Уже в поезде в плацкартном вагоне за рюмочкой домашней самогонки наши офицеры преподаватели военно-морской кафедры, исключительно все «Капы 2 и 3» (Капитаны второго и третьего рангов) развязав языки, рассказывали нам удивительные истории про свою службу на кораблях Военно-морского флота. Поезд наш следовал в закрытый тогда, военный, славный город Севастополь. Впереди нас ждал чудный отдых на море в лучших отелях Черноморского флота – кораблях ВМФ. Мы ехали на военные сборы.
В процессе повествования захватывающих историй происходивших с нашими «няньками» на бывшей службе, разговор неизменно перетёк в тему волнующую всех моряков - тему о нештатных членах экипажа.
Вообще-то этих «нештатных» очень трудно назвать членами экипажа, но, тем не менее, они присутствуют на каждом корабле. И как ни крути, с ними приходится считаться. Они участвуют в жизни корабля, делают, что хотят и разрешения на это ни у кого не спрашивают. Это беда и беда всего флота, потому что она касается в первую очередь здоровья штатных членов экипажа кораблей.
Речь, конечно же, идёт о крысах и тараканах. Борьба с ними, если не бесполезна совсем, то весьма затруднительна. И если от тараканов ещё как-то можно избавиться (на время!) вызвав соответствующие службы и проведя различные дезинфекции, то от крыс никогда. Их корабельное поголовье можно разве что только в некоторой степени уменьшить.
- Ну, так вот – говорит один Кап, пропустив рюмашку и закусив домашней курочкой. – Попал я как-то в гости, на атомную подлодку. Ну, водят меня по лодке, показывают местные достопримечательности. Подводят к отсеку с ядерным реактором.
- Смотри - говорят.
Я смотрю в иллюминатор плотно задраенного люка и говорю: - Эка невидаль, ну, реактор, ну радиация. Что я реакторов, не видел что ли?
А они мне: - Та ты, куда смотришь то? Ты не туда смотришь! Смотри между стёкол.
Я свожу глаза в пучок и концентрируюсь на иллюминаторе. И… ё-моё…! Там, прямо между стёкол, сидит огромный БЕЛЫЙ таракан, шевеля длинными БЕЛЫМИ усами.
– Это наш питомец – говорят – зовут Стасик.
- А чего ваш Стасик белый то, - спрашиваю хозяев питомца – альбинос что ли?
- Ну, да, радиация там – мутировал болезный. Там ещё где-то его подруга Анна прячется. Такая же белая. И выводок их - копия папа – мелюзга белоусая.
- Какой, однако, раскормленный у вас Стасик! - удивляюсь – А чем же они там питаются, ведь это же не камбуз, там продуктов нет, там вообще замкнутая территория, изолированная от внешнего мира?
- Дык, известно чем - пылью и питаются… радиоактивной.
- Да, уж – соглашаюсь – правильно видимо говорят, что в случае ядерной войны выживут только тараканы да крысы.
- Оооо! – тянет другой – Крысы. Ух, и огромные же они там. Когда в море, в длительном походе, злые как черти в аду. Идёшь так по проходу, а на встречу она - крыса. Здоровая такая! Ж…па толстая - откормленная на казённых корабельных харчах. Бежит, зараза, не стесняясь прямо по середине коридора. Наглая, на тебя ноль внимания, как будто тебя и нет вовсе. Останавливаешься, сливаешься с переборкой, уступаешь ей дорогу значит, и шепчешь так тихонечко, обращаясь к ней на «Вы», мол, пожалуйста, дорогая, проходите. А сам молишься – «только бы не кинулась, только бы не кинулась…». И Боже упаси стать ей поперёк дороги – враз вцепится в твоё «хозяйство»… между ног.
Третий подхватывает: - Точно, обнаглевшие донельзя. Захожу как-то на камбуз. Кок разделывает мясо. Растворяюсь в чудных, завораживающих ароматах, слюнки текут - борщ, однако, будет на обед. И тут же вся кулинарная эйфория как занавес падает – серые твари. Шмыг мимо меня одна, поварёнка за щиколотку кусь и сидит нагло на него смотрит. Не боится от слова – совсем. Смотрит прямо в глаза и словно говорит: – Я хозяйка тут! Давай мясо!
Поварёнок уже учёный, привычный, погладив укус на ноге сразу приличный кусок мяса ей кидь на пол. Всё, отстала, утащила кусок куда-то в дальний угол камбуза. Иначе нельзя, не отстанет, ещё и подруг позовёт и тогда, хоть беги за борт прыгай.
Так в тёплой, дружеской и не скучной компании прошла вагонная ночь. Забрезжил рассвет и Севастополь встретил нас прекрасным, тёплым, солнечным утром. Наша весёлая отчасти трезвая компания прибыла на ж/д вокзал города героя и только к вечеру рассосалась по предписанным кораблям.
Нам достался уже давно не молодой Большой Противолодочный Корабль (БПК) базового проекта Николаевского завода «Имени 61 коммунара» с патриотичным названием «Комсомолец Украины». В связи со своим выработанным ресурсом, боевой и технической старостью в 1991 году корабль был исключён из состава флота, накрепко пришвартован к берегу и отчаливал от него только в исключительных случаях, например для участия в параде или выхода в море в качестве мишени на учениях. Но он ещё был вполне боевым и службу моряки на нём несли, как и прежде. К тому же в учебном процессе будущих моряков ему не было равных.
Это был первый в мире крупный боевой корабль с газовыми турбинами в качестве основного двигателя. Впоследствии такие корабли с газовыми турбинами за их мелодичный свист стали называть «поющими фрегатами». А для нашего начальства наличие этих турбин было главным аргументом в выборе корабля для прохождения нами военных сборов. Ведь мы претендовали на звания командиров БЧ-5, механиков - маслопупов как ласково кличут нас на флоте, и эти перспективные турбины, которые всё чаще стали применять на кораблях, входили в наше хозяйство.
Распределились мы, значит, по койкам в кормовом подпалубном кубрике. Получили матрасы, бельё, форму и стали застилать постели. И вот тут то мы сразу и обнаружили «иную цивилизацию», живущую собственной жизнью на корабле. По трубам и кабелям, проходящим вдоль переборок и бортов кубрика, к которым его двухэтажные койки были прикручены, шныряли туда-сюда серые существа с длинными хвостами и на нас совершенно не обращали никакого внимания. На этом маленьком плавучем кусочке отдельной вселенной происходило пересечение двух параллельных миров – человеческого и животного.
После констатации сего факта, оправившись немного от шока и смирившись с реальностью, мы улеглись на матрасы набитые конским волосом и крепко уснули. После ночи проведённой на таком матрасе я стал подозревать, что матрасы эти ещё одна параллельная вселенная, в которой тоже есть жизнь и другой мир – мир насекомых. Утром у меня было ощущение, что меня всю ночь кусала какая-то сволочь. Но, обыскав до сантиметра всю площадь лежанки, простыни и наволочки я никаких насекомых не нашёл. И осмотрев внимательно якобы места укусов, никаких укусов не обнаружил. И я спросил себя: - А были ли они вообще укусы то эти? Постель была чиста и стерильна, и я успокоился.
- Наверно это конский волос так колется сквозь ткань наматрасника и простыни – решил я. Со временем это ощущение прошло, и больше меня не беспокоило.
Между прочим, усатых коричневых постояльцев из отряда насекомых мы не заметили. Видимо перед нашим приездом хорошо поработала санитарная служба. А вот серых представителей рода грызунов из семейства мышиных мы насмотрелись вдоволь. Этих было много. Шастали не только по трубам и переборкам, но и по полу кубрика.
Сидим как-то в кубрике после занятий, «откисаем» от машинного отделения, как вдруг выбегает крыса. Выбежала на центр и остановилась зачем-то. Тут кто-то из наших не долго думая, запустил в неё ботинком. Попал. Крыса брыкнулась лапками вверх и издохла. Вот вам и самые живучие твари на земле. Мы даже расстроились.
А однажды мы проснулись утром и Генка, спавший на верхней койке, рассказал нам забавную историю прошедшей ночи:
- Проснулся я… уж и не знаю, от чего проснулся. Слышу какое-то шуршание внизу. Заглядываю вниз. И в тусклом свете дежурного освещения вижу идиллическую картину: Миша целует крысу. Миша повернул голову в сторону табуретки, на которой сложена его форма. А на форме сидит она - крыса. Табуретка стоит рядом с кроватью, и Мишина голова находится аккурат вровень со сложенной формой. Миша, вытянув губы, нежно выдыхает воздух, а крыса с табуретки тянет свой нос к Мишиным губам и наслаждается Мишиным дыханием...
- Не правда – возмутился Миша – врёшь ты всё.
- Правда, правда – настаивал, посмеиваясь, Генка – Так и было. Я, сначала было, заподозрил дурное и хотел крысу прогнать, но, увидев такие страсти, подумал, что может быть у вас любовь – и Генка уже откровенно заржал.
И мы спросили у ребят матросов-срочников: - А как крысы попадают на корабль?
- По трапу, скинутому на берег или по швартовным канатам – говорили ребята.
- Да как же, как по канатам то, – удивлялись мы – ведь на канатах навешены антикрысиные дисковые стопора?
- Тю – смеялись ребята – эти стопора им не преграда – сигают через них, как кузнечики. Сколько раз видели, когда вахту стояли.
А потом мы спросили нашего лейтенанта командира БЧ-5, которого назначили нашим куратором на корабле: - Как на флоте борются с этой крысиной напастью.
На что лейтенант нам ответил уклончиво: - СЭС вызываем, да сами по возможности их ловим. Но совершенно избавиться от них пока не получалось ни у кого.
- Ну, как же так? – удивлялись мы. - Неужели нет никаких способов избавиться от этих «чудовищ»?
- Увы, нет - ответил нам наш командир и рассказал историю, которая стала уже легендой и назиданием для последующих поколений моряков:
- Было это на одном боевом корабле Черноморского флота. Этих тварей там развелось столько, что житья матросам и офицерам не стало. Никакие СЭС-ы и их отравы не помогали. Надо было что-то делать. Командование долго чесало репу в поисках решения этого вопроса. Зверские методы борьбы с грызунами применять не решились, поэтому было принято решение применить довольно лояльный метод – отпугивание грызунов ультразвуком. Достали специальные приборы, расставили их по кораблю, включили. Крысы наутёк ринулись с корабля. Они бежали не только по трапу и канатам на берег, они прыгали с корабля прямо в воду и гребли изо всех крысиных сил, при этом, не задумываясь даже о возможной опасности – лишь бы подальше от душераздирающего звука. Моряки были на седьмом небе от счастья, наконец, сбылась их мечта. Теперь их корабль, их дом, их крепость была полностью избавлена от вредных тварей. Но радость мореманов была не долгой. Через день матросы и офицеры почувствовали неприятный запах. А через пару дней трупный запах усилился до невыносимого. И вроде нигде трупов то не было, но запах был и всё больше усиливался. В помещениях находиться стало невозможно, выход корабля в море, отменялся и соответственно боевая задача, поставленная командиру корабля накануне, будет не выполнена.
Причина этой беды стала очевидна почти сразу: Корабль это сложное инженерное сооружение представляющее внутри целую сеть электропроводки, кабелей, систему различных трубопроводов, механизмов, тросов. Очень много всяких закоулков и укромных закуточков из которых порой вообще нет выхода. Крысы, бросившись сломя голову наутёк, в большей своей массе стали застревать в таких местах, освободиться из которых уже не могли. Вот и померли они там от горя. Убрать быстро эту массу смердящих трупиков из труднодоступных мест не представлялось возможным.
- И что, – спросили мы лейтенанта, под впечатлением рассказа – после этого массового бегства крыс корабль не затонул? Выходит мистические байки про бегущих с терпящего бедствие корабля крыс всё это не правда?
- Не знаю – ответил лейтенант. – Но, корабль же не терпел бедствие. Он просто был выведен из строя на очень длительный срок. Больше, конечно, такие эксперименты не проводились. А с крысами все продолжают бороться старыми испытанными методами.
И тут мы вспомнили, что один из таких методов нам довелось испытать самим своим ботинком. Тогда, нам студентам морской кафедры никакой награды не светило, а вот матросам и старшинам, говорят, за принесённый крысиный хвост дают день к отпуску. И потому хвост тот, убиенной в кубрике крысы, мы отдали вахтенному матросу. Ребята потом сказывали, что он вскоре пошёл в отпуск и гулял на один день дольше благодаря хвосту. Может, и сбрехали, конечно.
Вскоре скачки наши закончились. Мы вернулись домой, продолжили учёбу и наши корабельные страсти утихли.
А через год мы узнали, что «Комсомолец Украины» спустил флаг, расформировал штатный экипаж и приготовился через три года умереть. Корабль опустел.
И только по прошествии многих лет меня осенило: а ведь не члены штатной команды во главе со своим капитаном тогда покинули свой корабль последними (как всегда считалось), а именно тот самый экипаж, который в штатах никогда не числился.
Дмитрий Зимин
08.12.2022 г.