И пусть встану я, бурерожденная, посреди Треббинерштрассе
С протянутой к небу ладонью и красно-пряной темперой на тонких губах.
И пусть останется перечитанным Ортега-и-Гассет, восстанием в массе,
Покуда ангельство неизвестных рассыпается твоим именем в прах.
Эрнст, а ты вспомни мою партийную кличку и крикни её в микрофон?
Эрнст, ты сам пламень, обращающий зонг кабаре в святости антифон.
Эрнст, наше веймарство кончено, сточено в фибрах души, угасло, погибло.
Эрнст! Не зарекаюсь любить тебя словно сублимацию первой из библий!..
Окрылённая херувимчиками, всё также не зная покоя, не видя конца,
Чтобы по ту сторону этой стены скалывать фрески с чужого лица.