Всем пушкиноманам известно:
1) что на новый 1834-й год император Никс-1 сделал Пушкиным царский подарок = возвел поэта Пушкина в придворное звание камер-юнкера
2) что сделано это было ради одного = чтобы Пушкин не чинил препятствий поездкам женки своей на царские балы, прикармливая свою возмутительную для мужиков ревность
3) Пушкина это буквально взбесило. Женку его это вознесло в восторге на небеса небожителей. Этим ей отъезд в деревню аж на три года не грозил!
30 декабря, вице-канцлер граф К. В. Нессельроде направляет Министру Двора князю П. М. Волконскому отношение:
"Государь Император Всемилостивейше пожаловать соизволил: в звание
камер-юнкера Двора Его Императорского Величества состоящего в ведомстве
Министерства Иностранных дел Титулярного Советника Пушкина"
//приписка князя П. М. Волконского к этому отношению:
Послать в Канцелярию гр. Нессельроде узнать имя Пушкина/
Конечно, князь знал ФИО первого поэта и мужа фаворитки Хозяина, но такое высочайшее пожалование было для него неожиданным = сделать ни с того ни с сего рядового бедного дворянина без кола -двора придворным..//
Пушкин стал Кавалером Двора. Теперь Пушкины обязаны были наряжаться (Пушкин – в особый мундир ил виц-мундир), прыгать в карету и мчаться по первому вызову с указанному мету съезда, не бузя и ножками не суча. Начались их придворные будни тех, кого официально именовали «ко Двору приезд имеющим».
Каким же образом эта обязанность вменялась?
А вот каким.
Пушкин как придворный оказался в подчинении у нового шефа – оберкамергера графа Юлия Помпеевича ле Литта. По случаю мероприятий Двора с участием венценосной чеы выпускался документ = Повестка Придворной конторы Двора ЕИВ в которой извещалось
Уже 4 января, то есть через два дня после получения указа о пожаловании звания камер-юнкера Придворная контора рассылала всем, «кои ко Двору приезд имеют», повестку по поводу
праздника Богоявления 6 января:
«От Двора Его Императорскаго Величества, чрез сие объявляется Госпожам: Статс-Дамам, Камер-Фрейлинам, Господам Придворным Кавалерам и всем тем, кои ко Двору приезд имеют.
Его Императорское Величество повелеть соизволил:
для Праздника Богоявления Господня, сего Генваря 6-го числа, в которое праздновать и Рождение Ее Высочества Государыни Великой Княгини Анны Павловны, съезжаться всем знатным обоего пола Особам, а также Гвардии и Армии Штаб и оберофицерам в Зимний Его Императорского Величества дворец того же дня по утру в 10-ть часов, к слушанию Божественной литургии и для принесения поздравления Их Императорским Величествам и Их Императорским Высочествам, и быть дамам в русском платье, а Кавалерам в парадных мундирах и сапогах, собираться же в Концертном зале.»
Пушкин не исполнил указания по причине отсутствия мундира …
Царь проглотил первую пилюлю бунта или демарша новобранца…
По всем известным данным впервые Пушкин как камер-юнкер был приглашен в Аничков дворец на вечер 23 января и отправился туда в вицмундире, что не соответствовало тамошним правилам. Надо было быть во фрачном мундире.
По поводу этого демарша в дневнике бунтарь он записал памятку:
« В прошедший вторник <23 января> зван я был в Аничков. Приехал в мундире. Мне сказали, что гости во фраках. - Я уехал, оставя Н.<аталью> Н.<иколаевну>, и, переодевшись, отправился на вечер к С. В. С.<алтыкову>. - Гос.<ударь> был недоволен, и несколько раз принимался говорить обо мне:
«*Он мог бы потрудиться сходить надеть фрак и вернуться. Попеняйте ему*».
Попеняли. Догнав, еще добавили … Обидно, досадно и не ладно …
А царь снова сглотнул …
Следующая известная повестка от Придворной конторы была через три дня после представления Пушкина как нового придворного императрице 11 апреля :
«
От Двора Его Императорскаго Величества, чрез сие объявляется госпожам: статс-дамам, камер-фрейлинам, господам придворным кавалерам.
Его Императорское Величество Высочайше повелеть соизволил:
дабы в будущую субботу сего апреля 14-го числа, по случаю праздника недели Ваий <Вербного воскресенья>, все вышеписанные особы имели приезд к Высочайшему двору для всенощного бдения, по полудни к 7-ми часам, а в воскресенье 15-го числа к слушанию Божественной литургии в 11-ть часов, и были б в оба сии дни дамы в платьях со шлейфами, а кавалеры в обыкновенных мундирах, собираться же в Кавалерском зале."
Но на 15 апреля был назначен отъезд Натали с детьми, а 14 апреля потому было занято сборами. Ни в тот, ни в другой день Пушкин во дворец не явился. В воскресенье он проводил своих до первой почтовой станции - до Ижоры.
На следующий день он записал в дневнике :
«Вчера проводил Н.<аталью> Н.<иколаевну> до Ижоры. Возвратясь,
нашел у себя на столе <...> приказ явиться к графу Литте. Я догадался, что дело идет о том, что я не явился в придворную церковь ни к вечерне в субботу, ни к обедне в вербное воскресение. Так и вышло: Ж.<уковский> сказал мне, что государь был недоволен отсутствием многих камер-геров и камер-юнкеров,
и сказал: если им тяжело выполнять свои обязанности, то я найду средство их избавить.
<...> Однако ж я не поехал на головомытье, а написал изъяснение.»
Государь был сильно недоволен и по этому поводу в Придворной конторе было заведено целое дело. 15 апреля был составлен реестр всех камергеров и камер-юнкеров, находившихся в Петербурге, и обер-камергер Ю. П. Литта обратился в Придворную контору:
«Государь Императоръ высочайше повелЪть соизволил, доставить свЪдеше о всЪхъ Камергерахъ и Камеръ-Юнкерахъ которые вчерашняго 14. числа были или не были при выходе Высочайшаго Двора для Всенощнаго бдешя. Во исполнеше таковой Высочайшей воли, Оберъ Камергеръ Графъ Питта долгомъ поставляетъ просить Г.г. Камергеровъ и Камеръ-Юнкеровъ, чтобы они на семь реестре сами подписались: кто изъ нихъ въ означенное время были или не были и по какимъ именно причинамъ.»
(см. А. С. Пушкин. Документы к биографии: 1830 - 1837... )
Шеф Пушкина дополнительно известил :
«Оберъ Камергеръ Графъ Питта долгомъ поставляетъ упомянуть всем Г.г. Камергерамъ и Камеръ-Юнкерам, о томъ, что было и прежде предписано и подтверждено что бы когда они не могуть по какимъ нибудь причинам быть къ Высочайшему Двору, въ дни назначенные повестками, то бы, предварительно,
о причинахъ ихъ небытности, извещали Канцелярiю Оберъ Камергера, состоящую на Аглицкой Набережной въ доме подъ № 233”
Пушкин и тут проявил свой норов будто он не с муж фаворитки = не поехал лично расписываться в реестре, а послал письменное объяснение. Он сказался …… «больным» . Шибко. Но жандармерия доложила что видела оного «под Ижоры» … т.е. в 30 верстах от Дворцовой площади
Царь понял, что Пушкин бунтует против фароритства, придворного кокюажа и неписанных прав в феодальной иерархии дворцовой интимности.
Такого Романовы не прощают
И не простили …
Убили
Публичные уроки на пример судьбы Охотникова, а потом Безоразова, Пушкина так ничему и не научили