«Либерализм», «права человека», «это сладкое слово – свобода!» - все эти слова и выражения с давних времён окружены в нашем сознании ореолом высокой гуманистической моральной традиции. В чём же такая привлекательность идей свободы, какова их природа, глубинные мотивы и эволюция? Насколько привлекательными остаются эти идеи в наше время именно с моральной точки зрения?
Свобода всегда нужна была человеку для беспрепятственного достижения своих целей. А вот сами эти цели менялись с развитием цивилизации. При этом первоначальной основой для любых целей и устремлений человека являлись его материальные потребности, обусловленные строением его организма. В первобытные времена стремление человеческого существа к свободе практически полностью определялось его эгоистической природой, лишь иногда будучи связанным с проявлениями совести в виде чувства долга перед потомством и половым партнёром. И кроме собственной совести свобода человека в те времена не была ограничена абсолютно ни чем. В этом смысле максимальная свобода была у человека именно в первобытные времена.
Но с появлением первых государств, развитием цивилизации, возникновением и постепенным усложнением общественных структур стали возникать всё более жёсткие и разнообразные ограничения человеческой свободы, диктуемые потребностями и интересами государства и общества. Это происходило в форме развития государств, их аппарата насилия, их законов и общественной морали. И хотя эгоистическая природа человека и его стремление к свободе, как к беспрепятственному выбору путей и способов удовлетворения своих потребностей никуда не исчезали, господствовавшей общественной моралью это не приветствовалось. Высшей моральной ценностью считалось верное служение монарху, господину, хозяину. И несмотря на то, что реальная степень свободы у представителей высших и низших классов была различной, даже члены наиболее привилегированных слоёв общества, обладающие ей в максимальной по сравнению с другими степенью, вслух с гордостью подчёркивали не это, а свою (порой, сильно преувеличенную) рабскую зависимость от монарха. Но постепенное развитие науки, техники, экономики, образования, культуры стало открывать перед людьми всё более широкие потенциальные возможности для их самореализации, всё более необходимой и для движения всего общества к прогрессу. Однако этому препятствовала ограниченность человеческой свободы. В борьбе за свободу возникла общественная потребность. В процессе этой борьбы постепенно формировалась новая политическая идеология – либерализм, провозглашающая главной ценностью права и свободы человека. Именно в такой обстановке родилось крылатое выражение, приписываемое Вольтеру: «Я не разделяю Ваших убеждений, но готов умереть за Ваше право их высказывать».
Подобные идеи в эпоху заката феодализма и всё более ускоренного становления рыночных отношений стали всё сильнее проникать в сердца и умы наиболее образованной части общества. Одновременно такие идеи и стремления стихийно рождались и распространялись снизу, из глубин народа, часть которого с большим или меньшим успехом пыталась повысить свой жизненный уровень и статус за счет инициативы и предприимчивости. Постепенно идеи свободы завоевали господство в общественной морали наиболее развитых стран мира. Однако идеи обязанностей, долга, служения никуда не исчезли. Просто с монарха и господина они переместились на общественные институты и множество конкретных общественных субъектов. Они воспринимались как необходимость для поддержания нормального функционирования той социальной среды, в которой люди пытались добиваться своих целей на путях свободы. Долг человека перед семьёй, обязанности перед деловыми партнёрами, перед наёмными работниками, перед работодателями, перед государством, перед законом оставались вещами само-собой разумеющимися.
Конечно, реальная жизнь в те времена, как и во все другие, была очень далека от торжества подобных моральных установок. Но это не удивительно. Ведь мораль всегда являлась лишь неким недостижимым в полной мере идеалом и ориентиром человеческого поведения, без которого, однако, отношения в обществе были бы обречены на постепенную деградацию к «закону джунглей».
Двадцатый век, особенно вторая его половина, характеризовался триумфальным шествием либеральных идей по планете. Они захватывали всё новые страны и слои населения. И хотя в каждой из стран, даже из числа наиболее развитых в цивилизационном отношении, имелась масса острых социальных и экономических проблем, которые порой создавали некоторые препятствия для практической реализации имеющихся у людей свобод и прав, в основном эти свободы и права уже имелись у населения не только формально, но и, в значительной степени, фактически. Можно сказать, что цели, поставленные классическим либерализмом предшествующих эпох были наконец достигнуты.
Однако, с наступлением эпохи глобализации либеральная идея стала постепенно вырождаться, всё больше двигаясь в сторону своих первобытных истоков. Не секрет, что чем ниже интеллект человека, тем в большей степени его желания и устремления ограничиваются удовлетворением инстинктов и потребностей организма, стремлением к чисто физическим удовольствиям и примитивным развлечениям. Нередко это касается даже людей, отличившихся высокими профессиональными достижениями в какой-нибудь одной выбранной ими области деятельности, но имеющих крайне поверхностные представления о других аспектах окружающей действительности. Понижение кругозора и интеллекта населения развитых стран становится тенденцией, заметной, порой, невооружённым глазом. Всё чаще, знакомясь с высказываниями или интервью в СМИ талантливых и известных молодых ученых, инженеров, врачей, спортсменов, художников и прочих выдающихся представителей самых разных профессий, вызывающих справедливое уважение и даже восхищение своими профессиональными достижениями, мы испытываем некоторое удивление примитивностью того, что они говорят на темы, не связанные непосредственно с их деятельностью. А ведь в прежние эпохи более высоких стандартов образования подобные выдающиеся деятели первоначально имели в основе своих достижений мощный фундамент разносторонних знаний, полученных в школах и при последующем обучении. Другим очевидным свидетельством этой тенденции является всё более масштабное засилье «массовой культуры», не дающее возможности потенциально существующим талантам создавать шедевры литературы и искусства, так как их уже почти некому читать и смотреть. На поток ставится высококачественный по оформлению и внешним эффектам, но примитивный по содержанию ширпотреб, приносящий огромные кассовые сборы и тиражи.
Формируется культ силы, уходящий корнями в доисторические времена. Когда-то Александр Невский говорил: «Не в силе Бог, а в Правде». В знаменитом фильме «Брат» мы слышим похожую по форме и звучанию фразу: «Не в деньгах Сила, а в Правде». В этих словах, вложенных создателем фильма Алексеем Балабановым в уста главного героя и представляющих собой явную перекличку с той далёкой эпохой, чувствуется горькая ирония. Действительно, на первый взгляд мы видим здесь почти один и тот же смысл – каждый из них выбирает Правду. Но как различны, даже противоположны критерии этого выбора! Для Александра Невского и его эпохи важнейшим критерием моральной ценности любого явления был Бог и то, «в чём Бог». Теперь же подобным критерием всё больше становится Сила и то, «в чём Сила».
Каковы же причины этой тенденции постепенной интеллектуальной деградации населения развитых стран? Их несколько.
НТР стала порождать лавинообразно ускоряющимися темпами всё большее количество видов новых и новейших товаров и услуг. Соответственно ускорилось формирование так называемого «общества потребления», стал возникать потребительский бум. Владение всё большим количеством модных и престижных товаров и благ стало всё в большей степени определять социальный статус человека, видимость его «успешности», как залог новых реальных успехов в будущем. Втягиваясь в эту гонку, люди напрягались из последних сил, стараясь при этом освободиться от всего, что не было непосредственно связано с достижениями профессиональных или коммерческих успехов. И первое, что отбрасывалось в этой гонке – это «лишнее» образование, «лишние» знания. Всё большее число людей ограничивалось изучением, порой очень глубоким и очень успешным, тех предметов и областей знания, которые были им необходимы с профессиональной точки зрения. В результате общество получало и получает множество выдающихся учёных, инженеров, программистов, спортсменов, музыкантов, певцов и т.д., обеспечивающих впечатляющие успехи в развитии цивилизации. Но кругозор и интеллект членов общества неумолимо сужается.
Одним из важнейших факторов, сделавших возможной глобализацию в её основном проявлении – массовом переносе производств в развивающиеся страны, явились достижения в развитии технологий, значительно понизившие требования к образованию и квалификации работника, сводящие его функции к выполнению простейших операций. И если в развивающихся странах это приводило к появлению возможности брать на работу туземцев, то в самих развитых странах для определённой части населения это стало подрывать стимулы к получению образования. Посещение ими занятий в учебных заведениях становилось всё более «свободным», а само обучение – всё более формальным.
Повышение уровня жизни в развитых странах, вызванное в значительной степени экономическими выгодами от глобализации, а также вышеупомянутое усиление всё более жёсткой потребительской гонки, начинает постепенно влиять на внутренние цели и установки определённой части общества, заставляя её задумываться о том, чтобы «сойти с дистанции», согласившись понизить свои доходы и потребительские желания в обмен на значительное облегчение своей работы. Вместо идеи «больше вкалывай, чтобы больше заработать», приходит идея «меньше иметь, но зато значительно меньше напрягаться, иметь больше времени для получения удовольствий от жизни». Естественно, при такой жизненной ориентации на первое (и, практически, единственное) место выходят чисто физические удовольствия.
Такое прекрасное изобретение человеческой цивилизации, ставшее неотъемлемой частью процесса глобализации, как Интернет, также явилось, к сожалению, одной из причин интеллектуальной деградации общества. Возможность получить практически любую информацию из «всемирной паутины» создаёт у множества людей обманчивую иллюзию отсутствия необходимости иметь эту информацию «в голове». В подобных рассуждениях и представлениях игнорируется то обстоятельство, что информация, хранящаяся в нашей памяти, сознательно и подсознательно подвергается обработке нашим мозгом. Из неё путём логических выводов и сопоставлений рождаются новые знания, развивающие наш ум и обогащающие наш интеллект. Но информация, хранящаяся в Интернете, даже будучи потенциально легко доступной для нас, отнюдь не делает нас умнее или образованнее.
Как говорится, «всё хорошо в меру». Такая удобная вещь, как социальные сети, во всё большей степени заменяет для молодых людей традиционное общение, являясь при этом его суррогатом, делающим общение гораздо более поверхностным, снижающим требования к элементарной грамотности, всё чаще сводящимся к обмену советами и опытом различных способов получения физических удовольствий, острых ощущений, стимулирующих развитие тщеславия и стремления добиться популярности в «новом виртуальном мире» без приложения к этому каких-либо серьёзных усилий. Разумеется, подобное времяпровождение повышению интеллекта никак не способствует.
Такие достижения НТР, ставшие атрибутами глобализации, как значительное упрощение контактов между людьми, обменов информацией, лёгкость перемещений между разными странами и регионами на фоне всё понижающегося интеллектуального уровня народов, всё меньшего знания ими своей собственной страны, её истории, культуры, традиций и т.д. постепенно порождает тенденцию размывания у людей патриотизма, формирования космополитического мироощущения. Понятия обязанностей, долга перед своей страной всё больше уходят в прошлое.
Все вышеприведённые процессы, вместе с рядом других, приводят во-первых, к постепенному смещению акцентов взгляда на свободу с внешних целей (самореализация в какой-либо области, достижения в бизнесе, участие в политических или общественных движениях и т.д.) на цели внутренние, связанные с удовлетворением своих физических потребностей и получением физических удовольствий. Во-вторых, к постепенному обесцениванию таких сопутствующих свободе понятий, как чувство долга, ответственности, обязанности перед людьми и обществом, перед своей страной. В 1960 году во время предвыборной компании в США Джон Кеннеди, тогда ещё кандидат в президенты от демократической партии, во время одного из своих предвыборных выступлений произнес следующее обращение к избирателям: «Не спрашивай, что Америка сделала для тебя. Спроси, что ты сделал для Америки?» Эта его фраза стала крылатой и цитировалась в те уже далёкие времена много раз. Но представить себе, что в сегодняшних условиях какой-либо американский политик обратится к своему электорату, особенно демократическому, с подобными призывами, очень сложно. Во всяком случае, это явно не поспособствует росту его популярности у большой части избирателей, элементы иждивенческих настроений в среде которых чрезвычайно усилились за последние десятилетия, заставляя их во всё большей степени рассчитывать и надеяться на решение своих проблем именно государством.
На подобном интеллектуальном общественном фоне и в условиях указанных постоянно усиливающихся эгоистических тенденций в мироощущении всё большей части общества развитых стран возникла и набирает обороты пропаганда «толерантности» в качестве одной из высших либеральных ценностей. В самой идее толерантности нет ничего плохого, но, как и практически любая другая идея, будучи искусственно доведённой до крайности, до провозглашения неким абсолютом, она становится вредной и даже опасной для общества. Потенциальную опасность абсолютизации этой идеи в политической жизни, способной при определённых обстоятельствах переродиться в свою противоположность – тоталитаризм, проиллюстрировал ещё Рэй Бредберри в своём знаменитом фантастическом романе «451 градус по Фаренгейту». Всё более заметные негативные последствия для общества и для самих идей свободы и демократии, связанные со злоупотреблением понятием толерантности и превращением его в политтехнологию, видны уже сегодня в форме ползучей диктатуры меньшинств.
Особенно это относится к такому меньшинству, как ЛГБТ-сообщество. В ряде стран всего каких-то 100-200 лет назад (а в некоторых странах, в том числе и в СССР – и позже) однополая любовь считалась уголовным преступлением. Затем, под влиянием либеральных идей, в развитых странах государства вывели половую жизнь граждан из сферы своего контроля. Осталось лишь отрицательное отношение к этим вещам со стороны общественной морали. Но и она, под влиянием идей толерантности, стала постепенно смотреть на это сквозь пальцы, признавая свои прежние резко негативные оценки предрассудками. Это значительно облегчило жизнь в обществе участников и участниц подобных отношений, нормализовав их морально-психологическое состояние и мироощущение. При этом, подавляющая часть подобных людей, будучи абсолютно нормальными и полноценными членами общества, получившими гомосексуальную ориентацию от рождения, как неисправимую данность, прекрасно понимали несоответствие их особенностей представлениям большинства о человеческой природе, эстетике и норме сексуальных отношений и признавали за собой обязанность отвечать большинству такой же терпимостью, уважать эти его естественные вкусы и представления. Им вполне хватало ответственности перед обществом, чтобы публично вести себя в вопросах освещения своей интимной жизни так же скромно, как большинство, закрывающее двери своих спален для любой исходящей оттуда информации.
Однако, время шло, вышеуказанная тенденция всё большего игнорирования людьми интересов общества, в том числе интересов большинства народа, своих обязанностей перед ним в пользу личных интересов, желаний и удовольствий не оставила в стороне и сексуальные меньшинства. В их среде всё большее распространение получали требования публичного признания их особенностей такой же нормой, как и сексуальные отношения большинства, права на пропаганду гомосексуальных отношений, права на заключение однополых браков, воспитание в таких браках детей и т.д.
Иногда приходится сталкиваться с мнением, что пропаганда гомосексуализма не способна привести к расширению числа участников подобных отношений. Дескать, кто родился с этими наклонностями, тот и так этим занимается, а кто родился с естественной ориентацией, не станет этим заниматься, несмотря ни на какую пропаганду. Это ошибочное мнение. Известно, что существуют бисексуалы, способные к отношением разного типа. Существует также довольно заметная «серая зона» из лиц, имеющих от рождения едва заметную склонность к однополым отношениям, на которой они, однако, не акцентируют своё внимание и живут нормальной половой жизнью, имеют семьи и воспитывают детей, образуя полноценные «ячейки общества». Но в определённых условия и находясь под воздействием гомосексуальной пропаганды они могут из любопытства и в результате временного отсутствия возможностей традиционных половых контактов «попробовать» и в результате продолжить свою половую жизнь уже в новом качестве. А та истина, что само существование в природе такого явления, как гомосексуализм, является для общества нежелательным, не нуждается в доказательствах. Это прекрасно понимают и сами гомосексуалисты, жизнь которых, конечно, была бы гораздо проще, родись они с нормальной ориентацией. Но, не подвергая этих лиц из принципов толерантности какой-либо дискриминации, общество, тем не менее, обязано защитить себя от увеличения масштабов этого явления.
Так всё и было до последних десятилетий, пока толерантность в большинстве западных стран не стала «зашкаливать», а ЛГБТ-сообщество не просто добилось всех своих целей, но и получило многое из того, о чём ещё недавно не могло даже мечтать. Пропаганда гомосексуальных отношений затронула школы и даже дошкольные учреждения. Родители, пытающиеся оградить своих детей от соответствующего «просвещения» стали подвергаться уголовному преследованию, вплоть до тюремных сроков. Многие государственные учреждения и даже престижные ВУЗы стали устанавливать квоты для сексуальных меньшинств. Всё более заметную роль в составе ЛГБТ-сообщества стали играть и трансгендеры. В некоторых странах процедуры по «смене пола» уже разрешены в детском возрасте, порой даже без согласия родителей. Хотя известно, что настоящая смена пола невозможна в принципе. Можно лишь необратимо искалечить человека, придав ему внешнее сходство с представителем противоположного пола, но не сделав таковым. Ещё сравнительно недавно это воспринималось бы в любой развитой и не только стране как тягчайшее преступление, а сегодня это широко рекламируется, начиная с детского сада.
Каким же образом за сравнительно короткий период возникло и стало нормой в западных странах это безумие? Каков был механизм этого процесса? Ведь вышерассмотренная тенденция усиления личного эгоизма, почти не сдерживаемого ответственностью, не является монополией только меньшинств, а затрагивает в не меньшей степени и представителей большинства. Почему же они не смогли отстоять свои интересы, взгляды, свои представления о том, какая пропаганда им по душе, а какая вредит им и их семьям?
Для ответа на этот вопрос необходимо рассмотреть механизм современной западной демократии. В её условиях предвыборная борьба между различными политическими силами носит достаточно напряжённый и даже, порой, ожесточённый характер. Это вынуждает её участников выискивать дополнительные электоральные резервы, сколь бы малочисленны они не были. В какой-то момент внимание некоторых участников предвыборной борьбы привлекла возросшая (по вышерассмотренных причинам) активность ЛГБТ-сообщества, выдвигающего всё более радикальные требования к обществу признать их сексуальную ориентацию такой же нормой, как и естественную, заложенную в человека природой, обеспечивающую воспроизводство человечества и являющуюся одной из важнейших основ формирования общечеловеческих эстетических и нравственных критериев оценки окружающей действительности. Стало ясно, что поддержка их требований может сыграть роль дополнительной маленькой гирьки на колеблющейся чаше весов и обеспечить успех в политической борьбе. Но при этом существовала опасность, завоевав голоса данного меньшинства, оттолкнуть от себя часть избирателей традиционной морали, которые могли быть шокированы подобными идеями. Чтобы этого не произошло, заинтересованными политиками была начата и стала постепенно раскручиваться и набирать обороты массовая пропагандистская компания под лозунгами прав человека и толерантности с привлечением огромного количества «экспертов» в области медицины, генетики, психологии, социологии, «либеральных» политиков и журналистов и т.п. Цель этой линии была одна – обеспечить хотя бы нейтралитет большинства избирателей сначала в отношении дающихся ЛГБТ-сообществу предвыборных авансов и обещаний, а затем и в отношении соответствующих принимаемых законов. Наблюдая за столь успешным обнаружением и освоением рядом политических сил этого нового электорального ресурса, их конкуренты очень быстро стали делать, говорить и обещать то же самое, не желая отдавать соперникам монопольное право на подобную «гирьку на весах». В результате в западных обществах сложился практически стопроцентный «консенсус» в вопросе поддержки любых, даже самых безумных требований ЛГБТ-сообщества. Процесс этот, разумеется, не имеет никакого отношения и никакой связи с подлинными взглядами политиков, ученых, экспертов на нетрадиционную сексуальную ориентацию, а обусловлен исключительно механизмом политической борьбы. Не предпринимается абсолютно никаких попыток действительно найти какую-то «золотую середину» в этих вопросах, определить и выработать оптимальную политику государства, призванную, наряду с терпимостью к меньшинству защитить также интересы, физическое и психическое здоровье, эстетические и этические ценности большинства. Идёт практически вышедший из под чьего бы то ни было контроля самопроизвольно усиливающийся вал пропаганды соответствующих идей, превышающий уже все пределы разумного. Так, например, самая последняя «идея» из этой серии заключается в пока ещё робких, но всё чаще звучащих намёках на то, что лица, относящиеся к ЛГБТ-сообществу, являются, якобы, некими «аристократами духа», наиболее талантливой и умственно развитой частью населения. Отсюда уже рукой подать до предложений, что именно таким людям желательно было бы находиться у власти. Правда, сегодня это ещё кажется фантастикой, но мир меняется так стремительно… Кто знает, что будет завтра?
Когда-то, говоря об усилившейся в науке тенденции ко всё более узкой специализации учёных, Бернард Шоу, великий мастер афоризмов и парадоксов в шутку сказал: «Учёные становятся всё большими специалистами во всё более узкой сфере знаний. Наступит время, когда они станут знать «всё» ни о чём». Невольно напрашивается аналогия с вышерассмотренным явлением роста профессиональных достижений в развитых странах с постепенным общим сужением кругозора и интеллекта их граждан. А извечное тяготение человека к свободе всё больше стремится к её первобытному восприятию, к усилению эгоистических тенденций, к удовольствиям, носящим всё более и более физический характер. Нынешняя свобода для растущего числа людей – это уже не та свобода, о которой говорил Вольтер. Это во всё большей степени свобода от долга, обязанностей, ответственности перед обществом, государством, перед коллективом, перед законом и моралью, перед семьёй. Свобода от всего.
Подводя итоги, можно сказать следующее.
Ограничения свободы человека в той или иной степени являются неизбежной и справедливой платой за его существование в формируемой и поддерживаемой государством общественной среде. Фантазируя, можно хотя бы представить себе такое государственное устройство, которое обходится без налогов со своих граждан. Но представить себе существование государства при полном отсутствии такой «дани», как ограничения человеческих свобод, абсолютно невозможно. Полная свобода возможна только в условиях первобытного стада. А идеология, ставящая на первое место эгоистические человеческие устремления, разрушительна для любого общества и подобна идеологии персонажа известной басни – свиньи под дубом.
Стремительное развитие высоких технологий и формирующиеся на их основе процессы глобализации не только облегчают жизнь и помогают человечеству решать многие проблемы, но и приводят нередко к таким социальным последствиям, которые никак нельзя считать положительными.
Прежде всего, это - всё более усиливающаяся интеллектуальная деградация населения развитых стран, его растущее безразличие к вопросам морали, утрата связей с историей и культурным наследием человечества. На первый план всё больше выходят эгоистические стороны человеческой природы.
Механизм западной демократии, в условиях постоянного усложнения общества, его структур, функций, возникающих проблем, требующих всё более высокой квалификации политиков, лиц, готовящих и принимающих решения – с одной стороны, и постоянно понижающегося интеллектуального уровня основной массы избирателей - с другой стороны, также постоянно деградирует, становясь основанным всё более и более на различных методах обмана населения и внушения ему нужных политикам взглядов, идей и настроений. Одним из проявлений этого процесса становится тенденция постепенного становления диктатуры меньшинств, развивающаяся в рамках внешних демократических форм.
При этом, широчайшая пропаганда идей «толерантности», искусственно сделанных основным содержанием современного либерализма, не имеет в действительности никакого отношения к реальным вопросам и проблемам, связанным с оптимальным и в наибольшей степени устраивающим всех местом меньшинств в обществе, а представляет собой в чистом виде политтехнологию, цинично спекулирующую на данной теме.