Восемь лет проработал телеканал "Дождь" в тоталитарной путинской России, против которой он всё это время боролся, и только четыре месяца - в демократической европейской Латвии, в которую сбежал, после чего демократические власти отобрали у него лицензию. Каплей, переполнившей чашу терпения латвийских властей, стали слова телеведущего Алексея Коростылева «Надеемся, что многим военнослужащим в том числе мы смогли помочь, например, с оснащением и просто с элементарными удобствами на фронте». Каналу, сотрудники которого пытаются помочь русским солдатам, а не призывают убивать их как бешеных собак, как оказалось, нет места на европейской земле.
Российская оппозиция после этого поделилась на две части - шокированную и поддерживающую. Точку зрения шокированных выразила редакция "Медузы" - другого российского СМИ, базирующегося в свободной Латвии.
"Латвийский Национальный совет по электронным СМИ аннулировал лицензию «Дождя». Ведомство запретило «Дождю» вещать в кабельных сетях, а также планирует заблокировать его ютьюб-канал на территории страны. По словам главы совета Иварса Аболиньша, решение принято «в связи с угрозой национальной безопасности и общественному порядку».
Мы наблюдаем за этими событиями с большим вниманием и тревогой.
За восемь лет, которые «Медуза» уже провела в Латвии, власти страны ни разу не попытались вмешаться в нашу редакционную политику. Мы благодарны за гостеприимство. У нас не было причин сомневаться, что Латвия, которая стала для многих сотрудников «Медузы» вторым домом, осознает, какую важную роль играют независимые СМИ в демократических обществах.
После 24 февраля Латвия пригласила к себе журналистов из России, которым на родине грозили многолетние тюремные сроки за профессиональную деятельность и сопротивление войне, развязанной Россией против Украины. Мы были рады решению властей Латвии. И понимали, каким сложным оно было — учитывая ту боль, которую жители страны до сих пор испытывают из-за советской оккупации.
В то же время мы отдавали себе отчет и в том, что массовый приезд журналистов из России в условиях войны, скорее всего, приведет к конфликтам. Ведь СМИ, созданные россиянами, почти всегда сосредоточены на российских проблемах и именно через эту оптику смотрят на окружающий мир. Это часто вызывает у зарубежной аудитории недоумение, а иногда и негодование — особенно во время войны, за которую Россия несет полную ответственность.
К сожалению, ситуация развивалась самым неблагоприятным образом. Мы считаем, что решение латвийского Национального совета по электронным СМИ аннулировать лицензию «Дождя» было несправедливым, неверным — и несоразмерным тем формальным нарушениям, которые перечислены ведомством.
Аргументы о том, что эти нарушения создают «угрозу национальной безопасности», не выглядят убедительными. Антивоенная позиция телеканала очевидна, его критическое отношение к путинскому режиму — тоже; значение «Дождя» в противостоянии российской пропаганде колоссально. Громкими словами о «нацбезопасности» прикрывается решение, которое наносит тяжелый удар по свободе слова. А в конечном итоге и по европейской безопасности тоже. Без независимых медиа не может быть демократии. А недемократическая Россия так и останется угрозой для соседей и всего мира.
Решение Национального совета по электронным СМИ, даже если оно было совершенно законным, — это еще и огромный подарок российским властям. Запрещая «Дождь», латвийские чиновники помогают Кремлю в начатом им деле, а именно в полном разрушении инфраструктуры независимых российских СМИ. Мы не верим, что политическая ситуация в России может измениться, если ее жители останутся один на один с пропагандой. Не говоря уже о том, что эта пропаганда рискует оказаться единственным источником информации для многих русскоязычных граждан Евросоюза.
При этом важно помнить, что «Дождь» — одно из нескольких по-настоящему независимых СМИ, у которых сохранилась большая аудитория именно внутри России. «Дождь» нужен своим зрителям, нужен антивоенному движению. Достаточно посмотреть любой новостной выпуск «Дождя», чтобы убедиться в том, как телеканал относится к этой отвратительной войне — и к тем, кто незаконно узурпировал власть в России.
Ошибались ли журналисты телеканала «Дождь», допускали ли они неточности в формулировках? Да. Однако ошибки, в том числе критические, совершают, к сожалению, все СМИ, даже самые качественные. А в условиях войны, вынужденной эмиграции, поляризации общественного мнения вероятность ошибки, увы, только возрастает. Наши материалы оценивают читатели и зрители, а также коллеги — и эта оценка бывает очень жестокой.
Журналистика не знает границ. Свобода слова — это универсальная ценность. Она нуждается в нашей защите, в том, чтобы бороться за нее каждый день — где бы мы ни находились.
Мы выражаем солидарность с командой «Дождя». Дорогие коллеги, мы надеемся, что вы выстоите. Мы постараемся всеми силами помочь вам справиться с этим кризисом."
Поддерживающие считают, что так "Дождю" и надо, потому что он подставил всю российскую оппозицию, вынудив европейцев усомниться в искренности ее русофобии.
Редактор "Дождя" Наталья Синдеева расплакалась в прямом эфире.
Мы это уже проходили. 80 лет назад.
Бывший командарм Власов и другие российские коллаборанты долго обивали пороги кабинетов вождей Рейха, доказывая свою незаменимость и убеждая поддержать их борьбу против большевизма. Нацисты выгоняли их вон пинками под зад. "Мы воюем, чтобы обеспечить национальные интересы Германии, а не чтобы помочь России избавиться от большевизма".
Нацистам тогда не нужна была никакая Россия, в том числе и антибольшевистская. Не нужна она и нынешнему коллективному Западу. Нацистам не нужны были идейные и интеллигентные антикоммунисты, им нужны были тупые и беспринципные слуги, готовые выполнить любой приказ. То же самое нужно и нынешнему Западу. Поэтому он испытывает российских оппозиционеров, доводя их до крайней стадии самоуничижения. Примерно так. "Вот покаянное письмо: "Простите меня за то, что я русский. Я пид@рас, моя жена бл@дь, моя сестра и дочь тоже". Дата, подпись. А сейчас мы скопируем это на биллборд, и если ты будешь жить под этим биллбордом, мы тебе позволим у нас жить".
Только после того, как Россия будет деимпериализирована и демонтирована, и в суверенной Перми всё образование, от детского сада до университета, будет переведено на коми-пермясь кыв, на небольшом куске центральной России они, возможно, дадут порулить Илье Яшину и ему подобным. Их столицей, однако, будет не Москва. Напомню, что нацисты собирались сделать столицей рейхскомиссариата Московия Орехово-Зуево.
Именно для того, чтобы отсеять тех, кто не готов стать полным чмошником, антипутинских оппозиционеров на Западе пропускают через испытания. Именно для этого через них пропускают харьковскую вырусь, переименовывая Пушкинскую улицу в этом русском в прошлом городе в улицу Степана Бандеры и снося памтники поэту, а у выруси требуя публичного одобрения этих действий. Коллективный Запад никогда не простит Пушкину "Бородинскую годовщину", поэтому за декоммунизацией неизбежно следует депушкинизация.
Это в России, в собянинской Москве могут сосуществовать Ленинский проспект и Бунинские аллеи, хотя эмигрант Иван Бунин называл вождя революции Владимира Ленина выродком и нравственным идиотом от рождения. Там есть место даже для памятника и улицы имени Солженицына, мечтавшего о том, чтобы на Москву сбросили атомную бомбу. Потому что все они русские. На нынешнем стремительно фашизирующемся Западе нет места ни Ленину, ни Пушкину. А на бывшем Лукоморье не должно остаться ни русского духа, ни русского запаха.
В перестроечной России для таких людей, как харьковская вырусь на Западе и у себя дома, использовалось слово "манкурт". Мне оно не нравится. Манкурт - герой романа Чингиза Айтматова "И дольше века длится день". Это несчастный человек, у которого после страшных пыток исчезли память и самоидентификация. Харьковская и прочая вырусь дошли до этого состояния без всяких пыток, по собственнному добровольному выбору.
У некоторых остались фантомные боли, поэтому они плачут. У других не осталось и их, поэтому они радуются изгнанию "Дождя" из латышского рая. Для истории это не будет иметь никакого значения. Судьба любой выруси - забвение и самоаннигиляция. Но сейчас им больно. Сочувствую.