***

КРИЗИС. 1- ОНА. - миниатюры, 13.05.2002

Наверное, у всех семей, как и у её, после двадцати  лет семейной жизни, наступает кризис. Что бы  это пережить, нужно было много сил. Но сил уже на борьбу не оставалось....
Да и желания не было с этим кризисом бороться.
Муж уже не притягивал. Стал толстым и рыхлым. Пил постоянно пиво и много курил. В  постель ложится – от него жутко пахнет всеми запахами, которые невозможно перенести....
В кровать старалась иди раньше него или позже. Но позже хуже – невозможно заснуть, помимо бешенной вони, так ещё и  стал раздражать храп. Раньше она в таких случаях просто ложила ему ладонь на лоб и он переворачивался на бок. Сейчас раздражение мешало к  нему даже прикасаться.
Было жалко себя и свою жизнь.
Хотелось любви
Хотелось просто ласки.
Хотелось кому-то нравиться...
Хотелось ухаживаний и радости от  захватывающих дух хождений по грани запретного...
Она ему говорила об этом уже прямо   – я тебе изменю, я хочу тебе изменить. А он только смеялся в лицо...
Она знала, что чисто физически не сможет переступить эту грань, но хотелось это сделать хотя бы назло ему.
Казалось, жизнь в тупике. Не было выхода из него.
Квартира, ребенок,  общая собственность, общее дело.
Они уже были только компаньенами по бизнесу, который их и держал вместе, потому что труд  совместный они поделили и каждый занимался своей частью, работая на общую прибыль. Разойтись было нельзя. Нереально. Невозможно...
И она, к тому же, его любила.
Но любила прошлого.
И, наверное, жила этим прошлым, надеясь, что оно ешё когда-нибудь   вернется. Что бы это было так , она стала чаще настаивать на отдыхе где-нибудь в другой стране, что бы груз постоянно незаконченных дел не давил, что бы можно было расслабиться.
Это помогало. Но не надолго.
Хотя, и это уже было хорошо.
Этим можно было жить.
До следующего раза.
Она пыталась и в себе что-то  исправить, справедливо считая, что и от неё зависит многое в этой ситуации.
Ходила на массажи.
Худела всеми возможными  и невозможными способами.
Пыталась по утрам бегать во дворе соседней школы.
И она худела,  хорошела, вызывая  у него восхищение её силой воли и тем, что это делается для него и ради него. Ему это было приятно. Но потом он и к новому облику привыкал, а ей надоедала эта ежечастная борьба с собой. Она резко бросала свои истязания и становилась опять прежней.
 Была  раздражительной, злой и ревнивой, понимая, что опять опускается...
Поговаривали о разводе. Сначала просто шутили на эту тему, но постепеннно привыкли к этой мысли и    разговоры через какое-то время  перешли в серьезное обсуждение этого  мероприятия. Но дальше обсуждений дело не продвигалось.
Они  чувствовали, что ни он, ни она не пойдут на это никогда. Был кризис, был, казалось,  тупик. И не было возможности расслабиться и почуствовать себя свободной  хотя бы в своем жизненном пространстве...
 
КРИЗИС. 2.- ОН.

 Ему все нравилось в его жизни. Все, кроме жены. Её немного было стыдно – рыхлая, крикливая, порою, беспардонная в своих суждениях и действиях. Хотя, он её любил.
Когда-то.
А сейчас?
Привык.
Была общая работа, общий ребенок, общая квартира, общие друзья.
Жить было хорошо – женщин вокруг находилось много, способных уделить ему внимание, пива было в достатке, как и денег, на которые все, что хотелось, можно было купить.
Так и текла жизнь.
Напряженная работа с коротким, но сильными загулами.
Однажды в одном из баров обратил внимание на официантку, обслуживающую посетителей. Чем- то она его привлекла, он и сам не мог понять чем.
Было хорошо, комфортно, когда она была рядом. Хотелось ей сказать, сделать что-то приятное. Непривычное чувство было, забытое уже...
Стал заходить сюда чаще при любой возможности. Брал только кофе и сидел просто за стойкой, наблюдая за женщиной.
Ему было хорошо.
Захотелось с ней быть подольше. Пригласил проехаться с ним за городом.
Ездили, разговаривали, казалось бы, ни о чем, а он ловил в себе просыпающиеся ощущения...
Было такое спокойное и нежное чуство, что он сам удивлялся своим новым эмоциям.
Жена стала ещё больше раздражать своими криками и отсутствием какого-либо женского начала. Но она была партнером по бизнесу, по жизни, по выращиванию ребенка. Своими истерическими худениями и своей несобранностью выводила его из себя. Иногда ему было её жалко. Хотелось бы , что бы и она была так же счастлива, как был он,. Но об этом уже не думалось часто.
Новое чувство и ощущения поглощали его с каждым днем все больше и больше. А потом был секс...
И было так хорошо, что он уже и не думал, что так может быть...
Это было высшее человеческое счастье. Он неожиданно для себя открыл, что и в сорок лет жизнь не кончается.
Душа и тело пели, летали.
Правда, это было пока он не приходил домой.
Ставил машину в гараж, брал бутылку и с кем-нибудь пил, специально закусывая то луком, то чесноком, что бы не было желания приближаться к нему жене... Так было
почти каждый день. Старался прийти попозже и сразу завалиться спать.
Ещё больше стал курить.
Ему было как никогда хорошо, и так же, как никогда, плохо... Его женщина была замужем и не могла оставить свою семью, он тоже не мог.
Вот так они все и жили...
Просто жили и всё....

КРИЗИС.3.- МЫ.

...музыка, прыгающие по стенам  и   лицам огни прожекторов, освещенная сцена, на которой танцевала у стойки раздевающаяся девушка.
Полумрак зала,  в густом сигаретном дыму  видны  силуэты людей . И какое -то тонкое напряжение витает в воздухе.
 Мы были немного пьяны –это уже  наш третий ресторан за вечер, хотя все началось с простого ужина на троих, которым мы хотели отметить  большую покупку и моё возвращение
...как всегда бывает у русских, простой ужин  превратился в большую пьянку.
Мы были уже изрядно накачены спиртным, но хотелось  все больше и больше. И обстановка вокруг нас должна была становиться все острее и острее.
 Мне нужно было прийти в себя после восьмилетнего отсутсвия,  а им сбросить напряжение, которое накапливалось неделями в этой тяжелой гонке борьбы за выживание. Им хотелось получить удовольствие от денег, которые они зарабатывали весьма успешно,  хотелось  забыть то ощущение  постоянной неудовлетворенности настоящим, хотелось расслабиться и в то же время почуствовать что- то новое, более сильное чуство, которое они испытывают каждый день.
Тут это сделать можно было.  Тут чувствовали твои деньги и поэтому делали все, что бы они, эти деньги, как можно больше оставались в этих стенах.
Для этого все вокруг было   максимально удобным для посетителей –полумарк, музыка, мерцающий свет, который не давал сосредоточится на чем-то конкретном, вокруг тебя постоянно суетилисьо полуголые аппетиные  официантки, которые  меняли  пепельницы,   фужеры, поправляли скатерти,  подливали  в бокалы мартини и спрашивали –не нужно ли нам чего, а когда не было официанток,  подходили девушки –стриптизерши, которые сходили со своего подиума и прилипали к тебе своим  напудренным телом  так  что  кружилась голова и ты влюблялся в  каждую  девушку, мечтал  о ней, но они менялись, как картинки в калейдоскопе, оставляя после себя тонкий запах духов и ощущение  чего- то незавершенного, чего- то такого, что невозможно было понять, да и понимать уже не было ни сил, ни желания –все вертелось перед глазами,  они не  запоминались ни лица, ни то, что пили, ни то, сколько и кому каждую минуту давали денег. Я пил уже  мало,  но голова шумела и в висках  молоточком билась вена –то ли от  уже выпитого, то ли от нескольких пачек выкуренных  сигарет. Иногда бросал взгляд на свои часы и удивлялся тому,  как быстро бежит время –  мы собирались провести тут с часок, не больше, но прошло уже  четыре, а уходить из этой обволакивающей паутины,    не хотелось.  Девушки, танцующие вокруг тебя, на тебе, были удивительно хороши и весьма профессиональны в своём владении телом. И их было жалко, оттого, что таким молоденьким , симпатичным приходиться так  зарабатывать деньги, но отрезвлял их  холодный и расчетливый взгляд, в котором было явная оценка твоей пьянности,  и  прикидывание того, как бы тебя ещё расшевелить, что бы ты вытащил свой портмане и  засунул купюры   им за тонкую резинку трусиков...
Сначала было неудобно и непривычно сидеть, когда перед тобою и над тобою извивается тонкая девушка, казалось, что все, кто был тут, смотрит только на тебя, некуда было деть руки и они то  висели  как плети, то как бы небрежно лежали на спинке соседнего стула. Но потом стало уже невозможно сидеть так и казаться безучастным ко всему происходящему и я попробовал провести рукой по  телу девушки- сначала одним пальчиком по спине, а потом всей рукою. Кожа у неё была холодною и шелковистою... . «Но я же за все плачу!» - мелькнула мысль и она придала силы и следующие девушки  были    уже  такими близкими и родными, но за несколько часов калейдоскопа тел  это так утомило всё, что хотелось только домой, в тишину и покой.
Чтобы женщина, с которой  мы пришли, не скучала,  и ей было интересно,  мы заплатили деньги мальчику – стриптизеру,  симпатичному, невысокому пареньку.  Он отрабатывал деньги на совесть и как мог отвлекал её от того, что бы она не зацикливалась на девушках, которые танцевали вокруг её мужа, подливая ей все время все больше и больше мартини, но она не пьянела и ещё больше сгорала от ревности  успокаивалась только тогда, когда его оставляли в покое.
Когда деньги, которые у нас были, кончились, а  шел уже пятый час утра,  мы  вывалились на улицу. Еще было темно.
Шофер спал на разложенном сидении машины.
Было непривычно тихо.
Однако в ушах стоял гул то ли от выпитого, то ли от того адреналина, который   мы получили за последние двенадцать часов...