Жизнь после службы

                ЖИЗНЬ после СЛУЖБЫ.
                /Книга вторая/

                1.Вступление.

      Итак, моя действительная военная служба закончилась  30  декабря
 1987 года. Как это  произошло, я описал  в своей предыдущей книге "Моя
 служба и жизнь". Тогда я думал, что дальше жизнь будет неинтересна и
 мне придётся  в  пенсионной тоске коротать оставшийся промежуток жиз-
 ни, перебиваясь семейными заботами, качаясь в кресле-качалке, которое
 недавно приобрёл, мечтая о нём, как только уехал с Кубы. Обстановка од-
 нако в стране становилась какой-то непонятной для многих моих  друзей
 и товарищей. Что-то  происходило противоестественное, но понять мы всё
 не могли. Прошли новогодние  праздники,  и  страна  вступила  в   1988
 год. Никто тогда не знал и не мог предугадать,  что вскоре  громадной
 великой страны - СССР не будет и произойдёт это буквально через три с
 не большим года,  и что эти года закрутят весь народ по какой-то бешен-
 ной спирали, ломая привычный склад жизни, ломая судьбы, государство,
 мировоззрение, ломая всё, с чем я родился, чем я жил и чему служил, уди-
 вляясь временами тому, насколько же хрупок мир, в котором мы живём, и
 что люди, по сути, никчёмные песчинки, слепо исполняющие чью-то игру, и
 которому эти песчинки никогда не были нужны, но явились для него источ-
 ником несметных богатств, но это всё было впереди, а пока я был в непо-
 нятном качестве: ни военный, ни гражданский.

                2.Начало "новой" жизни.

      После Нового года, когда закончились праздники, я с документами
 прибыл в Калининский районный военный комиссариат города Таллинна. Ме-
 ня дежурный направил к военкому. Встретил меня мой хороший знакомый
 полковник Иван Турко, с которым был хорошо знаком, так как часть при-
 писного состава по военному времени, должны были прибыть в мою часть и
 мы встречались, чтобы уточнить наши планы и людей. Я передал ему доку-
 менты, мы посидели, поговорили о жизни, о моём предстоящем статусе, моих
 планах и договорились, что он мне позвонит, когда будут готовы мои до-
 кументы: военный билет,  паспорт, назначена и обсчитана будет пенсия,
 хотя я тогда всё уже прекрасно знал. Он тепло  меня  проводил  и  даже
 позавидовал теперешней моей свободе. Однако я ему не поверил, но посо-
 чувствовал. Выйдя от него, я отправился домой, тем более что военный
 комиссариат был не очень далеко. Я был в гражданском платье, но с удо-
 стоверением офицера, так как паспорта у меня ещё не было. Дома никого
 не было, и я не спешил, наслаждаясь спокойной жизнью и созерцанием нас-
 тупившей зимы. Моя жена ещё работала в Пельгулинской поликлинике рег-
 истратором в рентгенкабинете и подрабатывала для получения большей
 пенсии санитаркой. Старший сын находился в плавании на БМРТ где-то в
 районе Анголы, а младший находился в школе, учась в шестом классе 33-й
 средней школы имени Героя Советского Союза Юрия Смирнова. Все занима-
 лись делом и только я находился не у дел, чувствуя себя не в " своей
 тарелке ". Придя домой, занялся приготовлением обеда, думая о перепи-
 тиях жизни и о том, чем бы заняться на оставшемся жизненном пути.
      У нас была большая личная библиотека, которую вместе с женой
 /учителем литературы/ собирали до настоящего времени, не считая иног-
 да денег на это. Ещё раньше, занимаясь служебными делами, я мечтал о
 тихом времени без тревог и командировок, чтобы отдаться увлекательно-
 му чтению, заниматься чем, страстно любил всегда. Поставил перед собой
 задачу перечитать всё, составить каталог всей литературы и навести в
 ней библиографический порядок. Мне шёл 46-год и, как говорится, на
 мне ещё можно было " пахать "по гражданским меркам.
      Устоявшийся порядок жизни начинал надоедать. Вскоре я получил во-
 енный билет офицера запаса, пенсионное удостоверение, паспорт, а так
 как я не мог находиться без работы ни одного часа, то постоянно ходил
 в гараж, где стояла моя новенькая "семёрка", которую мне предоставил
 по моей просьбе Командующий ДКБФ, доводя её до ума, / ставил пластмассо-
 вые подкрылки, подтягивал болты и гайки, наводил порядок в гараже и
 иногда выезжал с женой то в Кейла, то в Рапла, то к друзьям в гости /.
 В конце месяца мне позвонил новый командир части, мой бывший замести-
 тель, которого я рекомендовал на своё место, Володя Шамрай и попросил
 зайти, чтобы разобраться с каким-то делом. Я собрался и пошёл по знако-
 мой тропинке, где был знаком каждый поворот и каждый камешек, однако
 шёл без желания, так как не хотел видеть свою часть под чужим командо-
 ванием, как я считал.  Что это, ревность или какое-то другое  чувство?
 Ноги не шли, и был момент, когда я захотел повернуть назад и отказаться
 от этого разговора, но, однако вышколенное чувство взаимопомощи победи-
 ло, и  я  с  нескрываемым волнением переступил порог дежурной комнаты.
 Все, кто там находился, тут же вскочили и отдали честь, а дежурный по
 привычке хотел начать доклад, но увидев моё лицо, на котором было на-
 писано, что этого делать не надо, облегчённо сказал: "Здравия желаю,
 товарищ командир! У нас всё в порядке. Капитан 3 ранга Шамрай ждёт Вас
 в кабинете». А потом, заулыбавшись, поздоровался за руку и стал распра-
 шивать, как и что.  Все, кто заходил в это время в дежурную комнату,
 радостно приветствовали меня и просили зайти к ним поговорить, как бы-
 вало ранее. Чувство  отчуждённости  и непричастности в душе стали ухо-
 дить. Появилось новое чувство, что я ещё нужен, что меня хорошо ещё
 помнят и откровенно относятся с глубокой симпатией и уважением. Мне
 стало спокойней, и с этим чувством я вошёл в кабинет Шамрая В.Н. Он тут 
 же поспешил мне навстречу и обрадовано протянул мне руку. Мы
 поздоровались.
      -Я очень  Вас  жду  и у меня важный разговор по очень секретному
 вопросу. - Сказал он, приглашая сесть за знакомый стол.
      -Что случилось?  Чем могу помочь? Какова срочность? Давай докла-
 дывай по порядку.- Привычно командирским тоном попросил я.
      -Вопрос о секретной глубоководной мерной линии. Вы были помниться
 против строительства Новоталлинского порта из-за неё, так вот теперь
 нас заставляют всё восстановить, так как на ней будут проходить испы-
 тания ПЛ, которые идут на экспорт в Индию и Ирак. Что нам делать? Она
 не в строю, так как уже давно не работает, и подводные кабели вышли из
 строя. Лодка должна придти через несколько дней. Что нужно сделать,
 чтобы она  заработала.  Это требование ГУНИО МО СССР,  хотя они все в
 курсе,- Шамрай нервно заходил по кабинету,- вот я и решил обсудить  всё
 с вами. Очень надеюсь, что мы вместе найдём решение.
       -Вопрос сложный, но давай по порядку. Начальник мерной линии на
 месте? Его, кажется, Юра зовут?
      - Да, он самый.
      -Вызывай его срочно сюда по радио или телефону, а пока он  будет
 ехать, звони в ГУНИО, чтобы передали режимы испытаний, глубину погру-
 жения, скорости и так далее,  чтобы нам было ясно, сколько линий вво-
 дить в действие,  время работы, наличие бортовой аппаратуры и так да-
 лее.
      -А может, Вы позвоните? Там ещё Вас все помнят и знают, и быстрее
 ответят.
      -Нет, дорогой! Скажи, что мы тут решаем этот вопрос и тебе помо-
 гут. Звони капитану 1 ранга Романову В.Г. .
      Владимир Николаевич быстро по ЗАС связался  с  заместителем  на-
 чальника ГУНИО  и всё ему изложил, как я сказал. Тот попросил передать
 мне трубку.
      -Ты что,  Борис,  уже  опять  на службе, не дают покоя старые ра-
 ны,- засмеялся он,- давай, выходи работать, а то без тебя скучно. Помо-
 ги им, а я всё сделаю, как ты просишь. Как твоё здоровье?
      -Нормальное. Работы предстоит много и нам срочно нужны эти дан-
 ные. О готовности линии доложим в срок, но всё зависит от многих факто-
 ров. Как у Вас дела? Что нового?
      -Хреново! Всё идёт на спад. Денег не дают под наши планы. Все ре-               
 бята тебе передают привет и откровенно завидуют. Ты вовремя ушёл. Ты
 знаешь, что ваш выпуск собирается в этом году отмечать 20 лет окончания
 училища и 25 лет на флоте? Этим занимается твой друг, а теперь контр-
 адмирал Славка Солодов, он теперь опять у нас, пришёл с северов.
      -Да знаю, но чего они молчат так долго?
      -Жди письмо. Теперь мы знаем, где ты. Постарайся не терять с нами
 связь и с частью. Завтра я передам все данные командиру. Пока!
      Шамрай облегчённо вздохнул и немного повеселел.
      -Садитесь,- пригласил он,- давайте расскажите наши действия и мы
 тут же начнём работать.
      Я сел, попросил лист бумаги и стал излагать свой план. Вскоре всё
 вырисовалось и стало понятно, сколько сил и средств понадобится для
 всей работы, а работы было много.
      -Борис Евгеньевич,- обратился ко мне Владимир Николаевич,- а может
 быть Вы  согласитесь поработать у нас, чтобы я не тревожил по телефону
 дома Вас. У нас есть вакантная должность девиатора в штурманской части.
      -Да, какой из меня девиатор. Я же гидрограф.
      -А гидрограф - это штурман с большой буквы, не так ли Вы  говорили
 нам.
      -Поймал, однако,- засмеялся я,- давай сходим в штурманскую часть.
      Штурманской частью  командовал  капитан 3 ранга Казанцев Валерий
 Николаевич, заместителем был капитан-лейтенант Донаканян Ашот, инженер
 части Горев Виталий Константинович, девиатор Стафик Лев Степанович. Го-
 рев и Стафик были военные пенсионеры в звании капитанов 3  ранга. Пер-
 вый из них был флагманским штурманом бригады тральщиков, а другой был
 флагманским штурманом бригады пограничных кораблей. Оба заслуженные,
 опытные офицеры и прекрасно знали свои обязанности. Когда мы вошли к
 ним, все были на месте. Они обрадовано встретили меня, а  тогда Шамрай
 выразил  предложение о моей работе у них. Они все наперебой стали
 уговаривать меня идти к ним работать девиатором. Уговоры были настолько
 аргументированы, что я почти согласился, но с условием, что Стафик будет        моим наставником, если он согласен. Лев Степанович подошёл ко мне и, пожав руку, сказал:
      -Зачем спрашивать, конечно, мы сработаемся, как работали всё это
 время.
      Так я стал инженером - девиатором и заодно стал помогать части ре-
 шать все трудные задачи. Я начал работать с 1-го февраля. На секретной
 мерной линии часть всё сделала во время, и первая лодка прошла успешно
 все испытания, но работа была выполнена очень большая и часть снова
 доказала свою боевую слаженность и умение решать сложные вопросы.

                3.Я - инженер - девиатор.
               
      Моя семья отнеслась вполне положительно к тому, что я пошёл рабо-
 тать, так как видела мои "мучения" от безделья и мои поиски приложения
 своих сил. Пришлось мне снова сесть за книги и инструкции, вспоминать
 то, что изучал более 20 лет назад в училище. Мне было, относительно лег-
 ко, так как я на практике наблюдал выполнение девиационных, радиодевиа-
 ционных работ, определение поправок различных типов лага на мерной ли-
 нии. Девиация магнитных компасов очень сложная процедура и иногда мы
 крутились в девиационном полигоне целый день, чтобы  потом  за  столом
 определить коэффициенты  девиации и составить таблицы поправок к кур-
 сам корабля. Работы было много и я почти каждый день выходил в море со
 своим наставником. Вскоре подошёл и тот момент, когда Лев Степанович
 сказал мне, что завтра я иду делать девиации самостоятельно без него.
 Я не боялся этого и на другой день прибыл на борт  какой-то  самоход-
 ной баржи,  в соответствии с заявкой. Мы вышли в море, и я стал делать
 девиационные работы.  Всё прошло очень хорошо,  127-ми  миллиметровый
 компас был  в  прекрасном  состоянии,  и работать с магнитами почти не
 пришлось. Через 3 или 4-ре часа мы пришли в порт, и я пришёл  в  штур-
 манскую часть, чтобы рассчитать поправки и выписать документы штурману
 судна на его магнитный компас и поставить свою подпись под ними.  От-
 ветственность очень большая,  так как управление судном с неисправным
 компасом могло привести к аварии и посадке на мель.  Я рассчитал  поп-
 равки, выписал документ штурману и поставил свою подпись. Вот тогда-то
 меня и проверил Лев Степанович.  Результатами он остался доволен и  я
 по сути, был допущен к самостоятельной работе по девиационным работам.
       Точно также мне пришлось сдавать на допуск к выполнению  радио-
 девиационных работ  на различных типах радиопеленгаторов /АРП/ и опр-
 ределению поправок лага на мерной линии при разных скоростях движения
 корабля. Работа  была  интересная и, когда со мной в море выходили ко-
 мандиры бригад и дивизионов боевых  кораблей,  с  которыми  я  служил
 вместе в военно-морской базе,  они очень хорошо относились ко мне и с
 ними было легко работать.  Нам приходилось работать на всех типах ко-
 раблей и судов, начиная с наших судов и катеров, боевых кораблей МПК,
 БТЩ, РТЩ, ТК, ПЛ и кончая атомным ледоколом"Советский Союз", который
 прибыл в Таллинн на ходовые испытания на нашей глубоководной мерной
 линии,  где мы испытывали новые ПЛ, так как у него  была  очень
 большая осадка.
      Капитан атомного  ледокола  Герой Социалистического Труда провёл
 меня в капитанскую каюту, где он объяснил мне, что конкретно им  надо
 сделать. Работы было много, так как у них было два магнитных компаса,
 на верхнем ходовом мостике и на кормовом,  где находился запасной ко-               
 мандный пункт управления ледоколом, затем два АРП, два лага.
 В один день было не управиться и мне пришлось работать несколько дней.
 Я  выдал им документы, так как они отправлялись в Мурманск через Дат-
 ские проливы. Всё прошло хорошо, и он нормально пришёл в порт приписки
 с нашими документами. Сам по себе это был громадный ледокол с эмбле-
 мой о принадлежности к атомным судам / два перекрещивающихся эллипса
 движения электронов /. Широченная палуба, прекрасные условия жизни эк-
 ипажа, громадный зал для приёма пищи и зал для командного состава. Ог-
 ромная по своим размерам ходовая рубка, где запросто мог бы проехать
 легковой автомобиль. Управление было почти автоматическое, судно легко
 набирало ход и могло крутиться на одном месте, так как в носу имело
 подруливающее устройство.  Сейчас этот ледокол носит название "Аркти-
 ка".
     В городе Палдиски располагалась 157 бригада подводных лодок, нахо-
 дящихся в консервации. Эти лодки редко выходили в море, хотя имели всё
 на борту, но полные экипажи отсутствовали. Они предназначались к вводу
 в действие только при определённых условиях, когда объявлялась мобили-
 зация, то есть - война. Однако регулярно каждый год одна из лодок по-
 лучала приписной состав и она выходила в море на выполнение регулиро-
 вочных работ, как в надводном, так и в подводном положении. Вот и мне
 пришлось идти на такую лодку и выполнять эти работы  на  ЛР-2/ртутный
 лаг/ в подводном положении на глубине в 70 метров, когда из всех щелей
 капала вода, было темно и тесно. Там мы работали вместе со Львом Степа-
 новичем, спали в кают-компании на столе, обедали и ужинали здесь же, по-
 ка не сделали работу. Мы были под водой несколько часов, подсвсплывали
 для зарядки аккумуляторов и снова ныряли на ту же глубину. Аппаратура
 была старая, но надёжная, как говорил мой наставник,- проще топора. Это,
 конечно, шутка и нам пришлось намотать не один десяток миль, пока не
 достигли идеала. Потом под РДП делали девиацию и радиодевиацию  на
 АРП-53. Пробыли мы на лодке трое суток и сжились с экипажем и посмот-
 рели, как им достаётся при выводе такой махины, как ПЛ 613 проекта.
      Пришлось мне и ещё два раза быть там, когда по приказу Командую-
 щего ДКБФ именно мне пришлось делать девиацию на миниподводной  лодке
 под кодовым  названием "Пиранья". На ней было всего три человека экипа-
 жа, но вместе со сдаточной командой нас набралось почти 10 человек. Ра-
 бота была сверхсекретная и поэтому мы выходили в море затемно и прихо-
 дили тоже в темноте, а район испытаний был закрыт так плотно, что там
 не летали и не находились какие-либо суда. Испытания прошли очень хо-
 рошо, я быстро сделал свою работу, так как там был минимагнитный ком-
 пас, как у  нас  его  называли" бычий глаз". Такие компасы ставились на               
 торпедных и ракетных катерах и их использовали при атаках на  больших
 скоростях до 60 узлов, то есть при скорости более 100 км в час. Лодка
 мне очень понравилась, низкая посадка, спецпокрытие, бесшумная, с при-
 личной подводной скоростью, большим радиусом действия и большой автоном-
 ностью. Кроме того она имела торпедный аппарат в носовой части  со
 спецторпедой. Это был прорыв в строении ПЛПЛ спецназначения.
      Следующий раз мне пришлось участвовать в испытаниях и подготов-
 ке к выходу на берег нашего новейшего летающего десантного корабля на
 воздушной подушке «Зубр". Это гигантское судно с двумя грузовыми палу-
 бами, на которых могло разместиться до 10 танков и до батальона морс-
 кой пехоты, со скоростью до 70 узлов, с четырмя авиационными двигателя-
 ми повышенной мощности для нагнетания воздушной подушки. Для этого мне
 было поручено найти место для выхода его на берег, но чтоб это место
 было подальше  от  любопытных глаз и чтоб при его выходе на берег оно
 никого не задело. Откровенно говоря, я не мог себе представить  такой
 корабль, хотя хорошо знал «Джейраны", самые крупные тогда боевые десант-
 ные корабли на воздушной подушке, базирующиеся в третьем бассейне  го-
 рода Балтийска. Когда я нашёл место, и мы его приготовили, то сообщили
 командованию ТВМБ и  нам  приказали  ждать  его  прибытия  на  другой
 день. Вечером следующего дня мы услышали рокот авиационных двигателей
 и настоящую рукотворную гору из водяных брызг, а на высоте пятиэтажно-
 го дома виднелась боевая  рубка с пушками на носу. И вот эта громада
 повернула на нас, и легко преодолев небольшой подъём, плавно опустилась
 на подготовленную площадку, подняв тучи песка и грунта. Носовая аппа-
 рель опустилась и на берег вышла группа  офицеров, среди  которых  был
 контр-адмирал Олейник, который хорошо знал меня. Он сразу увидел меня и
 подошёл. Поздоровался и поблагодарил за удачно выбранную площадку, а то
 они очень волновались, как произойдёт выход, хотя высота подушки у «Зуб-
 ра» почти 5 метров. Офицеры обошли судно, осмотрели подушку. Она была  в
 целости и нигде не имела порывов. Это было очень хорошо. Мы обсудили
 план дальнейшей работы. Испытания были долгими, почти две недели, но
 всё закончилось очень хорошо, и корабль впоследствии был принят на    вооружение флотов.
      Жена снова не видела меня целыми днями, а я чувствовал себя в сво-
 ей тарелке и самое главное, что я мог использовать свои знания и опыт
 для блага своей части и военно-морской базы. Занимаясь чисто штурмански-
 ми делами,  я не бросал и общественную работу.  Мы организовали совет
 ветеранов - гидрографов нашей части,  связались с  советом  ветеранов
 ДКБФ и получили нагрудные знаки ветеранов Балтийского флота. Наш совет
 проводил большую воспитательную работу, устраивал вечера встреч вете-               
 ранов, принимал  участие во всех мероприятиях части,  особенно в день
 ВМФ, 9 Мая, в День части и других. Возглавлял ветеранскую организацию
 Дудченко Александр Васильевич, капитан 2 ранга запаса, который пришёл
 к нам работать из организации ВСиАСС/ вспомогательные суда и аварийно-
 спасательная служба/. Эта часть располагалась в Военной гавани рядом
 с нами через разделительный пирс. Это был очень активный товарищ и я
 ему помогал всем, чем мог. Возглавлять самому эту организацию мне было
 ещё рано, но меня они привлекали и советовались со мной постоянно.
      Я только  становился, как ветеран. Однако все связи с бывшими гид-
 рографами я поддерживал очень активно и особенно с бывшими  начальни-
 ками гидрографического района: Красько Н.И., Божичем В.М., Бакуревичем
 Н.Н., офицерами:  Михейкиным А.С., Вилоненым В.П., Толстенко В.З.,Ль-
 вовым А.А.,  Балакшиным Н.Н., Мордвинцевым А.Н., Лапушкиным А.В., Да-
 ниловым Е.М.,  Боровковым Б.В., Горевым В.К., Стафиком Л.С., Селезнё-
 вым И.М.,  Яшмолкиным В.Е., Федоровичем А.И., Моряковым Г.А., Малыше-
 вым Б.И., Акопянцем В.А., Чернецким А.М., Берманом И.Г., Вовком О.С.,
 Плоомом Э.А., Беком Ю.И. и другими. Многие из них были участниками Вели-
 кой отечественной войны, но продолжали поддерживать связь с частью,
 а те,  кто  ушёл  на пенсию позже,  работали во многих организациях и
 всегда откликались на наш призыв - собраться.
       Наш  председатель местного комитета профсоюза Марамзин А.Н.,
 также был нашим офицером и горячо поддерживал наше начинание. Я в  это
 время тоже вступил в профсоюз. Нашли мы поддержку и в групповом коми-
 тете профсоюза Таллиннской ВМБ Василенко А.А., с которым я был знаком
 долгие годы, будучи командиром части, в которой было несколько мест-
 ных комитетов: в Хаапсалусском районе, в участке на острове Саарема,
 штурманских мастерских и наши комитеты объединяли в своём составе око-
 ло тысячи рабочих и служащих, включая маяки и группы СНО. Моя помощь,
 конечно, была необходима, и я помогал во всем, включая и организацию по-
 хорон и траурных митингов скончавшихся наших старших товарищей. За про-
 ведение такой активной работы и участия в работе профсоюза, членом ко-
 торого я вскоре стал, в конце 1988 года при подведении итогов, мне прис-
 воили звание Ударник коммунистического труда. В это же время я был и
 членом партбюро части и проводил там большую работу: читал лекции,
 проводил занятия с коммунистами, проводил беседы  с  матросами  на
 судах и  катерах и участвовал в планировании всех партийных мероприя-
 тий.
      В этом же году в стране началось какое-то интересное движение, во
 многих местах начались народные волнения, особенно в Средней Азии, но
 самые сильные начались в 1989 году уже в Азербайджане, Грузии, Кирги-               
 зии, Казахстане. Начались перемещения народов: турков-месхетинцев, ар-
 мян, русских,  кое-где начинались погромы и резня и ЦК КПСС и  прави-
 тельство не знали, что предпринять. Нам так казалось. Я по собственной
 воле писал письма в газету "Правда", в ЦК КПСС о том, что необходимо
 заняться национальным вопросом, но мне приходили скупые ответы, что
 "...ваше письмо получено" и всё. В это же время был переведён в Моск-
 ву первый секретарь ЦК КП Эстонии Карл Вайно, сильный и верный комму-
 нист и на его место прибыл с места посла из республики Никарагуа эсто-
 нец по национальности Вяляс В.И. После его прибытия в Эстонии подняли голову националисты: Саависаар, Марью Лауристин, которые стали во главе Национального Фронта и повели работу за выход из состава СССР. В Таллинне
 проходили манифестации, митинги, где выступали руководители республи-
 ки, успокаивая население, но оно не верило им, и это были в основном
 русские, которые начали чувствовать себя очень неуютно в республике.
 Все русские с тревогой смотрели на заседания Верховного Совета СССР,
 пытаясь понять, что же происходит со страной. В Эстонии, как и по всей
 стране, стало плохо с продовольствием, но не настолько, как в России,
 где было очень плохо. Эта нестабильность волновала больше всего, так
 как люди не понимали, почему все предприятия работают на полную мощн-
 ость, а продукции нет. С каждым днём становилось всё тревожнее, а мес-
 тные организации более наглыми по отношению к русским и иногда откро-
 венно говорили, что нас скоро отсюда попросят.
      В разговорах появилось слово «оккупант» в отношении всех, кто не говорит по эстонски и кто не родился в эстонской семье. Это было для нас
 не понятно по одной причине: Советская Эстония существовала с 1940 го-
 да по воле эстонского народа, который более 200 лет жил в составе Рос-
 сийского государства и не подвергался насилию чужеземцев. Однако тай-
 ной верхушке захотелось на волне национализма большей доли и вернуть
 власть прошлых богатеев снова, а для этого нужно было выдумать врага и
 им стали, конечно, русские, а потом уже украинцы, белорусы и так далее.
 Кстати на всех фабриках и крупных промышленных предприятиях, как и в
 рыболовном и транспортном флоте, основную часть составляли русские. Я
 это знал не понаслышке: мой сын работал на судах «Эстрыбпрома", где
 экипажи были в основном русские, флагманский штурман Эстонского  морс-
 кого пароходства/мой  большой друг/Кюн Николай Константинович говорил
 мне, что если бы не русские матросы, то пароходство бы стало, так как
 труд в море всегда был очень тяжёл, а эстонцы не привыкли на полгода
 уходить в море. На всех судоремонтных заводах: Балтийском, Военном  7-м
 заводе, "Эстрыбпрома» - везде работали русские. Работа там грязная,   тяжёлая, связанная с красками, сваркой, грохотом молотов и визгом кранов и лебёдок - не была по душе коренным национальностям. Крупнейший электромоторный завод «Вольта» был почти на 100 процентов укомплектован  русскими. И так везде, где требовалась тяжёлая и грязная, опасная работа.
 Даже у нас на наших судах и катерах не было почти ни одного эстонца. В
 Таллинне был даже целый район, где жили в основном русские - «Копли» и
 туда вела улица имени М.И.Калинина, который в царское время работал на
 одном из  судостроительных заводов Ревеля. Вот почему прекратили су-
 ществование, после приобретения независимости, ЭМП, "Эстрыбпром", су-
 доремонтные заводы, но к этому ЭССР ещё не подошла и только планирова-
 ла, как выжить русских из страны, а население её составляло всего 1,6
 миллиона человек и из них русских было более 650 тысяч человек, то
 есть более трети. Некоторые русские семьи начали собираться и уезжать
 и уже к 1991 году выехало более 100 тысяч человек. Эстонцы хлопали в
 ладоши, хотя после референдума ЭССР проголосовала за сохранение Со-
 ветского Союза более 78 процентов. Так что сторонников нового было ма-
 ло, но они боялись остаться и говорить что-то пока против.
      Митинги проходили  в  основном около Дворца культуры имени Лени-
 на, который был построен к Олимпийским играм 1980 года. Кто бы там не
 был, но итог получился всё равно отрицательный, но об этом я попытаюсь
 рассказать в специальной главе.

                4.1991 год.

      Страну трясло в каком-то странном психозе. Везде стали появляться
 Народные фронты, а заседания Верховного Совета СССР смотрели, как на ве-
 чера юмора или какое-то забавное представление. Появились  правозащит-
 ники и  первым  из  них трижды Герой Социалистического труда академик
 Сахаров/отец нашей водородной бомбы/, вылезли на  трибуну  новые  лица
 типа Собчака, Прускене, Гайдара, Чубайса и так далее, которые рвались к
 власти всеми силами, но основную скрипку в намечающемся  развале  СССР
 играл первый  помошник Генерального секретаря ЦК КПСС Яковлев, бывший
 посол в Канаде,  где, вероятне всего, и изменил своей стране. Странно
 было для нас слышать, что этот участник Великой отечественной войны,
 поднимет руку на всю страну и поставит своей жизненной целью/ совмест-
 но с Горбачёвым и Шеварднадзе уничтожить Советский Союз. Это он вытащил
 на свет пакт Молотова-Рибентропа о якобы передаче прибалтийских госу-
 дарств под юрисдикцию СССР. Мы то знали, что в результата борьбы латыш-
 кого, литовского и эстонского народов эти государства обратились в Вер-
 ховный Совет СССР с просьбой  принять их в братский союз советских
 республик. Мы знали, что эти государства открыли границы и Советская
 Армия вошла в них без боя, а ликующий народ встречал её с цветами.
      Прошло немногим более 20 лет и эти народы опять были с Россией,               
 как и были до этого более 200 лет. Об этом свидетельствовали многочис-
 ленные кадры кинохроники, фотографии и свидетельства очевидцев. Они
 боялись, что попадут под власть немецкого фашизма, который уничтожит
 большинство населения, чтобы освободить земли для новых коричневых ко-
 лонистов. Наиболее богатая элита этих государств желала этого, надеясь,
 что фашисты не тронут их, и они будут и дальше эксплуатировать своё на-
 селение, но когда вошли наши войска, и власть полностью перешла в руки
 беднейшего населения, эта элита частично выехала в Швецию и образовала
 там" правительства в изгнании", однако оставшиеся, за эксплуатацию сво-
 его народа, были насильно переселены в западные и восточные области
 РСФСР, но не в ГУЛАГи, там они создали свои хутора и посёлки. Такое пе-
 реселение было необходимо для того, чтобы они не организовали подполь-
 ную борьбу  для  молодой народной власти. В это же время СССР оказывал
 этим республикам огромную помощь техникой, зерном, скотом, судами и
 организовал оборонные объекты, которые защищали бы ЭССР с моря. Так
 были построены на побережье артиллерийские батареи, которые строились
 под непосредственным управлением генерала Карбышева/впоследствии жес-
 токо истерзанного и убитого фашистами, оставив его замерзать на моро-
 зе/. Батареи были построены на Куршской косе, районе Клайпеды, Папе,
 Лиепаи/ Либавы/, Акменьрагса, Вентспилса, Сааремы/Даго/, Хийумаа, Ос-
 муссара, Палдиски, Найсаар, Аэгна, Хара-Лахт, Вайндло. Были укреплены
 порты, а часть Балтийского флота находилась в Клайпеде, Лиепае, Риге.
 Таллинн стал  главной базой флота, и там же находилось управление фло-
 том. На острове Сааремаа был построен знаменитый аэродром, с которого
 были нанесены авиационные удары по Берлину в первые дни войны. Времени
 на укрепление обороны этих республик было катастрофически мало, как и
 на создание  местных  вооружённых формирований,  но и эти мероприятия
 позволили задержать продвижение фашистских войск и не дать захватить
 Ленинград. По моему мнению, вышеупомянутый пакт, сыграл очень важную
 роль, которую до сих пор не могут оценить наши новые историки, а тогда
 Советское правительство, понимая нависшую угрозу над страной, сделало
 невозможное: отвести удар от Ленинграда и Москвы войскам Гитлера.
       Представить себе невозможно, что бы было, если бы немецкие войска
 в первые дни войны нанесли удар по Ленинграду из района Пскова и Нар-
 вы. Вряд ли вторая столица устояла бы и как знать, как бы изменился
 ход войны и её итоги.
       Однако этот пакт спас Ленинград от порабощения, но сыграл злове-
 щую роль  в  деле  развала СССР и выхода из состава его прибалтийских
 республик, посчитавших этот пакт сговором за спиной их бывших  капита-
 листических правительств и потребовали «исторической» справедливости,               
 хотя после этого пакта прошло более 50 лет и результаты войны  пе-
 рекроили всю карту Западной Европы, создав страны Варшавского Договора
 и соцлагеря. Давно не было в живых авторов этого пакта и по сути дела
 он не имел ни какой юридической силы, но на волне национализма, развер-
 нувшегося в этих республиках, явился некоим знаменем, под которое быст-
 ро стали те, кто даже в этом ничего не понимал и те, кто понимал, но на-
 деялся, что это сыграет им на руку. И сыграло! Начавшиеся волнения в
 Средней Азии и на Кавказе, перекинулись в Прибалтику. Руководство пар-
 тии и правительство бездумно халатно отнеслось к этому  и  не  смогли
 навести конституционного порядка в стране, дав свободу защитникам «сво-
 боды» и "прав человека" на контрреволюционные действия.
      Этот год мы встретили, как обычно за столом, но в душе было тре-
 вожно. Наш сын только ушёл опять в море, оставив в гараже свою  маши-
 ну, которую приобрёл совсем недавно в Бельгии, за 650 долларов. "Ford-
 Fiesta"оказалась неплохой машиной, но к ней привыкнуть было трудно,
 так как кое-что было не так, как в наших машинах. Я договорился с
 друзьями о гараже и теперь она стояла в каменном гараже и за крепкими
 запорами. В гараже был хороший подвал и смотровая яма и этот гараж на-
 ходился рядом с частью, что было очень удобно. Сын оформил на меня до-
 веренность и мы иногда на ней выезжали. Перед этим он закончил автош-
 колу и сдал на права. Жена моя ушла на пенсию, хотела по приглашению
 пойти работать в школу, но переволновалась и слегла. Пришлось ей отка-
 заться от этой затеи, тем более пенсию ей дали по вредности очень
 большую по  тому  времени-130 рублей. Даже мой отец, считавшийся заслу-
 женным пенсионером, имел пенсию всего 110 рублей, но и это считалось
 весьма большими деньгами. Нас всё устраивало: я имел хорошую работу,
 пенсию, жена тоже, младший сын заканчивал 10-й класс и вполне успеш-
 но, имел много друзей и даже подругу из своего класса, которую очень
 любил, и она отвечала ему взаимностью. Мы летом выезжали часто в лес за
 черникой и за грибами и они тоже ездили вместе с нами. Всё было просто
 хорошо, да и в наших российских семьях было всё нормально, исключая
 ухудшающее с каждым днём продовольственное обеспечение, с чем в Эсто-
 нии было намного лучше, но и здесь кое в чём был дефицит, но его можно
 было найти, поискав. У нас было много друзей, как у меня на работе и в
 городе, так и у жены по старой работе, к которым мы часто ездили на их
 дачи и где весело проводили время. Особенно хорошие отношения сложи-
 лись у меня с начальником следственного управления МВД  Эстонии  пол-
 ковником Бейлинсоном Павлом Анатольевичем, командиром военного научно-
 исследовательского института контр-адмиралом Меркуловым Иваном Ивано-
 вичем, врачём Пааль Раисой Серафимовной, а также часто ездили к моему
 

                - 13 -
 другу в Риге Косте Васильеву и его жене Гале-учителю математики. Павел
 Анатольевич построил свою дачу на полуострове Виймси, недалеко от зна-
 менитого рыбколхоза имени С.М.Кирова на берегу Таллиннского залива, а
 Иван Иванович часто приглашал меня к себе в часть, где у него была
 маленькая дачка с баней и где мы ловили с ним форель в рядом протека-
 ющей речушке. Эти дни отдыха были незабываемы. Раиса Серафимовна, жена
 армейского офицера-эстонца по национальности, но родившегося в Кали-
 нинской области, была очень хлебосольна, как и муж. Они давали нам по-
 мидоры и огурцы, и вишни со смородиной, клубнику, а осенью затаривали
 яблоками. Муж был, как и я на пенсии, а служил он в пехотном полку имени
 Александра Матросова, казармы которого были в Таллинне. По воскресеньям
 часто ездили на кладбище Лиива-Кальмисту, где была похоронена мать же-
 ны и где мы уже давно поставили ей там памятник. Костя работал началь-
 ником маяка, который стоял в начале Рижского морского канала. Здесь было
 уютно, много места, была прекрасная баня, рыбалка и ещё прекраснее
 пляж, который тянулся до самой Юрмалы. Сюда мы приезжали на неделю и
 больше, а ребята любили купаться и кататься на морских велосипедах, ко-
 торых было у Кости целых два.
      В начале августа 1991 года мы уехали к жене на родину, где наме-
 чалась свадьба, вернувшегося со срочной военной службы в погранвойсках,
 её племянника.  Его  мать занималась устройством этого ответственного
 мероприятия и мы тоже помогали ей устроить жизнь молодым. Он поступил
 на службу в милицию и ему дали полкотеджа в рядом находящейся деревне.
 Туда я ездил почти каждый день, чтобы подготовить квартиру и привезти
 туда вещи и мебель, что входило в нашу машину. Свадьба состоялась в се-
 редине августа, прошла очень хорошо, и мы отдыхали от свадебной кутерь-
 мы и рано утром 19 августа услышали заявление ГКЧП о том, что они бер-
 ут власть в свои руки и что Горбачёв, как первый президент СССР пока
 низложен из-за своей неспособности руководить страной. В стране сразу
 наступил какой-то шок и немного погодя в Москве организовали митинг,
 на котором выступил Ельцин, который призвал поддержать демократические
 преобразования и не признавать ГКЧП. В ответ на это в Москву ввели тан-
 ки, но это не остановило митингующих, а в толпе случайно задавили тан-
 ками трёх человек, которые стали знаменем этого уже не митинга, а пе-
 реворота.
        На митинге потребовали ареста членов ГКЧП, что вскоре и было
 сделано. К власти пришёл Верховный Совет, и всё уже шло под руководст-
 твом Ельцина. Такие же митинги начались во всех столицах республик
 СССР, куда тоже стали вводить войска для разгона их. У нас в Эстонии
 дома остались два сына. Один только вернулся из плавания, а другой со-               
 бирался идти учиться в 11-й класс. Состояние нас родителей можно было
 понять. Мы позвонили домой, но ребята ничего об этом не знали и спокой-
 но спали.  Однако,  не смотря на это мы, быстро собрались и выехали в
 Таллинн на своей машине. Доехали мы спокойно, дороги были пустые, на
 заправках было очень мало бензина, и давали по 10 или 20 литров или
 вообще не было. У нас был полный бак, и ещё в багажнике была 20-ти лит-
 ровая канистра. Это был наш НЗ и поэтому мы заезжали на каждую заправ-
 ку, чтобы залить хоть 5 литров. Это нам удавалось, но как только мы пе-
 реехали границу с Эстонией за Псковом, бензина не стало и мы 180 кило-
 метров проехали не заправляясь. При подъезде к Таллинну, не доезжая
 несколько километров до олимпийского здания аэропорта, вся проезжая
 часть была в следах от гусениц танков. Въезд в город был открыт, мили-
 ции нигде не было. Около здания аэропорта было очень мало машин, видно
 самолёты не летали. Мы проехали мимо озера Юлемисте и не рискнули
 ехать через город, а въехали на проспект имени Карла Маркса со стороны
 Палдиски. Вскоре мы вошли в дом. Там было спокойно и ребята нас жда-
 ли. Они очень обрадовались, что мы нормально доехали. Обстановка в горо-
 де была спокойная, хотя накануне прошёл большой митинг в поддержку
 ГКЧП. Самое странное, что наш президент оказался на отдыхе в местечке
 Фарос в Крыму без связи и он не «мог» руководить страной. На самом деле
 это, скорее всего, была его  инсценировка,  чтобы  в  дальнейшем  сдать
 страну приемнику-Ельцину, а может быть просто перепугался и не зря на-
 род сочинил частушку про Фарос и про понос, которым со страха заболел
 Горбачёв.
      Нужно было что-то делать. Я был ещё в отпуске. Старший сын очень
 хотел тоже отдохнуть на родине, и мы решили поехать на его машине
 только вдвоём с расчётом, что он там отдохнёт и приедет домой поез-
 дом, а машину я перегоню позже. Так всё и произошло. Мы спокойно дое-
 хали до места, где нас уже ждали сестра жены и двоюродный брат, который
 только недавно женился, но на свадьбу, он тогда не попал. Мне очень
 понравилась свидетельница невесты и мне захотелось познакомить с ней
 сына. Сестра жены обещала, но я уехал в Таллинн на поезде через Ри-
 гу. Шли первые дни сентября. Я приехал в Таллинн уже вечером следующего
 дня. Сын остался у тётки и при мне за шашлыком впервые встретился с
 этой девушкой. Я вышел на работу. Никаких изменений в части пока не бы-
 ло замечено, хотя резко сократилось финансирование. Шли разные разгово-
 ры и особенно о том, что Эстония введёт свои деньги, взяв за основную
 валюту немецкие марки из расчёта за 1 марку-8 крон. Поговаривали уже в
 открытую о выходе Эстонии из состава Союза. Всё это нас очень беспо-
 коило и жена решила все деньги перевести на вещи, которые  ещё  можно               
 было купить в магазинах. Примерно через две недели позвонила сестра
 жены и сообщила о том, что сын уехал со знакомой ей девушкой под Моск-
 ву в местечко Протвино на машине и что она просит меня приехать по-
 быстрее, чтобы с ним перегнать машину в Таллинн по его просьбе. Под-
 робности на месте. Я отпросился на несколько дней и тут же выехал че-
 рез Ригу за сыном. Вечером следующего дня я был на месте. Сын смущённо
 встретил меня и сказал, что собирается жениться. Я спросил: "На той
 девушке?"" Нет, сказал он, на другой. Та мне понравилась, но она чес-
 тно сказала мне, что дала слово дождаться своего парня, который служит
 в армии, хотя я ей и нравлюсь, и поэтому на дружбу со мной я получил
 отказ. Меня познакомили с девушкой, которая приехала сюда на несколько
 дней. Она дочь местного врача, а мать её лаборант в районной больни-
 це. Сама она закончила мединститут и работает санитарным врачом в го-
 роде Протвино. Она была замужем, но муж её недавно трагически погиб. Я
 ездил к ней, и мы решили пожениться."
      -Это окончательное решение? - спросил я.
      -Да. Я обязан выполнить обещание.
      -Когда?
      -Я её привезу, как только мы приедем в Таллинн.
      -А где она сейчас?
      -В Протвино.
      -Ну что ж! Это твоё решение. Давай будем собираться в дорогу.
      Через два дня мы выехали в Таллинн рано утром и уже вечером это-
 го же дня были дома. Жена встретила нас встревожено, так как мы ей ни-
 чего не рассказали по телефону. Сын всё ей рассказал и вскоре уехал в
 Протвино. Его отпуск, по сути, только начинался. В середине сентября ме-
 сяца КПСС  распустили  решением ЦК КПСС и Верховным Советом СССР. Жена
 сдала документы в райком партии, а нам выдали документы на руки через
 политотдел Таллиннской ВМБ. Прекратили работу сразу все политорганиза-
 ции. Мы остались без партийного руководства.  Стало жутковато! В Тал-
 линне открылось консульство РСФСР. Стал вопрос о гражданстве. В нашей
 семье решение было однозначное - мы граждане России и поэтому мне приш-
 лось выстоять  громадную  очередь,  чтобы  получить справки на членов
 семьи о том,  что мы граждане России. Мы в своём решении были не оди-
 ноки.
      Однако новые события в семье отодвинули наши заботы и волнения в
 сторону. Приехал сын и привёз с собой невесту. Свадьба была назначена
 на 8 ноября 1991 года. Мы начали подготовку и заодно решать проблему
 её прописки, но этот вопрос эстонскими властями не решался  уже. Они
 просто не желали прописывать у себя ещё одного русского. Трудно стало
 

                - 16 -
 и с работой. Без прописки её, даже как врача, никуда не брали, хотя
 места были. Я обращался во многие места, но стена была непробиваема и
 ребята пока жили у нас в одной из комнат, которую мы им предоставили.
      На работе у меня тоже произошли изменения. Случилось это в пос-
 ледние дни сентября. Однажды я пришёл на работу, но выхода в море не
 было, и я просто сидел, работая над документами. Зашёл дежурный по час-
 ти и попросил меня подойти к командиру части по какому-то вопросу. Я
 быстро поднялся и пришёл к нему, благо наши кабинеты были на одном
 этаже. Когда я вошёл к нему, то увидел там достаточно молодого подтяну-
 того человека в форме капитана дальнего плавания торгового флота.
      -Вот товарищ Успенский, бывший командир части, инженер-гидрограф,
 который имеет богатый опыт по специальности, - представил меня командир
 капитан 3 ранга Попов Сергей Валентинович.
      -Кыутс Тармо  Бернхардович, - представился капитан, - начальник Таллиннского мореходного училища. Борис Евгеньевич, я о вас давно слышал
 и только хорошее от своих товарищей и преподавателей училища. Я хочу
 предложить Вам сформировать кафедру гидрографии  на  базе  училища  с
 учётом, что со  следующего года наше училище становится высшим и будет
 готовить для Эстонии не только штурманов и механиков, но и гидрографов
 и гидрометеорологов. С такой задачей нам не справиться, так как в Эсто-
 нии нет ни одного специалиста по вашему профилю, там более по гидроме-
 теорологии. Мы намечаем на следующий год набрать первый курс в коли-
 честве 40 человек. Пока кафедры нет, и мы просто предлагаем  Вам  долж-
 ность начальника лаборатории гидрографии. Обещаем подобрать Вам и про-
 фессорско-преподавательский состав из опытных людей, но которых вы
 должны обучить  для  проведения занятий по специальности. С командиром
 мы обо всём договорились и мне нужно только Ваше  согласие. Мы готовы
 принять вас переводом.
      -Задача, поставленная Вами, слишком тяжела и одному с ней не спра-
 виться, да и Вы, наверное, не очень представляете, что такое гидрогра-
 фия. Я подумаю, и скорее всего мой ответ будет положительный, но  я
 представлю программу, а вы решайте - сможете ли вы её выполнить.
      -Я согласен на все условия и очень надеюсь на Вашу помощь. Я  и
 преподавательский коллектив ждёт Вас, - сказал Кыутс.
      -Отпускаете, Сергей Валентинович? - спросил я.
      -Да надо помочь, а мы тут справимся. Лев Степанович уже после опе-
 рации оправился и выходит на работу, а работы не так уж много. Конеч-
 но, жаль, что Вы уходите, но мы всегда ждём Вас обратно в любое время.
      Я вернулся в кабинет и ошарашил своего напарника предложением,
 которое получил в кабинете командира.               
      -Ну, вот! Опять я один буду в море ходить. Мы же так здорово срабо-
 тались после Виктора Житкова/это был старый девиатор, который недавно
 скончался и с которым работал Лев Степанович/,-горестно вздохнул он.
      -Я надеюсь, Лев Степанович, что скоро увидимся, тем более Вы соби-
 раетесь переезжать в Орловскую область. Там может быть и встретимся?
      -Было б здорово, вот только там моря нет. Как будем жить?
      -Воспоминаньями, Лев Степанович, воспоминаньями!
      Мы оба  вздохнули и продолжили свою работу, но мысли мои были уже
 в программе подготовки курса. Вспомнил сразу нашу училищную  систему
 подготовки и мне стало ясно, что училищную систему здесь применить бу-
 дет невозможно. Нужно было искать другой путь, но сначала определиться
 с предметами и с преподавателями. Мне одному охватить весь курс, то
 есть две группы, не удастся.  Будут,  конечно, одинаковые предметы, но
 спецификация разная  и  здесь будет трудно,  особенно с практическими
 вопросами. Здесь только мне придётся тянуть  практическую  топографию,
 геодезию и гидрографию, которая складывалась не только из промерных работ, но и из соединения первых двух и всё это на одном планшете, а практическая гидрометеорология  складывалась  из  океанографии и метеорологии, а это уж совсем разные вопросы. В общем, в голове была каша от дум и вопросов. С этим я и пришёл домой. Жена ничего не сказала против, но и не обрадовалась, так как знала, раз я куда-то согласился, то меня долго не будет и я весь уйду в работу, да к тому же у нас намечались
 такие изменения в семье. Кроме всего прочего мы летом ездили по врачам
 с младшим сыном, но ничего определённого нам не могли сказать по его
 заболеванию и парень стал комплексовать и вскоре перешёл на заочное
 обучение в школе, то есть не посещал уроки, а сдавал зачёты. Для нас
 это была неприятность, но для сына выход из положения, тем более его
 друзья по школе часто посещали его дома. Он увлёкся компьютерами и со
 старшим братом собрали сами свой первый прибор и запускали его при по-
 мощи программ, записанных на магнитофонных лентах.
      Первого октября я прибыл первый раз в училище. Меня встретил Кы-
 утс в своём кабинете и обрадовано представил меня своим заместителям
 и начальникам кафедр. Многих я знал по старой службе на флоте, о неко-
 торых слышал в разговорах. Меня определили на курс морской практики,
 начальником, которого был Финёв Лев Васильевич, а помощником Михейкин
 Александр Соломонович, мой старый знакомый по службе в гидрографии
 Балтийского флота. Он был очень рад и стал меня со всеми знакомить. Хо-
 чу сказать, что коллектив училища к этому времени был очень сильный.
 Штурманское дело преподавал Жохов Виктор Иванович, морскую практику
 Юрий  Иванович  Каменский, который впоследствии стал моим настоящим               
 другом. Это был очень знаменитый человек. Без него не проходила ни
 одна регата, так как он был судьёй всесоюзной категории. Он меня
 вскоре познакомил с корреспондентом газеты" Молодёжь Эстонии "Марком
 Левиным, который много писал тогда о премьере СССР Рыжкове Николае
 Ивановиче, с которым был знаком лично и не раз был у него дома. Зам-
 естители Кыутса Т.Б. были Лаури Хиллар Густавович и Олле Эдгар Вла-
 димирович.
        Я представил программу подготовки курса, и она была утвержде-
 на. Теперь я имел полное основание заниматься курсом, но меня уже нача-
 ли привлекать к практическим работам со штурманами по работе с хроно-
 метрами, часами, секстанами, лагами, гирокомпасами, эхолотами и так
 далее. Я не сопротивлялся, так как мне нужна была практика общения с
 курсантами. Я занялся формированием литературы по курсу и сразу же в
 этом оказалась трудность. Её просто не было в Эстонии. Стал добывать
 и договариваться о комплектовании и покупки этой литературы через моё
 бывшее депо карт и книг в части. Начальство шло мне навстречу, но ми-
 нестерство образования Эстонии с трудом решало эту проблему. Оно обра-
 тило внимание на то, что все книги идут на русском языке и рекомендо-
 вало найти переводчика на эстонский язык, но как можно было перевести
 специфичную терминологию многие не знали. Я обратился тогда к старшему
 лейтенанту Тармо Сёёту, который прибыл в часть после окончания училища
 и служил уже два года. Он согласился сделать перевод пока инструкции
 по промеру. Я в это время уже заказывал через часть теодолиты, нивели-
 ры, рейки, кипрегели, штативы, буссоли, зонты топографические, ленты
 мерные стальные со шпильками, масштабные линейки, женевские линейки,
 карты и так далее, что можно было достать только на складах бывшей
 моей части.
      Вот в таких трудах подошёл и день свадьбы. Она состоялась в Загсе
 в одном из районов города Таллина. После росписи  ездили  к  памятнику
 "Русалке" в Кадриорге, на обрыв в районе маяка Суурупи, по историческим
 другим местам. Застолье было на квартире, так как гостей и  родственни-
 ков было  совсем  мало. Молодые  продолжали жить у нас, а я всё пытался
 решить их проблемы, но решить мне их так и не удалось. Сын  в  связи  с
 женитьбой попросил   дополнительный   отпуск, а   тут   вроде   прошёл
 слух, что «Эстрыбпром» закрывают, а все суда уходят в Россию, так как  они принадлежали Министерству  Рыбной промышленности СССР. Начались сокращения экипажей, и я устроил сына, когда он уволился, на  один  из  наших больших гидрографических катеров, электрорадионавигатором.
      В училище также начались подвижки, и  пошёл  разговор  о  том, что
 "рыбку» Таллиннское училище  рыбной  промышленности/объединяют с Море-
 

                - 19 -
 ходным училищем и его делают высшим, то есть  осуществлялись  те  сло-
 ва, которые мне  говорил Тармо Кыутс. Я получил звание "капитана малого
 плавания» с нашивками двумя  широкими, одной  узкой  и  широким  вензе-
 лем. Такие же  были  и погоны на рабочей куртке. Всё обмундирование мне
 пошили в спецателье торгового флота, и я уже ездил на работу  в  форме
 моряка торгового флота.
      На политической арене было жарко. СССР распался, Эстония  получила
 самостоятельность, а когда в Эстонию приезжал Ельцин, то его смертельно
 пьяного тайно отвезли в Ленинград, не дав ему  встретиться  с  русски-
 ми. Мы все увлекались передачей "600 секунд" и мой сын выходил в море на
 катере вместе с их ведущим Александром  Невзоровым, а  на  борту  была
 надпись «Наши». Мы потом встречались в «ленинской» комнате с ним и он нам много всего рассказал, что делается в Ленинграде и как он  работает   со Светланой Сорокиной, как  он снимал события в Риге и Вильнюсе, о судьбе
 наших военных. Мы тоже переживали, что будет с нами.
      Вот в такой обстановке закончился 1991 год. Это был один из труд-
 несших годов, но впереди был не легче, но об этом в следующей главе.

                5.1992-й "чёрный» год.

      Мы отметили праздник Нового Года за праздничным столом, но празд-
 ника не  получилось из-за обстановки в нашей стране и из-за отношений
 эстонских властей к "некоренному" населению. Все наши военнослужащие, которые ещё  служили  в частях, получили указание прибывать на службу "по
 гражданке". Это был самый настоящий позор для нашей армии и флота, а по
 телевидению всё  чаще звучали слова "оккупанты". Резко возросла реклама
 против русских, в которой были показаны бегущие по рельсам люди с  че-
 моданами. Звучал лозунг "Чемодан, вокзал, Россия". Везде  шли сокращения и особенно русского населения и незнающих эстонский язык. Начинали по-
 говаривать об экзаменах на знание эстонского языка буквально для всех
 иноязычных. В магазинах не отпускали товар и не подавали, если  его  не
 спрашивали на  эстонском  языке. Плохо  очень стало с хлебом. Появились
 очереди за ним с раннего утра. Пропали многие продовольственные товары
 и промышленные. Жить становилось с каждым днём труднее. Я получал зарп-
 лату в эстонских кронах, как и жена пенсию. На наших судах также  выда-
 вали зарплату в кронах, как и воинское финансовое содержание. Поехать в
 командировку в Калининград стало проблемой, так как везде были  другие
 деньги. В самой России стало тоже очень трудно. Ввели продовольственные
 карточки, магазины были пусты. Горбачев отказался от власти и его заме-
 нил Ельцин, который  провозгласил везде и во всём самую большую самос-
 тоятельность: "Берите, сколько можете проглотить!» - говорил он. На  самом деле всё  это  приводило к анархии, и в Россию хлынул поток беженцев и вынужденных переселенцев, которых в ней никто  не  ждал. Мне  позвонила моя сестра, которая  работала в облисполкоме и посоветовала моей семье переехать в Тулу, где подать документы на жилье, так как я  там  призывался в армию. Я послушался её и привёз документы в облисполком и сдал в один из отделов, которые принимали  документы  на  жильё, сообщив, что меня поставили  на  очередь. Приехать в Тулу я не мог, так как жить там было негде, и пока оставался в Таллинне, ожидая решения квартирной  комиссии, но таких  желающих  было слишком много, а жилья почти не строилось, вот почему мы и не рисковали.
      Я продолжал  работать  в  училище, но именно с первого января оно
 перешло на новый штат и теперь именовалось как «Центр морского  обуче-
 ния". Многих преподавателей попросили на «пенсию» и уволили, однако Кыутс меня отстоял, и я много уже сделал, чтобы организовать подготовку  уникальных для  Эстонии  специалистов. В это же время началось гонение на
 наш военно-морской флот в разделе того, что  он  затопил  в  акватории
 прибрежных вод  Эстонии боевые отравляющие вещества/ОМП-оружие массо-
 вого поражения/. Я выступил по финскому  телевидению  с  опровержением
 этих наговоров, так  как  знал, что  в прибрежных водах этой республики
 никогда не затапливали ОВ/отравляющие вещества/.Я это делал открыто с
 указанием мест  затопления выслуживших срок хранения боезапаса времён
 первой мировой войны. Все эти места были нанесены на наши  навигацион-
 ные карты  и  все штурмана обходили эти районы в целях безопасности, а
 также рассказал о тех судах, которые были потоплены немцами  в  период
 Отечественной войны при переходе из Таллинна в Кронштадт нашего флота
 в район Нарвского залива, с наименованием потопленных судов. Эстонскому
 правительству это  очень  не понравилось, но обвинения были сразу сня-
 ты. В этот же период времени я познакомился с радиожурналистом Дмитри-
 ем Кленским, с которым мы сделали ряд передач о маячной службе на тер-
 ритории Эстонии и о такой специальности, как гидрографы. Это  была  моя
 тема и  она очень тепло была встречена слушателями, и это дало возмож-
 ность нашей части работать без сбоев в системе  обеспечения  безопас-
 ности мореплавания  в прибрежной зоне Эстонии. В это же время мой друг
 Марк Левин взял у меня интервью по этой тематике и напечатал в  газе-
 Те "Молодёжь Эстонии" большую  статью. Она  была замечена властями и это
 тоже помогло Кыутсу отстоять идею  подготовки  гидрографов  в  Центре
 морского образования. Однако  власти заимели на меня "зуб", но я об этом
 не знал, но догадывался.
      Вскоре меня вызвали к начальнику центра и представили нового ра-
 ботника на будущей кафедре профессора математики Кустова  Лаэгна, ко-
 торый преподавал её в Калининградском высшем мореходном училище и пе-               
 реехал в Таллинн на постоянное место жительства. Вместе  с  ним  почти
 одновременно приехал  профессор  Керченского  мореходного училища Аре Пааво Павлович, который стал вскоре заместителем Кыутса. Пааво  Павлович  довольно плохо говорил по эстонски, жена у него была русская, а дети все
 жили в России. Я с ним очень подружился и он мне во многом помогал ре-
 шать мои проблемы, так как очень хорошо знал штурманские предметы и мы
 с полуслова понимали друг друга. С Куставом Лаэгна было  нелегко, это
 был очень  болтливый  человек, с двойной душой и абсолютно несведущ в
 морских делах и предметах. Я хотел, чтобы он читал курс гидрометеороло-
 гии и  геодезии, так как там сплошная математика, но когда я ему расска-
 зал основные принципы этих дисциплин, он тут же отказался, хотя у  него
 была даже  работа  по решению основного уравнения погоды. Мне пришлось
 уговаривать его и мы пришли к решению, если этот курс я  прочитаю  для
 него сам  сначала  и покажу на практике, как работать с геодезическими
 инструментами и выполнению на них поверок.
      В марте  месяце мне исполнилось ровно 50 лет. Весь преподаватель-
 ский коллектив Центра был собран, чтобы поздравить  меня  с  этой  да-
 той. Тармо Кыутс  зачитал  памятный  адрес и приказ о моём поощрении в
 1000 крон. На кафедре кораблевождения мои друзья от всего сердца обни-
 мали меня и говорили тёплые слова. Мы всё это отметили там. Пришел Паа-
 во Павлович и откровенно рассказал о планируемых мероприятиях в Цент-
 ре, а также выразил сожаление, что приехал из Крыма сюда, где у него ос-
 тался дом и самые хорошие и верные друзья. Мы его понимали и от  этого
 понимания на сердце становилось теплее, что вокруг нас ещё есть замеча-
 тельные люди. Меня поздравил Юра Каменский и пригласил вместе с Марком
 Левиным отметит  этот  день  у  него. Мы были не против. Поздравлений в
 этот день было очень много. Поздравил меня и новый  командир  Таллинн-
 ской военно-морской базы контр-адмирал Юрий Белов, бывший командир ба-
 зы вице-адмирал Зарубин Л.К., бывший работник правительства ЭССР Запо-
 рожцев И.И., начальник штаба ВМБ контр-адмирал Попеко Э.А., многие офи-
 церы штаба и тыла базы во главе с капитаном 1 ранга Латырцевым В.М., с
 которым я был знаком с первого дня службы в Таллинне. Поздравил меня и
 редактор книги "Альфа и Омега" Лухавеэр Олев, которому я помогал  приоб-
 рести бумагу  для  новой  книги, Кюн Н.К. - от Эстонского морского паро-
 ходства, Романов В.Г. - от ГУНИО МО, Толя Пичугин от департамента водного транспорта, Виталий Рябиков - председатель  рыбколхоза  из Хаапсалу, Юрий Паальма - руководитель фирмы"TRICYCLE FILMS  Ltd." -которому  я  помогал снимать фильм и многие многие другие. Съездили мы и к моему другу Бейлинсону П.А., который был очень рад с нами пообщаться и поздравить меня. До сих пор в душе остались самые тёплые воспоминания об этом дне и о том, как много осталось там сейчас моих друзей  и  товарищей, которые действительно видели в каждом человека, о не "нацмена". Особо отметили мой день рождения, и юбилей в части. Был накрыт огромный стол  в ленинской комнате в виде буквы «П» и все мои товарищи по
 службе и работе поздравляли меня. Это было неожиданностью, так как стол
 организовали мои  друзья - ветераны. На всём фоне той жизни это действи-
 тельно было самое замечательное событие в моей жизни. Спасибо им за то
 внимание ко мне и уважение.
      Однако будни скоро затмили все, и юбилей ушёл в прошлое, как и по-
 ложено в  жизни. Нам  нужны  были программы подготовки для высшей шко-
 лы. Такие программы были только в Ленинграде в Высшем мореходном  учи-
 лище имени С.О.Макарова и в моём училище. Я доложил об этом Аре П.П. Он
 поддержал меня, и нам выдали документы в  командировку  в  Ленинград. Я
 предварительно договорился   со   своими  знакомыми, которые  работали
 там. На машине Кустава Лаэгна/я за рулем, так как он не знал  Ленингра-
 да/мы выехали вместе. Решили сначала заехать на Псковское озеро на да-
 чу Кустава, переночевать там, а рано утром ехать в Ленинград. Доехали мы
 быстро и приехали в «макаровку» к моему другу и однокашнику по учёбе и
 по Кубе Олегу Дуеву. Он нам очень много дал материала, и я  решил  зае-
 хать к  своим  однокашникам ВВМУ имени Фрунзе к капитанам 1 ранга Юре
 Машкову и Толе Волкову. Первый из них дал материал по  гидрометеороло-
 гии, а второй  по топографии и геодезии. План командировки был выполнен
 и мы вечером выехали в Таллинн, но сначала опять заехали на дачу, поло-
 вили рыбу, помылись  в  сауне  и  утром  приехали в Таллинн. Лаэгна был
 очень доволен поездкой, а вот я устал от ленинградского движения силь-
 но. У меня  накопилось  несколько  дней отгулов, и мы решили со старшим
 сыном перегнать его машину к родителям жены, так как у них был гараж и
 там пока ничто не стояло. Ехать решили втроем: я сын и его жена. Мы спо-
 койно выехали из Эстонии, проехали Белоруссию, и опять поехали по  Рос-
 сийским дорогам  и  на  окружной  дороге вокруг Брянска на Орёл у нас
 заглохла машина и никак не хотела заводиться. Дело  было  уже  ночью. Я
 остановил грузовую  машину и попросил на буксире дотащить до поворота
 на наш поселок. Это был огромный КАМАЗ, а буксирный трос был длиной  не
 более 5 метров и получалось, что мы были почти под колёсами этого монс-
 тра. Сын отказался сразу ехать на буксире, так как никогда не  ездил  в
 таком качестве. Поэтому  сел  я  и мы поехали. Если бы я знал, что такая
 езда будет, то никогда бы не поехал именно  за  КамАЗом. Водитель  гнал
 машину со скоростью более 80 километров в час, иногда резко тормозил и
 я всё время боялся въехать в него. Жену сына я посадил к  водителю, так
 как боялся за нее, если со мной что - либо случится. Я буквально был весь мокрый от такой гонки и напряжения и  наконец,  этот  марафон  кончился. Начинался рассвет, а  мы стояли на перекрёстке и ждали попутной машины, но её не было и тогда мы стали втроём толкать её по дороге к по-
 сёлку. Дорога была  с  наклоном и мы, используя эту возможность и инер-
 цию, проехали до моста, за которым начинался подъем. Вот здесь-то мы стали основательно, но  на  наше  счастье  показался свет автомобиля и мы
 дружно стали голосовать. Машина остановилась. Это  оказался  Уазик или,
 как его  называют в народе, «буханка". Водитель взял нас на буксир и до-
 тащил до железнодорожного вокзала, а от него мы опять под горку доеха-
 ли, наконец,  до дома. Поставили машину в гараж, и я буквально свалился
 от усталости и напряжения. В этот же день я уехал в  Ригу  и  потом  в
 Таллинн, а сын  и его жена остались ждать от меня известий по дальней-
 шему задуманному плану. Я вернулся опять к своей работе в Центре.
      Теперь после того, как всё было собрано, я взялся  за  составление
 программ и курсов лекций. Старший лейтенант Тармо Сёёт не смог перевес-
 инструкции, так как многих терминов не было в эстонском языке. Я об этом
 доложил на учёном совете и рекомендовал начать обучение на русском язы-
 ке, так как для этого вся учебная литература имелась в  наличии. Предс-
 тавитель министерства образования с каменным лицом выслушала мой док-
 лад. Кыутс поддержал моё предложение, как и все другие, в  том  числе  и
 новый профессор  из Тарту по специальности географ, который должен был
 преподавать на нашей кафедре. Решение  было  принято, но  распоряжением
 министерства образования меня перевели в простые лаборанты, как незна-
 ющего эстонский язык. Это было принято в разрез мнения учёного  совета
 и Кыутс  Т.Б.подал  прошение об отставке. Оно было принято, так как ми-
 нистерство не удовлетворяла защитническая роль руководителя Центра  в
 отношении русских  специалистов. Начальником  Центра был назначен про-
 фессор Аре П.П. Он пришёл ко мне в кабинет, и мы с ним долго разговари-
 вали и  он  мне  честно рассказал о позиции министерства. Он предложил
 мне так же руководить, хотя начальником лаборатории назначили  профес-
 сора Кустава Лаэгна. Новый профессор из Тарту абсолютно ничего не знал
 по нашей специальности и я начал ему читать основы топографии, а  Кус-
 таву геодезии. Начались приёмные экзамены, и на первый курс было приня-
 то не 40 человек, а 20-по 10 курсантов в учебной группе. Я сам  отбирал
 желающих. В основном  это  были русские ребята. Эстонцы в этот Центр не
 шли или их было единицы. Мой расчёт был правильным.
      В августе  я  ушёл  в отпуск и занялся личными делами, которые не
 прекращались всё это время. Младший сын закончил школу, сдав все экза-
 мены и  получив  аттестат  зрелости нового эстонского образца. Старший
 сын работал на катерах и мы, поняв, что им ничего  здесь  не  светит, по               
 совету моего  друга, начальника  гидрографической  службы  Балтийского
 флота Юры Сидорова, решили его призвать на службу  в  чине  мичмана  и
 направить его в Приморск для прохождения службы в той части, где я на-
 чинал служить лейтенантом. Вскоре приказ Командующего ДКБФ был  подпи-
 сан и  я на нашем судне с вещами отправился в Балтийск, а через неделю
 я их встречал в Калининграде и привёз в двухкомнатную квартиру. Конеч-
 но, это была  квартира  не  люкс, но жить там можно было, хотя невестка и погрустнела от такой перспективы. Я представил командиру части  своего
 сына и отправился в Калининград к Юре. Там я его попросил помочь моло-
 дой семье стать на ноги и защитить от всех неприятностей. Он обещал  и
 мои друзья, которые знали сына по Балтийску, когда я там служил, обещали
 помочь. Это был Корнис В.Ф.,Корогодский С.Н.,Горожанкин В.Ф.  и многие
 другие, которые хорошо  меня  помнили  по Приморску и Балтийску. Кстати
 это здорово помогло. Сын с женой часто ездил к Сидоровым в  гости, жена
 заимела старшую  подругу  в  Приморске  и свободное время проводила у
 нее. Анна Александровна была раньше учителем начальных классов и рабо-
 тала вместе  с  моей  женой в Приморской школе. Я вернулся в Таллинн и
 теперь мои руки были немного свободнее. Сын в России и устроен, а вот у
 нас ещё ничего не было решено. Младший сын никуда не стал поступать да
 и на личном фронте у него были неприятности, и он очень хотел  быстрее
 уехать их Эстонии, но как это было сделать, не знал пока.
      Начался сентябрь и новый учебный год. Я вышел из отпуска и пришёл
 на кафедру. Там хозяйничал Лаэгна и я понял, что за время моего отсутс-
 твия он  провёл  большую  работу, чтобы  избавиться  от меня, думая, что
 справится с поставленной задачей, тем более сейчас шёл  подготовитель-
 ный курс  и  дисциплин  специфических  пока  не  было. Это  было везде
 так, потому что без высшей математики, физики и других наук нельзя было
 преподавать наши  предметы. Я  понемногу  делал свою работу, но в конце
 сентября меня вызвали к  начальнику  Центра, где  Аре  Пааво  Павлович
 представил мне  ультиматум  от министерства образования, что я не имею
 права преподавать, так как я не учился в Эстонии и не знаю языка в со-
 вершенстве. Пааво очень переживал за меня, но сделать ничего не мог, тем
 более, что профессора мои доложили, что справятся с  этой  работой  без
 меня. Я успокоил его, сказав, что я ожидал это, что бороться и доказывать ничего не буду, а  прошу  переводом  направить  меня  обратно  в  свою часть, тем более  что  договорённость об этом была, а к этому времени и девиатора там не стало. Лев Степанович со всей своей семьёй уехал навсегда в  Орловскую  область. Все преподаватели с горечью провожали меня, так как за год работы я со всеми сдружился и вокруг нас образовался крепкий  товарищеский  коллектив. Жалко  было  потерянной энергии и времени, но я всё ещё надеялся, что моё  начинание  не  пропадёт. Лаэгна меня успокаивал  и  говорил, что  он  меня  не оставит в покое и будет спрашивать по тем или иным вопросам. Это была инсценировка. Он ни  разу мне не  позвонил  после  моего  ухода в противовес моим друзьям. Очень сильно переживал Юра Каменский, даже слёг от сердечного приступа, но мы с Марком  быстро  его подняли на ноги шутками и юмором. С Марком я виделся очень часто, так как преподавал ему уроки езды на его машине «Ауди-80",которую он  привёз  из ФРГ, когда был там в командировке. Он успешно сдал экзамены на вождение и теперь довольный раскатывал по Таллинну и, выезжая, с  нами  в лес и в Пярну. Он с Юрой часто приезжал ко мне или мы приезжали к Каменскому и там  весело  и  дружно  проводили время, обсуждая все  насущные вопросы, которых было более чем достаточно. Я начал готовиться к отъезду, так как чувствовал, что нам здесь жить не дадут. Я  сходил  в миграционный комитет и заполнил форму желающего выехать из Эстонии. Эту форму мне выдали без задержки. Она давала право получить разрешение на вывоз имущества.
      Кончался октябрь. Я всё подготовил, но остался один вопрос - моя машина. Вот тогда  и помог мне Юра Каменский, который согласился ехать со
 мной до Москвы через Ленинград, говоря, что это нужно  ему  по  делам. Я
 понимал эту его душевную хитрость, которую поддержал и Марк. Мы выехали
 7 ноября в Москву с эстонскими номерами, чтобы нас не останавливали на
 границе, так как нас предупредили, что машины без номеров не пропускают
 и это была правда. Нас никто не остановил, а вот другие машины без  но-
 меров там  стояли  и  что-то  доказывали. Погода была мокрая, туман, а в
 Москве уже подморозило. Я высадил Юру по его просьбе на  Ленинградском
 проспекте, а сам, повернув на развязку, оказался на МКАДЕ и через полча-
 са был на Симферопольском шоссе, чтобы попасть  в  Тулу. Мы  ехали  всю
 ночь. Я устал  и засыпал за рулем, поэтому остановился и немного поспал
 и в 12 часов дня был у сестры в Туле. Там меня уже ждали и я  с  зятем
 сестры поехали на его автостоянку и поставили машину на долгое хране-
 ние. Потом вернулись обратно, поседели немного и я вернулся в Москву  и
 вечером выехал  в  Таллинн. Утром я был уже дома. Теперь осталось найти
 транспорт, чтобы вывезти все вещи на родину в дом отца, который предос-
 тавил мне такую возможность.
      Все эти свои действия я делал в тайне от  окружающих  и  говорил
 наоборот, что мы  никуда  не  уезжаем, но  вещи  я  постепенно упаковы-
 вал, продал гараж и сходил на завод судоремонтный  к  начальнику, чтобы
 выехать, просто выписавшись и не сдавать квартиру. Начальник завода Шо-
 коло Анатолий Петрович, который знал меня через свою дочь, которая дру-
 жила с  моим сыном, разрешил эту операцию сделать, а ключи передать со-               
 седям. В конце ноября я уволился с работы, так как договорился с транс-
 портом. КамАЗ с прицепом и на нём два 5-ти тонных контейнера шёл в Ту-
 лу за яблоками в совхоз Богучарово. Это было совсем рядом со  мной. До-
 говорились на условиях, что я заправлю КамАЗ топливом до места и потом
 по прибытии в Таллинн его заправят  ещё  раз. Часть  должна  была  мне
 деньги за работу и расчёт, и за эти деньги я купил дизельное топливо в
 части и заправил машину под  завязку, как  говорят. Мои  механику, узнав
 для чего это делают, не пожалели залить и ещё 200 литров в машину, чему
 водители были очень рады. С топливом в Эстонии было  по-прежнему  очень
 плохо. Я получил  на руки все документы и разрешение на вывоз имущест-
 ва. 10 декабря вечером уехала моя жена в Москву на поезде, а  я  и  сын
 остались грузить контейнеры. Вечером подошёл КамАЗ и мы стали грузить-
 ся. Мне опять помогли Марк и Юра. В пустой квартире мы на прощанье  вы-
 пили по  50 грамм, крепко обнялись и в 12 часу ночи двинулись на выезд
 из Таллинна. Сын в это время сильно заболел ангиной, и мы его  положили
 на полку  в  кабине за сиденьями водителя и пассажиров. В 5 часов утра
 мы подъехали к границе в городе Нарва. Нас остановили эстонские погра-
 ничники и  стали  спрашивать  водителя, куда он едет. Тот сказал, что за
 яблоками в Тулу и будут ли они смотреть контейнеры, но те не  стали  и
 пропустили нас. В  Ивангороде  нас  уже встретили наши пограничники и
 приветливо пожелали счастливого пути по родной земле.
      Я ехал и думал о том, что вот так заканчивается моя «одиссея» в об-
 разе вынужденного переселенца, без квартиры, без каких либо  надежд  на
 нормальное существование, отдавший  своей родине 25 лет военной службе
 не считаясь ни с какими трудностями, отслуживший стране, которой теперь
 нет, служивший той  идеологии, которой  тоже  не  стало, вложивший много
 труда в ту республику, из которой теперь тёмной ночью приходиться  бе-
 жать, как какому-то преступнику. На душе было так плохо, что порой каза-
 лось, что я не живу, а нахожусь в каком-то сне ужасов и что мне всё это
 снится, но бегущая  под  колёса дорога и встречные огни машин, говорили
 об обратном. Я достигший определённых высот в службе и в  жизни, должен
 начинать всё  сначала и где-там, где родился, где учился, откуда пошёл в
 жизнь, где живут дорогие для меня люди и где находятся отеческие моги-
 лы родственников  и  дорогой матери. Слезы наворачивались на глазах от
 того, что моя семья всё потеряла, разъехалась, потеряла  положение, условия жизни  и  теперь едет в старый разрушенный дом с печным отоплени-
 ем, где живёт и ждёт слепой 80-ти летний отец, который тоже, как и я, остался практически  без средств существования и не ожидающий ни откуда
 помощи, так как никогда и ни у кого  ничего  не  просил, чувствуя  себя
 высшей степенью  интеллигентности  и самопожертвования и отдавший на-               
 родному образованию всю свою жизнь. Что я имел: опыт  работника, руково-
 дителя, преподавателя, умеющего подчинить  своему влиянию сотни людей и
 быть для них примером, ставший пенсионером в 45 лет  и  чувствующий  в
 себе силы и возможности любой работы, в конце концов, мне только 50 лет
 и можно начинать жизнь сначала, чтобы обеспечить свою семью и защитить
 её от  тяжестей  сегодняшней жизни, умеющий бороться и побеждать любые
 трудности, оперативно мыслящий и обладающий возможностями предвидеть и
 планировать свою  деятельность  на благо семьи и общества. Думал я и о
 том, что произошло со страной, которой я присягал на  верность, принимая
 присягу в  далёком  1962  году. Заставить меня перепринять присягу уже
 никто не сможет, так принявший присягу второй раз -  предатель, человек
 изменивший своему  долгу  и своему слову, своей стране, какой бы она не
 была. Думал я и том, что как можно исключить из  партии  или  запретить
 партию, если не  членский  билет  определяет  членство в партии, а твое
 внутреннее отношение к идеям ее, твое отношение к основным направлени-
 ям её  деятельности и измена руководителей партии основной идее, гово-
 рило мне о том, что они никогда не были партийными, никогда не  были  с
 народом, никогда не думали о благе народа, а думали только о своей пре-
 дательской шкуре. Настоящие коммунисты  даже  на  расстреле, оставались
 ими до  конца, потому что чувствовали правду всей своей душой. И, конеч-
 но, имея с собой членский билет, свою учётную карточку, где записаны все
 мои дороги  в  жизни, я  всё равно оставался коммунистом, но честным, не
 запятнавшим свою честь предательством справедливых идей, о которых го-
 ворили и  в которые верили настоящие простые коммунисты. Нас уже пере-
 делать было невозможно. Это те, которые не ставили на первое место лич-
 ное обогащение, это те, которые стыдились взять хотя бы копейку у госу-
 дарства, а значит у народа, это те, которые  никогда  не  имели  богатых
 дач, раскошных машин, а  жёны купались в роскоши, с презрением смотря на
 народ и, не видя его, хотя вышли из него же, это те, которые в своей  работе всегда  на  первое место ставили решение вопроса, а не как не ре-
 шить его и уйти в сторону от ответственности, это  те, которые  никогда
 не пользовались  свои служебным положением, присваивая и воруя у госу-
 дарства материальные ценности и деньги, это те, которые  всегда  ходили
 пешком никого,  не  боясь на работу и с нее, это те, кто после службы не
 чурался людей ниже себя по служебной лестнице, считая их своими насто-
 ящими друзьями  и товарищами, а себя иногда сравнивая с ними и учась у
 них честности и справедливости, это те, которые смело, смотрели в  глаза
 свои подчинённым, зная, что они чисты перед ними и потому обладают силой
 приказывать и повеливать, но ради дела, ради государства, ради общей це-
 ли.
 

                - 28 -
      У меня было чувство глубоко обманутого человека, которым  пополь-
 зовались и  выбросили  за  ненужностью. Это было обидно, неприятно, гад-
 ко, но сделать, что либо мне уже было невозможно, так как таких же обма-
 нутых было  миллионы  и более значимых людей в прошлой жизни. Нас, нашу
 страну предали изнутри, сломали, пользуясь нашей  дисциплинированностью
 и доверием  к  вышестоящим органам, которые на самом деле вели двойную
 жизнь, говоря одно, а делая другое. Именно  нашей  верой  воспользовался
 этот враг, четко рассчитав свой удар, точно рассчитав, что шкурники, стоявшие у власти, готовы продать всё за деньги, наплевав на народ и Конституцию. Расчет был  очень  точен, так как эту армию, этот флот невозможно было победить в открытом бою на полях сражений, но та же армия  и  тот же флот  оказались бессильными против предательства в верхушке командования, когда эта верхушка поощряемая руководством государства  стала растаскивать эту  армию  и этот флот. Я сам видел, когда те самые подводные лодки, которые стояли в Палдиски продавали на металлолом в Шве-
 цию по 10 000 долларов за штуку, а деньги пропадали в широких карманах
 государственных деятелей. То же самое творилось и с войсковыми соедине-
 ниями, когда сокращались полки ПВО, а здания, склады, капониры, территории бросались на растерзание хапугам и ворам. И  ведь  так  было  по  всей стране, так было  с целыми армиями, которые вывели из Германии в чистое поле и там про них  забыли, а  городки, дома, склады, укрепрайоны  хитрые московские военноначальники  продавали  порядочным  немцам, набивая не казну деньгами, а свои карманы и вывозя мебель, ценности целыми  эшелонами. Мне было  о чём задуматься, подъезжая к Москве, откуда это зло, как раковые метастазы расползались по всей стране, калеча души  и  совести людей, рождая у них звериные чувства частной собственности, бесстыдства, наглости и стяжательства. Что же ждало меня там, на моей многострадальной родине, которая испытала всё на своей земле?
      Однако до родины оставалось более 300 километров. Наш  КамАЗ  въ-
 ехал в  Москву, немного  покрутился по улицам и остановился в каком-то
 районе. Водители ушли к кому-то и, вернувшись, сказали мне, что они дальше не  поедут, так сказало их руководство. Мне надо всё выгрузить и искать машину для перегрузки и доставки к месту назначения. Я почувство-
 вал, что это  неправда и попросил меня связать с начальством в Таллин-
 не. Они снова ушли на переговоры, забрав с собой сына, который  уже  за-
 мёрз и имел высокую температуру, чтобы напоить его чаем. Я остался один
 в кабине и здесь из глаз моих непроизвольно полились слёзы  обиды  на
 свою судьбу, на ту обстановку в какую я попал, думы страшнее и страшнее
 приходили ко мне на ум. Все тело моё содрогалось от переживаний и в то
 же время  я  не мог покинуть машину, чтобы хоть что то предпринять. Бе-               
 зисходность, бессилие, усталость прошлых дней и  месяцев, все  скопилось
 так, что не хотелось жить дальше, но чувствуя ответственность за сына и
 семью я стал  анализировать  обстановку  и  вырабатывать  план  дейс-
 твий. День перешёл свой экватор и подходил к трём часам дня. Мое ожида-
 ние затянулось, но вскоре к машине подошла женщина и пригласила меня в
 квартиру, где находился  сын. Я  взял  сумку  с  документами  и пошёл с
 ней. Водителей в квартире не было. Сын отчужденно сидел на кухне, но  уже более отдохнувший. Меня  напоили  чаем  и  мы сидели и разговаривали. Я рассказал о сложившейся ситуации и стал у неё узнавать, где и что мож-
 но здесь найти из машин. Женщина оказалась очень умной и своим женским
 сердцем поняла обстановку в какую мы попали. Она заохала, а когда пришли
 водители она  накинулась на них, но не они решали этот вопрос. Они свя-
 зали меня по телефону с представителем фирмы и я начал вести  перего-
 воры, убеждая выполнить договорённость до конца. На другом конце прово-
 да молчали, но потом потребовали полтонны дизельного топлива по  возв-
 ращению машины в Таллинн, а чтобы я не обманул, попросили, чтобы им поз-
 вонил командир части о гарантиях. Я позвонил Сергею Попову/командиру/и
 обрисовал обстановку, дал  телефон  этого  фирмача  и  просил  мне по-
 мочь. Сергей беспрекословно выполнил мою просьбу, пообещав  дать  тонну
 дизтоплива, но чтоб  его командира довезли до места. Вопрос был решён и
 через час мы выехали из Москвы в Тулу. На улице был мороз около  10-12
 градусов мороза, заканчивался  11-й  день  декабря. К моему дому машина
 подъехала в два часа ночи 12-го декабря. Дома не  спали  и  ждали  ме-
 ня, страшно переживая, так как я должен был приехать днём.
      Я вошёл в дом. Жена меня почти не узнала, так я страшно  устал  за
 это время, а больше за те часы переживаний, которые показались мне деся-
 тилетием. Жена в дороге простудилась и  лежала  с  высокой  температу-
 рой. Сын тоже  был  болен, а  водители  просили  меня, чтобы я как можно
 быстрее выгрузил вещи, которых было два контейнера. Пришлось  звать  на
 помощь моего  соседа и товарища по детским играм Валеру Григорьева. Он
 тут же пришел, и мы продолжили выгрузку вещей прямо на снег перед  до-
 мом. Через час, примерно, мы  всё выгрузили, и я отпустил машину, объяс-
 нив, как выехать из Одоева. Машина ушла, а мы продолжили убирать вещи во
 двор дома. Управились  к  пяти  часам  утра. У меня уже не было сил и я
 буквально рухнул на диван и отключился.
      Как хорошо, что был мороз и было не очень много снега. Вещи проле-
 жали остаток ночи на улице, только часть их, особенно  ценных, я занёс
 домой. Проснувшись утром и ощутив себя дома, под родной крышей, мне ста-
 ло намного легче, да и все мои были рядом. Жена поднялась  и  хлопотала
 на кухне, где находился и мой отец. Я пришёл туда, мы стали завтракать и               
 я рассказал о наших мытарствах с сыном, только об одном я  не  расска-
 зал, когда душа  моя  дала  слабину  и вылилась через мои глаза в виде
 слез. Это были первые слёзы в моей жизни, хотя трудностей  и  испытаний
 мне досталось, как говорят, «выше крыши».
      Родной дом! Как  много  в  этих  словах  скрыто  глубокого  смыс-
 ла. «Род» - моя семья, где я родился, появился на этот свет, где стал впервые на ноги, где начал изучать все, что меня окружало, где я всему учился жизни и где  познал, какая она тяжелая. Какие трудности легли уже тогда на мои детские плечи: война, которую я, конечно, не помню, но помню  возвращение отца с фронта и как мы все этому радовались, особенно мама; тяжелейшие годы голода в 1947-1948 годах, когда нечего, было,  есть  и  мы рады были  мороженой  картошке, собранной на полях; как радовались ки-
 лограмму муки, доставшейся в  результате  стояния  в  ночных  очередях
 вместе с  мамой; как  весной радовались первой травке и ели ее, как ла-
 комство; как впервые поймал первую свою рыбу и плакал  от  страха, уви-
 дев, как на  меня  ползёт  огромный, пойманный на удочку рак; как пошёл
 первый раз в школу, катание на лыжах и санках вместе с ребятами в Хле-
 венке, как мы называли это место. Много можно вспомнить со словом « впервые" и это действительно  было  впервые. Первые  друзья, товарищи, первые увлечения музыкой, танцами, книгами, культурой    и   историей   родного края, исследования с другом заброшенного  Анастасова  монастыря, первые болезненные опыты  учения езды на велосипеде. Первые выезды с агитбригадой в колхозы с  концертами, где  я  пробовал  себя  в  виде  конферансье. Первые личные  переживания  по понравившимся девушкам и первый самостоятельный выезд в город Тулу. Первый курс института, призыв в армию, солдатская служба, учеба  в учебном танковом полку, а затем в военно-морском училище, женитьба первое офицерское звание и служба на Балтийском флоте, первый сын, работа за границей, самостоятельное командование крупной частью и, наконец, уход на пенсию. И вот через все терни, счастье и  несчастья, я вновь, и теперь, наверное, навсегда, вернулся под родную крыше родного дома. Это было то место, которое всегда бы приняло меня и не оттолкнуло бы от себя, как бы ни было в этом доме тяжело.
      Старый добрый дом, где мне всё было знакомо до мельчайших подроб-
 ностей, встретил меня радостно, предоставив мне свои комнаты, хоть и хо-
 лодные, но под крышей и где я мог найти уединение и защиту от  полити-
 ки, национализма, от чужого  теперь мне языка, от той круговерти и несп-
 раведливости, которая царила в Эстонии и в России, но здесь были  русс-
 кие люди, частично знакомые и которые пока от меня ничего не требовали.
      Обо всём об этом я думал, глядя на  состарившегося  отца, ставшего
 уже более  двух лет слепым, но который был рад нашему бегству из чужой               
 и теперь уже не страшной для него страны, которая могла погубить семью
 сына. Он стал  бодрее, он  повеселел, чувствуя  вливающуюся жизнь в этот
 всегда шумный и полный людьми дом, но осиротевший со смерти его жены и
 нашей мамы. Тогда  мы  все разъехались, оставив его одного со своим го-
 рем, но как настоящий мужчина, он не сломался, не расскис, не  спился, как многие другие, а  поддерживал  всеми  силами  этот дом, зная внутри души, что он ещё пригодится и не только пригодится, но и даст кров и  за-
 щиту его  обитателям. И  он  не  просто ждал этого момента, а продолжал
 много работать, но не физически, а творчески, исписав  не  одну  стопку
 бумаги об  истории  нашего края, своей многострадальной судьбе и рабо-
 те, об исторических корнях, населяющих  нашу  местность, людей. Это  был
 подвиг, подвиг подвижничества  и  служению малой родине и попытка оста-
 вить свой след на этой хоть земле, а также большая любовь к  жизни  во
 всех её проявлениях. Бессеребренник, аскет во всех отношениях, очень со-
 вестливый по отношению к себе и к людям, ничего не заработавший за свою
 трудную и  долгую  жизнь и чувствующий себя счастливым именно от это-
 го, именно от того, что всю жизнь прожил честно и никогда и ни прикаких
 причинах не поступившийся человеческими принципами и идеями настоящего
 коммуниста. Атеист «до мозга костей», но  прекрасно  знающий  молитвы  и
 библии и умеющий связать божественное с жизнью и обладающий прекрасны-
 ми ораторскими способностями, но тихим голосом заворожить  многолюд-
 ную аудиторию своей уверенностью и доказательностью. И вот теперь, сидя
 рядом с этим замечательным человеком, рядом с отцом я почувствовал се-
 бя более  уверенным  и  напряженность последних лет и дней стала отхо-
 дить, но я всё ещё чувствовал  себя  страшно  уставшим. Отец  оживлённо
 расспрашивал меня о последних днях в Эстонии, о политической обстанов-
 ке на тот момент времени и рассказывал об их условиях  жизни  и  давал
 советы, что и как сделать сегодня, завтра и в будущем.
      А сделать надо было много. Во-первых, разобраться с  имуществом  и
 так его расставить, чтобы не пришлось всё переделывать, во-вторых, заре-
 гистрироваться и прописаться по этому адресу, в-третьих, решить вопросы
 о продовольственном  обеспечении моей семьи, ведь в обстановке сегод-
 няшнего дня всё население имело талоны на многие  виды  продуктов. Это
 были первоочередные  задачи. С первой я справился за два дня, убрав всё
 со двора и устроив удобное гнёздышко в старом  доме. В  доме  потепле-
 ло, стало уютно, появился  жилой дух. Со второй задачей мне пришлось по-
 возиться, так как я прибыл из-за рубежа, мне пришлось доказывать о при-
 надлежности к России. Вот тогда мне пригодились те справки, за которыми
 мне пришлось выстоять длинную очередь в российское консульство в  Эс-
 тонии, о  том, что мы приняли гражданство России. Эти справки приняли и               
 только тогда выдали голубые вкладыши в паспорта мой, жены и сына, о том,
 что мы граждане России и это дало нам право прописаться в домовую кни-
 гу  по адресу проживания. Отец подписал все формы на согласие прописать
 нас в  родной дом. Нас прописали и теперь мы уже стали законными жите-
 лями Одоева и теперь я мог идти и требовать о постановке моей семьи на
 получение продталонов. С этим вопросом я отправился в поссовет, где мне
 сказали, что этими вопросами занимаются в районе и подсказали в каком
 кабинете. Я пошёл в « белый дом», как теперь называли дом бывшего райкома партии. Там я нашёл нужный мне кабинет и постучал в него. Мне разрешили войти. Я вошёл и увидел за столом моего друга детства Валеру Драгунова. Он очень обрадовался, увидев меня, стал распрашивать, а я стал рассказывать о  своих  злоключениях. Он  тут же дал указание о внесении меня в списки и прикреплении к определённому магазину с выдачей талонов, хотя уже прошло  более  половины  декабря  месяца. Я  поблагодарил за помощь, а он пригласил меня заходить в любое время к нему. В  поссовете  я  получил талоны и  теперь мог получить продукты с самого начала месяца, что мне и очень пригодилось. В магазинах была пустота и то, что я привёз с  собой нам  было очень кстати, особенно  тушонка, которую  получал  мой
 сын, работая матросом на катере. Ему её выдавали вместо мяса, полагавшегося по  пайку. Полученные талоны мы с успехом отоварили и очень недурно отметили вместе с отцом, его женой, моей тёткой и  нами  день  рождения отца. Он был  очень  рад тому, что наконец-то за семейным столом в этот день находятся самые близкие люди, которые уже долгие годы не  были  с ним. День рождения  прошёл,  и надо было жить дальше. Я сходил в военный комиссариат, где стал на учет, как офицер запаса и поставил на  учёт  и сына, которому на  следующий  год  нужно было призываться в армию. Меня поставили на учет, хотя моё личное дело ещё не пришло в областной  комиссариат и  мне  ещё не смогли назначить пенсию, которая мне была уже необходима. Сына послали проходить медкомиссию, но я уговорил прапорщика В.В.Терешина не делать этого сейчас, а после Нового года. Он со мной согласился.
      Перед Новым  годом я съездил в Тулу и забрал свой автомобиль, ко-
 торый к тому времени примёрз к земле. Машина легко завелась и при  по-
 мощи зятя сестры мы машину всё - таки сдёрнули с места, и я уехал в Одо-
 ев и поставил её во дворе. Теперь всё было доделано и мы на полном ос-
 новании все  вместе встретили новый 1993-й год. За 1992-м годом в моей
 душе осталось мнение, что это был самый «чёрный», тяжёлый для всей моей
 семьи год, который перечеркнул и круто изменил все наши судьбы, сорвав
 с насиженного места в Таллинне, где мы прожили в общей сложности 13
 лет и не самых плохих и лишь в конце этого срока мы потеряли страну,               
 потеряли квартиру, потеряли работу, потеряли уверенность в завтрашний
 день, потеряли спокойствие  и  чувство  защищенности. Это  было  тяжело
 осознавать, но год закончился без трагедии и это было единственный по-
 ложительный факт в этом году. Мы все остались живы, а это главная цен-
 ность, как считали мы с женой.

                6.Первые годы в Одоеве.

      Нас очень беспокоила судьба наших знакомых, и мы целую ночь  зво-
 нили друзьям и поздравляли их с Новым годом. Они были очень рады, что у
 нас всё устроилось и сообщили, что границу с Россией  Эстония  закрыла
 буквально через  две  недели, как  мы уехали. Если бы мы задержались до
 конца декабря, то уехали бы только с чемоданами. Сергей Попов  выполнил
 обещание и  заправил тот КамАЗ «под завязку» и заодно сказал, что моих
 денег хватило на это топливо. Мне передавали привет мои друзья Марк  и
 Юра и просили побыстрее приехать к ним, что они очень скучают по нашей
 дружной компании. Кстати Попов рассказал, что передал войсковую часть эстонцу  старшему  лейтенанту Сёёту и перешёл в разряд советников. ТВМБ перестала существовать. Часть судов и катеров передали в Балтийск и после этого, и  моя  часть  была расформирована и  прекратила существование, как и 48-й район гидрографической службы, которым я командовал 8 лет. Было обидно за руководство страной, которое уничтожало флот, верно служивший ей столько лет.
      Новый Год мы встретили, как всегда за праздничным столом, если это
 можно было назвать так, но как бы то ни было, все были рады, что подошёл
 к концу этот страшно длинный год, что вроде бы всё стало  на  место, мы
 все нашли  крышу над головой и теперь должны были как-то строить свою
 жизнь и нам хотелось услышать с экрана телевизора хоть что - либо успо-
 каивающее. Однако то, что мы услышали нас не очень обрадовало, так как поняли, что верхам не до народа и они эти верхи занимаются развалом  Со-
 ветского Союза, ругая  и  проклиная  советский  строй  и  ту советскую
 власть, которая легко уступила им своё правление, не  устроив  кровавую
 бойню. Нам было  очень удивительно, как это случилось и все приходили к
 единому выводе, что случившееся в стране глубоко  задуманная  операция
 США и которая к их удовольствию прошла успешно. Они нашли во главе ру-
 ководства страны таких людей, которым было безразличны те жертвы и  та
 гигантская работа  всего  народа, которые были затрачены на построение
 великой и мощной державы. Теперь эти люди, пришедшие на волне антисове-
 тизма к власти, создавали из своих людей класс собственников и капита-
 листов и в общем крупную буржуазию, интересы  которой  нам  всем  были
 прекрасно известны. Во  всех грехах они обвиняли коммунистическую пар-
 тию, хотя очень хорошо знали, что в большинстве коммунистов были  самые
 известные, самые честные люди, которые проходили горнило испытаний сво-               
 ей самоотверженной работой. Негодяи проходили редко, но именно эти  не-
 годяи и  прорвались к вершинам власти и предали не только коммунисти-
 ческую идею, но и своих товарищей. Жажда наживы, жажда денег, подлость  и трусость за  содеянное, бросило  их  и  страну на растерзание всем, кто
 имел доступ к «кормушке», где можно было легко в шумихе  разбазаривания
 прихватить себе кусочек.
      Но это в стране, а как же здесь в глубинке всё происходило? В райо-
 не к власти пришли те, кто прибежал первым и присягнул на верность но-
 вой власти и новому порядку. Их было не много, но они были и это были в
 прошлом «верные» ленинцы, бывшие руководители районов, колхозов и совхо-
 зов. И с ними мне и пришлось встретиться на  первых  порах. Перемены  в
 глубинке проходили  медленно, но и сюда докатился вал приватизации, вал
 ваучеризации. Именно здесь мы получили  свою  часть  от  собственности
 страны в  виде «Ваучера». Уже в одном этом непонятном английском слове
 чувствовалась рука заграницы, которая жёстко требовала проведения рас-
 государствления страны. Каждый «ваучер» стоил 10000 рублей. Нам, привыкшим к мизерным зарплатам в 100 и 200 рублей, такая сумма казалась  богатством, свалившимся, как «манна  небесная». На  самом  деле это не была та сумма, которую по покупной  способности  мы  имели  в  это  время. Бензин, например, один литр  стоил 35 рублей/А-76/,буханка хлеба стоила 38 рублей, а не 14 копеек, как в советское время. Банка тушенки стоила  более 500  рублей. Так что выданные «ваучеры» оказались на самом деле никчемной бумажкой с написанными цифрами, но "Волгу" на него уже  не  купишь, как говорилось, когда  выдавали эти заменители денег и поэтому от
 них все пытались побыстрее избавиться, обменяв их на живые деньги.
      Нам, приезжим из  другой  страны, было вообще трудно, так как мы не
 могли получить свою пенсию, я в военном комиссариате, а  жена  в  собе-
 се. Она привезла  своё  дело  сама,  и мы сдали документы на рассмотре-
 ние. Жена ранее получала очень большую пенсию по тем  временам, но  те-
 перь по  новым  законам  она  получила мизерную, ее лишили и оплаты за
 вредность, и учёбу в институте, и по уходу за детьми, оставив голый  ра-
 бочий стаж. Это  было  очень обидно, и она не раз чуть ли не плакала от
 этого. Моя пенсия тоже претерпела изменения, и я стал  получать  в  три
 раза меньше  по  покупной способности. В связи с этим мне пришлось ез-
 дить в Москву, чтобы обменять доллары на  деньги, чтобы  выжить. Доллары
 были у  меня за продажу гаража и части мебели и имущества в Таллинне. В
 конце концов у меня стал вопрос о работе. Я пошёл на биржу, но меня там
 не приняли, так  как  я  был  пенсионером, хотя по возрасту подходил на
 безработного. Пришлось обходить ряд предприятий и организаций со своим
 дипломом, но я  никому  не был нужен здесь. Я хотел найти работу геоде-               
 зиста или топографа, но в земельном комитете мне отказали, и я зашёл  в
 архитектурно-планировочное бюро, которое  работало  здесь  от Тулы. Там
 работала начальником молодая женщина Маргарита Лукашина, которая  сог-
 ласилась взять  меня, но предварительно съездив в Тулу к начальству на
 утверждение. Я съездил, и меня взяли на работу с 1-го февраля 1993 года
 в качестве геодезиста.
      В январе месяце мне пришлось много времени заниматься оформлени-
 ем документов  на призыв сына в армию. В Эстонии на него ничего не за-
 водили, так как он был болен, и теперь всё надо  было  начинать  снача-
 ла. Он прошёл  комиссию  и  его признали негодным к строевой службе, но
 результатам комиссии не поверили и  потребовали  заключения  тульской
 специализированной больницы. Мне пришлось его везти в Тулу и класть на
 обследование. Он прошёл его и тот диагноз, который ему был определён  в
 Одоеве, подтвердился и  даже в большей степени. С этим заключением я прибыл в военный комиссариат и вопрос о его призыве был отложен до  при-
 зывной комиссии в апреле месяце.
      В хозрасчётном архитектурно-планировачном бюро/ХАПБ/я начал  ра-
 боту сразу же, познакомившись с архитектором района А.П.Кочергиным. Это
 был требовательный специалист и знающий свою работу. Он познакомил ме-
 ня с  имеющимися геодезическими данными на район и поселок. В основном
 это были планшеты на твёрдой основе в масштабе 1:2000 выполненными ор-
 ганизацией ТулаТИСИЗ, которая выполнила работу с хорошим качеством. На-
 ша работа заключалась в съёмке планов местности на определённые  объ-
 екты и  объекты  личной  собственности для предъявления в организацию
 БТИ/бюро технической инвентаризации/. Я быстро понял принцип работы  и
 работа быстро  пошла в гору, тем более, что работать пришлось в местной
 системе координат, а также в полярной системе  координат. Я  принёс  на
 работу свой  секстан, протрактор  и работа пошла вообще очень быстро и
 мы стали зарабатывать приличные деньги для Тулы. Вскоре  мы  вышли  на
 первое место  среди районов по прибыли. Были и большие заказы на боль-
 шие суммы от Одоевского райпо, Суворовского района по разбивке  микро-
 района для  индивидуального  строительства. Все работы в городе мы вы-
 полняли в системе координат 1942 года и сразу  же  делали  корректуру
 планшетов у архитектора. Все эти работы я делал лично, как и все расчё-
 ты. Лукашина была очень довольна, и мы смогли даже расшириться на одно-
 го человека, взяв на работу выпускника Московского архитектурного инс-
 титута Лысову Татьяну. Это было её первое рабочее место, но я поручился
 за неё  и  она  начала у нас работать, приобретая опыт полевых работ и
 камеральной обработки. Дела пошли ещё лучше и быстрее.
      В апреле месяце началась призывная компания, и мой сын был вызван               
 на призывную комиссию. Все документы были сделаны очень  хорошо  и  он
 получил освобождение  от  воинской  службы  и мог теперь задуматься о
 своей дальнейшей судьбе, а думать нужно было, так как он в связи с  на-
 шими переездами и устройством и так потерял целый год, не поступив ни-
 куда учиться. У него было увлечение: компьютеры. Он всё время хотел  ку-
 пить хотя  бы самый простейший. Я подзаработал немного денег, да пришла
 за несколько месяцев пенсия и мы съездили с ним в  Калугу, где  купили
 маленький и  недорогой  компьютер  и теперь он целыми днями занимался
 им. У меня подошло время проходить техосмотр, но я не  мог  этого  сде-
 лать, так как  машина стояла на учёте в Эстонии. Все наши попытки снять
 её там нашим МРЭО ГАИ не увенчались успехом. На  все  телеграммы  было
 оттуда молчание. Тогда начальник МРЭО вышел на центральную базу данных
 в Москве и получил возможность снять машину с учета, и я вскоре  полу-
 чил новенькие  номера. Это  была общая победа, и я был очень обязан на-
 чальнику майору Юдочкину за такую  помощь, но  он  сказал, что  это  их
 долг, а так  же сказал, что они очень обязаны моему отцу, который некоторое время работал в МРЭО и много им помог в деле оформления  документов и  они  рады были помочь хотя бы в этом и в противовес эстонскому ГАИ и их бездушному отношению к людям.
      Моё присутствие в военном комиссариате было замечено его началь-
 ником подполковником Ярыгиным Н.А., который как-то  при  встрече  стал
 уговаривать меня перейти к ним на работу во второе отделение на долж-
 ность старшего инструктора по  профотбору. Я  долго  отказывался, но  в
 конце концов  согласился  и  в августе месяце прошёл тестовый отбор в
 облвоенкомате на эту должность. В  тульской  организации  с  горестным
 чувством подписали приказ об увольнении и первое время наше бюро вла-
 чило жалкое существование, резко упали заработки, но вскоре туда пришла
 женщина со  специальным образованием Людмила Звездина и она полностью
 подменила меня, и работа медленно начала налаживаться. Очень  переживал
 мой уход районный архитектор, но мы с ним остались в очень хороших от-
 ношениях и по сей день.
      Работа в  военном комиссариате мне нравилась и вскоре наше отде-
 ление заметили и стали похваливать за большую работу с приписным сос-
 тавом, за работу со школами и сельскими администрациями. Вся эта работа
 легла на мои плечи и кроме того я стал заниматься впервые контрактной
 службой. Это был новый вопрос не только у нас, но и в облвоенкомате, где
 им занимался полковник Зайцев. Это был боевой офицер, и я с ним  быстро
 установил контакт  и мы начали вскоре большую работу по укомплектова-
 нию 201 дивизии, расквартированной в Киргизии. Из Одоева  мы  отправили
 несколько человек для службы в ней и они служили там довольно долго и
 

                - 37 -
 неплохо. Кроме этой работы я выполнял и несколько  заказов  по  отбору
 добровольцев в  горячие точки: в Азербайджан, где шли боевые действия в
 Карабахе, и в Чечню, где начиналась страшная первая  чеченская  война. Я
 благодарю бога за то, что ни один человек, отправленный нами туда, не погиб и все вернулись живыми, насмотревшись на  все  ужасы  междоусобной
 войны. Среди желающих были и врачи нашей районной больницы, но счастли-
 вый случай/им не хватило места в самолёте/отправил их домой, и они ос-
 тались работать на месте и это было благо для всех наших жителей.
      Моя работа и мои новые и старые знакомые как-то сглаживали  нашу
 серую будничную  тяжёлую  жизнь, а она действительно становилась очень
 тревожной. Однако мой хороший знакомый по  прошлому, а  теперь  главный
 редактор местной  газеты "Новая жизнь" А.М.Кезин, даже взял у меня ин-
 тервью и поместил большую статью с нашей фотографией  меня  и  жены, о
 том как  мы  здесь появились и чем я занимался. Это очень помогло. Жену
 даже пригласили немного поработать в школе, а сына взяла на  работу  в
 налоговую инспекцию  её  начальник Л.А.Пименова. Он вошёл хорошо в кол-
 лектив и она была довольна его работой, тем более, что ему удалось пос-
 тупить на первый курс в техникум имени Рогова в Туле, на отделение ин-
 форматики и руководителей малых предприятий.
      Жизнь наша становилась всё более привычной к новому месту. Я мно-
 го работал в саду и огороде, что доставляло мне и жене  истинное  удо-
 вольствие, так как мы оба были из сельской местности и знали эту рабо-
 ту и, конечно,  соскучились по ней. Всё это  время  меня  не  оставляла
 мысль о  более комфортабельном жилье и когда появилась статья в нашей
 газете, что у нас будут  строиться  два  пятиэтажных  дома, я  попросил
 сестру переправить  мои документы в поссовет, который возглавлял тогда
 Пантюхин Е.Б. Это было сделано, и меня поставили в очередь на получения
 жилья по  списку льготников. На радость по этому поводу быстро улету-
 чилась, так как на заложенных фундаментах работа  не  продолжалась. Об-
 ласть денег  не  давала  и вообще скоро вся строительная деятельность
 прекратилась. Оно было и понятно, так как  в  государстве  была  полная
 анархия, которая привела к борьбе между Ельциным и Верховным Советом и
 которая вылилась в прямое противостояние. Борящийся за своё место  под
 солнцем, Б.Н.Ельцин пошёл штурмом на "белый дом", где заседал Верховный
 Совет, и который мешал ему проводить антинародные реформы  Гайдара, Чу-
 байса и  других «гарвардских  мальчиков». Это  случилось  в октябре. Было много крови, трупов, много было арестованных. Танки, введённые теперь уже Ельциным, открыли огонь  из орудий прямой наводкой по окнам Верховного Совета, не боясь уже жертв и убийств своего народа. Это был урок настоящей «свободы», которую  нам  проповедовали  эмиссары из США. Когда был ГКЧП никто не осмелился отдать приказ на поражение сторонников  Ельцина, а могли  бы  быстро  разогнать  и эту толпу. Ельцин пошёл намного дальше и он и только он пролил кровь своего народа и народных депутатов, не найдя  способа разъяснить мирно свою позицию депутатам и народу. Страна была буквально в шоке. Верховный Совет был распущен, как  антигосударственный и  страну  стали готовить к новым выборам, но теперь
 уже под другим названием, вспомнив о царской «Думе». Так  появилась  но-
 вая, государственная Дума, подвластная  президенту  и  его правительст-
 ву. Теперь проводить свои законы стало легче. В это же время прошло за-
 седание Верховного  суда, который разрешил деятельность коммунистичес-
 кой партии Российской федерации/КПРФ/. У нас в районе никаких  выступ-
 лений не  было  и  поэтому  все  со страхом смотрели на творившееся в
 Москве по телевидению. Так страшно заканчивался 1993-й год.
      Декабрь месяц  мы встретили на подъеме. Моему отцу исполнялось 80
 лет. На его юбилей собрались все его дети и внуки из тех, кто смог при-
 ехать. Пришли и родственники по линии его первой и второй жены. На зас-
 толье говорилось много хороших слов и пожеланий. Отец очень тепло всех
 встретил, у него  было прекрасное настроение, много шутил, пел и старал-
 ся, чтобы эта встреча  действительно  всем  запомнилась  и  не  только
 ему. Он вспоминал  о своей жизни, о службе на двух войнах, о тех случай-
 ностях, которые сохранили ему жизнь и он смог многое  сделать  в  жиз-
 ни. Главным он  считал  всегда  то, что  его дети вышли в люди, получили
 высшее образование и остались в этой жизни хорошими родителями, а  те-
 перь и бабушками. Все остальное он делал только ради людей, ради воспи-
 тания детей, которых прошло через его руки великое  множество, но  сей-
 час, находясь давно  на пенсии, он продолжает много работать, чтобы оставить потомкам память о тех годах, которые он  прожил  вместе  с  народом, занимаясь народным  образованием, чтобы  сделать  его полным, чтобы дети учились в хороших новых школах и это ему  удавалось. Он  действительно много работал и по нескольку часов в день регулярно. Я не очень интересовался его работой, да и не хотел отвлекать, но некоторые разговоры его  со  мной  были проверкой его выводов, проверкой тех или иных сведений, которые потом вошли в его работы.
      Новый 1994-й  год  мы  встретили в том же составе. В стране стали
 появляться частные фирмы, фермеры, развалились почти все колхозы, появи-
 лись взамен их многочисленные СПК, но которые пока работали по советс-
 ким законам. Все разваливалось и приходило в упадок. Многие предприятия
 закрывались, однако, вскоре  талоны на продовольствие были отменены и в
 магазины начали завозить низкопробную продукцию  из-за  рубежа. Появи-
 лись частные  торговцы, которые  везли товары из Польши, Турции, Китая и               
 продавали их на стихийных рынках, однако жизнь продолжала  быть  очень
 нестабильной и  тяжелой. Зарплата была нестабильной, также редко выпла-
 чивались пенсии и иногда задержки были до двух  и  более  месяцев. Нас
 спасал огород  и  то, что мы на нём вырастили. О голоде уже говорить не
 приходилось, и сравнивать послевоенное время с настоящим днём было не-
 возможно. Работая в  райвоенкомате, я  познакомился со многими людьми в
 сельских администрациях, школах, предприятиях и организациях. Мне прихо-
 дилось часто выступать перед людьми, школьниками, посещать многие орга-
 низации. Особенно хорошие отношения у меня сложились с нашей  поликли-
 никой, так как я всегда представлял им призывников на призывной комис-
 сии и при сопровождении призывников к тому или иному врачу для  уточ-
 нения диагноза. Много мне пришлось работать с ребятами выпускных клас-
 сов, чтобы уговорить их к поступлению в военные училища. Это мне удава-
 лось. Работал я с допризывниками, чтобы одних из самых лучших отправить
 в Суворовское или Нахимовское училища. Регулярные проверки нашего  от-
 деления областным  комиссариатом  проходили  хорошо  и при подведении
 итогов занимали место в первой десятке из более чем 30 райвоенкоматов.
      Сын закончил первый курс и перешёл на второй. Жизнь шла своим пу-
 тем, вот только вопрос с жильём никак не решался. Я неоднократно  обра-
 щался в  поссовет, но ответ был отрицательный. Обращался я и в районную
 администрацию, где прессекретарём работала Селивёрстова Н.Ф. Она  сопе-
 реживала вместе с нами создавшуюся ситуацию, так как её муж очень хоро-
 шо знал моего отца, работая заучем в школе, которой руководила моя быв-
 шая учительница по литературе и бывший депутат Верховного Совета СССР
 Бобылёва Е.Ф. Это тоже не помогало и я обращался в облвоенкомат и  гу-
 бернатору Тульской области. Результат был тот же.
      Летом я решил съездить в Эстонию, так как там моей семье причита-
 лась некоторая  сумма за вынужденные неудобства в связи выездом в Ро-
 сийскую федерацию. Я оформил загранпаспорт в Туле и прибыл в Москву,
 чтобы получить  визу в посольстве Эстонии, которое помещалось недалеко
 от метро «Арбатская». У меня была справка Красного Креста, выданная  нам
 при выезде  из  Эстонии, что мы имеем право посещать это государство в
 любое для нас время, так как там находилось захоронение матери жены на
 кладбище Лиивакальмисту. По этой справке мне должны были выдать визу в
 течение трёх суток от момента подачи прошения. Визу мне выдали и я  на
 поезде Москва-Таллинн  выехал  на  10  суток к своим друзьям и, конеч-
 но, посетить могилу матушки жены. В районе 10-ти часов утра  я  был  на
 железнодорожном вокзале, где  в обменном пункте поменял наши деньги на
 эстонские кроны и поехал к знакомым. В Таллинне за это время почти ни-
 чего не изменилось, только вместо милиции везде шныряла полиция. Мне не
 

                - 40 -
 надо было регистрироваться и поэтому я приехал к Марку, бросил у  него
 сумку с  вещами  и  мы устроили маленький сабантуй. Приехал Юра и мы о
 многом поговорили. Юра рассказал мне о том, что мой факультет через год
 рассыпался, так как  профессор Лаэгна не смог преподавать те науки, ко-
 торые я определил, а профессор географии вернулся в Тартуский универ-
 ситет. Подготовка специалистов с моим отъездом не состоялась и Морской
 центр вёл переговоры со Швецией о подготовке  специалистов  там. Кыутс
 Тармо стал  командующим  морскими  погрансилами, а моя часть была пол-
 ностью, за исключением секретных карт  и  пособий, передана  эстонской
 стороне, но это  ничуть не улучшило состояние дел с безопасностью пла-
 вания в прибрежной зоне страны. На акватории произошло несколько  ава-
 рий с посадкой на мель судов и разливом топлива. Оперативного управле-
 ния всей службой не получалось  из-за  неумения  такого  управления, а
 также из-за неправильного планирования и подготовки плавучего навига-
 ционного ограждения. Графики постановок буёв и вех срывались и их  за-
 оканчивали ставить, когда  нужно  уже  было снимать на зиму. Происходило
 то, о чём я говорил в статье Марка, но местные власти тогда  не  хотели
 слушать и поэтому резко сократилось судоходство в зоне Эстонии. Мореп-
 лаватели стали бояться заходить в порта и портопункты. Ремонтная  база
 развалилась, нехватало буёв, вех, чугунных якорей, цепей и тросов.8-й военный завод, находящийся в Палдиски, который изготовлял буи, был  ликвидирован и  расстащен. Центр  подготовки  специалистов-подводников  для атомных подводных лодок там же, был  также  закрыт, а  учебный  реактор вместе с аппаратурой были вывезены под Москву в Обнинск, где центр был возрождён. Марк рассказал, что его газета"Молодёжь Эстонии"закрыта и он в "свободном плавании", то есть решил создать свой журнал под названием «Привет» и его первый экземпляр уже готов и скоро поступит в  продажу. Этот журнал рассчитан на русскоязычных жителей, но они готовы продавать его и в России. Разговоры, разговоры, разговоры почти  до  слез, что было всё  порушено  без  знания, умения, но  лишь бы сделать плохо России. Плохо ей не получилось, а вот уважение к стране они потеряли много.
      На другой день я поехал в эмиграционный комитет, где встретился с
 его работником и который потребовал справки о том, где я работал и же-
 на. Мне пришлось  съездить в свою часть, где уже командовали не офицеры
 ВМФ России, а представители Эстонии. Командовал теперь этой организаци-
 ей тот  самый  старший лейтенант, который закончил то же училище, что и
 я. Многие работники не уехали, а вынуждено остались в  Эстонии, так  как
 давно потеряли  корни в России. Все с радостью встретили меня и у мно-
 гих на глазах были слезы. Им было о  чём  переживать! Тармо, увидев  ме-
 ня, тут же пригласил в кабинет и стал рассказывать о своих делах, а де-               
 ла были неважные, и он стал упрашивать меня остаться у него в  статусе
 советника и с большой зарплатой. Он просто не мог справиться без опыта
 с этой работой и не мог охватить весь объём  работы. Кое-какие  работы
 он не  знал, как делать, особенно промер, так как у него никогда не было
 такой практики. Я  его  очень  понимал, но  его  просьбу  выполнить  не
 мог, рассказав о той обстановке, которая сложилась у меня. Кое-какие со-
 веты я ему дал, он записывал около часа и в то же время я  продиктовал
 постановочные вопросы, которые он должен был решить с руководством де-
 партамента водного транспорта, где у меня были знакомые. Справку он мне
 дал тут же, тем более что делопроизводитель остался всё тот же. Ее зва-
 ли Наташа и она родилась  в  Паркалауде, когда  там  была  наша  воен-
 но-морская база. Люди обступили меня и не хотели отпускать, прося расс-
 казать о России и моей жизни и в глазах их я видел нескрываемую  чис-
 тую зависть о том, что я вместе со своими, хотя там и тяжело.
      Такое же отношение было и на бывшей работе  жены, где  меня  тоже
 многие знали, так  как  мы часто отмечали вместе ранее праздники. Везде
 мне помогли с бумагами и откровенно все были недовольны теми порядка-
 ми и отношением к русским, которые установились после обретения самос-
 тоятельности.
      На следующий день я съездил утром на кладбище, где была похороне-
 на мать жены. Там был полный порядок. Убрано и  чисто. Я  поставил  цве-
 ты, которые всегда  было можно купить на подходах к кладбищу и которые
 я купил вместе со свечкой и зажёг её в фонарике, который поставил  там
 через год после похорон вместе с памятником. За время моего отсутствия
 кладбище стало ещё больше и мне сказали, что здесь  уже  не  хоронят, а
 место для  захоронения  теперь стоит громадные деньги. «Как хорошо, что
 мы дали согласие своей соседке на использование оставшегося места ря-
 дом с  могилой Анны Макаровны и ей не придётся платить деньги за мес-
 то, - подумал я, - и она будет  теперь  смотреть  за  этим  местом». Сосны, растущие вокруг, печально шумели своими кронами, как бы благодаря за то, что я посетил это печальное место. Поклонившись памятнику  за  всех от нас, я ушёл и поехал в комитет эмиграции. Там я отдал документы, но чиновник сказал, что мы теперь будем проверять, не должен ли Эстонии за пребывание на  её  территории  и не нанёс ли я ей вреда своей военной
 деятельностью, как «оккупант». Кроме того он сказал, что компенсация всего полторы тысячи крон, что приравнивалось в то время в 100 долларов. Я понял, что денег мне не  добиться, но  пообещал  придти  после  провер-
 ки. Когда я  приехал  к Марку в район Ыйсмяэ, он ждал меня с неприятной
 информацией. Его друзья узнали, что меня могут арестовать за нанесённый
 якобы ущерб Эстонии развитием автоматических маяков с ядерными источ-               
 никами питания. Это  действительно  была  неприятность, тем   более, что
 друзья посоветовали срочно уехать. В этот же вечер я уехал, на бегу ку-
 пив маленькие сувениры, но уехал я вместе с Марком, который  взялся  на
 всякий случай  проводить меня до Москвы и помочь довезти пачку журна-
 лов «Привет» для опытной продажи. Я уезжал, не выполнив части  задуманных встреч и от этого на душе было очень гадко и в то же время я уезжал с лёгким сердцем - эта Эстония стала другая, враждебная и  опасная, а  люди остались такими же приветливыми и дружелюбными, как и раньше, но только с потухшими, грустными глазами. Там остались дорогие мне люди, и до сих пор у  меня щемит сердце за их судьбу. Та приветливая, дружелюбная, хлебосольная, культурная Эстония превратилась в мрачную  и  фашистскую, по-другому я ее, да и многие другие, теперь представить не мог и это потом подтвердилось во всем. Мы вполне  благополучно  пересекли  границу, нас почти не  проверяли, так как поезд шёл практически пустой. В нём эстонцев не было, кроме недружелюбных хамоватых проводников. Утром мы были в Москве. Обнявшись с  Марком на прощанье, мы расстались. Я ушёл на Каланчёвку, сел в электричку и через три часа был в Туле и вскоре  был  дома. Переступив порог его, я подумал: «Как бы ни было на чужбине хорошо, а лучше родного дома нет ничего на свете!» Я рассказал о своём путешест-
 вии и  мои  жена  и  сын высказали одну и ту же мысль, что я правильно
 сделал, вернувшись, домой, не ожидая неприятностей, иначи для них бы  это было катастрофой. Я с ними согласился.
      Прошёл ещё один год, который был весьма трудный, но всё таки внёс-
 ший некоторую ясность и стабильность в нашу жизнь.
      Мы встретили 1995 год и отметили два года жизни под крышей прию-
 тившего нас родительского дома.

                7.Новые испытания.

      Вообще-то жизнь  стала  на  своё  место,  и  мы стали привыкать к
 ней. Появился круг знакомых и приятелей, в военкомате  было  тоже  нор-
 мально, кроме одного: военком  начал спиваться вместе с женой. Как чело-
 век он был очень порядочный, знающий и потому  пользующийся  авторите-
 том. Даже в той обстановке, в которой оказался наш военкомат, он находил
 выход, а нам часто не давали зарплату, не было бензина, не было даже бу-
 маги, но мы  всё  равно выживали и те традиции, которые были заложены в
 советское время, неукоснительно выполнялись. Это было хорошо и было это
 хорошо ещё  и потому, что так же относился ко всему и облвоенком гене-
 рал-майор Клиновский Виктор Сергеевич. Я был с  ним  знаком  и  иногда
 разговаривал «по душам», когда  он  заезжал  к нам разбираться с Ярыги-
 ным. Я старался райвоенкомат защищать, и это  получалось, но  однажды  он так напился, что  потерял  сознание  за  столом, и мне пришлось спасать его. Этот случай дошёл до облвоенкома и вскоре Ярыгин Н.А.был  отстранён от  должности  и  его  обязанности стал выполнять его зам майор
 Поляков Дмитрий Сергеевич, с которым у меня сложились очень хорошие от-
 ношения, но так как он не был кадровым военным, а был призван из инсти-
 тута, то военкомом его не назначили и мы долго  работали  без  оного. В
 этот же период времени в военкомате начали капитальный ремонт коридо-
 ра и вместо деревянных полов положили керамическую плитку, то же самое
 сделали и в зале для допризывников на первом этаже.
      В феврале месяце я обратился к главе  района  Виктору  Егоровичу
 Валецкому по  поводу жилья. Он назначил мне встречу 21 февраля в 8 ча-
 сов утра, так как уезжал в Тулу. Я шёл утром  в  половине  8-го  и  мне
 встретился мой старый знакомый по школе Саша Бабкин, который сказал, что
 утром раздался взрыв и этим взрывом был убит Валецкий. Я не поверил  и
 всё равно  пошёл  в  администрацию. Там  было странно пусто. В кабинете
 главы района находился начальник милиции полковник  Артамонов  Виктор
 Александрович. Я не стал заходить, в приёмной мне рассказали, что Виктор
 Егорович действительно  убит  взрывом, который  раздался  в  тот   мо-
 мент, когда тот  решил завести машину. Для меня это было, конечно, неприятностью и вопрос о жилье откладывался теперь на неопределённое  время. 23 февраля  при  большом скоплении народа Валецкий был захоронен у
 входа на северном Одоевском кладбище. Было много речей, приезжал губер-
 натор Севрюгин Н.В., но разговор между людей шёл о том, что убийцу вряд
 ли найдут. Так оно и случилось.
      Временно исполняющим  обязанности  был назначен Турчин Александр
 Иванович. Я встретился с ним, и мы  долго  разговаривали  не  только  о
 жилье, но и о том, кто будет главой. Мне он сказал, что главой не собирается быть. В отношении жилья он пока ничего не мог сказать. Вскоре  на должность главы  района  назначили Думчева Иван Ивановича, который был
 до этого начальником ЖКХ, а заместителем был у него Нарзановский  С.С.
 с которым  я  был  хорошо  знаком, как и с Думчевым. Второй заместитель
 Думчева Глебов возглавлял восстановленную партию КПРФ района, куда ме-
 ня часто приглашали, как «бывшего коммуниста». Все управление района стали перетряхивать, появились новые люди, новые заместители, но  меня  это мало тревожило, так  как  начался  призыв в армию и я готовил документы. Однако в этот же момент в Одоеве, я считаю, произошло знаковое событие: при районной библиотеке была создана литературно-музыкальная гостиная «Встречи при свечах». Первое её заседание прошло 6 марта 1995 года. Нас пригласила  туда  наша  хорошая  знакомая, директор  типографии
 Алексеева Наталья  Семеновна, но  попасть,  туда  не  удалось. Не   было
 мест. Возглавляла эту  гостиную Нина Владимировна Сазонова совместно с               
 Селивёрстовой Ниной Фёдоровной.
      В наш  райвоенкомат  прислали  нового комиссара. Он окончил тульское артиллерийское училище. Родители в  Туле. Начал  наводить  порядок. Несколько раз с ним не сошлись во мнениях. Оказался довольно груб и высокомерен. Начал обижать своими придирками женщин, много доставалось  Сорокиной Ирине  Николаевне, прекрасному специалисту 4-го отделения. Я стал на её защиту. Не помогло. Наоборот начал искать зацепки ко  мне  по  работе. Позвонил своим  начальникам  в  облвоенкомат, но те не отреагировали. Воевать больше не стал и подал заявление об  увольнении  по  собственному желанию. Заявление  подписал и с 31 марта 1995 года я уволился. Было немного жаль уходить, всё-таки мы хорошо поработали и вытащили райвоенкомат на  8-е  место, а  второе  отделение  на третье по области. Кстати осенью военкомат занял самое последнее место в облвоенкомате при подведении итогов, а военком запил.
      Весь апрель месяц я отдыхал и занимался огородом. Съездил  в  Ор-
 ловкую область  на  Пасху  и  строил  гараж под машину из половых до-
 сок, которые мне отдали осенью, когда делали новые полы.
      Отметили 1-е  Мая  и День Победы. В один из дней мне позвонили из
 администрации и  передали, что  со  мной  хочет   встретиться   Думчев
 И.И. - глава района. На  другой  день я пришёл к нему. Он встретил меня, и мы поговорили о жизни, а потом он  предложил  мне  поработать  старшим
 инструктором по  мобилизационной подготовке района. Я сказал, что поду-
 маю и отвечу завтра. Он не возражал. Придя домой, я  рассказал  всё  же-
 не. Она, как всегда, спросила: «Справишься?» Было над, чем подумать. Эту работу я знал, так как мобработой занимался всегда, когда служил и в раз-
 ных объёмах. «Попробую, не  думаю, что здесь будет сложно». «Ну что ж, работать всё равно надо», - философски заключила она. Утром я  позвонил  и сказал, что согласен. Глава  обрадовано сказал, что я могу приступать
 к работе немедленно. Так я стал работать в администрации.
      Работа увлекла меня тем, что там, как говориться «конь не валялся» и мне пришлось создавать всю службу и документации заново, так как после
 1991 года  всё  было  разрушено до основания. Пришлось вновь создавать
 секретную службу, заниматься допускам к секретным документам, создавать
 военное управление   на  особое  время, отработать  инструкции, положе-
 ния, утвердить их в Туле в департаменте мобподготовки и налаживать ра-
 боту со  всеми организациями, отработать систему отчётов по военнос-
 лужащим запаса, как офицерам, так и сержантским и рядовым  составом. На-
 лаживать связь  с  военным комиссариатом и отрабатывать документы уп-
 равления. Начать работу по определению необходимых запасов на  военное
 время. Мне очень  пригодилась  работа со всеми сельскими администрация-               
 ми, предприятиями и учреждениями, которые знали меня по работе в  воен-
 комате. Работа шла  легко и по итогам года, район стал одним из ведущих
 по мобподготовке и меня всегда хорошо встречали в Туле бывшие  офице-
 ры, работающие теперь  в  департаменте  мобподготовки. Некоторые из них
 ранее работали в облвоенкомате. Мы очень сдружились и при проверке мо-
 ей работы  была  поставлена хорошая оценка, о чём они доложили и главе
 района, который, правда, в эти вопросы почти не влезал, доверяясь  мне. В этом же  году осенью я провёл большую общественную работу по праздно-
 ванию «300-летия Российского Флота». Была подготовлена  большая  прог-
 рамма типа от « Всей души», на которую пришло очень много зрителей. Мо-
 ряков у нас оказалось очень много, учитывая и моряков вынужденных  пе-
 реселиться из Риги в село Говорёнки, где им по программе были построе-
 ны дома катеджного типа. Народ очень остался доволен этим мероприятием.
 Всем морякам  были  вручены медали к этой знаменательной дате, которые
 вручал глава района.
      В это  же  время я начал писать стихи, которые печатались в нашей
 районной газете. Отец одобрительно к ним отнесся. В этом  же  году  сын
 закончил техникум и получил диплом. Я и жена стали посещать репетиции
 хора и выступать на концертах.
      Закончился 1995-й  год. За  праздничным столом мы собрались в том
 же составе. Жить становилось легче, но разрушение страны продолжалось и
 вместе с ней погибал и район, но в советское время так много было все-
 го сделано, что растащить всё сразу было невозможно. Резали  скот, зак-
 рывались молочно-товарные  фермы, народ  гнал самогон и быстро спивал-
 ся. Работы не было и на бирже много стояло народа, но платили мало. Про-
 ходили многочисленные выборы, я принимал участие в территориальной из-
 бирательной комиссии, которая постоянно работала в  моём  кабинете, где
 ранее находился  один  из заместителей главы района. Мы работали очень
 дружно и провели выборы на высоком уровне. В результате  этих  выборов
 губернатором был  избран  Стародубцев Василий Александрович, который в
 апреле месяце начал вступать в должность. К нему стали ездить  и  наши
 представители от  оппозиции  и  эти поездки привели к тому, что вскоре
 вместо Думчева на должность главы района был назначен Косарев  Вячес-
 лав Алексеевич.
      Перед этим год назад был снят с должности глава поселковой адми-
 нистрации Пантюхин Евгений Борисович и вместо него был назначен Конд-
 ратенко, который проработал несколько месяцев и тоже был снят и вместо
 него был  назначен  Афонин  Александр  Дмитриевич, но также был снят и
 вместо него на эту должность Думчев предложил меня. Я долго думал и  в
 конце концов согласился, так как моя должность шла на сокращение и объ-               
 единение с МЧС, которую возглавлял Герасимов  Александр  Борисович, сын
 моего друга  и товарища детства. 26 апреля 1996 года я стал главой пос-
 елка. Приближались праздники 1-е Мая и 9 Мая - День Победы. Все эти мероприятия мы  провели  на высоком уровне, а на концертах я выступал в хоре, чему все зрители очень удивлялись. «Как это глава, а поёт в хоре!"
      Прошли праздники, начались  будни, и нам 12 мая стало известно, что
 главу сменили. Большую роль в этом сыграла бывший  депутат  Верховного
 Совета СССР  Бобылёва  Е.Ф., которую  Думчев  собирался убрать с рабо-
 ты, как перед этим убрал из РОНО заведующего Свистунова Н.П., поставив
 Сорокину Валентину Ивановну. Перестановки продолжались. Позвонили и мне
 из администрации с просьбой, чтобы я позвонил Косареву, который до это-
 го возглавлял,  развалившуюся ПМК-42, и которая базировалась на терри-
 тории АТП. Я позвонил Косареву. Он спросил: «Вы  поддерживаете  меня?» На что я  сказал: «Поживём,  увидим». Он  положил трубку. Конечно, мой ответ ему не понравился, но и по другому я не мог ответить, так как совершенно его  не знал и не встречался с ним никогда по работе. Меня оставили на должности и скорее всего потому, что Бобылёва Е.Ф.очень хорошо меня знала ещё  по учёбе в школе. Характеризовался я ею положительно по работе с призывниками и допризывниками, когда работал в военкомате, и поэтому, наверное, я и остался на месте.
      Хозяйство я принял большое: две школы, четыре детских садика, ЖКХ и
 весь посёлок с его инфраструктурой. У нас было много проблем. Так в го-
 роде было проблемой с захоронением, не хватало гробов, венков и  проче-
 го, заканчивались места  на старом кладбище; плохо обстояло дело с раз-
 витием торговли и мелкого бизнеса, плохо работал рынок или он был сти-
 хийный; город не  имел своего бюджета, и мы получали крохи от района на
 питание детей,  ремонты школ и детсадов; плохо работали  комитеты  об-
 щественного самоуправления  и  уличные комитеты; не строилось жилье; не
 пересмотрены были очереди на жильё несколько лет; не работал совет ад-
 министрации; плохо была  налажена связь с прессой и радио; глава не от-
 читывался перед народом и так далее.
      Мы начали работу и постепенно решали все проблемы; так мы открыли
 ритуальный магазин «Ангел» сначала в классе  РОСТО, а  потом  на  улице
 Карла Маркса. Подготовили  новые  документы  на  кладбище по дороге на
 Петровское и открыли его. Были возражения, но они  смолкли. Открыли  ряд
 торговых точек дополнительно к рынку, разрешили строить индивидуальные
 торговые точки. Наладили питание детей через РАЙПО, молокозавод и хле-
 бозавод. Отремонтировали все  кухни  в детских садах и школах. Выделяли
 деньги на туристические походы и лагерь «Синегорье», поддержали, школь-
 ный детский  бизнес, заинтересовав  детей  вопросами  экономики и пра-               
 ва. Начали большую работу по пропаганде филимоновской игрушки  и  даже
 съездил с  ней в Государственную Думу, где получил поддержку и зареги-
 сирировались в ЮНЕСКО. Собирались войти в малое Золотое Кольцо  России
 с целью развития туризма. Везде шла большая активная работа. В 1997 го-
 ду к нам на свой юбилей приехал великий русский и советский  писатель
 Успенский Владимир  Дмитриевич  вместе  с  сестрой Натальей Дмитриев-
 ной. Они посетили Одоевскую среднюю школу, районную библиотеку и встре-
 тились с жителями района в кинотеатре "МИР". О пребывании его в Одоеве
 мне хотелось бы рассказать отдельно.

                8.Владимир Дмитриевич Успенский.

      Я слышал об этом нашем знаменитом человеке от своего  отца, кото-
 рый был  лично с ним знаком и мало того, он до войны работал с его от-
 цом, который был тогда инспектором РОНО, а он заучем  Дубковской  семи-
 летней школы, которой давно уже нет, как и самих Дубков, а жил я там после появления на свет. Жена отца, Валентина Михайловна  Латова,  училась  с ним в одном классе и была в очень хороших отношениях ещё до войны. Она помнила, как арестовали его отца за то, что он дал приказание учить детей, когда город Одоев был занят фашистами по откорректированным программам. Это было вынужденное действо, иначе  его  или  кого-то  другого расстреляли бы  немцы. Он взял всё на себя, чем спас многих учителей, которые начали работать в  школах  тогда. Семью  Успенских  отправили  в ссылку. Она состояла  из  матери Нины Николаевны Сечкиной, Володи и его сестры Наташи. Дмитрий Петрович потом был  расстрелян, а  семья  долгие годы не знала об этом. Владимир учился прекрасно и был одним из лучших учеников. Вместе с ними учился и мой  двоюродный  брат  Никифоров  Борис, который закончил школу после войны на «золотую медаль» и теперь он первым на доске почёта в школе. Владимир закончил школу в Сибири и попал на  фронт  на  Дальнем Востоке, где участвовал в войне с Японией. Его биография многим знакома и он был уже в Одоеве и встречался со своими ровесниками и с моим отцом и подарил ему свои книги: «Неизвест-
 ные солдаты» и «Поход без привала» с  дарственными  подписями. И  вот  с
 этим знаменитым человеком мне надо было встретиться и не только. Дело в
 том, что приезд писателя совпал с его 70-ти летием и  это  накладывало
 праздничный отпечаток на этот визит. Его встречали представители адми-
 нистрации района. Он приехал вместе со своей сестрой Натальей Дмитриев-
 ной, которая взяла  на себя большой труд быть его помощником в его пи-
 сательском деле, особенно в этот период времени, когда  он  писал  свой
 роман-эпопею «Тайный советник  вождя», который уже имел большую извест-
 ность и был бестселером. Почему? Да потому, что он  единственный  на  то
 время, кто решился  приоткрыть завесу неизвестности над Иосифом Висса-               
 рионовичем Сталиным и показать его в книге не  как  вождя  Советского
 государства, это само  собой  разумеется, но  и  как человека, мужа, отца своих детей, как человека, которому досталась такая тяжёлая судьба, принимать решения,  от  которых  напрямую  решались  судьбы миллионов лю-
 дей. Его жизнь описывалась человеком, который постоянно находился рядом
 с ним  начиная со времён гражданской войны, и фактически был его единс-
 твенным другом и советником и  который  действительно  существовал  в
 жизни вождя.
      Как я уже писал выше, он был ранее в Одоеве и встречался с общест-
 венностью и жителями посёлка в апреле 1965 года на читательской конфе-
 ренции по книге «Неизвестные солдаты». Прошедшее время и тот значимый
 вклад в  литературную  деятельность нашей страны Успенским В.Д.не был
 ничем отмечен на нашей Одоевской земле, и я на совете поставил  вопрос
 о присвоении  ему  звания «Почётный  гражданин Одоева». Это предложение
 было принято единогласно, и я подписал постановление о присвоении  УС-
 ПЕНСКОМУ ВЛАДИМИРУ  ДМИТРИЕВИЧУ звания «ПОЧЁТНЫЙ ГРАЖДАНИН ОДОЕВА», ко-
 торое по тому же постановлению будет ему вручено на общем собрании жи-
 телей Одоева.
      Они остановились в нашей районной гостинице в середине дня  и  в
 этот же день отправились на встречу с Е.Ф.Бобылёвой, преподавателями и
 учениками школы имени Виноградова. Эта встреча длилась около двух  ча-
 сов, а потом  он приехал с сестрой в районную библиотеку, где музыкаль-
 но-литературной гостиной ему был устроен прием, который складывался из
 целой программы. Читали  стихи, пели песни об Одоеве и разговаривали. На
 этом приёме я с ним и познакомился поближе и уже к вечеру  поняли, что
 мы родственные  души  и обоим было жаль, что мы не познакомились ране-
 ее. На этой встрече я читал стихотворение посвящённое ему, на моё  сти-
 хотворение спели песню об Одоеве. Выступал Кезин А.М., главный редактор
 нашей газеты, Савельева Т.И. руководитель отдела администрации, Щербаков
 Ю.С. и  многие другие. В ответном слове Владимир Дмитриевич поблагода-
 рил нас всех, а стихотворные опыты предложил оформить в отделение Сою-
 за писателей  на  Одоевской  Земле. Потом был общий стол, я сидел с ним
 рядом и сестрой и никак не могли наговориться. На другой день утром  я
 был у  них в номере, и мы по ранее достигнутой договорённости, отправи-
 лись в гости к моему отцу и В.М.Латовой. Когда мы приехали, а это  было
 примерно в  10  часов утра, нас уже ждали. Встреча произошла в доме Ва-
 лентины Михайловны. В их гостиной был накрыт стол  на  четверых, стояла
 бутылка «Старки». Встреча было  необыкновенная. Они  обнялись  с отцом и
 Валентиной Михайловной, как истинные старые друзья, сели за стол и  по-
 лилась беседа. Они вспоминали молодость, школьных друзей, их судьбы, планы на будущее, о сегодняшней жизни и их отношении к ней. Я  рассказывал о своей  судьбе, работе, о своих творческих планах. Разговор был до часу дня, потом я проводил Владимира Дмитриевича в гостиницу, чтобы  он  отдохнул перед встречей с жителями района, которая была запланирована на 16 часов.
      Кинотеатр «Мир» был заполнен до отказа. В президиуме сидели уважа-
 емые люди и руководители  района. Я  вёл  заседание, представляя  слово
 выступающим. Потом взял сам слово и объявил о присвоении звания «Почёт-
 ный гражданин Одоева» Успенскому Владимиру Дмитриевичу. Зал встал и я,
 подошедшему ко  мне писателю, надел алую ленту Почётного гражданина и
 вручил в папке экземпляр постановления. Он был очень тронут, обнял меня
 от всего сердца и стал выступать. Его выступление снято на видеоплёнку
 и оно хранится в нашем краеведческом  музее. В  своём  выступлении  он
 сказал, что это  награждение является самым высоким из всех наград, ка-
 кие он получал ранее, и он низко кланяется Одоевскому  населению, кото-
 рое так  высоко оценило его заслуги. Он рассказал о своём творчестве, о
 своих впечатлениях об увиденном в Одоеве и о  своих  планах. Весь  зал
 очень тепло его благодарил, не отпуская с трибуны. После торжественной
 части для него был дан очень хороший концерт. Вечером я проводил его в
 гостиницу и мы долго ещё потом сидели вместе и он очень взволнованный
 не мог никак успокоиться, что здесь на родине, наконец-то его  признали
 так как надо. Иногда я чувствовал, что из глаз его готова была пролить-
 ся слеза глубоких благодарных чувств. Его сестры не  было, она  ушла  в
 гости к  Бобылёвой  Е.Ф.и  мы  о  многом поговорили. Когда пришла пора
 расстаться, он обнял меня и, попрося извинения за столь малый подарок,
 протянул мне свою книгу «Подводная разведка», где было написано: «Моряку
 от моряка, земляку от земляка, Успенскому от Успенского, поэту от проза-
 ика Борису Евгеньевичу с глубоким уважением! В.Успенский Октябрь 97
 год. Это был для меня необыкновенный подарок и особенно подпись. Мы до-
 говорились встретиться после окончания им последних книг «Тайного
 советника», чтобы написать совместную книгу о флоте и моряках. «Как
 жаль, что мы так поздно встретились!» - печально произнёс он, провожая
 меня, и это был не фарс. На другой день рано утром они уехали в Москву.
 Прошло два с небольшим года и в январе 2000-го, через три дня, после
 ле окончания рукописи «Тайного советника вождя», он  скончался. Видно  не судьба была нам встретиться и обговорить новую книгу. Встреча же с ним
 оставила глубокий след в моей жизни и многое о чём мы говорили, я стал
 воплощать в жизнь и иногда мысленно перед ним отчитываюсь о проделан-
 ном и очень надеюсь, что он был бы доволен.

                9.Конец административной работы.
               
      Наступил 1998-й год. Наша  администрация  очень  весело  отметила
 этот праздник, коллектив  радостно сознавал свою дружную работу и уме-
 ние решать сложные вопросы. Все более и более мы завоёвывали авторитет
 у жителей, дружно работали уличные комитеты и КОСы/комитеты обществен-
 ного самоуправления/, совет администрации, появились далеко идущие пла-
 ны развития поселка, его территории. У нас появилось много друзей, реша-
 лись вопросы в области, находились деньги на ремонты детских  садов  и
 школ, минуя район. Перед этим мы провели Первый детский фестиваль «Фили-
 моновской игрушки» в Поленово, где я «породнился» с директором  заповед-
 ника и музея Грамолиной  Натальей  Николаевной и у нас появилось много планов совместной работы, и она обещала мне  всемерную  финансовую  поддержку через Москву. Фестиваль  прошёл на самом высоком уровне, и мы договорились провести Второй фестиваль на родине Филимоновской игрушки  через год. Этот фестиваль давал толчок развитию детского творчества в школах Тульской области. Я разработал план и  программу  подготовки  к  этому фестивалю на  Одоевской земле и отдал на рассмотрение в администрацию района. Была у меня и мечта, заплатив небольшой взнос, вступить в  ассоциацию малых русских городов России, что позволило бы расширять туризм на международном уровне и в связи с этим поправить  дела  и  в  самом Одоеве, который к  этому времени без своего бюджета буквально задыхался. У нас были плохие дороги, Соборная гора зарастала бурьяном, не  были облагорожены колодцы с питьевой водой, необходима была покраска зданий и их косметический ремонт, необходимо было разобраться с бродячими собаками и  ужасающей демографической ситуацией. Задач было много, но под
 них нужны были деньги, и я стал бороться за возвращение нашего  бюдже-
 та, который был  изъят  до  этого  Думчевым И.И. Такая моя деятельность
 очень не нравилась главе района, и он часто спрашивал: «А  кто  он  та-
 кой?» Но на этот вопрос не хотел получить ответ от меня и за всё время
 работы он ни разу не посетил администрацию и, ни разу не заслушал меня
 или хотя  бы  выслушал меня с просьбами. Это не помешало ему напустить
 на меня прокуратуру с проверкой и целью найти, что - либо  противозакон-
 ное в моей деятельности. Такой «прециндент» был найден в земельном вопр-
 осе. Почему я разрешаю продавать дома с участками, имеющими площадь бо-
 лее допустимой  по  установленной норме. Я объяснил, что таких участков
 не так много и они сложились исторически на территории старого  горо-
 да. Межи сформировались  ещё  при «царе  Горохе»  и если их приводить в
 норму, то окажется много кусков земли, которая будет  находиться  между
 границами землепользования. Архитектор был со мной согласен и выступил
 в защиту меня, но прокуратура была склонна поставить вопрос на област-
 ном уровне. Прокурор  района, до этого находящаяся со мной в прекрасных               
 отношениях, краснела, но выполняла заказ. Особенно это  проявилось  пос-
 ле двух моих выступлениях  на районных собраниях о возврате бюджета и
 демографической ситуации в районе, когда смертность превысила  рождае-
 мость в  4-ре  и более раз. Меня предупредили о том, что документы отп-
 равлены в область. Я понял, что меня выдавливают и по  наглому. Тогда  я
 написал заявление  по  уходу  по собственному желанию и принёс его на
 подпись к моему куратору Пантюхину Е.Б. Он прочитал и порвал  его, ска-
 зав, что поговорить с главой. На некоторое время процесс затих, но в на-
 чале августа на Смородине загорелись сараи. Сгорели он они по вине  их
 пользователей. Пожар потушили,  и стал вопрос об уборке сгоревших сара-
 ев, но это был не мой вопрос, а нового начальника - зам главы по ЖКХ Блаженкова А.А. и когда меня вызвал Г.Е.Кажанов, первый зам главы района, я всё ему объяснил, что у меня теперь нет сил и средств для этого, а  они
 находятся у  него. При  разговоре Блаженков присутствовал. Он угнулся и
 молчал, а потом сказал, что он поставил там прицеп  и  пусть  его  гру-
 зят. На что  я  ему сказал, что это не моя задача, его и у его брошеного
 тракторного прицепа уже порезали ребятишки тормозные шланги. Я говорил
 всё с  юмором, на что Кажанов Г.Е.выразился: «Чего вы всё улыбаетесь?» А
 мне была понятна инициатива такого разбирательства, тем более что  пе-
 ред этим  я подал заявление об увольнении главе района, минуя всех, че-
 рез секретаря. Когда я вышел от Кажанова, то зашёл к зам  главе - руководителю аппарата  Кудиновой  А.И., которая  глубоко  меня, уважая, сказала: «Борис Евгеньевич, что вы наделали? Глава района тут же подписал Ваше заявление, где  вы обвинили его в нарушении заключённого между вами
 контракта. Почему вы не  хотите  поговорить  с  ним?» На  что  я  отве-
 тил: «Уважаемая Антонина Ивановна! Прошло полтора года, и глава не нашёл
 возможности со мной поговорить. Не найдёт он и сейчас, потому что он  и
 сейчас нарушил  закон. Прежде  чем уволить главу поселка, где населения
 половина района, он был обязан, спросит меня о  причине  моего  заявле-
 ния. Он этого  не  сделал, значит, он уже настроен на то, чтобы меня уволить и не разговаривать со мной. Унижаться  я  не  хочу. За  мной  вины нет. Раз я не ко двору, то будте здоровы. У меня есть на что жить, а пригибаться я не приучен, и меня к этому никто не приучит. Нас так учили в советское время  в военном училище. Это моя честь и марать её я никому
 не позволю». С этими словами я вышел и уехал в свою  администрацию. Там
 я собрал  всех  и  объявил  о  своём уходе. У всех на глазах были слё-
 зы, дрожали руки от ненависти. Я сдал дела Кашириной Е.Н., которая  была
 так расстроена, что  молча  смотрела  на  меня не веря тому, что случи-
 лось. После обеда я не вышел на работу, так как приказ был  подписан  в этот же день и лишал меня права принимать решения. Так внезапно закон-               
 чилось моё правление посёлком.
      Уход мой был неожиданным и для семьи, но полностью оправдан отцом
 и женой. Я прекратил всю общественную деятельность и ушёл в заботы  по
 хозяйству. Мы с  женой перестали посещать все мероприятия, не стали хо-
 дить в хор и самодеятельность, которая к тому времени достигла наивыс-
 шего расцвета, а  хор  был  выдвинут  на звание «народный». Я никуда не
 звонил и ни с кем не разговаривал, чтобы не дать повода на моё осужде-
 ние. Я просто  выпал из игры. Нет сомнения, что мне пришлось всё бросить
 и мне, конечно, было жаль недоделанного, так как доделывать было  неко-
 му. Посёлок тут  же опустился в тихое болото. Все остановилось, найти на
 моё место кого - либо администрация не успела. Почти  полгода  посёлок
 был без  главы и вот, наконец, нашли такого, который мог «лизать» начальство и преданно смотреть ему в глаза. Он был назначен только 10 января 1999 года и первое, что он сделал, это уволил зам главу посёлка Каширину Е.Н., которую тоже не ахти жаловали за справедливость и  неуступчивость. Новый глава постоянно сидел в приёмной и угодливо следил за телодвижениями своего покровителя, решая свои шкурные вопросы и не занимаясь поселком. Найти  его  на  рабочем  месте было невозможно, и народ стал роптать, так как я работал с 7-ми часов утра и до 8-ми часов  вечера, и  ко  мне  можно  было зайти в любое время с любым вопросом и я
 всем помогал советом и делами. Со всеми у меня были ровные хорошие от-
 ношения и я имел много друзей и товарищей. Я никогда не ездил домой на
 служебной машине, никогда не пользовался ею в личных  целях, не  боялся
 ходить по городу и разговаривать с людьми и многие потом в городе об-
 ращались ко мне, как к главе, а когда я говорил, что не работаю, они  горестно мотали головой, не веря.

                10.Я в «свободном полёте».

      Как бы  ни складывалась жизнь, а её надо было продолжать. По своей
 бывшей работе мне приходилось заниматься многими вопросами и один  из
 них - жилищный. При мне  началось  достраивание  жилого 24-х квартирного
 дома, который был заложен ещё в советское время организацией «Упа». Этот
 дом решили достроить по программе «Жильё для военнослужащих» и на доле-
 вом участии. Я был председателем комиссии бесквартирных  офицеров, мич-
 манов и  прапорщиков, уволенных в запас при райвоенкомате и был членом
 приёмной комиссии  по  строящемуся  дому. Я  иногда  приезжал  в  этот
 дом, который строила новомосковская строительная организация, а котроль
 вёл за  ней  Тульский  УКС. При  обходе  строительства, будущих   квар-
 тир, подъездов я  много делал замечаний прорабу, так как по делам воен-
 ной службы часто участвовал в приёмках домов и знал все  вопросы. Это
 ему не  нравилось, так  как  мои замечания необходимо было устранять, а               
 строили они из рук  вон  плохо, тем  более что  строителями  выступали
 местные безработные. Меня  каким-то  образом исключили из приёмной ко-
 миссии и дом приняли без кафеля/украли/, с  кривыми  стенами, с  дырами
 под оконными рамами, с неправильно навешанными дверями, незакрывающими-
 ся болконами, с наружными дверями из филёнки/толстый картон/и так  да-
 лее. Я провёл ряд заседаний квартирной комиссии, и мы передали докумен-
 ты в районную администрацию для постановления о заселении. И вот  4-го
 декабря 1998  года  произошло торжественное заселение дома на которое
 приехал губернатор Тульской области Стародубцев  Василий  Александро-
 вич. Были произнесены речи, выступил и я и затем под звуки оркестра гу-
 бернатор вручил нам ключи  от  квартир. Перед  эти  священник  освятил
 дом, прочитав молитву  и  окропив его святой водой. Так и осуществилась
 наша мечта о приобретении своего жилья, которое пришлось  ждать  ровно
 6-ть лет. Мы  были  очень рады, так как нам была выделена 3-х комнатная
 квартира. Все комнаты были отдельные, и новый дом был  обеспечен  конт-
 рольными приборами на электричество, газ, воду холодную и горячую, общий
 теплосчётчик. Нам подарили в каждую  квартиру  радиоприёмник  на  4-ре
 программы и выдали ордера на заселение, и нам было теперь чем заняться.
      Откровенно говоря, я не сидел в это  время  без  дела  и  активно
 участвовал в выборах депутатов Государственной Думы. От нашего района
 шёл в депутаты первый секретарь обкома КПРФ Худяков Иван Дмитриевич и
 по нашему  району я был его доверенныи лицом. Мне пришлось много поез-
 дить по району с ним, и без него, много раз выступать  перед  народом, а
 когда пришло время выборов, большинство нашего населения проголосовало
 за него. Так он стал депутатом Государственной Думы. Я до сих пор храню
 у себя  удостоверение  доверенного  лица, хотя  откровенно  хочу отме-
 тить, что он ничего для нас не решил и ничем не помог, в  связи  с  чем
 меня иногда подкалывали этим, но дело было не во мне.
      Всё это время я активно работал в ветеранской  организации, кото-
 рой руководил  Кузин Александр Никитович и возглавлял организацию ве-
 теранов военной службы нашего района. Мы очень много работали  и  были
 всегда на хорошем счету в области и нас часто выбирали членами много-
 численных пленумов этих организаций. В это же время  я  много  работал
 над своими  сборниками стихов и над литературными работами отца. Начал
 я работать и над своей прозой, решив написать книгу детских воспомина-
 ний 1948-1953 годов. Это были послевоенные годы и о них никто и никог-
 да не писал в Одоеве. Я в это время часто печатался в нашей газете  со
 своими произведениями. В это же время я стал прорабатывать очень боль-
 шую работу отца о финской войне и часть его  материалов  стала  печа-
 таться в  нашей  газете. Ее многие читали и просили, чтобы воспоминания               
 отца издать книгой. Я начал эту работу, которая заняла у меня целых два
 года, включив в  сборник  его  сто рассказов о войне. Работа отнимала у
 меня всё свободное время ещё и потому, что весь материал  был  написан
 отцом в  то  время, когда он был полностью слеп, и мне приходилось рас-
 шифровывать целые страницы, особенно тогда, когда он  забывал  положить
 новый лист  и текст шёл по тексту. Кроме меня никому бы не удалось это
 сделать, так как я очень хорошо изучил подчерк отца.
      Жена работала  в  школе, подменяла  учителя  английского  языка в
 младших классах. Сын перешёл работать в расчётно-кассовый  центр  Гос-
 банка РФ сетевым администратором. Работа ему нравилась и он пользовал-
 ся авторитетом, тем более он уже был дипломированный  специалист. Стар-
 ший сын находился в плавании, так как устроился работать в Архангельск
 и ловил рыбу в районе Земли Франца-Иосифа. В середине года младший сын
 познакомился с девушкой и в конце 1999 года женился. Они сняли кварти-
 ру и жили отдельно. Мы остались вдвоём в квартире и в комнате  сына  я
 устроил свой  кабинет, и работать стало намного легче и удобней. У меня
 появилась пишущая машинка, и теперь я мог печатать рукописи в несколь-
 ких экземплярах. Новый  2000  год  мы  отмечали вдвоем. Закончился 20-й
 век. Он был очень страшный и кровавый. Нам  очень  хотелось, чтобы  21-й
 был мирным  и  счастливым  для наших детей. Я продолжал нигде не рабо-
 тать, тем более что до меня дошли слухи о том, что глава района на  од-
 ном из  совещаний не рекомендовал меня брать на работу, но я как раз и
 не собирался  этого  делать. Меня  вполне  устраивала  эта   свободная
 жизнь. Она была настолько полной, что мне не хватало времени на литера-
 турное творчество, общественную работу, работу дома по хозяйству.
     11 ноября 2000-го года мы организовали литературное объединение и
 назвали его «Родник». Мы начали с  большой  ответственной  идеи: создать
 альманах всех  известных и неизвестных поэтов Одоевского края. Возгла-
 вил объединение самый известный  наш  поэт  Кезин  Анатолий  Михайло-
 вич. Подвинул нас на это Федоткин Василий Емельянович, поэт со стажем, а
 также незабытые слова писателя Успенского В.Д.о создании здесь филиа-
 ла Союза  писателей  России. И  именно  в этом году в январе месяце он
 скончался, и по увековечиванию его памяти на Одоевской земле была соз-
 дана группа  при администрации района, которая разработала мероприятия
 по этому поводу. В состав этой группы  вошёл  и  я  вместе  с  Латовой
 В.М. одноклассницей почившего  писателя  и  моей мачехой. План был боль-
 шой, но вскоре о нем, как всегда, Одоевское начальство забыло на  долгие
 годы. Год прошёл очень мирно, тем более, что руководить страной стал Пу-
 тин В.В.Подошёл незаметно 2001-й год. Мы собирались  впервые  с  женой
 стать дедушкой  и бабушкой. После Нового года меня пригласили работать               
 в штабе по выборам губернатора Тульской области. В штаб  вошли: Кажанов
 Г.Е., Кезин А.М., Селивёрстова  Н.Ф.и я. Кезин и я возглавили агитаторс-
 кую группу. Наш штаб был от кандидата в губернаторы Стародубцева В.А. В
 участии по его выборам я не мог отказаться из-за уважения к нему. Но в
 это время началась настоящая травля меня главой района с целью  высе-
 лить меня из квартиры, так как я не представил справку о сдаче кварти-
 ры. В Туле я считался вынужденным переселенцем и мне обязаны были дать
 жилье. Юрист района Исмагилова Р.П.из кожи вон лезла, чтобы этот вопрос
 был решён в пользу района. Она много раз запрашивала эстонские  власти
 по этому вопросу, но те не реагировали на них, и на меня было состряпа-
 но дело в суд о выселении по факту наличия документов. Я получил  даже
 повестку из суда об ознакомлении дела и о приглашении на первое засе-
 дание. Моё состояние можно было понять. Жена нервничала, переживала и  у
 неё резко  упало  зрение. Необходимо  было делать операцию. Вот в такой
 сложной обстановке мне пришлось работать в штабе. В  это  же  время  я
 очень близко  познакомился  с  Кажановым, который поддержал идею моего
 увольнения с должности главы поселка. Мы с ним очень хорошо поговорили
 по всем  вопросам  и я ему рассказал о своей службе и жизни. Он многое
 понял и когда рассказал, что меня вызывают в  суд  по  поводу  выселе-
 ния, он тут  же  поехал  к главе. Его поездка оказалась удачной. У главы
 оказался один из заместителей Стародубцева Попов  А.И., который  очень
 внимательно выслушал  начальника  избирательного штаба, а он занимался
 строительными вопросами в области, и приказал главе отозвать документы
 из суда и немедленно прекратить травлю офицера ВМФ в запасе, тем более
 такого активного и нужного в избирательном штабе. Глава тут же передал
 это приказание  юристу. Все  было  исполнено очень быстро. Я об этом не
 знал, так как работал где-то на территории района. На другой день  я  с
 женой и сыном явились в суд, но нам отдали материалы и сказали, что де-
 ло отозвано и возможно навсегда. Я ушёл в штаб, сын  на  работу, а  жена
 домой. В штабе  я  рассказал о случившемся, на что Кажанов, хитро улыба-
 ясь, рассказал о том, о чём я не знал. Правда восторжествовала, а Геннадий Ефимович  спросил: «Где же ты так насолил главе?» Я сказал прос-
 то: «Геннадий Ефимович, я не умею лебезить и лизать зад начальникам!» Он
 ухмыльнулся и  сказал: «Если бы я знал, какой ты на самом деле, ты бы до
 сих пор работал бы главой, но вот видишь, и меня сюда упрятали, а о тебе
 мне столько  наговорили, что  в  тебя не верил. Теперь я всё знаю и мне
 понятна политика главы, а моё мнение о тебе изменилось на обратное. Бу-
 дем друзьями!» Мы пожали друг другу руки. Выборы прошли очень активно и
 наш кандидат победил. Весь штаб получил от Стародубцева личную  благо-
 дарность. Работали мы не зря, и на целых 4-ре года в области была неко-               
 торая стабилизация. В это же время  я  стал  дедушкой. У  нас  родилась
 внучка-Полина.
      Мой отец ещё раз стал прадедом. Его состояние здоровья  было  всё
 хуже и  хуже. Он  уже редко ходил в свой родительский дом и всё больше
 сидел рядом с другом, который недавно перестал ходить на  работу, Свис-
 туновым Н.П.и «решали»  мировые  проблемы. Закончилось лето и 1-го сен-
 тября внуки Валентины Михайловны пошли в школу. Я тоже был там и  выс-
 тупал на митинге, а ночью после вкусного ужина отец заснул и скончался
 с улыбкой на лице. Это была  смерть  настоящего  учителя, а  четвёртого
 сентября при большом скоплении народа и школьников его захоронили ря-
 дом с настоящей женой. Вот они и  соединились! Николай  Петрович  очень
 горевал о  друге  и товарище, говоря: «Теперь мне не с кем поспорить и
 найти истину». Моя мачеха осталась без мужа и потеряла тот стержень, ра-
 ди которого жила и работала столько лет. Наше совместное горе было ве-
 лико. Мой отец прожил почти 88 лет и при его такой  сложной  биографии
 это был настоящий подвиг, тем более что последние десять лет он прожил
 фактически слепым, но это не сломило его, а наоборот именно этот проме-
 жуток жизни  он затратил на написание своих, как я считаю, исторических
 работ/военная тематика, о народном  образовании, об  Одоевском  крае  и
 т.д./Весь этот материал Валентина Михайловна передала мне, надеясь, что
 я когда нибудь опубликую написанное. Больше в этом деле она не  видела
 никого, кто мог бы продолжить его дело.
      Я принял этот материал с благодарностью, так  как  ясно  сознавал
 его значимость для истории культуры и образования нашего района и дал
 себе слово всё это претворить в жизнь. Начал я с Финской войны и расс-
 казов о  войне. На  расшифровывание  его записей ушли более двух лет и
 примерно три года на его работу по народному образованию в  Одоевском
 районе. Паралельно шла работа по формированию моих двух сборников
 стихов и эссе «Картинки прошлого». Сначала работа шла очень медленно, но
 помогли сыновья, которые  собрали мне простенький компьютер и теперь я
 мог и печатать и проверять рукописи, а также и делать распечатку, когда
 мне привезли  небольшой  принтер. Все это очень облегчило мне работу и
 ускорило ее. В связи с такой большой нагрузкой я отошёл от  политичес-
 кой и общественной работы, хотя и работал в совете ветеранов.
      В 2002-м году я отметил свой  очередной  юбилей, с  которым  меня
 поздравили многие  мои  товарищи  и в этом же году в сентябре я вновь
 стал дедушкой, у нас появился внук, которого назвали  Артем. Кроме  того
 жена сделала  первую операцию на глазе в МНТК «Хирургия глаза» имени
 Фёдорова в Калуге и мне пришлось туда часто ездить. Все  заботы  легли
 на мои плечи и по родительскому дому, и по огороду, и по квартире, и               
 семье. Свободного времени было очень мало, но и того, что мне оставалось, я тратил на литературную работу.
      Кроме того я не занимался общественной работой ещё и  потому, что
 главой района  опять  избрали того же самого. Это было уже не интерес-
 но, тем более что, как говорится в районе «маразм крепчал». Район  разваливался на глазах, многие организации закрылись или их функции передали в соседний район. Начинали  поговаривать, что  район  хотят  уничтожить, но так  как  у  власти  стоял  переизбранный коммунист Стародубцев В.А., который был очень хорошо знаком с Бобылёвой  Е.Ф., а  она  бы была против этого и район пока существовал. Существующая власть ничего не делала, чтобы развивать район, строить предприятия и  новые  рабочие места, улучшать сельское  хозяйства, развивать  рынки  сбыта  и так далее. Медленно угасала культура района, разваливался хор, уехал его руководитель и  композитор Анатолий Васильевич Бугаев, который много написал песен на стихи Кезина А.М., Петруничевой Н.И. мои. Во главе посёлка появился новый  глава, бывший  начальник  пожарной охраны и муж юриста района Исмагиловой Р.П./он только только ушёл на пенсию/.Это  был  не местный человек, который не знал истории района и посёлка и не интере-
 совался этим. Единственное светлое пятно на этом фоне упадка было  до-
 ведение до  логического  конца  строительства  мемориального комплек-
 са, посвящённого жителям Одоева, внесшим существенный вклад в  развитие
 города и  района. На  памятных досках были помещены фамилии моего деда
 Успенского Владимира Георгиевича, моего отца и его братьев  Николая  и
 Владимира. Рядом на отдельной доске была нанесена фамилия писателя Ус-
 пенского Владимира Дмитриевича. На открытии мемориала выступал и я  со
 своим стихотворением, посвященном этой знаменательной дате. На открытие
 приезжала сестра писателя Наталья Дмитриевна  Успенская, с  которой  у
 меня к  тому  времени  установилась крепкая связь. На митинге выступал
 депутат Государственной Думы Худяков И.Д., губернатор Тульской области
 Стародубцев В.А., депутат областной думы Атанов Е.В., депутаты районно-
 го собрания. Именно в этом году уже вышел второй сборник стихов одоев-
 ских поэтов «Одоевские  рассветы». Первый  вышел  ровно через год после
 образования литературного объединения «Родник» и сразу же стал реликви-
 ей, разошедший по многим городам России. То же самое произошло и со вто-
 рым сборником. В них впервые были напечатаны и  мои  стихи. Поместил  я
 туда стихи  и своего отца. Таким образом, он начал свой путь в печатной
 продукции, что было его мечтой.
      С января  2004-го  года  объединение «Родник» избрало  меня  своим
 председателем, а Анатолий Михайлович Кезин по состоянию здоровья  сдал
 мне дела. Как  я  уже писал выше, я много работал над рукописями отца и
 

                - 58 -
 своими сборниками стихов и эта работа подошла к концу. Я сдал рукописи
 в Одоевскую  типографию  и её директор Алексеева Наталья Семёновна их
 приняла и в начале 2005 года вышли мои стихи"...состояние...", а в кон-
 це года 2005-го вышла и его  книга «Неизвестная  война. Рассказы  о
 войне». Тиражи были очень небольшие  и потому книги быстро разошлись. Я
 принёс книгу Валентине Михайловне Латовой, жене моего отца, и она  уви-
 дев её, заплакала. Она  плакала от радости, что материалы не пропали, что они теперь в книге, а там тоже была частица её труда и плакала от  того, что отец не увидел этой книги. А как бы он был рад!  Зимой  2006-го
 года вышел  второй  сборник моих стихов"...состояние...", хотя я руко-
 пись сдал в 2005-м году.
      В октябре 2005 года проходили новые выборы, и я принял в них учас-
 тие, но меня не избрали депутатом, хотя голосов я набрал много и в то же
 время я вёл агитацию на поле «Единой России» только с одной целью: пере-
 избрать заевшуюся и обюрократившуюся власть сегодняшнего дня. Это  нам
 удалось, и власть полностью поменялась, как и во многих районах. В апре-
 ле губернатора Стародубцева В.А. заменил  бывший  военпред  Тульского
 оружейного завода  Дудка  В.Д.по предложению президента страны Путина
 В.В. К руководству районом пришли «единороссы». Главой района стал,  Чу-
 нин Е.М., а  главой  посёлка  председатель  партии «Единая Россия» райо-
 на, бывший учитель Одоевской средней школы, а теперь инженер  ЖКХ, Шуен-
 ков И.П. В это же время начался переход на новый закон по местному са-
 моуправлению. Весь район  разбили  на  три   части: Северное   МО, Южное
 МО, Восточное МО  и  МО рабочий посёлок Одоев. Были ликвидированы сель-
 ские администрации, а освободившиеся должности  направили  в  эти  МО-
 МО. Проведенная реформа  так испортила жизнь народу, что многие отказы-
 вались новую власть признавать, а она начала  действовать: стали  закры-
 вать школы, сельские  дома  культуры, пошли  сокращения  и  вынужденные
 увольнения. С народом никто не собирался разбираться и помогать в тру-
 доустройстве. Мне это  очень  не  нравилось  и  потому  я с этой новой
 властью не стал работать, хотя с их стороны были попытки привлечь меня
 к работе. Первый  конфликт создался на ветеранской конференции, которую
 пришлось переносить. Нам полностью отказали в финансировании и отрезали
 телефон. Председателем районного совета ветеранов стала жена моего то-
 варища Мельникова И.Х., которая согласилась  работать  на  безоплатной
 основе только  полгода. Меня  избрали  заместителем  по работе с моло-
 дёжью. Избранная и назначенная власть, по моему  мнению,  совершенно  не
 разбиралась в  вопросах управления и не хотела даже учиться этому. Ра-
 йон вообще захирел окончательно. Партия «Единая Россия» во главе  с  гу-
 бернатором /её членом/ бросила  окончательно  маленькие сельские районы               
 на произвол судьбы.
      Понимая, что от  власти нечего ждать и тем более в вопросах куль-
 туры, я продолжил работать над рукописями  отца  и  своими. Результатом
 этой работы стал выход двух книг. Моей «Картинки прошлого» летом на день
 города в 2007 году и книги отца «Народное образование в Одоевском  ра-
 йоне» в 2008-м году в день его 95-ти летия.
      Прошедшее время было очень насыщено  печальными  событиями. Скон-
 чался мой  друг  и  родственник  по  линии Никольских поэт Ю.С.Щерба-
 ков, потом скончалась наша поэтесса Н.И.Петруничева, книга стихов кото-
 рой мы  подготовили  и  выпустили, скончался  и её муж, гитарист и друг
 детства, поэт и песенник Н.С.Кабанов; мой хороший друг народный  худож-
 ник России, поэт, возрадивший филимоновскую игрушку Денисов Н.В. В нашей
 семье также произошли печальные события; скончался сват старшего  сына
 Дорошин Станислав  Николаевич, врач-ренгенолог: утонул  в  реке  второй
 сват по линии младшего сына Попов Владимир Павлович, скончался Свисту-
 нов Н.П. друг отца и родственник по линии Валентины Михайловны и нако-
 нец скончалась день в день с моим отцом и  сама  Валентина  Михайлов-
 на, отметив своё 80-летие в 2008-м году. Все эти годы я очень много ра-
 ботал. Подготовил ещё два сборника стихов и  свои  мемуары  "Служба  и
 жизнь" и "Жизнь после службы". В творческих планах много задуманного, но
 жизнь иногда делает крутые повороты, как и в жизни моего младшего  сы-
 на, который разорвал  брачные  узы и решил связать судьбу со своей од-
 нокласницей. Как это у них  получится-покажет  жизнь, а  я  надеюсь, что
 жизнь моя после службы будет длиться ещё.

                11. Последняя глава.

Мне хотелось закончить своё повествование на этом месте, но жизнь заставила на некоторое время отложить все дела, как и эту книгу. Как у нас на флоте говорят, бумажка «должна дать сок». В этом глубокая «сермяжная» правда и она заложена глубоким опытом наших товарищей и тем более старших. Поэтому я отложил книгу, с каким – то удовлетворением, что всё – таки я её закончил, но с надеждой, что память даст мне возможность уточнить некоторые детали, что, в общем – то и произошло. Вот почему появилась эта последняя глава. В 2007 году я отметил своё 65-летие, которое подкралось совсем незаметно и прошло буднично и просто в кругу своих родных и близких друзей. Администрация района не забыла об этом и поздравила меня с этой датой, наградив грамотой за большую общественную работу. Однако жизнь продолжается, не глядя на всякие даты, и я придерживался в это время тому же, то есть продолжал жить и трудится в том же ритме, что и ранее. Как и во всей стране происходили всевозможные выборы, которые не обошли меня стороной, но не повлияли на судьбу. Я не знал, как к этому относиться, но в последствии понял, что судьба меня вела правильно, сохраняя мои силы для совершенно другого. И это другое вылилось, конечно, в литературную работу, которая намного значимее, чем вся другая. Наше литературное объединение решило к своему десятилетнему юбилею издать ещё один сборник стихов, уже третий, «Одоевские рассветы». В это же время я много работал над своими произведениями и готовил к изданию два сборника стихотворений из того же ряда «…состояние…». Было много работы и с произведениями отца. Я закончил его исследования из серии «Мой край Одоевский», окончил подборку и правку его стихотворений, которых оказалось довольно много, переработал его опус «Сны о Красной планете» и «Воспоминания о нашей семье». Однако его творчество на этом не закончилось и, как я говорил ранее, передо мной существует сыновей долг, переработать оставшееся. Мне приходиться торопиться, так как не знаю, сколько мне отпущено времени и потому стараюсь всё сделать. Кроме меня разобраться со всем наследием никто не сможет, а если и сможет, то вряд ли этим заинтересуется.
Всё выше перечисленное отнимало у меня много времени, однако мы успели отметить юбилей литобъединения большим собранием в центре народного творчества района, где было предоставлено право каждому поэту выступить перед населением со своими стихами, а в конце руководство района поблагодарило нас за большую работу, которая проводиться нами не только в «Литературных страничках» нашей газеты, но и на регулярных встречах с любителями поэзии и школьниками. Вскоре вышел и третий сборник «Одоевских рассветов», презентация которого прошла очень торжественно при большом участии жителей и гостей Одоева в краеведческом музее. Наш сборник быстро разошёлся среди читателей, школах и библиотеках района. Это нас радует. Было бы очень трудно, если бы не моральная поддержка моих друзей и товарищей, с которыми я советовался, и они мне справедливо говорили своё мнение. Большой резонанс вызвал в обществе один случай, когда новая власть посёлка, срубила и вывезла для своих нужд все ели с братской могилы, которым было не более 45-ти лет, и которые были посажены школьниками и их родителями. Школьники сами стали взрослыми и многие из них бабушками и дедушками. Эта незаживающая рана всех и вечный позор руководству, которое не удосужилось, спросит у населения на это разрешения, обманно говоря, что ели старые, и они посадят новые. Конечно, новые никто не посадил и этот обман сейчас все видят ежедневно. Точно так же были срублены прекрасные голубые ели перед «белым домом», а взамен – ничего. Существующая власть много делает ляпов, чем авторитет её окончательно подорван и люди многие относятся к ним без уважения. Теперь не шумят ели над могилами солдат – освободителях, как писали наши многие поэты в своих стихах, а администрация района оголилась до безобразия. Ели были абсолю - тно здоровы и ни одной ели не было больной, и это обман все увидели. Ушёл из жизни мой старший товарищ по перу Федоткин В.Е., с которым мы создавали литобъединение. На его место пришли новые поэты и даже дети, а это очень важно для дальнейшей культурной жизни нашего района. Всё - таки общественная работа не заставила себя ждать в образе помощника депутата областной думы Сенина Олега Михайловича, с которым я познакомился ранее. И вот теперь в своей последней главе мне хотелось бы выразить глубокую благодарность своим друзьям и товарищам за бескорыстную помощь и поддержку, а их вокруг меня очень и очень много. Особо хотел бы отметить своего старшего товарища и соседа, охотника, рыбака, кинолога, пчеловода и, наконец, всероссийско известного самобытного писателя Петрова Вячеслава Николаевича и его жену Надежду Михайловну. Он написал две замечательные книги об охоте, про гончих и гончатников, про замечательных людей нашего края, влюблённых, как и он, в природу и историю Одоевского района за целое столетие, а она приняла в роддоме половину населения района. Заслуженный учитель России, организатор и бессменный руководитель туристического кружка «Полярная звезда» в Одоевской средней школе имени Виноградова Селивёрстов Александр Александрович и его верная подруга, заместитель главного редактора районной газеты «Новая жизнь» Селивёрстова Нина Фёдоровна. Прекрасный поэт, замечательный человек и друг, бывший пилот вертолёта МИ – 8, металлург и исследователь порошковой металлургии Копачёв Владимир Михайлович и его жена Копачёва Алла Матвеевна, которая прошла весь опасный путь с мужем на Дальнем Востоке, Магаданской области, Якутии и Чукотке. Бывший главный редактор районной газеты «Новая жизнь» и друг со школьных лет, замечательный поэт Кезин Анатолий Михайлович. Председатель совета ветеранов района Кузин Александр Никитович, бывший заместитель райисполкома района Ульянкин Михаил Иванович, заслуженный деятель искусств России Сахаров Валерий Владимирович, руководитель народного хора района Бугаёв Анатолий Васильевич, директор Одоевского краеведческого музея Папунен Иван Васильевич и многие многие другие. Хочется отметить, что меня всегда по жизни окружали замечательные друзья, товарищи и единомышленники и мне всегда было легко жить в этом сложном мире, помогая им, а они мне. В этом и есть истинная жизнь, и её значимость, и даже находясь далеко за рубежами нашей страны, я встречал и работал с замечательными специалистами, добрыми и отзывчивыми людьми. Действительно, хороших людей очень много и их намного больше, чем чванистых и недалёких людей, которые не могут нормально жить с людьми, их окружающими. Большое всем спасибо. 

                Заключение.
      Перед моими  глазами  пролетело более пятидесяти лет жизни простого
 сельского паренька из маленького, когда-то городка, а  теперь  ставшего
 по чьей-то  воле, рабочего  поселка. Он  рос вместе со страной, трудился
 вместе с нею, выполнял её приказы и стремился, как и она, сделать  жизнь
 светлой и  счастливой. Прошел  все  тяготы  и лешения срочной воинской
 службы, отучился в престижном ленинградском военно-морском вузе, отслу-
 жил верой и правдой на Дважды Краснознамённом Балтийском флоте, выпол-
 нял задания на Кубе, Польше и ГДР, развивал военную мысль и внедрял  её
 на пользу народам нашей страны и, уйдя на пенсию, продолжал честно нести
 звание советского офицера в труде и жизни, добиваясь и положения в об-
 ществе и его уважения, не чураясь никакого труда, даже на земле, а когда
 пришла пора поделиться своим маленьким талантом, отдал этому последние
 силы и  возможности с надеждой, что ещё многое может сделать для своей
 Родины, если ему позволят здоровье и условия.
      В своём  повествовании выше я многое опустил и не раскрывал дру-               
 гие аспекты своей деятельности, такие как, например, постоянная помощь в
 работе Одоевского  краеведческого музея, организации научно-практичес-
 ких конференций, встречах с интересными людьми; постоянная помощь в ра-
 боте районной библиотеке и принятие участия практически во всех чита-
 тельских конференциях, призентациях книг своих и местных авторов Пет-
 рова В.Н., Петруничевой   Н.И., Кезина  А.М., Федоткина   В.Е., Успенского Е.В., Денисова Н.В.; участие в патриотической работе  школ, выступлениях перед учащимися  в  классах и на пионерских сборах, на выпускных вечерах, в сельских школах и проведении в них  встреч  с  поэтами  родного края; ежегодное участие в днях освобождения Одоева и мероприятиях, посвящённых этой дате; участие в создании поэтических сборников  в  Новомосковске/НЛО/; переписка и  поддержание связи с Успенской Н.Д., работа в консультативных и общественных советах района и  поселка, постоянная работа с  местной газетой «Новая жизнь» и помощь в выпусках «Литературных страниц», написание статей и мнений, агитационная  работа  по  всей территории района  и поселка, работа в военной ветеранской организации области и работа с бывшими военнослужащими, постоянная помощь в работе райвоенкомата и так далее.
      Можно было бы спрятаться за высоким забором безразличия, но этого
 не мог  сделать, так как всегда считал «...если не я, то кто?» Раньше это называли активной жизненной позицией, а я это называю характером. И всё - таки в своей работе я не дорабатывал, и иногда отходил в сторону, не добиваясь своей значимости. Я это делал только  потому, что  считал  свою задачу выполненной  и надо дать проявить активность своим товарищам, а иногда считал, что это может повредить моим творческим и  личным  пла-
 нам. Я обладаю обострённым чувством справедливости и мне претят те ме-
 тоды работы, которые мы наблюдаем в районе и стране и потому я  всегда
 находился в  оппозиции  к существующей власти, считая, что она работает
 недостаточно эффективно и честно, а иногда и просто по  хамски, забывая
 кто он  и откуда взялся на этом месте и для кого он работает. Я привык
 жить честно и просто и тому же учил своих детей. Никогда не гнался  за
 богатством и всего добивался только своим трудом и этим очень горжусь.
      В своих книгах я рассказал о своей службе и жизни и  жизни  после
 службы, находясь на заслуженном отдыхе. Как я прослужил, говорят мои по-
 гоны и награды, а вот как я жил после службы может сказать тот, кто ра-
 ботал со мной рядом, а таких людей очень много. Пусть они судят.
      В своих книгах я не кривил душой, старался всё  изложить  правди-
 во, вот только, правда не у всех одна и та же, и некоторые подумают, что
 я слишком о себе высокого мнения, а другие скажут-вот досталось  чело-
 веку такая служба и жизнь. Не дай Бог такую жизнь и службу прожить и испытать!               
      Итак, дорогой читатель, вывод за тобой.
  18 марта 2012 года.
     п. Одоев