Солнечный ветер

    С трудом поймав, выскользнувшую из рук, расписанную голубыми узорами тарелку, Вениамин Лепёшкин ощутил противный спазм в груди.
    "Странно, откуда у меня этот страх? - подумал он. - Да, чуть не разбил тарелку! И что: из-за этого падать в обморок? Несерьёзно...  Хотя нет, на шум жена выбежала бы и - прощай тихий вечер, здравствуй испорченное настроение.


    В свои пятьдесят четыре, Лепёшкин больше всего ценил душевный покой. Он уже успел подустать от разного рода обязанностей как на работе, так и в семейной жизни. Да и пенсионный возраст хрипловато дышал ему в седой, полулысый затылок.


    Мытьё посуды стало его новой трудовой повинностью недавно. "Так будет справедливо! - постановила жена Серафима, как только их дочь вышла замуж и переехала жить в квартиру супруга. - Я готовлю, а ты моешь посуду. Я же не могу разорваться!"
    "А раньше ведь могла", - хотел тогда съязвить Лепёшкин, но вовремя прикусил язык. - "Корона с моей головы не спадёт, если вымою после себя, а заодно, и после родной жены, какую-то там посуду!"


     Но в тот вечер, когда Лепёшкин чуть было не кокнул любимую тарелку супруги, он неважно себя чувствовал: ему даже шевелиться не хотелось, а не то что мыть чашки да ложки.


    ... А не заладилось всё с утра. Лепёшкин на пятнадцать минут опоздал на работу: троллейбус сломался на линии. Затем начальник, ни с того ни с сего, отчитал его за промахи и упущения годичной давности. А сотрудники его отдела весь день раздражали его своей рассеянностью. Как будто они получили повестки из военкомата, явиться туда завтра с вещами, и им было не до работы.


    Возвращаясь в троллейбусе домой, Лепёшкин задумался и проехал свою остановку. Обратно потопал ножками. У пешеходного перехода он остановился и стал вертеть головой по сторонам. В этот момент проезжающая мимо легковушка веером залила его брюки и туфли водой из лужи.


    Домой Вениамин Лепёшкин пришёл с тяжёлой головой и в тяжёлых, противно хлюпающих туфлях. Ему хотелось тишины, покоя, подремать на диване. Но это ещё надо было заслужить.


    После традиционного ужина с женой, Лепёшкин вымыл и протёр до блеска фарфоровую посуду, позвенел увесистыми мельхиоровыми вилками и ложками, раскладывая их по своим местам в пенале кухонного стола. ... Эстетика тоже входила в обязанности  "дежурного по кухне".


    Вздохнув облегчённо от чувства исполненного долга, и тихо радуясь, что удалось предотвратить бой расписной тарелки, Лепёшкин зашёл в гостиную, где после ужина отдыхала его супруга. Так сказать, засвидетельствовать своё почтение.
    Серафима и её любимица, кудлатая болонка Тата, возлежали на диване и смотрели телевизор.


    Там шло "живое шоу" на тему: "Бить или не бить жён?"  Мол, в старину считалось: если бьёт мужик свою жинку - значит любит! Ведущий Пётр Скорохватов до такой степени завёл участников шоу, что и сам , взлохмаченный и с вытаращенными глазами, бегал от мужского лагеря к женскому, успокаивая утративших человеческий облик, непрерывно кричащих оппонентов. Всё это дополнялось показом крупным планом фингалов и распухших губ на лицах женщин, ставших жертвами мужского произвола. Обстановка накалялась: мужчины требовали узаконения битья жён, а слабая половина с этим согласится не желала...


    Всё это время Вениамин Лепёшкин сидел на стуле рядом с диваном и мирно дремал, куняя носом. Но вдруг Серафима бросила реплику, которая заставила его встрепенуться.
    - А ты чего там киваешь головой? И ты туда же, и у тебя руки чешутся?


    Лепёшкин, не поняв сути обвинения, открыл рот, чтобы возразить, но так и застыл на месте, словно манекен: немигающие глаза жены уставились на него подобно отверстиям заряженной двухстволки. И долго ждать "выстрела" ему не пришлось. Уверенным, злым голосом она выпалила:
    - Если ты меня хоть раз ударишь, я тебя сковородкой прибью! Так и знай!
    Болонка Тата, захлёбываясь от ярости, залаяла на Вениамина, тем самым демонстрируя солидарность с мнением своей хозяйки.


    Подавив в себе проснувшуюся, от нахрапистого крика жены, мужскую гордость, Лепёшкин решил, что это тот самый случай, когда наиболее разумным будет - незаметно ретироваться, и как можно быстрее. У него было одно правило, которым он старался руководствоваться: если глажка шнурков предотвратит истерику жены - их надо погладить, не задумываясь о смысле.


    Но даже удалившись в другую комнату - свою "келию", где царил гасящий эмоции полумрак, Лепёшкин не мог успокоиться. Агрессивный выпад жены встревожил его не на шутку. Он не помнил её вот такой: откровенно враждебной к нему.
    - Ну и денёк выдался! - тяжело вздохнул Лепёшкин. - Сплошная негативная полоса!

 
    Он долго не мог уснуть. Лежал на раздвижной софе с открытыми глазами, и пытался переосмыслить случившийся инцидент. "Раз Серафима такое мне выдала, значит у неё на то есть причина. Где-то я проявил себя не по-джентльменски. Но где? Когда? Не припомню. А может это у меня старческие маразмы начинаются, вот я и не помню, что творю? Да, нет! Рановато!  ... А может у жены её климакс разгулялся или менопауза затянулась, или что там у них ещё бывает? Ведь у женщин в такие периоды "крыша едет". Да, дела! Однако, хватит! Надо  верить в лучшее. У нас всё будет хорошо! А теперь - спать!"


    Спал Вениамин Лепёшкин всё же неважно: да и спал ли? А когда старенький будильник надрывно застрекотал и затрясся на тумбочке как припадочный, он с трудом расплющил глаза. И как-то сразу вспомнил, что сегодня уже пятница, а потом - выходные. Однако радости по этому поводу Лепёшкин почему-то не испытывал. День только начинался, а сил для его проживания не было. Желаний - тоже. "Вероятно это от недосыпа - надо выпить чашечку крепкого кофе и всё пройдёт", - настраивал себя Лепёшкин.


    Всё ещё сонный, в пижаме, он вошёл в кухню. Включил свет и...  оцепенел! Сделай он ещё шаг и наступил бы на кучку коричневого и, сразу невыносимо завонявшего, болонкиного кала.
Скверное самочувствие Лепёшкина сменилось гневом, который мгновенно заблокировал все его заготовки и мудрые правила для профилактики бытовых конфликтов.


    И в этот самый момент из своей комнаты при полном параде вышла спешащая на работу Серафима. В прихожей она задержалась, осматривая себя со всех сторон в зеркале и поправляя недостающие детали придуманного ею имиджа дамы "а-ля франсэ".

 
    Напряжённый до дрожи в теле Лепёшкин, вместо того чтобы сказать жене "доброе утро, дорогая!", раздражённым голосом озвучил  рвущиеся наружу эмоции.
    - По часу рассматривать своё зеркальное отражение у тебя время есть, а вот минуты, чтобы заметить где твоя несносная Татка нагадила, и убрать за ней, у тебя нет!


    Известно, что женщины чувствуют острее мужчин. Тон и обидные слова Вениамина вызвали взрывную реакцию у Серафимы, но при этом заклинили её речевой аппарат. Выпячив вперёд челюсть, и сжав кулаки она молча пошла на сближение с обидчиком.


    Сообразить, что последует за этим: объятия, с признанием вины, или наглый мордобой, было бы трудно любому мужчине оказавшемуся на месте Лепёшкина.
    Поэтому он рефлекторно выбросил вперёд правую руку, как бы пытаясь остановить падающую на него колонну, и при это хрипло выкрикнул:
    - Стой там, где стоишь, а не то я за себя не ручаюсь!


    Серафима затормозила в нескольких сантиметрах от открытой, невооружённой ладони мужа и взвизгнула:
    - Так ты уже на меня руку поднимаешь, негодяй! Тебе это так не сойдёт, я найду на тебя управу!
    И громко хлопнув входной дверью, Серафима ушла на работу.


    "А вдруг она не на работу пошла, а совсем в другое место? - мелькнула тревожная мысль у Лепёшкина. - Наймёт криминальных элементов, и те, если не прикончат, то как пить дать - изувечат меня.


    Вениамин Лепёшкин запаниковал. На душе у него стало тоскливо. "Сам виноват! Вчера не надо было заходить к Серафиме, когда она смотрела это дурацкое телешоу. А я, дурак, припёрся! И сегодня не сдержался - хотя мог бы и промолчать... Может о моих опасениях сообщить в полицию?..  А если это просто женский бзик? Тогда опозорюсь, и окончательно расстрою наши с ней отношения... Но с другой стороны, кто даст гарантию, что Серафима не приведёт в исполнение свой приговор?..  По-любому: в полицию звонить не буду. Мужик я или нет? Сам разрулю эту патовую ситуацию!


     Значит, так: сегодня мне идти на работу ни в коем случае нельзя. Наёмные убийцы могут поджидать меня в подъезде. Наилучшее - затаиться в квартире. Мой дом - моя крепость! Тем более, что мы живём на четвёртом этаже. Но что если жена дала бандитам ключи от нашей квартиры? Это плохо! Тогда мне хана! Думай, думай, старик: безвыходных ситуаций не бывает".
    От интенсивной умственной работы у Лепёшкина потели ладони и он без конца вытирал их о полы своей пижамы... Скоро план действий был готов.


    "Чтобы незваные гости не застали меня врасплох, надо установить сторожевой пост у входной двери. Ясно, что "душегубы" будут открывать дверь бесшумно, но я буду напоготове. Встану на табурет за дверью, и как только первый бандит войдёт, я с высоты трахну его по башке нашей самой толстой энциклопедией. После этого громко скомандую: "Всем стоять! Полиция! Вы окружены! Оружие на пол! В квартиру входить с поднятыми руками, по-одному!". Это на случай, если их двое. Второго бандита я, так же как и первого, вырублю энциклопедией. А если он сдрейфит и убежит, то это даже лучше, для на обоих".


    С тяжёлой энциклопедией в руках, Лепёшкин просидел на табуретке целый день. Но вот стало смеркаться, и наступила ночь.


    ...Он проснулся от того, что его тормошили за плечо. Голосом жены кто-то произнёс: "Веня, Веня - проснись! Я уже пришла!"
    Туго соображая, Лепёшкин уставился очумелыми ото сна глазами на стоящую в прихожей жену. Серафима с умилением смотрела на мужа.


    - Какой ты у меня заботливый! Не ложился спать, не дождавшись возвращения жены! Ты наверное всю энциклопедию прочитал, пока здесь сидел, карауля меня, - проворковала Серафима, и подняла валяющуюся на полу возле стула книгу. - А я , представляешь, после работы встретила старинную подругу, с которой давно не виделась. Мы с ней посидели в кафе, наговорились в волю, а затем вместе сходили в кино...  Последние дни я какая-то наэлектризованная: завожусь с пол-оборота. Вот и решила немного развеяться. Ты, Вениамин, не сердись на меня, что не предупредила. Так вышло...


    Способность соображать постепенно вернулась к Лепёшкину. Он понял: всё обошлось, опасность миновала, он цел, а его жена, как и прежде, с ним, и в хорошем настроении. "Какой же я молодец, что не поднял шума, не дискредитировал ни себя, ни Серафиму", - похвалил он сам себя.
    Остаток ночи Лепёшкин спал крепким сном праведника.


    По утру, отлично выспавшись, - была суббота, на работу идти не надо - Вениамин Лепёшкин выпил чашечку кофе и умастился в мягком кресле просмотреть периодику: на журнальном столике скопилась внушительная стопка непрочитанных газет и журналов.


    В газете "Трудовик", за среду, в рубрике "Берегите ваше здоровье" он прочёл: "На Солнце произошёл мощнейший выброс плазмы. Эта солнечная энергия, в виде магнитной бури, достигнет поверхности Земли с четверга на пятницу. Ожидаются теле-радио коммуникационные помехи. Метеочувствительные люди могут испытывать временное нарушение психики и сбои в работе сердечно-сосудистой системы. Этой категории людей следует принять необходимые медпрепараты, больше отдыхать и не выполнять работ требующих концентрации внимания. В этот неблагоприятный для здоровья человека период, будьте особо внимательны и терпимы друг к другу".


    Лепёшкина осенила догадка: "Так вот оно что! Я замотался и пропустил предупреждение синоптиков о предстоящих магнитных бурях. А ведь мы с Серафимой метеозависимые: у обоих нервы ни к чёрту. Дааа... Ещё бы чуть-чуть... и катастрофы было бы не избежать".


    Он отложил в сторону газету, и подумал, что кроме ударов от судьбы, человек получает удары и от природы, которая с завидным упорством испытывает его на прочность. А с возрастом держать эти удары становится всё трудней. И как важна в такие моменты поддержка спутника по жизни.


    Лепёшкину вдруг захотелось сделать что-нибудь приятное для своей жены. Он зашёл в кухню, где Серафима чистила картошку к обеду, и глядя на нее добрыми глазами, произнёс:
    - Дорогая, я уже освободился, и мог бы выгулять Таточку в нашем скверике. Мне это доставит большое удовольствие...