Зимнее небо - словно в молоко добавили каплю голубой краски.
Солнца не видно, сквозь пухлые жемчужные облака сочится прозрачный рассеянный свет, он заливает все вокруг молочным приглушенным сиянием, подсвечивает бледным розовым отблеском верхушки заснеженных елей.Раскидистые ветви окутаны пышной снежной пеной, словно зачарованные стоят они, не шелохнутся, лишь срывается изредка вниз серебристая снежная пыль.
Кругом ни звука, лишь тонко хрустнет иногда под тяжестью снега ветка. Воздух пахнет чистотой и арбузной свежестью.
Белая тишина переливается редкими кристальными блестками, она так глубока и царственно-безмятежна, что кажется, нет на свете силы, способной ее нарушить.
Лес упивается тишиной, очарованно любуется ею, пробуя ее леденцовый прохладный вкус.
Белоснежное море снега - куда хватает глаз, в солнечных лучах оно сверкает лучистой россыпью искр, а сейчас, без солнца, снег будто светится изнутри глубоким неуловимым сиянием.
И картина эта рождает состояние блаженства, покоя, нежной радости, на душе так же чисто и светло, как сейчас в лесу.
Что за фантастический художник создал эту красоту?
Создал, чтобы подарить нам свой хрупкий белый шедевр, - смотрите, радуйтесь, дышите, любуйтесь. Подарил просто так, ничего не требуя взамен.
А когда белое небо начнет наливаться лавандовыми сумерками, на снежный ковер лягут голубые тени, и воздух зазвенит хрустальным морозцем, пенные шапки на елях окрасятся в призрачный, нежно-сиреневый цвет, из разметавшихся синих кудрей-туч выглянет бледное лицо луны, кажется, от ее яркой чистой белизны на землю, переливаясь, струятся серебристые потоки холода.
А потом, ночью, по темному бархату неба рассыплется горсть искристых звездочек, и над верхушкой самой высокой ели острым колючим блеском будет мерцать большая звезда, далекая и загадочная.
И глядя на ее призрачное мятное сияние, невольно думаешь о том, что издалека наблюдает за нами чей-то инопланетный взгляд, задумчивый и отстраненный.
Бесстрастно созерцает он людскую суету - эти тараканьи бега, споры, конфликты, начиная от разудало-кухонных, где летят брызги соуса, и заканчивая совсем другими - с брызгами крови.
С недоумением смотрит на землю синий океан космоса, испещренный серебряной звездной вязью, и кажется, что в сахарной морозной тишине шелестит его низкий воландовский смех : " Ах люди, что вы возитесь, мечетесь, делите игрушки, как дети, одного моего вздоха достаточно, чтобы стереть вас, как пыль..."
О чем грезит спящий зимний лес? Может, снится ему шорох пахучих желтых листьев и редкие капли дождя? А может, гулкий звон веселой капели, яркое холодное мартовское небо в золоте дерзкого, ослепительного солнца, и первые робкие зеленые травинки, пробирающиеся из-под раскисшего снега? Или грезит он о лете, о теплом голубом вечере, когда в парной воде купаются алые всполохи заката, а медовый воздух дрожит от тепла остывающей земли?
И есть что-то бесконечно разумное, успокаивающее в этой не размыкаемой цепи, в этом круговороте, в его переменчивости и постоянстве.
Возникает надежда, что безмолвная мудрость мироздания достучится до человеческих умов...
Спит лес, погруженный в снежные грезы, и не подслушать нам их, не разгадать.
А вот уже хрустальное, пудрово-голубое утро улыбается тихо и нежно, словно юная прекрасная царевна в серебряном кокошнике, выглянувшая в окно...