Продолжение истории о взаимодействии науки и конторы во славу Отечества, которому было и ныне не до наук, природы и народа
3. Работа с опером КГБ в НИМИ по приказу ВС РСФСР
Так как Георгий Кобахидзе после отсидки вернулся в институт, то был уже на подхвате у органов в качестве информатора, был и есть такой обычай. А так как был еще и умный, то был агентом не просто у силовиков, а у главного силовика - КГБ. В институте не было ни одной кафедры, или группы студенческой без наличия агентов, в миру стукачей.
А так как наш гражданин был неуправляемый и непонятный для парткома, да еще собирал лучших студентов во славу науки, то естественно был первым лакомым объектом для слежки и травли. И вот однажды Георгий говорит прямо и честно, что мной интересуется оперуполномоченный от КГБ по институту, с которым он сотрудничает по долгу отсидки в тюрьме, на предмет свидания: по его сведениям Верховный Совет, вот не помню точно, то ли СССР, то ли РСФСР дал приказ КГБ выявить крупные изобретения, способные улучшить народное хозяйство, внедрение которых искусственно тормозится.
В моей битве с парткомами появился какой-то просвет надежды, а вдруг... С нашим опером от конторы Владимиром Устинниковым мы встретились, он мне подтвердил слова Георгия и предложил подтвердить документально свои слова - я ему таскал документы по уничтожению рыбы на плотинах более полугода, почти весь 1984 год. И вот в конце года, когда у него собралось этих документов на добрую полусотню чиновников от власти, как партийных, так и ведомственных в первых лицах для отправки на Колыму, он пригласил меня на разговор. Тот был короткий и начался с его вопроса, кому либо говорил ли я о нашем сотрудничестве?
Отчего так, спросил я? Информация утекла на сторону... ответил он. И теперь он не может ничего сделать в мою защиту, ну, разве что не посадят. Это меня то, удивился я. Вы же знаете ситуацию, что для моей работы это единственный шанс спасти рыбу в стране... Это у Вас в конторе утекла информация...
На том наше сотрудничество и закончилось. А ректор НИМИ Степанов П.М. вскорости, а именно в новогоднюю ночь, в выходной по календарю, уволил меня с института своим приказом. Пикантность была в том, что он сам был снят с должности решением Москвы еще неделю назад, до того, но никто об этом в институте не знал. И потребовался почти год моей безработицы и пробивания головой всех стен до моего восстановления.
Позже я узнал, что Владимир Игоревич Устинников действительно собранные мной и им документы передал по служебной лестнице в Ростов и генерал от конторы всю папку положил на стол секретаря обкома КПСС, после чего ее содержимое стало известно куратору по отделу науки и высшему образованию Шляхову, а стало быть ректорату института... Далее все просто, включился механизм защиты партноменклатуры от граждан. Личные связи среди номенклатуры оказались выше чем безопасность страны и сохранность стратегических рыбных ресурсов.
4. Свидание на Лубянке по спасению рыбы. А там не до рыбы уже...
Весь 1985 год прошел в борьбе с незаконным увольнением из НИМИ на городском и областном уровнях в судах, и партноменклатурном от райкома до КПК при ЦК КПСС. Причем я то не был коммунистом, как потом выяснилось и по причине пожизненного поражения в правах. Я сам то об этом не знал, пока не получил свидетельство Прокурора области о политической реабилитации как сына врага народа в далеких 1990-х годах. Может быть, это и мешало мне всю жизнь в науке, хотя маловероятно, слишком крутые интересы партноменклатуры были поперек спасения рыбы в наших водоемах. В интригах против персоналий я то никогда не участвовал, но они, эти персоналии всегда душили меня толпой, своей КПСС и теми, кто ими командовал еще в те годы.
Помню две беседы в Москве по моему делу.
Первая состоялась на Старой площади, в приемной ЦК, куда стояла многосотенная очередь граждан со своим горем и бедой. Однажды прошел ее и уже в кабинке с телефоном поимел разговор с инструктором. Представился откуда и только начал говорить что меня незаконно уволили в выходной день, как тот инструктор прямо и говорит, что у него на столе лежит справка от Ростовского Обкома КПСС, что я есть научный работник НИМИ. И спрашивает, ну, и кому мне верить: Вам или обкому КПСС... Понятно...
Вторая уже на Лубянке, также в приемной, где я изложил дежурному офицеру о наличии в стране группы саботажников, которые десятилетиями уничтожают стратегические рыбные запасы проходных видов рыб на плотинах. Тот меня выслушал немного и предложил прогуляться. Вышли мы оттуда, он мне вернул мои бумаги и честно сказал, чтобы я больше сюда не ходил, так как здесь творится черти что даже ему непонятное, внутри конторы. Позже я получил подтверждение, из слов беглого генерала Калугина, что КГБ существует не для защиты народа и государства, а только для спасения партноменкатуры от этого самого народа путем уничтожения как опасной документации, так и самих свидетелей.
В институте меня восстановили за полчаса фиктивного суда в Ростове только после вмешательства депутата Верховного Совета СССР, героя Советского Союза и бывшего врага народа, писателя Карпова В.В., который затребовал мое дело в Москву и в порядке опережения, дабы не привлекать внимание центра к Новочеркасску. Редкой гражданственности государственный человек. Местная тут же власть подсуетилась. И даже выплатили мне не за весь срок вынужденного прогула, а за три месяца зарплату старшего научного сотрудника. Партком и ректорат скрежетал зубами, но члены их партии ничего поделать не могли против приказа по линии КПК при ЦК КПСС, а это все-таки партконтразведка. По словам В.В.Карпова страна ежегодно теряла самым странным образом около полусотни ведущих специалистов и ученых подобного масштаба по разным направлениям оборонки и народного хозяйства. Так что рыба была только одним из элементов битвы за Россию граждан против захваченного ворьем государства.
Как бы то ни было, но из-за моего дела сцепились два отдела ЦК КПСС - оргпартработы и сельхозотдела, чъей креатурой и был ректор нашего института Степанов П.М. Он был снят с поста ректора, и подлежал суду по доброй дюжине статей УК РСФСР, но был спасен вовремя вернувшимся с Кубы начальником КПК при ЦК КПСС М.Соломенцевым. На должность ректора его уже не смогли вернуть, но от приговора суда и тюрьмы спасли. Но это уже отдельная история.
Почему ФИО Андропова фигурирует в основе и голове этих событий? Оттого, что именно он переформатировал контору под далеко идущие цели реформирования страны для удовлетворения воровских интересов своего племенного клана. И все остальные невзгоды страны есть следствие заложенной им кадровой и хозяйственной политики самоуничтожения.