 году.
В 1868 году в Санкт Петербурге вышла в свет книга «Курская губерния. Список населенных мест по сведениям 1862 года». О селе Становом здесь сказано, что оно находится при Становом колодце и речке Смородинке на Старомосковском тракте по его правую сторону и входит в 1-й стан Фатежского уезда. Является казенным селом, т.е. жители села были свободными крестьянами (бывшие однодворцы). В селе церковь и 165 дворов, в которых проживает 728 жителей мужского пола и 855 – женского пола. Не трудно подсчитать, что всего в Становом на первый год после отмены крепостного права проживало 1583 человека и что в среднем на один двор приходилось более 9 человек. А еще в книге сказано, что село Становое находится на расстоянии 17 верст от уездного центра (Фатежа) и в 9 верстах от станового квартала. Вот такие интересные данные о малой родине будущего поэта Алексея Шитикова приводятся в вышеназванном документе.
Надо полагать, что среди 1583 жителей Станового немало было представителей рода Шитиковых – крепких хозяйственников, добрых хлеборобов и умелых плотников.
Возможно, не лишними будут и сведения о том, что село Поныри (будущий райцентр) в то время также значилось казенным и состояло из 525 дворов, в которых проживало 2557 человек мужского пола и 3001 - женского. (Всего – 5558 человек.) А самым же большим из ближайших соседей Станового было село Смородинное, которое еще называлось Большой слободой. Оно располагалось на речках Снове, Смородинке и Брусовце. В нем значилось 612 дворов, а проживало 3066 жителей мужского пола и 3275 – женского.
Конечно, эти данные прямого отношения к герою данного очерка не имеют, а косвенные – вполне, так как Алексей Шитиков всю свою жизнь был настоящим патриотом малой родины, дарившей ему вдохновение и поэтические строки. А малая родина – это не только село Становое, но и вся ближайшая округа, и весь Курский край.
ДЕТСТВО, ОБОЖЖЕННОЕ ВОЙНОЙ
Если обратимся к биографии будущего поэта, опубликованной в Большой Курской энциклопедии и других источниках подобной направленности, то увидим, что Алексей Федосеевич Шитиков родился 15 ноября 1939 года в селе Становом Поныровского района Курской области. Четкая и ясная фиксация времени и места рождения. А далее – прыжок через несколько лет: ко времени окончания школы и началу трудовой деятельности. И ни слова, ни полслова о родителях, их социальном положении, а также о периоде военного лихолетья, выпавшего на долю Алексея Федосеевича. Кратки данные и о его учебе в школе.
Правда, в какой-то мере некоторые пробелы о детстве и отрочестве будущего педагога, журналиста и поэта освещены в его автобиографии, напечатанной в биобиблиографическом справочнике «Писатели Курского края», изданном в 2007 году в Курске. Из автобиографии следует, что он появился на свет в семье «потомственных крестьян» Федосея Никаноровича (1903–1944) и Дарьи Лазаревны (1901–1983). При этом даты жизни родителей отсутствовали, их пришлось искать в других источниках.
К этому можно добавить то, что родители будущего поэта были не просто «потомственные крестьяне», а крестьяне-колхозники, так как период «сплошной коллективизации сельского хозяйства» в Курском крае полностью завершился к 1932 году. (В годы коллективизации Курский край входил в Центрально-Черноземную область (ЦЧО).)
Что же касается времени рождения Алексея Шитикова, то 1939 год в истории Отечества ознаменовался тем, что во второй половине мая месяца Красная Армия совместно с монгольскими войсками нанесла поражение японским милитаристам в районе реки Халхин-Гол. В этом же году к Советскому Союзу были присоединены территории Западной Белоруссии и Западной Украины, находившиеся под гнетом Польши с 1921 года. Кроме того, в конце ноября 1939 года началась советско-финляндская война, завершившаяся 13 марта 1940 года победой СССР и подписанием Московского мирного договора.
Надо полагать, что отголоски этих событий и войн, особенно с финнами, доходили до жителей Станового – кого-то призвали в действующую армию, кто-то получил ранения и вернулся домой искалеченным, а кто-то, возможно, и погиб,– но родителей Алексея Шитикова они миновали стороной. (Если военный конфликт с Японией в стране освещался довольно широко и героизировался в стихах и песнях, то война с финнами была непопулярной и старательно замалчивалась, так как потери Красной Армии оказались значительными.)
Не говоря уже о биографических статьях в БКЭ и других аналогичных источниках, но и в автобиографии поэта нет данных о его братьях и сестрах, то есть о составе семьи на время рождения. Однако у Алексея был старший брат Николай и сестра Мария. Это следует из его стихотворений, а также из очерков самого главного его биографа и почитателя поэтического таланта журналиста и писателя Владимира Васильевича Кулагина. Позже, когда шла верстка очерка, Лидия Васильевна Шитикова, вдова поэта, пояснила, что Алексей был последним восьмым ребенком в семье.
Алексей – имя древнегреческое, означающее «оберегающий». На Руси со стародавних времен оно еще ассоциируется со словосочетанием «божий человек». Данное имя новорожденному ребенку, скорее всего, дали сами родители. Впрочем, нельзя исключать и того, что данное имя будущий поэт получил от священника при крещении. Дело в том, что, несмотря на время богоборчества в Советской России, почти все селяне придерживались старых традиций и продолжали крестить своих детей в действующих церквях.
Некоторые данные о предках Алексея Шитикова из крайних к нему поколений можно встретить в стихах поэта, в том числе в стихотворении «Тяжкая элегия…», начинающемся такими строками:
По природе наш род – долгожитель!
Но в турецкой корёжке солдат
Затерялся мой прапрадед-воитель,
А в Японской войне – его брат.
А в Германской был газом отравлен
Богатырский мой дед Никанор,
И войною Гражданской отправлен
Он и вовсе на скорбный бугор.
Конечно, полной информации о ближайших предках Алексей Федосеевич в данном стихотворении не дает, но подтверждает ранее высказанную версию, что род Шитиковых – старинный служилый, а затем – однодворческий крестьянский род, то есть род свободных людей – защитников Отечества. А еще здесь указывается на то, что дед Алексея Шитикова принимал участие и в Первой мировой войне и в Гражданской. Причем в Гражданской, зная отношение поэта к Советской власти, скорее всего, на стороне Красной Армии.
До 1926 года село Становое входило в Фатежский уезд Курской губернии. Это видно, например, из биографической статьи о месте рождения старшего брата Алексея Шитикова – Николая Федосеевича, участника Великой Отечественной войны, журналиста и писателя. Здесь сказано, что он родился 25 мая 1925 года в селе Становом Фатежского уезда Курской губернии. (БКЭ. Т.1. Кн. 3 – С. 205.) Правда, Л.В. Шитикова, опираясь на семейные предания, сообщила, что Николай Шитиков родился все же в 1926 году, а год он приписал себе с помощью секретаря сельсовета, чтобы поступить в техникум…
В период с 1928 по 1934 год территория Курской губернии входила в Центрально-Черноземную область, включавшую в себя территории бывших Воронежской, Орловской, Тамбовской губерний. В ЦЧО были упразднены уезды и образованы районы, в том числе Фатежский, Поныровский и Золотухинский. И, находясь на границе этих районов, в какой из них оно входило, трудно сказать. Зато не представляет труда определиться в том, что в эти годы, а точнее, с 1929, когда в Курском крае началась коллективизация сельского хозяйства, родители Николая, Марии и Алексея Шитиковых – Федосей Никанорович и Дарья Лазаревна – стали колхозниками. При этом Федосей Никанорович слыл и добрым плотником, строившим хаты и мосты. А работал, что «соловьиные песни вызванивать мог топором», как скажет о нем в стихах поэт Алексей Шитиков. А еще Алексей, возможно, по воспоминаниям матери, старшего брата и сестры Марии увидит в отце образ русского былинного богатыря, которому «мать рубахи шила / больше метра шириной», а он «в узел гнул ломы и оси, / в силе спорить мог с конем».
В 1934 году образована Курская область, в которой к вышеназванным трем районам добавился еще Верхнелюбажский. Он просуществовал до Великой Отечественной войны, а затем вошел в состав Фатежского района. И в каком из этих районов находилось село Становое, вновь трудно сказать, так как в книге известного Курского краеведа и писателя Ю.А. Бугрова о месте рождения Алексея Шитикова сказано, что родился он в селе Становое Золотухинского (ныне Поныровского) района. По-видимому, не с бухты-барахты сказано…
Впрочем, не столь важно, к какому району Курской области относились село Становое, важно, что в нем в одной и той же семье крестьян, потомков свободных однодворцев, родились два писателя – Николай Федосеевич – прозаик-фронтовик и Алексей Федосеевич – известный в соловьином крае и России поэт.
Курский журналист и ровесник Алексея Шитикова, а также искренний поклонник его творчества Владимир Васильевич Кулагин, хорошо знавший поэта и друживший с ним, об отношениях в семье родителей Алексея Федосеевича в предвоенные годы писал следующее: «Жили дружно, весело, открыто, хлебосольно». Возможно, это и так… Хотя с термином «весело», применительно к селянам тридцатых годов, на мой взгляд, явный перебор. Не стоит забывать о годах сплошной коллективизации сельского хозяйства, раскулачивании и ломке вековых устоев, страшной волны голода начала тридцатых и сталинских репрессий 1937–1938 годов… Какая уж тут веселость!..
Впрочем, жизнь есть жизнь, в ней постоянно чередуются, набегая подобно речной волне, печали и радости. Вот и у Шитиковых в 1940 году Николай окончил школу-семилетку и, исправив год рождения с 1926 на 1925, поступил учиться в Курский железнодорожный техникум. Естественно, в семье была радость.
А когда Алексею Шитикову еще не исполнилось и двух лет, как многоязыкие полчища европейских держав во главе с гитлеровской Германией напали на страну. Напали подло, втихомолку, исподтишка, без объявления войны. И вскоре отец Алексея, Николая и Марии Шитиковых был призван в Красную Армию. Забота о детях легла на плечи Дарьи Лазаревны. Да и во всем теперь ей предстояло рассчитывать только на себя да на старшего сына Николая, которому фактически исполнилось 15 лет.
В ноябре 1941 года село Становое, откуда на фронт ушло почти все взрослое мужское население, попало под фашистскую оккупацию. И начались дни, недели, месяцы и годы раннего детства Алексея, опаленные военным лихолетьем, голодом, холодом, страхом, окропленные материнскими слезами.
В первой половине февраля 1943 года село Становое было освобождено от врагов Красной Армией. И Дарья Лазаревна, перекрестив, проводила на фронт сына Николая, которому к данному моменту еще не исполнилось и 17 лет. И вместе с другими солдатками и солдатскими вдовами принялась за восстановление колхоза и налаживание мирной жизни.
Но в июле все того же 1943 года, во время Курской битвы, когда немецко-фашистские войска рвались к Курску со стороны Северного фаса Курской дуги, Становое, расположенное в нескольких километрах восточнее Ольховатки – центре ожесточенных боев, стало вновь прифронтовым селом. Грохот орудий, взрывы снарядов, мин и бомб не смолкали ни днем, ни ночью, земля морщилась и ходила ходуном, как во время землетрясения; зарево от пожаров обагряло небесный свод в ночную пору, а днем небо чернело от дыма. Воздух пропитался запахами гари, копоти и металлической окалины. Спасаясь от бесконечного роя вражеских пуль, снарядов, мин и бомб, несших смерть, жители Станового прятались в погреба и наспех вырытые землянки – узкие ямы, похожие на могилы, прикрытые сверху дрекольем, обрезками досок и присыпанные поверх них землей. Долгими часами, если не сутками, приходилось отсиживаться в одной из таких ям-землянок Алексею Шитикову с матерью и сестрой Марией.
В это время Алексею было более трех с половиной лет, и он мог видеть воочию боль и страх в материнских глазах. И ни он, ни его мать и сестра не знали, что их Николай бьется насмерть с вражеской силой в нескольких километрах от родного дома.
Но, слава Богу, советские войска, выстояв в обороне, с 12 июля безоглядно и бесповоротно погнали немцев и их союзников на запад, за пределы района и Курской области. Жители Станового, едва переведя дыхание от сражений, вновь принялись за тяжелый труд хлеборобов военного времени, так как не было ни техники, ни лошадей. Живя впроголодь, они старались изо всех сил помочь Красной Армии продовольствием. А еще им пришлось оказывать помощь раненым и искалеченным бойцам Красной Армии, предоставив им свои хаты и дома, помогая санитарам стирать белье и окровавленные бинты. Все это, а также смерть раненых бойцов, видел и Алексей Шитиков. Не хотел, да запоминал…
Позже, через много лет, увиденное в июльские дни 1943 года выльется у него в жгучие и пронзительные строки большого по текстовому объему, глубокого по содержанию и поэтической философии, патриотического и высоконравственного по духу стихотворения «Панихида». Всего лишь несколько первых строф:
Сколько бойцов на земле моей отчей легло!..
Курская битва, с мальчоночьих лет и поныне
Все ты гремишь во мне, давишь меня тяжело
Страхом бомбежек, удушьем дымов и полыни,
В гуще которой скрывала землянка наш быт
От урагана, ревевшего в трех километрах.
Гул канонады не может быть мною забыт –
Я его слышу в земле и во всех своих недрах.
А самолеты? Вот снова ревут над селом,
Задребезжали и дужки на ведрах, и банки.
Мама дрожливым меня прикрывает крылом,
Сыплется пыль и ошкурье с наката землянки…
В другом стихотворении о тех суровых днях он, подстегиваемый немеркнущими и оттого безжалостными, терзающими душу воспоминаниями, писал:
Срезал ветер последние листья.
Задержу на рябине свой взгляд –
Как трагически красные кисти
На заснеженном фоне горят!
Впрочем, есть ли трагедия в этом?
Просто, видимо, память больна:
Никакого кровавого цвета
До сих пор не выносит она…
Пережили. Но сердцу легко ли? –
Исстрадалось с мальчоночьих лет:
Рядом с нашей избою при школе
Размещался в те дни лазарет.
Ничего, ничего не забыто,
Всё запомнил, хоть был мелюзгой:
Мать стирала бинты – аж корыто
Багровело от крови людской…
Как синели под кожею вены,
Как сползал её чёрный платок,
Как срывались в кровавую пену
Голубые слезинки со щёк,
Как бинты мы потом относили
На заставленный койками двор,
Где солдаты, от ран обессилев,
Бились, бредили, звали сестёр…
А в стихотворении «Из грозы – в грозу…» еще говорится о том, что автор «через окопы мальчиком прополз» и в его «глазах встают заполненная ранеными школа и колонны пленных немцем, просящих подаяния у местных старух».
Снова бесконечная тоска и боль в непросыхающих от слез глазах матери была и в ноябре 1944 года, когда из далекой Латвии пришло короткое официальное сообщение о смерти Федосея Никаноровича, геройски погибшего в бою с врагом. Алексею было пять лет, и, что такое смерть, он уже хорошо понимал. Поэтому после получения извещения о смерти отца, горько плакал вместе с матерью и сестрой Марией. А позже, когда он станет известным поэтом, в его стихах появятся строки о том, что его «растила с колыбели вдовья горькая тоска» и что в семье «чаще плакали, чем пели». Хотя, с другой стороны, по словам самого Алексея Федосеевича, его мать была известной на селе певуньей, да и он сам с детства любил петь.
В мае 1945 года вместе с односельчанами и мальчишками-сверстниками, многие из которых также лишились отцов, радовался Победе. Правда, эта радость омрачалась душевной болью из-за гибели отца. И хотя ему еще не исполнилось 6 лет, уже старался быть помощником матери и сестре Марии. Ибо в селе работа всякому возрасту найдется с раннего утра и до позднего вечера. Где за цыплятками, гусятками присмотреть, чтобы хорь или коршун ни утащили, где и в работах на огороде – поливка помидоров, огурцов, капусты, прополка от сорняков – поучаствовать. Деревенская детвора тех лет детских садиков не знала и праздностью не страдала. Всем находилась работа.
Впрочем, случались и минуты досуга, когда соседским мальчишкам и девчонкам удавалось поиграть в разные подвижные игры – прятки, «клепик», «гуси-лебеди» и другие, в которых требовались быстрая реакция, сообразительность, выносливость, упорство, хороший глазомер, выдумка. Впрочем, и игры довольно часто носили промысловый характер: начиная с весны ребячьи ватаги обшаривали окрестности села в поисках съедобных припасов – трав, кореньев, гнезд крупных птиц и земляных пчел, в летнюю пору занимались рыбной ловлей, а ближе к осени – сбором плодов дерна, диких яблок и груш. В чести были походы по ягоды и грибы, а также по ловле сусликов. Из других увлечений и забав успехом пользовались купание в речке летом и катание на «ледянках», санках и лыжах (часто самодельных) с горок. А те счастливчики, у кого имелись коньки-снегурки, катались на коньках, притороченных с помощью веревок и палок-клинышков к валенкам, по льду замерзшей речки.
В 1947 году в возрасте около восьми лет Алексей Шитиков пошел в первый класс Ниженской начальной школы – первой ступени большой школы, находившейся в верхней части села. Да-да, той самой, которая, как следует из его стихов, в июле-августе 1943 года являлась подобием военного госпиталя для тяжелораненых бойцов Красной Армии. (Сколько было в послевоенное время начальных школ в Становом, раскинувшемся на вершинах холмов на четыре версты по обеим сторонам речки Смородинки, автору очерка неизвестно, а вот у него в родном селе Жигаеве Конышевского района еще в 60-е годы их было три.)
Ни в автобиографии поэта, ни в статьях энциклопедических издание сведений о том, как он учился, в чем ходил в школу, что читал, нет. Нет таких сведений и в статьях самого известного его биографа и литературного критика Владимира Васильевича Кулагина. Если же мы заглянем в произведения его ближайших ровесников и друзей-писателей Михаила Еськова, Леонида Наливайко и Ивана Зиборова, детские годы которых пришлись на военное лихолетье, а безотцовские школьные – на холодные и полуголодные послевоенные годы, то увидим, что школьных ранцев, учебников и тетрадей у них фактически не было. Вместо ранцев и портфелей носили сшитые матерями холщовые сумки, учебниками пользовались только в школе во время занятий, а писали по полям на обрывках газет или на грубой серой оберточной бумаге. Ходили же в латанной и перелатанной одежонке и лаптях, которые берегли, как зеницу ока.
У Леонида Наливайко есть стихотворение, в котором такие строки, представляющие картину и о босоногом детстве, и о лапоточковой школьной поре:
Мать приказала: «Подошву набей –
Ходи и ходи до мозолек.
С месяц проходишь, сынок, без лаптей –
Останутся новыми к школе.
А вот жадность к ученью, несмотря на безотцовщину и обожженное войной детство, у многих мальчишек этого времени явила бы пример и для их сегодняшних сверстников. Все стремились учиться. Надо полагать, такой же неуемной тягой к учебе отличался и первоклассник Алеша Шитиков. И не только по полям бродил и пел песни, как сообщает В.В. Кулагин, но начал пристращаться к чтению книжек. Сначала это были народные сказки, а также стихи и рассказы отечественных классиков, предназначенные для детей; позже – книжки советских авторов о войне, о подвиге советских людей на фронте и в тылу.
Стоит заметить, что Советская власть, несмотря на разруху в стране, на нехватку самых насущных товаров и продовольствия, о литературе для детей и школьников не забывала. Не только Детгиз в Москве и Ленинграде ежегодно выпускал тоненькие книжки с произведениями Л.Н. Толстого, А.С. Пушкина, М.М. Пришвина, В.В. Бианки, А.П. Гайдара, А.А. Фадеева, П.П. Бажова, П.П. Ершова, К.И. Чуковского, С.Я. Маршака, С.В. Михалкова и многих других, но областные книжные издательства нацеливались на это. Например, Курское областное книжное издательство в 1946 году выпустило коллективный поэтический сборник «Стихи о войне», в котором были произведения курских авторов, в том числе Н.Ю. Корнеева. (Правда, произведения этого сборника больше подходили для старшеклассников и взрослых читателей.) Но в 1948 году вышла книжка М.М. Горбовцева «Мишкино детство», а с начала 50-х регулярно выходили книжки для детей поэтов Н.Ю. Корнеева, Е.И. Полянского и И.И. Юрченко, прозаиков М.М. Колосова и Ф.П. Певнева.
В 1957 году здесь же для детей был издан коллективный сборник «Радуга», в котором под твердой цветной обложкой находились произведения как уже известных курских поэтов и прозаиков, например, поэта-фронтовика Н. Истомина, так и новичков, в том числе начинающего прозаика-фронтовика Е.И. Носова.
Впрочем, достаточно лирических отступлений. Пора вернуться к герою этого очерка и его семье. Когда в 1948 году Алексей Шитиков учился во втором классе, то домой из армии вернулся брат Николай. Вернулся орденоносцем и членом партии. Выцветшую от частых стирок гимнастерку на его груди украшали ордена Красного Знамени и Красной Звезды, медали «За отвагу» и «За победу над Германией». Рядом с ними скромно приютились нашивки о ранениях, как напоминания о жарких сражениях, военных медсанбатах и госпиталях. На долю батальонного разведчика Николая Федосеевича в его солдатской судьбе выпало не только участие в боях на Курской дуге, но и форсирование Днепра, и освобождение Украины, а затем и многих стран Европы от фашистской чумы. (К сожалению, нынешние жители этих стран, особенно их руководители, предпочитают о том не вспоминать, но мы-то знаем и помним. И всегда будем помнить!)
В Становом Николай Федосеевич начал работать в местном колхозе. Трудился по нарядам за трудодни. Впрочем, это не помешало ему, пользуясь льготами, дававшимися государством семьям, потерявших на войне кормильцев, и собственными льготами фронтовика, добиться получения стройматериалов для строительства дома. И в 1949 году, к общей радости всей семьи, на месте старого, пострадавшего во время Курской битвы дома, построил новый.
По воспоминаниям Алексея Федосеевича, засвидетельствованным Владимиром Кулагиным в очерке «Поэт зрелой мысли и зрелой строки», возводить дом помогали сельские плотники, в том числе бывшие товарища отца, уцелевшие в огненной буре войны.
И хотя Николаю Федосеевичу по паспортным данным исполнилось только 24 года, но он – уже зрелый мужчина, и ему надо думать не только о матери, сестре Марии, заканчивающую учебу в школе, о третьекласснике Алексее, но и о себе, о своем будущем. Бывший фронтовой разведчик, много повидавший и познавший, не желает прозябать в колхозе, работая по нарядам за трудодни, а едет в Курск, чтобы восстановиться на учебу в железнодорожном техникуме. Но сделать это не удается, и тогда он устраивается в школу паровозных машинистов. Окончив это учебное заведение, дающее также среднее образование, поступает на литературный факультет Курского государственного педагогического института.
Вскоре по его следам пойдет сестра Мария, чтобы стать педагогом и учить сельскую ребятню. Но это – к слову…
Конец сороковых, начало пятидесятых – время в Курском крае трудное. Если кто интересуется, то о нем можно прочесть в произведениях Михаила Еськова и Ивана Зиборова. А вот что писал о жизни курских селян земляк Константин Дмитриевич Воробьев, писатель-фронтовик прошедший через ад фашистских лагерей смерти, но сумевший бежать из них, партизанить, а затем жить в Литве, посетив родное село Н. Реутец в конце 1945 года в рассказе «Живая душа».
«Всяк по-своему возвращался после войны в отчий дом… – приступает к повествованию Константин Дмитриевич и продолжает: – Свой приезд домой я запомнил на всю жизнь». Далее следует, что он на станции (Медвенка) за пол-литра спирта уговорил шофера «виллиса» довезти его до села. И когда они подъезжали к селу, то увидели следующее: «За околицей деревни, куда-то в даль двигалась толпа баб. Низко наклоняясь, они шли путанным шагом, поддерживая на руках белое длинное бревно. Далеко позади них тяжело ступал высокий старик, одетый во все белое. Рьяный ветер гнул его бороду вбок, заносил за плечо, а он изредка возвращал ее обеими руками на грудь и все ступал и ступал…
– Куда это они ползут? – смятенно спросил шофер.
Я не знал, и тогда он сообразил сам:
– Пашут! Мать честная!..
По топкой, не просохшей еще земле, я сначала шел шагом, а потом побежал навстречу этой бабьей процессии…»
Полагаю, что этого достаточно, чтобы воочию увидеть и прочувствовать картину деревенской разрухи послевоенного времени. К этому можно добавить лишь то, что К.Д. Воробьев попросил шофера помочь землякам вспахать поле «виллисом». А шофер, оказав помощь, не взял денег за работу. Обещанный же ему спирт использовал как горючее для заправки машины, потому и был назван жителем села «живой душой».
Отражено это время и в стихах Алексея Шитикова, написанных в поздний период времени. Когда он уже был признанным поэтом Земли Русской:
Я – из лугов к вам, из лугов,
Где воронухи и гнедухи
Кобыльим терпким молоком
Спасали нас от голодухи…
Я – из дубрав к вам, из дубрав,
Где мы подростками мужали,
Ещё силёнок не набрав…
Как не зачах я под кряжами?!
Я – из болот к вам, из болот,
Из торфяных канав глубоких,
Где от воды синели ноги,
А по лицу струился пот.
После окончания пединститута в начале 50-х годов Николай Шитиков, будучи семенным человеком, стал работать литсотрудником газеты «Молодая гвардия», только-только возродившейся после долгого молчания в военные и послевоенные годы. (Газета «Молодая гвардия» как печатный орган Курского обкома комсомола была учреждена в 1934 году, сразу же после образования Курской области.) Работая в «молодежке», параллельно учился в Межобластной партийной школе, по окончанию которой партийным руководством области был направлен ответственным секретарем хомутовской районной газеты «Заря Октября».
Тем временем Алексей Шитиков окончил начальную школу и с пятого класса, будучи пионером, стал учиться в Становской средней школе. Здесь в 1953 году (в год смерти И.В. Сталина), учась в седьмом классе, за успехи в учебе, примерное поведение и активное участие в общественной жизни школьного коллектива был принят в комсомол. Но перед этим пришлось проштудировать всю комсомольскую иерархию от райкома до ЦК ВЛКСМ, а еще съездить в райцентр Поныри и сфотографироваться на комсомольский билет и учетную карточку для райкома ВЛКСМ. Но память у Алексея была блестящей, и ему не составило никакого труда запоминание имен и фамилий не только функционеров ВЛКСМ всех рангов, но и членов Политбюро ЦК КПСС во главе с Н.С. Хрущевым. А поездка в Поныри была организована директором школы и председателем Становского сельского совета, добившимися от районных властей выделения грузовой машины для кандидатов в члены ВЛКСМ. Так что до райцентра добирались с ветерком…
Стоит заметить, что комсомольское движение в стране хотя и было массовым, но в комсомол принимали не всех подряд, как, например, в пионеры, а только самых достойных. Это, пусть и косвенно, но говорит о том, что Алексей учился прилежно не только в начальных классах, но и в старших. (Впрочем, Л.В. Шитикова не очень-то согласна с определением «учился прилежно»…)
После окончания семи классов встал вопрос: продолжить ли образование дальше или подумывать о работе в колхозе. Мать и брат Николай, иногда приезжавший в Становое из Хомутовки, настаивали на продолжении учебы в средней школе, дающее право поступления в институт. В те годы учеба в средней школе, как, впрочем, и учеба в средних специальных учебных заведениях, техникумах и вузах, была платной. Но некоторым категориям учеников, в том числе и детям, потерявшим родителей на фронте, давались льготы на бесплатное получение среднего и высшего образования.
«Грех не воспользоваться данным положением, – настаивал Николай. – Позже этого шанса может и не быть…» То же самое говорила и мать, часто болевшая (в такие дни пятнадцатилетний Алексей, как пишет об этом в одном стихотворении, шел вместо нее работать по нарядам и таскал такие тяжести, которые запрещались законодательством, да разрешались местными начальниками).
Не приходилось на кого-то
Надеяться – болела мать…
Я, помню, грузчиком работал.
Мешки тяжелые таскать
В пятнадцать лет не полагалось,
Но мир нарушен был войной,
Вел бригадир меня в пакгауз,
Забыв про кодекс трудовой…
И Алексей, несмотря на свой ершистых характер, отнесся к словам брата и матери со вниманием. Возможно, подействовали и «уроки» трудовой жизни. Он продолжил учебу средней школе, благо, что она находилась в Становом, а не за десятки километров от него.
На дворе шел 1954 год…
1954 год в жизни Алексея Шитикова ознаменовался не только тем, что он пошел учиться в среднюю школу, но и тем, что из Курской области в отдельную административно-территориальную единицу была выделена Белгородская область. А глава партии и Советского государства Н.С. Хрущов своим волевым решением передал из юрисдикции РСФСР под юрисдикцию Украинской ССР Крымскую область. Официально – в знак 300-летия о воссоединения Украины с Россией. Неофициально – в качестве подарка на день рождения своей супруги. Возможно, о неофициальном варианте люди просто злословили. Впрочем, школьника Алексея Шитикова эти дела большой внутренней политики мало волновали – жили-то все в большой единой стране, гордо величавшейся Советским Союзом.
Если заглянем в историю Курского края, то обнаружим, что к этому времени и в городах, и в сельской местности с послевоенной разрухой благодаря героическому труду народа было покончено. Были восстановлены все МТС – машинно-тракторные станции. Начинался период созидательной деятельности. В селах, помимо строительства конюшен, телятников, коровников, свинарников и овчарен, массово возводились клубы и школы, проектировалась установка памятников на братских могилах.
Ученики старших классов не только получали все новые и новые знания, но и помогали родителям и в ведении домашнего хозяйства, и в колхозных работах – на полях, токах и фермах; охраняли лошадей в ночном выпасе, пахали поля, перетаскивали тяжести. Довольно образно и правдиво об этом сказано в стихотворении «На полевом стане», написанном поэтом в зрелом возрасте:
Домой мы не ездили на ночь,
Кончали работу – и навзничь.
А утром кулеш нам варила
Пречистая Дева Мария
(Так в шутку вдову величали
За голос певучий и нежный,
Наполненный горькой печалью,
Но всё ж окрылённый надеждой…) –
И тут же гремела команда:
– По танкам, чумазая банда! –
Любил бригадир наш Молчанов,
Чтоб в слове железо звучало!
И снова бескрайние дали
Пахали, пахали, пахали,
Пока на шесте не забьётся
Платка острокрылое солнце.
Завидев сигнал долгожданный,
Мы вновь собирались у стана.
Шла влёт за столами работа
(Признаться, «трудился» до пота,
Поскольку домашняя пища
В те годы была полунищей –
Картошка да хлеб с лебедою,
А здесь – даже мясо порою!..).
А еще, ведя речь о сельской школе, надо понимать, что в те годы она была не просто учебным заведением, дающим детям некоторую сумму знаний и навыков, но и центром общественной, трудовой и культурной жизни. Силами школьного коллектива собирались тонны металлома, закладывались колхозные и школьные сады, подготавливались, а затем ставились и в школе, и на сцене сельского клуба праздничные концерты, приуроченные к разным важным датам в жизни государства.
Между тем Николай Шитиков в 1955 году оставил редакцию газеты «Заря Октября» и в числе первых председателей «тридцатитысячников» добровольно ушел руководить отстающим колхозом «Путь Ильича» в родном ему Поныровском районе. Вскоре ему удалось сначала вывести колхоз из числа отстающих, а затем учредить в нем многотиражную газету с одноименным с колхозом названием – «Путь Ильича», которую Николай Федосеевич сам же и редактировал. В газете публиковались статьи о жизни колхоза и селян, очерки, небольшие рассказы, стихи. Иногда басни и фельетоны курских авторов, известных ему по работе в «Молодой гвардии» и хомутовской «районке» «Заря Октября».
Конечно, Алексей, учившийся в старших классах Становской средней школы, искренне гордился братом-фронтовиком, добившимся своим упорством и трудом таких высот. Гордилась старшим сыном и мать Дарья Лазаревна, постоянно ставя его в пример Алексею, который не только хорошо учился, но, обладая хорошим музыкальным слухом и любовью к пению, всегда находился среди участников концертных групп.
Возможно, Алексей не только пел песни, но и читал-декламировал стихи русских классиков и советских поэтов. А в девятом-десятом классах начинал присматриваться к девчонкам и познал сладостные томления первой любви. Писал ли он в это время стихи? Ни в автобиографии поэта, ни в других источниках ответа на данный вопрос не имеется. Но почему-то верится, что писал. Не мог не писать! Просто они были робкие, ученические, и Алексей Федосеевич предпочел о них не вспоминать. Зато в более поздних стихах поэта нет-нет да промелькнут строки о встречах с девушками, горячих поцелуях и нежных объятиях:
И с Музой той золотоволосою,
Что даровала нежность слов
То под сережковой березою,
То среди золота хлебов,
То по-над речкою Смородинкой
Средь ив и зарослей ольхи –
Какой была она молоденькой!
Какой чудесною мелодикой
Могла озвучивать стихи!..
***
Но с прохладцею миром красивым
Я любуюсь, а девичья стать
Так влечет, что уже не по силам
Только рядом с ней сердцем пылать,
А не слышать устами, телами…
Сокрушил бы я всякий запрет,
Но страшусь, что сожжет мое пламя
Недозревшей любви ее свет.
Эти строки лучше любых биографов говорят о том, что Алексей Шитиков в годы юности стихи сочинял часто и большом количестве. Да и влюблялся, по-видимому, не единожды. Юность того требовала…
ПОСЛЕ ШКОЛЫ
После окончания Становской средней школы (июнь 1957 года) Алексей Шитиков, как следует из его автобиографии и данных Большой Курской энциклопедии, работал в колхозной строительной бригаде, освоил профессии плотника.
Здесь следует заметить, что в конце пятидесятых годов работы строительным бригадам хватало. В связи с ростом поголовья колхозного скота и птицы – лошадей, коров, телят, свиней, овец, кур, уток – срочно требовалось возведение новых хозяйственных помещений. И они активно строились. Возводились зернохранилища и склады. А после расформирования МТС – нужны были крытые помещения для ремонта колхозной техники – автомобилей, тракторов, комбайном. Кроме того, строились и перестраивались дома колхозников. Словом, звон топоров и повизгивание пил слышались с раннего утра и до позднего вечера. И не только в весенне-летнюю пору, но и осенью и зимой.
Овладев плотницким мастерством, Алексей Шитиков старался ни в чем не уступать старым и опытным плотникам. Сказывалась отцовская порода. Правда, иногда за светлый день приходилось так частить топором по бревнышкам, что руки гудели от устали. Но юность есть юность: стоило вечером окатить тело холодной водой – и усталь улетучивалась, а звуки гармошки уже звали в сельский клуб на свидание с дивчиной. Об том весьма откровенно сказано в одном из его стихотворений:
Ныли жилы от труда,
Как под вечер провода,
Но сняла мою усталость
Родниковая вода.
И почувствовал, как вновь
Заиграла в венах кровь:
Пусть всю ночь не спать придется –
Что поделаешь? – Любовь!..
Время от времени в Становое либо пешком добирался, либо на лошадке приезжал брат Николай. Как правило, на час-другой, иногда – на целый день.
Николай давно сменил гимнастерку и военные брюки на гражданскую одежду и опрятной внешностью рачительно отличался от жителей Станового, ходивших в бессменных фуфайках и кирзовых сапогах. Порой вечерами, если оставался в отчем доме до утра, он делился с Алексеем своими заботами и проблемами, которых имелось немало – вагон с тележкой. Иногда по просьбе Алексея рассказывал о своей работе в «Молодой гвардии», хомутовской «районке» и колхозной газете «Путь Ильича».
Из этих рассказов Алексей понял, что горожане живут куда веселее и духовно богаче, чем селяне. Да, они много работают, но и отдыхать умеют. В их распоряжении и кинотеатры, и клубы, и драматический театр, и филармония, и краеведческий музей, и планетарий, и картинная галерея, и летние танцплощадки с духовым оркестром, и библиотеки. Словом, живи да радуйся!..
А еще Николай рассказал, что в редакции «Молодой гвардии» он познакомился с курскими писателями – поэтами и прозаиками – Михаилом Обуховым, Федором Певневым, Николаем Корнеевым, Никитой Истоминым, Егором Полянским и другими. (По данным Л.В. Шитиковой, Николай Федосеевич в эти годы «довольно близко дружил с Е.И. Носовым, называя его в дневниковых записях Женькой. А с поэтом Е.И. Полянским вообще приезжал к матери в Становое.)
«Многие не только в альманахах печатаются, но и собственные книжки издают, – говорил Николай с какой-то затаенной грустью в голосе. – Хорошие книжки. Добрые, светлые».
Алексей знал, что брат тоже что-то пописывает и в прозе, и в стихах, хотя не любит этим бахвалиться, поэтому иногда спрашивал: «А ты когда свое опубликуешь?» – «Когда рак на горе свистнет, – отшучивался Николай. – Сыроваты еще… И вообще всему свое время… – добавлял серьезно. И тут же шел в атаку: – Ты, Алексей, по-видимому, тоже что-то сочиняешь? Наверное, про любовь и прекрасных девиц, запавших в сердце?» – «Да ну тебя… – смущался Алексей. – Скажешь тоже…»
Эти разговоры бередили душу Алексея, заставляли мечтать о светлой счастливой жизни, в которой не только чудные рассветы и закаты в окрестностях Станового и соловьиные трели по-над речкой Смородинкой, но и сияние электрического света на ночных улицах города, и шорох автомобильных шин по асфальту, и звон трамваев, и встречи с настоящими писателями.
В одну из коротких побывок в летнюю пору 1957 года Николай Федосеевич привез сборник произведений курских авторов с незамысловатым названием «Курский альманах», то ли купленный в Курске в книжном магазине, то ли подаренный ему кем-то из друзей.
«Почитай, – передавая книжку, посоветовал брат, – может, что-то и тебе пригодиться в твоем сочинительстве. Здесь произведения лучших современных курских авторов».
В плотненьком сборнике под неброской обложкой находились поэма Н. Корнеева – «Так начинается лето», поэма Н. Григорьевой – «Лирические дневники», стихотворение В. Гордейчева – «Из глубины веков» и большая подборка стихов Е. Полянского. Художественную прозу представляли рассказы Ф. Голубева – «Кулик» и «Шашель», повесть К. Донской – «Катино детство», рассказ Е. Носова – «На рыбачьей тропе», а также очерки Ф. Певнева – «Трудодень», И. Юрченко – «Человек с портфелем» и «На отшибе», М. Приваленко – «В жаркие дни», М. Лейбельмана – «По звонку». Пьеса В. Егорова «Как это было» демонстрировала образец драматургии.
Нашлось в альманахе место и для юмора, и для литературной критики. Раздел «Юмор» представили В. Москаленко – фельетонами «Служба» и «Слово и дело», А. Флягин – баснями «В общем» и «Дебаты», Е. Лубин – сатирическими рассказами «Ситуация» и «Тост». А критику – Л. Жуховицкий статьей «Сила жизненной правды» о творчестве курских авторов.
Алексей, до этого времени читавший в основном русскую и советскую классику (книги брал в сельской библиотеке), был рад подарку брата и за пару вечеров, оставив походы в клуб на потом, при свете керосиновой лампы от корки и до корки прочел альманах. Особенно внимательно читал поэмы Корнеева и Григорьевой, а также стихи Полянского и Гордейчева. Было интересно, как поэты справлялись с рифмой и избранным размером, образностью и звуковым рядом, как соблюдали сюжетные линии, не теряя единого плана произведения. Ведь одно дело – классики, и совсем иное – живые авторы, с многими из которых был знаком брат…
«Вот бы и мне познакомиться с ними, – предавался мечтам Алексей после прочтения сборника. – Так замечательно пишут… Особенно Николай Корнеев».
А еще брат Николай купил велосипед, и теперь Алексей мог и по своей улочке на нем прокатиться, и до соседнего села добраться, а то и до райцентра, если нужда заставит… Велосипед… Мечта каждого деревенского пацана того времени. Это ведь не просто транспорт о двух колесах для передвижения из пункта «А» в пункт «Б», это настоящая техника, это пристиж!..
В октябре 1957 года Алексей, выхлопотав себе паспорт, уволился из колхоза и переехал в Курск, где вскоре устроился кочегаром на заводе «Счетмаш». На первых порах снимал угол, а затем стал проживать в рабочем общежитии.
Завод «Счетмаш» по производству вычислительных машин в Курске был построен в январе 1948 года и к моменту приезда Алексея Шитикова в город около девяти лет снабжал Советский Союз добротными и удобными в эксплуатации арифмометрами «Феликс». Число рабочих на заводе постоянно росло, выпуск продукции увеличился многократно, а потому решался вопрос о строительстве новых заводских корпусов в завокзальной части города.
Труд кочегара и тяжел, и ответственен. Попробуй не обеспечь теплом производственные цеха – сразу под суд загремишь как саботажник и вредитель. Поэтому Алексею приходилось рано вставать, когда, как говорится, в деревнях и петухи еще дремлют на насестях, и позже других ложиться спать. От жара печей, сажи, копоти и угольной пыли лицо и руки приобрели окрас негра из африканских глубин, лишь глаза сверкали яростным огнем жизни и юности да зубы контрастно сахарно белели на общем фоне.
Автору этого очерка во время работы над книгой о курчатовском поэте Иване Федотовиче Зиборове, кстати, одногодке Алексея Шитикова, подрабатывавшего кочегаром в начале 60-х годов в Курском пединституте до появления в нем центрального отопления, посчастливилось прочесть зиборовское стихотворение, в котором такие строки:
Что потянуло в кочегары –
И сам пока я не пойму.
Здесь губы трескались от жара
И стены меркнули в дыму.
В мужскую дружбу веря свято
И понимая в жизни толк,
Шутили, спорили ребята,
Шуруя в топки уголек.
Совки горбатые скрипели,
И таял на окошке лед.
И печь от пламени гудела,
Как реактивный самолет.
Они подкупали своей простотой, искренностью и точностью описания труда кочегара. Поэтому захотелось найти стихи Алексея Шитикова на данную тему, чтобы иметь представление о поэтическом видении Алексеем Федосеевичем этого факта в биографии. И, как ни странно, нашел в стихотворении «В кочегарке».
Все тянулся к спорам жарким,
А теперь от них далек:
Терпеливо в кочегарке
Раздуваю уголек.
Хороша моя работа! –
От начальства далеко,
И от сажи, и от пота
Отмываешься легко.
Сажа с потом – грязь, конечно,
Только все ж – не клевета…
Плюс к тому – в углу запечном
Место сыщется всегда
И для книг, и для раздумий,
Хоть раздумья-то опять
Все о том, как много мумий
Стало в креслах восседать!..
Ах, опять я к спорам жарким
Направляю свой маршрут…
Впрочем, дальше кочегарки
Никуда уж не сошлют!
Как видим, здесь не только авторское видение работы кочегара, но и его гражданская позиция некоего бунтаря и обличителя засилья «мумиями» руководящих кресел во властных структурах общества. А еще из строк стихотворения следует, что автор – большой книгочей и мыслитель. Эти качества характера начинающего поэта – гражданская неудовлетворенность, обличение пороков и язв общества, любовь к чтению, созерцание и размышления о мироустройстве – останутся с ним навсегда.
Работа кочегаром, хоть и приносила небольшой заработок, но одновременно с этим показала Алексею Федосеевичу, что жизнь в городе – не сахар. Прежде чем чисто одеться да франтом пройтись по светлым центральным улицам (окраинные почти не отличались от деревенских), приходится здорово попотеть. А уж походы в театр или музей – не ежедневные мероприятия, а редкая награда за трудовые будни. Возможно, в это время, возможно, годы спустя, у Алексея Федосеевича появятся такие строки, обращенные к девушке:
…Любимая, если бы город
Я смог полюбить, как тебя,
То вынес бы холод и голод,
Об отчем селе не скорбя,
Но жизнь городского расклада
Душе показалась моей
Каким-то предбанником ада,
В котором готовят людей
К страданиям вечным…
В заводской кочегарке Алексей Шитиков проработал около года. На заработанные деньги купил себе костюм и другую одежонку. А вот успел ли он побывать в отпуске, положенном ему по закону, неизвестно, зато из его автобиографии видно, что в августе 1958 года он был призван на службу в Советскую Армию. Но перед отправкой на военную службу успел написать стихотворение «Думы призывника», в котором такие строки:
Пошли денечки золотые
Все торопливей на закат,
Уже стрижата молодые
О ветер крылышки острят.
И на пустые вот скворешни
Гляжу с раздумьями о том,
Что скоро стану сам нездешним,
А возвращусь ли в отчий дом?..
Куда солдатская дорога,
В какие дали приведет?
А вдруг военная морока
Возьмет нас тоже в оборот
Как наших батей в сорок первом?..
Как видим, здесь не только много авторских размышлений о предстоящей воинской службе, но и чудесный образ, как «стрижата молодые о ветер крылышки острят», следующий сразу же за фольклорной строкой «пошли денечки золотые». В совокупности это говорит о том, что данное стихотворение не случайное и не единственное, что автор давно и много работает со стихотворной строкой, что у него есть понимание и стихосложения, и поэзии.
Если 1958 год в жизни Алексея Шитикова ознаменовался подготовкой к службе в Советской Армии, окончанием работы в кочегарке и рождением замечательного стихотворения про молодых стрижат, то в культурной жизни Курска он отметился появлением Курской писательской организации. У ее истоков стояли Валентин Овечкин, член СП СССР с 1941 года, а также члены Союза писателей более позднего призыва: прозаики Михаил Горбовцев, Михаил Обухов, Михаил Колосов, Федор Певнев и поэты Николай Корнеев и Егор Полянский. В следующем году к ним присоединился Евгений Носов. Руководителем организации был избран М. Колосов, участник Великой Отечественно войны, юрист по образованию, член СП СССР с 1954 года, автор сборника рассказов «Голуби».
Осенью этого года был образован и Союз писателей РСФСР со всеми руководящими органами и печатными изданиями – газетами и журналами.
СЛУЖБА В АРМИИ
Итак, в октябре 1958 года девятнадцатилетнего Алексея Шитикова, как и сотни тысяч его одногодков, призвали на действительную воинскую службу в Советскую Армию. Провожали его из родного села родственники, соседи и друзья. Провожали с песнями и плясками под гармонь, с залихватскими частушками подвыпивших парней и звонкоголосых девчонок.
Позже, вспоминая о проводах на службу, он в стихотворении «Узелок» напишет такие трогательно-проникновенные строки:
Меня в солдаты провожала
Мать – и в тряпичный узелок
Щепоть землицы завязала:
– Храни! – и он тебя, сынок
Хранить повсюду будет…
Помни:
В нем сила родины твоей!..
Не менее проникновенные строки о собственных проводах на службу в армии были и в другом стихотворении поэта:
Провожала мать в пасмурные дали,
Говорила, обнимая у ворот:
«На кого, сынок, дожди не выпадали,
Тот и радуги сиянье не поймет».
И от этих слов на сердце стало легче,
Поклонившись маме, людям и избе,
Я расправил молодые плечи
И пошел навстречу воинской судьбе.
Служить курянину из Станового Алексею Федосеевичу довелось в войсках Одесского военного округа, а если еще точнее, то в Крыму. В соответствии с законом «О всеобщей воинской обязанности» от 1949 года в сухопутных войсках и авиации служили три года, а во флоте – четыре. (Этот закон действовал до 1967 года.)
Крым – не самое холодное место на территории СССР для служивых. Но и в этом теплом краю трудностей рядовому Алексею Шитикову хватало. Не зря же в продолжении выше цитируемых стихотворных строк он напишет:
Были трудными солдатские дороги.
Вспоминая материнские слова,
Одолел я все невзгоды и тревоги
И так рад, что в сердце радуга жива!
Автору этого очерка (с подсказки Л.В. Шитиковой) стало известно, что сначала около месяца Алексей Федосеевич служил стрелком в одной из воинских частей, но затем был переведен в другую воинскую часть и в качестве «воина-бетонщика фортификационных сооружений» возводил шахты для ракет. На данное обстоятельство тонко намекается им в одном из его позднейших стихотворений о том времени – «И все тут – родное святое!»:
…Село Становое давно я
Оставил. Вначале завез
Армейский состав меня в горы,
Где мы, соблюдая «секрет»,
В таилищный «ящик Пандоры»
Сокрыли немало ракет…
Кстати говоря, на одной фотографии 1960 года рядовой Алексей Шитиков – русоволос и с гитарой в руках в компании таких же веселых парней в солдатской робе. Это указывает на то, что служба шла успешно. Остается непонятным, почему он, имеющий среднее образование, за три года службы «не дорос» до сержантского звания… Или все же дорос?...
Ни в автобиографии поэта, ни в иных источниках, кроме стихов, каких-либо сведений о службе Алексея Шитикова не имеется. Но надо знать, что в те годы такого позорного явления, как «дедовщина» в армейских рядах еще не существовало, как и не существовало «откашивающих» от службы маминых сынков. «Дедовщина» – продукт семидесятых годов, а «откашивание» – постыдное явление девяностых и нулевых. Будем надеяться, что с этим покончено раз и навсегда…
Впрочем, из стихотворений о том времени следует, что служба Алексея Шитикова проходила недалеко от государственной границы:
Я служу на границе,
Где у самой «нейтралки»
Вражьи грозные «птицы»
Крутят «бочки» и «скалки»…
Эти строки из большого (на трех страницах книги) стихотворения «Вслед журавлям», датированном 1961 годом. Кстати, в нем не только краткая информация о месте службы, но и постоянная светлая грусть о доме, о городе Курске, о матери-труженице и любимой девушке. Обращаясь к вожаку журавлиного клина как символу свободы и независимости, Алексей, чувствовавший в себе задатки вожака или, как ныне принято говорить, лидера, пишет:
Сослужи, вольнокрылый,
Мне еще одну службу:
Протруби моей милой,
Как ценю ее дружбу,
Как в душе берегу я
Солнце нашего мая,
Никого не целуя,
Ни о ком не мечтая…
А еще в этом стихотворение много дум о матери – солдатской вдове Дарье Лазаревны – и авторское видение того, что его погибший отец сражался не только с немцами и гитлеровской Германией, но и со всей фашистской Европой:
…С той поры, как вдовою
Жить ей выпала доля,
Смотрит мать со слезою
На дороженьку в поле,
По которой утопал
Батя к битве великой –
И фашистской Европой
Был проглочен под Ригой…
Да, не многие отечественные писатели и историки как в те годы, так и в более поздние, решались заявлять о фашистизации всей Европе, в едином строю с Гитлером воевавшей с нашей Родиной. Видя некоторые страны Восточной Европы в едином лагере с Советским Союзом, подчиняясь политкорректности, они все вину возлагали в основном на Германию, оставляя в тени Чехословакию, Румынию, Венгрию, Словению, Польшу и прочих, воевавших на стороне гитлеровцев. А двадцатилетний солдат Шитиков не постеснялся истины и назвал все как есть: белое – белым, черное – черным. Чувствуется его гражданская зрелость, основанная на трагедии семьи, на личном опыте военного лихолетья, на беседах с братом-фронтовиком.
О непростых обстоятельствах солдатской службы говорится и в стихотворении «На солдатском посту», которое начинается так:
Мороз – ледышкой на лету
Становится слюна.
Бог весть – у склада на посту
Поставлен на хрена,
Когда на сотни верст окрест –
Пустынные снега?..
Излишняя резкость начала стихотворения понятна: в армии дуроломства всегда хватало с изьытком. Не зря же там сложилась поговорка, что «круглое надо носить, а квадратное катать», чтобы солдату некогда было скучать по дому и любимой девушке. А еще командиры любили заставлять солдат рыть траншеи, чтобы утром следующего дня ее засыпать, а рядом вырыть другую. Такие армейские будничные «подвиги» раздражали многих служивых, да куда от них денешься, когда в Уставе сказано, что солдат должен с честью и достоинством переносить трудности и тяготы солдатской службы… Алексей Шитиков трудности переносил, но молчать об «излишествах» хотя бы в стихах не хотел.
Резкость в словах, резкость в поведении, прямолинейность, начавшие формироваться у Алексея Шитикова в годы службы, а возможно, и раньше, останутся с ним навсегда. Сглаживание острых углов и ситуаций – не в его жизненном и творческом стиле.
Зато мечтательность, размышления о мироздании, о достоинствах и красоте малой родины, величии большой Родины станут постоянными спутниками его творческой деятельности. Об этом и своей склонности к сочинительству стихов сказано в заключительной части все того же стихотворения:
…Мороз, ты зубы мне не бей –
Дай отстоять второй
Часок с красивою мечтой
О том, как я вернусь
К благословенной жизни той,
Где соловьями Русь
Венчает светлую любовь
Невест и женихов!...
Мороз, ну что ж ты лезешь вновь
В нутро моих стихов!
Ни слова в них не ледени –
Они не о тебе…
Пусть золотые светят дни
В стихах моей судьбе!..
Заключительные строки стихотворения как нельзя лучше говорят о том, что уже во время службы в армии Алексей Шитиков почувствовал в себе божий дар стихотворца, поэта. А еще эти строки сообщают внимательному читателю и то, что стихи им писались довольно часто, причем с природной дотошностью к слову, образу, ритму, рифме, звуковому ряду (фонике).
Из стихов поэта также становится известным и такое обстоятельство его армейской службы, как краткосрочный отпуск на малую родину. Такого ни в одной биографической статье не найти, а в стихотворении «На побывку» – пожалуйста! Причем и время года указано – осень:
Утонувшие в солнечном звоне,
Золотятся хлебами поля.
Дай твои поцелую ладони,
Становская родная земля!
Благодарен, что ты сохранила
Мою жизнь от огня батарей,
Что твоя родниковая сила
Бьется в каждой кровинке моей.
Мать-земля, как нежны твои ласки,
Как спокоен в пруду небосвод!
Но кончается отпуск солдатский –
Голос Родины сердце зовет.
Я служу на тревожном кордоне,
Беспокоит нас новая тля…
Дай твои поцелую ладони,
Золотая родная земля!
В данном стихотворении, скорее всего речь идет об осени 1960 года, когда за плечами Алексея Шитикова уже были два года службы. К этому времени его брат Николай, как сообщает Ю.А. Бугров в книге «Литературные хроники Курского края», уже стал публиковать свои рассказы на страницах «Курской правды» (1959), а в 1960 году из-за ухудшения здоровья – сказывались ранения, полученные на фронте, – был вынужден оставить колхозное председательство и возвратиться к журналистской деятельности. На этот раз он стал литературным сотрудником многотиражки «Вперед», издаваемой на Курском заводе резиновых технических изделий, сокращенно – РТИ, с 23 февраля 1956 года.
Что же касается дальнейшей службы Алексея Шитикова после краткосрочной побывки его на малой родине, то она, судя по всему, без особых происшествий продолжалась до декабря 1961 года.
НА ЗАВОДЕ РТИ
Демобилизовавшись в декабре 1961 года из рядов Советской Армии, Алексей Федосеевич Шитиков, прибыл в село Становое, но повидав мать и родню, оставаться в нем не пожелал и направил стопы ног своих в Курск, на завод РТИ.
Завод резиновых технических изделий являлся одним из ведущих производств города в области химической промышленности и имел недолгую, но вполне громкую историю. Начиналась она, как следует из краеведческих источников, в далеком уже 1936 году, когда возле железнодорожной станции Рышково в Засеймье выделили 30 га колхозных полей, на которых подрядная организация «Главстроя» начала возведение главного корпуса. А параллельно с этим на небольшом отдалении от реки Сейм строились дома для рабочих будущего завода по производству синтетического каучука СК-6. Улицы еще не было и строившиеся в 1938 году жилые здания получили название «Белые дома».
К началу Великой Отечественной войны главный корпус и дома для рабочих были построены, но с началом войны дальнейшее строительство завода прекратилось. Возобновилось же оно в январе 1946 году на основании постановления Совета народных комиссаров СССР № 4412 от 21 декабря 1945 года о перепрофилировании СК-6 в Курский завод резиновых изделий.
В сентябре 1948 года вышла первая партия продукции – клинового ремня. А в 1949 году завод, на котором уже работало более четырех тысяч человек, начал выпускать маты, бытовые дорожки и автомобильные коврики.
В последующие годы завод РТИ постоянно прирастал новыми производственными корпусами и мощностями, цехами, отделами, службами, лабораториями. Постоянно росло число рабочих, технологов, инженеров, мастеров производств. Но, несмотря на это, устроиться на завод без протекции было делом сложным. Не каждому доставался счастливый билет стать членом данного престижного трудового коллектива.
Алексею Шитикову повезло: его приняли слесарем в только что открытый при ремонтно-механическом цехе (РМЦ) экспериментальный участок, вскоре ставший новым заводским цехом. Возможно, способствовала этому протекция брата Николая, которого на заводе уже хорошо знали… Возможно, свое веское слово сказали навыки армейской службы… ныне уже не установить… Да это и неважно. Важно то, что отдел кадров дал «добро» на прием Алексея Шитикова слесарем в новый цех. А профком завода предоставил комнатку в заводском общежитии на поселке резинщиков, жилые кварталы которого из двухэтажных домов формировали улицы Харьковская, Белгородская, Обоянская, Краснополянская, Элеваторная, Резиновая, Парковая, Народная и некоторые переулки, производные от этих улиц. Четырехэтажные «Белые дома» также вошли в состав поселка резинщиков, гордо возвышаясь над окрестными двухэтажками.
Став на комсомольский учет, освоившись в трудовом коллективе, где было много молодежи, поднакопив навыки и опыт слесарного дела, Алексей Федосеевич поспешил влиться и в литературное объединение, образовавшееся при редакции газеты «Вперед» из рабочих и ИТР завода РТИ.
В те созидательные годы рабочие РТИ не только добросовестно, с полной отдачей сил и гражданско-патриотической энергии трудились на предприятии и по облагораживанию жилого микрорайона во время субботников и воскресников, но и активно участвовали в общественной, культурной, спортивной жизни завода, входя в различные секции и кружки. Кто-то пел в заводском хоре, кто-то участвовал в спортивных соревнованиях, проводимых как среди цеховых команд завода, так и между соседними предприятиями. А кто-то входил в литературное объединение.
Кто из журналистов многотиражки руководил литературным объединением в первой половине шестидесятых оттепельных лет, ныне уже не установить, но известно, что костяк объединения составили начинающие поэты инженер Лев Мнушкин, журналист Лев Боченков, журналист Николай Шитиков, итээровцы Маргарита Краснокутская, Николай Кравцов, Петр Набережный, рабочие В. Мостовой, Н. Сергеев и некоторые другие. Это легко проверить, пролистав подшивки газеты «Вперед» за те годы.
Став членом заводского литобъединения, Алексей Федосеевич довольно часто предлагал свои стихи для публикации в многотиражке. Среди стихов, напечатанных в газете «Вперед», можно назвать такие, как «Спасибо тебе, комсомол!», «Песня о великом пути», «Мой город», «Отцу», «В те дни», а также «Рабочая честь», «Монолог тяжеловоза», «Опальному поэту», «Чертеж» и некоторые другие. О них сообщает Н. Шитиков в книге «Богатырь Засеймья». Однако перелистывая пожелтевшие номера газеты «Вперед» за 1962 год, автор данного очерка обнаружил, что первое стихотворение слесаря экспериментального цеха Алексея Шитикова опубликовано 13 апреля. Называлось оно «Спасибо тебе, комсомол!».
Так как это первое печатное поэтическое произведение начинающего поэта, то приведем его полностью:
Не раз оступался, шагая
Дорогой нелегкой в жизнь,
Но снова и снова вставал я,
На руку твою опершись.
С тобой
Себя чувствуя сильным,
Смело иду вперед,
К новым крутым вершинам
Знамя твое зовет.
Не выразить верно словами,
Как я благодарен тебе.
Хоть малыми, но делами
Любовь подтверждаю теперь.
И все ж этих слов не сдержу я,
Чеканит их сердце само:
«Ты в жизнь меня вывел большую,
Спасибо тебе, комсомол!»
Следующим напечатанным в многотиражке «Вперед» 5 ноября 1962 года стало стихотворение «Песня о великом пути», имеющее две строфы (куплета) и припев. Процитируем первую строфу и припев:
От штурма Зимнего до штурма космоса –
Такой наш путь за сорок с лишнем лет.
Родная партия нам служит компасом,
Его верней во всей вселено нет.
Припев:
Из тех времен, из косности, застоя
Мы привели Россию в светлый день,
Мы коммунизм на всей земле построим
И жизнь подарим не одной звезде.
25 июня 1963 года на «Литературной страничке» многотиражки были опубликованы стихи А. Шитикова – «Мой город» и «Отцу», стихи и басни В. Мелового, а также очерк Н. Шитикова «Героическая», посвященный одной из работниц завода. Упоминание «соседей» Алексея Шитикова приводится для того, чтобы у читателя возникло понимание об участниках заводского литобъединения.
Возвратимся к герою нашего очерка и из стихотворения «Мой город» процитируем первую и заключительную строфы, в которых раскрывается вся суть произведения:
На черноземной полосе
Раскинулся мой город,
И тянутся к его красе
Поля, хоть он не молод.
……………………….
В нем из глубин земли родник
Бьет свежей силой русской.
И пусть летят века над ним –
Им не состарить Курска.
А из стихотворения «Отцу» обратим внимание на первые строфы, в которых заложена основа всего сюжета произведения и искренняя сыновья любовь поэта к своему родителю, отдавшему жизнь за свободу Родины и продолжение своего рода.
Отец, ты убит на войне,
Давно твое тело – прах.
Но сила твоя – во мне!
Улыбка твоя – на моих губах.
Ты мой продолжаешь путь,
Моим языком говоришь.
Вглядись в нашей жизни суть –
И нас поблагодаришь.
Тема отца, поднятая как в ранее цитируемом, так и в данном стихотворении, оголенным нервом пройдет через все творчество поэта. Впрочем, как и тема матери, сестры-педагога, брата-фронтовика. Близка ему и тема Отечественной войны с беспримерным героизмом советского солдата и народа-труженика. Примером этого может быть стихотворение «В те дни», приуроченное автором к очередному дню победы на Курской огненной дуге и опубликованное в газете «Вперед» 7 августа 1963 года. Всего лишь первая строфа из него, чтобы почувствовать и строгость слога, и вес каждого слова, и глубину авторской мысли и его чувств:
Враг здесь решил остановиться,
Мечтая дать победный бой,
Чтоб снова двинуться к столице
И взять ее любой ценой.
Не трудно заметить, что стихи начинающего поэта не только патриотичны и пафосны, но и как бы конъюнктурны, то есть, прилажены к требованиям текущего политического момента. Тут и комсомол воспевается и роль партии – ведущая и направляющая показаны. Все это есть. Однако не хочется думать, что Алексей Федосеевич делал все это из конъюнктурных соображений, чтобы угодить комсомольским и партийным вожакам. Чувствуется, что писал он эти стихи со всей искренностью юной души, воспитанной на идеологии того времени. К тому же большинство известных отечественных поэтов и прозаиков в духе тех лет также пели «аллилуйя!» партии, комсомолу и Советской власти. Что поделаешь – время такое, советское!..
Патриотическое воспитание, идеологическая накачка не минули и автора этих строк, в шестнадцать-семнадцать лет написавшего стихотворение, посвященного комсомолу, из которого к настоящему времени запомнились патетические строки:
Наша юность цвела под пулями,
Нашей кровью снега алели,
В канонадном мужали гуле мы,
Мы в атаках лихих взрослели.
В 1964 году или несколько позже, если следовать утверждению Николая Шитикова, имеющемуся в книге «Богатыри Засеймья», в заводской многотиражке «Вперед» были напечатаны стихи «Рабочая честь» и «Монолог тяжеловоза», упоминавшиеся выше. Всего лишь первая строфа из «Рабочей чести»:
Она не покупается,
Она не продается,
А потом добывается
И мужеством куется, –
Стоит также отметить, что в многотиражке «Вперед» за 1962 и 1963 год было несколько публикаций произведений Николая Шитикова, который к тому же довольно часто выступал в роли редактора газеты, отвечавшего за выпуск очередного номера. (Редактором в эти годы был Н. Савенков.) Так, в 1962 году Н. Шитиков 17 июля на «Литературной страничке» напечатал стихотворение «Свидание», 10 августа – стихотворение «Солнечная наша цель»; в 1963 году, 8 марта, – очерк «Героическая», 25 июня – стихотворение «Космическое свидание».
Чтобы почувствовать поэтический дар Николая Федосеевича, а также настрой и дух того времени, процитируем первые строки стихотворения «Свидание»:
Ветерок листвой шуршит,
Льется звездное сияние…
И опять он говорит:
«Ты не бойся расстояния.
Нынче надо привыкать
К скоростям иным – космическим!
А Иркутск – рукой подать –
Лета пять часов фактически.
Продолжая речь о творческой деятельности Алексея Шитикова, надо отметить, что он не только входил в заводское литобъединение и публиковался в многотиражке «Вперед», еще в эти годы, то есть с 1962 по 1964 да и позже, как следует из штудирования пожелтевших от времени страниц газеты «Молодая гвардия», он членствовал в творческом клубе «Любители искусств». Этот клуб, согласно воспоминаниям поэта и прозаика, члена Союза писателей СССР с 1978 года Юрия Петровича Першина, кстати, одногодка Алексея Шитикова, был организован при редакции «Молодой гвардии» по инициативе талантливого журналиста и редактора Юрия Авдеева. А среди членов клуба и литобъединения были рабочие, журналисты и студенты курских вузов, в том числе поэты Ф. Сухов, В. Трошин, В. Латышев, Ю. Першин, Ю. Бражник и В. Курилов, а также прозаики В. Зарецкий, Ю. Башин и другие начинающие авторы, проживающие в городе Курске.
Позже, опять же по воспоминаниям незабвенного Ю.П. Першина, клуб «Любителей искусств» преобразовался в литобъединение «Молодогвардеец». Но это так, к слову…
При этом слесарь экспериментального цеха завода РТИ Алексей Шитиков не просто являлся членом клуба «Любителей искусств», но и, как другие члены клуба, печатался в газете «Молодая гвардия». Так 25 декабря 1962 года были напечатаны его стихотворения «Рабочему», «Колхознику», «Солдату» под общим названием «Друзьям». При этом каждое стихотворение имело не только собственный сюжет, но и ритмический рисунок.
Если кто-то сказал
О тебе: «Он – ничто!»
Если давит слеза –
Ты не падай ничком,
А упорно иди
К своей цели вперед
И «судью» – не суди.
Жизнь сама разберет,
На кого прилепить
Этикетку «Ничто!»
Нам, мечтая, творить,
А не падать ничком.
Это строки из стихотворения «Рабочему», а следующие из «Колхозника»:
Непослушными мы росли.
«Безотцовщина!» – все называли.
Тёти за уши часто трясли
Нас за то, что в садах «гостевали».
…………………………………
И, как правило, после лозин
Мы давали им «честное слово»…
Залечив же побои в грязи,
Мы, смеясь, бедокурили снова.
Уж давно из нас каждый – не тот.
«Молодцы!» – называют в округе.
Потому-то от каждых ворот
К нам приветливо тянутся руки.
А последние четыре строки из стихотворения «Солдату», в которых не только обыгрывается ситуационный момент, но и предлагается парадоксальность вывода:
Лет пять не виделись друг с другом…
Рука – в руке. Стоим… молчим…
Была у юношей разлука,
А встреча вышла у мужчин.
И здесь стоит отметить, что в данном номере «Молодой гвардии» на одной литературной странице со стихотворением А. Шитикова, как бы в подтверждение вышесказанного, находились стихи В. Ермакова, В. Чумакова, Н. Лащева, Н. Уварова, А. Сомова. Ю. Кириллова, А. Сергеева, В. Герасименко, В. Быковой, А. Тимонова, Ю. Авдеева, В. Конорева – земляка А. Шитикова, В. Петровского, В. Гордейчева и М. Сибирякова.
А 16 февраля 1964 года «Молодая гвардия» вновь напечатала стихотворение слесаря завода РТИ Алексея Шитикова. На этот раз «Поэзию».
Так как лирическое стихотворение «Поэзия» относится к первым публикациям автора, то и его приведем полностью, чтобы показать, как росло совершенствование начинающего поэта в вопросах стихосложения и использовании поэтических стоп и норм.
Лыжи мчат мня бешено,
Лыжи тоже с характером.
След за мною заснеженный,
Словно поле за катером.
С крутобокими спусками
Мне знаком этот путь.
Я в снегах наших курских
Не боюсь утонуть!
Ну, а если не выстою
И пойду поднимать
Боком пыль серебристую –
Знайте все, что опять
Отряхнусь и полезу я
На вершину горы.
Есть в катанье поэзия
Зимней чудной поры!
Я не знаю, у кого повернется язык сказать, что в этом стихотворении нет настоящей поэзии. Есть! Да еще какая!.. Отличная образность, замечательные эпитеты и метафоры, чудесные рифмы и отменная ритмика. И не просто авторское присутствие, а его устремленность вперед, к новым достижениям, в том числе и в поэзии, несмотря на временные неудачи.
На этой страничке рассказ Б. Солнцева «Клад» и стихи В. Алехина, Ю. Першина, И. Зиборова, Ю. Лебедева и В. Фейтельсона. Возможно, Алексей Шитиков с кем-то из соседей по литературной страничке встречался – тут дело случая, а вот то, что он свои стихи сравнивал со стихами «соседей», – это стопроцентно. Так уж устроены поэты, чтобы постоянно сравнивать свое творчество с чужим, даже близким по духу и стилю. Надо полагать, что то же самое делали и его соседи по литературной странице.
Если 1961 год в истории страны ознаменовался денежной реформой и полетом в космос Ю.А. Гагарина, то 1962 – Карибским кризисом и едва не начавшейся ядерной войной между США и СССР. Естественно, Алексей достижениями страны в освоении космоса гордился, а сообщения ТАСС о кризисе между ядерными державами воспринимал с тревогой. В отличие от большинства советских людей, во время военной службы ему доводилось видеть чужих «железных птиц», летающих вдоль наших границ.
Впрочем, Карибский кризис благодаря разумным действиям Н.С. Хрущева и Д. Кеннеди разрешился без страшных последствий для всего человечества. Последовавшие мирные соглашения привели к некоторой разрядке. Все, облегченно вздохнув, перевели дух. Надо полагать, радовался этому факту и поэт Алексей Шитиков. Он продолжил писать лирические и патриотические стихи, в том числе о малой родине, о рабочей гордости и чести, о людях труда, о великой Родине и ее достижениях, которые время от времени публиковались в заводской многотиражке.
А вот о своей общественной работе и спортивной деятельности почему-то скромно помалкивал, хотя, зная его азарт и активную гражданскую позицию, он не мог не заниматься этими делами. А еще ни разу не обмолвился и о дежурствах в Добровольной народной дружине (ДНД), формирование которой на заводе РТИ активно началось в 1962 году с торжественного собрания. И слесарь-комсомолец экспериментального цеха РТИ просто не мог не быть народным дружинником, когда это было массовым явлением. Кстати, в Курске Добровольные народные дружины были образованы в 1961 году, и в этом же году сформирован городской Совет ДНД. А на заводе РТИ в торжествах по учреждению ДНД принимали участие директор А.М. Милов, секретарь парткома В.Н. Жалнин, председатель завкома Рокоманова, секретарь комитета ВЛКСМ Самсонов.
Нет в произведениях Алексея Федосеевича и упоминаний о заводских и межзаводских КВНах, весьма популярных среди молодежи и входивших в те годы во все сферы человеческой деятельности. (О смотрах КВН на заводе РТИ поведал Николай Шитиков в книге «Богатырь Засеймья».) А ведь Алексей и стихи писал, и острым, часто очень язвительным, словом владел, и пел здорово…
Шестидесятые созидательные – время ярких и дерзких мечтаний и великих достижений! Страна строится, страна овладевает ближайшим космосом, страна читает, страна мечтает… Порой кажется, что для этой страны и ее людей в этом мире нет ничего неисполнимого и невозможного. Стоит лишь еще чуть-чуть поднапрячься – и будут сдвинуты горы и повернуты реки… Да что там земные горы и реки – и «на Марсе будут яблони цвести».
Что же касается Курска в плане социально-бытового и общественно-культурного развития в первой половине шестидесятых годов, то что-то уже упоминалось в ходе этого очерка, а что-то кратко назовем.
В 1962 году город Курск был разделен на три административных района: Ленинский, Железнодорожный и Промышленный (были упразднены Сталинский и Дзержинский районы), а в декабре был сдан в эксплуатацию широкоэкранный кинотеатр «Восток». И потоки курян потекли на сеансы фильмов в этот кинотеатр.
В 1963 году, 2 июля, в Доме офицеров был открыт музей Курской битвы (ныне ни Дома офицеров нет, ни музея – прогресс, вошь тебя забодай!), а 4 июля в Курск приезжал писатель К. Симонов, встречался с курскими собратьями по перу и с населением города.
Участвовал ли комсомолец, слесарь экспериментального цеха и член литобъединения завода РТИ Алексей Шитиков в мероприятиях по открытию музея и во встрече с писателем Симоновым, неизвестно. Возможно, и участвовал, если принять во внимание активную гражданскую позицию поэта.
Да, Курск старается идти в ногу со временем и со страной. Ракеты в космос с курских полей не стартовали, зато стартовали стройки предприятий союзного значения: трикотажного комбината, химико-фармацевти-ческого завода, фабрики технических тканей. А построенные ранее завод «Аккумулятор», КПД, ЖБИ-1, «Волокно», КЗТЗ, «Счетмаш», «Прибор», Курский завод передвижных агрегатов (КЗПА) и, конечно же, РТИ работали на полную мощь. И всюду – молодые энергичные кадры с невероятным энтузиазмом, стремлением в будущее и духом созидания в настоящем. В каждом городском микрорайоне строились и принимались в эксплуатацию кинотеатры, больницы, детские сады, школы, институты, возводятся новые жилые микрорайоны РТИ, КТК, КЗТЗ, «Волокно» и другие. Население города выросло с 204,7 тыс. человек в 1959 году до 228 тыс. в 1962. А к 1967 году оно достигло 255 тыс. человек.
Конечно, шестидесятые годы (особенно первую половину) можно с полным основанием назвать годами наивысшего энтузиазма и подъема в стране, расцвета технического прогресса и культуры во всей ее многогранности и многообразии. Еще не канула в Лету «хрущевская оттепель», и на слуху были имена таких писателей, как Ф. Абрамов, М. Шолохов, А. Ахматова, Л. Леонов, Е. Евтушенко, Г. Бакланов, А. Вознесенский, В. Астафьев, В. Аксенов, В. Войнович, А. Солженицын с его «Одним днем Ивана Денисовича». Правда, позже многие из них, «зазвездившись» и предавшись гордыне, скатятся на путь антисоветчины и диссидентства.
Имелись громкие писательские имена и в Курской области – В. Овечкин с его «Районными буднями», М. Обухов с «Ястребовыми», Николай Корнеев с патриотическими стихами и поэмами. Несколько позже на необъятном литературном небосводе Советского Союза засияли яркие звезды уроженцев соловьиного края Евгения Носова в Курске и Константина Воробьева в Вильнюсе. Их книги брали для прочтения в библиотеках, жадно искали и раскупали в книжных магазинах. Неслыханной популярностью пользовались издаваемые массовыми (миллионными) тиражами книги земляка курян Аркадия Гайдара.
Именно в это время появился в Москве «Театр драмы и комедии на Таганке», на сцене которого выступал В. Высоцкий, а в кинотеатрах, в том числе и курских, шли фильмы «Чистое небо» Г. Чухрая, «Иваново детство» А. Тарковского, «Судьба человека» С. Бондарчука и «Девять дней одного года» М. Ромма. Но и в это же самое время (декабрь 1962) Никита Сергеевич Хрущев подверг разносу молодых художников-авангардистов, участников открывшейся в московском Манеже выставки «30 лет МОСХа».
На сцене Курского областного драматического театра силами местных актеров ставились спектакли «Все остается людям». «Трехминутный разговор», «Праздник фонарей», «Девушка с веснушками», «Остров Афродиты», «Бесприданница», «Слепое счастье», «Сын века» и другие.
На это время пришелся расцвет народной самодеятельности, когда на сценах сельских клубов выступали не только местные хоровые и танцевальные коллективы, но и ставились пьесы русских и советских драматургов. Словом, жизнь бурлила.
И на фоне этого как-то буднично и обыденно в июле 1963 года в Москве прошли похороны поэта и земляка курян, уроженца города Льгова Николая Николаевича Асеева (1889–1963). Но еще незаметней (в мае этого же года) прошли похороны в селе Турка Хомутовского района другого земляка – поэта и прозаика Пимена Ивановича Карпова (1886–1963). Пимен Карпов, как и Николай Асеев, являлся членом Союза писателей СССР с 1934 года, жил в Москве, но похоронить себя завещал на малой родине.
И если память Николая Асеева курянами все же была увековечена (5 марта 1965) в названии Курской областной научной библиотеки, торжественно открытой 27 июля 1965 года, то могила Пимена Карпова зарастала травой в безызвестности и холоде людского равнодушия до середины 80-х годов, пока о нем ни вспомнил журналист Н.А. Шатохин.
В конце 1963 или же в начале 1964 года заводскую многотиражку «Вперед» покинул Николай Шитиков, перейдя на работу корреспондента ведущей областной газеты «Курская правда», в которой он до этого довольно часто публиковался с очерками и рассказами. Конечно, статус главной областной газеты, ежедневно выходившей многочисленными тиражами, был значительно выше статуса заводской многотиражки, печатавшейся на одном листе раз в неделю, да и зарплата корреспондента «Курской правды» был намного выше зарплаты литсотрудника многотиражки, не говоря уже об общественном положении.
Однако возвратимся к герою очерка и напомним, что в это время его возраст приближался к 25 годам, и, ясное дело, он не только добросовестно трудился, писал стихи, публиковался в заводской многотиражке «Вперед» и участвовал в общественной жизни цеха, но и влюблялся. Сведений об этом в его автобиографии не найти, но они имеются в его стихах. Например, в «Буйстве юных чувств…» есть такие строки:
Не страшись! –
Моя ладонь –
Не колючий лед,
Разбужу в тебе огонь –
Сердце запоет!
А в стихотворении «Из утра – в ночь» рассказывается о другом эпизоде его мужской влюбленности:
…А тут вдруг – на тебе на радость
Иль на беду – заметил враз
Ее округлостей покатость
И чистоту небесных глаз,
И губ созревшую вишневость
С наливом сочности такой,
Что я опешил: «Вот так новость!..
Не развернуться ли домой,
Покуда разум, как от браги,
Не помутился до конца?..»
Но не хватило мне отваги
От красоты ее лица
И стана отдалиться мудро –
Вина в том юного огня…
Теперь далекое то утро
Уже не радует меня…
Не будем гадать, насколько поэтическая вольность замечательного по своему эмоциональному наполнению и стилевому исполнению стихотворения соответствует истине лишь отметим, что в юности Алексей монахом не слыл, умел замечать и ценить женскую красоту и был отзывчив на страстные порывы сердца.
Да, в экспериментальном цеху девушки-работницы – дефицит, тяжелые слесарские и ремонтные работы все же больше подходят мужчинам с их крепкими мозолистыми руками, а не хрупким девушкам с нежными ручками. Но в соседних цехах, куда слесари-ремонтники захаживали довольно часто, девушек и молодых женщин порой бывало больше, чем мужчин. Так что найти себе пару на производстве, не говоря уже о городском досуговом пространстве, труда не составляло… Не зря же в книге Н. Шитикова «Богатырь Засеймья» сообщается о массовых комсомольских свадьбах.
КУРСКИЙ ПЕДИНСТИТУТ
Летом 1964 года во время отпуска Алексей Шитиков, решив идти по стопам брата Николая и сестры Марии, сдал вступительные экзамены и поступил на очное отделение литературного факультета Курского педагогического института. Став студентом КГПИ, уволился с завода РТИ и с сентября приступил к занятиям на литфаке.
Как известно, Курский пединститут является самым первым высшим учебным заведением края, учрежденным сразу же после образования в июне 1934 года Курской области. И к тому моменту, когда Алексей Шитиков стал студентом первого курса, институт уже имел свою историю. Если кратко, то история института такова: возник он не на пустом месте, а на месте дореволюционной Мариинской женской гимназии, здание которой было торжественно заложено 27 мая 1901 года на улице Фроловской (ныне – Радищева). И учились в гимназии дочки дворян, купцов, священников, разночинцев-служащих и мещан. Так продолжалось до 1917 года. Вскоре после Октябрьской революции и утверждения Советской власти в Курске, в 1918 году, Мариинская гимназия упраздняется, а на ее месте открывается Курский учительский институт, который действует до июля 1923 года.
Стоит отметить, что в канун Октябрьской революции в гимназии училась будущая советская поэтесса и детский писатель Елена Александровна Благинина (1903-1989), дочь железнодорожного служащего, которая продолжила свое обучение и в учительском институте. А в период с 1920 по 1923 год была активным членом Курского Союза поэтов. Кстати, в Союзе поэтов членствовали преподаватели учительского института Илья Павлович Плотников и Павел Леонидович Загорский, а также студенты Георгий Рейхберг и Евгения Станиславская – в будущем довольно известные деятели отечественной культуры и литературы.
В 1921 году в этом же здании, одном из лучших в городе, по соседству с учительским институтом разместился еще и Рабоче-крестьянский университет, готовивший на 6-месячных курсах партийных и советских работников. Позже университет переименовали в губернскую совпартшколу, где в 1922 году учился молодой поэт Николай Мартынович Кооль (1902-1974), автор известной песни «Там вдали, за рекой». А в драмкружке актером, режиссером и сценаристом был Юрий Павлович Герман (1910-1967), будущий советский писатель, автор романа «Россия молодая» и сценариев кинофильмов «Семеро смелых», «Дело Румянцева».
Как только Курск стал областным центром, по решению Совнаркома РСФСР от 22 июля 1934 года в нем был создан первый вуз края – педагогический. Курский государственный Педагогический институт имел сначала два факультета: истории и русского языка и литературы. Факультет истории возглавил А.А. Лямкин, а деканом факультета русского языка и литературы стал В.С. Бондаренко. Первым директором института был назначен бывший заведующий педтехникума С.А. Лодыженский, в конце тридцатых годов ставший жертвой сталинских репрессий. Затем в период с 1934 по 1936 год ректорами становились Пономарев. Жданов, Чечулин.
В 1935 году здание института было решено надстроить на 2 этажа и реконструировать по проекту архитектора К.Г. Петровского. Так учебный корпус пединститута стал четырехэтажным. Число студентов в нем значительно увеличилось. Среди преподавателей литфака были Петр Бульбанюк, Александр Западов, Борис Ярхо и некоторые другие, которые кроме педагогической деятельности, занимались еще и литературной – писали стихи, очерки, рецензии, рассказы. Публиковались они в альманахе «Утро», издаваемом в Курском областном книжном издательстве, учрежденном в 1935 году. В 1937 году в КГПИ открывается заочное отделение, а в 1940 – аспирантура. Но началась война…
В 1941 году Курский пединститут вместе со студентами и преподавателями, не призванными в армию, эвакуируется в город Сарапул Удмуртской АССР. Ректором института в это время был кандидат исторических наук, доцент П.Д. Макаров.
Возвращение пединститута, его студентов, профессорско-преподавательского состава, административно-хозяйственного отдела в Курск происходит летом 1943 года. Обязанности ректора исполняла профессор Ц.М. Нусинова. Тогда же в КГПИ открывается факультет географии, а также планируется создание физико-математического факультета и факультета иностранных языков.
Правда, прежде чем приступить к занятиям, требуются большие усилия по восстановлению и приведению в порядок главного учебного корпуса, разрушенного немцами при отступлении. Капитального ремонта ждут общежитие и другие помещения. И студенты вместе с преподавателями включаются в эту работу. Недоедая и недосыпая, впрочем, как и большинство курян, они к концу октября 1943 года привели в божеский вид все здания института, отремонтировали и оборудовали аудитории. Параллельно с этим принимали участие в городских субботниках и воскресниках по расчистке города, а также в закладке парков и скверов, уничтоженных во время оккупации.
В 1945 году во время ректорства А.Ф. Елютина в дополнение к прежним факультетам открываются новые – физико-математический и иностранных языков с отделениями английского, немецкого и французского языков. А в 1953 году открыт факультет естествознания.
В 1957 году Курский государственный педагогический институт получил статус вуза первой категории. А в 1960 году в нем открывается художественно-графический факультет, начавший готовить кадры для средних школ области, средних специальных учебных заведений и вузов. Наметился прогресс и в Курском отделении Союза художников СССР.
С 1961 года институт возглавляет кандидат исторических наук, доцент Илья Яковлевич Климов. До прибытия в Курск Климов окончил в 1938 году исторический факультет Ленинградского пединститута, а в 1941 ВПШ при ЦК ВКП(б). В Курске с 1951 по 1954 год заведовал кафедрой облпартшколы. Затем с 1954 по 1958 год являлся секретарем Курского горкома КПСС, с 1958 по 1961 год – заведующий кафедрой в Курском СХИ. Отсюда и перешел на должность ректора КГПИ – партия назначила.
Что же касается творческой литературной деятельности в недрах института, то здесь, во-первых, на литфаке трудились ученый-филолог, писатель-фронтовик, член Союза писателей СССР Исаак Зельманович Баскевич, ученый-филолог, фольклорист Петр Иванович Бульбанюк, составитель и соавтор сборников «Колхозные частушки», «Курские частушки» (1960), «Курские народные песни» (1962), «Ивашечка» (1963). А на истфаке преподавал основы археологии талантливый педагог, писатель-фронтовик Ю.А. Липкинг, автор историко-романтической повести «Кудеяров стан» (1956). Кроме того, литературу в КГПИ в 60-е годы преподавали ученые-филологи В.С. Бондаренко, Г.В. Денисевич, И.М. Тойбин, В.А. Пономарев, А.Ф. Кедровский (с 1964 г.) и другие ученые-литературоведы.
Такова вкратце история КГПИ к середине 60 годов ХХ века, когда туда на литфак без какого-либо блата, лишь с багажом школьных знаний поступил Алексей Шитиков.
1964 год… Он стал знаковым не только в личной жизни начинающего поэта и студента первого курса литературного факультета Алексея Шитикова, но и в жизни страны – СССР, и в жизни Курской области.
Если (пусть и нарушая хронологию событий) говорить о стране как наиболее значимой субстанции, то 14 октября 1964 года путем «дворцового переворота» со всех постов был смещен Н.С. Хрущев и к власти в партии и государстве пришел Леонид Ильич Брежнев (1906–1982). И здесь важно отметить, что впервые в отечественной истории это историческое событие обошлось без жертв и кровопускания. Правда, были и пострадавшие: своих постов лишились многие друзья и сподвижники Хрущева как в Москве, так и на периферии – в союзных и автономных республиках, краях и областях. Новая метла выметала старые кадры и на очищенное место сажала свои. Не минула сия доля и Курскую область. На областной партийный Олимп в декабре 1964 года был возведен Леонид Гаврилович Монашев (1914–1995), сменивший Сергея Ивановича Шапурова (1916–1987). А председателем Курского областного Совета депутатов трудящихся (облисполкома) стал Иван Иванович Дудкин (1911–1989), сменивший на этом посту Ивана Петровича Быстрюкова (1928–2017).
Начавший величаться Генеральным секретарем ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев, как установили краеведы, тоже был земляком курян. По крайней мере, его предки жили в селе Брежнево Курского уезда Курской губернии, а сам он в период с 1923 по 1927 год учился в Курском землемерном техникуме и даже, как много лет спустя, установил курский краевед, ученый и писатель Ю.А. Бугров, публиковал стихи в курской газете «Комсомолец». Да и женился Леонид Брежнев на Виктории Петровне Денисовой (1907–1995), студентке Курского медицинского техникума, в 1927 году в Курске. А познакомился с ней еще раньше, в 1925 году, опять же в Курске, на танцах в педучилище… Однако сам себя Леонид Ильич, в отличие от Никиты Сергеевича Хрущева, курянином никогда не считал. Впрочем, это его дело…
В качестве положительных свершений в жизни Курского края в 1964 году можно назвать следующие: начал функционировать Курский политехнический институт, вступила в эксплуатацию железнодорожная больница с детским, хирургическим и травматическим отделениями. А еще был организован Курский проектный и научно-исследовательский институт сахарной промышленности «Гипрониисахпром». Что и говорить, отрадные явления в жизни города и области.
А вот в жизни Курской писательской организации это был тяжкий по своим последствиям год – решением столичных «умных голов» ликвидировалось Курское областное книжное издательство, дававшее с 1935 года путевку в жизнь десяткам книг курских авторов, а самим авторам – в Союз писателей СССР. Теперь небрежным росчерком канцелярского пера какого-то чиновника курские писатели и литераторы вместе с собратьями по перу из Белгорода, Тамбова, Липецка и Воронежа «приписывались» к Центрально-Черноземному книжному издательству и должны были многие годы стоять в длинной очереди на издание своей книги. Там и своих писателей было предостаточно, в очереди на издание книг стояли годами, а тут, будьте любезны и не кашляйте, несколько десятков сотоварищей из смежных областей…
Издававшиеся в Курске с середины 50-х годов альманахи «Простор», «Радуга», «На родной земле», в которых публиковали стихи и прозаические произведения как известных в крае писателей, так и начинающих литераторов, естественно, были упразднены, а всем пишущим было сказано публиковаться в журнале «Подъем», с 30-х годов издававшемся в Воронеже.
Удар по курскому литературному сообществу, по определению краеведа и писателя Ю.А. Бугрова, был нанесен огромный. Ведь Курская писательская организация, созданная в 1958 году, к середине шестидесятых годов продолжала развитие. Да, ее покинули Н. Алексеев, Ф. Певнев, В. Овечкин – инициатор создания организации, но она пополнилась такими мастерами художественного слова, как Евгений Носов (1959), Надежда Григорьева (1961), Федор Голубев (1962), Виктор Малыгин (1063), Вячеслав Тычинин (1963), Михаил Козловский (1965), Александр Харитановский (1965) и Исаак Баскевич (1966).
К этому времени будущая гордость Курского края да и всей России – Евгений Иванович Носов издал такие замечательные книги, как «На рыбачьей тропе», «Рассказы», «Тридцать зерен», «Где просыпается солнце?», «Дом за триумфальной аркой». Вышли книги у Михаила Козловского – «Девичья бригада» и Исаака Баскевича – «Горький в Курске». Следовательно, всем хотелось издавать новые книги – и вот на тебе, бабушка, Юрьев день!.. Не ложка, а целый половник в бочку меда…
Безответственный шаг столичных «умных голов» доставил проблемы не только профессиональным писателям, но и двум десятков литераторов, в том числе бывших фронтовиков (Н.К. Истомин, Е.К. Маслов, В.М. Москаленко, В.С. Алехин, Ю.А. Липкинг, Н.А. Немцов, И.И. Юрченко). Ведь и они желали печататься в альманахах, издавать авторские книги, чтобы показывать свой профессиональный рост на ниве литературного творчества. А к середине 60-х годов к прежним «начинающим» – выше перечисленным литераторам-фронтовикам, а также Ю. Авдееву, М. Приваленко, П. Бульбанюку, Ю. Лебедеву, В. Прусакову и другим – добавились совсем юные претенденты на звание писателей, многие из которых даже не покинули студенческой скамьи.
Как отмечалось выше, Центрально-Черноземное книжное издательство, не обладая производственными мощностями, какие имелись в столичных издательствах, не могло справиться с возрастающими потребностями писателей и литераторов Курщины. К тому же надо иметь в виду, что на ЦЧКИ возлагались обязанности исполнения общественно-политического заказа: издание книг по культуре и истории городов и областей всего Черноземья. Примером этому только по Курской области могут быть такие книги, как «Курск», «Курская область», «Курская битва» и ряд других, изданные как раз в 60-е годы.
Чтобы как-то поддержать молодых авторов, в Воронеже издавались коллективные сборники, например, «Моя первая песня», «Начало», «Поэзия» и другие. Но, во-первых, в этих изданиях львиную долю книжного пространства занимали воронежцы со своими поэтическими и прозаическим произведениями, а во-вторых, эти сборники погоды в профессиональном развитии авторов не делали. По свидетельству курских писателей Юрия Першина и Михаила Еськова, в литературной среде такие сборники называли хоть и цинично, но довольно верно – «братскими могилами», так как многие имена авторов, «засветившись» в этих сборниках, вскоре гасли, причем навсегда. Какую-то отдушину выходу творческой энергии курских писателей и начинающих литераторов давали литературные страницы «Молодой гвардии» и «Курской правды». Однако по газетным публикациям в Союз писателей не принимали…
Вот в таком печальном состоянии пребывала Курская писательская организация к началу 1965 года. Это пока не касалось лично студента первого курса литфака КГПИ Алексея Шитикова, но только – пока. Ибо и ему вскоре предстояло почувствовать на себе отсутствие Курского книжного издательства, местных литературных альманахов и коллективных сборников.
Надо полагать, пока Алексей Шитиков втягивался в учебный процесс, – а он простым не был, ибо институт не школа, – о собственных стихах ему не думалось. Но, освоившись, он, конечно, продолжил стихосочинительтво. Мало того, стал посматривать на товарищей по курсу: нет ли среди них родственных душ. И однажды узнал, что сложением стихов балуется его однокурсники Леонид Наливайко и Рая Силакова.
Наливайко, родившись в отдаленном от областного центра селе Захарково Конышевского района, как и Алексей Шитиков, успел не только окончить среднюю школу и послужить в армии, но и повидать мир, завербовываясь в Сибирь. Не столько за длинными рублями, как за романтикой и «запахом тайги».
Не знаю, возникло ли между ними соперничество на почве поэтического творчества, но как рассказывали их одногодки-писатели, среди студентов КГПИ ходило шуточно-язвительные, похожее на деревенскую частушку стихотворение Алексея Шитикова, посвященное Леониду Наливайко:
В коридорах КПИ
Ходит Наливайко,
На нем мятые штаны,
Драная фуфайка.
Как была воспринята данная эпиграмма Леонидом Наливайко, после многолетних странствий по Сибири и плаваний по Енисею действительно небрежно относившегося к своему внешнему виду, неизвестно. Возможно, что-то ответил в подобном ключе, ибо за острым словом в чужой карман не лез и частушки сочинял не хуже Алексея Шитикова… Что известно, так это то, что в поэтическом багаже Наливайко-поэта стихов, посвященных Шитикову, не найти. Впрочем, возможно, автору этих строк просто не удалось их увидеть… Ведь, как некогда заметил прозорливый и прехитрый Козьма Прутков, «нельзя объять необъятное».
Силакова Раиса родилась в Мензилинске татарской АССР, но детство провела в селе Защитном Щигровского района. Со 2-го курса КГПИ перевелась в Московский литературный институт. Работала в издательстве «Молодая гвардия». Известна в стране как поэтесса Раиса Александровна Романова (1943–2014).
Неизвестно, посещали ли студенты литфака Алексей Шитиков, Леонид Наливайко и Раиса Силакова литературное объединение, существовавшее в КГПИ с 50-х годов, о чем пишет С.П. Щавелев в книге «Историки Курского края». Об этом же автору этих строк поведал выпускник пединститута 1963 года, поэт, прозаик, член Союза писателей СССР с 1985 года и одногодок Алексея Шитикова Иван Федотович Зиборов. По словам Зиборова, учившегося в Курском пединституте с 1958 года на географическом факультете, в КГПИ в то время существовало литературное объединении, курируемое сначала кандидатом филологических наук, доцентом и литературным критиком Исааком Зельмановичем Баскевичем (1918–1994), а затем – кандидатом филологических наук, профессором Иосифом Марковичем Тойбиным (1919–1988). Но кураторы – кураторами, а непосредственное руководство литобъединением возлагалось на самих участников. Например, с 1962 по 1963 год литобъединением руководил студент пятого курса Иван Зиборов (по его воспоминаниям).
В Курском государственном педагогическом институте с 1940 года существовало такое издание, как сборник научных статей «Ученые записки». В нем публиковались не только преподаватели института и аспиранты, но и студенты. По сведениям, представленным автору очерка Л.В. Шитиковой, в пединституте издавалась и газета «За педагогические кадры», в которой печатались заметки, статьи и стихи начинающих. Но публиковался ли в этой газете Алексей Шитиков, неизвестно. Скорее, да, чем нет…
В биографических статьях и автобиографии Алексея Шитикова ничего не говорится о его студенческой жизни: комсомольской работе, участии в спортивных состязаниях, в смотрах художественной самодеятельности, КВНах, субботниках, стройотрядах во время летних каникул. А ведь все это имело место в жизни студентов педагогического института. Например, тот же Леонид Наливайко после первого курса литфака уже трудился в вузовском стройотряде. И тут снова выручила Л.В. Шитикова, поведав, что Алексей в стройотрядах не состоял, на целину не ездил, зато после второго курса все лето вместе с Лидией Васильевной работал физинструктором в одном из пионерских лагерей области. Сама же Лидия Васильевна, будучи студенткой КГПИ, трудилась пионервожатой.
Не найти в биографических статьях и сведений о сердечных делах будущего поэта. И только в его стихах о том времени нет-нет да промелькнут строки о любви к очередной красавице. Например, в стихотворении «После ссоры» говорится следующее:
Чтоб купить тебе колечко –
Путь всего-то метров сто,
От сердечка до сердечка
Расстояние не то.
Холостяцкая дорога
Пусть продлится – посмотреть
Я хочу: ты одиноко
Или с кем-то песни петь
Станешь после нашей ссоры…
О том, что от прежней юношеской влюбленности не осталось и следа и что теперь поэт влюбляется серьезно и по-настоящему, по мнению автора очерка, говорится и в стихотворении «Любовь – не шалая игра…»:
Ты пахнешь радостной весной –
Дыханьем солнца и сирени,
И родниковый голос твой
В мажор соловушкиной звени
Светло вливается, когда
Поешь ты звонко иль хохочешь!..
Однако Л.В. Шитикова и здесь внесла корректировку, пояснив, что «юношеская влюбленность у Алексея Федосеевича осталась на всю жизнь».
Что же касается отношений между студентами литфака Алексеем и Леонидом, то никакого развития в институте они не получили. Дело в том, что после окончания второго курса Леонид Наливайко вынужден был покинуть пединститут и двинуть по вербовке на Севера, в Архангельскую область, валить лес, чтобы заработать на стройматериалы для дома родителям, у которых во время пожара летом 1966 года сгорело жилье. Беда в отчине Наливайко развела двух студентов на многие и многие годы…
Леонид Гаврилович Наливайко (1938–2020) по окончанию срока вербовки восстанавливаться в институтке, чтобы продолжить образование, не захочет. Сначала построит родителям дом, затем обзаведется собственной семьей, сменит десятки профессий, но никогда не перестанет писать стихи – самобытные и остроумные, лирические и ироничные, философские и наполненные гражданской позицией автора. Издаст несколько персональных поэтических сборников и в 1998 году будет принят в Союз писателей России. И с этого времени поэты Леонид Наливайко и Алексей Шитиков вновь начнут иногда встречаться на общих собраниях членов Курской писательской организации и, возможно, с улыбкой вспоминать о той далекой студенческой поре…
В 1965 году редакция «Молодой гвардии», чтобы представлять курских авторов не от случая к случаю и в отдельных колонках, а более масштабно и капитально, учредила на страницах газеты отдельный литературный разворот – литературный журнал «Зарницы».
Первый выпуск «Зарниц» состоялся 27 февраля 1965 года. В нем читателей порадовали стихотворные подборки студентов Курского медицинского института Ю. Першина, В. Файтельсона, В. Трошина, а также журналистов Ю. Авдеева и Л. Боченкова. Во втором выпуске «Зарниц» 16 марта увидели свет стихи Т. Рябыкиной, Ю. Першина и поэта-фронтовика из Рыльска В. Алёхина. А в третьем выпуске, состоявшемся 27 апреля, вместе с поэтическими произведениями В. Трошина, Т. Рябыкиной, О. Курилова соседствовало стихотворение «Война не обошла бедою…» студента КГПИ Алексея Шитикова.
Уже само название стихотворения четко и ясно говорит читателю, что автор поднимает тему войны, принесенных ее бед и вдовьих слез. И точно, уже с первых строк именно об этом речь:
Война не обошла бедою
И нас, как многих остальных.
О эти слезы, слезы вдовьи,
И я напился вдосталь их.
Соседи письма получали,
К нам почтальон не заходил,
И мама плакала ночами,
И боль росла в моей груди.
Сырели щеки у подушки,
До крови губы я кусал…
Тяжелых тех ночей минувших
Мне никогда не описать.
И мне не высказать словами
Печаль суровых зимних дней,
Когда сходились вдовы к маме
И голосили вместе с ней...
Процитирована только часть большого стихотворения, не столько лиричного, сколько исповедально-повествовательного, эпического до краев наполненного детскими воспоминаниями автора и его незатихающей болью об отце, погибшем в огненном смерче военной круговерти.
Если сравнить это и другие стихотворения на тему войны и военного лихолетья со стихами о любви, где много лиричности, образности, чувственности и даже юношеской бравады, то сразу заметно их отличие. Заключается оно высокой серьезностью авторского отношения к данной теме.
За третьим выпуском последовали и другие выпуски «Зарниц» – всего не менее пятнадцати за этот год. И в каждом выпуске вновь и вновь появлялись новые имена авторов стихов и прозы, и их общая численность от выпуска к выпуску постоянно увеличивалось. При этом в «Зарницах» публиковались не только «начинающие», но и маститые – Николай Корнеев, Егор Полянский, Евгений Носов, Александр Харитановский, Федор Голубев. Исаак Баскевич и другие. А в 7-м выпуске «Зарниц» (29 июня) стихами отметился Иван Зиборов, в 8-м – прозаик Владимир Детков (под псевдонимом В. Максимов) рассказом «Квочка», в 10-м Игорь Лободин и Юрий Авдеев, в 14-и – Лев Мнушкин и Владимир Гордейчев.
22 мая 1965 года на страницах «Молодой гвардии» в очередной раз отметились участники клуба «Любителей искусств». Здесь Алексей Шитиков был представлен такими лирическими стихотворениями, как «Так и снишься, так и снишься…», «Будет час…» и «Перебранка с ветром». Всего по одной строфе из «Так и снишься…» и «Перебранка с ветром», чтобы почувствовать творческий рост автора в работе с образами и чувствами.
Так и снишься, так и снишься,
То снегурочкой под елкой,
То голубкой, то синицей
У моих присядешь окон
То привидишься – вот чудо! –
На заре цветущей ало…
Ясно, что эти строки из стихотворения «Так и снишься…», а следующие – из «Перебранки с ветром»:
А ветер словно ошалел,
Ему бы все со мной играться.
Ах, чтоб в высоком ковыле
Тебе до смерти заплутаться»
К этому стоит добавить, что стихи А. Шитикова сопровождались его фотопортретом и небольшой биографической справкой, в которой указывалось, что до службы в армии он трудился в колхозе, после службы работал на заводе РТИ, а в настоящее время является студентом КГПИ. Таким образом, читатели могли познакомиться не только с произведениями этого поэта, но и с его биографией. Надо думать, что такой подход редакторского коллектива «молодежки» пришелся по нраву Алексею Федосеевичу, пролил на его творческую душу каплю бальзама. Ведь с таких небольших биографических заметок, как правило, начинается популярность автора…
Между тем, Алексей Шитиков, расширяя горизонты публикаций стихов, 20 июня 1965 года в «Курской правде» на ее «Литературной странице печатает шуточное стихотворение «Ох, и груши!», а 5 октября в «Молодой гвардии» – «Бабье лето» и «Еще родные курские леса…», если верить картотечным данным краеведческого отдела Курской областной универсальной научной библиотеки имени Н. Асеева.
В октябре 1965 года студент второго курса литфака Курского государственного педагогического института Алексей Шитиков с подборкой своих стихов оказался на очередном ежегодном литературном семинаре молодых поэтов и прозаиков, проводимого Курской писательской организацией под эгидой Курского обкома ВЛКСМ и редакции газеты «Молодая гвардия». По сложившейся традиции ответственными за работу этого семинара были курские писатели Ф. Голубев, М. Козловский, Н. Корнеев, Е. Носов, а также журналисты Ю. Лебедев и И. Юрченко. Кроме них, в работе семинара принимали писатели из Москвы Н. Сидоренко, Б. Костюковский, М. Шварин и Ю. Семенов.
Итоги работы семинара 30 октября «по горячим следам» подвела «Курская правда», опубликовав статью журналиста Е. Салтейского «О творчестве начинающих». В статье сообщалось, что маститые писатели в первую очередь обратили внимание на молодых поэтов Юрия Першина и Владимира Трошина, за которыми – «перспективная будущность». Несколько добрых слов было сказано также о творчестве Алексея Шитикова, Льва Боченкова, Льва Мнушкина, Василия Алехина из Рыльска и некоторых других поэтах и прозаиках.
Чтобы не быть голословным в данном утверждении, процитируем строки статьи, касающиеся А. Шитикова: «Понравились участникам семинара некоторые стихи Алексея Шитикова, студента пединститута. У него есть данные для того, чтобы успешно работать. Отрадно, что он правильно воспринимает критику товарищей, и, надо полагать, что это поможет ему в творчестве».
А уже на следующий день, то есть, 31 октября 1965 года, «Курская правда» на четвертой странице (во всю полосу) публикует произведения А. Ищенко, Т. Рябининой, П. Пехлецкого, Л. Боченкова, Д. Тутова, В. Курилова, С. Евсеевой, М. Бурдакова, Ю. Першина и, конечно же, А. Шитикова – участников семинара.
Сколько стихотворений представил на семинар студент КГПИ Алексей Шитиков, теперь не установить. Да это и неважно. Важно то, что в «Курской правде» было напечатано его стихотворение «Плотник». Оно большое, но приведем его полностью, чтобы увидеть не только лирическую сторону произведения, составляющие части сюжета – зачин, кульминацию и завершение – в пространсвенно-художественном и композиционном единстве, но и драматургию.
Он достал сигарету. Дрогнул спички дымок.
(Руки тоже дрожат). Затянулся со вкусом:
– Понимаешь, ведь раньше я дьявольски мог,
А теперь – час работы – и вот задохнулся… –
Я гляжу на него: пена взбитых волос,
Прищур выцветших глаз,
лоб в глубоких морщинах…
Сколько в этих морщинах труда улеглось,
Сколько жизненных гроз
встретил этот мужчина?
Были годы крутые: разруха войны,
Надо строить и строить –
надежно и к сроку, –
Сколько пота стекло по ложбинкам спины,
Сколько силы стекло с топора его в стройку?
Фермы, школы, дома, магазины, мосты…
Сколько золота было в руках его крепких?
Он его не жалел…
– Понимаешь ли ты,
Очень быстро сгорает свеча в человеке...
Сколько б можно еще, да обидно до слез:
Час работы – и вот уж совсем задохнулся.
Ну да ладно! – тряхнул сединою волос, –
Жить! – Стучи мой топор
до последнего пульса.
И пусть в этом стихотворении не всегда точны рифмы, но чувственная сторона, его энергетика и поэтическая драматургия высоки и оттеняют повествовательный характер произведения. Высока здесь и гражданская позиция автора – одного из лирических героев.
Возвращаясь к периодическим, в том числе и на страницах «Зарниц» и клуба «Любителей искусств», публикациям произведений молодых авторов в «Молодой гвардии», а также к семинару, важно отметить, что начинающие поэты и прозаики не только знакомились друг с другом, как вспоминает об этом Ю. Першин, но и с маститыми писателями. Курскими и столичными. А еще с этого времени, судя по некоторым моментам в позднейших отношениях Алексея Шитикова и Юрия Першина, между ними возникло негласное соперничество за первенство в поэтическом творчестве. И это, несмотря на то, что вскоре они оба, а также Михаил Еськов, Владимир Детков, Иван Зиборов и Игорь Лободин войдут в ближайшее окружение Евгения Носова и с легкой руки острого на слово В.П. Астафьева будут величаться «шлемоносовцами». При этом стилистика стихосложения Шитикова и Першина будут отличаться значительно друг от друга: если у Алексея Федосеевича это повествовательность и многострочие (многострофие), то у Юрия Петровича – стихи в две-три строфы (8–12 строк) с чудной афористичностью и фирменной парадоксальностью. А тематический диапазон у обоих поэтов широк и многогранен.
Так в трудах, учебе и напряженной творческой деятельности прошел 1965 год в жизни Алексея Шитикова и его друзей-соперников по поэтическому ремеслу. А в 1966 году его стихотворение «Второе солнце» будет опубликовано на страницах «Зарницы» только 21 апреля, хотя «Зарницы» радовали читателей «Молодой гвардии» уже первого января.
В стихотворении «Второе солнце» есть такие интересные в информационном плане строки:
Уж он опять себя нацелил
Туда, где белые медведи,
И нам трубит: «Айда на Север!
Такого края ты не встретишь…»
Ему на юге просто душно,
Он проклинает здешний климат
И говорит нам простодушно:
«Вы мне смотаться помогли бы
Из санатория досрочно…»
Если бы в стихотворении не упоминался санаторий, то можно предположить, что в нем речь об однокурснике Л. Наливайко, который, как говорилось выше, действительно отправился на Север, на лесоповал, чтобы заработать стройматериалы для родительского дома. Хотя нельзя исключать и того, что стихотворение все же о Наливайко – уж слишком отчетливо черты его характера и особенностей внешности прорисованы автором…
А еще в этом выпуске «Зарниц» был очерк преподавателя КГПИ Г.Е. Голле «Поэтическая повесть» о книге Ю.А. Липкинга «Кудеяров стан», из которой, надо полагать, многие студенты пединститута, в том числе, возможно, и Алексей Шитиков, впервые узнали, что их педагог-историк еще и писатель. Дело в том, что Юрий Александрович нигде особо не распространялся о своем авторстве в данной книге, изданной под псевдонимом Ю. Александров.
Больше в 1966 году произведений студента литфака КГПИ Алексей Шитиков ни в «Молодой гвардии», ни в «Курской правде» опубликовано не было, хотя он, естественно, продолжал заниматься поэтической деятельностью. Ибо поэзия – такая болезнь души, которая прицепившись раз, никогда уже не покинет человека при условии, что этот человек настоящий поэт. А Алексей Шитиков уже был настоящим поэтом.
Возможно, интересно будет знать, что в 1966 году судьба сведет Алексея Шитикова с будущим поэтом и другом (несмотря на разность в возрасте на более чем десяток лет), а в то время только коренным горожанином и студентом-первокурсником литфака Вадимом Корнеевым. По воспоминаниям Вадима Николаевича, эта встреча состоялась во время одного из субботников, проводимых студентами литфака по благоустройству города. Единственный сын, рожденный и воспитанный в интеллигентной семье: папа Николай Юрьевич – известный в стране поэт-фронтовик, мама Мария Петровна – методист заочного отделения Курского политехнического института, – студент первого курса Вадим Корнеев пришел не в рабочей спецовке, а в приличном костюме. Пижонистый вид первокурсника, пришедшего на субботник, где надо было пахать до седьмого пота, а не прохлаждаться, красуясь собой любимым, возмутил третьекурсника Шитикова, который тут же во всеуслышание отчитал в крепких выражениях будущего сотоварища по поэтическому цеху. Вадиму, несмотря на его задиристый городской гонорок, пришлось смутиться….
Этот незначительный, казалось бы, эпизод запомнился Вадиму Николаевичу на всю жизнь, а нам он говорит о резком и бескомпромиссном характере Алексея Шитикова даже в бытовых мелочах, не говоря уже о профессиональной поэтической деятельности.
И здесь, по-видимому, стоит сказать, что Алексей Шитиков в кругу студентов-однокурсников пользовался уважением, так как через многие годы многие из них, особенно те, что проживали в Курске, дружно являлись на творческие вечера поэта и, по-юношески, раскрасневшись, горячо рассказывали присутствующим о том, «каким он парнем был».
В 1967 году, 1 января, стихи Алексея Шитикова были опубликованы и в «Курской правде» – «Все больше солнца на лице…», и в «Молодой гвардии» на страницах литературного журнала «Зарницы» – «Я это раньше испытал…».
Оба стихотворения хороши. Поэтому начнем с того, в котором «больше солнца на лице»:
За годом год, за вехой веха.
Сильней наш взлет и выше цель.
Гляжу вокруг: у человека
Все больше солнца на лице.
…………………………….
И будет – верю! – год от года
Жизнь непременно хорошей.
И я пою тебе, свобода,
Ту песнь, что вызрела в душе.
Автор нисколько не лукавил. Жизнь в середине 60-х годов действительно была намного лучше, чем в конце 40-х и даже в 50-х годах. А уж какой была надежда на ближайшее будущее – ныне живущим этого не понять…
А во втором стихотворении поэт обращается к теме «слова» в своем творчестве, возможно, навеянной изучением литературы и ее особенностей на занятиях в институте.
Я это раньше испытал
И вот испытываю снова:
Куда податливей металл
В своем сравнении со словом.
Всего лишь процитировано четыре строки, но какая глубина поэтической мысли и философии! В дальнейшем поэт этой теме посвятит и новые стихи, и дискуссии с коллегами по перу, особенно с начинающими.
Возвращаясь к данному выпуску «Зарниц», отметим, что в нем на четырех страницах в качестве своеобразного приложения находились стихи таких авторов, как Н. Корнеев, Е. Полянский, Ю. Першин, Ю. Авдеев, В. Трошин, И. Евсеенко, Т. Боровкова, Р. Силакова, Ю. Лебедев, Л. Кононенко, В. Боев, С. Воробьев, А. Боева, М. Сибирякова, Л. Захарова, О. Знаменский. Проза представлена Ю. Гурфинкелем, А. Харитановским, и В. Павленко. При этом страницы «Зарниц» сверстаны так, что, согнув их в нужных местах, разрезав боковые стороны и прошив корешок, можно было подготовить настоящую брошюрку в 16 страничек. При выходе других подобных выпусков «Зарниц» лишь стоило переплести между собой несколько таких брошюрок, приспособить к ним обложку – и получался небольшой коллективный сборничек со стихами, очерками, миниатюрами, этюдами и рассказами курских авторов.
Следующая публикация стихов Алексея Шитикова оказалась в «Зарницах» 23 мая 1967 года. На этот раз студент КГПИ был представлен лирическим стихотворением «Как бьется осторожность в синем взгляде…», посвященное любимой девушке. А соседствовали с ним Л. Конорев с рассказом «Солнце играет», А. Малахов с очерком о творчестве курских писателей и литераторов и группа начинающих поэтов Ю. Першин, Е. Новичихин, И. Овчинников, И. Мекулецев, Э. Потапова, А. Говоров, Т. Рябыкина со своими стихами.
Что же касается стихотворения А. Шитикова «Как бьется осторожность…», то оно, как всегда, довольно большое, а начало его выглядит так:
Как бьется осторожность в синем взгляде!..
Любимая, да я ж тебе не враг.
(Как тянет руки к золотистым прядям!
Как тает солнце на твоих губах!)
Любимая, ты протоптала тропку
В мои пока не сбывшиеся сны,
А наяву глядишь в глаза мне робко,
Как тот подснежник – первенец весны.
Не верь, не надо, слышишь, беспричинно
Всем разговорам – наговорам ты,
Что в мире одинаковы мужчины –
Не ценят эти вешние цветы.
Не трудно заметить, что в данном стихотворении нет уж прежнего ухарства автора, какое присутствовало в предыдущих его стихах о любви. Здесь – нежность и трепетное преклонение перед избранницей сердца. Здесь все хоть и возвышенно, но очень серьезно. Такое стихотворение заслуживает того, чтобы быть отнесено к лучшим образцам любовной лирики. И точно: Алексей Федосеевич Шитиков, учась на третьем курсе, женится на юной однокурснице, коренной курянке Лидии Васильевне Федченко, которую всю жизнь называл ласково и поэтично Лилией. И до свадьбы, и после оной он своей избраннице посвятит десятки стихотворений. Среди них, надо полагать, и цитируемое выше – «Любовь не шалая игра...», и только что приведенное – «Как бьется осторожность…», а также – «Когда лицо твое мелькнуло», «Песня радостной судьбы…», «Музыка музы моей», «Единственной!..» и многие другие.
В качестве примера любовного непокоя в сочетании с поэтическим словом Алексея к избраннице сердца, приведем по нескольку строк из некоторых стихотворений.
Когда лицо твое мелькнуло
В стекле трамвайного окна,
Моя душа «глаза разула»
На то, что в мире ты одна
Ко мне являешься все время
Зовущим светом…
Эти лирично-исповедальные строки из стихотворения «Когда лицо твое мелькнуло…», а следующие, не менее лирические и откровенные, из стихотворения «Песня радостной судьбы…»:
А какой бы дождик ни был –
Я уверен, что опять
Семицветным будет нимбом
В небе радуга сиять!
А при солнечном сияньи
Рассияются сердца! –
И осилим расстоянье
Мы в четыре колеса
Велогонных: ты – из Курска,
Я навстречу поспешу.
А в Дубраве тропкой узкой
Доберемся к шалашу.
Доберемся, рассмеемся…
Скажешь ты: «Разбойник мой,
Не люблю тебя я вовсе,
Но шалашик твой лесной
Так мне мил и люб уютом!...»
И отвечу я, шутя:
«Не люблю тебя, но чудом
Ты мне кажешься, дитя!..»
А эти строки из стихотворения «Декабрьской ночью»:
…Для меня невестой будешь
Снова ты, моя жена!
Зря опять ты пальчик крутишь
У виска, смеясь, – умна
Ты осаживать улыбкой
Все фантазии мои…
И хотя молодожены жили в доме Лидии Васильевны, но семейный статус обязывал студента литфака пединститута Алексея Шитикова не только думать об учебе, о поэзии, но и о бытовом обустройстве. Приходилось думать и о работе, чтобы содержать семью. Стипендии и редких небольших гонораров за стихи, что платили редакции газет «Молодая гвардия» и «Курская правда», явно не хватало на нормальную семейную жизнь. Хоть и говорится, что «с милой рай и в шалаше», но для шалаша, не говоря уж об рае, требуются средства…
В «МОЛОДОЙ ГВАРДИИ»
Женившись, Алексей Шитиков перевелся на заочное отделение (по материальным соображениям) и с марта 1967 года стал штатным сотрудником областной комсомольской газеты «Молодая гвардия». По данным Л.В. Шитиковой, почерпнутым ею из трудовой книжки супруга, с 6 марта по 21 июля 1967 года он работал «временно» литсотрудником, затем неделю – сотрудником идеологического отдела, после чего с 27 июля 1967 по 13 января 1969 года – завотделом писем, а с 13 января 1969 по 19 января 1970 года – старшим литсотрудником идеологического отдела.
Естественно, ни в курском краеведческом словаре-справочнике «Курск», изданном в 1997 году, ни в томах «Большой Курской энциклопедии» (2009), ни в книге Ю.А. Бугрова «Литературные хроники Курского края» (2011), где имеются биографические статьи об Алексее Федосеевиче Шитикове, сведений о его женитьбе на однокурснице Лидии Васильевне нет. Не тот формат изданий, чтобы такие мелочи, как семейное состояние члена Союза писателей России, оглашать…
Итак, Алексей Шитиков – студент-заочник литфака КГПИ, семейный человек и штатный сотрудник газеты «Молодая гвардия», куда он устроился сам, без протекции старшего брата Николая, корреспондента газеты «Курская правда». Зарплата сотрудника идеологического отдела «Молодой гвардии», как рассказывал В.Н. Корнеев, не превышала 70-80 рублей, явно уступая зарплате квалифицированного слесаря завода РТИ. Однако на скромную жизнь небольшой семьи хватало.
Курская областная газета «Молодая гвардия», являвшаяся печатным органом Курского обкома ВЛКСМ, была учреждена в 1934 году, сразу же после образования Курской области. В годы Великой Отечественной войны она прекратила свое существование, так как большинство ее сотрудников ушло на фронт и там погибло. Свою деятельность газета возобновила лишь в 1951 году. И среди ее штатных сотрудников в период с 1952 по 1960 год был Евгений Носов, о литературном мастерстве которого уже начали говорить московские литературные критики. Сотрудничали с газетой поэты Николай Корнеев и Егор Полянский, прозаики Михаил Обухов, Исаак Баскевич, Федор Голубев, Александр Харитановский и многие другие курские писатели. Теперь вот пришла очередь поработать в ней, а заодно и познакомиться с курскими писателями Алексею Шитикову. И здесь ему не только для личного использования в поэтическом творчестве, но и для работы в газете на ниве журналистики должны пригодиться знания, как уже полученные на литфаке, так и те, что будут ежегодно добавляться на заочном обучении в его багаж. А работать в редакции Алексею Федосеевичу предстояло много, но, главное, с кем, с чем и над чем. Кроме основных обязанностей спецкора, на него были возложены обязанности сотрудника отдела литературы и искусства, отвечавшего за формирование литературных страничек газеты, в том числе и литературного журнала «Зарницы».
Как уже отмечалось выше, «Молодая гвардия» уже с начала шестидесятых годов стала тем притягательным центром творческой литературной мысли, вокруг которого сформировалось довольно устойчивое ядро из молодых поэтов и прозаиков, число которых постоянно росло и расширялось. Никто, конечно, списочный учет «литературной поросли», вращавшейся вокруг «Молодой гвардии» не вел, но если полистать подшивки газеты конца шестидесятых, то основной массив молодых авторов явственно проявится.
Опять же, что отмечалось выше, после ликвидации Курского книжного издательства, чтобы хоть как-то поддержать курских писателей и литераторов, некоторую долю функций книжного издательства взяли на себя «Курская правда» и «Молодая гвардия», создав литературные страницы, а то – и целые литературные журналы, как «Молодая гвардия» с ее «Зарницами».
Чтобы не быть голословным, приведу пример того, сколько работ было опубликовано на страницах «Курской правды» только одного Исаака Баскевича – писателя и литературного критика – с 1965 по 1969 год. Это «Большой год» (1965), «Время зрелости» (1965), «О наших железногорцах» (1966), «Неумолкнувшее слово» (1967), «Горький и Курск» (1968), «Ради человека» (1968), «Встречи» (1968), «О преобразованиях в КПИ» (1969) и «Задумываясь над жизнью» (1969). Кроме того, несколько его литературоведческих работ прошли в «Молодой гвардии». А Евгений Носов за этот период времени в «Курской правде» обкатал на читателях такие знаковые произведения, как «Шумит луговая овсяница» (1965), «В чистом поле, за проселком» (1965), «Красное вино победы» (1969). (Правда, в столичной «Молодой гвардии» в эти годы увидел свет всего лишь один его рассказ – «Парторг» (1966)), который в других изданиях будет известен как «Слово о сержанте Борисове».
Что же касается молодых авторов из поколения «детей войны», то Владимир Детков в период с 1965 по 1967 год опубликовал в этих газетах (большей частью в «Молодой гвардии») не менее трех десятков произведений – миниатюр, новелл и рассказов. Среди них «Память», «Женщина», «Когда вечер утра мудренее» (1965), «Поломка», «Женская логика», «Без тормозов», «Кто голову потерял», «Одной дорогой» (1967) и ряд другие. Не менее двух десятков стихотворений с 1962 по 1966 год опубликовал в «молодежке» студент Курского мединститута Юрий Першин. Столько же, если не больше, напечатал здесь стихов Владимир Трошин. Несколько стихотворений в период с 1962 по 1967 год опубликовал в молодежной газете и Иван Зиборов, как в бытность студенчества, так и после окончания пединститута.
Немаловажно и то, что все редакции курских газет – областных, районных и заводских многотиражек – не только публиковали произведения курских авторов, в том числе начинающих, но и выплачивали им небольшие гонорары. Как вспоминал с ностальгической улыбкой то время прозаик Михаил Еськов, публиковавшийся как в «Молодой гвардии», так и в «Курской правде», получаемые им гонорары были хорошим подспорьем к его стипендии. Естественно, что наибольшими были гонорары «Курской правды», несколько меньше оценивала труд поэтов и прозаиков «Молодая гвардия». О том же самом говорил и поэт Юрий Першин.
Ныне такого, к сожалению, нет. Ныне редакции и коммерческих, и общественных газет смотрят, как бы с автора поиметь деньги за публикацию, а не ему выплатить гонорар.
Журналисту Алексею Шитикову, отвечавшему по распоряжению редактора и за состояние комсомольской деятельности в селах области, и за литературную часть газеты, работы хватало. Еще как хватало!.. Ведь теперь на его широких рабоче-крестьянских плечах, кроме командировок в районы, составления отчетов и написания статей, лежала предварительная читка поступающей корреспонденции, редактирование и формирование очередного выпуска »Зарниц», а также других литературных колонок и полос со стихами и прозаическими произведениями. Возможно, поэтому в 1968 года его стихи в курских областных газетах отсутствовали.
Впрочем, могли быть и иные причины – сложности заочного обучения на литфаке, куда, кстати говоря, пришел новый преподаватель, кандидат филологических наук Александр Тимофеевич Хроленко. (В недалеком будущем – профессор и доктор филологических наук.)
И сочетание этих учебно-бытовых сложностей, в том числе семейные дела и здоровье матери, жившей уже в Курске, с напряженной журналистской работой на какое-то время отодвинули на второй план литературно-поэтические вопросы. Нельзя исключать и того, что Алексей Федосеевич, весьма щепетильный человек в вопросах чести и достоинства, не хотел слышать от коллег по литературному цеху обвинения в свой адрес, что публикуется, пользуясь своим редакционным положением…
Зато в этом году на страницах «Молодой гвардии», в том числе и в «Зарницах», с завидной частотой печатались произведения Ю. Лебедева, Л. Звягинцева, В. Трошина, В. Герасименко, Б. Григорьева, И. Зиборова, Ю. Авдеева, Л. Кононенко, В. Алехина, В. Саранских, В. Павленко, В. Воробьева, Н. Денисова, Б. Бондаренко и других. При этом почти все выпуски «Зарниц» были своеобразными четырехстраничными приложениями к газете, пригодными для брошюрования.
Сколько лиц, сколько имен… По газетным статьям и стихам можно смело изучать развитие литературного дела в крае. Это, конечно, хорошо. Но с выходом персональных книг были великие проблемы…
Из всего большого литературного сообщества, теснившегося около писательской организации и в коридорах редакции газеты «Молодая гвардия», лишь немногим удалось издать небольшие сборнички своих произведений. Среди таких счастливчиков не без помощи Николая Корнеева и Евгения Носова оказались бывшие студенты мединститута Юрий Першин и Владимир Трошин. Первый издал в Воронеже книжку стихов «Глубина» в 1968 году, а второй – сборник «Мгновение восхода» в 1969. В 1968 году вышла первая персональная книга журналиста Льва Конорева. Остальным же приходилось ждать и ждать…
Возможно, это не столь важно, но в 1968 году в редакцию «Молодой гвардии» под крыло Алексея Шитикова, по некоторым данным уже возглавлявшего целый отдел, пришел начинающий поэт Вадим Корнеев, переведшийся на заочное обучение в КГПИ. Так капризная судьба вновь пожелала свести вместе двух поэтов.
Однако возвратимся к герою этого очерка и увидим, что после длительной паузы в наступившем 1969 году его стихи вновь появились на страницах «Молодой гвардии» и «Курской правды».
Так, в первоянварском выпуске литературного журнала «Зарницы», с этого года отказавшегося от брошюрной верстки и печатавшегося на одной газетной полосе, его стихотворение «Голос памяти» соседствовало с произведениями Н. Корнеева, Е. Полянского, Ю. Першина, В. Трошина, И. Зиборова, Л. Боченкова, М. Бурдакова, С. Воробьева, А. Селезнева и Е. Григорьева. И, кроме того, рядом находились прозаические произведения С. Малютина, В. Воробьева, С. Коршунова и других.
В стихотворении «Голос памяти», как не трудно догадаться, А.Ф. Шитиков возвращается к своему военному голодному и холодному детству, омраченному «похоронкой» на отца и бесконечными слезами матери.
В декабре это было, в сорок третьем году…
Принесли нам беду и на стол положили.
«Муж ваш храбро сражался…
Шел он в первом ряду…
При атаке ночной его пули прошили…»
…Пожелтела бумажка от времени, слез.
Четверть века тому, как она прилетела.
Мы росли без отца. Без отца… Как жилось?
Все расскажет вам мать. Вот она… поседела.
Все расскажет вам мать узелками морщин,
Что нелегкая жизнь на лицо навязала,
Своим сердцем, что с днями все глуше стучит,
Как на стыке вагон, подходящий к вокзалу.
Все расскажет вам мать… Ну, а я промолчу.
Мы – мужчины. У нас есть особая стойкость.
Но коль враг на порог, – мои руки – к мечу!
И тогда уж простите мне, люди, жестокость…
Вскоре за «Голосом памяти» последовали «Друг женится» – в «Курской правде» 2 февраля, когда Алексей Федосеевич еще находился в процессе заочного обучения на литфаке пединститута.
Но вот сданы государственные экзамены, получен диплом об окончании КГПИ, но стихи продолжались писаться и публиковаться. Так, в «Молодой гвардии» 29 октября порадовало читателей стихотворение «Курская руда», 5 декабря – «Работа». А «Курская правда» 19 декабря напечатала стихотворение «Внакат дубовые столы…», завершив им год в поэтической деятельности журналиста Алексея Шитикова.
Чтобы не нарушать заведенный порядок и сложившуюся традицию, приведем по несколько строк из некоторых стихотворений поэта, опубликованных во второй половине 1969 года.
В дороге думалось о том, как
Жизнь набирает высоту!..
Давно ли ходоки в котомках
Носили Ленину еду.
О, сколько было в них накала!
Ильич их жажду понимал
И сам мечтал о небывалом –
О ГОЭРЛО, о кладах КМА.
И вот теперь она открыта –
Большая курская руда,
Которая была магнитом
Для мыслей Ленинских тогда.
……………………………
Для них она – работа просто,
Быль, явь, обыденность труда.
Но корабли уходят к звездам,
В них – наша курская руда.
Это были строки из стихотворения «Курская руда», в котором автор и экскурс в историю сделал, и напряженный труд горняков Михайловского рудника показал, и добычу курской руды с освоением космоса нашей страной связал. А следующие строки из стихотворения «Работа». И в них, как и предыдущих, история, но не отдаленная во времени и пространстве, а собственная история недавних лет, когда Алексей Федосеевич добывал хлеб насущный плотницким делом в колхозе.
Дождь отшумел.
И, даль очистив,
Беситься ветер перестал.
Еще весенней стали листья
И обнаженней красота,
Еще торжественней и чище
Искусный голос соловья.
И замерла на топорище
Рука уставшая моя.
Но бригадир наш непреклонен:
«А ну-ка, гвардия, по коням!»
И мы опять в работу входим –
Вот так, наверно, входят в бой, –
Сначала неохотно, вроде,
Потом всецело, с головой.
И только лезвия сияют
Да в венах будоражит кровь.
Работа. Свищут соловьями
Двенадцать ловких топоров.
А светлые, жизнеутверждающие, наполненные авторским соучастием к происходящему строки стихотворения «Внакат дубовые столы… », на мой взгляд, вполне закономерно завершили публицистическую поэтическую деятельность поэта в 1969 году:
Внакат дубовые столы,
Тут не отделаешься квасом,
Тут бабы яростно смелы –
Полезут с чертом целоваться.
……………………………….
Люблю, деревня, твой размах –
В работе, в песне, в пляске жаркой,
Люблю, когда ты ходишь с чаркой, –
С весенним солнцем на губах.
Как видим, все эти стихи в том же патриотическом ключе, что и предыдущие, но с постоянным расширением и углублением тематического поля и поэтического мастерства. И этому есть веские основания: пять лет обучения на литфаке значительно расширили теоретические и практические познания автора в области отечественной и зарубежной литературы. Надо полагать, внесли свою лепту и ежегодные семинары молодых авторов, проводимые в Курске. Да и два года работы в редакции газеты «Молодая гвардия», где и встречи с писателями, и встречи с сельскими внештатными корреспондентами, и тесное общение с товарищами по поэтическому цеху много значат… А что такие встречи имели место, видно из объявлений на страницах газеты, когда все желающие собирались на «литературные пятницы». (30 мая 1969 года, например, была встреча с Е. Носовым, а следующая встреча анонсировалась на 13 июня.)
А еще стихи данного этапа творческой жизни поэта Алексея Шитикова отличались его авторской сопричастностью как со временем, так и с жизнью великой страны, достижениями которой во многих областях человеческой деятельности он, как и все советские люди, искренне гордился.
Дав довольно полную и, как видится автору этих строк, вполне объективную информацию о поэтической деятельности Алексея Шитикова в шестидесятые годы, о другой его творческой деятельности, журналистской, мы, к сожалению, почти ничего не поведали. А он более двух лет острил перо и на этом поприще.
Устраняя допущенные пробелы, отметим, что только в 1968 году на страницах «Молодой гвардии» Алексей Федосеевич опубликовал более десятка статей, очерков и отчетов по творческим командировкам в районы области. Среди них такие знаковые, как «Кто ты? С кем ты?» (21 января) – о работе райкомов ВЛКСМ по политпросвещению в сельских комсомольских организациях, – и «Путешествие в мечту» (3 февраля» – о поездке курской молодежи на родину поэта С.А. Есенина. Большой интерес представляют статьи «Сегодня – завтра» (23 апреля) и очерк «Быть на них похожими» (5 мая) – о жизни современной молодежи и ее ориентирах на героизм отцов и дедов в годы Великой Отечественной войны. Кстати, этот публицистический очерк был напечатан и в коллективном сборнике «Поход, который не кончается», изданном в Воронеже в 1969 году.
Вопросы нравственности, культуры и патриотического воспитания поднимались и в большом судебном очерке «Дело №…», напечатанном в двух выпусках газеты – 28 и 30 мая. Стоит предположить, что читатели, ознакомившись с первой частью очерка, с нетерпением ждали последующую, ибо здесь была и информация, и интрига, и детективный налет, и драматургия, и вполне закономерная развязка трагического сюжета.
О новых заметных достижениях в развитии отечественной культуры и местной художественной самодеятельности шла речь в статье «Песня остается с человеком…» (27 августа). Причем – на высоком художественном уровне, что всегда нравилось и нравится молодежной аудитории.
Надо думать, немалый интерес и с художественной, и с информационной, и с культурно-эстетической точки зрения представляют его совместные работы с журналистом В. Павленко. Это «Тучи над ГОКом», «Лед и пламень» и «О пище насущной», опубликованные с продолжениями 29 августа, 3 и 7 сентября.
При этом не стоит забывать, что данные публикации А.Ф. Шитикова совершаются на фоне его организационно-редакторской работы идеологического отдела и отдела литературы и искусств, когда приходилось править стихи коллег по поэтическому перу и проводить корректировку десятков, если не сотен статей, поступающих от штатных и внештатных корреспондентов.
Примером этому может быть журналистско-публицистическая активность В.С. Алехина из Рыльска, опубликовавшего в 1968 году в «Молодой гвардии» не менее трех десятков статей, очерков и заметок с мест. Из номера в номер под собственной фамилией и творческим псевдонимом В. Гурьянов печатал публицистические и художественные работы журналист Василий Воробьев. Несколько реже, но вполне стабильно и упорядоченно, публиковал свои разножанровые работы В. Детков. Даже старший брат А. Шитикова – Николай, работавший, как помним, а редакции «Курской правды», – и тот на протяжении многих месяцев из номера в номер, из выпуска в выпуск публиковал на страницах «Молодой гвардии» документально-очерковую работу «Однополчане».
(Естественно, делалось все это с благословения главного редактора Ю. Авдеева. Да, да, того самого Юрия Авдеева, который в начале 60-х годов организовал и возглавлял клуб «Любителей искусств».)
В первом же полугодии 1969 года на страницах «Молодой гвардии» Алексеем Шитиковым были опубликованы такие публицистические материалы (статьи, очерки), как «За ширмой благополучия» о формализме в работе комсомольской организации суджанского колхоза «ХХ партсъезда» (13 февраля), «Из незаметных курских деревень тянулись к Ленину сердца» (22 апреля на целом газетном развороте), «Мудрость – в наследство» (6 мая) – о жизни и творческой деятельности журналиста и самобытного поэта Леонтия Гавриловича Чемесова (1855–1939). А во втором полугодии в «Молодой гвардии» прошли статьи «Знания – наше богатство» (23 августа) – о политической учебе в комсомольских организациях Курской области и «Нет начала без начала» (4 октября) – о низкой ответственности руководителей организаций, учреждений и предприятий Суджанского района в вопросах политобразования комсомольцев и молодежи.
Вот такой напряженной была творческая жизнь журналиста или, точнее, специального корреспондента «Молодой гвардии», а также заведующего идеологическим отделом А.Ф. Шитикова в 1968 и 1969 годах.
Как уже отмечалось выше, в 1969 году Алексей Федосеевич Шитиков завершил учебу в пединституте, получив диплом учителя литературы и русского языка в старших классах средней школы и средних специальных учебных заведений. Так как он уже работал, то никакого государственного распределения в сельские школы отдаленных районов бескрайнего СССР ему не грозило. Не грозило это и Лидии Васильевне, также окончившей пединститут, ибо закон предпочитал, чтобы супруги, как малая ячейка советского общества, жили вместе. Она сначала работала в школе-интернате № 2, а с 1969 года – в ГПТУ-1.
Будем считать (и не без основания), что в 1969 году завершился очередной этап в жизни поэта и в его творчестве. А что Алексей Федосеевич уже стал настоящим поэтом, сомнений ни у кого не должно быть. И случилось это становление на Курской земле. Впереди его ожидали новые этапы и на жизненном пути, и на творческом…
Листая подернутые временем хрустские и хрупкие страницы подшивки газеты «Молодая гвардия» за 1968 и 1969 годы, нельзя не заметить, что здесь немало публикаций как самых известных писателей Курского края –Е. Носова, И. Баскевича, М. Обухова, Н. Корнеева, А. Харитановского, Е. Полянского, – так и большого числа журналистов-новобранцев, таких, как В. Алехин, Т. Антипенко, Л. Боченков, В. Воробьев, Н. Гребнев, В. Детков, И. Зиборов, Л. Конорев, В. Конорев, В. Корнеев, С. Малютин.
Со временем многие из них составят творческий актив Курской писательской организации. И пусть В. Воробьев и Т. Антипенко не станут членами СП СССР, зато будут известными журналистами и литераторами, издавшими по несколько персональных художественно-публицистических сборников. Одним словом, в шестидесятые годы при поддержке «Молодой гвардии» полным ходом шло формирование будущих рядов курского писательства…
Так прошли не всегда тихие и сытые шестидесятые, отметившиеся небывало высоким сознательным созидательным трудом послевоенного поколения, начались размеренно-спокойные и сытые семидесятые. Если шестидесятые давали основание гордиться за страну и весь советский народ, то семидесятые несли ощущение стабильности и уверенности в завтрашнем дне. А уверенность в чем-либо – великая сила! Поэтому даже ввод ограниченного контингента советских войск и войск союзников по Варшавскому военному договору в Чехословакию большинство населения страны не особо беспокоил. Не очень-то напугали население и провокации маоистов хунвейбинов на советско-китайской границе в марте 1969 года, хотя погибших советских пограничников все жалели и ждали, когда будет дан настоящий отпор, а не ноты протеста по дипломатическим каналам. И дождались: после внушительной встряски, полученной от наших вооруженных сил на острове Даманском, китайцы притихли.
В Курске к этому времени была построена и введена в эксплуатацию первая очередь Курского трикотажного комбината, утверждено Положение о «Почетном гражданине города Курска», проведен музыкальный фестиваль, посвященный творчеству Г.В. Свиридова, ставшего лауреатом Ленинской премии, состоялась встреча с героями Великой Отечественной войны И. Кожедубом, М. Соболевым и А.В. Чапаевым, сыном легендарного героя Гражданской войны Василия Ивановича Чапаева. А курский завод «Счетмаш» направил в 1970 году на Парижскую международную выставку настольную электронно-вычислительную машинку «Искра» – прообраз современного компьютера.
Город рос и хорошел на глазах. Не только историческим центром, но и окраинами, где уже были новые жилые микрорайоны «Ламоново», «КТК», «Волокно», «Аккумулятор», «Счетмаш», «ГПЗ», «КЗТЗ» и другие. Во многих из них строились школы и больницы, Дворцы культуры и кинотеатры. На крупных предприятиях типа РТИ, «Прибор» или КЗТЗ, где работало до 10 тысяч человек, были собственные многотиражки, как, например, «Вперед», «Звезда» и «Машиностроитель». В конце шестидесятых – начале семидесятых при заводских многотиражках стали появляться литературные объединения. Ярким примером этому может быть литературное объединение «Спектр» при газете «Звезда», которым руководил молодой инженер Юрий Александрович Бугров, прибывший в Курск после учебы в Ленинградском институте авиационного приборостроения (ЛИАП). Через несколько лет он создаст в Курской области общество краеведов и станет известен не только как неутомимый краевед и исследователь литературной жизни края, но и как поэт, прозаик, публицист и ученый историк.
В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ СЕМИДЕСЯТЫХ
В 1970 году Алексей Федосеевич Шитиков уволился из редакции «Молодая гвардия», где в 1969 году работал специальным корреспондентом и где, кроме стихов, опубликовал десятки статей, отчетов о командировках, очерков о жизни сельской молодежи, и вместе с супругой уехал в Сибирь, в Омскую область. Но не «за запахом тайги» и романтикой, как до него это делал Леонид Наливайко, а потому что «захотелось апробировать учительскую профессию». Впрочем, по его же собственному признанию в автобиографии, «не последнее воздействие на этот бросок в Сибирь оказали все-таки «муза дальних странствий» и то, что в Курске не было своего издательства».
Если возвратиться к событиям 1964 года, изложенным в данном очерке, то говоря о том времени, мы отметили отрицательный момент в жизни Курской писательской организации в связи с ликвидацией местного книжного издательства и намекнули, что это пока не касается главного героя очерка, подчеркнув слово «пока». Теперь, спустя пять лет, видим, что коснулось. Причем очень коснулось, раз стало одним из главных обстоятельств, побудивших обладателя трех важных творческих профессий – педагога, поэта и журналиста – покинуть Курск и искать счастье в Сибири.
И здесь, по-видимому, уместно заметить, что суровым климатом Сибири себя проверяли не только Л. Наливайко и А. Шитиков, но и их будущие коллеги по писательскому цеху: Владимир Кулагин, Василий Золоторев, Борис Агеев, Николай Шадрин. При этом Б.П. Агеев добрался аж до Камчатки, где и начал сочинять, а прозаик Николай Шадрин вообще родился в таежной деревне Бирюса Красноярского края. К слову сказать, в Сибири родился и будущий поэт Владимир Чемальский, в миру Владимир Дмитриевич Муха, профессор и доктор сельскохозяйственных наук, а в девяностые и нулевые годы – ректор СХА. Но задолго до Леонида Наливайко, Алексея Шитикова, Владимира Кулагина, Василия Золоторева и Бориса Агеева, еще в середине пятидесятых годов, свою творческую деятельность с Сибирским краем связал писатель-курянин Алексей Горбачев. Впрочем, и он не был первопроходцем. Задолго до него сибирские просторы покорил предприниматель и будущий автор «Путешествий к берегам Америки» Г.И. Шелихов. Так что Алексей Шитиков как представитель курского литературного сообщества, к сожалению, не являлся первооткрывателем таежных сибирских краев, а лишь повторил пути других…
Прибыв в Омскую область, устроились в Розовскую школу-интернат Русско-Полянского района: Лидия Васильевна – заместителем директора по учебно-воспитательной работе, а Алексей Федосеевич – преподавателем и воспитателем.
Несмотря на то, что природа в окрестностях школы-интерната была чудесной, но ностальгические думки по малой родине, по родным и близким, по друзьям-товарищам, наконец, требовали возврата. И в 1971 году Алексей Федосеевич с супругой возвращается в Курск.
Писал ли стихи поэт Шитиков в селе Бологое, где находилась Розовская школа-интернат, автору очерка, если бы не подсказка Л.В. Шитиковой, ответить было бы трудно. Оказывается, писал и даже много писал. Ездил на семинары молодых литераторов в Омск за 150 километров от школы-интерната, где познакомился с омскими писателями. Возможно, что-то печатал, но большинство из написанного откладывал и на «потом»… Ведь сибирские просторы – не курские. Добраться до райцентра, где имелись и редакция районной газеты, и прочие «очаги культуры, проблема немалая. А дотянуться до областного центра Омска – еще большая проблема, особенно в весенне-осеннюю распутицу и в зимнее снежно-морозное время. Впрочем, если обратиться к автобиографии поэта, то там он сообщает, что публиковал стихи в изданиях Омской и Кемеровской областей. Но это, по мнению Л.В. Шитиковой, случилось много позже.
Поэтому нам остается лишь сожалеть о том, что не располагаем этими изданиями и не познакомимся с напечатанными в них стихами нашего земляка.
В Курске Лидия Васильевна Шитикова устроилась в ГПТУ № 19 (при заводе РТИ), а потом приказом по Управлению профтехобразования переведена, кстати, без ее согласия, в ГПТУ № 1. А Алексей Федосеевич попытался возвратиться в редакцию «Молодой гвардии», но там свободных вакансий не нашлось. Чтобы не оставлять семью без заработка, пришлось устраиваться на завод «Аккумулятор» корреспондентом заводского радио. И параллельно с этим вести литературное объединение при заводском Доме культуры. Что-то из стихов посылал в заводскую многотиражку и в газету «Вперед». И если добросовестно пересмотреть подшивки этих газет за данный период времени, то можно найти там и стихи Алексея Шитикова. А в «Молодой гвардии» и «Курской правде» в эти годы почему-то не печатался. Возможно, обиделся, что там при трудоустройстве не нашлось ему места, вот и не предлагал свои произведения… Впрочем, это всего лишь предположение, основанное на долгом (до марта 1974 года) отсутствии его публикаций на страницах этих изданий.
Зато, по сведениям одного из главных знатоков курской литературной жизни и бывшего научного сотрудника Курского литературного музея Е.Д. Спасской, в 1972 году подборка его стихов была опубликована в коллективном сборнике молодых поэтов Центрального Черноземья «Тропы в Воронеже». В подборку вошли такие произведения А.Ф. Шитикова, как «Родная вода», «Работа» и «Встреча».
В стихотворении «Родная вода» поэт спел гимн водам Курского края, связав это и с подвигом курян в седые века старины далекой и с битвой на Курской дуге. Всего лишь две строфы из этого стихотворения, чтобы почувствовать сочность и музыкальность стиха и, заодно, целебную сущность родниковой курской воды:
Руками землю обнимая,
Губами к небу припаду –
Пью чистоту и понимаю:
Нигде подобной не найду.
О. родниковая, родная,
Святая курская вода!
Недаром соловьиным маем
Мой край прославлен навсегда.
Чтобы память о Великой Отечественной войне, о героизме и страданиях советских людей не тускнела в поколениях, обостренными нервами души поэта, опаленной долгим и жутким пожаром огненных лет, написано стихотворение «Встреча», в котором такие драматические строки:
– Ты прости, Пелагея,
Возвращаюсь на горе…–
Шел, постукивая, воин
Деревянной ногою.
– Хоть врагов я осилил
И одюжил разлуку… –
Шел, в кармане широком
Нес рукав, а не руку.
………………………
Обняла, задрожала,
Закричала:
– Мой любый! –
Ничего не видала –
Только щеки да губы…
И здесь, на мой взгляд, стоит отметить то, что тираж сборника «Тропы…» был весьма приличный – 10 тыс. экземпляров. И в нем, кроме произведений А.Ф. Шитикова, были опубликованы стихи Льва Боченкова, Ивана Зиборова, Юрия Лебедева и Виктора Леньшина. Следовательно, со стихами А. Шитикова и других курских поэтов могли ознакомиться тысячи и тысячи читателей в пяти, как минимум, областях Центрально-Черноземного региона – Белгородской, Воронежской, Курской, Липецкой и Тамбовской. География творческой деятельности курских поэтов, в том числе Алексея Шитикова, расширялась.
Затем, как сообщает в автобиографии Алексей Федосеевич, в период с 1972 по 1973 год он работал заведующим отделом рекламы зонального отделения оргрекламным отделом Курского зонального отделения «Спортлото». Среди главных причин, подвигших его к смене места работы, он называет «лучшую, чем на заводе, зарплату».
В марте 1973 года Алексей Шитиков, как сообщает в автобиографии, «вступил в ряды КПСС и до конца жизни не жалел об этом». Считал, что не такие коммунисты, как он, предали партию и развалили Советский Союз. Данных об этом факте в биографии Алексея Федосеевича не найти ни в одной биографической статье о нем. И только в автобиографии они наличествуют. А еще в марте этого года, тридцатого числа, курская «Молодая гвардия», вдруг вспомнив о поэте и своем бывшем сотруднике (через три с лишним года), опубликовала отрывок из его лирико-романтической поэмы «Весенний цвет». Отрывок – большой, почти на газетную полосу. В нем в лирико-описательной форме, на фоне природы края, особенностей русского селянина рассказывается о том как два старых любителя пения обрели товарища в лице прекрасной девушки, называемой автором то Русалкою, то Лилией. И пусть это было не первое прикосновение к теме о любимой жене, но большое и яркое.
Ни я не ведал, ни Терентий,
Когда Русалка вышла к нам,
Но вот всплеснулся голос третий –
Речная чистая волна.
И песня взмыла окрыленней,
Летели к звездам голоса!..
С тех пор я стал еще влюбленней
Смотреть в Русалкины глаза.
В 1974 году (а по данным Л.В. Шитиковой, в 1970) старший брат Алексея Николай Федосеевич оставил редакцию газеты «Курская правда» и перебрался в Москву, где стал работать спецкором столичной газеты «Патриот» – печатного органа ЦК ДОСААФ. Но многие годы скитался по столице, не имея собственного угла.
Примеру старшего брата решил последовать и Алексей Федосеевич. И с лета 1974 года он в Подмосковье, в поселке Лотошино. Здесь начал работать в Лотошинской районной газете «Сельская новь». Сначала корреспондентом, затем заместителем редактора. Пригодились журналистские навыки, полученные в «Молодой гвардии», где в его бытность редакторами были Ю. Авдеев, А. Гаврилов и Л. Конорев (с сентября 1969 года).
Как пояснила Лидия Васильевна, сначала жили на съемной квартире, но с ноября – в собственной двухкомнатной квартире, полученной ею от совхоза «Введенского», в котором она работала заведующей детским комбинатом. Совхоз находился в 35 километрах от райцентра, и Алексею Федосеевичу в редакцию «Сельской нови» ежедневно приходилось добираться на рейсовом автобусе, а следовательно, рано вставать и поздно возвращаться. Поэтому все заботы по поддержанию домашнего уюта и обеспечению надежного тыла для творческой деятельности Алексея Федосеевича вновь легли на хрупкие плечи Лидии Васильевны.
Много позже в одном из интервью, посвященному мужу-поэту, Лидия Васильевна скажет: «Жили хорошо. Были трещинки, но я всегда была спокойна, что он свой, преданный человек. Если и спорили, то только о стихах».
Нисколько не сомневаюсь в искренности Лидии Васильевны, но удивляюсь тому, как она соглашалась на довольные частые переезды семьи из одного места в другое, когда каждый раз приходилось налаживать семейный быт практически с нуля. Ведь с собой в дальнюю дорогу многого не возьмешь, лишь самое нужное, самое необходимое. Однако дороги и бытовой неуют ее не пугали. Словно нитка за иголкой, следовала она повсюду за мужем-поэтом. Героическая женщина…
А вот публиковал ли Алексей Шитиков свои стихи на страницах «Сельской нови», неизвестно, скорее всего, «да» чем «нет». Не в характере «буревестника» было помалкивать в тряпочку и жаждать в те годы тишины и спокойствия, о которых он напишет много позже в стихотворении «Тишина»:
Я мыслил в юности по дури,
Что буревестником рождён.
Активная гражданская позиция «рожденного буревестником» и не менее активная его творческая жизнь в журналистике – публиковался не только в «Сельской нови», но и других изданиях Московской области, – привели к тому, что он, как сообщает сам в автобиографии, дважды награждался Московской областной журналистской организацией грамотами и денежными премиями. А в начале 1975 года редакцией журнала «Молодая гвардия» как «перспективный автор» был рекомендован на участие в работе VI Всесоюзного совещания (семинара) молодых литераторов. И не трудно догадаться, что на семинаре поэтов, которым руководил В.Д. Федоров, стихи курянина «получили добрую оценку». Имя А.Ф. Шитикова было отмечено в отчетной статье кураторов совещания «Молодые силы литературы», опубликованной 1 апреля 1975 года в газете «Правда» – главном печатном органе ЦК КПСС.
Из Лотошинского периода жизни А.Ф. Шитикова известно, что в 6-м номере журнала «Молодая гвардия» за 1975 год на четырех страницах увидела свет подборка его стихов. Среди них были «Соловьиная песнь», «Памяти отца» и стихотворение без названия, посвященное курскому писателю Е. Носову. К сожалению, данного номера журнала в главном храме унигособирания и книгохранения соловьиного края – Курской областной универсальной научной библиотеке имени Н.Н. Асеева – найти не удалось, Но эти стихи нашлись в других изданиях.
Так, стихотворение «Соловьиная песнь», более похожее на балладу или небольшую поэму, как и стихотворение «Памяти отца», расширяют и углубляют тему памяти о погибшем в годы войны отце, собственном детстве и трудовом начинании автора. Начинается «Соловьиная песнь» краткими, как всхлипы ребенка, словами, почерпнутыми из официального сообщения командования о смерти отца-воина:
«Ваш…
муж...
защищая геройски…», –
продолжается следующим лирико-эпическим слогом:
Я батю не видал с тех пор…
Из всех инструментов отцовских,
Как острая память – топор.
И далее из сюжета о топоре следует, что этот инструмент долго не поддавался юнцу-полусироте, хотя в руках старого отцовского друга и наставника этого юнца звенел и пел… Но пришло время, и топор в руках молодого и ухватистого парня, автора стихотворения, а в то далекое время – колхозного плотника, вместе с другими строившего новую послевоенную светлую жизнь, запел соловьем:
Но жизнь призывала к живому,
За это ее и ценю! –
От хаты вела она к дому,
От черного – к светлому дню.
«Долой! Надоело гнилое!» –
Уже веселился мужик.
Входило село Становое
Под шифер, железо и цинк.
Крушила без всякой печали
Литая обушная сталь
Прогнившие стены овчарен,
Коровников пыльную старь…
О новом – прекрасна забота!
В кругу голосистых друзей
Высвистывал, цвенькал, работал
В моем топоре соловей!
Мне, автору этого очерка, однажды повезло услышать исполнение данного произведения самим Алексеем Федосеевичем. Это было чудо! Самое что ни наесть чудо! Это было даже не читка стихотворения или малой поэмы, это была торжественная песнь, которую все присутствующие слушали с замиранием сердца. Это была великая ода топору, людям-созидателям, времени, мощи государства в прекрасном, отчасти актерско-театральном, исполнении поэта.
Но продолжим наше повествование дальше и обратим внимание на такое, на мой взгляд, немаловажное обстоятельство: журнал «Молодая гвардия» является одним из старейших изданий в Советской России. Учрежден он был в 1922 году в Москве как печатный орган ЦК РКСМ. В разные годы в нем публиковались С. Есенин, В. Маяковский, М. Шолохов, М. Ефремов, Ю. Семенов. С 1956 года выпуск журнала упорядочился – он стал ежемесячным изданием ЦК ВЛКСМ. В 1972 году (при главном редакторе А. Иванове) за успехи в патриотическом воспитании молодого поколения и вклад в развитие отечественной литературы журнал награжден орденом Трудового Красного Знамени. И с этого года его тираж составил около 500 тыс. экземпляров, а в 1975 году достиг 590 тысяч.
Попасть на страницы «Молодой гвардии» со своими произведениями являлось заветной мечтой многих курских писателей как начинающих, так и уже состоявшихся. Пятисоттысячная единовременная читательская аудитория для популяризации творчества – вещь великая!.. И вот Алексей Шитиков попал. География его творческой (поэтической) деятельности расширилась на весь Советский Союз. Теперь его стихи могли прочесть сотни тысяч человек, если ни миллионы…
И в этом же 1975 году, 11 июля, «Литературная газета» на 4-й странице публикует стихи А.Ф. Шитикова как одного из участников VI Всесоюзного совещания молодых авторов. Среди стихов «Трудная пахота», «Гусак» с посвящением Е. Носову и стихотворение, начинающееся строкой «Говорят, стихи идут с неба…». Публикация в «Литературной газете» стало очередным достижением поэта.
В стихотворении «Трудная пахота» поэт вспоминает о собственном послевоенном детстве в Становом, потерявшем мужчин на полях сражений, когда ему, подростку, приходилось вспахивать колхозное поле.
На мужиков рассчитанные сохи
За час-другой изматывали нас,
Но за плессами слыша вдовьи вздохи,
Мы понукали лошадей, бодрясь.
Это всего лишь первая строфа. А в последующих автор, развивая мысль и сюжет произведения, использовал как народную присказку «пот не посеешь – куколь сберешь…», так и высказывания матери, большого знатока народной мудрости: «Еще поспать бы, но окликнет мать: / «Вставай сынок, уж небосвод лазорев, / пока прохладно – в самый раз пахать». Использование фольклора, монолога матери, в основе которого опять же народная примета – все это придает стихотворению особую остроту и говорит о мастерстве автора.
А в стихотворении «Гусак», посвященному Евгению Носову и апробированному уже, правда, без названия, в журнале «Молодая гвардия», после ознакомления с его чудесным рассказом-былью для детей «Белый гусь», такие простые, но светлые и теплые строки:
Белый, белый, будто снег,
С гладким опереньем,
Побеждал гусак мой всех
Гусаков в деревне.
И если в рассказе К. Носова белый гусь, спасая выводок от града своими распахнутыми крыльями, погибал, то гусак Шитикова оставался живым, чтобы стать примером для собственных гусят. Мне неизвестна реакция Евгения Ивановича Носова на это стихотворение Алексея Федосеевича, зато известно, что Шитиков наряду с Детковым, Еськовым и Першиным в семидесятые и последующие годы будут составлять ближайшее окружение Мастера.
А в стихотворении «Говорят, стихи идут от неба…» автор в очередной раз обращается к сложнейшему философском вопросу мировоззренческого плана – к вопросу о поэзии и ее предназначении в жизни людей. Он представляет на суд читателей собственное видение зарождения ее в недрах души и последующее значение в духовном и патриотическом развитии человека:
Говорят, стихи идут от неба…
Может быть, к кому-то и пришли…
А по мне они – дыханье хлеба,
Радость и печаль родной земли.
………………………………..
Просыпаюсь с думой о работе,
Засыпаю с думой о земле,
От нее стихи ко мне приходят,
От нее и хлеб мой на столе.
Не трудно заметить, что для Алексея Шитикова, рожденного и росшего в сельской глубинке, трудившегося с детских лет на земле-кормилице, земля остается первородной основой всему сущему: и хлебу на столе, который по народной мудрости «всему голова», и стихам, в которых нервно бьются человеческие мысли и чувства – тончайшие всплески души.
ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ СЕМИДЕСЯТЫХ
У времени, как известно, нет ни начала, ни конца. Оно вездесуще и бесконечно. Это люди, чтобы упростить ориентацию в бытии, придумали деление бесконечно текущего времени на некоторые промежутки: века, годы, недели, дни, часы, минуты, секунды. А еще – на эры и эпохи.
Вот и автор очерка воспользовался принятой условностью и разделил бытийную и творческую жизнь своего героя на первую половину семидесятых годов, о которой речь шла выше, и на вторую, о которой речь пойдет в данной главе.
В 1976 году Алексей Федосеевич, продолжая работать заместителем редактора лотошинской районной газеты «Сельская новь», возобновил творческие отношения с курскими областными изданиями – «Курской правдой» и «Молодой гвардией».
В «Курской правде» 17 апреля и 14 ноября в рубрике «Из новых стихов» прошли подборки его произведений, среди которых видное место занимали «Нам веселых песен матери не пели…», «Родную землю пою…», «Матери», «Домой», «Привечают поля человека…», «Спой мне, мама…». Эти названия уже сами по себе говорят о том, что малая родина не оставляет поэта в покое, заставляет его вновь и вновь обращаться к темам, в которых и родная мать-труженица, знающая множество народных присловий и поговорок, и родной дом, и родная природа окрестностей Станового, и само село Становое.
Очень образно и со знанием дела об этом сказано в очерке писателя С.Д. Малютина, посвященном творчеству Шитикова: «Родное Становое, одушевлённое благодарным сыновним чувством, присутствует в его стихотворениях то отголоском детских воспоминаний, то горечью утрат, то тоской по полевой России и болью от вида порушенной крестьянской «родовы», то развёрнутыми картинами сельских будней и праздников, скромных и одновременно неповторимых красот заповедных уголков. При этом Шитиков способен своим поэтическим взором объять грандиозные просторы родной российской земли и одновременно с этим увидеть то, что не всегда заметно человеку нездешнему».
В качестве примера лирической направленности поэтического творчества курского поэта Алексея Шитикова приведем несколько строк из стихотворения «Родную землю пою»:
Цветущему радуюсь маю,
С рассветами вместе встаю
И песнями день открываю –
Родимую землю пою!
А в «Молодой гвардии» на страницах ее «Зарниц» в 1976 году были напечатаны стихи «После Победы» (9 октября), «Бабка Федора» (27 ноября).
Пронзительное по своей искренности и исповедальности стихотворение «После победы», написанное в стиле «белого стиха», то есть с соблюдением поэтического размера, но с отсутствием рифмы, начинается следующими строками:
После Победы, вести о которой
Преобразили каждого из взрослых,
Пришло и к нам, мальчишкам, торжество.
Я ждал отца. Его я видел в каждом,
Но все меня никто не узнавал…
Сверстник Алексея Федосеевича, орловчанин по рождению, но курянин по образованию (окончил КГПИ) и творческому пути, Игорь Лободин, ознакомившись в этим стихотворение, писал, что был поражен до глубины души «нескладным», без рифмы, «белым стихом». И ставил его в один ряд по художественной силе и тематической направленности с небольшой поэмой «Соловьиная песнь» и «Балладой о родителях».
В 1977 году сотрудничество А.Ф. Шитикова с «Молодой гвардией» продолжается. В первоянварском выпуске «Зарниц» публикуются его стихи «Выхожу на линю огня», «В сенокос», «Подростком в поле воду я возил…», «Затоскуешь по родине…» и другие. Если коротко, то все эти стихи о собственном мировоззренческом видении и понимании событий и проблем жизни в деревне, а также о непростом детстве, о труде, о войне, о малой родине и России.
В качестве примера приведем некоторые строки их этих стихотворений, наполненных авторским сопричастием, пафосом созидания, высокой гражданственностью и патриотизмом.
С детских лет, когда на плечи нам
Все отцовские дела…
Отбивали косы вечером –
В перезвон работа шла.
***
Подростком в поле воду я возил.
Еще, бывало, солнышко за дымкой,
Я запрягал послушную Ордынку –
Кобылу в десять лошадиных сил.
Она в войну ослепла от огня,
Но было сердце животины зорким:
Кобыла мордой гладила меня,
Когда я был в солдатской гимнастерке.
***
Затоскуешь по родине –
И натянется трос
Между прожитым в городе
И селом, где ты рос.
И какая-то трещина
Поползет по душе…
***
Выхожу на линию огня,
Становлюсь сознательно и зрело
В те ряды, что бились до меня
За величье ленинского дела.
А творческими попутчиками Алексею Федосеевичу в этот раз были В. Алехин, Л. Боченков, В. Детков, И. Зиборов, В. Коркина, И. Лободин и Ю. Першин со своими произведениями – блистательными стихами и интересной прозой.
Не трудно заметить, что среди авторов литературного журнала «Зарницы» во второй половине семидесятых годов четко обозначился круг поэтов и прозаиков, уже с добрый десяток лет шагающих в одном строю, плечом к плечу, «ноздря в ноздрю», как шутливо говорят в народе. При этом они, несмотря на разницу возраста, профессиональные и деловые качества, литературные пристрастия, не просто шагают в едином строю, а ежегодно, ежемесячно, еженедельно созидают, привнося в культурное и духовное развитие края и страны свою лепту энергии и устремленности в будущее.
Следующий выпуск литературного журнала «Зарницы» «Молодая гвардия» организовала 26 марта 1977 года. На этот раз Алексей Шитиков здесь был представлен стихотворением «Со службы», в котором через некогда пережитое говорится о его возвращении в родной домик в Становом после демобилизации из рядов Советской Армии. Ибо ничего на свете нет сильнее зова родины.
(Однажды известный тульский и курский писатель-фронтовик Петр Георгиевич Сальников, прошедший, громя японских милитаристов, сквозь испепеляющий зной и бесконечную жажду пустыни Гоби, сказал начинающему литератору Николаю Шатохину по данному поводу так: «Зов родины, браток, он сильнее». И как заметил Н. Шатохин, проверив все на собственном опыте, это верно сказано…)
В стихотворении «Со службы», основанном на личных воспоминаниях автора, есть такие строки:
Луны оставшийся осколок
Искрится в зарослях берез,
Из пневматических винтовок
Палит рождественский мороз.
Ничто – сугробы и пригорки,
Лечу дорогой столбовой.
Расстегнут ворот гимнастерки,
Шинель распахнута. – Домой!..
В данном выпуске «Зарниц» соседями Шитикову были поэты В. Коркина – новый журналист «Курской правды», Р. Романова – сотрудник журнала «Молодая гвардия», имевшая курские корни, и Л. Наливайко. Да-да, тот самый Леонид Наливайко, про которого Шитиков писал в студенческую пору, рифмуя «Наливайко» с «фуфайкой». Леонид Гаврилович после долгих мытарств осел, наконец, в Горшечном и принялся за расширение своего поэтического и художественного творчества. В данном выпуске «Зарниц» он представлен не стихами, а небольшим рассказом. Еще были опубликованы стихи курянина А. Кондрашова. И здесь же заметка журналиста Н. Безрукова об издании в Воронеже книги стихов В. Алехина «Баллада о бессмертии».
Это, на мой взгляд, говорит о том, что круг курских литераторов, формировавшийся вокруг писательской организации, в семидесятые годы благодаря «Молодой гвардии», постоянно расширялся и что наиболее талантливым авторам, несмотря на большие трудности, все-таки иногда удавалось издать персональные сборники.
В январе 1977 года семья Шитиковых перебирается в Одинцово – этого требовал профессиональный рост поэта и журналиста Алексея Федосеевича, которому становилось «тесновато» в райцентре Лотошино и районной газете «Сельская новь». И в этом нет ничего противоестественного: большому кораблю требуется простор и большое плавание…
Живя в Одинцове, ближайшем пригороде Москвы, Алексей Федосеевич регулярно и плодотворно сотрудничал с местными редакциями газет, но при этом не забывал и о курской «молодежке». Так, 28 мая опять же на страницах «Зарниц» он публикует стихотворение «Земляки», в котором обращается к теме Курска. Естественно, это не первое обращение поэта к данной теме, но в нем после описания соловьиных красот курских окраин, в том числе реки Тускарь, дается обещание курянам в своей верности:
Где б я ни был, хочу, чтоб вы знали:
Жив я чувством родимой земли,
Ваши радости, ваши печали
Через сердце мое пролегли!
А в выпуске «Зарниц» 26 июня Алексей Шитиков представлен подборкой стихов: «Цветет картошка…», «Утро Родины», «От винта!» и «Две призмы». Если в «Утре Родины» есть такие страстные, возвышенные до патетического состояния строки:
Россия! Русь!
Родимые просторы!
Земную радость пью, как из ковша.
Весенним зовом фауны и флоры
К высокой песне призвала душа… –
то в стихотворении «Две призмы» совсем иной тон и иные краски:
«Здесь до войны была деревня.
И ничего – после войны…
Лишь только пни былых деревьев
Торчат – обуглено черны».
Тема войны, некогда застрявшая жгучим кровавым осколком в детской душе Алексея Федосеевича, постоянно побуждает его вновь и вновь возвращаться к ней в думах и стихах. И при этом каждый раз открывать ее либо героические, либо не очень приглядные в своем естестве трагические стороны и нюансы. Нередко – через жизнь отдельных конкретных людей, ставших героями его произведений…
Этот аспект в творчестве Алексея Федосеевича отмечали многие литературоведы и критики. А С.Д. Малютин сказал так: «Воспоминания военной поры – особая тема его творчества. Они оживают в детской памяти, обжигают в рассказах о стариках-фронтовиках, их нынешнем житье-бытье, в рассказах об уже ушедших в мир иной, среди которых особое место занимают старший брат Николай и наш земляк писатель-фронтовик Константин Воробьёв».
Стихи журналиста и поэта А.Ф. Шитикова имели место в «Зарницах» курской «Молодой гвардии» и 18 августа, и 15 сентября 1977 года. Среди них «Тыл», «Душевный опыт…», «Ну и ладно». В этих стихах поэт поднимает вопрос о нравственных и безнравственных началах в жизни современной молодежи.
В 1977 году в Москве сто тысячным тиражом был издан сборник очерков «Кавалеры ордена Славы», составителем которого стал Николай Шитиков, в качестве автора представивший для этого издания два очерка – «Алексей Жилкин – солдат и строитель» и «Командир «зеленых призраков».
Поучаствовал в этом сборнике и Алексей Федосеевич, опубликовав очерк «Астаховские километры» – о старшем сержанте, артиллеристе, кавалере ордена Славы Владимире Михайловиче Астахове, громившем немцев на Курской дуге, заслужившим высокую награду, но получившим ее из-за нерасторопности штабных офицеров через многие годы после войны.
Таким образом, братья Шитиковы впервые вместе поучаствовали со своими произведениями в коллективном сборнике.
Творческое сотрудничество А.Ф. Шитикова с курскими газетами продолжилось и в 1978 году. Впрочем, не так активно, как в предыдущие годы. Например, в «Молодой гвардии» его стихи были опубликованы только в первоянварском выпуске «Зарниц». Здесь напечатаны стихи «Не верь глазам своим…» и «Детские страхи». Они о собственном детстве и деревенских поверьях, бытовавших в детской среде послевоенного времени.
«Вечер. Жутко мне в темной избе:
Кто-то тронул под лавкой корыто,
Кочевряжатся черти в трубе…
Хорошо ли там вьюшка закрыта?..
И в «Курской правде» его стихи порадовали курян всего лишь раз, да и то в конце года, когда 17 декабря они прошли в рубрике «Из поэтической тетради».
О причинах такого долгого перерыва гадать не станем. Ибо, как подсказывает жизненный опыт, их могло быть несколько…
В октябре 1978 года Алексей Федосеевич Шитиков, как следует из его автобиографии, устраивается в редакцию журнала «Наш современник» литературным сотрудником отдела поэзии. По-видимому, «выстрелили» связи журналиста и поэта, образовавшиеся за период его работы в подмосковной «Сельской нови». Да и про напористый харизматический характер «рожденного буревестником» нельзя забывать…
Впрочем, нельзя исключать и того, что это продвижение по профессиональной журналистско-литературной стезе произошло не без протекции Е.И. Носова, с 1974 года члена правления журнала, а с 1975 года – кавалера ордена Трудового Красного Знамени, лауреата Государственной премии РСФСР им. А.М. Горького и члена секретариата СП РСФСР и СП СССР. Возможно, но утверждать не берусь… Хотя известно, что Е.И. Носов курским молодым авторам, особенно тем, которые входили в его ближайшее окружение и получили от острого на слово В.П. Астафьева прозвище «шлемоносовцев» (по ассоциации с «Усвятскими Шлемоносцами» самого Е.И. Носова), всегда старался оказывать посильную помощь… И вообще некоторых по-отечески опекал, помогал «становиться на крыло».
В число таких «шлемоносовцев», как отмечалось выше, входили прозаик Михаил Николаевич Еськов, поэт Юрий Петрович Першин, прозаик Владимир Павлович Детков, поэт Иван Федотович Зиборов и поэт Алексей Федосеевич Шитиков.
Несколько позже к этому кругу примкнет комсомольский деятель, журналист и литератор Николай Иванович Гребнев.
«Шлемоносовцы» обожали своего наставника, но и он, прошедший через горнило войны, получивший тяжелые ранения, с необыкновенным уважением относился к своим подопечным.
Работая над книгой о жизни и творчестве писателя Михаила Еськова, я познакомился с письмом Мастера (так многие звали и зовут поныне Е.И. Носова) к М.Н. Еськову. Поразила нежность, с которой Евгений Иванович говорит о коллегах по перу, как известных, так и значащихся пока что в «начинающих» литераторах.
«Дорогой Миша! – такими теплыми словами начинает он свое небольшое послание. – Получил твое письмо. Все ребята рады, что ты у нас сейчас за барина. «Пусть, пусть, – говорит Петя, – походит козырем по дорожкам».
…А у нас весна все куксится, серая, безрадостная, топчется около нуля. Река как-то незаметно улеглась в берега, начинает светлеть. Но на Полевой Снове Ваня уже ловит. А мы ходим костры жечь, а они все время чему-то посвящены: то Володиному возвращению, то Юру Першина встретили, то Леша Шитиков приехал».
Петя, как понимаю, – это Петр Георгиевич Сальников, приехавший в Курск в 1975 году, а с 1976 года – ответственный секретарь Курской писательской организации. Ваня – это, естественно, Иван Зиборов, а Володя – Владимир Детков, ведущий журналист и заместитель главного редактора «Молодой гвардии».
Вот такие были отношения между писателями и литераторами в те созидательные годы. Недаром у Юрия Першина позже выкристаллизовалась замечательная книга прозы «Измерение друзьями», название которой уже само по себе говорит о бескорыстной дружбе собратьев по перу.
Но это так, к слову, чтобы показать, какая бескорыстная дружба существовала в те далекие годы между разными поколениями курских писателей…
А вот Лидия Васильевна Шитикова факт перехода Алексея Федосеевича в «Наш современник» объясняет так: «Он, – имеется в виду ее супруг, – переезжал в Москву, чтобы сразу работать в «Нашем современнике» (была договоренность с С. Викуловым). Но вопрос о прописке затянулся на 4 года… А без прописки на работу в «Наш современник» не оформляли».
Один из популярных в писательских и читательских кругах Советской России и Советского Союза журнал «Наш современник» был основан в 1956 году на базе предыдущего ежегодного альманаха, учрежденного еще А.М. Горьким в 30-х года. Сначала журнал выходил от 4 до 6 раз в год. А с 1964 года он стал ежемесячным изданием и являлся печатным органом Союза писателей СССР. С 1958 года после учреждения Союза писателей РСФСР «Наш современник» сменил учредителя и стал главным печатным органом Союза писателей Советской России.
С этого времени главным редактором журнала был Б.М. Зубавин, а с 1969 – С.В. Викулов. При Викулове тираж издания достиг, а затем и превысил 200 тыс. экземпляров. В 70-е годы в журнале публиковались произведения таких известных в Советском Союзе писателей, как Ф. Абрамов, В. Астафьев, В. Белов, Ю. Бондарев, С. Залыгин, Ю. Казаков, Е. Носов, В. Распутин, В. Солоухин, В. Сорокин, В. Чивилихин и В. Шукшин.
Работать в редакции журнала было престижно, а печататься в нем – отрадно: имя автора становилось известно всей стране, да и гонорары издательство, не скупясь, платило своим авторам хорошие. Ни чета гонорарам, выплачиваемым провинциальными газетами и журналами. К тому же, работа в редакции главного журнала СП РСФСР прокладывала кратчайший путь к изданию персонального сборника – главной мечте любого молодого амбиционного поэта, прозаика и драматурга.
Надо заметить, что 1978 год в жизни семь Алексея и Лидии Шитиковых был знаковым еще и потому, что у них родился сын Роман. Рождение ребенка – радость для обоих родителей. Но уход за ребенком, как правило, большей частью приходится на долю его матери. И теперь к прежним обязанностям Лидии Васильевны как хранительницы домашнего очага, семейного уюта и надежного тыла супруга-поэта добавились обязанности воспитателя.
Если в 1978 году стихи А.Ф. Шитикова были опубликованы только по единственному разу в «Молодой гвардии» и «Курской правде», то в следующем 1979 году они появились в нескольких изданиях. Например, в «Курской правде» 2 февраля было напечатано стихотворение «Гарнизон». Во 2-м номере журнала «Наш современник» прошла подборка стихотворений под общим названием «Судьбы». В подборке «»Память фронтовика», «Сказка» и «Молчит инструмент стародавний…»
Война и сопровождающие ее беды, в том числе и гибель отца – незаживающие раны на сердце и в душе поэта. Они не отпускают его ни днем, ни ночью. Вновь и вновь заставляют обращаться к данной теме и… сопереживать лирическим героям. Вот и в стихотворении «Память фронтовика» такие пронзительные, перехватывающие дыхание строки:
Сначала бывший фронтовик
Степан Андреевич Коньшин
Присел на кряж, к стене приник –
И не поднялся больше…
А в «Молодой гвардии» 15 июля опубликованы «Курский Антон» и «Присяга». Это только то, что ныне известно. Нельзя исключать и того, что с момента работы в редакции «Нашего современника» его стихи публиковались и в других изданиях, в том числе столичных, о которых сведений у автора этого очерка пока нет… А еще, как сообщает в автобиографии, занимался переводами стихов поэтов автономных и союзных республик.
Но самым главным и самым долгожданным событием в творческой жизни Алексея Шитикова в 1979 году стал выход в издательстве «Наш современник» его первого персонального сборника стихов «Колосья». Наконец-то, после многих лет публикаций в газетах, количество переросло в качество…
Сборник «Колосья» небольшой, карманного формата. В нем всего 96 страниц под мягкой, но ламинированной обложкой, на лицевой стороне которой серенький сельский пейзаж, а на тыльной – фото автора, небольшая биографическая справка и четверостишие, особо понравившееся редактору и в определенной мере заключающее в себе тематическую суть сборника:
Журчит в траве отцовская коса,
Она в войну вдовою тоже стала…
Но я очистил ржавчину с металла –
Сверкает сталь лучистей, чем роса.
Да, сборник внешне не очень тороват, но его тираж чудесен – 10 тыс. экземпляров. А, следовательно, и увесист гонорар.
В сборнике около 65 стихотворений разных лет, поделенных на два безымянных раздела. И в первом, и во втором разделах большинство стихов ранее прошли читательскую «обкатку» в курских газетах.
«Открывает» первый раздел сборника стихотворение «Говорят, стихи идут от неба», строки из которого цитировались выше. Далее следуют стихи, посвященные своему послевоенному детству и матери, – «После Победы», «Детские страхи», «В сенокос», «Вороной огонь», «Матери», «Не приходилось на кого-то надеяться…» и некоторые другие.
Тема Великой Отечественной войны, памяти о том грозном времени и подвиге русского народа, в том числе односельчан освещается в стихах «У братской могилы», «Памяти фронтовика», «Родная вода».
Тема о родителях раскрывается в стихотворении «Баллада о родителях», «Соловьиная песнь».
Авторское соучастие присутствует в стихах «Мне мнится», «На кургане», «Гусак», «Соловьенок».
Вопросы воинской службы поднимаются в стихах «Присяга», «Подъем», «Марш-бросок», «На побывку», «Со службы».
«Закрывает» первый раздел лирико-философское стихотворение «Раздумья».
В качестве образца лирического исполнения произведения, приведем несколько строк из стихотворения «Матери» - одной из самых любимых тем поэта его первоначального этапа:
Ты была молодою,
Если хор запевал,
Голос твой золотою
Ниткой песни сшивал.
А пришла вдовья доля –
И погасли уста,
Черной ниточкой в хоре
Грустный голос твой стал…
Второй раздел сборника полностью посвящен малой родине, селу Становому, и его людям-труженикам, простым деревенским мужчинам и женщинам, иногда весельчакам-балагурам, но чаще печальникам. Он открывается текстом стихотворения «Родную землю пою…», строки которого цитировались выше». Затем следуют стихи «Затоскуешь по родине…», «Тимофей-пастух», «Курский Антон», в котором есть озорные до частушечного лада напевно-искристые строки:
На колхозной ярмарке
Весел и удал
Антоновские яблоки
Старик продавал.
Продолжая перечень стихотворений, вошедших во второй раздел, назовем хотя бы такие произведения, как «Здравствуй, отчая сторонка…», «Ответ», «Колосья, «Родники», «Утренняя песня» и другие.
В качестве примера приведем хотя бы первые строки стихотворения «Колосья», давшего название всему сборнику:
Солнце. Птиц многоголосье.
Васильковый дым…
Наливаются колосья
Соком золотым.
А такие стихи раздела, как «Бабка Федора», «Последний поклон», «Материнские приметы», «В праздник», «Спой мне, мама…», «Наступило своесчастье», «О вы, старинные обряды…», «Матрена», «Тревожно» и некоторые другие повествуют о жизни простых селян Станового, в том числе и матери поэта, об их труде и редких праздниках, о бытии и суевериях. Вновь сказ про деревню…
В стихах и бесконечная любовь автора к малой родине, ее природе, деревенской теплой и надежной простоте; в них музыкальность и образность, но не надуманная, искусственная, а настоящая, реалистическая, завлекающая своим естеством:
Воздух сладко пахнет донником,
Легким ветром зной смягчен,
Деревушка в двадцать домиков
Задремала над ручьем.
***
Утро. В небе темно-синем
Гаснет звездная картечь,
Что-то бабка Ефросинья
Не затапливает печь…
***
По бабьи умудрено:
«Да все вот проку нет…» –
Живет в селе Матрена
Без мужа тридцать лет.
И как после таких строк вслед за автором ни залюбоваться «задремавшей над ручьем деревенькой. Как ни по тревожиться за Ефросинью, вовремя не затопившую печь – «деревенский синхрофазотрон» (по мнению поэта Ю. Першина), и как ни попечалиться о Матрене-вдове?..
Завершают второй раздел, да и весь сборник такие стихи, как «Выхожу на линию огня…», «Жизнь прекрасна!» и «Утренняя песня». В них и энтузиазм современника, и оптимизм созидателя, и пафос советского человека семидесятых годов, и патриотизм, и… моменты тревожных размышлений: все ли так хорошо… Но оставим грустное в стороне и обратим свой взгляд на светлое, оптимистическое, наполняющее «Утреннюю песню»:
Играет солнце. Тишина такая:
Стоишь и слышно, как трава растет…
Небесный свод – от края и до края
Нет ни пылинки – вымыт и протерт.
Если вести речь о «первенце» А.Ф. Шитикова в целом, то можно смело отметить, что сборник получился отменный. Тематический спектр в нем, несмотря на преобладание мотивов собственного не очень-то радостного детства и раннего приобщения к труду на фоне красот малой родины, широк. Прекрасно преподнесены образы лирических героев, жителей русской деревни. И вообще деревня – главная составляющая часть творчества поэта.
Читая сборник «Колосья», не трудно заметить, что он «впитал» в себя лучшие публикации, напечатанные ранее в «Курской правде» и «Молодой гвардии». И это в очередной раз доказывает, что Алексей Шитиков как поэт сформировался на Курской земле, на лучших образцах курской поэтической школы, во главе которой стояли близкий друг Владимира Маяковского Н.Н. Асеев и поэт-фронтовик Н.Ю. Корнеев.
На появление сборника «Колосья» среди курян первым отреагировал журналист А. Колупаев, опубликовав 3 июня 1979 года в «Курской правде» статью «С любовью к жизни и человеку». Известив читателей о выходе сборника «Колосья» А. Колупаев дальше пишет: «Я считаю, что ряды поэтов пополнились еще одним талантом. В поэзию пришел новый человек. Пришел уверенно, с большими мыслями, яркими образами, душевной откровенностью. …Он говорит с читателем, ни рисуясь ни фразами, ни поэтическими образами, просто беседует задушевно, напрямоту, порой грубовато, порой нежно, доверительно. …Его лирический герой – человек с чистою душой и светлыми помыслами, перенесший на своих плечах отголоски войны…».
Впрочем, А. Колупаев не только высвечивает положительные моменты сборника, но и недостатки отмечает. «В сборнике, пишет он, – есть и случайные вещи» и в скобочках перечисляет три стихотворения – «К мещанину», «Выздоровление» и «Мальчишке о хлебе насущном».
Процитировав несколько стихотворных строк, итоговый вывод преподносит такой: «Можно порадоваться творческому началу Алексея Шитикова. В дальнейшем он, вероятно, расширит «тематические рамки своего поэтического взгляда на жизнь…».
Хороший профессиональный отзыв…
Следом, в 1-м номере журнала «Подъем» за 1980 год, свои суждения о достоинствах сборника «Колосья» в статье «Верность земле» выразил друг-соперник по «литературной поросли» Игорь Лободин. Он отмечает «пронзительное по силе воздействия на читателя» стихотворение «После Победы», к которому тематически и по силе воздействия на читателя близки «Соловьиная песнь» и «Баллада о родителях».
А вывод И. Лободина таков: «Талант поэта, зарожденный в гуще деревенской народной жизни, обладает удивительным свойством отбора из всего многообразия жизни родственных душ и поэта, и читателя частиц бытия человеческого».
Не остались в стороне и столичные писатели и литературные критики. 4 апреля 1980 года на страницах «Литературной России» положительную рецензионную статью «Разговор о главном» опубликовал Станислав Педенко. Если кратко, то главное в «Разговоре о главном» следующее: «Книга Алексея Шитикова, судя по всему, вызревала медленно, но зато теперь «Колосья» получились не просто сборником, а именно книгой стихов, объединенных внутренним сюжетом, охватившим всю доныне прожитую поэтом жизнь».
А поэт-фронтовик и известный литературный критик Виктор Кочетков со статьей «Радость и печаль родной земли» выступил на страницах журнала «Москва» (№ 7 за 1980 год). Если С. Педенко просто дал положительную оценку сборнику, то Виктор Кочетков пропел ему дифирамбы и гимны. А кто не верит этому, то процитируем, написанное критиком: «…Речь в сборнике пойдет о деревенской России, о трудных и славных путях ее истории. О крае детства нашего, прекрасной соловьиной, хлебной и «железной» земле, на которой выращен народом богатый урожай мужества и отваги, терпения и выносливости».
В случае, если этого кому-то из читателей покажется недостаточно, то продолжим цитировать статью критика: «По мере чтения все более уточняются границы «малой родины» поэта, и вот мы уже идем следом за автором по проселкам Курщины, вглядываясь в пейзажи русского черноземья, вслушиваясь в тихий шелест Тускари, тонким прожилком прочертившей сухое лицо степи».
Ну, что? Разве это не торжественная песнь сборнику и поэтическому таланту курского поэта? По мне – самая что ни на есть настоящая песнь, настоящий гимн… Такому лирическо-восторженному отзыву позавидует любой знаменитый поэт и того, советского, и нынешнего демократического времени.
Отметив в творчестве поэта реализм описания его лирических героев – односельчан Степана Коньшина, отцовского друга Никиту Мосина, пастуха Тимофея, почтальона Афанасия, деда Акима, бабку Федору. гармониста Степку, – критик тут же подчеркивает, что «Алексей Шитиков выводит поэтическое слово на ветровое пространство Истории. Под высокое небо большой Родины».
Не прошел критик и мимо «наличия у поэта не только патриотического восторга и гражданского пафоса, конкретного знания жизни своих деревенских и городских соотечественников».
Завершает же статью-отзыв В. Кочетков тем, что видит поэта Алексея Шитикова, «талантливого лирика нынешнего русского села», только в самом «начале восхождения на вершину» творчества.
В целом же, как отмечалось выше, отзывы о «первенце» Алексея Федосеевича как со стороны литераторов, так и со стороны профессиональных литературных критиков были положительны и благожелательны. На отечественном литературном небосклоне заискрилась новая поэтическая звездочка.
А что же происходило во второй половине 70-х годов в литературной жизни Курского края после того, как его покинул А.Ф. Шитиков? Были ли какие-либо изменения? Или курское литературное сообщество, лишившись собственного книжного издательства, продолжало барахтаться на месте, довольствуясь публикациями в газетах «Курская правда» и «Молодая гвардия»?
Да, при нахождении у руля писательской организации журналиста и прозаика А.А. Харитановского с 1967 по 1971 год и журналиста и прозаика В.М. Малыгина с 1971 по 1976 год, никаких существенных подвижек не наблюдалось. В Союз писателей никого из курян, хотя плеяда талантливой молодежи была многочисленна, не приняли, персональных сборников молодых литераторов почти не издавалось. Численность Курской писательской организации увеличивалась только за счет «мигрантов» из других областей.
Правда, регулярно (не реже одного раза в пять лет) выходили книги членов СП СССР да высокого положения в отечественной литературе к началу второй половины 70-х годов достиг прозаик Е.И. Носов. Но выход книг писателей был запрограммирован правлением СП РСФСР или СП СССР, подключавших к этому как столичные, так и региональные издательства. Высокого же положения Е.И. Носов достиг, прежде всего, своим талантом, а не содействием ему в творчестве руководством Курской писательской организации, имевшей и партийную и профсоюзную ячейки, а также представительство литфонда СП РСФСР.
Но вот в 1976 году, как уже упоминалось выше, у руля Курской писательской организации встал писатель-фронтовик Петр Георгиевич Сальников – и многое в жизни литературного сообщества края, особенно его молодой части, изменилось в лучшую сторону. Произведения молодых курян чаще стали печатать в журнале «Подъем» и коллективных сборниках Центрально-Черноземного книжного издательства, а также в некоторых столичных альманахах и журналах. Вышли и персональные книги Ю.Першина, В. Деткова, В. Алехина, М. Еськова, Л. Конорева. В 1978 году в Союз писателей СССР были приняты Ю.П. Першин и В.П. Детков, в 1979 – М.Н. Еськов и Л. Ф. Конорев, в 1980 году – В.С. Алехин, участник Великой Отечественной войны и инвалид по зрению.
Литературная жизнь края, несмотря на трудности, связанные с отсутствием собственного книжного издательства, стала налаживаться…
Естественно, продолжалась жизнь и в стране, которая в конце 1979 года, к сожалению, позволила себе вляпаться в войну в Афганистане. Как к этому прискорбному событию отнесся гражданин и поэт Алексей Шитиков, автору данного очерка неизвестно. Зато известно, что в стихах он войны не приветствовал. Ярким примером этому является стихотворение «Разоружить бы армии!..»
Разоружить бы армии –
Пора
Танкистов посадить на трактора,
Матросов снять со всех военных глыб
И поручить им жизнь растений, рыб,
Морских животных…
Словом, флоры той
И фауны, что под- и над водой.
Едва Советский Союз ввел в Афганистан ограниченный контингент советских войск, чтобы поддержать там демократическое правительство, как антиправительственные силы Афганистана тут же поддержали США, Канада, европейские страны НАТО, социалистический Китай, капиталистический Пакистан да и дружественная ранее Индия косо посматривала.
Поэтому, когда в 1980 году в СССР проходили 22-е летние Олимпийские игры, то США, Англия и некоторые другие страны их бойкотировали. Но Московская Олимпиада, несмотря на яростное противодействие США и их сателлитов на идеологическом и дипломатическом фронтах, прошла успешно, и страна еще долго радовалась спортивным достижениям своих атлетов.
Что же касается курских писателей, то они в кулуарах, естественно, речи вели и про Олимпиаду, и про наши успехи, и про наших недругов. Однако больших и ярких произведений ни в прозе, ни в поэзии на данную тему написано не было. Заурядные же – ни в счет…
Надо полагать, что на тему об Олимпиаде и спортивных достижениях советских атлетов не единожды в кругу столичных поэтов и прозаиков, а при посещении малой родины – и в кругу друзей-курян, – вел беседы и Алексей Федосеевич Шитиков. Причем, как всегда, с горячей напористостью неравнодушного, всегда имевшего собственную точку зрения человека-патриота, ценившего идеологию своего государства и собственные идеалы.
В СОЮЗЕ ПИСАТЕЛЕЙ
В июне 1981 года в Москве проходил VII съезд писателей СССР. На нем от Курской писательской организации в качестве делегатов участвовали Петр Григорьевич Сальников и Евгений Иванович Носов. А в качестве гостей съезда присутствовали поэт Юрий Першин и прозаик Владимир Детков.
В это же самое время здесь же, параллельно с форумом писателей, совершалось еще одно важное, а то и знаковое литературное действо – VII Всесоюзное совещание молодых писателей. От Курской писательской организации на совещании молодых авторов принимал участие Михаил Еськов.
Естественно, в этом знаковом литературном мероприятии большой страны принял участие и поэт Алексей Шитиков, но не как соискатель положительных отзывов на свое творчество, а как представитель журнала «Наш современник» и его отдела поэзии.
Надо полагать, что встретившиеся в Москве куряне-писатели в свободное от мероприятий съезда и совещания время находились вместе, делясь новостями и впечатлениями от происходивших на их глазах и с их участием событий.
А в Курске в этот год, с 20 по 22 ноября, стартовал очередной областной творческий семинар молодых поэтов и прозаиков под председательством Михаила Обухова и участии писателей Федора Голубева, Александра Харитановского, Виктора Малыгина, Владимира Деткова, Николая Корнеева, Егора Полянского, Юрия Першина, Василия Алехина и Михаила Еськова. Прибыли и представители столичного писательского сообщества. Среди них – земляки курян Николай Сидоренко и Алексей Шитиков. Статус обязывал.
Важно также отметить, что в работе семинара наряду с вышеназванными мастерами художественного слова впервые в качестве руководителя выступил поэт Вадим Корнеев. Он еще не был членом Союза писателей СССР, но его поэтический талант уже признавался не только молодежью, но и писательским сообществом.
Так вновь пересеклись стежки-дорожки молодых, но талантливых курских поэтов и прозаиков, в том числе Алексея Шитикова и Вадима Корнеева, представляющих единство поколения «детей войны» и первой послевоенной волны литераторов.
В картотеке отдела краеведческой литературы Курской областной универсальной научной библиотеки имени Н.Н. Асеева сведений о публикации стихов в курских газетах да и в других изданиях стихов Алексея Федосеевича Шитикова за период с 1980 по 1984 год нет. Но это не значит, что их вообще не существовало. Просто курские исследователи поэтического творчества своего земляка еще не «перелопатили» те журналы, альманахи и коллективные сборники, в которых печатались стихи поэта. Ведь в его автобиографии перечисляются такие издания, как газеты Московской, Омской, Кемеровской областей и Абхазии, а также «Литературная Россия», «Знамя», «Молодая гвардия», «Наш современник», «Трезвость и культура», «Подъем», ежегодный сборник «День поэзии», в которых публиковались произведения нашего земляка.
Возможно, не сразу и не только в рассматриваемый период Алексей Шитиков, работая в отделе поэзии «Нашего современника», печатался в перечисленных изданиях, а с разбросом в несколько лет… Главное – печатался.
Впрочем, гадать не станем, а сразу же шагнем в 1982 год и отметим, что именно в этом году Алексей Федосеевич Шитиков был принят в Союз писателей СССР. Сбылась многолетняя, возможно, еще со школьной парты, мечта курянина.
Пропуском в Союз писателей ему стали сборник «Колосья», стихи в столичных журналах и отличная рекомендация кураторов VI Всесоюзного совещания молодых авторов. А среди рекомендодателей, по-видимому, были Е.И. Носов и Н.Ю. Корнеев – самые уважаемые мастера художественного слова Курского края, а также главный редактор журнала «Наш современник» С.В. Викулов. Впрочем, утверждать это не берусь…
Из других приятных событий этого времени в жизни Алексея Шитикова, по-видимому, стоит назвать новые достижения на непростой литературной стезе его брата Николая Федосеевича, которому в 1983 году, наконец-то, удалось издать в Воронеже в Центрально-Черноземном книжном издательстве первую книгу прозы «Пылающие высоты», основанную на воспоминаниях и личном опыте военных лет.
Естественно, братья Шитиковы поздравили друг друга с достигнутыми успехами и искренно порадовались милостям судьбы, проявившей к ним благосклонность. Что и говорить, не часто люди с крестьянскими корнями достигали определенных высот в литературе. А тут сразу двое из одного села да еще родные братья…
Впрочем, особенно бурно радоваться им не приходилось – в 1983 году в Курске в возрасте 82 лет тихо скончалась их мать Дарья Лазаревна. Алексей Федосеевич, как следует из его стихов, посвященных матери, очень ее любил. А потому ее смерть больно ударила по сердцу и душе, навсегда оставив там зарубку…
Первая половина восьмидесятых, расслабленно-ленивых, утерявших созидательный напор шестидесятых, организованность и спокойную уверенность семидесятых, в отечественной истории памятна «пятилеткой пышных похорон». Одних Генеральных секретарей ЦК КПСС умерло трое. Первым в иной мир проторил дорожку 10 ноября 1982 года (в День Советской милиции) Леонид Ильич Брежнев (1906–1982), стоявший у руля партии и Советского государства 18 лет. Следом за ним 9 февраля 1984 года ушел туда и его приемник, а также бывший всесильный глава КГБ СССР Юрий Владимирович Андропов (1914–1984). 10 марта 1985 года после продолжительной болезни покинул этот грешный мир не менее грешный Константин Устинович Черненко (1911–1985). Впрочем, все мы грешны, на всех нас грехов, как на праздничной новогодней елке игрушек; и чем елка шире, пушистее и выше, тем игрушек на ней больше. Таков уж парадокс нашей жизни…
В так называемое «перестроечное время» период правления Брежнева досужие журналисты либерального толка, всегда охочие на острые фразы и обороты речи, а по русской пословице готовые «ради красного словца предать мать и отца, окрестят «эпохой брежневского застоя». Хотя, на самом деле, никакого застоя не было. Ибо в семидесятые и в начале восьмидесятых в стране шло массовое строительство не только в городах, когда новые микрорайоны девятиэтажек росли, как грибы после теплого летнего дождя, но и на селе. Предприятия-шефы в подшефных селах «сдавали под ключ» целые кварталы кирпичных, крытых широколистным шифером домов на две семьи – для молодых специалистов села. Причем вместе с благоустроенными домами их жильцам сдавались также и надворные постройки как для топлива в зимний период времени – торфа, угля, дров, так и для домашней живности – курочек, уточек, хрюшек.
Вообще-то, если быть объективным лицом, а не последователем либеральных пропагандистов, до середины восьмидесятых годов СССР являлся второй экономикой мира и давал свыше 20 % мировой валовой продукции. Даже в электронике имел устойчивое второе место в мире после Японии. Это ныне наша страна Россия дает всего около 2 % мирового валового продукта, отстав в экономическом развитии не только от стран Западной Европы, США, но и Китая. Вот где застой так застой!.. А почему он возник? Да потому, что, пойдя на поводу у либералов, певших по нотам США и лидеров ЕЭС, мы добровольно уничтожили нашу промышленность – реальный сектор любой экономики. Мол, не эффективна, не рентабельна и не конкурентоспособна на мировом рынке. Вот и скатились в застойное прозябание, из которого до сих пор выкарабкаться не можем. А китайцы, в отличие от нас, тянули к себе со всего мира не только высокорентабельные производства, но и мелкие и малоэффективные, приспосабливая их к условиям своего экономического бытия и модернизируя. Вот и вырвались на передовые позиции в мире.
Правда, в годы правления Л.И. Брежнева начали обезлюдевать российские села, да и с демографией в целом выглядело не совсем гладко. Резко упал уровень рождаемости. В семьях как городских, так и деревенских, привыкших в семидесятые годы к комфорту и небольшому, но твердому достатку, уже не желали плодить «нищебродов», пуская на свет трех или четырех чад; большинство планировало одного, от силы – двух детей. Над древнейшим инстинктом человечества – продлением рода – возобладали практицизм и родительский эгоизм.
И раз мы коснулись темы «вымирания российской деревни», то надо отметить, что курские писатели не остались в стороне от этой проблемы. Так, в шестом номере журнала «Подъем» за 1974 год было опубликовано стихотворение Ивана Зиборова «Опять у Марьи провожанье…».
Оно – не только плод его журналистских наблюдений жизни села, натуральной, ничем не отретушированной и не приукрашенной, но и плод его переживаний при виде того, как оскудевает людьми село.
Опять у Марфы провожанье,
И я расстроенный хожу.
Сын, из деревни уезжая,
Не оглянулся на межу.
Мне скажут:
Мол, закономерен
Необратимый тот процесс,
Что никаких не надо прений:
Куда тут денешься – прогресс.
А я сужу по-деревенски.
Задумываюсь иногда:
Что будет с лесом без подлеска –
Через года, через года?
Свое веское слово попытался сказать и лидер курских писателей Евгений Иванович Носов. 8 августа 1984 года в «Литературной газете» он опубликовал очерк «На дальней станции сойду…», в котором с болью и тревогой пишет о вымирании села из-за покидания его молодежью, устремившейся «за лучшей долей» в города. Мало того, знаменитый писатель упрекает сельскую молодежь в необдуманности своих действий, которая, по его мнению, оторвавшись от привычной ей с детства среды, вряд ли займет достойное место в городском конгломерате, став никчемными слесарями и строителями…
Волновала эта тема и Алексея Шитикова, некогда покинувшего родное село Становое и ставшего горожанином. Но он, в отличие от Е.И. Носова, родившегося в семье рабочих, но проведшего детство у деда Алексея в деревне Толмачево, не винил в этом сельскую молодежь, а во многих своих поэтических произведениях высказывал упрек в адрес власть предержащих. Именно в их беспардонном, потребительском отношении к селу он видел корень зла…
Впрочем, что о том травить душу, лучше возвратиться к сути нашего очерка и попытаться ответить на вопрос, как поэт Алексей Шитиков воспринимал события, связанные с чередой смертей наших Генсеков. А он, скорее всего, как и большинство советских людей, воспринимал это без особых печалей, но с долей тихой раздражительности: «Ну, сколько можно старикам находиться у власти? Не пора ли уступить государственные рули более молодым поводырям, чтобы вновь двинуть страну вперед, к новым славным достижениям. Пора перестать киснуть…». Поэтому приход на Олимп партийной и государственной власти пятидесятичетырехлетнего Михаила Сергеевича Горбачева, бывшего деятеля комсомола и первого секретаря Ставропольского крайкома, воспринял с затаенной надеждой: «Наконец-то…».
А еще, не трудно предположить, зная прямолинейный, иногда вспыльчивый, но независтливый характер Алексея Федосеевича, что он искренне радовался приему в Союз писателей журналистки и корреспондента «Курской правды» Валентины Коркиной в 1984 году, со стихами которой был знаком с 1976 года по публикациям в «Молодой гвардии». Надо полагать, испытывал он положительные эмоции и в связи с приемом в Союз писателей в 1985 году старого знакомца по журналистской работе Ивана Зиборова. Во второй половине семидесятых годов они оба довольно часто встречались на страницах литературного журнала «Зарницы» и «Молодой гвардии» в целом. Возможно, и ревновали, если стихи одного были напечатаны в очередном выпуске «молодежки», а стихи другого – нет…
И тут, как следует из автобиографии поэта – самого достоверного источника, – произошли некоторые положительные перемены в жизни курянина. Во-первых, в сентябре 1985 года он, как сообщает в автобиографии, стал руководителем отдела поэзии и членом редколлегии журнала «Наш современник». И, забегая немного вперед, скажем, что на этих ответственных литературно-организационных и административно-управлен-ческих должностях находился до 1987 года. Теперь в его власти, – а он по своему характеру был человек весьма принципиальный и бескомпромиссный, в том числе и в работе со словом, – была возможность «карать и миловать» как начинающих, так и уже известных поэтов.
О том, как он трепетно и требовательно относился в работе со словом, во время одного из выступлений поделилась с читателями его супруга Лидия Васильевна: «Рифмовать – это не значит быть поэтом, – повторял Алексей. – Быть поэтом – это очень трудно». Он так и считал, что свое слово еще не достал, что его золотое слово еще впереди. Был очень требователен к себе и своим произведениям. Много откладывал, переделывал…»
А журналист и писатель Сергей Малютин в очерке о творчестве Алексея Шитикова, ведя речь о данном периоде времени, писал: «В начале 80-х, вынимая из почтового ящика очередной номер «Нашего современника», с нетерпением открывая и пролистывая его, я с гордостью и сердечной радостью отмечал в списке членов редколлегии имя талантливого земляка Алексея Шитикова – крепкого и основательного русского поэта, работавшего в этом замечательном журнале с конца 70-х, а незадолго до перестройки руководившего там отделом поэзии. Ещё бы! Авторитет в писательском и читательском мире «Нашего современника», редактируемого известным поэтом Сергеем Викуловым, был очень высок, а через руки Алексея Шитикова, оказавшегося здесь по рекомендации Евгения Носова, прошёл не один десяток рукописей не только начинающих, но и весьма известных мастеров поэтического слова. А охватывала меня радость и гордость ещё и потому, что к тому времени я уже был знаком с Алексеем Федосеевичем, впервые увидав его в конце 60-х в редакции газеты «Молодая гвардия» и даже ухватив тогда памятью краешек его впечатляющих поэтических начал».
Во-вторых, если следовать данным литературоведа Е.Д. Спасской, в декабре 1985 года А.Ф. Шитиков принял участие в работе VI съезда писателей РСФСР, проходившем в Москве. Информация об этом гуляет в биографической статье о поэте по просторам Интернета. В других источниках ее, к сожалению, нет. (По всей видимости, Алексей Федосеевич все же присутствовал на VI съезде российских писателей в качестве делегата, хотя сам об этом важном факте в автобиографии не упоминает.)
А еще в 1985 году Алексей Федосеевич, как установлено автором этих строк, возобновляет творческое сотрудничество с газетой «Молодая гвардия», главным редактором которой в это время был Михаил Изотов. (Ныне М.В. Изотов член Союза писателей России.) И публикует подборку стихов в 10-м номере журнала «Наш современник» под общим названием «Среди людей».
Если придерживаться хронологии публикаций произведений Алексея Шитикова, то 9 апреля, 9 мая и 6 октября 1985 года на страницах «Молодой гвардии» прошли подборки его стихов, среди которых были лирико-философские и патриотические «В сорокалетие Победы», «Вдовы», «Материнская слеза», «Иван Ильич». «В полночь», «Одиночество» и «Озарение». А в 10-м номере «Нашего современника» порадовали читателей «Железная», «Филимон», «Слово о старшем друге», «Проводят вдоль деревни под конвоем…», «Наследство профессора» и «На рыбалке».
Не трудно заметить, что поэта по-прежнему волнует тема войны, где радость Победы соседствует с вдовьими и материнскими слезами, что с темой природы соседствует тема философических размышлений об одиночестве среди людей, что не забыта им и тема «человека-гражданина», «человека-созидателя». Но при этом всегда чувствуется присутствие и соучастие автора, который живет с лирическими героями своих произведений, переживает вместе с ними, сочувствует им.
Вот строки из стихотворения «Проводят вдоль деревни под конвоем…»:
Проводят вдоль деревни под конвоем
Фашистов, взятых нашими в полон.
Почуяв дух чужих, дворняжки с воем
Бросаются на них со всех сторон.
……………………………………
Сбежав с крыльца,
в фашистов лед кидаю.
Кричит конвойный:
«Мать, уйми мальца…»
Но лишь одно я с болью понимаю:
Они убили моего отца…
А эти строки из стихотворения «Наследство профессора»:
Уставлены книжками полки.
Дождутся ль когда-то чтеца?..
Два брата грызутся, как волки, –
Все делят наследство отца.
Все стихи поэта, опубликованные в 1985 году хороши, все достойны того, чтобы быть процитированными в данном очерке. Но все же знаковым, на мой взгляд, является стихотворение «Слово о старшем друге», посвященное писателю Е.И. Носову. И хотя это не первое обращение поэта в своем творчестве к образу Носова, но оно наиболее полное и глубокое и по мысли, и по чувствам, и по содержанию.
Стихотворение большое, поэтому используем только начальные строки и строфы:
Спит предрассветным сном округа,
Чернильна в окнах темнота,
И только в комнате у друга
Горит настольная звезда...
Перечитал его «Сонату» –
«Шопен, соната номер два» -
И вновь свою припомнил хату
И то, как билась мать-вдова,
Когда пришла к нам похоронка...
Хоть миновало сорок лет,
Но горькой памяти воронка
Так засосала – спасу нет...
Да, он не может без печали
Писать о прожитом пути:
Бои остались за плечами,
А боли жгучие – в груди.
Со всеми вместе топал, то есть
Делил все тяготы войны,
Но вот остался жить – и совесть
Тревожит память, гонит сны…
В первоянварском выпуске «Зарниц» 1986 года читатели могли познакомиться с такими поэтическими произведениями поэта-земляка, как «Вечерняя песня», «Пела весна из десятого класса…», «В степи» и «Песня молодости».
Еще в этом году, 2 августа, в «молодежке» было напечатано лирико-романтическое стихотворение «Сказание о буденовце», изящно пронизанное авторским соучастием с долей снисходительной, а то и одобрительной ироничности – о старом односельчанине Алексея Федосеевича Максиме Старовойте, бывшем красноармейце-буденновце.
Последуем совету поэта, данному в первых строках стихотворения «Песни молодости»:
Былое родины моей –
Не только лапти и овчина,
«Не пара сизых голубей…» –
Люблю старинные зачины…», –
и процитируем строки из лирического стихотворения «В степи»:
Ширь налево и направо.
Дерзкий майский ветерок
То завяжет в росных травах
Сизой дымки узелок,
То припустится юлою
По дороге, взвихрив путь,
То приляжет под ветлою
Отдохнуть.
Такая активность члена Союза писателей явно была неспроста. И точно, в конце 1986 года в Москве, в издательстве «Современник» вышел второй сборник его стихов «Донные ключи», получивший название по одному из стихотворений.
Этот сборник, как и предыдущий, небольшого формата, в неброской мягкой обложке. В нем 112 страниц, его тираж – 5000 экземпляров. Большая часть стихотворений в сборнике – новые, но есть и те, что публиковались в «Колосьях».
«Открывает» сборник знаковое, если вообще не символическое, стихотворение «К друзьям», в котором автор в доверительной, а то и исповедальной форме сообщает читателю о своем непростом жизненном пути. Выше, когда шла речь о детстве поэта, уже приводились отдельные строки из него. Теперь, по-видимому, настала пора представить его полностью. Оно этого достойно, ибо не только автобиографично и прочувствованно, но и доброжелательно к друзьям-поэтам, и в значительной степени прорицательно, ибо направлено в будущее.
Я – из земли к вам, из земли.
Той – полевой и огородной,
Где испокон крестьянский род мой
В грязи возился и в пыли.
Я к вам – из грозных Понырей,
Дугою Курской опалённых
Так, что поныне в старых кронах
Культяпок больше, чем ветвей.
Я к вам – из хаты в два глазка,
Где чаще плакали, чем пели,
Где вдовья горькая тоска
Меня растила с колыбели.
Я – из лугов к вам, из лугов,
Где воронухи и гнедухи
Кобыльим терпким молоком
Спасали нас от голодухи…
Я – из дубрав к вам, из дубрав,
Где мы подростками мужали,
Ещё силёнок не набрав…
Как не зачах я под кряжами?!
Я – из болот к вам, из болот,
Из торфяных канав глубоких,
Где от воды синели ноги,
А по лицу струился пот.
Я – из подвалов к вам таких,
Где часто сукровицей харкал,
Куда остатки магм печных,
Как в ад, спускала кочегарка…
Я – из вагонов, где цемент
Клубился, ноздри забивая…
Я к вам – оттуда, где уж нет
Барака – старого сарая,
В котором силилась внушить
Мне ложь,
Как жить на свете надо…
Но и в бараках честно жить
Возможно всё-таки, ребята!
Я – из армейских к вам рядов.
Проверенный трёхлетней службой,
Я дорожить солдатской дружбой
Вовеки с армией готов!
Я к вам – из грохота цехов
Кузнечно-прессовых и прочих.
И первый гул моих стихов
Рождался там – среди рабочих.
Я к вам – из мужества сердец,
Сумевших мудро переплавить
Войны железо и свинец
Не в месть,
А в горестную память…
Друзья, придя к вам из глубин,
Из жизни трудовой,
Я вас не просто полюбил,
А выстрадал судьбой!..
Среди стихотворений, ранее напечатанных в сборнике «Колосья», можно назвать «Соловьиную песнь», «Подъем», «Со службы» и некоторые другие. Остальные же стихи – «Поезд ушел», «В перекур», «На посту», «Впервые в городе», «Голубка», «Вдовы», «Одиночество» и многие другие, а их, других, несколько десятков, – совсем новые произведения, написанные в восьмидесятые годы. Причем эти стихи самой разной тематической направленности. Здесь и тема малой родины, и тема России, тема природы родного края и тема города и городской жизни, тема жителей села Станового, как, например, лирического героя стихотворения «Сказание о буденовце» – старике Максиме Старовойте, и тема Пушкинианы, поднятая в стихотворении «Над Черной речкой».
Близка и дорога автору тема любви в разных ее ипостасях, а также тема матери, тема женщины, тема собственного детства. Впрочем, всего не перечислить, тем более когда они, темы, сочетаются, переплетаются, перекликаются.
Лирическая мощь и художественная сила большинства стихотворений сборника такова, что хочется цитировать и цитировать их, но ограничимся представлением лишь нескольких. И начнем со стихотворения «Донные ключи», в котором такие музыкально-философские строки:
За водоемы дождь – ответчик,
Но все же, как он ни хлещи,
А ширь и глубь озер и речек
Хранят лишь донные ключи.
А следующие строки из стихотворения «Над Черной речкой», которым поэт начинает большой цикл произведений о Пушкине и его роли в отечественной культуре и истории:
Над Черной речкой, обреченной
Нести трагедии в века,
Стою с душою отягченной.
Клочок тумана иль дымка
Плывет. А кажется, что это
В янтарном воздухе течет
Тот полый выдох пистолета,
Не рассосавшийся еще.
По-видимому, стоит процитировать строки из стихотворения «Твой образ, мама», – одной из самых волнительных и проникновенных тем, которая останется с ним и с его творчеством на все годы жизни поэта.
Когда навалится беда
И станет гнуть меня упрямо,
Ко мне является всегда
Твой образ, мама.
Какая жгла тебя судьба!..
Но, головы не опуская,
Ты гордо, а не как раба,
Жила, родная!
К земле придавят иль к стене –
Не доведут меня до срама,
Покуда будет жить во мне
Твой образ, мама!
Завершали сборник такие лирические стихи, как «Осколки», «Предъюбилейное», «Осенняя трезвость», «Озаренье», «Монолог тяжеловеса», «После засухи», «Лик жены», «Жаворонок» и «Туман самообороны».
В качестве примера приведем несколько строк из стихотворения «Монолог тяжеловеса», в котором, возможно, скрытая аллегория о себе самом:
Медлителен порою – это правда,
Что ж, я – тяжеловоз, а не скакун,
Для праздничного избранный парада.
Да и к тому же – возраст мой не юн..
Новый поэтический сборник земляка вышел в начале горбачевской перестройки, многими ожидаемой, но пока не очень-то понятной из-за словесной диареи генсека. Все ждали действий, но шли словеса. Это начинало раздражать…
Появление нового сборника стихов Алексея Шитикова читающей публикой было встречено благожелательно. И в профессиональной литературной среде «Донные ключи» получили высокую оценку. Так, 20 августа 1987 года на страницах «Молодой гвардии» член Союза писателей СССР Дмитрий Ушаков напечатал статью-отзыв «Как предназначено судьбой», а 18 ноября этого же года писатель, член СП ССР Александр Волобуев, живший в Москве и работавший в «Нашем современнике, в «Курской правде» опубликовал рецензионную статью «Из чистого источника».
«Суть книги «Донные ключи», – писал Д. Ушаков после прочтения сборника, – в осмыслении прожитого и пережитого, в правдивом рассказе о себе и современниках». И в качестве доказательства своего вывода цитировал строки из стихотворения «Боль»:
…В почете войны ветераны –
Я этому искренне рад!
А вдовы?
А вдовы? Их раны
Больнее, быть может, в стократ…
А в конце статьи приходит к выводу: «Во всем творчестве А. Шитикова прослеживается цельный «образ души человека». Души, задумчиво откликающейся на боль народную, исполненную заботой о родной земле».
Писатель и в некоторой степени литературный критик А. Волобуев относит А. Шитикова к самому высокому ряду русских и советских поэтов, «работающего не шумно, но уверенно, плодотворно, качественно, на радость тем, кто успел познакомиться с его творчеством».
«Тема Родины, отчего края, – отмечает Александр Волобуев, – мало сказать, проходят через всю книгу, она как бы присутствует и в тех стихотворениях, в которых прямо не говорится о курских просторах, об односельчанах, об отце и матери, – настолько глубока у автора привязанность к родной земле».
И далее констатирует: «Тематический диапазон книги широк: кроме упомянутых тем, есть здесь стихотворения о воинской службе, есть философские раздумья и любовная лирика».
А еще один член Союза писателей, поэт, критик и кандидат филологических наук Станислав Золотцев, прочтя сборник «Донные ключи», в 1990 году в статье «Спор идет о духовной сути…», опубликованной в книге «Боязнь забыть слово», писал: «…А вышла у него недавно книга «Донные ключи» – и опять-таки слепому невозможно увидеть стало, какая поистине земная, самородно-свежая сила заключена в творчестве Алексея Шитикова, сердцем изболевшегося за поруганную судьбу российского крестьянства. Не побоюсь сказать – открылся поэт недюжинного размаха, преображающий и обновляющий лучшие традиции русского стиха».
Вот с такими достижениями в профессиональной и творческой деятельности шагнул бывший комсомолец и активный член компартии в пресловутую горбачевскую перестройку, имея в сердце надежду, как и большинство советского народа, на лучшее устройство жизни в стране…
В РАЗДРАЙ ГОРБАЧЕВСКОЙ ПЕРЕСТРОЙКИ
В предыдущей главе повествование о жизни и творческой деятельности поэта и сотрудника журнала «Наш современник» Алексея Шитикова мы фактически завершили 1986 годом, когда вышел сборник «Донные ключи».
Но бытие, естественно, не стояло на месте. Подчиняясь законом мироздания, оно двигалось своим путем, вовлекая в это движение и отдельных персонажей, и общественную жизнь человеческих сообществ, и целые государства с их политическими, культурными, экономическими, социальными, этнологическими и цивилизационными особенностями.
На просторах Советского Союза продолжалась объявленная М.С. Горбачевым перестройка, целей и задач которой, не говоря уже об итоговом финале, не знали не только граждане страны, но и сам главный перестройщик, заливавшийся соловьем на всех публичных выступлениях, твердя как попка одни и те же слова и фразы «о перестройке», «новом мышлении», «консенсусе», «плюрализме». И при этом, ничего практически не делая в области государственного строительства и укреплении экономической мощи.
Пустая, не подкрепленная реальными делами болтология генсека, получившего прозвище «минирального секретаря» за начатую им в стране в 1986 году борьбу с алкоголизмом, стала напрягать население – как беспартийное, так и партийное. От потока пустых фраз стал недовольно морщиться и поэт Алексей Шитиков: «Ну, сколько же можно пустозвонить?!».
И когда в 1987 году появилась возможность поучаствовать со своими поэтическими произведениями в составлении и выпуске поэтического сборника самых известных российских поэтов, то с нескрываемым удовольствием принял в этом самое активное участие. И в этом же году сборник с вполне соответствующим духу перестроечного времени названием «Начни с себя» увидел свет в издательстве «Молодая гвардия». В нем было около 350 страниц с текстами произведений и черно-белых иллюстраций под добротно оформленной твердой цветной обложкой. Тираж издания составил 50 тыс. экземпляров, а участие в нем приняли несколько десятков поэтов, в том числе Е. Исаев, Е. Евтушенко, Р. Рождественский, Р. Гамзатов, А. Вознесенский, Б. Окуджава, Н. Старшинов, Е. Долматовский.
Алексей Федосеевич в этой замечательной компании ведущих отечественных пиитов, многие из которых уже претендовали на роль классиков, представлен лирическим стихотворением «Осенняя трезвость», в котором такие строки:
Коричневый ветер течет по кустам,
Как мало зеленых живительных красок,
Как много сгоревших, упавших к ногам
Ореховых листьев – утраченных сказок.
Вполне миролюбивое, несколько пасторальное стихотворение с хорошим ритмическим рисунком, добротными мужскими перекрестными рифмами, доходчивыми образами и продуманной фоникой, где довольно много шипящих звуков «ж», «ш», «ч», чередующихся с раскатными «р», и глуховатыми «т». Это вызывает ощущение каких-то странных шорохов, неясной тревоги.
А в Курской писательской организации, с которой Алексей Федосеевич, проживая в Подмосковье и продвигаясь в столице по литературной карьерной лестнице вперед, связей не прерывал, то ли под веяниями перестройки, то ли по иной причине произошли изменения в руководстве. Писатель-фронтовик Петр Георгиевич Сальников пост ответственного секретаря организации передал бывшему комсомольскому деятелю районного звена, бывшему журналисту «Молодой гвардии», а в настоящем – писателю-прозаику романтического толка – Владимиру Павловичу Деткову.
Алексей Шитиков, узнав о смене власти, поздравил нового руководителя с должностью и пожелал успехов как в личном творчестве, так и в деле организации работы курского писательства, добрая слава о котором (благодаря Е.И. Носову) катилась по стране.
В 1988 году в Москве, в издательстве «Молодая гвардия» 30 тыс. тиражом издается сборник «Уроки правды» с подзаголовком «Из современной поэзии». Он вновь в твердой обложке и в нем вновь не менее сотни поэтических произведений известных российских советских поэтов – В. Сорокина, О. Дмитриева, В. Казанцева, С. Куняева, Ю. Кузнецова, В. Каратаева, С. Золотцева, Р. Романовой и многих других.
Курянин А.Ф. Шитиков представлен в сборнике тремя стихотворениями, написанными им в разные годы своего творчества. Это «Деревенщина» (1968), «В поселке «Спутник» (1975) и «Конечно…» (1984).
Вслед прошептали:
«Деревещина…», –
Когда нечаянно мешком
Кого-то зацепила женщина
В круговороте городском.
………………………………
Потом в вагоне переполненном
Вздыхали бабы: «Поезжай
За хлебом в город…
А легко ли нам
Так догонять свой урожай?!
Это были лирические строки из пронзительного по своей правдивости и реального состояния сельской жизни российского крестьянства стихотворения «Деревенщина». А следующие – из более близкого к временам восьмидесятых годов, в которых совсем иные мотивы тревожат поэта:
Конечно:
Лидеры нужны.
Но – лидеры.
Не литеры,
Которым верить мы должны,
Как грамотам верительным.
Да, всего одна строфа, но какая парадоксальная и в то же время тонко подмеченная автором действительность! Здесь и недоумение, и досада, и едва скрываемое раздражение от лидеров-литеров, первой (да и второй – тоже) половины 80-х годов.
Принципы гражданской лирики никогда не пугали Алексея Федосеевича, но теперь они становятся все острее и откровеннее. А уж в стихотворениях «Легенда о Прохоре» и «Современная былина», напечатанных в альманахе «День поэзии» за 1988 год, гражданская лирика поэта «курских кровей» уже не набирает высоту, а гуляет по этой высоте.
…И в дни невзгод послевоенных
Внушали честность нам не раз,
Откуда ж ныне в наших венах
Вдруг воровская кровь взялась.
Хап! – Миллион в теченье суток
У государства – и… в листву…
Как будто в лучших институтах
Нас обучали воровству.
Или вот, иронично-язвительные строки из стихотворения «Современная былина», в котором автор ужасается разгулу сепаратизма, воровства, мошенничества, бандитизма и неправды на просторах Советского Союза – реальному итогу горбачевской перестройки:
Да как же захолодило
Дороги на Руси?
Да это ж – наша Родина!
Да господи, спаси…
Ужель нельзя их выволочь
Под яркие лучи?!
Микула Селянинович,
Ты сошку им вручи, –
Пускай они помаются,
Поднимут пустыри,
Потом в стихах бахвалятся:
Мол, мы – поводыри…
Но, словно бы покойники,
Богатыри молчат,
А Соловьи-разбойники,
Наглея, так свистят,
Что и взаправду валятся
Деревья на пустырь…
Ударишь ли ты палицей,
Былинный богатырь?!
Стихи, опубликованные в «Дне поэзии–88» настолько воздействовали на поэта С. Золотцева, что он посвятил им (в основном) статью «Спор идет о духовной сути…». Не часто поэты большой высоты, люди ревнивые к творчеству, поют хвалебные гимны – акафисты другим поэтам. Золотцев же пропел – видно, проняло до глубины души, до самой ее сущности…
Из знаковых событий, имевших в 1988 году в профессиональной жизни Алексея Шитикова, стоит назвать его продвижение по карьерной лестнице: он стал литературным консультантом в аппарате Союза писателей РСФСР. (И на этой должности, кстати говоря, находился до 1992 года.)
А в стране между тем появились первые кооперативы, тут же взрыхлившие почву для фактически изжитых из легального производства спекулятивных сделок и махрового мошенничества. Из глубокого подполья и тени на белый свет стали выползать цеховики. Тон задавали представители Грузии, Азербайджана и Армении. Вслед за ними на просторах страны начал оживать и организованный криминал, о котором в начале восьмидесятых, по большому счету, даже слышно не было.
Разбуженная горбачевской перестройкой, уже не просто ожила, но бурлила, словно брага в теплой фляге, научная и творческая интеллигенция. Московская окололитературная либеральствующая «общественность» создала общество «Память» и группу «Гражданское достоинство». Обе структуры – с ярким антисоветским уклоном. По примеру их кураторов из США, прикрываясь лозунгами о демократии, правах человека, гласности, открыто ругали пока что «проклятый сталинизм», но исподтишка «пощипывали» и социализм. Все, как рекомендовал в свое время Ален Даллес еще в сороковых годах: «…Мы бросим все, что имеем: все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей! Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России. <…> В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, процветанию взяточничества и беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов – прежде всего ненависть к русскому народу, – все мы будем ловко и незаметно культивировать. Все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, сумеем оболгать и объявить отбросами общества».
Приходится констатировать, что план А. Даллеса – план американских и западноевропейских спецслужб – попал на благодатную почву значительной части чиновничества, махровой партийной номенклатуры союзных и автономных республик, либеральствующей интеллигенции. Мало того, что попал, он, к великому сожалению, еще и сработал… Не многие это видели и понимали, но Алексей Шитиков и видел, и понимал, и не раз в своих поэтических произведениях в качестве антигороя выводил Алена Даллеса.
И вот уже на почве горбачевской «гласности» и общей болтологии все активней стали проявлять себя национал-патриотические группировки и объединения. Особенно заметно это наблюдалось в союзных республиках Прибалтики и Закавказья.
Многоголовый смрадно-ядовитый, словно Змей-Горыныч, сепаратизм поднимал голову, жаждая власти, денег и крови. В апреле 1988 года в Эстонии появился «народный фронт» – откровенное русофобское националистическое сообщество из уцелевших нацистов времен Великой Отечественной войны и их последышей. Летом этого года подобные «народные фронты» появились в Москве, Латвии, Молдавии и других регионах. Мало того, уже в мае 1988 года ярая антисоветчица и русофобка Валерия Новодворская вместе с такой же подругой Евгенией Дебрянской создала на глазах бездействующей власти и изумленного общества оппозиционный «Демократический союз», в который тут же хлынула столичная диссидентствующая и фрондирующая интеллигенция, как правило, еврейской национальности.
Вся эта антисоветская и антирусская нечисть, мимикрируя под активных сторонников перестройки, объявляет себя реформаторами и на основе критики сталинизма и массовых репрессий начинает массированную атаку на советскую систему и ее политическое ядро – КПСС. Стало перепадать и КГБ – Комитету госбезопасности страны. Пошел «наезд» и на писателей, особенно на тех, кто придерживался державных, государственных, национал-патриотических взглядов и объединялся вокруг редакции журнала «Наш современник» и газеты «Советская Россия».
И это все – при молчаливом согласии главного перестройщика Михаила Горбачева, баловня судьбы, добравшегося до вершин власти, но при этом человека, по мнению бывшего Председателя Совета Министров СССР Н.И. Рыжкова, не пригодного к государственному правлению. «Горбачёв по натуре, по характеру не мог быть подлинным главой государства, – говорил и писал Николай Рыжков. – Не обладая необходимыми для этого качествами, он вообще не любил принимать властные решения, предпочитал долго обсуждать их, охотно выслушивал множество мнений, спорил и при этом легко уходил от принятия окончательного решения, растворял свои «за» и «против» в хитросплетении слов. Он никогда не брал на себя вину за ошибочность того или иного решения, скрывался за якобы существующую коллективность его принятия».
Да, это так. Начиная с детства, когда Миша Горбачев стал подрабатывать в колхозе помощником комбайнера, у него был поводырь и наставник – комбайнер, от которого он полностью зависел. Будучи комсомольцем, в том числе во время учебы в вузе, Михаил Горбачев действовал по спускаемым свыше руководящим документам и инструкциям. Ведь это так просто: читай да умело, с использованием ярких лозунгов, поддакивай в духе текущего момента – и всегда в первых рядах строителей коммунизма… То же самое происходило с ним и при нахождении в партийных структурах, даже на должности первого секретаря Ставропольского крайкома, когда над ним стоял и им руководил ЦК КПСС. Всегда кто-то был выше, на которого стоило равняться и которому надо было подчиняться. Да и в семейных делах Михаил Сергеевич привык соглашаться с мнением жены Раисы Максимовны.
Словом, Михаил Горбачев – человек без внутреннего стержня и собственного мнения, собственного мировоззрения.
Поэтому, оказавшись у руля партии и государства, он не знал, что и как делать. А чтобы не показывать свою растерянность и никчемность, принялся за привычное ему пустобрехство, время от времени наполняя его для пущего веса всевозможными звонкими фразами и политическими идиомами. И что важно и существенно – нашел себе поводырей в лице лидеров стран так называемой демократии – Англии и США.
В последние годы на просторах Интернета все больше и больше появляется авторских статей с информацией о вербовке Горбачева западными, особенно английскими, спецслужбами. Говорят, что подловили его на таких проявлениях характера, как падкость к похвале и лести, завышенная оценка собственной значимости, тщеславие и корыстолюбие, отсутствие твердых убеждений, податливость к внушаемости. А в подтверждении данной версии часто приводят слова, приписываемые Маргарет Тэтчер: «Когда мы получили информацию о ближайшей смерти советского лидера (речь шла о Ю.В. Андропове), то задумались о возможном приходе к власти с нашей помощью человека, благодаря которому мы сможем реализовать наши намерения. Это была оценка моих экспертов (а я всегда формировала очень квалифицированную группу экспертов по Советскому Союзу и по мере необходимости способствовала дополнительной эмиграции из СССР нужных специалистов). Этим человеком был М. Горбачёв, который характеризовался экспертами как человек неосторожный, внушаемый и весьма честолюбивый. Он имел хорошие взаимоотношения с большинством советской политической элиты, и поэтому приход его к власти с нашей помощью был возможен…».
Насколько верно само высказывание М. Тэтчер, имеет ли оно отношение к вербовке М. Горбачева и был ли Горбачев завербован западными спецслужбами в прямом понимании этого слова – с подписанием обязывающего документа, – судить, не имея достаточной информации и тем более достоверных документальных источников, не берусь. Но то, что им играли, как кошка с пойманной мышкой, используя вышеперечисленные слабости характера, факт. Как фактом является и то обстоятельство, что в лидерах западных стран он нашел себе очередных руководителей и наставников, к мнению которых стал прислушиваться больше, чем к мнению членов ЦК КПСС. И под их умело выверенным руководством целенаправленно и последовательно разрушал государственные устои Советского Союза и само государство.
И здесь стоит заметить, что в разрушении СССР участвовал не только Горбачев, но и многие другие лица – лидеры союзных республик, депутаты, гослужащи. Особенно старался внук кулака, сын бывшего зэка (если верить данным википедии), «верный коммунист-ленининец», добравшийся до вершин региональной, а затем и российской республиканской власти Борис Ельцин.
На просторах интернета можно встретить немало статей о Ельцине. В одной из них некто Я.П. Рябов со ссылкой на своих друзей, учившихся в институте вместе с Ельциным, приводит такую характеристику этому псевдокоммунисту и псевдодемократу: «Они говорили, что он властолюбив, амбициозен, что ради карьеры готов переступить даже через родную мать. «А если ему дать задание?» – спрашиваю. Они говорят: «Любое задание начальства он разобьётся в лепёшку, но выполнит».
И вот амбициозный, властолюбивый, всегда «державший нос по ветру» Борис Ельцин, шедший к власти по головам товарищей, покинув пост первого секретаря Свердловской области и став во главе Московского горкома партии, быстро записался в ярые перестройщики. Пользуясь моментом, опытный конъюнктурщик перешерстил Московский горком КПСС, чем и снискавший славу борца с партийной номенклатурой. При этом все почему-то старались не замечать его пьянок, пьяных выходок и похождений.
Оголтелый сепаратизм и национализм, выпестованные горбачевской «перестройкой», «гласностью», «новым мышлением», «консенсусом» и прочей громкоголосой чушью и тарабарщиной обалдевшего от власти и собственной значимости генсека, уже давал кровавые всходы. В 1988 году этнические столкновения, сопровождающиеся человеческими жертвами, произошли в Нагорном Карабахе, Фергане, Сумгаите, Новом Узене и других «горячих точках».
Армию, брошенную по распоряжение того же Горбачева и его Политбюро на подавление бандитских этнических выступлений, тут же московские «демократы» и «либералы» всех оттенков и мастей обвинили в «непропорциональном» применении силы и жестокости. На армию и ее становой хребет – офицерский корпус – полились потоки лжи и клеветы. Примерно такие потоки, какие ныне льются из «цивилизованных» стран объединенного Запада на Россию. Кстати, и тогда Запад тоже подливал масло в огонь. Правда, не в такой мере, как сегодня и не так нагло, но подливал…
А Горбачев, вместо того, чтобы встать на защиту армии, сделал вид, что он к действиям войск не причастен. Что советские военнослужащие всех рангов и званий как бы сами по себе, без команды свыше, стали пресекать противоправные действия.
В России армия всегда считалась защитником Отечества и была уважаема народом. Но либералы, захватившие ключевые посты в СМИ, в том числе на ТВ, так начали клеймить ее позором, что появились сомнения не только у отдельной части населения, но и среди офицеров и солдат в правильности их действий. К тому же никакого окрика на клеветников со стороны высшей партийной и государственной власти не было. Появилась неуверенность. А неуверенность и сомнения – это рак военного организма. Злокачественные клетки начали уничтожать здоровые…
Несуразность поведения высшей партийной и государственной власти, пустословие, раздрай, оголтелый сепаратизм и прочие беды, естественно, волновали всех честных людей, в том числе и писателей. Так, уже знаменитый в Советском Союзе и в странах Восточной Европы писатель Евгений Носов, видя, что «перестройка» погибает в словесной болтовне, как в зловонном болоте, пытался своей пронзительной, искрометной публицистикой что-то исправить, вывести на твердую дорогу созидания.
В «Литературной газете», в «Литературном обозрении», в «Литературной учебе», в «Курской правде» и ряде других издательств он публикует статьи «Необходимо как воздух», «Проблемы провинциального писателя», «Что мы перестраиваем?», «Слово – на баррикадах прогресса». В этих остро публицистических статьях великий русский писатель пытается вразумить как власть предержащих, так и политических экстремалов, предостеречь от необдуманных поступков и действий. Да куда там! Никто и слышать не желал, каждый дул в свою дуду. Над Советским Союзом собирались мрачные тучи…
Из положительных событий, имевших место в 1988 году в СССР, все больше и больше опускавшегося в болото горбачевской болтовни, обвала дисциплины и порядка, можно назвать, пожалуй, лишь празднование 1000-летия крещения Руси. Воскрешение истории, возврат к корням и истокам своей цивилизации – всегда дело благое и нужное. Народ, забывший свою историю, культуру, своих героев, своих святых подвижников – мертвый народ. Наглядный пример этому – онацистившаяся, утратившая верные ориентиры Украина.
Возможно, именно в это время из-под пера А.Ф. Шитикова, разуверившегося в действиях партийных вождей-литеров, а не настоящих лидеров, болеющих за страну, их внутренней и внешней политики, приведшей к обнищанию народа, коренным образом пересмотревшего свою позицию к православной вере, появляется стихотворение «Ликуй, душа»:
Молчали долго колокольни,
Но не осилил сверзнуть бес
В атеистические штольни
Святую музыку небес.
Ко-ло-ко-ла!..
Едва их звуки
Заслышу в солнечной дали,
Перерастают в крылья руки –
И отрываюсь от земли.
Пускай меня считают сирым
И нищим скопища барыг, -
Ликуй, душа, слиясь с эфиром,
Освободившись от вериг!
Ликуй, душа, маши крылами,
Светло носи меня, носи
Над золотыми куполами
Незалатыненной Руси!..
Еще к положительным моментам жизни страны в 1988 году можно, пожалуй, отнести передачу высшей государственной власти от КПСС Съезду народных депутатов, состоящему из 2250 депутатов, одна треть которых должна была избираться от общественных организаций. Впрочем, последующие события показали, что и тут был провал горбачевской политики «перестройки», «гласности» и «нового мышления». Ибо все «правильные» задумки тут же тонули в болтовне генсека и бездействии властей всех уровней…
Известна истина, что «слово – лечит» или «словом лечат». Да, это так. Но когда слова, даже правильные, льются неудержимо, как понос, то они из лекарства превращаются в отраву, в яд. Ведь любое лекарство, принимаемое пусть и по назначению, но в больших дозах, смертельно.
Кстати, о властях, курских. В 1988 году у кормила областной партийной и советской власти встали Александр Иванович Селезнев – первым секретарем Курского обкома КПСС и Геннадий Андреевич Березников – председателем облисполкома. (Оба «срезались» в 1991 году на ГКЧП и предательстве Михаила Горбачева.)
Но вот наступил 1989 год. Никакого облегчения ни стране, ни людям, в ней проживающим, он не принес. Продолжался спад производства, рос дефицит товаров, рубль стремительно дешевел, сепаратизм и национализм, а также криминал набирали силу…
С нарастающей силой штормил сепаратизм, продолжались кровавые этнические конфликты. Они прошли в Баку, Душанбе, Сухуми и Тбилиси. Только по официальным данным, в феврале в Сумгаите в результате резни погибло 32 человека. Снова понадобился ввод войск в неспокойные анклавы страны. При этом 9 апреля при вытеснении бандитствующих формирований националистов с площади перед Домом правительства в Тбилиси погибло 16 человек. Вновь виноватой стала Советская Армия, на защиту которой не встал ни Горбачев, ни его друзья.
Национализм и сепаратизм уже не просто проявлялись в союзных республиках среди властных элит и интеллигенции, но приобретали массовый характер. При этом во всех грехах и промахах национальных руководителей винили русских. Не лучше вели себя и столичные либеральствующие деятели, в большинстве своем откровенные русофобы и демагоги.
В марте прошли выборы народных депутатов, а 25 мая в Москве начал работу Первый Съезд народных депутатов, на котором все представители народных фронтов тянули воз государственной политики в свою сторону, расшатывая его до основания. Особенно старались «Межрегионалы», лидерами которых стали А.Д. Сахаров, Ю.Н. Афанасьев, Б.Н. Ельцин, Г.Х. Попов, А.А. Собчак, Г.В. Старовойтова и некоторые другие, объявившие себя ярыми поборниками демократии и без зазрения совести на всех углах критиковавшие «сталинский режим», «брежневский застой» и весь период советской власти.
Многие годы, особенно во времена правления Ельцина, они считались чуть ли не светочем российской демократии и свободы, но время показало, что большинство из них, за исключением, пожалуй, одряхлевшего академика Сахарова, жаждало лишь власти и личного обогащения. А все остальное, в том числе и речи о демократии и народовластии – лишь дымовая завеса и демагогия. Впрочем, и тогда находились люди, которые не боялись показать их настоящую суть – сообщество лжецов, хапуг и лицемеров.
Одним из них был курский краевед, журналист и писатель Юрий Александрович Бугров, который в журнале «Молодая гвардия» опубликовал статью «Несколько портретов демократов и нардепов». В ней он показывает истинные лица Б. Ельцина, К. Прунскине, Г. Старовойтовой, Ю. Афанасьева, Н. Травкина и прочих собчаков, станкевичей, поповых, адамовичей, яковлевых, коротичей, заславских, корягиных, кичившихся своими академическими званиями и прочими должностями и в угоду личным неуемным амбициям и собственной корысти целенаправленно рушивших великую страну.
Другой курянин, Николай Юрьевич Корнеев – поэт-фронтовик, в роду которого были и дворяне, в годы Великой Отечественной войны не раз отбивавший вражеские атаки и сам ходивший с боевыми товарищами в контратаки под градом пуль, мин и снарядов, – тоже не мог спокойно смотреть на то, как пустобрехи под ехидные смешки и глумливые издевки так называемых либералов и демократов над всем советским разрушают великую страну. Это ему, человеку чести и совести, принадлежат пронизанные болью и гневом строки:
Не смейтесь же
над цветом кумачовым,
Он чист и он останется в чести.
У Ленина, а не у Горбачевых,
Учиться нам,
как Русь от бед спасти.
Вслед за отцом-фронтовиком о неправдах горбачевского времени старался говорить и Вадим Николаевич Корнеев, вставший на поэтическую стезю в шестидесятые годы. Всего несколько строк из стихотворения «Магазин уцененных товаров», где-то аллегорических, но верно передающих реалии тех дней и весь спектр жизни российского общества того времени:
Толчея магазинов, базаров,
девальвируются рубли…
В магазин уцененных товаров
ноги сами меня привели.
Словно голову сунул в мешок, –
проникал в меня, сердце тревожа,
затхлый запах текстиля и кожи –
нерадения смертный душок.
……………………………….
Я стоял здесь
не с пренебреженьем,
и душа тосковала моя –
магазин этот был отраженьем,
слепком нашего бытия.
Все работали, дескать, творили…
Натворили – и не перечесть:
Ум и совесть давно уценили,
Уценили и гордость, и честь.
Новыми публицистическими статьями («Писатель и время», «Конструктивный диалог», «Открытая конкуренция всех талантов», «Обособление – необязательно») пытался урезонить, призвать к порядку вырвавшуюся на свободу бесовщину Евгений Носов. Но это был глас вопиющего в пустыне. Бесы брали верх. Народ нищал, от систематического безденежья и стремительного роста цен бастовали шахтеры Кузбасса, Воркуты, Донбасса, Караганды, страна стремительно летела к своему распаду, а ее лидер, Михаил Горбачев, словно не видя и не слыша ничего, кроме супруги Раисы, продолжал токовать и пустозвонить.
По-видимому, в это время или несколько позже, но об этом времени из-под пера Алексея Федосеевича вышли такие строки:
Псевдокоммунисты,
Пмевдодемократы –
Всех путей горнисты,
Всем системам сваты:
Хоть социализму,
Хоть капитализму,
Развернуть «харизму»
Даже к монархизму
Могут – царский посох
Бесу вручат живо.
Коль почует нос их
Золотую жилу.
Воспользовавшись пустозвонством и преступным бездействием М.С. Горбачева, в августе 1989 года специальная комиссия Верховного Совета Литовской ССР объявила, что в 1940 году произошла аннексия и оккупация государств Прибалтики Советским Союзом, что, по сути, незаконно и антинародно. Тут бы Горбачеву и его Политбюро, а также подчиненному ему правительству принять действенные меры вплоть до ареста всех этих националистов-провокаторов, но он по-прежнему словоблудил да «консенсус» искал. А еще совершал вояжи в страны Запада. Естественно, с Раисой Максимовной, его указующим перстом.
В Германии Горбачев договорился о выводе советских войск до конца 1994 года с территории ГДР, даже не озаботившись о заключении полновесного договора, а понадеявшись на «честное слово» руководства Германии, что выплатят 15 млн. немецких марок за вывод. А ведь надо было вывести сотни тысяч солдат и офицеров, около 115 тысяч единиц боевой техники, более 660 тысяч тонн боеприпасов. А еще в Германии было 777 военных городков и более 36 тысяч зданий. Имущество, принадлежащее СССР, оценивалось более 28 млрд. долларов. Страна, впавшая в политический, социальный, этнический и экономический кризис, подготовиться к нормальному планомерному выводу войск в столь сжатый срок не могла. Да и на обещанную компенсацию особо надеяться не стоило. Даже младенец понимал, что прижимистые немцы точно обманут да еще и посмеются. Но наполнившийся либерализмом коммунист Горбачев, или Горби, как его называли на Западе, об этом не думал. Он, как мне видится, вообще мало о чем думал, находясь под каблуком у Раисы Максимовны. Та им вертела, как хотела.
В 1989 году в «Курской правде» 15 января Алексей Шитиков напечатал стихотворение «Орлы», посвященное брату Николаю, к этому времени заочно окончившему факультет журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова и издавшему в 1987 году вторую книгу очерков и рассказов «Сквозь огонь». Затем в этой же курской газете в рубрике «Из новых стихов» 15 ноября опубликовал подборку из трех стихотворения – «Далекая весна», «Русь полевая» и «Душой к душе».
В посвящении брату – фронтовику, поэту, прозаику-очеркисту и публицисту, журналисту с многолетним стажем – он пишет:
Орлы не сбиваются в стаи –
Повадки орды не для них…
Кругами пространство пластая,
Парят в небесах золотых.
Нельзя не заметить, что Алексей Федосеевич откровенно гордится старшим братом и искренне радуется его успехам в жизни и на поприще литературы. Не менее откровенны и проникновенны строки из стихотворения «Русь полевая», которые явно диссонируют с политикой горбачевской перестройки, с усиливающимся разладом и бардаком в стране, с пустозвонством власть предержащих:
Ты все приманчивей, Русь полевая, –
От суеты городской устаю…
Светлая, нежная музыка мая,
Как ты растрогала душу мою.
В этом же году в альманахе «День поэзии», изданном восьмидесятитысячным тиражом, вновь было стихотворение Алексея Федосеевича «Крик из болота», относящееся к жанру гражданско-социальной лирики, который все больше и больше набирал обороты в его поэтическом творчестве.
Правда жизни для власть имущих
Никогда не казалась сущей,
Потому что на горных кручах
Низовой нищеты гнетущей
Не бывала, читай вовеки…
Утверждал не вчера ли Брежнев,
Что молочные были реки
И кисельные побережья,
А другие спустились ниже
И увидели: никакого
Нет движенья – увязи в жиже
И правде слова…
Важным событием государственного масштаба (да и мирового тоже) в 1989 году стал вывод советских войск из Афганистана после десятилетнего пребывания там и многочисленных людских, финансовых, геополитических и репутационных потерь. За десять лет участия в гражданской войне этой страны от рук моджахедов погибло около 14 тысяч советских солдат и офицеров (13835), но по более поздним подсчетам – 15031, из которых потери армии – 14427, КГБ – 576, МВД – 28 (данные на 1 января 1999 года). Потери, конечно, большие, но не надо забывать и того, что именно в это время только в ДТП на дорогах страны ежегодно погибало от 30 до 35 тысяч человек… (Потери самих афганцев с обеих сторон исчисляются сотнями тысяч.)
А если, уважаемый читатель, абстрагироваться от сути очерка и обратиться к удручающей действительности наших дней, к нашей современности, то увидим другие реалии. В военном конфликте с обандерившейся Украиной и поддерживающими ее неонацистами США, стран НАТО и ЕС за семь месяцев так называемой Специальной военной операции по денацификации и демилитаризации Украины потери российских войск составили около 6 тыс. человек убитыми. Эти данные озвучивал Министр обороны РФ С. Шойгу во время одной из телепередач. Он же назвал и потери украинской армии – 61206 человек убитыми и 49368 – ранеными.
При сравнении современных потерь россиян с потерями в афганской войне, как говорится, разница существенная… Оно и понятно: по ту и по эту сторону в подавляющем большинстве воюют русские люди, стравленные между собой США – империей лжи, по определению Президента России В.В. Путина. А также империей бесконечного цинизма, фарисейства, ярого национализма, расизма и патологической ненависти к русскому народу и России. И, по большому счету, абсолютного зла на планете Земля. В связи с этим надо помнить, что корни украинского фашизма прорастали в конце 80-х годов прошлого века во время безумной горбачевской перестройки. Причем не без усилий США и стран НАТО.
Однако оставим наши дни нашему времени и возвратимся в конец восьмидесятых. Ведя речь о курских писателях и Курской писательской организации, отметим, что в 1989 году в Курске стараниями ответственного секретаря В.П. Деткова в Союз писателей СССР была принята поэтесса и прозаик Татьяна Горбулина, которой Е.И. Носов и Н.Ю. Корнеев сулили большое литературное будущее. А еще в этом году после завершения учебы на Высших литературных курсах из Камчатских Дальневосточных далей в столицу соловьиного края, на свою родину, перебрался крепкий и уже известный в стране прозаик Борис Агеев, член СП СССР с 1984 года.
Как рассказывал Борис Петрович, во время съезда писателей в Москве он познакомился с делегатами и гостями съезда от Курской писательской организации, в том числе Носовым и Сальниковым. Именно Евгений Иванович Носов и Петр Георгиевич Сальников предложили ему оставить Камчатку и перебраться в Курск. Обещали квартиру и прочие писательские льготы – санаторий, издание книг, активное участие в жизни организации. Вот он и сменил обжитый полуостров, где имелась большая двухкомнатная квартира, и двинул семьей – супругой и двумя дочерьми – в манящую курскую неизвестность… Коллеги встретили тепло, но вопрос с квартирой завис…
Не принес успокоения стране и народу и новый 1990 год. В начале января правительство Горбачева направило войска в Азербайджан для защиты армянского населения в Карабахе от поголовного уничтожения. Не успели ввести войска в Азербайджан, где только по официальным данным погибло более 80 человек, как понадобился их ввод в Осетию для предотвращения конфликта между Грузией и Осетией. Многонациональный Кавказ, десятки лет до этого живший в мире и согласии, теперь пылал во многих местах. К этническим вопросам добавились вопросы веры – конфессиональные.
В январе Горбачев совершает визит в Вильнюс, чтобы «переубедить» руководство республики в вопросе выхода из СССР, но там напористо долдонили свое. Генсек со своими неумелыми предложениями и «консенсусами» выглядел как трусоватый мальчишка. Совсем по Маяковскому: «От вороны карапуз / убежал, заохав. / Этот мальчик – просто трус, / это очень плохо».
Миротворческая миссия провалилась. А националисты и сепаратисты, почувствовав очередную слабину генсека, стали наглеть еще больше. Диалектика жизни: где тонко да слабо – там и рвется…
22 февраля на выборах в Верховный Совет Литвы победили представители националистического «Саюдиса» во главе с В. Ландсбергисом – ярым антисоветчиком и сепаратистом, а 11 марта Литва заявила о своей независимости от СССР. Следом за ней последовала Эстония. Тут бы Горбачеву проявить волю и решительность, кулаком стукнуть, немедленно арестовать всех смутьянов и сепаратистов, но куда там! – он продолжал долдонить о гласности и консенсусе.
Коммунистическая партия, состоящая из 19 миллионов человек, возглавляемая болтуном, подкаблучником и предателем Горбачевым, теряла престиж. Рядовые члены КПСС от происходящего в стране находились в растерянности, а то и в прострации. А те, что были поговорливей, особенно из руководящего звена, и всегда держали нос по ветру, уже начали перебегать в оппозиционные партии, которые с конца 1989 года стали появляться, как грибы по осени.
А когда в марте 1990 года внеочередной Третий Съезд народных депутатов, где задавали тон нардепы-межрегионалы Б. Ельцин, Г. Старовойтова, Ю. Афанасьев, А. Собчак, Г. Попов и прочие, отменил 6-ю статью Конституции – стержневую основу советской системы, – то они вообще посыпались, как горох из прорванного мешка. Стоит лишь назвать самые крупные: ЛДПР во главе с В. Жириновским, Демократическая партия Н. Травкина и Г. Каспарова, Крестьянская партия России. Следом на обломках КПСС образовались «Аграрный союз», «Демократическая Россия», «Коммунисты России», «Левый центр – сотрудничество», «Отчизна», «Радикальные демократы» и ряд других с не менее пышными и демократическо-патриотическими названиями. И пошло-поехало – каждый до хрипоты в горле тянул в свою сторону, обещая «златые горы, молочные реки и кисельные берега», от чего у простого обывателя глаза на лоб лезли.
Внеочередной Третий Съезд нардепов учредил в СССР высшую государственную должность – президента страны. 15 марта 1990 года 60% депутатов, скорее по привычке и старой партийной традиции, чем по разумению и здравомыслию, президентом СССР избрали Михаила Горбачева, рохлю и предателя.
Не о них ли писал Алексей Федосеевич в стихотворении «Макет»? По-видимому, о них:
Опять «единогласно»
И «возражений» нет…
Как это все ужасно:
Не человек – Макет
Под светом стягов алых,
Как некий реквизит,
Сидел годами в залах
И до сих пор сидит!
Казалось бы, тебе даны огромные полномочия, воспользуйся ими и наведи порядок. Но Горбачев, став Президентом СССР, продолжал токовать то ли тетеревом, то ли глухарем. А разрушители единства великой страны, страны, свернувшей шею европейскому фашизму и нацизму, продолжали свое черное дело. Под лозунгами о демократии, правах человека и суверенизации они рвали страну на части. И существенную роль в этом черном деле играли российские либералы и реформаторы, точнее лжелибералы и лжереформаторы, избравшие своим флагманом Бориса Ельцина – «символа перемен», а на деле – демагога, вруна и выпивоху. 29 мая он стал Председателем Верховного Совета пока еще РСФСР. Но уже 12 июня 1990 года в ходе работы первого Съезда российских нардепов РСФСР была переименована в Российскую Федерацию, от имени которой тут же провозглашена Декларация о государственном суверенитете России.
Жажда власти у Ельцина была столь очевидна и столь велика, что у начинающего курского поэта Юрия Асмолова, очевидца происходящих головокружительных событий, а в недалеком будущем – доброго товарища А.Ф. Шитикова, – вызвала такие обличительные строки:
Как ночь прострелена луной,
Так он прострелен жаждой власти.
В тумане дыма, как чумной,
Он разжигает свои страсти.
………………………………
В нем дерзость,
в нем азарт, в нем страх –
Он судьбы начал на кон ставить.
В мозгу, в ухмылке и в зрачках
Крик нетерпенья:
«Править! Править!»
Следом за Российской Федерацией о своем суверенитете так же бездумно и с такой же глупой радостью заявили Украина (16 июня), Белоруссия (27 июля) и другие союзные республики. Как говорится, дурной пример заразителен… И опять никакой реакции со стороны Президента СССР, словно он всем этим доволен, словно все идет по известному ему одному плану, не пугая и не страша его…
Но главное заключалось даже не в этом, а в том, что преступное бездействие М. Горбачева и преступная деятельность Б. Ельцина, направленные на развал СССР, закладывали основу будущей гражданской войны. Войны между русскими, проживающими в России и на Украине – окраине России. Гражданской войны пока что отложенной на какое-то время…
Так фактически не стало Святой Руси. Вновь, как после монголо-татарского в 1237 году и литовского в 1265 году нашествий, не стало единого русского пространства. Разбежались по «незалежным» углам братья-славяне. Точнее, растащили их по этим углам псевдолидеры. Теперь жди беды – ибо в традициях удельных княжеств междоусобные войны… Иного пути история не знала и не знает.
Вновь подтвердилась библейская мудрость: «Когда Господь решает наказать какой-либо народ, он лишает разума его вождей». Вместе с разумом Горбачев, Ельцин и прочая гоп-компания были лишены совести, порядочности, чести, зато щедро наделены жаждой власти, наживы, лицемерия и предательства.
Великая держава, собираемая веками русскими князьями, царями и советскими лидерами, с благословения Горбачева – болтуна, лицемера, труса и предателя – продолжала рушиться и катиться в пропасть. А он вместе со своим духовным поводырем Раисой Максимовной направил взор на страны Европы: «Там помогут».
Да, там его ласково по плечам похлопывают: «Горби! Друг! Френд! Перестройка! Гласность! Демократия! Смотри, учись…»
Мало того, Нобелевскую премию борца за мир пообещали. И как некогда цепко подметил самый известный русский баснописец И.А. Кылов в бессмертной произведении «Ворона и Лисица», у Горбачева от вражеских ложных и лицемерных похвал «в зобу дыханье сперло». Еще один шаг – и не кусок сыра, а огромная страна выпадет из рук…
Ради эфемерного имиджа «миротворца» М.С. Горбачев вместе с его верным другом Эдуардом Шеварднадзе, по данным А.В. Руцкого, в период с 1988 по 1990 год сократил количество танков с 41580 до 20725, артиллерийских систем с 42400 до 13938, боевых машин пехоты (БМП) с 45000 до 29890. Мало того, под «сокращения» попала и тактическая ракета среднего радиуса действия «Ока» СС-23, дальностью полета до двух тысяч километров. А еще Красноярская РЛС, на создание которой ушли сотни миллиардов народных рублей. Не свои – не жалко. А что народные, так не велика беда: народные – понятие растяжимое и неконкретное...
Однако возвратимся к герою нашего очерка и его творческой и профессиональной деятельности. А он, занимая в аппарате Союза писателей РСФСР важный управленческий пост, о котором речь шла выше, по-видимому, не отмалчивался на партийных и профсоюзных собраниях, не прятался за спины товарищей по вопросам развития литературы, как культурной и духовной составляющей жизни страны. И в то же время не забывал о собственной творческой деятельности, в котором большое место уделялось гражданской лирике и вопросам определения позиции современного писательства в условиях нестабильных, турбулентных политических и социальных процессов в обществе
Среди стихов, написанных в этот период времени, о гражданской позиции автора, на мой взгляд, прямо говорит стихотворение басенного склада «Об «ученом» Медведе», которое начинается такими строками:
«Медведей учат…»
Эх, мальчишка!
Не повторяй ты глупых фраз –
В своей естественности мишка
Куда ученее всех нас!..
А заканчивается оно следующими строками:
…Ах, дети наши дорогие,
Понять вам многое пора б…
Но вряд ли вы сообразите,
Как глуповат беспечный смех…
Что ж – аплодируйте идите:
Аренный Мишка ждет вас всех!
Не кажется ли вам, уважаемый читатель, что здесь в аллегорической форме под басенным Мишкой выведен Михаил Горбачев, а под «детьми» – наш простодушный доверчивый народ?..
В 1990 году, когда страна, захваченная в плен так называемыми демократами и либералами, вслед за Горбачевым певшими по нотам западных спецслужб, трещала по швам, Алексей Федосеевич Шитиков, оставаясь патриотом, верным Советской власти и социалистическому строю, поучаствовал в издании коллективного сборника «Певцам бревенчатой избы».
Естественно, сборник вышел в Москве. Его тираж превышал 68 тыс. экземпляров и должен был, по задумке издателей, разойтись по всей стране, чтобы поддержать у населения крепость духа и надежду на лучшее будущее.
Здесь Алексей Федосеевич опубликовал несколько стихотворений, в том числе «К поэзии» и «Памяти Есенина».
Коль не поэт – читатель я бывалый.
Богиня муз, давай поговорим:
Что пустословьем машут запевалы
Там, где бы надо петь без пантомим.
Это строки из стихотворения «К поэзии», а следующие из «Памяти Есенина»:
Поэты живут после смерти,
При жизни страдают они:
Их ловят мещанские сети,
Тираны их держат в тени,
Коль им не поют аллилуйю
Народных глубин голоса…
Это был ответ поэта всем хулителям российской культуры. Надо полагать, что автора, вошедшего в круг самых известных отечественных поэтов, вконец достала горбачевская перестроечная говорильня и отказ властей, потерявших стыд и совесть, прислушиваться к голосу настоящих патриотов, к голосу народа. Да и в самом писательском сообществе СССР и РСФСР начался полный раздрай, словно ожила и вошла в реальную литературную жизнь басня И.А. Крылова «Лебедь, Щука и Рак».
В середине декабря 1990 года в Москве проходил VII съезд писателей РСФСР, на котором, по данным Е.Д. Спасской, вновь в качестве делегата присутствовал Алексей Федосеевич Шитиков, к этому времени ставший уже членом Правления Союза писателей РСФСР. Что и говорить – высокая должность, высокая честь… Не многие куряне-писатели добивались подобного. Разве что Евгений Иванович Носов.
К сожалению, сам Алексей Федосеевич о своем участии в работе этого писательского форума России воспоминаний по какой-то причине не оставил. Зато другой курянин Н.И. Дорошенко, член Союза писателей СССР с 1985 года, об этом съезде в общих чертах написал так: «На свой первый – VII съезд Союза писателей РСФСР – я, помнится, торопился, не чуя под собою ног. Еще и потому, что – сначала по кремлевской брусчатке шагал, затем, не дыша, по кремлевскому Георгиевскому залу».
Более подробно об этом говорится в книге Юрия Першина «Измерение друзьями». Из написанного Першиным известно, что VII съезд писателей РСФСР проходил с 11 по 14 декабря. На нем, как сообщает Юрий Петрович, присутствовали Петр Георгиевич Сальников и Евгений Иванович Носов – в качестве делегатов, а также воспитанники Носова – Владимир Детков, Михаил Еськов и, естественно, Юрий Першин – в качестве гостей, участвующих в работе съезда, но не имеющих голоса.
В «апартаменты» Е.И. Носова по сложившейся традиции после пленарных заседаний вечерами собирались гости – друзья Е.И. Носова и П.Г. Сальникова из разных регионов России. Приходил на эти посиделки под коньячок и водочку и Алексей Шитиков, но не как член Правления СП РСФСР, а как курянин. Много спорили, обсуждая выступления коллег, говорили о месте литературы в современных условиях, критически отзывались о деятелях группы «Апрель», образовавшейся из либеральствующих писателях Москвы, судачили о жизни и о событиях в стране.
Кстати, на этом съезде Председателем Правления СПР был избран Юрий Бондарев, первым секретарем – Борис Романов. Членами правления оставались Е.И. Носов и А.Ф. Шитиков. А Владимир Детков по ходатайству Е.И. Носова был введен в секретариат Союза писателей России – приемника Союза писателей РСФСР.
В ЛИХОЛЕТЬЕ ДЕВЯНОСТЫХ
В Советском Союзе новогодние праздничные дни любили: можно было и отдохнуть, и повеселиться от души. Но только не в новый 1991 год. В новогоднюю ночь с 31 декабря на 1 января армейский и милицейский спецназ занял ряд административных зданий в Вильнюсе. И как аккуратно пишут историки, «в ходе последующих событий имели место человеческие жертвы – 14 человек было убито, 200 ранено». Почему такая осторожность? Да потому, что потом появились данные: жертвы – это дело не рук спецназовцев, а местных же литовских провокаторов-националистов, наученных агентами западных спецслужб. Им требовались ритуальные агнецы, чтобы еще больше раскачать политическую обстановку в стране, вызвать недовольство народа и ор западных средств массовой информации об агрессии Кремля.
Забегая вперед, скажем, что аналогичный сценарий, но с большим числом жертв, будет продемонстрирован в Киеве украинскими нациками во время государственного переворота в феврале 2014 года. На этот сценарий, по признанию лидеров США, Госдепом было израсходовано 5 миллиардов рублей.
Однако вернемся к январским событиям 1991 года и отметим, что провокация литовских националистов удалась. Мало того, что «возмутилась и слезно завыла» циничная и лживая «демократическая Европа», тут в очередной раз сподличал псевдокоммунист и псевдодемократ Борис Ельцин, который 13 января подписал с руководителями прибалтийских республик Соглашение о взаимной безопасности. По сути – это откровенное предательство интересов России, горькие плоды которого мы, русские, пожинаем в наши дни как на территории Прибалтики, так и на территории самой России. От козней этих злобных, орущих на весь мир благим матом русофобско-нацистских карликов, дружно поддерживаемых всеми европейскими странами, тошнит, да ничего не поделаешь… Поздно!
На все лады затявкали либеральные СМИ и в СССР, которых через НКО на денежки Госдепа США развелось тысячи, осуждая жестокость армейских и милицейских подразделений. Изрядно струхнувший перед западными кураторами Горбачев заявил, что он приказа армии и милиции не отдавал. Те, мол, самовольно… и вообще, мол, моя хата с краю – ничего не знаю.
Преданному главой государства, оплеванному и опороченному либеральными СМИ спецназу МВД пришлось позорно отступить и стать козлом отпущения в политической игре так называемых национальных лидеров страны, а по сути – предателей и разрушителей Советского Союза.
Как к этим событиям и действиям лидеров СССР и России отнесся большой поэт и патриот Алексей Шитиков, автору данного очерка неизвестно. Но, зная его характер, искреннюю любовь к Отечеству, можно смело предположить, что отнесся с болью сердца и души. Недаром же появлялись у него стихи, подобные этим, тревожным и больно стегающим по нервам и душам:
…В тревоге я:
Видится мне в Отечестве
Немало нечестии…
Или вот этим, кстати, написанным точно в 1991 году:
Все пошло у нас вершиться
По-инакому:
Быстро поняли паршивцы
Петь «ура» кому,
Потому сто чудо-юдо
Стало запросто
Продавать Русь, как Иуда
Продавал Христа, –
Русь былую, что Союзом
Став, во хмарище
Не спадала так вот юзом
Никогда еще,
Даже полчища фашистов
Могла с ревом рвать,
Хоть потом в болоте мшистом
Стала вздремывать…
Уступки Горбачева и его команды «перестройщиков» западным странам по всей линии международных отношений, предательство национальных интересов страны стали повсеместными. Гласность вылилась не в критику правительства и проводимую им экономическую политику, а в очернительство страны, социального строя, своей истории. Причем больше всех в этом преуспевали и «громче других кричали», по определению Александра Руцкого, «предатели Отечества – Попов, Старовойтова, Якунин, Афанасьев, Собчак, Юшенков, Новодворская, Боннэр».
Продолжая расшатывать СССР, 19 февраля Борис Ельцин выступил по телевидению и обвинил Горбачева в попустительстве диктатуре, использовании армии в межэтнических конфликтах и в развале экономики. Еще он предложил Горбачеву добровольно оставить пост президента СССР. Но тот, естественно, с властью расставаться не хотел. И они оба – болтуны и демагоги, подлые, алчные до власти личности, словно соревнуясь между собой, – гробили великую страну.
17 марта 1991 года был проведен общенародный референдум, по итогам которого более 76% населения СССР – русские, украинцы, белорусы и другие народы – проголосовали за сохранение единой страны. Но лидеров союзных республик, особенно перерожденца из ярого коммуниста в неистового «демократа» и либерала Бориса Ельцина, это не устраивало. Они жаждали неограниченной власти. Им было плевать на то, что распад любой империи немедленно вызывал войны во всех ее составлявших частях, как показывала мировая история да и наша собственная…
12 июня 1991 года, ровно через год после объявления Декларации о государственном суверенитете России, Президентом Российской Федерации был избран демагог и перерожденец, предатель Ельцин. В качестве вице-президента в паре с ним на Олимп власти взошел и земляк курян, военный летчик-штурмовик, участник войны в Афганистане, побывавший в плену у моджахедов и в лапах сотрудников ЦРУ, но не сломившийся там, Герой Советского Союза Александр Владимирович Руцкой. Возможно, именно из-за Руцкого фортуна и подмигнула Ельцину тогда?..
Вслед за Ельциным президентов стали избирать не только в союзных республиках, но и в национальных субъектах самой Российской Федерации – Чечне, Татарстане, Ингушетии и прочих, которым Борис Ельцин посоветовал брать столько власти, «сколько они проглотят».
20 июля 1991 года Президент России Борис Ельцин подписал указ о департизации госучреждений в России, а фактически – об устранении КПСС из политической жизни государства. Так не стало стального стержня, вокруг которого строилось многонациональное советское социалистическое государство. И чудо – многомиллионная российская компартия, образованная в июне 1990 года и состоящая из 10 млн. человек (руководитель – курянин Иван Кузьмич Полозков), безоговорочно подчинилась, а вместе с ней и ее резерв – российский комсомол!.. Причина тому – нескончаемая болтовня Горбачева, которая разочаровала многих партийцев, выхолостила созидательные начала в их душах. Идеология партии, руководимой пустомелей, уже не привлекала, пустая говорильня на собраниях – осточертела. К августу 1991 года в КП России осталось немногим более 6 млн. человек.
Судя по краткому замечанию А.Ф. Шитикова в автобиографии о том, что он «не жалеет и поныне» о своем членстве в КПСС, «ибо «не такие, как он, предали партию», к указу Ельцина о департизации отнесся с внутренним гневом и раздражением. Можно также предположить, что, снявшись с партийного учета, вступать в другие партии, в том числе и КПРФ, не пожелал. Не хотел быть игрушкой в руках нечистоплотных политиканов…
Возможно, именно поэтому у него родились такие строки:
Ни перед кем своих колен
Я не ломал и не ломаю –
Не может дух мой сдаться в плен,
Хоть также телом я страдаю…
Во второй половине августа должно было состояться подписание нового союзного договора (9+1), проект которого был опубликован 15 августа. Но вдруг Горбачев, осознавая, что реальная власть утекает из рук, в середине августа подбивает руководителей силовых структур союзного правительства на проведение мероприятий по восстановлению СССР, а сам, чтобы уйти от ответственности, трусливо прячется на отдых в Форосе (Черноморское побережье Крыма).
В ночь с 18 на 19 августа 1991 года «впопыхах» создается бутафорский ГКЧП (Государственный комитет по чрезвычайному положению), в который вошли силовые министры правительства СССР: премьер-министр Павлов, председатель КГБ Крючков, министр обороны Язов, министр МВД Пуго и вице-президент СССР Янаев.
Действуя по согласованному с Горбачевым плану, гэкачеписты объявили, что из-за болезни Горбачев временно отстраняется от управления страной. В Москву вводятся войска, запрещается деятельность оппозиционных партий и некоторых антисоветских СМИ. Но трус и предатель Горбачев, испугавшись последствий, – вновь сказалась привычка уходить от ответственности, – отрекается от ГКЧП, называет их самозванцами и изменниками. И позволяет вице-президенту России Александру Руцкому, вооруженному АК, «освободить» себя из «узилища» – прекрасно укрепленной правительственной дачи в Форосе на берегу Черного моря, охраняемой подразделениями КГБ и силами ВМФ.
«Освобождение из узилища» Горбачева с семейством в Форосе – вообще фарс из фарсов. Сам герой этого киношного «освобождения» Александр Руцкой позже напишет: «Видимо, между западными лидерами и Ельциным при посредничестве Козырева, который для этого сразу же после заявления ГКЧП вылетел в Париж, – действия согласовывались с самого начала. Запад не только политически поддержал Ельцина против ГКЧП, растиражировав на мировых телеэкранах «мужественного» президента на танке, но и прислал в Дом Советов из посольства США сотрудников ЦРУ со специальной аппаратурой, позволившей Ельцину прослушать все переговоры ГКЧП с командующими военных округов и даже вклиниться в них».
Даже слепому было видно, что это – постановка лицемерного Горбачева, собравшегося отсидеться в тиши санатория, пока его подчиненные сделают грязную работу – наведут порядок с помощью военных, – чтобы потом въехать в столицу на белом коне и при этом вновь выглядеть чистеньким и пушистеньким. Но не вышло: гэкачеписты были под стать своему лидеру – трусоваты, аморфны и не способны к действию.
Как известно, члены ГКЧП оказались в Матросской тишине отбывать срок наказания, а пустобрех, трус и предатель Советского Союза – Горбачев – без власти, без страны, без уважения русского народа. Однако с Нобелевской премией мира в кармане. В этом его западные кураторы не обманули. Но ведь и Иуде были даны тридцать сребреников за предательство… Тут удивляться нечему.
А что же происходит в рядах писателей России как в центре, так и на местах? Да ничего противоестественного, кроме раскола в их рядах на патриотов, к которым принадлежал и член Правления СП России А.Ф. Шитиков, и сторонников Ельцина, рядившихся в тоги демократов и либералов. По требованию писателей ельцинского «призыва и разлива» 30 августа 1991 года в Москве собрался пленум Правления СП РСФСР. На нем либералы во главе с господином В. Арро внесли предложение об отрешении от руководства Ю. Бондарева и других членов Правления СП, по их мнению, «политических и моральных банкротов».
Но пленум, на котором все-таки преобладали патриоты», отклонил их требование. Тогда Арро и его друзья-либералы попытались силой овладеть «резиденцией» СП. Большинство членов Правления СП РСФСР, в том числе и поэт-курянин Алексей Шитиков, встали на защиту своего здания на Комсомольском проспекте, 13,, забаррикадировав в нем окна и двери. О происходящем телефонировали в областные писательские организации. И поддержка последовала. Например, из Курска на помощь писателям-патриотам выехали Владимир Детков и Вадим Корнеев.
Мятежники-либералы, поняв, что они в удручающем меньшинстве, и что местные власти не спешат их поддерживать, отступили.
О тех событиях Елена Алексеева, в то время супруга Владимира Павловича Деткова, в своих воспоминаниях пишет: «Он также рьяно, с энтузиазмом, отстаивал в Москве имущество Союза писателей России. Когда состоялся раскол в рядах московских руководителей, и из него выделился Союз независимых писателей. В это время В.П. был в командировке. Присутствовал на одном из заседаний СПР, когда для экспроприации особняка по адресу Комсомольский проспект, 13 двинулись на бронетранспортере лидеры раскольников. Он и остальные участники заседания российских писателей забаррикадировались и держали оборону несколько дней, чтобы предотвратить захват здания».
В сентябре 1991 года в Москве прошел VIII чрезвычайный съезд писателей России. На этом съезде присутствовали и куряне – В.П. Детков, Михаил Еськов и Юрий Першин. В качестве делегатов съезда участвовали Алексей Шитиков и Николай Дорошенко.
Съезд принял решение о преобразовании СП РСФСР в суверенный Союз писателей России – правопреемник СП СССР на всей территории РФ и о перерегистрации всех российских членов СП СССР. Зачитанное В. Казакевичем обращение 12 молодых писателей, предлагавших отрешить Ю. Бондарева от должности, не было поставлено на голосование. И тогда так называемые либеральные писатели в противовес СПР образовали конкурентный Союз российских писателей – СРП.
По данному факту Н.И. Дорошенко пишет следующее: «На VIII-й чрезвычайный съезд нашего Союза (сентябрь 1991 г.), больше похожий на партизанский сход, я отправлялся даже с гораздо большим волнением, потому что власть вдруг показала всей русской литературе кукиш, но я-то знал, что литературу не задушишь и не убьешь, что власть приходит и уходит, а Гомеровы гекзаметры звучат вечно».
Да, собственность СП России патриоты отстояли, но склоки в писательских рядах на этом не прекратились. Мало того, они продолжаются и по сей день, несмотря на то, что в России существует несколько писательских союзов.
Не о перебежчиках ли в ельцинский стан написал Алексей Шитиков следующие строки:
Гляжу на них – и мне смешно становится:
У них мечта – и та уже сановница,
Желающая жить не по труду,
А по каким-то царским сновидениям.
Пусть массы занимаются потением,
А им бы жить, как ягодка во рту!
7 декабря 1991 года три главных разрушителя нашего единого Отечества – Советского Союза – Борис Ельцин, Станислав Шушкевич и Леонид Кравчук – собравшись в белорусской Беловежской пуще, заложив для храбрости за воротник, приняли решение о денонсации СССР. Закоперщиком, как сообщает автор книги «История России» А.В. Века, был Борис Ельцин. Наплевав на волю русского, белорусского и украинского народов, изъявленную на мартовском референдуме, они завершили последний акт предательства и показали истинные лица «демократов» и «либералов».
Именно Ельцин, Кравчук и Шушкевич, в погоне за личной властью, дали старт страшному в своей цивилизационной сути разрушению многовекового единства братских народов восточных славян – русского, белорусского и украинского. Именно они (и Горбачев, конечно) дали старт пока что отложенной на некоторое время гражданской войне, с подключением к ней, как и в Гражданскую войну начала века европейских стран, всегда мечтающих «погреть руки» на чужом горе и за счет России.
История показывает, что предательство – в традициях украинской элиты: вспомним хотя бы сына Богдана Хмельницкого – Юрия, который метался между турками и шведами, или преданного церковью анафеме гетмана Мазепу, или Павла Скоропадского… Предательство у них в крови, поэтому с Кравчуком все понятно. Но как Борис Ельцин, вроде бы русский по рождению, пошел на это – понять невозможно.
Впрочем, какой он, Ельцин, русский… Гнильца в нем была еще с рождения. Поэтому ни кто иной, а именно Ельцин, забыв, что он президент великой страны, проявил себя настоящим лакеем, поспешив доложить в Вашингтон президенту США Дж. Бушу (старшему) о сделанной черной работе.
Вскоре пустобрех Михаил Горбачев, оказавшись без страны, сложил с себя полномочия Президента СССР, а затем и вообще уехал на постоянное место жительства в ФРГ. И там был признан «лучшим немцем». А лжекоммунист и лжедемократ Борис Ельцин, фальшивый борец с номенклатурными привилегиями, перебрался в его кремлевский кабинет. «Всего за 6 лет коммунистический руководитель провинциального уровня, – пишет А. Века, – превратился в царя Бориса». Причем, добавим, не просто царя, а царя-самодержца.
Крушение Советского Союза и развал Союза писателей СССР поэт и пока что член Правления Союза писателей России Алексей Федосеевич Шитиков воспринял как личную трагедию, как личное горе. Ведь за свободу и независимость его большой Родины – СССР – сражались брат Николай и отец, павший смертью храбрых в далекой Латвии. Потому непреходящей болью сердца и души наполнены строки многих его стихотворений, в том числе и эти:
В затяжном бою за Лавенеки –
Хуторок латвийской стороны –
Навсегда закрыл мой батя веки
За полгода до конца войны.
Говорят, что время лечит душевные раны. Может, оно и так, если на это время выпадает хороший отрезок жизни… Но в России, менявший привычный социальный советский уклад на рыночные или, точнее, капиталистические отношения, оно не лечило, оно накладывало на старые раны новые кровоточащие язвы. И только стихи, пронизанные болью души, как ни парадоксально, несколько смягчали эту боль. А потому Алексей Федосеевич писал и писал новые стихи о малой родине – селе Становом, о городе Курске и их жителях, о столице и столичных «генералах от литературы», любящих гонорары, о друзьях-поэтах, живущих впроголодь, так как не вписались в рыночные бездуховные условия России.
Мы – поэты реализма нового –
Не столового,
Не паточно-глюкозного,
А внутрикостного,
Внутривенного –
Самого верного
Не власти
Буржуйской масти,
Стремящейся к частной
Собственности дельцов,
Охотников на Тельцов
Золотых и купюрных…
В кругах литературных
Появились миллионеры
Разной веры…
В 1992 году Алексей Шитиков, как сообщает сам в автобиографии, стал работать старшим редактором издательства «Рекламная библиотечка поэзии» (РБП) в Москве, которая на глазах превращалась на город нищего большинства, так как начали закрываться заводы и фабрики, учреждения и организации, и кучки богачей-олигархов. По-видимому, обстоятельства сложились так, что ему, вечному правдоискателю, пришлось покинуть Правление СП России и зарабатывать на жизнь в ином месте.
Однако жизнь, несмотря на все ее выверты, продолжалась, и в этом же 1992 году в Центрально-Черноземном книжном издательстве Воронежа вышла третья книга стихов Алексея Шитикова «Душа земли», попавшая в редакционный план издательства еще до распада Советского Союза, то есть до декабря 1991 года.
Книга вышла в мягкой обложке тиражом в 1000 экземпляров по цене 1 руб. 20 коп. за экземпляр и принесла автору небольшой гонорар. Последний гонорар, так как цены росли, товарная стоимость рубля все падала и падала, а впереди маячило банкротское состояние издательств, лишившихся государственной поддержки. Теперь издательству, в связи с переходом экономики на рыночные рельсы, требовалось самому зарабатывать деньги, но разве на стихах, даже очень хороших стихах их заработаешь?.. Да и на романах – тоже. Тому примеров в истории Отечества предостаточно…
В качестве предисловия в сборнике было стихотворении с этим же названием, начинавшееся такими строками:
Быть может, к авторучке не пристал
Поэзии магический кристалл,
Но грезится мне: в кончике пера
Имеется хрусталинка такая,
Следы которой показать пора
Читателям отеческого края.
Поклон вам, золотые земляки!
Примите жизнь простой моей строки…
Все стихи сборника распределены в три раздела, не имеющих названий, а обозначенных лишь цифрами.
И в первом, и в последующих разделах много новых стихотворений, но есть и те, что прошли обкатку как на страницах газет, коллективных сборников, альманахов и двух предыдущих поэтических сборников автора – «Колосья» и «Донные ключи». Тематический диапазон произведений по-прежнему широк. Есть стихи, посвященные отцу и матери, воинской службе, войне («22 июня…»), родному краю – селу становому и городу Курску, любви, в том числе любимой жене («Лиле»), русской женщине-труженице («Железная»), размышлениям о жизни, о событиях в стране. Если в первых двух разделах преобладают лирические тона, то в третьем – гражданская лирика. Вот эти пронзительные строки из стихотворения «Одиночество» возвращают нас к памяти о войне и ее страшным последствиям для русского народа:
Глядит во все сторонки –
Нигде ей солнца нет:
Четыре похоронки
Затмили белый свет.
А эти строки, напоминающие басенный сказ и сюжет, повествуют о переменах в людях, «держащих нос по ветру»:
Хамелеоны поменяли
Окраску быстро – и опять
В весенней зелени едва ли
Быстрей их станут замечать…
Юностью, романтикой, любовью, нежностью и музыкальностью веет от великолепного лирического стихотворения «Лиле», которое начинается по-песенному легко и крылато:
Помнишь, как в майские ночи
Слушали музыку сада?
Пел соловей родниково,
Пел соловьино родник!..
Память с годами короче,
Но поднимаюсь крылато, –
И вспоминается снова
Юности нежный язык.
Выше было сказано о широком диапазоне тем сборника. Это верно, как и верно то, что поэту подвластны разные поэтические размеры и рифмические рисунки. Примером восьмистишия с рифмой на каждой последующей четвертой строке является выше процитированные строки начальной строфы. Это говорит о высоком мастерстве поэта.
На выход книги «Душа земли» вскоре отозвался П. Артемов, опубликовав 9 сентября 1992 года в «Курской правде» статью-отзыв «Земное притяжение». Отзыв положительный. Главный же посыл таков: «Фигура литератора, осевшего в столицах, но печатно тоскующего по родным черноземам и перелескам, стала едва ли не сатирическою. Но я бы пообуздал иронию и сарказм… Об ушедших горестях, радостях и красотах действительно талантливее думается, когда от них отчужден. Весь вопрос – в уровне искренности. Алексей Шитиков – искренен, нимало не позирует, ведая о сокровенном.».
Он же отмечает различие в тональности между первым и третьим разделами сборника. Да, это так. В третьем разделе больше стихотворений, непосредственно относящихся к гражданской лирике. Впрочем, об этом уже говорилось выше…
Кроме статьи-отзыва, в «Курской правде» 23 сентября было напечатано лирическое стихотворение «В майский дождь». Впрочем, оно не просто лирическое и о природных явлениях в весеннюю пору, оно еще и новое обращение поэта к памяти о маме;
«…Сильный дождь весною –
Ситный хлебушек осенью!..» –
Улыбается мама
И смотрит туда,
Где в просторе родном
Над зеленою озимью
Голубым молоком
Пролилась высота.
Работая старшим редактором издательства «Рекламная библиотечка поэзии», Алексей Федосеевич в период с 1992 по 1993 год помог курским писателям – Юрию Першину, Виктору Давыдкову, Вадиму Корнееву, Исааку Баскевичу, Леониду Звягинцеву и другим – опубликовать их стихи в небольших брошюрках «РБП», которые, несмотря на их мизерность (8 страниц), считаются отдельными авторскими книжками. В «РБП» он издал и свои брошюрки «Лицо живое сохраняя» и «Светом Чувств».
В тысячелетней истории нашего Отечества 1993 год ознаменовался ельцинским расстрелом Белого дома и парламента России – Верховного Совета, – находившегося в нем. Так было покончено с остатками Советской власти в стране…
Дело в том, что к концу 1992 года расшатанная в своих социальных устоях Россия вошла в очередной политический кризис: произошел раскол между Ельциным с его младореформаторами во главе с Егором Гайдаром и Верховным Советом России, возглавляемым Р. Хасбулатовым. Ельцина и его младореформаторов на борьбу с Верховным Советом – последним огрызком Советской власти – всячески науськивали наводнившие все правительственные структуры американские советники, многие из которых были сотрудниками ЦРУ (это признает даже Владимир Путин). А Верховный Совет и Хасбулатова поддержал вице-президент России А.В. Руцкой. Кризис нарастал и углублялся с каждым днем, а к марту 1993 года, как отмечают историки и политологи, вообще был уже необратим.
В апреле 1993 года Александр Руцкой выступил перед народными депутатами с речью, в которой он обвинил ельцинских и черномырдинских министров в коррупции. В ответ Ельцин, прикрывая коррупционеров, освободил Руцкого от должности и изгнал из Кремля. Опальный вице-президент находит прибежище в стенах Российского парламента.
21 сентября Ельцин, провоцируя Верховный Совет, издает откровенно антиконституционный указ № 1400, которым вместе с его заявлением по телевидению отменял «осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функции Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации».
Конституционный суд, собравшийся на внеочередное заседание, объявил ельцинский указ антиконституционным. Парламент не подчинился Ельцину и выразил ему как президенту недоверие.
Противостояние Российского парламента и Ельцина закончилось в октябре 1993 года тем, что министр обороны П. Грачев по приказу Ельцина ввел в Москву войска и расстрелял Белый дом, в котором находились народные депутаты, из танковых орудий. Белый дом запылал и стал Черным домом – символом ельцинского темного правления. Первые акты отложенной на время гражданской войны состоялись…
Лжедемократ Ельцин, в отличие от аморфного и трусоватого ГКЧП, крови, как видим, не боялся, а лидеры западных стран, так радевшие ранее о правах человека и демократии, не только закрыли глаза на происходящее, но и, радужно улыбаясь, аплодировали узурпатору.
По данным Александра Руцкого, под обстрелом погибло не менее 2 тысяч человек. Сам же Руцкой, Хасбулатов, народные депутаты и уцелевшие защитники Белого дома были арестованы. Вскоре Руцкой оказался узником Лефортовской тюрьмы, где не только давал показания во время допросов, но и написал несколько публицистических книг, том числе «О нас и о себе».
С последним оплотом Советской власти было покончено под радостные возгласы так называемых демократов и либералов как внутри России, так и в странах Европы и в США. Была запрещена деятельность и компартии России. Правда, Геннадию Зюганову через суд вскоре удалось зарегистрировать КПРФ, в которой оказалось всего 600 тысяч членов.
Население Курской области такому повороту дел не радовалось. Как и многие курские депутаты, в те дни поддержавшие Верховный Совет, оно критически отнеслось к действиям Ельцина. И с этого времени, благодаря злопамятности ельцинистов, Курская область попала в ельцинский список областей «красного пояса» и лишилась экономической поддержки государства.
Как отразились столичные кровавые события на бытие – житийное и творческое – Алексея Шитикова, гадать не будем. Но позволим себе утверждать, что несколько шрамов на сердце русского патриота они нанесли и несколько лет жизни отняли.
В 1993 году, по-видимому, еще до ельцинского расстрела Верховного Совета, из Москвы в Курск, погостить у сестры, приехал старший брат А.Ф. Шитикова Николай Федосеевич, пенсионер и автор трех книг прозы – «Пылающие высоты» (1983), «Сквозь огонь» (1987) и «Равен родному брату» (1992). И, находясь в Курске, в том же 1993 году он при поддержке генерального директора Курского завода РТИ, в духе времени переименованного в АО «Курскрезинотехника», издал книгу «Богатырь Засеймья», о которой уже говорилось в данном очерке выше. При этом Н.Ф. Шитиков стал не только составителем книги, но и автором очерков о предприятии, а подготовку поэтического раздела по его просьбе осуществил поэт и редактор газеты «Вперед» Лев Боченков. К литературному же редактированию всего сборника он подключил Алексея Федосеевича Шитикова.
Книга была издана большим, в 15 тыс. экземпляров, тиражом и разошлась по курским городским библиотекам. Часть тиража было подарена персоналу АО «КРТ». Кстати, такое бытовое понятие, как «рабочий», новые власти повсеместно стали убирать из обихода, заменив его нейтральным «персоналом», чтобы оно не напоминало о «гегемоне революции».
Как отмечалось выше, в книге «Богатырь «Засеймья» Алексей Шитиков был представлен подборкой стихов, некогда напечатанных в многотиражке «Вперед». Так как о стихах данной подборки уже говорилось, а некоторые стихотворения даже цитировались, то вновь останавливаться на них не будем. Лучше сообщим, что в 1993 году Алексей Шитиков, кроме двух брошюрок, изданных в «РБП» и подборки стихов в книге «Богатырь Засейиья», под впечатлением от событий конца 80-х и начала 90-х годов написал несколько стихов для предстоящих сборников. Среди них «В год новой смуты…», «Кровавые приметы», «Лакеи», «О наших бельмах», «Притча о медузах», «Пуль безответных в мире нет!» и другие.
Вот строки из начала стихотворения «В год новой смуты…»:
Шею нашей Державы решили свернуть –
В этом лжедемократов коварная суть.
Им желается в смуты нас вновь втянуть
С тем, чтоб мы побросали
И цеха, и поля – и, словам пыля,
Призывали к тому, чтоб родная земля
Вышла замуж скорей за того «короля»,
Что Долларом назвали…
Русь моя золотая, ты в саже опять –
Как чернит тебя всюду горластая рать
Этих лжедемократов, подмявших печать
Под свое словоблудство!
А эти строки из стихотворения «Пуль безответных в мире нет!»:
Я принял дозу обнищанья,
Которым так облучена
Былая мощная страна,
Что даже умные мещане –
И те завыли: «На хрена
Нужна такая перестройка,
Что схожа голодом с войной?
И на хрена казнила «тройка»
Союз Советский – той весной
Мы за Союз голосовали!
Зачем его колесовали?»
В таком же духе написаны и другие стихи этого года, которые по принятой в поэтических кругах квалификации относятся к гражданской лирике, сочетающей в себя некоторые нормы стихосложения, поэзии и художественной публицистики. И здесь стоит отметить, что подобная форма поэтического творчества с каждым годом будет все больше и больше набирать обороты в литературной деятельности Алексея Федосеевича. А под «тройкой» поэт, по-видимому, имел в виду не пресловутые сталинские «тройки», а «тройку» из ироничной песенки перестроечного времен, в которой такие строчки: «По Союзу скачет тройка – / Мишка, Райка, перестройка». Правда, Л.В. Шитикова настаивает на том, что под «тройкой» поэт подразумевал не частушечную троицу, а конкретных негодяев – Ельцина, Кравчука и Шушкевича.
А еще в 1993 году Алексей Федосеевич дважды, 17 июня и 3 сентября, в «Курской правде» под рубрикой «Из новых стихов» опубликовал с десяток стихотворений, в том числе «Кто на земле нажил тоску…», «Чудеса…», «Печать печали», «Земля и небо», «На грани», «Маяк тревожно смотрит вдаль…».
Даже по перечисленным названиям этих произведений видно, как тревожно на душе поэта от происходящего в стране, от падения нравственности, от падения духовности; какая глубокая боль воцарилась в его сердце и грызет его ежедневно и ежечасно. В качестве примера несколько строк из стихотворения «На грани»:
В потребностях надо б ужаться,
Но люди, предавшие высь,
На грани последнего шанса
И то не желают спастись –
Гребутся к богатству,
Друг друга тесня и грызя…
В следующем, более спокойном в социальном отношении 1994 году, Алексей Федосеевич в 5-м номере воронежского журнала «Подъем» публикует подборку стихотворений, ранее частично печатавшихся в других изданиях – «Иван», «В Становом», «Орлы» и «Курский Антон».
В стихотворении «В Становом» есть такие строки:
Родное село Становое,
Прости, не оставь без привета:
Нигде не нашел я покоя
И вряд ли найду его где-то…
Эти пронзительные по своей правдивости и естественности строки прямо говорят о том, что поэту надоела столичная суматоха и претящая его душе говорильня политиканов и «литературных генералов», занявшихся прихватизацией собственности Союза писателей СССР и РСФСР. Чувствуется, что его тянет на малую родину, где люди и проще, и чище духовно, и еще не скатились в пропасть стяжательства и потребительства, как сталось со столичными жителями.
И в этом же году в 6-м номере журнала «Не хлебом единым» печатает подборку стихотворений, подобную той, что прошла в «Подъеме».
Поведав о творческой и гражданской позиции талантливого поэта А.Ф. Шитикова, пока что обитавшего в Москве, не могу оставить без внимания и его собратьев по перу в Курске, а также их отношение к событиям последних лет. А они относились по-разному: кто-то предпочитал «не замечать происходящего» и оставаться на позиции «чистой» и аполитичной литературы, но много было и таких, кто, подобно А. Шитикову, не мог мириться с наступлением сил зла.
В качестве примера отношения курских писателей к происходящему приведем стихи поэта Ивана Зиборова. В них, коротких, похожих на народные частушки, на мой взгляд, отражена сама суть:
Волком вою от бессилия.
Кажется, впервые
Оккупируют Россию
Наши, не чужие.
***
Честь и порядочность – на слом,
Нас будто поддомкратили.
Власть меньшинства над большинством –
Суть нашей демократии.
Еще острее и конкретнее это звучало в жгучих строках поэта из поколения «детей войны» Егора Полянского, который критично встретил перестройку, а затем и ельцинизм. В стихотворении «Вношу ясность», напечатанном в 1992 году в одноименном сборнике, поэт писал:
Власти невменяемая Стая
доводила глупых до ума.
Довела! И нас согнуть едва ли
Новым Луноликим по плечу:
лицевали… Пере-Ельцивали…
Пере-Ельциваться не хочу…
Тогда же, в начале девяностых годов, известный курский поэт Вадим Корнеев, давший определение этому кроваво-горькому периоду в жизни России, как «Одичалое время», напишет:
Какое позорное время –
Когда уже честь не в чести…
Какое надрывное бремя
Душе человечьей нести!
А перу замечательного курского поэта-лирика Юрия Николаевича Асмолова принадлежат такие пронзительные, хватающие за душу строки:
Ах ты, Родина! Бедная Родина!
Под смешки, под искусный шумок
На столичном базаре ты продана,
Будто курской картошки мешок…
И вот эти, не менее пламенные и кровоточащие болью:
…А теперь: за чертову затею
Жизнь свою кладет святая Русь.
Я все чаще Родину жалею
И все реже Родиной горжусь…
Не останется в стороне еще один патриот России – известный курский краевед, ученый-историк, поэт и прозаик Юрий Александрович Бугров, который помимо десятка остропублицистических статей на данную тему, писал и стихи, в одном из которых есть такие строки:
Воры, проститутки, казнокрады –
Вот они, герои этих лет,
С ними вместе мастера эстрады –
Весь садово-ягодный букет.
Словом, куряне, потомки летописных северян и грозных кметей, прославленных в «Слове о полку Игореве», не желали мириться с несправедливостью, привнесенной в их бытие отечественными лжедемократами и лжелибералами по подсказке их западных кураторов. Да, они не призывали сограждан идти на баррикады, но и молчать не могли…
Что же касается дальнейшей деятельности героя данного очерка Алексея Шитикова, то, как сказано им в автобиографии, в незначительный период с 1993 по 1994 год он работал главным редактором издательства «Столица» и состоял членом Приемной коллегии при Московской писательской организации, а затем с женой и сыном Романом возвратился в Курск. Здесь «поселился рядом с близкими родственниками». По-видимому, речь идет о сестре Марии, а также, как пояснила Лидия Васильевна Шитикова, и о семье ее сестры Надежды, муж которой Сергей Владимирович Турбин работал ответственным секретарем в «Курской правде».
Среди причин, побудивших Алексея Федосеевича (с семьей) оставить Подмосковье и работу в столице, в автобиографии он называл «нравы элит капитализирующейся Москвы», а также «неизбывную, не заглохшую «журавлиную тягу» к родным местам». Вескость сказанного подчеркивается стихами:
Над каждым сердцем есть своя звезда!..
Моя звезда горит над курским полем.
Судьбы моей священные места,
Внимаю вашим радостям и болям.
Нас крепко в жизни держит отчий дом:
Куда бы мы ни ехали, ни плыли, –
Стучит в висках он, бьется под ребром,
Чтоб наши чувства к родине не стыли.
О «Журавлиной тяге» к родным местам не раз сказано в очерках В.В. Кулагина. Но более подробно и эмоционально об этом написано в очерке писателя Сергея Дмитриевича Малютина, любившего и высоко ценившего поэтическое творчество земляка: «Столичные «прелести», насыщенная литературная жизнь и несравненно большие возможности для продвижения и утверждения своего творчества не соблазнили Шитикова, не смогли заставить его свернуть с прямого и совестливого пути. <…> Его неудержимо влекла к себе, по его признанию, «журавлиная тяга» к родовым местам. И ещё – не давало покоя решительное неприятие торгашеского, предательского мелкого духа, поразившего в начале 90-х чиновничью и литературно-издательскую среду. Вот почему, достигнув завидного положения в столичном литературном мире (и насмотревшись при этом на его внешний лоск и внутренние, не всегда праведные изгибы), в сентябре 1994 года Алексей Шитиков принял твёрдое и бескомпромиссное решение – вернуться на родину».
И далее, опираясь в своих выводах на строки стихотворений поэта о любви к малой родине, его немеркнущей памяти о военном лихолетье, С.Д. Малютин пишет: «Она позвала его голосами матери, убитого на войне отца, бедных вдов, ветеранов-односельчан и просто совестливых тружеников земли, которых он с такой выразительной силой и любовью запечатлел в своих проникновенных стихах, в глубоких раздумьях о судьбах и душевной красоте людей крестьянского замеса. И этот решительный поступок человека, отказавшегося от многих благ столичного творческого существования, до сих пор вызывает глубочайшее уважение!»
Весьма точное и в то же время высоко художественное определение тех чувств и эмоций, которые владели поэтом в дни принятия решения о возвращении из столицы на малую родину.
Многие люди, проживающие в провинции, часто лелеют в душе надежду на выезд в первопрестольную, чтобы добиться там определенного положения и процветания. Особенно распространено это среди артистов. Но находятся и такие, кто, добившись признания в столице, покидают ее. Их немного, но они есть. И к их числу относится курянин Алексей Федосеевич Шитиков.
СНОВА В КУРСКЕ
Итак, в сентябре 1994 года Алексей Шитиков, покинув с семьей – женой Лидией Васильевной и шестнадцатилетним сыном Романом – Одинцово и должность главного редактора издательства «Столица», скорее всего, уже частного или совместного с чем-то и кем-то еще предприятия, оказался в Курске. (По данным Л.В. Шитиковой, от должности главного редактора Алексей Федосеевич отказался после того, «когда узнал, что надо сначала выпускать «непотребную» литературу, чтобы издательство могло заработать».) В Курске он первым делом стал на учет в писательской организации, которой, как отмечалось выше, с 1987 года руководил прозаик Владимир Павлович Детков.
Когда в 1974 году Алексей Шитиков покидал Курск, то в местной писательской организации было не более десятка членов Союза писателей. Теперь же их, несмотря на то, что только в 1994 году один за другим сразу ушли из жизни В.В. Тычинин, Ф.М. Голубев и И.З. Баскевич, было значительно больше. Впрочем, лидирующие позиции по-прежнему занимали старейшие писатели, в том числе и писатели-фронтовики Е.И. Носов, П.Г. Сальников, Н.Ю. Корнеев, А.А. Харитановский, В.С. Алехин. Следом за ними и в тесной связке с ними шли представители поколения «детей войны» Е.И. Полянский, М.Н. Еськов, В.П. Детков, Ю.П. Першин, И.Ф. Зиборов, В.М. Коркина. В перестроечную пору в Курскую писательскую организацию влились представители первого послевоенного поколения Б.П. Агеев, Т.Д. Горбулина, А.Д. Балашов, Н.И. Шадрин, В.И. Мараков, В.Н. Конорев, В.И. Давыдков и Н.И. Леверов.
Готовились документы на прием в Союз писателей России поэтов В.Н. Корнеева, С.П. Бабкина и А.К. Трофимова. А за ними в очереди на прием в СПР, как выяснил Алексей Федосеевич из бесед со старыми знакомцами, стояли еще человек двадцать, в том числе Лев Боченков, Юрий Асмолов, Леонид Наливайко, Владимир Чемальский (Муха), Василий Воробьев, Владимир Латышев, Алексей Тимонов.
Шумного восторга по такому стремительному росту писательской организации Алексей Федосеевич, к огорчению старого товарища по «шлемоносовской» команде и руководителя Курским отделением СП России В.П. Деткова, не выразил. Но за земляка и одногодка из деревни Красавка Поныровского района, Владимира Конорева, принятого в Союз писателей России, все же сдержанно порадовался: «Нашему полку прибыло».
Возможно, под «нашим полком» подразумевал не только себя и брата Николая», но и члена Союза писателей СССР с 1978 года, поэта и прозаика Ивана Захаровича Лепина (1939–1992), родившегося в деревне Красавке и хорошо известного в столичных писательских кругах. (И.З. Лепин – автор книг «Особый спрос», «След на земле», «Близкие люди», «Море над Полуденной», «Тринадцатая группа». Умер и похоронен на курской земле, в Коренной пустыни.)
Что же касается Владимира Никитовича Конорева, то стихи он, как сообщают его биографы, начал писать в детстве. А в 1952 году, когда ему было только 13 лет, его поэтические пробы пера были опубликованы не только в районной газете, но и «Пионерской правде». В 1957 году Владимир Конорев стал победителем конкурса молодых поэтов в Курске. А в 1974 принял участие в республиканском семинаре молодых литераторов Казахстана. К моменту приема его в Союз писателей России (1993 год) Владимир Никитович издал несколько книг, в том числе «Разнотравье» в «Кроне», учрежденной в 1992 году В.П. Детковым.
Авторитет Алексея Шитикова как профессионального поэта редактора был высок, и он сразу же влился в звено ведущих поэтов Курского края. Естественно, познакомился и с недавно принятыми в Союз писателей А.Д. Балашовым, Н.И. Шадриным, В.И. Мараковым, В.И. Давыдковым, Н.И. Леверовым, и с набирающими силу поэтами Сергеем Бабкиным и Юрием Асмоловым. А редактирование книг курских авторов, массово издаваемых малым издательским предприятием «Крона», давало ему только моральное удовольствие, а не заработок. Денег «Крона» не платила.
Еще в 1994 году, 12 ноября, он успел напечатать в «Курской правде» подборку стихотворений под общим названием «Не вполсвечи душа моя горела…». В подборку вошли «Молитва навсегда», «В день поминовения», «Проснись, Россия!», «Верность», «Они и мы…», «Метаморфозы века». Что и говорить, отличная подборка: и тематически широка, и духу времени соответствует…
Всего лишь несколько строк из стихотворения «Метаморфозы века», чтобы почувствовать настроение поэта, его сердечную боль и переживание за обнищание народа да и всей России:
Придавила нищета –
Многим стал я не чета…
Впрочем, если не она бы,
Я б не понял ничерта:
Кто мне друг, а кто мне так –
Не товарищ и не враг,
Кто на паперти мне завтра
Не протянет и пятак…
В конце 1994 года, как известно, началась первая чеченская военная кампания, а по большому счету очередной акт отложенной ранее гражданской войны – итог предательства Горбачева и Ельцина по отношению к Советскому Союзу. Из-за резни, устроенной чеченскими сепаратистами, поддержанными лидерами европейских стран и США, потоки беженцев хлынули в срединную Россию. Эти новые бедствия вновь ранили сердце и душу поэта. И на белый свет появилось стихотворение «Беженцы», в котором такие пронзительные слова и строки:
Снова – беженцы…
Помню, как люди
Через отчее наше село
От фашистских бежали орудий.
А теперь вот к нам горе пришло
Из вчерашних республик советских,
Где громят экстремисты дома,
В ход пуская не только железки, –
Автоматы там сходят с ума.
О, Отчизна моя дорогая,
Что творят смутоносцы с тобой?!
В начале 1995 года город Курск, несмотря на удаленность от кавказских событий, ощетинился милицейскими блокпостами. И тогда же не только Курск, но и вся Россия – в угоду кураторам из США – продолжали гробиться ельцинистами, повсеместно лишаясь предприятий промышленности, станкостроения, авиационного строения, электроники, сельского хозяйства…
В 1995 году в Курске Николай Федосеевич и Алексей Федосеевич Шитиковы при финансовой поддержке АО «Курскрезинотехника» и его генерального директора А.В. Хованского в АО «Курск» (бывшая областная типография на улице Энгельса, 109) издали книгу прозы и стихов. Автором прозаических произведений – романа-хроники «Смородинка», повестей «За гранью риска» и «Рыбка-фронтовичка» являлся Николай Шитиков. А сборника стихов «На перетоках непокоя…» в данной книге – Алексей Федосеевич. И хотя произведения братьев находились под одной обложкой, но соавторами они не являлись, каждый представлен самостоятельно.
Книга вышла солидной: под твердой цветной ламинированной обложкой 560 страниц текста с черно-белыми портретами авторов и небольшими биографическими статьями о них, а ее тираж составлял 5000 экземпляров. Цена не указывалась, так как рубль обесценивался едва ли ни ежедневно, и за его стоимостью уже было не угнаться… Словом, цена – договорная.
Произведения Николая Шитикова – «плотные и весомые жизненной конкретикой и достоверным отображением человеческих судеб, всей тематической тканью и духовными скрепами связаны с поколением, на долю и плечи которого огненным ураганом и свинцовым грузом обрушилась война, а затем легли и мирные тяготы послевоенных десятилетий», как сказано в аннотации.
К этому можно добавить лишь то, что и роман «Смородинка», основанный на реалиях Курского края в годы войны и фашистской оккупации, и повести, в которых использованы мотивы нашего края, написаны хорошим художественным языком, остросюжетны, с динамичным развитием событий и крепкой внутренней драматургией.
И в романе, над которым автор работал с 1983 по 1992 год, и в повестях, написанных в 1993 и 1994 годах, довольно часто используются диалоги героев, причем с употреблением живого народного языка, поговорок, прибауток, фраз и слов местного говора. Это позволяет автору не только поддерживать динамику и драматическое наполнение сюжетных линий, но и раскрывать образы героев и их антиподов.
Что же касается той части книги, в которой стихи Алексея Шитикова, то это текстовый ресурс с 429 по 556 страницу. При этом все стихи, а их, как минимум,135, разбиты на 2 примерно равных по количеству стихотворений раздела – «На перетоках непокоя…» и «Светом чувств».
Раздел «На перетоках непокоя…», названный по одноименному стихотворению, состоит из стихотворений, в которых поэт-гражданин размышляет о судьбе страны и русского народа, в том числе вечно обижаемого властями крестьянства. При этом части стихотворений – «Чертеж…», «Иван и Штык», «Свое лицо», «Боровик», «Прозрачное иносказание», «От имени русских медведей…» и некоторые другие написаны в басенном стиле, где назидание – одна из составляющих этого жанра.
Открывает же раздел знаковое, символическое стихотворение «Молитва навсегда», которое, на мой взгляд, как нельзя лучше раскрывает нам образ и характер самого поэта:
Я гражданином остаюсь:
В укромной тишине
Сперва за Родину молюсь,
Потом за близких мне
И за себя…
Следом за «Молитвой… идет еще одно знаковое стихотворение – «К поэзии», строки из которого ранее уже цитировались. В данном случае это стихотворение – пролог в обращении автора к теме о поэтах и поэзии, их роди в отечественной культуре и жизни, что следует из стихотворений «Не Пушкин», «Знак черного рока…», «Поэту», «Памяти Есенина».
Завершают первый раздел не менее знаковые и символические стихи – «Проснись, Россия!» и «На перетоках непокоя…».
Проснись, Россия!
На курганах
Зажги сигнальные огни!
Ужель не чуешь соль на ранах? –
Кровоточат уже они.
Так начинается стихотворение «Проснись, Россия!», заканчивается же оно следующими:
…Проснись, Россия! На курганах
Зажги сигнальные огни:
Еще найдется мощь в Иванах –
Святого зова ждут они!..
Как знаем, в феврале 2022 года Россия, наконец-то, проснулась из той зыбкой дремы, в которую ее затащили Ельцин с присными, угождая «цивилизованным странам Европы и Америки». И по зову президента-патриота В.В. Путина на ее защиту встали не только русские Иваны, но и сыновья других народов Российской Федерации, в том числе чеченцы, преодолевшие в себе болезнь сепаратизма.
По большому счету, в стихотворении не только призыв автора «проснуться», но и его провидческая сила поэтического дарования.
Стихотворение «На перетоках непокоя…», давшее название как первому разделу, так и всей книге, вполне закономерно завершает первый раздел гражданской лирики. При этом оно как бы продолжая «Молитву…». Стихотворение небольшое, но емкое по содержанию, философии и драматизму:
На перетоках непокоя
Отклокотал двадцатый век…
В тысячелетие иное
С чем входим, русский человек?
Сдается мне, мы с тяжкой ношей
Вползаем методом ужа:
Вновь иностранною подошвой
Прижаты тело и душа.
Москва и та, как заграница,
Чужим нас давит сапогом…
Так чем же будем мы храниться
В тысячелетии ином?
На перетоках непокоя
В реке Земного Бытия
Какая свежая струя
Взбодрит наш дух
Водой Живою?..
Второй раздел «Светом чувств» начинается стихотворением «В полете», первая строфа которого задает тон всему лирическому разделу, где на первом месте Курский край, малая родина, любовь к природе и к женщине, воспоминания об отце и матери, размышления о современной молодежи и ее неясном будущем. А еще здесь стихи о воинской службе, войне и военном лихолетье, а также немало обращений к Богу – новое заметное течение в поэзии Алексея Шитикова.
Благословенна курская земля:
Высотки, перелески, перелоги,
А в основном – поля, поля, поля…
И через них – раскатные дороги.
Эти строки из стихотворения «В полете», «открывающего» раздела следующие из небольшого стихотворения «Верность»:
Покуда будет корка хлеба
И чай туманный на столе,
Я буду петь родное небо
И курской кланяться земле!
Любимой жене посвящены стихотворения «Боль», в котором «Жена порезалась – мой палец / Таким же местом так болит, / то и стихи со мной расстались…», «Перебираю пряди золотые…», «Благодарю тебя, любимая!», «Отбрось газеты!..», «Пусть!..» и другие.
Как схожа с ясностью небесною
Твоя земная чистота!
Я рад, что стали моей песнею
Твои глаза, твои уста,
Твоя девичья стать прекрасная
С походкой – как разгон в полет!..
Эти строки из стихотворения «Благодарю тебя, любимая!», а следующие, не менее исповедальные и лиричные, из стихотворения «Перебираю пряди золотые…»:
Перебираю пряди золотые –
И так сладка мне эта мысль опять:
Когда жена прекрасна, как Россия,
Глаза не станут Францию искать!..
Как всегда бесконечной сыновней любовью и в то же время некой виной и раскаяньем наполнено стихотворение «Памяти мамы», в котором такие проникновенные строки:
…Как же я мог позабыть это все и оставить
Старость твою в одинокой тоске избяной?
Мама, прости!..
Но осталась от мамы лишь память –
Свет, затемненный моею сыновней виной…
Примерно в таком ключе, хотя и в ином поэтическом размере, написано очень трогательное и искреннее в своем исполнении стихотворение «Крестная мать», из которого процитируем только заключительные строки:
Простишь ли меня, крестная,
За черное в судьбе –
За то, что слишком поздно я
Наведался к тебе,
Что речь вот – околесная:
Забыл язык простой…
А ты такая звездная
Душевной красотой!
Читаешь эти строки и понимаешь, что поэт и перед мамой, и перед крестной винится не только за себя, но и за всех нас, забывавших порой в пылу работы и семейных забот лишний раз проведать мать, встретиться с крестной, да и просто с соседями по отчему дому…
Завершает раздел и книгу в целом стихотворение «Так и живу…», в котором такие вот строки:
Жизнь-то земная –
То скалы, то роспади,
Где восковою свечой
Путь не прояснишь…
– Прости меня, Господи,
Что все блуждаю еще…
Читатель, хорошо знакомый с творчеством А. Шитикова, несомненно, заметит, что в данной книге есть стихи, написанные как в ранний период литературного пути поэта, так и в девяностые расхристанные годы. И таких стихотворений в обоих разделах подавляющее большинство.
В заключение, по-видимому, стоит сказать, что больших дивидендов в качестве гонораров ни эта книга, ни предшествующая ей «Богатырь Засеймья» авторам не принесли. Скорее всего, и Николай, и Алексей получили на руки по несколько десятков экземпляров – и распоряжайся ими, как хочешь: хочешь, самостоятельно продавай, хочешь – дари. Такой оказалась в Курске повсеместно издательско-полиграфическая политика тех лет…
Кроме издания книги «На перетоках непокоя…», в 1995 году на страницах «Курской правды» Алексей Федосеевич Шитиков опубликовал очерки, посвященные писателям-землякам. Так, 16 августа вышел очерк «На чашу добра», посвященный 80-летию поэта Н.Ю. Корнеева, а 14 октября – «В день перезахоронения Константина Воробьева». Гонорары за стихи редакция газеты также не платила. Сама смотрела, где бы что урвать да с кого что содрать…
А на выход книги братьев Шитиковых 19 апреля 1996 года отреагировал курских журналист Александр Прозоров, опубликовав в «Курской правде» статью «У эпохи под прицелом». Если оставить в стороне комментарии Прозорова к цитируемым им стихам, то лейтмотив статьи таков: «И в жизни и в творчестве Алексей Шитиков – взрывной, «неудобный», бескомпромиссный. За внешней шероховатостью, однако, проступает натура глубоко и тонко чувствующая, почти сентиментальная».
А следом за ним, 31 мая этого года в «Литературной России» напечатал небольшую статью «Зов отчей земли» А. Волобуев. Затем эта же статья оказалась и на страницах «Городских известий» города Курска 18 июня 1996 года. Основной постулат статьи: «Тон книги задают два стихотворения А. Шитикова, открывающие ее – «Орлы» и «К отчему селу». В них Волобуев видит своеобразную эпиграмму и к прозе Н. Шитикова, и к стихам Алексея Федосеевича.
Что и говорить, отзывы были положительные.
ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ДЕВЯНОСТЫХ
Россию довольно часто называют страной чудес. Одни – положительно, имея в виду ее достижения в культуре, в освоении космоса; другие – отрицательно и уничиженно, чтобы подчеркнуть ее отсталость в вопросах демократии и других норм западной «цивилизации». И точно: в 1996 году проходили выборы президента. И на них, Борис Ельцин, имевший рейтинг не более 5 %, вновь был переизбран на самый высокий государственный пост. Это разве не чудо?! Чудо…
Вся страна ненавидела его за вывод нашей армии из Германии в поле, за разгул криминала, за невиданное с послевоенного времени обнищание народа, за Хасавюртовский позорный мир и проигранную сепаратистам Чечни и международным террористам первую чеченскую кампанию, – и вот на тебе – вновь Президент РФ!..
Прошли выборы и в Курской области. Главой, а затем и Губернатором стал бывший сиделец Лефортово, бывший вице-президент и соратник Ельцина, генерал-майор, Герой Советского Союза, кандидат экономических наук и литератор Александр Владимирович Руцкой.
Произошли изменения и в жизни Курского отделения Союза писателей России. Его ряды пополнились поэтами Сергеем Бабкиным, Вадимом Корнеевым и Анатолием Трофимовым, а также прозаиком Василием Бережновым.
В период с 1994 по 1997 год издательством «Крона» дана путевка в жизнь трем десяткам книг поэзии и прозы, в том числе произведениям таких авторов, как В.С. Алехин, Б.П. Агеев, Ю.Н. Асмолов, С.П. Бабкин, А.Д. Балашов, В.Г. Бережнов, З.Н. Волкова, К.Д. Воробьев, Т.Д. Горбулина, В.И. Давыдков, М.Н. Еськов, Л.М. Звягинцев, И.Ф. Зиборов, В.Н. Конорев, В.М. Коркина, Н.Ю. Корнеев, В.Н. Корнеев, В.А. Латышев, Н.И. Леверов, В.И. Мараков, В.В Морозова, Л.Г. Наливайко, Ю.П. Першин, Е.И. Полянский, П.Я. Потапенко, А.И. Судженко, А.К. Трофимов, В.В. Трошин, С.И. Федоров, Е.В. Холодова, В.Д. Чемальский (Муха), Н.И. Шадрин.
Правда, гонораров «Крона» никому не платила, так как сама существовала на те жалкие крохи, которые ответственному секретарю Курской писательской организации В.П. Деткову удавалось добывать у руководителей местных предприятиях. Согласно договорам, авторам в качестве гонораров выдавалось несколько десятков экземпляров их книг – и гуляй, Вася. Но авторы и этому были рады – ведь издали же!..
Алексею Федосеевичу, как отмечалось выше, приходилось редактировать издаваемые «Кроной» сборники поэтов. Через его руку прошли первые книги Юрия Асмолова, Сергея Бабкина, Льва Боченкова, Зинаиды Волковой, Леонида Звягинцева, Вячеслава Нарыкова, Александра Судженко и других. Многие из перечисленных лиц вскоре станут членами Союза писателей России.
Редакторское дело А.Ф. Шитиков со времен работы в отделе поэзии «Нашего современника» любил и относился к нему с большой ответственностью. При этом, как рассказывали курские поэты Ю.Н. Асмолов, В.Н. Корнеев и Ю.П. Першин, порой так редактировал произведение, что сам автор свое стихотворение потом едва узнавал. Ничего не поделаешь – издержки редакторской деятельности и неиссякаемой любви к слову…
Занимаясь редактированием книг курских поэтов, Алексей Федосеевич не забывал и о собственном творчестве. Например, в 1996 году им были написаны такие произведения, как «К работным людям» и «Нахлебнику Сороса». В первом стихотворении есть строки-призывы:
Верните Союза Советского мощь! –
Я к вам обращаюсь, Работные Люди, –
Иначе накроет нас черная ночь
Того сатанинства, которое будет
Отчизну и с этой и с той стороны
Терзать беспощадно до зольного праха…
…………………………………
Работные Люди, коль в бездну упасть
Еще не желаете массою всею, –
Создайте такую народную власть,
В которой не будет Иуд-прохиндеев.
А во втором стихотворении заключительные строки такие:
Из тебя я, русофоба,
Мог бы выбить быстро спесь,
Но смотреть мне надо в оба:
Ты теперь – хозяин здесь,
Где Москва гудит-гуляет
В «европейской красоте» –
И не видит, и не знает,
Как Россия ковыляет
По дороге к нищете.
В период с 1997 по 2000 год только на страницах «Курской правды» он опубликовал не менее дюжины стихотворений. Среди них «Любите, женщины, поэтов!» (7 марта 1997), «Панихида по убиенным» (8 мая 1997), «Строки скорби» (9 января 1998), посвященное памяти Г. Свиридова, «Привидение» (7 февраля 1998), «Страшно мне навещать Становое…» (19 ноября 1999).
Примерно столько же стихотворений им было опубликовано в газете-толстушке «Славянский дом. Толока», учрежденной известным курским журналистом и общественным деятелем Николаем Ивановичем Гребневым в 1996 году.
Николай Гребнев с 1983 по 1992 год жил в Москве и работал собственным корреспондентом Центрального телевидения и Всесоюзного радио по Курской и Белгородской областям. Затем, как и Алексей Шитиков, вдоволь познав рыночную жизнь столицы, где все продавалось и покупалось, возвратился в Курск и трудился на ниве журналистики и в областной администрации в отделе по связям со СМИ. После учреждения в 1996 году газеты «Славянский дом. Толока», публиковал в ней не только произведения курских журналистов и писателей, но и собственные литературные произведения. Газета «Славянский дом…» стала системным рупором курского писательства.
В «Славянском доме…» прошли обкатку многие произведения Алексея Федосеевича. Так, в 50-м выпуске 1997 года под общим названием «Я повенчал свое перо…» были опубликованы стихотворения «Я повенчан…», «Две рябины», «На разных языках…», «Но и тогда!..», «Пусть бегут…», «Охотник», «Воспоминания нахлынут…», «Картошечка-картошка…», «Сыскал меня сверстник…», «Очередной циркач», «Ты – моя радость!..» и другие. В 10-м выпуске за 1998 год напечатаны стихи «Светись, родная, светись!..», «Под сеевом звездных огней…».
Но больше всего стихотворений А.Ф. Шитикова в «Славянском доме…» было опубликовано в 1999 году. Так, в 1-м выпуске увидело свет «Благодарю тебя, любимая!», в 16-м – напечатаны «Под сеевом звездных огней…», «Святая Русь, мой дух оздорови!..» и «Поклон отчине». А в «пушкинском» 22-м выпуске под общим заглавием «Пушкин был золотым камертоном!..» на целом газетном развороте опубликованы стихи, посвященные великому поэту, – «В Пушкинском лукоморье», «Не ясно…», «Могучие силы», «Брату и сестре», «Клювастым критикам», «Как далеки они от тайны», «В полемике…», «Но – может быть…», «Бесы…», «У памятника на Тверской…», «Покинув Парнас…», «Когда б ни Пушкин…», «Над Черной речкой», «Личное восприятие», «Пир поэтов». Еще в этом году на страницах «Славянского дома прошли «Пушкинский венок» и «Мне о России петь бы соловьино…». А в 2000 году – «По большаку поэзии жизни», «Оклик мой тревожный», «Магнетизм достоверности», «Н.Ю. Корнееву».
Вот такой праздник шитиковской поэзии был учинен данным изданием.
Приведем хотя бы по несколько строк из некоторых стихотворений, опубликованных в «Славянском доме»
Оттаяло сердце маленько!..
Моей сквозняковой судьбе
Родная нужна деревенька,
Как теплая печка избе…
Эти лирические строки, насыщенные чувствами поэта и образностью, из стихотворения «Поклон отчине», а следующие, философские, из «Пира поэтов»:
Поэт пирует с чашей вечной
И полной: все вокруг – стихи!..
И звезды плетки огуречной,
И даже эти лопухи…
Во второй половине 90-х годов по идеологическим соображениям властей не стало газеты «Молодая гвардия», но появились «Городские известия» – печатный орган администрации города Курска. В «Городских известиях» Алексей Федосеевич Шитиков в 1999 году опубликовал «Я Вас любил…» (5 июня), «Сдавили горло» (10 августа), а в следующем 2000 году – «Виват, Россия!» (8 февраля).
Может, Пушкина рука
Начертила это
В три минуты – на века!
Восемь строчек света
Будут радовать сердца
И тревожить души
Всех, кто смотрит в небеса
Юности минувшей…
В 2000 году, 21 ноября, в оппозиционной газете «Голос народа» им напечатано стихотворение «Вот что осталось…».
Прости меня, родная выть,
Прости, родное Становое,
За то, что соки зрелых сил
Отдал я миру, а с тобою
Не по-сыновьи поступил.
Даже по названиям перечисленных произведений поэта видно, что гражданская лирика преобладает. Не зря же С.Д. Малютин, исследуя творчество Алексея Федосеевича, отмечал, что «однажды Шитиков очень точно сформулировал своё поэтическое кредо и, что самое главное, на протяжении многих десятилетий своего поэтического труда следовал ему, ни на шаг не отклоняясь от этого очень непростого и порой неблагодарного маршрута»:
Воспитанники «вдовьего полка»,
Мы иногда в стихах бываем колки,
Но не снимаем строки с потолка –
Они из нас выходят, как осколки.
Они порой, как чёрные кресты,
Торчат среди словесных роз и лилий,
Они на вид чугунны, но чисты –
Мы их из Правды Жизненной отлили.
И далее поясняет свою мысль: «К этой обжигающей жизненной правде Алексей Шитиков шёл многие годы – через голодное полусиротское детство, через труд, пропитанный кровью и потом, через армейскую дружбу и учительство, через бескомпромиссность поступков, через неизбывную любовь к землякам».
Блестяще сказано. Нам же, прежде чем завершить эту главу, стоит отметить другие моменты в творческой и бытийной жизни талантливого курского поэта второй половины 90-х годов.
Во-первых, в 1996 году Н.И. Гребнев как издатель «Славянского дома…» и Курское отделение Союза писателей России в лице В.П. Дедкова учредили литературный альманах «Порубежье», в котором с удовольствием стали публиковаться не только поэты и прозаики, но и курские художники, и фотографы, и журналисты. Например, в 1-м номере альманаха можно было прочесть рассказы М. Еськова, Л. Медведева, Н. Шадрина, Н. Гребнева, стихи С. Бабкина, Л. Наливайко, В. Науменкова, В. Латышева, а также полюбоваться цветной иллюстрацией картины А. Тимкова и художественным фото М. Зайделя.
Стал публиковаться в этом альманахе и А.Ф. Шитиков. Например, в 1-м выпуске «Порубежья» за 1998 год была многостраничная подборка стихов Шитикова под общим названием «Спасибо, родная земля!» (После этого, к сожалению, альманах, редактируемый Б.П. Агеевым, из-за финансовых проблем прекратил свое существование. Грустно, но это так…)
Во-вторых, в 1997 году по инициативе Н.И. Гребнева и прозаика Бориса Агеева, главного редактора «Порубежья», прежнее приложение к газете «Славянский дом. Толока» – «Толока» – стало самостоятельным литературным изданием. Журналом. И в нем А.Ф. Шитиков публиковал как стихи, так и статьи-отзывы на произведения или сборники курских поэтов.
А еще в 1997 году в России была проведена деноминации, и все россияне, ранее получавшие зарплаты и пенсии в миллионах, стали получать их в тысячах. Дело в том, что начавшаяся еще при Горбачеве и усилившаяся при Ельцине стагнация в экономике, культуре, нравственности и многих других сферах жизни российского общества и государства не только продолжалась, но и достигла своего апогея. Как уже в изрядно подзабытые годы революционной поры, россияне стали обладателями зарплат, исчислявшихся миллионами рублей, но при этом были бедны как церковные мыши. И чтобы хоть как-то «приободрить» опустившийся в миллионные значения рубль, в 1997 году была проведена деноминация, срезавшая три последних нуля, когда 10000 рублей стали просто 10 рублями. По замыслу ельцинского правительства, возглавляемого В. Черномырдиным, 6 деноминированных рублей должны были быть эквивалентны одному доллару США. Но это длилось недолго – с неделю-другую… Рубль вновь стремительно пополз вниз.
Вот и А.Ф.Шитиков, похоронив в 1997 году брата Николая и оплакав его, из нищего российского «миллионера» в одночасье стал хилым «тысячником». Впрочем, стал не один, а вместе со своим народом…
В марте 1998 Ельцин освобождает от должности премьер-министра Черномырдина и назначает на его место 35-летнего выдвиженца Б. Немцова Сергея Кириенко. Не успел Кириенко освоиться в правительстве, как в августе произошел дефолт – российский рубль, отправленный в свободное плавание, по отношению к доллару обесценился в несколько раз. И к 1 января 1999 года за один доллар уже требовали более 20 рублей.
В 1998 году Е.Д. Спасской посчастливилось издать большую по объему страниц и произведений разных авторов на них «Книгу о Мастере», то есть о Е.И. Носове, в которой был и многостраничный очерк А.Ф. Шитикова « Щедрость», перепечатанный из журнала «Наш современник» № 1 за 1985 год.
Потом в России была чехарда с премьер-министрами, когда вместо бесславно ушедшего Кириенко пришел Евгений Примаков, а его на короткое время сменил С. Степашин, уступивший все в том же 1999 году пост В.В. Путину.
В-третьих,1999 год в Российской Федерации проходил под знаком празднования 200-летия со дня Рождения Александра Сергеевича Пушкина (1799-1837). Естественно, куряне, в том числе курские писатели, не остались в стороне. Был образован оргкомитет по проведению конкурса, в который наряду с представителями комитета по культуре области вошли писатели Владимир Детков, Петр Сальников, Николай Корнеев и Юрий Першин. А оргкомитет, в свою очередь, учредил областной литературный конкурс (с денежными премиями победителям в номинациях «Проза», «Поэзия» и «Публицистика») и положение о нем.
Естественно, Алексей Шитиков, как и многие курские писатели, принял в нем участие. А как не принять, когда у него был готов целый цикл стихов, посвященный гению русской поэзии?! Стихи и подборки стихотворений публиковались в газетах «Курская правда», «Городские известия» и «Славянский дом», а также журнал «Толока».
Подведение итогов конкурса и награждение лауреатов состоялось 6 июня, в день рождения А.С. Пушкина в Курском областном драматическом театре имени Пушкина. А 8 июня 1999 года «Курская правда» публикует заметку В. Коркиной «Венок А.С. Пушкину», в которой сообщает о торжественном вечере, посвященном 200-летию со дня рождения Пушкина, прошедшем в драмтеатре, и о том, что курские поэты А. Шитиков и В. Корнеев – лауреаты конкурса имени Пушкина – читали свои стихи.
Но более развернутую картину об итогах конкурса и его победителях дает 24 выпуск газеты «Славянский дом. Толока». На второй странице под рубрикой «Пушкинский конкурс» печатается статья «По итогам областного конкурса имени А.С. Пушкина», в которой среди прочего отмечается, что по разделу «Проза» обладателем первой премии стал Евгений Носов за рассказ «Алюминиевое солнце», опубликованный в апрельском выпуске «Толоки» за 1999 год; обладателем второй премии стал Николай Шадрин за роман «Армагеддон», изданный «Кроной» в 1997 году в книге «Закат звезды»; обладателем третьей премии стал Михаил Еськов за рассказ «Брат мой меньший», опубликованный в 1-м номере альманаха «Порубежье» за 1997 год.
Далее в статье говорится, что «по разделу «Поэзия» обладателями первой премии стали Алексей Шитиков за цикл стихов «Пушкин был золотым камертоном…», опубликованный в июньском номере «Толоки» за 1999 год, и Вадим Корнеев за цикл стихов «Возвышая над миром Россию». (Стихи В.Н. Корнеева были опубликованы в июньском номере «Толоки» и в «Курской правде» под названием «Среди русских Пушкин был и остается до сих пор».) Обладателем второй премии стал Сергей Бабкин за стихи, напечатанные в разных выпусках «Толоки». (Третей премии не было).
Сообщалось также, что «в разделе «Очерк, эссе» обладателем первой премии стал Борис Агеев за литературное эссе «А такой рати еще не слыхано!»; вторая премия досталась архитектору и литератору Елене Холодовой за сборник архитектурно-исторических очерков «Усадьбы курской области», изданный «Кроной» в 1997 году; третья премия была присуждена Александру Балашову за эссе «К барьеру!», опубликованное в майском номере газеты «Огни Курчатова» за 1999 год».
Данная информация сопровождалась портретами победителей. Сообщалось также, что, кроме победителей конкурса, его лауреатами стали Юрий Асмолов, Владимир Безус, Лев Боченков, Виктор Давыдков, Иван Зиборов, Валентина Коркина и Владимир Латышев, которым были вручены Дипломы. А среди прочих участников отмечались литераторы А. Ороев, Н. и О. Артемовы, Е. Латаев, Л. Медведев, А. Пехлецкая, В. Фесенко и некоторые другие.
В-четвертых, в 1999 году Алексею Федосеевича исполнилось 60 лет, и он, согласно девствовавшему в стране законодательству, имея почетное звание «Ветеран труда», вышел на пенсию. Впрочем, у поэтов, если они настоящие поэты, а Алексей Шитиков был настоящим, пенсионного возраста не имеется…
Это, что касается в основном творческой деятельности поэта А.Ф. Шитикова и его товарищей по курскому литературному цеху. Но Алексею Федосеевичу пришлось быть свидетелем и других событий, имевших место в жизни страны. Во-первых, в конце 1999 года началась вторая чеченская военная кампания по наведению конституционного порядка в Чечне и на Северном Кавказе в целом. Запомнилась она недипломатическим выражением Председателя Совмина России, а в недалеком прошлом офицера КГБ, Владимира Владимировича Путина «мочить террористов и в сортире». Во-вторых, 31 декабря 1999 года ненавистный большинству россиян Б.Н. Ельцин добровольно покинул пост Президента РФ, поставив вместо себя В.В. Путина, который в 2000 году победно завершил вторую чеченскую кампанию, добившись долгожданного умиротворения всего Северного Кавказа. В-третьих, в конце 2000 года входе выборов губернатора Курской области, победу одержал представитель КПРФ Александр Николаевич Михайлов. Это говорит о том, что Курская область недаром считалась «красной». Вот и выбрала представителя «красных». Правда, вскоре А.Н. Михайлов перешел в лагерь проправительственной партии «Единая Россия». Говорили, что по тактическим соображениям…
О том, как реагировал поэт на эти политические кульбиты в жизни страны и области, можно частично увидеть в его стихах, написанных в новом тысячелетии…
В НАЧАЛЕ НОВОГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
Первый год нового века и нового тысячелетия Алексей Федосеевич Шитиков начинает с того, что в журнале «Толока» (№ 5-6) публикует повесть в стихах «Ефросинья Петровна», которая имеет такой зачин:
Ее вспоминают в селе, но она
Былые не ценит свои ордена,
А грамот «Почетных» каталку
Хотела спровадить на свалку…
В 31-м выпуске «Толоки» публикует небольшое стихотворение, посвященное Н.Ю. Корнееву, своему учителю и наставнику из далеких уже 60-х годов. Ясно: большой поэт отдает дань другому большому поэту земли курской. И это не может не подкупать благородством и чистотой помыслов. Следом же за этим в 6-м номере журнала «Подъем» он печатает подборку лирических стихотворений, в том числе «В Луговом», «Взгляд Ярослава Смелякова», «Молитва навсегда».
А еще в 2001 году поэт издает в ГУИПП «Курск» очередной сборник поэтических произведений «По русским радостям и мукам…». Впрочем, не очередной, а, по мнению многих почитателей поэтического таланта поэта, промежуточно-итоговый. Ибо в этом сборнике под добротной твердой обложкой на 720 страницах несколько сотен стихотворений.
Тираж сборника – 5000 экземпляров, что для рыночной бездуховной России, тем более провинции, это достижение. На издание сборника, как отмечено и автором, и редактором В.В. Кулагиным в аннотации, средства собирались по всей Курской области, десятки предприятий поучаствовали в этой акции.
Открывают издание фото автора и написанное им предисловие «Вехи жизни и творчества», в котором сообщается о жизненном и творческом пути поэта. (позже это предисловие в сокращенном варианте станет его автобиографией.) Затем очень плотно – произведение к произведению – шли тексты стихотворений.
При этом, если можно так выразиться, первую часть сборника занимали лучшие (на взгляд автора и редактора) стихи, ранее публиковавшиеся в книжках «Колосья», «Донные ключи», «Душа земли», «На перетоках непокоя», «Светом чувств». Стихи и небольшие поэмы из этих сборников ранее не раз назывались и даже цитировались. Поэтому не будем их тревожить…
Что же касается второй части книги, в подавляющем большинстве состоящей из новых поэтических произведений, то здесь все стихотворения разбиты на семь глав. Это Блики войны» (42 стихотворения), «Блики природы» (58 стихотворения), 2Блики любви» (105 стихотворений), «Поэзия – лишь блики тайны» ((50 стихотворений), «Блики публицистики» (90 стихотворений). Кроме того, здесь также имеется раздел «Из цикла «Антибесовские стихи» (8 произведений). А завершается вторая часть книги разделом «Из цикла «Крупным планом», в котором два больших произведения: уже знакомая нам повесть в стихах «Ефросинья Петровна» и стихотворное повествование или же поэма (автор не уточнил) «На поле «Куликовом».
Эти разделы, как видим, четко представляют главные тематические направленности, но не окончательные, ибо в каждой главной теме есть немало ответвлений. Это как на дереве от основных ветвей во все стороны идут мелкие веточки, создавая единую пышную крону.
Появление этого поэтического сборника, естественно, не могло остаться незамеченным в поэтических, журналистских и читательских кругах Курского края и России в целом. Так, 11 декабря 2001 года на страницах «Курской правды» со своим веским словом выступил редактор сборника и большой почитатель поэтического таланта Алексея Федосеевича и журналист по профессии В.В. Кулагин. В статье «Под прицелом эпохи» он не только сообщает биографические сведения о поэте, но и представляет его творческий путь как летописца села и родного края: «Алексей Шитиков, словно Пимен курского села, ведет свою летопись от рождения (легенда о Становом) до угасания...» А далее, развивая мысль, цитируя понравившиеся строки стихотворений. В. Кулагин констатирует: «Масштаб вопросов, которые задает поэт, не оставляют ни малейшего сомнения в том, что он пытается понять не только самого себя, но и время».
Другой курский журналист и литератор Ф.Е. Панов во второй части статьи «Среди лесов и пашен» – «Братья Шитиковы», – опубликованной 16 апреля 2002 года в «Курской правде», дав краткую биографическую справку о Николае и Алексее Шитиковых, их творческих достижениях и переходя непосредственно к книге «По русским радостям и мукам…» пишет: «Вышла в свет самая объемная поэтическая книга Алексея Шитикова. Более 700 страниц, плотно заполненных стихами многие из которых посвящены землякам. По самым скромным подсчетам книга такого объема и такой плотности в другие времена могла бы составить полновесный трехтомник. Но дело не в объеме, а в содержании. Стихи Алексея Шитикова воспевают красоту Руси, родного курского края, глубинного села. А самое ценное то, что они волнуют читателя, зовут каждого из нас и всю страну очнуться от спячки».
Да, многие произведения А.Ф. Шитикова действительно «зовут каждого из нас очнуться от спячки» – это верно подмечено Ф. Пановым.
Но более полный и профессиональный анализ стихам сборника (да и всему творчеству А.Ф. Шитикова) провел поэт и критик из Смоленска Олег Дорогань в статьях-отзывах «О судьбах, взятых на излом…» («Курская правда», 12 ноября 2004 года) и «Предчувствие преображенья…» («Писатели Курского края», стр. 300-306). Говоря о новой книге стихов курского поэта, О. Дорогань выделил главное: «В ней, в этой книге – о судьбах народных, взятых на излом и на перекрут во второй половине века и на рубеже двух столетий. Она счастливо вобрала в себя нынешнее мирочувствие народного бытия со всеми его драматическими поворотами и трагическими обрывами. И оставляет удивительное ощущение полноты, целости, завершенности, всеохватности».
Кроме того, по определению Олега Дороганя, поэтический сборник «По русским радостям и мукам…» – это «итоговый том избранной лирики» курского поэта, который «по-своему венчает двадцатое столетие».
После выхода в свет итогового сборника, в период с 2001 по 2005 год, Алексей Федосеевич время от времени публиковался в курских СМИ. Так, в «Курской правде» его стихи и стихотворные подборки были напечатаны 11 мюля 2001 года, 17 сентября 2002 года, 25 апреля 2004 года и 16 сентября 2005 года. Среди опубликованных произведений «Вот за это тебя и люблю…», «На голос Надежды Плевицкой…», «О, родная до боли сторонка…», «Хлеб».
Печатались стихи поэта и в «Городских известиях». Например, 22 сентября 2005 года здесь напечатано стихотворение «Ревнивая муза»,
В журнале «Толока» они радовали читателей в 2004 году (выпуск № 51) и в 2005 (выпуск № 54). В подборках этих выпусков такие стихи, как «Война не окончилась…», «Разлад», «Синички-невелички», «Незабываемое», «К пегасу», «Экранному вождю», «Народ безмолвствует…», «Уже повседневно усталость…» и другие.
Кстати говоря, в 54-м выпуске «Толоки» имеется статья С. Викулова «Обретение голоса», посвященная творчеству Алексея Федосеевича. В ней известный российский писатель, литературовед и издатель дает высокую оценку творчеству курского поэта и напоминает читателю о его работе в журнале «Наш современник».
Во 2-х номерах журнала «Власть судебная» за 2004 и 2005 году подборки стихов Алексея Шитикова сопровождались статьями о нем самом В.Г. Золоторева (2004) и В.В. Кулагина (2005).
Ведя речь о творческой деятельности Алексея Федосеевича Шитикова в первой половине нулевых годов XXI века, нельзя не отметить и его участие в литературной, общественной и культурной жизни края, в том числе в конкурсах. Так, в 2003 году он был удостоен звания победителя Курского областного конкурса общественного признания «Человек года – 2003» с вручением ему премии «Курская антоновка» в номинации «Творчество».
Конкурс общественного признания «Человек года» на призы «Курской антоновки» учрежден в 2000 году для выявления и награждения «лучших людей соловьиного края России во всех сферах жизни – от учебы в школьном классе и студенческой аудитории до научных открытий, творческих взлетов, управления экономикой и государственной властью». Состоял из следующих номинаций: «Событие года», «Поступок года», «Ученый года», «Честь и достоинство», «Доблесть и слава», «Лицо власти», «Мудрость и опыт», «Благотворитель года», «Лицо бизнеса», «Золотые руки», «Творчество», «Новое имя», «Общественная деятельность», «С заботой о будущем России».
Стать лауреатом этого конкурса считалось и считается по сегодняшний день делом чести и престижа.
Кроме того, согласно данным автобиографии поэта, в 2003 году «за многолетний и плодотворный труд, достигнутые успехи в области культуры и искусства» он был награжден Почетной грамотой министерства культуры и Российского профсоюза работников культуры Российской Федерации. А также, как сообщает Е.Д. Спасская, еще награжден медалью «За укрепление государства Российского».
Примерно с 2003, а возможно, и 2004 года, как вновь следует из автобиографии, Алексей Федосеевич являлся «руководителем и ответственным организатором Курского областного литературного объединения «»Край Соловьиный». Это литобъединение девствовало «под меценатской покровительством директора Московского концерна «Альмирал» Михаила Николаевича Топоркова», земляка курян. В рамках литобъединения проводилась учеба молодых авторов «в городах и райцентрах двадцати районов области». Кроме того, на «кустовых поэтических семинарах рассмотрены и проанализированы рукописи более ста молодых и разновозрастных поэтов и прозаиков. А в конце марта 2004 года в Курске был проведен трехдневный семинар литераторов с приглашением профессиональных поэтов из Москвы, Белгорода и Орла».
Да, это так. Только, к сожалению, никаких материальных и документальных следов данной деятельности Алексея Федосеевича и его коллег по перу не осталось: ни литературных альманахов, ни коллективных сборников… Впрочем, возможно, стихи отдельных воспитанников Шитикова публиковались в курских газетах и журнале «Толока», только автору этого очерка о том неизвестно…
2005 год в творческой деятельности А.Ф. Шитикова помимо публикаций его стихов в журналах и газетах, а также статей о нем самом, ознаменовался еще выходом очередного полнокровного поэтического сборника «По свету родовой звезды». Как и предыдущий, этот сборник был издан в Курске в МУП «Курская городская типография» в твердой обложке и тиражом в 5000 экземпляров.
На этот раз в сборнике под твердой обложкой было 336 страниц с портретом автора и текстами стихотворений.
Все стихотворения сборника разделены на три раздела – «Вчера, сегодня, завтра…», «Гимн – красоте!» и «Перед Вселенской высотой».
В первом разделе не менее 120 стихотворений. Среди них есть «старые знакомцы», как, например, «Донные ключи», «Душой к душе», «Панихида», «Соловьиная песнь», «Вдовы», «Со службы», «Светись, родимая, светись!..», «В Становом», а так же много и новых – «Жуткая игра», «С Горбатого моста…», «Как с кроликами…», «Атаки на Родину», «Поэту Юрию Асмолову» и другие. Что же касается тематической палитры, то она весьма разнообразна и глубока. Автора по-прежнему волнуют тема войны и воинской службы, тема Родины и человека, тема дружбы и поэзии.
Все стихи чудесны, ибо написаны мастером своего дела. Поэтому можно цитировать любое – и получать массу эмоций. Но остановимся все же на стихотворении «Атаки на Родину», которое тематически близко событиям нашего времени:
Опять на Родину ведут
Атаки мелкие умишки…
Подкладываю под дровишки
Их книжки – карликовый труд –
И мыслю горестно о том,
Что политические снобы
Идеи сводят до утробы,
Виляя словом, как хвостом…
А следующие строки из большого поэтического наказа поэту Юрию Асмолову, по возрасту годившемуся в сыновья Алексею Федосеевичу, а по жизни – ставшему другом:
От грозных жизненных ветров
Не прячь, поэт, ни дня
Среди конюшенных дворов
Ты своего Коня.
А предоставь ему большак
И покажи простор –
И он, забыв ленивый шаг,
Помчит во весь опор
В земную даль тебя…
Не трудно догадаться, что под Конем Алексей Федосеевич подразумевал Пегаса.
Во втором разделе процитируем несколько строк из стихотворения «Гимн – красоте!», поделившего своим названием с оглавлением всего раздела:
Бессмертна красота!..
Пусть увядает
Один цветок,
Но рядом с ним второй
Уже раскрылся –
Яростно пылает:
Сравнима роза
С утренней зарей!.
В третьем разделе поэт размышляет о мирозданье, о Боге, о вере, о добре и зле, поэтому завершается этот раздел стихотворением «Молитва навсегда». Но строки из этого стихотворения мы уже цитировали, поэтому в качестве примера приведем строфу из стихотворения «От отчины – и до Отчизны»:
Когда надеждой высветится в жизни
Моя дорога в завтрашний денек,
Молюсь я свято Богу и Отчизне
Спокойным светом стихотворных строк.
…Если творческая жизнь поэта Алексея Шитикова в рассматриваемый период была насыщенной и довольно яркой, то о жизни Курской писательской организации такого не скажешь…
Еще в конце 1999 года не стало поэта Е.И. Полянского, в 2001 – самого известного поэта послевоенного периода Н.Ю. Корнеева, в 2002 – ведущих прозаиков Е.И. Носова и П.Г. Сальникова, в 2003 – поэта и прозаика Т.Д. Горбудиной, в 2005 – поэтов С.П. Бабкина и А.К. Трофимова, в 2006 – В.С. Алехина и Н.И. Леверова.
Потери, как видим, были огромные и невосполнимые. Это почувствовала не только общественность, любящая литературу, но и местная власть. Властные структуры области в лице губернатора А.Н. Михайлова и председателя комитета по культуре В.В. Рудского в целях увековечивания памяти Е.И. Носова по инициативе Курской писательской организации учредили литературный конкурс его имени с хорошими для провинции денежными премиями. А также озаботились установлением на доме где жил Мастер, мемориальной доски, а перед домом и на могиле – памятников. Было принято решение и об издания полного собрания сочинений Евгения Носова.
И в 2005 году, несмотря на экономические трудности в стране, было издано собрание сочинений Е.И. Носова в пяти томах, а еще впервые в Курской области проведен литературный конкурс имени Е.И. Носова, победителями которого стали прозаики В.С. Алехин, Б.П. Агеев и М.Н. Еськов.
На очереди были Ю. Першин и А. Шитиков – друзья и соперники по поэтическому слову.
А еще отметим, что в 2005 году о жизни и творческой деятельности А.Ф. Шитикова, о выходе книг поэта и их эстетическом воздействии на читателей, кроме уже упоминаемого Владимира Кулагина, писали Николай Безруков – «Родом из Станового» («Курская правда», 16 сентября), Валентина Коркина – «Я гражданином остаюсь…» («Курская правда», 21 сентября), Тамара Кравец – «Я жить хочу небесно и земно…» («Городские известия», 22 сентября), Тагир Аглиуллин – («Городские известия», 24 декабря). При этом Безруков, Коркина и Кравец сообщали в основном о книге «По русским радостям и мукам…» и ее презентации в Доме журналиста, на которой присутствовали известные представители курской журналистики, писательской организации и читательского сообщества. А Аглиуллин дал информацию о выходе новой книги поэта – «По свету родовой звезды». И все, конечно же, хвалебно отзывались о творчестве А.Ф. Шитикова. И в этом ничего предосудительного не было: поэт этого заслуживал.
Так прошла первая половина нулевых годов XXI века…
«НА СТИХОТВОРНЫХ АМПЛИТУДАХ»
После выхода книги «По свету родовой звезды» публикации стихов Алексея Шитикова в курских СМИ были довольно редкими. Например, в 2006 году только один раз (8 июля) его стихи – «На солнечном крыле» и «Донные ключи» – были напечатаны в «Городских известиях».
Юность… Зрелость…
Уже не прибавить
Дням прошедшим ни солнца, ни рос.
Все, что вызрело, ссыпалось в память,
Все, что высохло, – ветер унес.
Урожай невелик мой, однако
Мысль – на солнечном все же крыле:
Никакого зловещего злака
Не взрастил я на Божьей Земле.
И в 2007 году также один раз он отметился в 56 номере журнала «Толока». Зато, правда, большой стихотворной подборкой на 7 страницах. Всего в этом выпуске «Толоки» было опубликовано около двадцати крупных произведений, в том числе «Памяти погибшего отца», похожее на небольшую поэму, так как состояло из 4-х частей. Общее название подборки довольно символическое – «На стихотворных амплитудах». С таким же названием было и первое стихотворение подборки, начинавшееся такими строками:
На стихотворных амплитудах
Я жизнь раскачивал свою
В жаровнях Юга и в остудах
Сибири, Севера. – Пою
Я темы с нотами контрастно
По той причине, что во мне
Так стали схлестываться страстно
Огонь в льду и лед в огне!..
А заканчивалось следующими, раскрывающими внутренний мир поэта, а также время, в котором он жил и творил:
Но жизнь настолько амплитудна –
И даже этим хороша,
Что в ней то жарко, то остудно
Моя качается душа!
Кстати, кроме стихов, в этом выпуске «Толоки» имела место также большая (на 2-х страницах) рецензионная статья Алексей Федосеевича «Соучастьем дара и труда». В ней автор анализирует поэтическое творчество председателя Курского областного суда Василия Григорьевича Золоторева и художественное достоинство изданных им сборников. На удивление, рецензия в целом положительная, даже доброжелательная, хотя и о «шероховатостях» есть упоминания.
В том же 2007 году стараниями Е.Д. Спасской была издана книга-фолиант (790 страниц) «Мастер с нами» о жизни и творческой деятельности Е.И. Носова. В данной книге на 26 странице есть стихотворение А. Шитикова «Я помню…», написанное «белым стихом». А еще в этом же году увидела свет книга «Писатели Курского края» – прекрасный продукт творческого содружества сотрудников отдела краеведческой литературы Курской областной библиотеки имени Н.Н. Асеева и курских писателей. В этом биобиблиографическом справочнике есть и фотография А.Ф. Шитикова, и его автобиография, которой мы пользуемся, и очерки о его творчестве В. Кочеткова, С. Золотцева и О. Дороганя.
И, по-видимому, в 2007 году (или несколько раньше) автор этого очерка впервые увидел Алексея Федосеевича на одном из заседаний литобъединения «Курские вечера», проходившего под руководством В.П. Деткова в отчине курских писателей на Красной площади, 6. Он, человек среднего роста и среднего телосложения, с гордо поднятой головой и лицом, в котором улавливалось что-то аскетическое, в сером костюме и светлой рубашке с расстегнутым верхом, словно ему было жарко, и душа требовала простора, вошел в комнату быстро и энергично. И сразу же занял место рядом с Детковым, где ранее, как правило, посиживали поэты Юрий Першин и Леонид Звягинцев.
Присутствующие члены литобъединения с его появлением сразу как-то притихли и потускнели. А кто-то тихо обмолвился: «Шитиков… Ну, все! Сейчас начнет драть… Быть потехе…»
И точно: никто из поэтов, читавших в этот вечер свои стихи, не обошелся без язвительных и колких замечаний Алексея Шитикова. Каждому воздавалось по заслугам, без какого-либо снисхождения к возрасту и половой принадлежности… Кто-то пытался огрызаться и оправдываться, но большинство молча принимали критику, ибо, что ни говори, она была верной и справедливой
«Да, это – не мягкая критика интеллигента Першина или Деткова, не прямолинейность бывшего шофера Звягинцева, – подумалось тогда начинающему литератору Пахомову. – Это явление хоть и интеллигентное, но совсем иное…»
«Еще милостиво обошелся, – позже, когда после занятий шли к остановке, делились своими познаниями о Шитикове «начинающие» поэты. – Говорят, во время одного из последних семинаров он так отстегал одну поэтессу, что та, не выдержав экзекуции, со слезами покинула семинар… Да и вообще ушла из литобъединения». – «Он может…»
Вот при таких обстоятельствах состоялось мое знакомство с уже хорошо известным в России поэтом Алексеем Федосеевичем Шитиковым…
В 2008 году, как известно, российской армии пришлось принуждать Грузию, напавшую на Южную Осетию, к миру. А в Курской области во второй раз прошел конкурс имени Е.И. Носова. Среди победителей конкурса были куряне-поэты Алексей Шитиков, представивший рукопись книги «На стихотворных амплитудах» и Юрий Першин, подавший на суд жюри рукопись книги прозы «Измерение друзьями». А еще в этом году Алексей Федосеевич со ставшим уже знаменитым стихотворением «Соловьиная песнь» «дебютировал» на страницах международного литературного альманаха «Славянские колокола», издаваемого рыльскими поэтами В.Г. и О.В. Саранских.
В 2009 году четырехсотстраничный поэтический сборник «На стихотворных амплитудах» вышел в Курске при финансовой поддержке фонда «Единой России», генерального директора АО «Электроаппарат» А.В. Канунникова и других видных курян – предпринимателей, депутатов.
Удивительное дело: и в стихах, и в публичных выступлениях Алексей Шитиков систематически и изощренно поносил представителей новой власти и бизнеса, но, несмотря на это, они шли ему навстречу и финансировали издания его книг… Видно, еще не совсем обуржуазились и потеряли совесть… Впрочем, их совесть для финансирования издания книг других курских писателей, взять хотя бы Юрия Першина, Михаила Еськова или Бориса Агеева, что-то не просыпалась…
В новом сборнике три тематических раздела – «На стихотворных амплитудах», «По ходу жизни» и «С надеждою на свет». Но это не говорит, что тема произведений этим и ограничивается. Совершенно нет! Например, в первом разделе есть стихи о родителях и сестре Марии, есть стихи, воспевающие Россию, есть стихи о войне и воинской службе, есть стихи о любви. И так далее, и так далее… Стихи о Родине и родном крае, людях этого края, земляках поэта, есть и во втором разделе, в котором лирика тесно связана с философией и размышлениями автора о времени и о себе. И только третий раздел книги в меньшей степени затрагивает выше перечисленные темы, а больше поднимает вопросы нравственности и безнравственности, веры и безверья.
Среди особенностей данного сборника стоит отметить то, что в нем на четырехстах страницах избранные стихотворения разных лет – авторский путь к своему семидесятилетию. И при этом такие стихотворения, как «Памяти родителей», «Сиянье звезд – Отца и Мамы!..», «Я русский. Славить буду Русь!..», «В день Победы», «В поездке к тетке», «На Прохоровском поле» похожи на небольшие поэмы каждая, а все вместе, в единой совокупности – на большую, многоэпизодную, многоплановую поэму, где автор не только лирический герой этого произведения, но и связующее звено всех тем и событий.
В произведении «Памяти родителей» Алексей Федосеевич использует не только разные стихотворные размеры в каждой из четырех частей, но и такую форму повествования, как диалог с погибшим под латвийским хутором Лавенеки отцом, рядовым саперного батальона.
… Но не жгись душою обо мне ты:
Пересилю боли острие,
Ничего, что в светлый День Победы
Прослезилось мужество мое, –
Пусть душа твоя об этом знает:
Чем ни горше, ни больнее мне,
Тем острее мысль воображает,
Как ты шел по проклятой войне
От крыльца родного до могилы
Через тыщу двести сорок дней
И ночей…
Прости мне, батя милый,
Что я в праздник прячусь от людей.
Власть буржуев
стала прятать в нишах
Нас – поэтов, будто мы сычи.
Да и вдов, детей солдат погибших
В нищету столкнули богачи.
Не за них ты воевал – я знаю,
А за нас и за святую Русь!
Я сейчас лишь прах твой поминаю,
Батя, а с душой – не разминусь!
Этими строками заканчивается первая часть «Памяти родителей», где, как видим, не только монолог автора, но и его негативное отношение к социальному строю рыночной России, а вторая часть начинается в ином, более динамичном ключе:
Воображаю, как отец
В последний миг прощался с нами,
Когда сразил его свинец
И понеслись перед глазами
Картины отчего села
И мы – жена его и дети…
В третьей части произведения ритмика повествования еще больше ускоряется, заставляя сердце читателя биться острей и учащеннее, а еще, в свете известных ныне событий в Прибалтике, где сносятся памятники советским солдатам и оскверняются их могилы, тревожнее:
На отчине ракиты
Живут его душой,
А он, свинцом убитый,
Лежит в земле чужой –
В земле латвийской батя
Войною погребен
В подземной братской хате –
Одной на батальон.
И хотя четвертая, завершающая, часть большого лирико-эпического произведения написана в более спокойных и сдержанных тонах, в преднамеренно увеличенном сложном стихотворном размере, тревога не покидает: опять идет война, опять гибнут наши солдаты за предательство недавних лидеров СССР и России, за их «пляску» под чужую дудку…
А следующие строки из окончания стихотворения «Сиянье звезд – Отца и Мамы», которые, на мой взгляд, являются естественным продолжением предыдущего произведения:
…Вот вновь смотрю я в небеса –
В пространство звездной панорамы –
И мне являют чудеса
Сиянье звезд – Отца и Мамы!..
И подобным образом можно долго и много цитировать строки из вышеназванных стихотворений А.Ф. Шитикова, и везде в них если не память о его родителях, то обязательно горькие строки о войне, о погибших односельчанах, о забытых властью вдовах и ветеранах. Поэт, искренно любя Россию, переживая за ее неустроенность, довольно часто обличает и костит власть придержащих, показывает пороки и язвы современного общества, но в то же время не призывает народ к топору. Об этом он с присущей ему прямотой и откровенностью пишет в одном из своих стихотворений:
Русь не зову я к топору –
Я топором работаю.
И в толпах горло не деру
Со смутоносной нотою.
Но не приемлю эту власть:
Свершила поворотные
Она пути – и пьет вот всласть
Меды общенародные…
Завершается же сборник большим символическим стихотворением «С надеждою на свет!..», заключительные строки которого таковы:
…Не ушел от тяжких вздохов –
Ведь душа обожжена,
Словно углями картоха, –
Но жива, жива она!
И жива душа Народа:
Чую мощь ее везде –
В селах и цехах заводов,
Да и в творческой среде –
Всюду, где душок наживы
Дух творцов не одолел!..
А на души те, что лживы,
С грустью я всегда смотрел.
Только веру, слава Богу,
Не терял и с ней иду»
К светлым дням найдем дорогу!
Даже – через темноту…
Если 2008 год запомнится россиянам, в том числе и курским писателям, «принуждением Грузии, начавшей войну в Южной Осетии, к миру», то 2009 – событиями, связанными с литературной жизнью в Курской области. Во-первых, в начале сентября не сало Владимира Павловича Деткова и у руля Курской писательской организации встал прозаик Николай Иванович Гребнев. Во-вторых, в октябре на площади Перекальского, в парке при областной филармонии торжественно открыт памятник писателю-земляку Константину Дмитриевичу Воробьеву. В-третьих, в ноябре куряне, наконец-то, обрели долгожданный Литературный музей (филиал Курского областного краеведческого музея) на улице Садовой.
В 2010 году стараниями Н.И. Гребнева и его ближайших друзей М.Н. Еськова, Б.П. Агеева и Ю.П. Першина был проведен ремонт помещений писательской организации с изгнанием оттуда торгашей – почти библейский прецедент. После чего отремонтированные помещения в доме № 6 на Красной площади обрели статус Дома литератора. А в июне Николай Гребнев добился проведения в Курске Фестиваля литературы и искусств Центрального федерального округа под девизом «Нам дороги эти позабыть нельзя…».
В мероприятиях Фестиваля приняли участие писатели России, Украины и Белоруссии. Делегацию российских писателей возглавлял председатель правления Союза писателей России В.Н. Ганичев. С его благословения в дни работы Фестиваля (3–5 июня) в Курске состоялся выездной пленум СПР, на котором Н.И. Гребнев был избран членом секретаря Союза писателей России и осуществлен прием в Союз писателей Алексея Дериглазова, Виталия Белоусова, Николая Шатохина.
Под шумок фестивальных мероприятий из Союза российских писателей в Союз писателей России с подачи Николая Гребнева перешли Надежда Жукова и Олег Саранских из Рыльска, Михаил Медведев, Юрий Бугров и Елена Амелина из Курска.
Алексей Федосеевич принимал активное участие в работе Фестиваля, встретившись с десятками старых знакомцев по секретариату и правлению СПР. Но массового приема новых членов в СПР не одобрял. А вот стихи для специального выпуска «Толоки», посвященного работе Фестиваля, предоставил, причем около десятка. Среди стихов, опубликованных в журнале, – «Памяти родителей», «Сиянье звезд – Отца и Мамы!..», «Панихида», «На Арбате».
Здесь, по-видимому, стоит обратить внимание на стихотворение «На Арбате», в котором поэт с болью в сердце описывает неприглядные картины конца восьмидесятых, всех девяностых и начало нулевых годов, часто наблюдаемые им в столице:
Ураган был фашистский свинцов,
Но отцы и под ним устояли!
А вот ныне душонки юнцов
Продают ордена и медали
Своих «предков»…
Воспротивился Алексей Федосеевич Шитиков и идеи Н.И. Гребнева создать Союз курских литераторов, найдя поддержку в этом в лице поэтов В.Н. Корнеева и Ю.Н. Асмолова. «Затопчут они нас, как стадо диких бизонов бедного аборигена», – не раз сетовал он в кругу писателей. Многие с ним соглашались, но идти на конфликт с Гребневым не хотели, поэтому отвечали уклончиво: «Поживем – увидим…».
Если к идеям нового руководителя Курского регионального отделения Союза писателей России (КРО СПР) А.Ф. Шитиков отнесся с долей скептицизма, недоверия и критического отношения, то на появление в научно-методическом издании Курского госуниверситета «Курский текст в поле национальной культуры» статьи о своем творчестве отреагировал спокойно: «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало». Под «дитем» он, по-видимому, подразумевал авторов статьи «Тема сыновней памяти в творчестве Алексея Шитикова» – студентов КГУ Н. Проскуриной, Т. Сиделевой и В. Сопрыкиной, постаравшихся дать научное видение и обоснование данной проблемы в стихах поэта.
Насколько исследования студентов соответствовали авторскому замыслу и поэтическому воплощению сложной, порой очень интимной темы, – теория и поэтическая практика – дети разных родителей, – судить не берусь, зато отмечу следующее: замкнулась цепь времен. Когда-то студент КГПИ Алексей Шитиков корпел над чьими-то стихами, пытаясь проникнуть в их глубинную суть, теперь студенты КГУ (бывшего КГПИ) трудились над его произведениями. Впрочем, стоит отметить и то, что коллективный разум студентов нулевых годов все же пришел к такому выводу: «Творчество Алексея Шитикова, исходя из заданной2 темы, образуют три составляющие: он продолжатель своего рода, сын родной деревни, сын своей Родины, – отсюда три русла его поэзии, сливающиеся впоследствии в единый полноводный поток народного поэта».
В ноябре 2010 года Союз курских литераторов, к явному неудовольствию А.Ф. Шитикова и его друзей, был создан, а в марте 2011 года учреждено его отделение в городе Курске. Руководителем Курского городского отделения СКЛ был избран автор этих строк, добившийся издания в Курске под патронажем КРО СПР литературного альманаха «Курские перекрестки».
Алексей Федосеевич, как и многие курские писатели, вначале к появлению нового печатного издания отнесся критически. Мол, нам хватит и «Толоки», к чему иные… Но этот журнал, активно поддерживающий курских писателей с середины 1997 года, после публикации произведений членов СКЛ в 2011 году фактически прекратил свое существование. Поэтому, начиная с № 6 за 2011 год, поэт-гражданин, изменив свое мнение, стал время от времени давать для альманаха свои произведения. В 6-м номере он опубликовал стихотворение «Я русский. Славить буду Русь!..». В 7-м номере за 2012 год – «Песнь о Курске» и «В прогулках по Курску», в 8-м – «Страдаю, но дай тебе Бог!..» и «По материнскому наставлению», а в 9-м – «Светлая память».
Не будет лишним сказать, что в 2011 году вышла в свет книга В.В. Кулагина «В пространстве памяти», в которой имелся большой, на 30 страницах, очерк «Поэт зрелой мысли и зрелой строки» о жизни и творческой деятельности А.Ф. Шитикова. В очерке очень подробно и профессионально, а главное, с бесконечной добротой и на высоком художественном уровне, представлены как жизненные этапы поэта, так и творческие.
В 2012 году Н.И. Гребнев провел 1-й съезд курских литераторов, на котором присутствовали не только курские писатели и литераторы со всей области, их гости из Москвы, Орла, Белгорода, Воронежа, но и губернатор А.Н. Михайлов, пообещавший поддержку писателям.
Кстати говоря, на этом съезде Сергею Малютину, Алексею Тиманову и автору данного очерка были вручены членские билеты Союза писателей России. А Алексей Шитиков вместе с Вадимом Корнеевым, Юрием Першиным провел семинар для начинающих поэтов с подробным анализом отдельных произведений. Анализ прошел объективно и доброжелательно, поэтому на критические замечания никто не обижался.
Вполне естественно, что в 2012 году Алексей Федосеевич продолжал публиковать свои стихи в СМИ. Например, в «Курской правде» 14 августа читателей порадовали «К музе», «Мир цел еще…», «Н.Ю. Корнееву» и другие. А о самом поэте в газете «Аргументы и факты» № 12 (за 21-27 марта) небольшую заметку «Деньги не рифмуются» опубликовал Е. Апонин. А в 4-м номере университетского научного издания «Курский текст в поле национальной культуры» за данный год вновь была работа студентов литфака КГУ Е. Цыганковой и Ю. Курдюковой «Семантика женской доли в поэзии А.Ф. Шитикова». А в 2013 году в данном издании увидела свет работа В. Галун и Т. Поляковой «Образ родной земли в поэзии Алексея Шитикова».
И здесь, оперируя разными сборниками поэта и другими источниками, умело и уместно цитируя строки стихотворений, курские студенты пришли к выводу, что Алексей Шитиков в описании деревенской жизни «во многом продолжает некрасовскую традицию», что он «хорошо знает деревенский мир, умеет точно очертить характер деревенского человека». А еще отметили, что «образ женщины при этом всегда питает сердце поэта».
Суммируя сказанное, напрашивается единственно верный вывод: интерес к поэтическому творчеству курского поэта не только не угасал, но и приобретал научное осмысление. Его стихи начали разбирать на составляющие элементы, отыскивая в них такие нюансы, о которых поэт, возможно, и сам не задумывался и не подозревал…
В период с 2013 по 2014 год Алексей Федосеевич, несмотря на его оппозиционность к идеям Н.И. Гребнева и его стилю руководства писательской организацией, ни разу не пропустил общелитературных мероприятий города и области. Мало того, он всегда активно и с жаром выступал перед коллегами и читателями по проблемам современной литературы, бичевал государственную власть за отстраненность от жизни писателей, большинство которых влачит жалкое, полунищенское существование. Его выступления запомнились своей эмоциональностью, конкретикой, фактурой и неизменным желанием оградить отечественную литературу от серости, от наплыва огромной массы бездарей, штампующих свои книжонки в частных издательствах и типографиях.
И в этот же период времени он много и активно работал над своими новыми стихами, добиваясь того, чтобы слова и строки, вынимаемые им из огненного горнила творческой кузни, обжигали сердца читателей своей искренностью, чувственностью, образностью, правдивость. А также систематически публиковал их в местных СМИ – «Власть судебная» (2013, № 1), «VIP» (2014, № 5), «Курские перекрестки» (2013, № 13).
А еще (об этом мало кто знает) трудился над рукописями стихов брата Николая, по-видимому, мечтая издать их отдельным сборником. Наглядным примером такой деятельности поэта может быть публикация его единственного стихотворения «Памяти брата Николая» в 13-и выпуске «Курских перекрестков» (да и то в сокращенном варианте) и большая подборка стихотворений Николая Федосеевича (на 10 страницах).
Стихи Николая Федосеевича беспокоить не будем, а из стихотворения А.Ф. Шитикова – памяти о брате – процитируем несколько строк, из которых видно, с какой любовью и каким уважением относился младший брат к старшему, во многом бывшему ему примером:
Брат мой прожил жизнь достойно,
Хоть изморный выпал путь:
Кто проходит через войны,
Тот не может отвернуть
От былых трагедий память,
Да и боли прежних ран
В силах только смерть отставить…
Умер брат мой – ветеран
Той великой битвы страшной,
От которой мир дрожал...
Брат мой в схватке рукопашной
Смерть не раз к земле прижал.
Это в очередной раз говорит, что Алексей Федосеевич, обладая внешностью сухого, аскетичного и даже сурового человека, сердце имел нежное и доброе, а главное, преданное роду и семье. На публике он старался не афишировать эти свойства своей души, но в стихах они звучали явственно и ярко. И такого количества стихотворений, посвященных родителям, брату и сестре, сколько написано им, больше, пожалуй, ни у кого из курских поэтов, за исключением разве что Василия Золоторева, обожествлявшего образ своей матери, в одиночку поднявшей четырех детей в трудное послевоенное время, нет. Хотя на данную тему писали и Евгений Носов, и Николай Корнеев, и Иван Зиборов, и Юрий Першин, и Михаил Еськов, и Вадим Корнеев…
С «РАДУГОЙ НАД СЕРДЦЕМ»
Президентским Указом 2014 год в России был объявлен Годом культуры. А еще в этом году как известно, прошли зимние Олимпийские игры, доставившие много радости как российским спортсменам, добившимся больших успехов, так и всем россиянам. Правда, радость спортивных побед была омрачена государственным переворотом на Украине, где к власти спецслужбами США и Великобритании были приведены нацисты – потомки недобитых нашими дедами и отцами бандеровцев, люто ненавидевших Россию и русский народ.
Так начался первый большой кровавый акт отложенной в начале 90-х годов гражданской войны… И на сердце поэта Алексея Шитикова, всегда стучавшего в унисон с ритмом жизни страны, появился очередной кровоточащий болью и страхом за наше государство шрам… Даже возвращение Крыма в лоно России в марте 2014 года после общекрымского референдума не могло исцелить сердечной и душевной боли поэта, предвидевшего новые беды, нависшие над Святой Русью…
Но если оставить политические протуберанцы в стороне или, как принято говорить, – «за скобками», и возвратиться к жизни и творческой деятельности Алексея Шитикова, которому в 2014 году исполнялось 75 лет, то можно увидеть и светлое. Ведь главным событием и для него, и для его близких стало то, что в Москве в агентстве печати «Столица», где он некогда работал, увидел свет его очередной поэтический сборник «Радуга над сердцем». Сотрудники «Столицы» позаботились о своем коллеге-юбиляре, оказавшемся в провинции, но не за бортом поэтической жизни…
В сборнике более 270 страниц, его тираж – 3000 экземпляров. Изюминкой сборника, его поэтическим бриллиантом стало произведение «Радуга над сердцем», давшее название всему сборнику. В предисловии-прологе к сборнику автор относит это произведение к «поэме, лирическому повествованию-сказанию или большому циклу стихотворений его подростково-юношеской и зрело-возрастной, поныне длящейся любви к девочке-девушке-жене, ставшей для него духовной и почти физически ощутимой семицветной радугой над сердцем, со всеми ее переливами светотеней…»
По-видимому, это так и есть. Хотя «Радугу над сердцем», как видится автору данного очерка, можно назвать поэтическим романом о долгом и немеркнущем романе двух любящих сердец. И в этом романе, как в любом другом, несколько сюжетных линий и лирических отступлений с описанием красот родного края, подчеркивающих романтику или же драматизм событий и отношений между лирическими героями.
Начинается «Радуга над сердцем», как и любой роман, с завязки – плавно льющегося небольшого предисловия, сражу же окунающего нас в курс событий.
Когда мечта уходит прочь –
И вдруг осмыслишь внеконтрольно,
Что ты не сможешь ей помочь
Осуществиться –
О, как больно
Смотреть ей вслед и понимать:
Навеки может стать утратой –
Не смог ты ввысь ее поднять…
………………………………………
………………………………………
…Вот снова – март.
Лучи светило
Так льет, что снегу горячо!
Вновь память ярко озарила
Все то, что в юности еще
Смогло так жарко разгореться,
Чувств первоцветных не тая!..
Поэму «Радуга над сердцем»
Дарю тебе, любовь моя!
Еще не ведая, какими
В ней будут главные цвета,
Но, Лиля, даже твое имя –
Земли и неба красота.
Еще несколько искрометных строф – и в памяти автора этого очерка оживают отдельные строки из большого отрывка неоконченной поэмы, который под названием «Весенний цвет» был опубликован 30 марта 1974 года на страницах «Молодой гвардии». Да-да, те же лирические герои, те же картины родной природы – непременной спутницы влюбленных, те же молодые голоса…
Выходит, что через сорок лет ранее начатое произведение как «Весенняя песнь» все же было завершено «Радугой над сердцем» – в чем-то автобиографическим, в чем-то исповедальным, но в большей степени все же романтично-лирическим и высокохудожественным поэтическим сочинением.
Цитировать отдельные строки произведения, вольно льющегося искристо-серебристой звонкоголосой рекой на просторах 150 страниц книги – дело глупое. Лучше прочесть и перечесть его… Однако, несколько строк из некоторых частей поэмы (или романа) все же процитируем, чтобы почувствовать если не художественный язык, то хотя бы иной размерный ряд и ритмический рисунок. Вот эти строки из той части, где речь идет об истории возникновения села Станового в незапамятные времена:
… – Древнее писанье
Пока об этом не забыл,
Но дед Терентий твой сказанье,
А с ним и старец Гавриил
Поведали для нас такое… –
И пересказывать я стал
Сказание о том, что воев
Тут княжеских был древний Стан, –
Содружных курских кметей,
Сражавшихся с Ордой…
…Храню сказанье это
Я в памяти святой…
А следующие строки еще из одного раздела произведения о любви:
…Но вот понял сразу я
Почему свела
Ночь золотоглазая
Нас в конце села.
Песнями и танцами
Не увлек нас круг,
А в цвету акации
Оказались вдруг…
Белая акация.
Белая Луна –
Ночь золотоглазая
Там отражена…
Позументным бисером
Кофточки твоей,
И от звезд зависели
Выцветы очей.
Хорошо, что около
Красоты летал,
Хорошо, что соколом
Стать не опоздал! –
Только б жаркой силою,
Что в себе несу,
Не обжечь бы милую,
Нежную красу…
Какой напор, какая динамика, какая бушующая энергия чувств в этих коротких строках. И в то же время – нежность и целомудрие…
Через собственные этапы своей жизни – школьной поры, службы в Советской Армии, периода учебы в Курском пединституте, педагогической и редакторской деятельности, времен труда столичных издательствах – вел исповедальный рассказ поэт о своей любви к собственной жене. Не умалчивал он и о некоторых охладных моментах в их отношениях, виня в этом себя одного, за работой и дружбой с Поэзией забывая уделять достойное ей внимание.
Заканчивается поэтическое исповедание и признание в любви следующими плавными строками и в том же повествовательном тоне, в котором оно начиналось – серебристым журчанием животворящего родника:
Все также даль необозрима,
Все те же кроны тополей,
И красота проходит мимо
Походкой памятной твоей.
Такое ж светлое пальтишко,
Такой же шарфик голубой…
……………………………………..
……………………………………..
От подростковых лет поныне
Благодарю тебя, жена!
Ты Ангел мой и Берегиня
И в яви всей моей, и сна!..
И здесь заметим, что кроме таких эпитетов в адрес супруги, как «Ангел», «Берегиня», поэт использовал «Лиля» и «Лилия», «радость моя», «дорогая», «родная», «краса» и некоторые другие, ярко подчеркивающие его любовь и верность к предмету обожания. А среди метафор есть и такая: «Я счастлив Небесной Невестой / И счастлив Земною Женой!»
Да, так завершилась поэтическая Лилиада, некогда, как отмечалось выше, начатая такими стихотворениями, как «Любовь не шалая игра...», «Как бьется осторожность…», «Когда лицо твое мелькнуло», «Песня радостной судьбы…», «Музыка музы моей», «Единственной!..», «свет чувств», «Тебе…». «Синеглазке» и другими большими и малыми светлыми и добрыми стихами…
Тема любимой жены в отечественной литературе, в том числе поэзии, не нова, вспомним хотя бы стихи А.С. Пушкина, посвященные Натали, или сентиментальный цикл А. Блока «Стихи о Прекрасной Даме». Прибегали к ней весьма успешно и курские поэты – Ю.Першин, И. Зиборов, Ю. Асмолов, В. Нарыков и некоторые другие. Но такого масштаба, как у А.Ф. Шитикова, она все же не имела. Конкуренцию в этом ему, возможно, мог составить В.В. Золоторев, но поэмы, подобной «Радуге над сердцем», и у него, к сожалению, пока нет…
Завершая тему краткого анализа большого художественного произведения «Радуга над сердцем», необходимо так же сказать, что ко всему прочему это сочинение является и данью поэта не только любимой жене, но и верному соратнику в его творческой деятельности. Ведь Лидия Васильевна едва ли не с первых дней и супружеской жизни стала и первым читателем произведений Алексея Федосеевича, и первым его литературным критиком. А позднее, когда Алексей Федосеевич готовил к изданию свои очередные сборники, она принимала активное участие в их составлении и первичном редактировании, что очень важно. И при этом на ее плечах лежали обязанности хранительницы домашнего очага и созидателя надежного тыла творца…
Кроме поэмы «Радуга над сердцем», в одноименном сборнике два крупных поэтических произведения: «Сиянье звезд – Отца и Мамы» и «С братом и сестрой», а также целый раздел стихотворений разных лет с абсолютно символическим названием «Слово достать бы свое…».
О большом стихотворении или маленькой поэме «Сиянье звезд – Отца и Мамы» немало говорилось выше, имелись упоминания и о произведениях посвященных брату Николаю и сестре Марии, но если из произведений о брате некоторые строки цитировались, то о сестре цитирования строк еще не было. Поэтому пришло время устранить данный пробел.
…Сестра моя читает наизусть
Стихотворенья многие, поэмы
И Пушкина, и Лермонтова…
В грусть
Ведут ее трагические темы
Некрасова…
Эти строки – завязка рассказа о сестре Марии, а дальше, в кульминационной части большого стихотворения имеется воображаемый диалог автора и сестры:
… – Давным-давно с тобой, сестра,
Меж гряд родной земли
Не разводили мы костра,
Картошку не пекли,
Не пели песен прежних лет,
В которых столько чувств
И словотворческий сюжет
Раздумчив и не пуст.
…………………………………..
…………………………………..
– Помнишь, как мама, бывало,
В годы голодной тоски
Без лебеды выпекала
В Троицын день пирожки…
Если же констатировать сказанное, то маленькая поэма «С братом и сестрой» – это соединенные в единое целое произведение стихи «Памяти брата Николая» и «К сестре Марии», дополненные новыми строфами в соответствии с требованием нового времени.
А данную часть очерка завершим, по-видимому, сообщением о том, что в 2014 году увидел свет первый выпуск литературного альманаха «Современная поэзия и проза Соловьиного края». И в нем, по замыслу учредителя Н.И. Гребнева и по воле главного редактора Б.П. Агеева, соседствовали произведения как членов СПР, так и членов СКЛ, и совеем юных авторов, пробующих поэтическое перо. И, конечно же, читателей радовали шитиковские стихи – «Соловьиная песнь» и «Жаворонок».
Если большая, поэмного объема «Соловьиная песнь» публиковалась довольно часто, то небольшое по размеру, но емкое и глубокое по содержанию и мысли, стихотворение «Жаворонок» печаталось редко. Но оно стоит того, чтобы процитировать из него некоторые строки:
Мать испекла мне жаворонка. Вышел
Я с ним на двор и кинул его в стог –
И вдруг над головой в тот миг услышал
Так солнечно журчащий голосок!
Запрыгало от радости сердечко:
– Смотрика-ка, мама! Мама» – Полетел!
…Теперь мне птиц не выпекает печка –
От взрослых дум давно я поседел,
И в чудеса не верится, конечно…
……………………………………………..
…………………………………………….
Ах, мама, мама!.. Над твоей могилой
Стою с больной поникшей головой,
А в вышине над родиною милой
Поет и плачет жаворонок мой…
Вот таким был непростой, насыщенный событиями мирового значения 2014 год в творческой жизни курского поэта.
2015 год, согласно Указу Президента РФ В.В. Путина, был объявлен Годом литературы в России и проходил под этим символическим определением по бескрайним просторам встающей с колен Святой Руси, введенной во мрак дикого капитализма Б. Ельциным и его младореформаторами – Гайдаром, Чубайсом, Немцовым и другими псевдолибералами и псевдодемократами.
Что же касается курского литературно-писательского сообщества, то, учитывая, что 15 января исполнялось 90 лет со дня рождения Мастера, они начали Год литературы с торжественных мероприятий, посвященных Е.И. Носову: посещение памятника писателя, выступление руководителя КРО СПР с подведением итогов работы и планами на текущий год, краткие, но яркие речи коллег, чтение стихов – стало делом ритуальным.
Естественно, Алексей Федосеевич как один из ближайших друзей Мастера и выступал, и стихи читал. Причем, в отличие от большинства поэтов, пользующегося шпаргалками, как всегда, читал стихи по памяти. И, возможно, именно в этот раз он с сожалением констатировал, что ни он сам, ни другие курские писатели из поколения «детей войны, не достигли тех высот в своем творчестве, которые имелись у Евгения Ивановича Носова.
А силами Курского городского отделения СКЛ был подготовлен к изданию и издан специальный выпуск альманаха «Курские перекрестки» (№ 16), в котором были как произведения самого Е.И. Носова, так и произведения курских авторов, посвященные ему. Алексей Федосеевич принял участие в издании этого выпуска, предоставив для него полный вариант стихотворения «Слово о старшем друге». (Первая часть этого стихотворения была написана в 1983, а вторая, завершающая, – в 2002году.)
Кроме того, в последнем выпуске журнала «Толока», посвященному как 70-летию Великой Победы, так и Году литературы, также имелась большая, на трех страницах, подборка стихотворений Алексея Федосеевича. Среди стихов – «Памяти родителей», «О брате-фронтовике» и «В зоне полигона». Если стихи «Памяти родителей» и «О брате-фронтовике» мы уже вспоминали (пусть и под другим названием), то строк из произведения «В зоне полигона», по сути – антивоенного, еще не цитировали. Что ж, попытаемся исправить это упущение, процитировав конец стихотворения:
Полигон гремит пальбой –
Стыд стал бесполезным
Перед Матерью Земной
И Отцом Небесным:
Бьем условного врага,
Страшно землю роем!.. –
Человечеству рога
Мощно бес устроил…
В этом же году, в двадцатых числах ноября, в Курске прошел 2-й съезд курских литераторов, в работе которого Алексей Федосеевич принял активное участие, вместе с поэтами Ю.Р. Першиным, И.Ф. Зиборовым, В.М. Коркиной, В.Н. Корнеевым и Ю. Асмоловым ведя секцию поэтов.
…А в 2016 году вскоре после своего дня рождения, отмечавшегося в актовом зале Дома литератора, Алексей Федосеевич Шитиков неожиданно для всех коллег по литературному цеху тяжело заболел. Возможно, сказались дни многочасовой напряженной работы над новым циклом произведений… И 30 декабря поэта-гражданина, поэта-пророка, лауреата премий «Человек года – 2003) и имени Е.И. Носова, делегата VI и VII съездов СП РСФСР, IX заключительного съезда СП СССР, действительного члена Академии Поэзии не стало: он тихо скончался на руках его верной и любимой музы Лилии, а также Радуги над сердцем – Лидии Васильевны.
Похоронили Алексея Федосеевича Шитикова солнечным морозным днем 1 января 2017 года на Северном кладбище. Позже рядом с ним окажутся похороненными и некоторые его товарищи по литературному цеху…
Да, люди, какими бы талантливыми они ни были при жизни, какие бы посты ни занимали, какими бы наградами ни блистали, не вечны в своей хрупкой физической оболочке… Зато их творения – стихи, поэмы, баллады, пьесы, песни, романы, повести, рассказы, очерки, новеллы и эссе – могут быть вечны. Как вечной остается поэзия, музыка, литература, искусство. Как, хочется верить, вечной может быть народная память…
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
В отличие от известных строк из песни Н.М. Кооля, кстати, в некоторой степени земляка курян, «Там, вдали за рекой…», где «отряд не заметил потери бойца…», курское литературно-писательское сообщество потерю поэта ощутила сразу же. Меньше стало яростных споров, меньше вдохновенного цитирования стихов Д. Кедрина, Н. Рубцова, Н. Заболоцкого, меньше наставлений о значении литературы. Всего – меньше…
Эта потеря заставила литераторов один из выпусков альманаха «Курские перекрестки» (№ 31 за 2017 год) посвятить памяти поэта. Стихи о творчестве А.Ф. Шитикова для альманаха предоставили поэты А. Афанасьев и В. Рябинин, очерки и эссе о его жизни и творчестве – прозаики О. Качмарский, В. Кулагин, М. Маслова. А ближайшие его друзья – Ю. Асмолов и В. Корнеев – опубликовали в альманахе и стихи, и эссе. И у каждого из этих авторов нашлись свои точные и веские определения поэтического таланта ушедшего товарища, основные тематические направления его произведений, ценность сказанного им художественного слова.
Вот эти строки из большого стихотворения принадлежат В.Г. Афанасьеву:
Что-то мудрое в том,
что-то важное есть в распорядке
Деревенского быта, в тяжёлой работе людей.
Он предчувствует стих!
О, как эти мгновения сладки!
Словотворчество – мука, до оных продлённая дней.
И он мучится всласть
застарелым, как время, недугом –
Сочиняет стихи и блаженно бубнит наизусть,
И узнать о них правду спешит за околицу к другу,
И шумит ему ветер: до срока со мной они пусть.
А эти строки принадлежат прозаику С.Д. Малютину, покинувшему этот бренный мир следом за А.Ф. Шитиковым в 2017 году: «В его строках живёт ядрёный, задиристый и одновременно мягкий, глубинный язык народа, поразительно точно воспроизведённые интонации повседневной, богатой и удивительно выразительной речи».
Кандидат филологических наук М.И. Маслова, некогда окончившая КГПИ, ведя речь о творчестве Алексея Федосеевича, констатировала: «Рождённая созерцанием красоты лирическая поэзия Алексея Шитикова озаряет и наши души. <…> Художественную суть его стихов собратья по перу называют «тяжелой и прекрасной», имея в виду богатырскую мощь народного духа его поэзии и нетленную красоту изображенной в ней русской души, впитавшей «соки родной земли».
Старый товарищ по жизни и по поэтическому цеху В.Н. Корнеев, знакомый с Шитиковым, как говорилось выше, еще с середины 60-х годов, среди прочего к 60-летию поэта писал: «Знакомы мы более трех десятков лет, помню я его парнем, недавно снявшим солдатскую гимнастерку, когда он, студент последнего курса литфака, выговаривал мне, перво¬курснику, за новый, с иголоч¬ки, костюм, в котором я (руки в брюки) явился на свой пер¬вый институтский субботник. Помню его – завотделом обла¬стной молодежной газеты, где я работал тогда и сам, – резко¬го, угловатого, рубящего в спо¬рах воздух крепкой рабочей ла¬донью, и – душевно вниматель¬ного, склонившегося над моей первой подборкой стихов... И как в первом случае он не жа¬лел резких слов, так во втором не жалел добрых, товарищес¬ких. Спасибо, Алексей, говорю я, теперь сам разменяв шестой десяток, и за то и за другое – за прямоту, откровенность, сер¬дечность, так свойственные русскому открытому характеру».
Другой товарищ и прекрасный поэт-лирик Ю.Н. Асмолов, покинувший этот мир в 2018 году, в разное время посвятивший старшему другу и наставнику с десяток стихотворений, в очерке «Уровень сердца» отметил следующее: «Теперь, конечно, многих, о ком писал поэт, нет на земле, но они ещё долго-долго будут жить в стихах и в памяти читателей, потому что «святая память» у их талантливого земляка. Сердцебиение его строк созвучно сердцебиению большинства современников. Услышано ли оно? Конечно. Хотя правда и то, что в нынешних сумерках на многих напала куриная слепота…».
А поэт В.Н. Рябинин, посвятивший А.Ф. Шитикову большое стихотворение, в заключительной его части делает вывод:
Его служение земное
Всю жизнь велось не напоказ –
Родная Русь и Становое,
Простите за него всех нас.
Естественно, много добрых слов об ушедшем Поэте земли курской сказал в своем очерке журналист, писатель-публицист и восторженный почитатель поэтического таланта А.Ф. Шитикова да к тому же еще и его большой друг В.В. Кулагин, написавший и опубликовавший в разных курских изданиях десятки статей и очерков о творчестве Алексея Федосеевича. Мало того, в 2017 году он (в тесном сотрудничестве с Л.В. Шитиковой) в издательстве «Полстар» двухтысячным тиражом выпустил в свет 270-страничную книгу ранее не изданных произведений поэта «Стихи – послание Небес».
В книге три раздела – «Под лучами любви», «С неугасимою печалью» и «Живое слово». Предваряет эти разделы многостраничное и многогранное предисловие редактора и составителя сборника «Он был поэтом неба и земли». (Кстати, данный очерк в 2018 году вошел в книгу В.В. Кулагина «Жизнь как откровение».) А завершает сборник «Стихи – послание Небес» стихотворение «Предпрощальное…», в котором такие трогательные своей реалистичностью строки:
Еще не ведают предела
Пытливый разум и душа,
Но вот уж чувствую, как тело
В момент крутого виража
Скрипуче гнется арматурой
И не ломается едва…
В том же 2017 году при поддержке КРО СПР Городским отделением СКЛ был издан спецвыпуск «Курских перекрестков» – «Любимый город – в сердце моем!», посвященный 985-летию города Курска. Естественно, в нем нашлось место и для стихов А.Ф. Шитикова: по решению редколлегии опубликована поэма «Баллада о Курске и курянах», над которой поэт трудился в последний год жизни. По большому счету, «Баллада о Курске…» закономерно завершила собой, закольцевав в единое целое, большой цикл стихотворений, посвященных столице соловьиного края – «Песня о Курске», «В парке «Бородино», «В прогулках по Курску» и другие.
«Баллада о Курске и курянах» – большое и многоплановое поэтическое произведение, в котором история древнего города и его населения показана от древности до современности.
Отыскал Курск в истории
Летописный свой след…
С древней датою спорю я
И твержу как поэт:
Курску больше намного
Лет – не взял я в резон
Летописного срока:
Затуманенный он, –
Та же летопись веский
Факт дает: его крепь –
В том, что прибыл Печерский
Феодосий не в степь,
А в сложившийся город,
Что по тем временам
Был не мал и не молод,
Гож к делам и боям!..
В этой балладе или поэме автор вспомнил не только безымянных летописцев и преподобного Феодосия Печерского, первого курянина средневековья, известного по имени, но и курского князя Всеволода Святославича, названного в бессмертном «Слове…» Буй-Туром, и курян-воинов Раевских, и курян-воинов, сражавшихся на Курской дуге, и таких знаменитостей, как Г. Свиридов, Е. Носов, В. Клыков, К. Воробьев., Н. Асеев, Н. Корнеев.
Вновь досталось от него не только Наполеону, Гитлеру и прочим зарубежным врагам, но и отеческим буржуинам типа Абрамовича, разворовавшим страну. Воспевая народ-труженик, народ-воин, народ-победитель, поэт высказывает и пожелание властям:
Я желаю Кремлю,
Чтоб он МРОТом питался,
Примеряясь к рублю
«Деревянному» так же,
Как вот я иль другой…
В 2018 году Курской писательской организации исполнилось 60 лет. И по решению правления КРО СПР был издан справочник, в котором представлены биографии всех членов СП России, в том числе и А.Ф. Шитикова. А в 2019 году стараниями председателя КРО СПР Н.И. Гребнева был издан очередной том антологии произведений лауреатов премии имени Е.И. Носова В этом томе, посвященном лауреатам 2008 года, опубликованы не только избранные, но и самые пронзительные по своей лиричности, исповедальности и гражданской искренности произведения А.Ф. Шитикова. Среди них «Молитва навсегда», «Дорожное», «Колосья», «Родная вода», «Гусак», «Материнские приметы», «Родники», «К друзьям», «Слово о старшем другу», «Донные ключи», «Боль», «Душой к душе», «Русь полевая», «Раздумья», «Памяти Есенина», «Благодарю тебя, любимая!», «Узелок», «Русский солдат», «Мамины руки», «Светись, родимая, светись!», «На поле Куликовом» и «Соловьиная песнь».
Остается сожалеть, что строго ограниченные рамки антологии – ведь и другим лауреатам 2008 года требовалось равное количество страниц для их произведений – не позволили быть здесь и знаменитой «Радуге над сердцем».
Над подборкой этих произведений плодотворно работали вдова поэта Лидия Васильевна Шитикова и Марина Геннадиевна Домашева – член СПР и ответственный секретарь КРО СПР. Этим женщинам, как видится автору очерка, удалось не только представить всю гамму тематической направленности творческой деятельности поэта, но и удивить, и порадовать читателя поэтическим даром Алексея Федосеевича. А еще им удалось, вновь хочется в это верить, упрочить о замечательном курском поэте память на многие десятилетия не только среди курян, но и среди жителей России, вступавшей в новый период «радостей и мук».
В предковидном 2019 году Алексею Федосеевичу исполнилось бы 80 лет. И к этой юбилейной дате был издан специальный выпуск «Курских перекрестков» (№ 60), в котором пожелали поучаствовать и почтить память поэта-гражданина многие курские литераторы, как те, что были окормлены членскими билетами Союза писателей России, так и те, что имели лишь членские билеты Союза курских литераторов. В стихах и прозе всем хотелось сказать несколько добрых слов в адрес Алексея Федосеевича и поблагодарить его за науку стихосложения и работы со словом.
При этом, в кулуарных беседах и маститые писатели, и начинающие литераторы признавались, что тех высот, которые имел на поэтическом небосклоне Алексей Федосеевич, они, к сожалению, не достигли.
Да, литературная поросль хоть и была многочисленной, но до горных вершин, над которыми парят орлы, ей далековато…
Используемая литература и источники:
Аглиуллин Т. По свету родовой звезды // Городские известия, 24.12.2005.
Александров-Липкинг Ю.А. Далекое прошлое соловьиного края. – Воронеж: ЦЧКИ, 1971. – С. 130-139.
Асмолов Ю. Уровень сердца // Курские перекрестки, 2017, № 31. – С. 35-42.
Афанасьев А. Деревенский поэт // Курские перекрестки, 2017, № 31. – С. 6.
Безуглов Н. Родом из Станового // Курская правда, 16.09.2005.
БКЭ. Т. 1. Кн. 3. Курск, 2009. – С. 205.
Бугров Ю. Литературные хроники Курского края. – Курск: ИД «Славянка», 2011. – С. 387-389.
Бугров Ю. Свет курских рамп. – Курск: Издательский дом «Славянка», 2009. – 480 с.
Викулов С. Обретение голоса // Толока, 2004, № 51.
Волобуев А. Из чистого источника // Курская правда, 18.11.1987.
Волобуев А. Зов отчей земли // Литературная Россия, 31.05.1996.
Дорогань О. О судьбах, взятых на излом… // Курская правда, 12.11.2004.
Дорогань О. Предчувствие преображения… // Писатели Курского края. – Курск: ИД «Славянка», 2007. – С. 300-306.
Дорошенко Н. После писательского съезда и Российского литературного собрания. – Интернет, сайт РП.
Золотцев С. Спор идет о духовной сути… // Боязнь забыть слово. – Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1999; Писатели Курского края. – Курск, 2007. С. – 298-299.
Качмарский О. Алексей Шитиков. Последнее интервью // Курские перекрестки, 2017, № 31. – С. 21-25.
Колупаев А. С любовью к жизни и человеку // Курская правда, 02.06.1979.
Коркина В. «Я гражданином остаюсь…» // Курская правда, 21.09.2005.
Корнеев В. Слово о поэте // Курские перекрестки, 2017, № 31. – С.43-48.
Кравец Т. «Я жить хочу небесно и земно…» // Городские известия, 22.09. 2005.
Кочетков В. Радость и печаль родной земли // Москва, 1980. – № 7.
Кулагин В. Он живет в Становом // Регион 46, 22.12.2009.
Кулагин В. Поэт зрелой мысли и зрелой строки // В пространстве памяти. – Курск, 2011. – С. 108-138.
Кулагин В. Он лирикой крылат // Курская правда, 03.09.2015.
Кулагин В. Он жил в пространстве тревог и надежд // Городские известия, 04.02.2017.
Кулагин В. Он жил в пространстве тревог и надежд // Курские перекрестки, 2017, № 31. – С. 26-34.
Кулагин В. Он был поэтом неба и земли // Жизнь как откровение. – Курск: Полстар, 2018. – С. 13-38.
Кулагин В. Таинство молитвы и магия слова // Курская правда, 14.11.2019.
Латышев В. Стал академиком поэт // Курск, 16.05.2001.
Лободин И. Верность земле // Подъем, 1980, № 1.
Малютин С. Курская поэтическая антология: Алексей Шитиков // Курские перекрестки, 2017, № 31. – С. 7-15.
Маслова М. Молчали долго колокольни // Курские перекрестки, 2017, № 31. – С. 16-20.
Паденко С. Разговор с человеком // Литературная Россия, 04.04.1990.
Панов Ф. Среди лесов и пашен… Братья Шитиковы // Курская правда, 16.04.2002.
Пахомов Н. Династия – очерк о поэте-фронтовике Н.Ю. Корнееве и поэте В.Н. Корнееве, – Курск, 2015. – 40 с..
Пахомов Н. Зов слова – книга о литературоведе, ученом, критике, писателе И.З. Баскевиче. – Курск, 2016 – 200 с.;
Пахомов Н. На светлый лад и откровение… – книга о писателе В.П. Деткове. – Курск, 2016. – 80 с.;
Пахомов Н. Несгибаемость – книга о поэте-фронтовике и прозаике В.С. Алёхине, – Курск, 2016. – 120 с.;
Пахомов Н. Новое измерение – книга о поэте и прозаике Ю.П. Першине. – Курск, 2016. – 200 с.;
Пахомов Н. Проза, как сама жизнь…Очерки о писателе М.Н. Еськове. – Курск: ИД «Славянка», 2016. – 200 с.
Пахомов Н. Пахомов Н. Созидание – стиль жизни. Очерки о писателе Н.И. Гребневе. – Курск, 2017. – 160 с.
Пахомов Н. На литературных перекрестках. Очерки о журналисте и писателе-публицисте В.В. Кулагине. – Курск, 2018. – 160 с.
Пахомов Н. Поэт и одичалое время. Очерки о поэте В.Н. Корнееве. – Курск, 2018. – 200 с.
Пахомов Н. Восторженность – стиль творчества. Очерки о писателе И.Ф. Зиборове. – Курск: ИД «Славянка», 2019. – 200 с.
Пахомов Н. Лидер. Книга очерков о писателе Ю.А. Бугрове. – Курск, 2019. – 240 с.
Пахомов Н. Свет и тени эпохи. Книга очерков о прозаике В.П. Деткове. – Курск, 2019. – 200 с.
Пахомов Н. С любовью к людям и стране. Книга очерков о поэте Ю.Н. Асмолове. – Курск, 2019. – 200 с.
Пахомов Н. Мой друг – поэт… Книга очерков о педагоге и поэте В.М. Шеховцове. – Курск, 2020. – 160 с.
Пахомов Н. Немеркнущий свет таланта. Книга о писателе Е.И. Носове. – Курск: ИД «Славянка», 2020. – 368 с.
Пахомов Н. Неуёмность души. Книга о писателе Л.Г. Наливайко. – Курск, 2022. – 200 с.
Пахомов Н. Романтик далекого прошлого. Книга очерков о педагоге, археологе и писателе Ю.А. Липкинге. – Курск, 2020. – 200 с.
Пахомов Н. Ученый с душой поэта. Книга о писателе и ученом В.Д. Чемальском (Мухе). – Курск, 2022. – 160 с.
Першин Ю. Измерение друзьями. Курск, Издательский дом «Славянка», 2009. – 160 с.
Полевой Н. Рассказы русского солдата // Избранные произведения и письма. – Л.: Худ. лит, 1986. – С. 146-147.
Руцкой А. О нас и о себе. – Мю, 1995. – 496 с.
Рябинин В. Памяти А.Ф. Шитикова // Курские перекрестки, 2017, № 31. – С. 49.
Спасская Е. Книга о Мастере. – Курск, 1998. – С. 37-42.
Спасская Е. Мастер с нами. – Курск, 2007. – С. 26.
Танков А. Историческая летопись курского дворянства. Кн. 1. – Москва, 1913.
Ушаков Д. Как предначертано судьбой… // Молодая гвардия, 20.08.1987.
Шитиков А. Автобиография // Писатели Курского края. – Курск: Издательский дом «Славянка», 2007. – С. 205.
Шитиков Н. Богатырь Засеймья. – Курск, 1993. – 352 с.
Щавелев С.П. Историки Курского края. Биографический словарь. – Курск: КГМУ, 2009. – С. 254-255.
Газеты:
«АиФ» – 2012 № 121.
«Вперед» – 13.04.62; 05.11.62; 25.06.63; 07.08.63.
«Голос народа» – 21.11.2000 г.
«Городские известия» – 18.06.96; 05.06.99; 10.08.99; 08.02.00; 22.09.05; 24.12.05; 08.07.06; 17.11.09.
«Курск» – 16.05.01.
«Курская правда» – 20.06.65; 31.10.65; 02.02.69; 19.12.69; 17.04.76; 17.12.78; 02.02.79; 03.06.79; 04.02.87; 15.01.89; 15.11.89; 09.09.92; 23.09.92; 03.09.93; 17.06.93; 12.11.94; 16.08.95; 30.09.95; 19.04.96; 07.03.97; 08.05.97; 09.01.98; 07.02.98; 19.11.99; 11.07.01; 11.12.01; 16.04.02; 17.09.02; 25.04.03; 16.07.04; 12.11.04; 16.09.05; 21.0905; 14.11.09; 14.08.12.
«Литературная газета» – 12.07.75.
«Литературная Россия» – 04.04.90; 31.05.96.
«Молодая гвардия» – 25.12.62; 16.02.64; 27.04.65; 22.05.65; 21.04.66; 01.01.67; 29.05.67; 25.01.68; 03.02.68; 23.04.68; 05.05.68; 28.05.68; 30.05.68; 27.08.68; 29.08.68; 03.09.68; 07.09.68; 01.01.69; 13.02.69; 22.04.69; 06.05.69; 23.08.69; 04.10.69; 29.10.69; 05.12.69; 30.03.74; 09.10.76; 27.11.76; 01.01.77; 26.03.77; 28.05.77; 26.06.77; 18.08.77; 15.09.77; 01.01.78; 15.07.79; 06.10.85; 09.04.85; 09.05.85; 01.01.86; 02.08.86.
«Славянский дом. Толока» – 1997 № 50; 1998 № 10; 1999 № 1, 16, 20, 28; 2000 № 31, 32.
Коллективные сборники:
«Поход, который не кончается». – Воронеж: ЦЧКИ, 1969.
«Тропы». – Воронеж: ЦЧКИ, 1972.
«Кавалеры ордена Славы» – М., 1977.
«Начни с себя». – М., 1987.
«Уроки правды». – М., 1988.
«Певцам бревенчатой избы». – М., 1990.
«Любимый город – в сердце моем!» – Курск: ИД «Славянка», 2017.
Журналы, альманахи:
«VIP» – 2014 № 5;
«Власть судебная» – 2004 № 2; 2005 № 2; 2013 № 1;
«День поэзии» – 1998, 1999.
«Курские перекрестки» – 2011-№ 6; 2012-№ 7, 8, 9; 2013-№ 13; 2015-№16; 2017-№ 31, 34; 2018-№ 46; 2019-№ 60.
«Молодая гвардия» – 1975 № 6;
«Наш современник» – 1979 № 2; 1985 № 10;
«Не хлебом единым» – 1994 № 6.
«Подъем» – 1980 № 1; 1994 № 5; 2001 № 6.
«Порубежье» – 1998 № 1.
«Толока» – 20001 № 5, 6, 31, 32; 2004 № 51; 2005 № 54; 2007 № 56; 2008 № 57; 2010 № 57; 2015 № 65.
«Трезвость и культура» – 1986 № 4; 1987 № 18.
«Славянские колокола» – 2008 № 5.
«Современная поэзия и проза Соловьиного края» – 2014.