В этот раз зима с городом в кошки-мышки не играла. Это когда выпадет снег, полежит, полежит и в слякоть превратится, а город становится похожим на своё собственное отражение в грязной луже. Иногда даже минусом ударит, словно глумясь над людьми, которые неуклюже скользят по мутным и скользким улицам.
Нет, в этот раз было по-другому: тресь – и конец! Снег упал, и всё сразу замёрзло, став частью зимы. Удивлялись все: люди, дома, деревья, бездомные собаки и даже дворники: зима? Так рано и у нас? В середине ноября? И больше ничего не будет до следующего лета, что ли?
Зинаида же Петровна в окно смотрела, но ничего этого не видела. Любой знает, как это бывает, когда ждёшь чего-то очень важного, а потому и не живёшь будто, весь превратившись в ожидание это самое.
Она сегодня уже и квартиру убрала… вчера, кажется, тоже убирала… и в Юриковой комнате шторы с окна сняла, выстирала и опять повесила. Жорика накормила и погладила несколько раз. Жорик – это кот, старый такой. Его котёнком ещё Юрик принёс, увидел, как тот скукожился возле дверей в подъезд. Ну и взял. С тех пор они и дружили, Жорик и Юрик. И жили рядом с мамой, оба беленькие такие, чистенькие всегда. С годами даже, кажется, похожи друг на друга стали… «выражением лица» будто.
А на улице всё холодает и холодает. Зинаида Петровна даже озябла вроде. Шарф широкий, который сын подарил на день рождения несколько лет назад, на плечи накинула и Жорика на колени положила. Он лежит, смирный такой, и вместе с мамой ждёт, когда сын позвонит. Сама она звонить не смеет, Юрик запретил, сказал, что часто бывает занят и ответить ну никак не может.
Зинаида Петровна вдруг вспомнила, как сын Леночку в их дом впервые привёл, и Жорик сразу пошёл к ней на руки. «Наш человек, - подумала тогда Зинаида Петровна. – И беленькая такая же, как мои».
А когда началось всё это, Леночка же её и успокаивала, говорила, что Юрика не возьму, во-первых, потому что он в армии не служил, а во-вторых, потому, что Леночкин папа в военкомате работает и в случае чего поможет, ну, с отсрочкой по призыву.
Юрик, когда всё это услышал, только и сказал им обеим: «Да вы что! А совесть?..»
И ушёл, сам ушёл. Добровольцем.
Перед уходом и сказал, обеим же, чтобы не звонили. Сам звонить обещал. И звонил. Обеим. Каждый день. А они потом рассказывали одна другой, что сказал и как дышал в трубку, потому что в «сидим в учебке, ничего не делаем, только едим и спим» не верили.
Смотрит опять Зинаида Петровна в окно, а оно диковинным садом зацветает: всё холоднее на улице. Но сад этот, словно сказочные чертоги Черномора, мёртвый совсем, и птиц в нём нет, умерли должно быть все.
Это потому, что телефон уже третий день молчит, бездушно глядя на мир чёрным глянцевым экраном.
Молчит и Зинаида Петровна, даже с Жориком не разговаривает, а тот лежит у неё на коленях, уткнулся носом себе в живот и спит, словно ничего и не происходит в мире и в их доме. Но вдруг поднял голову и в глаза хозяйки посмотрел.
Через мгновение и телефон ожил: запиликал, дисплеем засиял, а там заветное «Юрик, сынок» высветилось. Зинаида Петровна схватила его и от волнения не сразу даже на кнопочку с зелёной трубкой нажать смогла:
- Алло! Сынок, Юрочка!! Как у тебя дела? Здоров ли?..
Трубка некоторое время молчала, а потом заговорила тоже молодым, но совсем незнакомым ей голосом:
- Ну, що, мати, сина чекаеш? Не прийде вiн, бо здох. I я ii в цьому помог…
Ничего не может понять Зинаида Петровна. Так же быть не может. Это кто-то номером ошибся или злобно дурачится просто…
04.12.2022