Монику не радовала жизнь, хотя, в значительной степени, это была ее собственная вина. Жила с большими амбициями, о себе слишком много думала, всех вокруг считала неполноценными. Из-за высокомерия и ожидания, что все само собой сбудется, так и не достигла того, о чем мечтала. В результате жизненных неудач в ней росла горечь, сопровождавшаяся агрессивным поведением.
Монике было почти тридцать лет, родители перестали поддерживать ее материально после тщетных попыток поступить в колледж. Из частного, уютного осодняка родителей она переехала в многоквартирный дом. Гнев и обида на мир усилились. Моника видела чувство вины во всех, кого встречала. Ненавидела соседей, свою семью, продавцов, почтальонов и всех, с кем разговаривала. Неудача стала ее нежелательным спутником жизни.
Наконец, с огромным самоотречением и скрежетом зубов Моника приняла предложение, которое считала неполноценным и унизительным. Согласилась на работу в качестве домработницы в семье пенсионеров. Муж и жена Прохазки, добрые и спокойные, чьи проблемы преклонного возраста заставляли нанимать домработницу, так как дети и внуки жили далеко. Они имели право на социального работника, но по своей доброте предпочитали содержать безработного, финансово могли себе это позволить. Кислое выражение лица Моники приписывали ее бедственному положению матери-одиночки (как солгала Моника), и жалели девушку.
Большую часть времени г-н Прохазка проводил, читая различные романы. У госпожи Прохазковой была другая страсть. С юности любила коллекционировать антиквариат. Все началось с нескольких мелочей, которые она получила от своих бабушек и дедушек. То, что могла, покупала или получала в качестве подарка от семьи. Самой любимой в коллекции была черноволосая, фарфоровая кукла Эвелина в бледно-голубом платье.
Мадам Прохазкова получила ее от мужа еще до того, как они поженились. Как-то гуляя по городу, девушка остановилась у витрины антикварного магазина, где заметила красивую куклу. Кукла была как живая, смотрела на нее, будто хотела приветствовать и поговорить. На тот момент невесте не хватило денег, она с грустью ушла из магазина, сказав, что прежде чем накопит, куклу купит кто-то другой. Жених заметил, как сильно его возлюбленная хочет куклу. В качестве свадебного подарка купил игрушку, используя свои сбережения.
Большая стена гостиной была разделена на две части, в одной у г-на Прохазки было много книг, в другой - у госпожи Прохазковой - ее сокровища. Эвелина занимала почетное место на полке, откуда смотрела на свою хозяйку.
.
Госпожа Прохазкова попросила Монику смахнуть пыль с коллекции и вытереть пыль с полок. Это включало в себя извлечение всего, а затем возвращение на прежние места. Моника ненавидела весь антиквариат, она ненавидела госпожу Прохазкову, ненавидела работу, ненавидела весь дом супругов. Ее гнев рос с каждым днем, даже если это было только два раза в неделю. Она желала все бросить и уйти, но деньги были нужны.
Больше всего Монику провоцировала кукла в бледно-голубом платье. Она находила ее отвратительной. В какой бы части гостиной не стояла Моника, Эвелина смотрела в ее сторону, будто наблюдала за ней, угрожала ей и с таким выражением, словно говорила «Остерегайтесь меня!». С каждым днем все больше и больше кукла раздражала Монику.
Однажды в момент уборки ее агрессия достигла кульминации. Удушающе ругая куклу: «Перестань смотреть на меня!» и размахивая пылесосом, Моника неожиданно сбросила Эвелину с полки.
Кукла упала на пол, разбились левая часть головы и левая рука.
Звук разбитого фарфора вызвал госпожу Прохазкову ворваться в комнату со своей палкой. Когда увидела, что произошло, колени ее подогнулись, она села в кресло, и слезы покатились из глаз.
- «Всеми святыми... Что ты наделала?» - причитала хозяйка, плача.
- «Мне очень жаль, госпожа Прохазкова, это был несчастный случай, мне очень жаль. Каким-то образом моя пыльница запуталась в ее кружеве, и когда я поняла, что Эвелина падает, было уже поздно, я ее не поймала», извинялась Моника и вдруг почувствовала собственное облегчение, которого давно не испытывала. Она наслаждалась видом сломанной куклы и слезами несчастной старухи:
- Просто плачь, баба, я не должна быть тем, кто не успевает вовремя.
- Моя бедная девочка, она была у меня почти семьдесят лет, со мной все время. Моя маленькая девочка...
Убитая горем пенсионерка расплакалась еще сильнее, когда муж вошел в комнату. Ему не нужны были объяснения, картина ситуации рассказала обо всем, он сел рядом с женой на край стула, успокаивающе положил руку ей на плечо и протянул носовой платок.
Моника внутренне забавлялась несчастьем хозяйки. Ее поза пыталась выражать стыд и сожаление, но смех из губ не мог быть изгнан. Она спрятала его, держа руку перед ртом в жесте вины.
-Я это уберу...- Моника продолжала играть свою роль, нагнулась над сломанной куклой. -
-Передайте ее мне...- рыдала старуха, протягивая руки к любимой игрушке.
Моника передала куклу даме и пошла за метлой, чтобы замести фрагменты лица и руки куклы.
Госпожа Прохазкова держала свою старинную гордость в левой руке, гладила ее черные волосы и бледно-голубое платье правой, словно пытаясь утешить куклу. Тем временем муж продолжал утешать жену. Впрочем, и он жалел об этой потере, ведь кукла была его подарком. До позднего вечера г-жа Прохазкова сидела в гостиной, держа на руках Эвелину. Молчала, только время от времени на ее глаза наворачивались слезы.
Моника воспользовалась апатией старушки, выхватила куклу из ее рук.
- Мадам Прохазкова, мы не можем помочь Эвелине, ее нельзя исправить, я выброшу ее в мусор, - нагнулась над сломанной куклой.
Дама снова заплакала. Радостно улыбнулась Моника. Дневная служба молодой женщины, наконец, закончилась, она возвращалась домой. Проходя мимо мусорного бака, подняла крышку и бросила куклу внутрь, словно обертку от жевательной резинки. Радостно выслушала ее стук и ушла.
Дома, впервые в жизни, у нее было чувство выполненного долга и никаких сожалений. На следующий день она поступила на службу необычайно веселой. Госпожа Прохазкова встала поздно и весь день была как тело без души. Она не могла даже смотреть на Монику. Время от времени г-н Прохазка смотрел вверх изпод книги, и через оправы очков для чтения проверял поведение двух женщин. Смотрел на жену с беспокойством, на Монику с непониманием. Он мог видеть, насколько помощница спокойна, не переживая то, что она сделала. Радостно насвистывала какую-то неприятную мелодию, которую, вероятно, придумала сама. На самом деле, он никогда раньше не видел ее веселой, и теперь была веселая впервые после страшного инцидента. Неужели она действительно не понимает, что сделала?
Госпожа Прохазкова прижалась к креслу в гостиной и грустно смотрела на пустое пространство на полке. Смотрела долго, возможно, час. Ее муж разволновался. Попросил Монику приготовить немного чая. Он знал, что жена не захочет ничего есть, а чай не повредит. Г-н Прохазка был доверчивым, добрым человеком. Он никогда бы не подумал, на что способна Моника.
Когда Моника услышала желание хозяина, ее разум заполонила отвратительная идея. Почему бы и нет? Она ненавидит их. Они старые, отвратительные, раздражающие! Ведь у нее даже нет с ними контракта. Она нашла работу через их личное объявление. Убедила ее работать на них незаконно, для поддержки. В те дни, когда она убирала, в доме больше никого не было, ни посетителей, ни семьи, ни соседей. Никого вокруг нее, только они действительно знают, как выглядит Моника. И это будет облегчение. Она с нетерпением ждет этого.
- Я сделаю крепкий чай с каплей рома, и вы почувствуете себя лучше, особенно мэм.
Моника сказала это лукаво- отвратительно. С таким энтузиазмом он не готовила чай ни для друзей, ни для себя. .
Да, на этот раз она проявила большую осторожность. Всему была причина. Чай был действительно сильный, и было в нем чего-то больше, чем капля рома. Ром должен нарушить вкус того другого, что не относится к чаю. Саво! Если бы только у нее под рукой был Фридекс или цианид, это казалось бы более достойным для травы. Но Моника не нашла таких препаратов в этом доме. Можно было бы получить их позже, но ее план был настолько нетерпелив, что Моника спешила. Саво был под рукой, и она знала, что этого будет достаточно. По крайней мере, надеялась и желала.
С отвратительной улыбкой протянула чашку господину Прохазке и его жене. Господин сразу сделал глоток. Госпожа Прохазкова держала молча чашку в руке, а взгляд был устремлен на пустое пространство полки.
Это заставило Монику нервничать. Она слишком тщательно вытирала посуду, проведя губкой по тарелке около двадцати раз, но взгляд был устремлен на апатичную старушку. В конце концов, она не выдержала, подошла к даме и поднесла чашку ко рту, сказав: «Выпей, это поможет от боли потери».
Тем временем старик допил чай и его так затошнило, что вырвало прямо в гостиной. Если бы это случилось при других обстоятельствах, Моника взорвалась бы, крича и проклиная старых мужей. Но теперь она начала бесконтрольно смеяться. Старик не мог встать на ноги. Он рухнул в собственную рвоту и застонал. Его старческие внутренности тяжело переносили отравление. Он умолял Монику вызвать скорую помощь. Но она продолжала смеяться. И даже забыла, что дама не пила чай.
Она была радостно потрясена от громкого звука, когда госпожа Прохазкова уронила чашку, и та разбилась. Хозяйка не сделала ни глотка, чай пролился.
Моника смотрела на женщину, боясь, что та будет смотреть на нее, звать на помощь, тогда Моника попытается убежать. Но нет. Дама сидела, глядя на то место, где еще вчера….Рука, в которой она держала кружку, свободно висела вдоль стула. Госпожа Прохазкова умерла от сердечного приступа, который случился с ней тем временем.
Моника быстро разобралась. Она посмотрела на мертвую женщину и хрюкающего мужчину, который пытался подползти к телефону. Она снова рассмеялась, взяла со стола свой мобильный телефон,со смехом выбросила в мусорное ведро на кухне. Быстро собрала вещи и вытащила мешок для мусора, который уронила перед отъездом, сказав: «Вынесу твой мусор в последний раз, но не приеду на следующей неделе, я тебе не понадоблюсь». Когда подошла к мусорному баку, она с нетерпением желала поругаться со сломанной куклой на дне. Открыла крышку и на уме были слова: «Ты все равно останешься в мусоре, кто захочет тебя и другие вещи, когда твои старики умрут». Но слова застряли в горле, смех застыл на лице. Мусорный бак был пуст. Моника оглянулась, даже не зная почему. Куда делся фарфор?! Думаю, что хозяйка достала его и захотела починить. Сумасшествия для этого было достаточно. Не желая больше об этом думать, она выбросила в мусорное ведро мешок и отправилась домой, почувствовав радость, удовлетворение, облегчение. Унизительная работа окончена. Теперь она найдет лучшую работу, у нее есть все, что нужно для этого, она не уборщица. Пыталась думать о своем будущем, но мысль о фарфоровой кукле продолжала закрадываться в ее голову.
Моника вернулась домой после наступления темноты. Могла бы сесть на автобус, но предпочла идти пешком. Хотела спланировать следующие несколько дней, но задавалась вопросом, может ли быть подсказка для ее дальнейшего поведения. Конечно, есть ее отпечатки пальцев, но она знает с мест преступлений, что детективам придется их сравнивать, а у полиции нет ее отпечатков пальцев в базе данных. Ее там никто не знает, если пара говорила с кем-то о ней, они могли использовать только ее имя, они, должно быть, забыли фамилию, в конце концов, старики склеротичны, они все время называли ее по имени. А потом кукла. Эта кукла! Почему она не оказалась в мусорном баке? Моника думала об этом, когда открывала свою квартиру. Как только включила свет, краем глаза заметила что-то бледно-голубое, как будто оно лежало на стуле на кухне. Но как только устремила глаза на то место, ничего подобного не увидела. О, хватит. Она слишком много думает об этом, и теперь сходит с ума. Подумала, что могла бы взять их ром, выпила бы рюмочку, другую. Вместо этого пошла в душ. Когда закрыла воду и повернулась, чтобы выйти, снова увидела сквозь прозрачную занавеску бледно-голубую вещь с черным верхом. Испугалась и рывком приоткрыла занавеску. Но опять бледно-голубое отсутствовало. Моника ненавидит этот цвет, и дома нет ничего бледно-голубого. У нее нет ни аксессуаров, ни одежды такого цвета! Попыталась успокоиться:
- Это просто в голове! Слишком много думать об этом не следует!
Она достала из холодильника дешевое вино и за короткое время все выпила. Внезапно ей стало холодно, как будто был январь, и окно открыто. Встала из-за стола и пошла включать печь. Оожидала, что вино согреет, но пальцы были холодными, ледяной сквозняк задувал в спину. Она открыла шкаф, чтобы найти свитер. У нее не было ничего бледно-голубого! Так почему же бледно-голубое кружево от платья Эвелины среди футболок?! Моника закричала, выбросив из шкафа стопку футболок. Они лежали на полу, но среди них не было ни бледно-голубого, ни кружева, ни платья. Это вино! Его было слишком много.
Телевизор отвлекает. Она потянулась к пульту и направила его на экран, который отражал комнату. Но Моника не смогла нажать кнопку. В отражении, позади нее, на прикроватной тумбочке сидит кукла со сломанным лицом и без левой руки! Ее сердце остановилось, она резко повернулась. На прикроватной тумбочке лежали будильник,
лампа и несколько газет. Она повернулась назад. Даже в отражении экрана телевизора на этот раз она не видит куклы. Кукла не могла сюда попасть! И никто не узнает, что она убила Прохазков! Они были старыми, умрут от сердечного приступа или инсульта. Ничего не произошло! Молодая моя жизнь продолжается. Найдется лучшая работа.
Внезапно Моника о чем-то пожалела. Это не было пробуждением совести. Пожалела, что не забрала из дома ничего ценного. У них должны быть где-то деньги, у стариков всегда есть сбережения. Как я глупа! По крайней мере, могла бы поумнеть. Теперь рискованно возвращаться туда. В конце концов, у Моники есть ключи от их дома. От них нужно избавиться. Пошла в коридор, чтобы из сумочки достать и выбросить ключи. Краем глаза увидела стоящую на подоконнике куклу в бледно-голубом платье. С трудом обернулась, но подоконник был пустой. Довольно! Сняла сумочку с вешалки и стала искать ключи. Скользила пальцами в боковом кармане, куда всегда их клала. Внезапно почувствовала режущую боль в пальцах. Посмотрела на окровавленные пальцы. В них застряли небольшие осколки, фрагменты лица куклы.Эта паршивая баба! Конечно, кинула осколки в сумочку специально, чтобы отомстить. Падаль! Моника в гневе бросила сумочку на землю., а та, падая, издавала тот же звук, что и когда проклятая кукла упала и разбилась. Нет, это не могло звучать так же! Мне просто кажется! Моника не знала, как успокоиться. Она включила воду в раковине, чтобы промыть пальцы от крови и вытащить осколки. Сконцентрировалась на пальцы и старалась не смотреть по сторонам, не заглядывать в угол кухонного стола, где не могла сидеть кукла, хотя Монике казалось, что видела ее там. Нет, она не может туда заглянуть, она все равно исчезнет, потому что ее там нет. Не может быть там! Когда Моника закончила лечение и закрыла воду, она все еще пыталась игнорировать видение паршивой куклы в своем периферийном зрении. Внезапно кукла, казалось, соскользнул со стола. Моника снова ожидала звука разбитого фарфора, но звука не было. Она посмотрела в угол. Там ничего нет, даже на полу.
-Надеюсь, сейчас это закончится. Мои пальцы еще кровоточили, но в доме не было пластыря или дезинфицирующего средства дома.
Она обернула пальцы салфеткой и решила лечь спать. Утром будет лучше, кровь не будет течь, она не будет думать о Прохазках или кукле. Проклятая девственница! Моника чувствовала себя неловко, но она все еще не могла устоять перед необходимостью проверить комнату. Она заглянула под кровать, чтобы увидеть бледно-голубой фантом. Посмотрела на шкафы, убедившись, что окно закрыто. Это безумие! Это не может быть правдой! Что она делает? Она все еще боролась с желанием оставить свет включенным, но это было бы слишком много. Она не маленький ребенок! Свет погас. Только свет от уличных фонарей струился в спальню. Все в комнате теперь выглядело серым. Теперь она не увидит ничего бледно-голубого. Моника села на кровать и несколько мгновений смотрела в окно. Слушала, но ничего не слышала, кроме тиканья часов. Внезапно одиночество побеспокоило ее. Она предпочла бы, по крайней мере, быть со своими родителями .Это не так! Ты не ребенок! Вам никто не нужен! Перестаньте так бояться.
Моника ложилась спать больше из-за усталости, чем от усталости. Закрыла глаза, стараясь не думать ни о сегодняшнем, ни о вчерашнем дне. Включила лампу и подняла газету на прикроватной тумбочке, ища объявления о работе. Ручки не оказалось, чтобы отметить то, что бросилось в глаза, но вставать не хотела. Читала рекламу снова и снова, читала статьи, которые ее не интересовали, потому что пыталась не спать и иметь повод не выключать свет. В конце концов, газета упала на пол, Моника почувствовала, что засыпает. Она подтянула одеяло к подбородку, потому что ей все еще было холодно. Она задавалась мыслью, что ей на самом деле холодно от фарфора куклы в бледно-голубом платье, со сломанным лицом и острым пнем вместо руки, которая лежала на подушке рядом с ней, готовая и решившая отомстить за смерть своих достойных хозяев.
На следующий день внучка с мужем приехали в гости к Прохазкам. Было странно, что никто не отвечал на звонок, хотя визит был назначен на сегодня. .Внучка открыла дверь своим ключем, и то, что она увидела, ей в голову не приходило в плохих снах. Дедушка лежал на полу в положении, которое выглядело так, как будто он пытался подползти к двери. Пахло рвотной массой, покрывавшей пол. Женщина вошла в гостиную, где в кресле сидела замертво окоченевшая бабушка, глаза которой смотрели на полку у стены гостиной. На полке восседала фарфоровая кукла в бледно-голубом платье, со сломанным лицом, а острый пень левой руки был испачкан посторонней кровью.
Перевод с чешского языка. Autor: Jasna http://www.piste-povidky.cz/dilo/193111