На меже двух усадеб выросла абрикосина, это было так давно, что ни кто из соседей не помнил её маленьким деревцем. Почти каждый год она давала богатый урожай ароматных, сладких плодов, радуя соседей. Жили соседи меж собой дружно. Их дружба была непросто соседской, они были людьми одного поколения и времени, одних взглядов и интересов. И может, добрые отношения сохранились бы ещё на десятки лет, да вовремя осенней вспашки, тракторист, случайно, плугом повредил корни абрикосины. Весной дерево не зацвело. Летом, под жгучими лучами солнца оно высохло, кора в некоторых местах потемнела, отошла от ствола, смотреть на дерево было жалко, и во время очередной вспашки, по просьбе обоих соседей, тракторист зацепил дерево тросом, вытащил из земли и отвёз на пустырь. Ранней весной, когда с пашни ещё только сошёл снег, земля, согретая первыми весенними солнечными лучами, парила, сосед, живший по правую сторону от межи, Макар, решил обойти усадьбу и прикинуть, где в этом году он посадит кукурузу, картошку и бахчевые. Обход как всегда начал с того места, где раньше росло дерево абрикоса. И вдруг, к своему изумлению, он увидел колышек, вбитый в землю метра на два, заходивший на его территорию -Значит новая межа, - обожгла Макара страшная мысль. И хотя земли у него было на десять соток больше, это возмутило его до глубины души. Три дня он никак не мог встретиться с соседом. Тот не появлялся ни на усадьбе, ни во дворе, не было видно его и на улице. «Как он мог? Да может, я и сам бы отдал ему эту землю. Разговора не было! Но, почему он такое сотворил?» - мучился неразрешимым для себя вопросом Макар. На четвёртый день, ранним утром, не сговариваясь, соседи встретились на новой меже - у колышка.
-Что же ты, Фёдор, землицу у меня оттяпал? Межа вот где проходила - Макар, сдерживая гнев, показал в сторону своего забора на столб, который был только ему ведомой меткой.
-Вот тот столб, был на одном уровне с пропавшим деревом.
-У тебя землицы не убавилось - с ухмылкой ответил Фёдор, перебивая Макара.
-Не убавилось, говоришь? Но ты в о-о-о-р!
-Я вор? Это моя земля! Межа там, где колышек! Попробуй, убери! Возьму лопату, изрублю тебя на куски, сам собью ящик - ты знаешь, я гробы делаю хорошие - Фёдор работал в строй бригаде - лично сам, брошу твое тело в него, забью и отвезу на кладбище! – не на шутку рассвирепевший Федя кричал, жестикулируя, лицо его было страшным от гнева.
Макар не ожидал такого поворота. Молча, задержав долгий взгляд на соседе, он постоял с минуту, и пошел в сторону курятника, откуда доносилось куриное кудахтанье:
– «Опять щенок в курятнике, пугает птиц».
По дороге, он вспомнил, как лет сорок пять назад, купил хатку у Лопушихи с землей в пятьдесят соток заросшей бурьяном в его рост, с дикими старыми яблонями и акациями. Вспомнил, как сам выкорчевывал деревья, отвоевывая каждый метр у пустыря. Потом выстроил дом, посадил сад. Макар уважал Фёдора, но случившееся,
потрясло его. И хоть межа оставалась прежней, слова Фёдора гудели в голове колоколом, и отзывались в сердце острой болью. Через месяц его разбил инсульт. Болезнь уложила Макара в постель, то прогрессируя, то ненадолго отпуская. К больному Фёдор за полтора года так ни разу и не пришел, а Макар ждал! Все ему простил и готов был отдать большую часть своей земли, Ему хотелось встать на ноги, выйти на улицу, увидеть солнце, почувствовать ветер, подставить щеку дождю. А еще, пройтись по первому снежку, утром, рано, когда еще спит станица вместе с петухами, за зимними окуньками, на им исследованную речку вдоль и поперек. А когда думал о мечте своей жизни: - «Проплыть по Волге от верховий, до устья Камы, и дальше, вплоть до Каспийского моря! И потом подробно описать своё путешествие» - плакал тихими мужичьими слезами…. .
Однажды сентябрьским утром, прогоняя коз мимо двора соседа, Фёдор увидел у ворот старшую дочь Макара в черной шали.
- Что отец?
- Умер в ночь.
- Дождитесь меня.
Через какое-то время, он вошел в соседский двор, позвал жену умершего, тихо сказал:
- Гроб сделаю сам, со своего материала, только ткань и кружева, давайте сейчас.
К одиннадцати часам гроб, аккуратно обитый тканью и кружевами, стоял в виноградной беседке. Тело Макара, Фёдор помог положить в гроб.
Хоронили Макара по христианскому обычаю. Горели свечи, старшая дочь читала псалтырь, приехавший священник, отслужив панихиду по новопреставленному, по совершении обряда негромко приказал :
- Гасите свечи. Простились все? Закрывайте.
Фёдор задержал на пару секунд взгляд на терявшем уже знакомые черты лице умершего, со вздохом закрыл крышку гроба и забил первый гвоздь, затем второй…
Проводив бывшего друга в последний путь до кладбищенских ворот, подошёл к вдове:
- Сегодня обедать не пойду, не зовите! На девятый день приду, – махнул рукой, повернулся и пошёл, ссутулившись, сразу став меньше ростом, по скошенному полю в сторону своего дома. Подбородок его нервно дрожал, душа стонала, по щекам текли слёзы.