Очерк
Шёл дождь. Мы сидели у брата Геронтия в его уютной библиотеке. Он писал имена в свой небольшой, но пухлый помянник, аккуратно выводя их красивыми славянскими буквами. Василий, Владимир, Ирина, Ольга…
— Скажи, брат Геронтий, а правда, что монахи должны молиться за весь мир? — спросил я черноризца, листая одну из книг.
— Сейчас-сейчас, вот допишу несколько имён и всё расскажу тебе, мой друг. Продиктуй, пожалуйста, мне имена вон из того списка, — и брат Геронтий указал на небольшой лист бумаги на столе.
Я взял и начал читать имена вслух: Эдуард, Нелли, Роберт, Аннета, Розалия, Станислав… «Странный списочек, однако», — подумал я, но с вопросом спешить не стал. Я дочитал список до конца и брат Геронтий указал мне на ещё один: «Аслан, Вахтанг, Заира, Гурген, Самира…» За этим последовал ещё один список: «Добри, Бранко, Слободан, Злата, Ангел…» Дописав последнее из имён, брат Геронтий отложил в сторону свой помянник и, разминая уставшие пальцы, вопросительно произнёс: «А не сварить ли нам кофе?» Я утвердительно кивнул и через пару минут почувствовал густой аромат, доносившийся из кухни.
Мы сидели и пили вкусный кофе с лёгким привкусом корицы и кардамона. Дождь барабанил в стекло.
— Понимаешь ли, мой друг, — поучительным и спокойным тоном говорил брат Геронтий, — молитва за весь мир есть ежедневная обязанность каждого православного человека, а не только монахов. Каждое богослужение в храме начинается с так называемой «мирной» ектении, первые три прошения которой обращены к Господу о даровании мира всем людям. Вечерня и утреня, литургия и молебен, и даже заупокойная панихида — все они, прежде всего, начинаются прошениями о мире для всего мира. И именно потому первыми молитвенниками за мир являются именно сами православные христиане, каждый из нас — ведь у каждого из нас есть близкие и дальние родственники, друзья и враги (за этих-то тоже молиться нужно непременно), коллеги и сослужители. «Молитесь друг за друга», — говорит нам апостол Иаков в своём послании. «Молитесь за обижающих вас и гонящих вас», — говорит сам Христос. А монахи… Ведь монахи затем и отрекаются от мира, чтобы, в первую очередь, исправить свою жизнь и уж потом молиться за остальной мир.
— Вот, значит, как, — протянул я задумчиво. — А что ж тогда твой помянник такой толстый. И имён в нём много: и православных и каких-то непонятных тоже. Вот те люди, имена которых я тебе читал, — они православные? Крещёные?
— Видишь ли, мой друг, жизнь нас сталкивает с разными людьми. О первом молишься, вспоминая и благодаря, о втором — переживая, чтоб не погибла его душа, о третьем — по просьбе близких тебе людей. А то, крещены или нет эти люди и с каким именем, размышлять много не нужно — всем Господь милосердный дарит свою любовь и земля ни под кем не разверзается от гнева Божьего. Так если Господь их любит и милует, то как же мы смеем чуждаться их? Все мы люди одной планеты, все потомки Адама. «О свышнем мире и спасении душ наших Господу помолимся», — так мы молимся ежедневно в храмах.
Приятное послевкусие от кофе, монотонный звук дождя и негромкий голос брата Геронтия действовали умиротворяюще.
— Скажи, брат Геронтий, а чем ты занимаешься зимой? В такую непогоду только сидеть да книги листать.
— Ты угадал, мой друг! В холодное время года я, словно книжный червь, сижу здесь — в своей библиотеке. Читаю, делаю пометки на полях, пишу исследования. И предаюсь воспоминаниям. Держи-ка вот этот большой фотоальбом с историей моей малой родины: в нём есть и я на фотографиях — совсем ещё юный послушник.
Новый Оскол, 27 августа 2022 г.