Вступительная статья к словарю А. П. Бесперстых "Фразеологизмы в произведениях Натальи Советной". Автор статьи -- профессор Белгородского государственного национального исследовательского университета,
доктор филологических наук, член Союза российских писателей С.А.Кошарная
СВЯТО-РУСЬ НАТАЛЬИ СОВЕТНОЙ
Лексикография, составление словарей занимают особое, важное место в изучении языка – как в диахроническом аспекте, так и в синхронии. При этом такая работа всегда требует внимательности и усердия: труд лексикографа тих и кропотлив, но результаты этого труда всегда оказываются широко востребованными и значимыми как для специалистов, так и для всех носителей языка, проявляющих к нему личностный интерес.
Последние десятилетия XX-го в. и нынешний XXI в. ознаменованы возникновением особого направления в системной лексикографии – широкое распространение получает составление разноаспектных индивидуально-авторских словарей, в которых находит отражение язык того или иного писателя. И одним из ведущих лексикографов в этой области является белорусский автор, исследователь классической и современной литературы, член Союза писателей России, СП Союзного государства России и Беларуси и Белорусского литературного союза «Полоцкая ветвь» А.П. Бесперстых.
Более полувека А.П. Бесперстых трудится в области литературоведения и русской лексикографии. В издательствах Союзного государства вышло около 100 литературных словарей автора: словари эпитетов А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, И. Сурикова, Ф.И. Тютчева, М. Богдановича, С. Бехтеева, С. Есенина, И.С. Тургенева, А.К. Толстого, Н. Рубцова, М. Пришвина, И. Григорьева, М. Исаковского, В. Бианки, Д. Ковалёва и мн. др.; словари афоризмов А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, А.П. Чехова, Ф.М. Достоевского и др.; фразеологические словари и словари русских пословиц; словари ономастики, функционирующей в поэзии Н. Рубцова и И. Григорьева; продолжающиеся серии тематических словарей: «Природа в русских эпитетах», «Моя коллекция русских пословиц и поговорок», «Моя коллекция русских эпитетов»; «Моя коллекция русских фразеологизмов», «Библиографический указатель поэтических произведений Игоря Григорьева»; словари языка публицистики Н. Советной, Г. Григорьева и др.
И вот передо мной новый словарь уникального по своему складу и самоотдаче лексикографа – «Фразеологизмы в произведениях Натальи Советной». Словарь выключает 535 словарных статей, представляющих фразеологизмы, функционирующие в поэзии и прозе члена Союза писателей России, Союза писателей Беларуси, Союза писателей Союзного государства, кандидата психологических наук Натальи Викторовны Советной.
Значимость этого издания не вызывает сомнений. С одной стороны, фразеологические единицы отражают в своей семантике процесс и результаты развития культуры народа, запечатлевают этностереотипы, культурные установки, архетипы культуры, передавая их от поколения к поколению. С другой стороны, процесс отбора и включения этого богатого и благодатного материала в авторский текст – это всегда целенаправленная работа писателя, отражающего особенности его индивидуально-авторской языковой и художественной картин мира.
По словам основателя Московской фразеологической научной школы В.Н. Телии, фразеология (в широком смысле, включая пословиц, поговорки, крылатые выражения, то есть и собственно фразеологизмы, и паремии) – это «зеркало, в котором лингвокультурная общность идентифицирует своё национальное самосознание».
В то же время, как справедливо отмечает в своих работах профессор, доктор филологических наук В.К. Харченко, фразеологическая культура уходит из жизни современного общества, из нашего языка, уступая место однодневным рекламным слоганам и прочим недолговечным языковым экзерсисам. Тем ценнее всякая попытка сохранения фразеологического богатства языка, что неисполнимо вне целенаправленной работы мастеров слова над языковым «обликом» произведений. Отрадно отметить, что эта шолоховская, шукшиская, астафьевская, распутинская традиция обогащения языка художественной литературы речью человека из народа во всей её неповторимости и в то же время традиционализме продолжается сегодня в творчестве таких авторов, как Н.В. Советная. И словарь фразеологизмов, нашедших художественную реализацию в поэзии и прозе Н. Советной, подтверждает этот тезис.
Фраземы и паремии в произведениях Натальи Советной выступают как восхитительные инклюзы, инкрустации авторского текста, органично и эстетично сообщающие ему прелесть народного языка и встраивающие текст в традицию русской культуры и литературы.
Так, герой прозы Н. Советной – простой человек, плоть от плоти своего народа, своей культуры, своего языка. Это тот самый носитель русской национальной идеи, который творит её своей обыденной жизнью человека совести и памяти. Может быть, именно эти составляющие – совесть и память – и являются человекообразующими в том мире, который мы называем сегодня «русским миром», памятуя, что это не сугубо национальное объединение, а общий дом для самых разных народов и народностей, разных вероисповеданий, но единых в своей человеческой сущности, отсюда и совмещение разноэтнических фразем в общем пространстве контекста: «– Второй раз мою девочку украли! Где же нам снова взять тридцать тысяч долларов? Уже всё продано. Всё! Люди-и-и! Если вы ещё капельку люди, если осталось, хоть что-то человеческое, верните дочку. Прошу вас, умоляю! Ради Бога, ради Аллаха, отдайте мою кровиночку!» (Трещины). Эта синонимия, даже дублетность фразеологизмов одной структуры и семантики уже показывает близость представителей разных этнокультур, живущих бок о бок, друг другу, вне зависимости от их национальной принадлежности.
Здесь же – на той же словарной странице – находим языковую и культурную отсылку к религиозному дискурсу и православной культуре:
АКИ БЕЛЫЙ АНГЕЛ. Устар. Перен. Чистый. – Какая работа, друг? – обиженно возмутился Иван Павлович. – Мы тебе – баньку! Она у нас по-чёрному топится. Где ещё найдёшь такую? Внутри черным-черно, полки-стены прокопчённые – ни одной микробины! – А где потом от сажи отмываться? – серьёзно поинтересовался полковник и озадачился. – Голышом до озера далековато будет. – Чудак ты! Какая сажа? Выйдешь на свет, аки белый ангел! (Кремень).
В целом количество фразеологизмов-библеизмов, вошедших в словарь языка произведений Н. Советной, примечательно и показательно. Религиозное сознание русского человека, даже если оно бытовое и простодушное в своих проявлениях, оказывается той основой, на которой прочно и верно выстраивается жизнь народа. Бог, вера являются опорой в повседневной жизни, помогая человеку преодолевать тяготы и невзгоды. Так было, и так будет: Бог в помощь!; Бог мой; Бог послал; Не дай Бог; Чем Бог пошлёт; Не гневи Бога; Ради Бога; Одному Богу ведомо; Слава Богу; Во веки веков; Христос воскрес!; Воистину воскрес! и т.д. Всё эти устойчивые народные речения мы найдём на страницах произведений Натальи Советной.
И неслучайно сам автор проникнут этим чувством сопричастности к вере предков: «Может, дедово моленье с тех времён приветом мне?» – задаётся риторическим вопросом лирическая героиня стихотворения «Жили здесь». Потому с особым трепетом воспринимается автором родословная человека:
РОДОСЛОВНОЕ ДРЕВО. Условная схема семейного рода и родственных связей в символическом виде дерева: «По отцовской линии – казаки мы. Васька, сынок младшенький, родственников через интернет разыскивает, родословное древо составляет. Чудно – отыскал ведь! Из-под Ростова предки. Прадед священником был. Во как! (Трещины).
Герои произведений писательницы – наши современники: матушка Александра, хранительница Царской часовни под Петербургом; доктор Григорьев, его пациенты; а также исторические личности, слова которых звучат «фоном» и основанием для авторского повествования: святитель Феофан Затворник, Паисий Святогорец и др. – все они носители того знания, которое приближает человека к Истине. И как пророчески звучат сейчас слова одного из героев книги «Угадывай любящим сердцем» Виталия Владимировича Фёдорова: «Мы же с вами люди православные – обязательно надо сделать всё возможное».
Сказался здесь и опыт паломничества в Святую землю: «Я стояла в раздумье и даже вздрогнула, когда вдруг один из паломников с горечью спросил: – А мы, господа? Как легко продаём бесценную и бессмертную душу свою за временные сокровища, которые сгниют, поржавеют, сгорят или будут съедены молью. Еще и “господами” себя называем!» «Давай зажжёмиерусалимскую свечу!»).
Но не только носители религиозного сознания являются учителями для человека-труженика земли русской. Обыденная народная философия, простая и надёжная, отливается в лаконичные формы фразеологизмов, пословиц и поговорок, чтобы служить для него руководством и ориентиром:
ВОЛКОВ БОЯТЬСЯ – В ЛЕС НЕ ХОДИТЬ. – Ты и здесь без приключений не можешь, – перевёл дух Максимов, когда опасность миновала. – Ты за ними или они за тобой – по пятам? Волков бояться – в лес не ходить, – заторможено промямлил спасённый (Кремень);
ОТ ГРЕХА ПОДАЛЬШЕ. Во избежание беды, неприятности. Старшие братья Комаровы затащили бойца в хату и растерянно оглянулись. – Куда его? Дед Прокоп скомандовал решительно: – От греха подальше! Положите, чтоб в глаза не кидался, за стол. Скатёрку опустите ниже! Прикройте чем, бабы! (Наступление);
В РОДНОМ ДОМЕ И СТЕНЫ ПОМОГАЮТ. Прасковья забрала узелок, который всегда носила с собой «на случай»: в нём было всё необходимое «на смерть». Поклонившись гостеприимному дому Кривошеевых, сообщила решение: «Пойдём, дочушка, в свою хатку. В Волковичи. В родном доме и стены помогают!» (Потаённое слово).
Бытовые фразеологизмы и идиомы вбирают в себя смеховую народную культуру, задор и удаль, смелость и смекалку:
С ВЕТЕРКОМ (доставить). Лихо, быстро, с удалью, залихватски. Немцы заулыбались, одобрительно закивали. Ильюха показал на санки: – Присаживайтесь, панове! Доставлю по назначению. С ветерком! Фрицы захохотали, крутя пальцем у виска – что с дурачка возьмёшь? («Как из нашей из деревни…»);
ДО ВЕТРУ (выйти). Прост. Для отправления естественных надобностей (обычно на улицу). Пленникам не давали ни есть, ни пить, не разрешали вставать. Александр догадывался, что наступило утро, день – по тому, как менялась температура, пригревало солнце, гудели пчёлы. Когда машина с отдежурившим бандитом отъехала в очередной раз, крикнул: – Мне бы до ветру! – Не дозволяется! – ответил звонкий голос. По всему, обладатель его был очень молод (Воронка).
Фразеологизмы, паремии всегда оценочны, и эта оценка – положительная или отрицательная – есть оценка подлинно народная, глубоко традиционная, основанная на многовековом опыте этноса. Это может быть любая оценка: социальная, идеологическая, эстетическая, но чаще всего ¬– нравственная:
БЕЛАЯ ВОРОНА. Ирон. Человек, резко выделяющийся чем-либо среди окружающих его людей. Сначала сентября засуетились мамы, чуть ли не каждый месяц стали в стайку слетаться и главный вопрос обсуждать: сколько? Сколько денег собрать, сколько конфет, колбас, а самое важное – сколько и каких бутылок купить. Но стоило моим знакомым голос в защиту детской трезвости подать, как стали они белыми воронами в этой стае (В поиске сокровища);
ГЛАЗА БЫ МОИ НЕ ГЛЯДЕЛИ. О чём-либо неприятном. – Какой же прок от того, что труд и зерно – в землю? И снова всё травой заросло. Пустырь. Глаза бы мои не глядели. Как можно, чтобы земля – без догляду? (Кремень);
С РУКАМИ. Об умелом человеке. – Такую красуню мы никому не отдадим! – завела соседка уже известную песню. – Скоро война кончится, и Любаша заневестится. Ванька вернётся – свадьбу сыграем! – Ага, – согласилась Полина, – девка с руками и с головой! По дому так и завихается, так и завихается… (Потаённое слово);
С ГОЛОВОЙ. Об умном и смышлёном человеке. – Такую красуню мы никому не отдадим! <…> – девка с руками и с головой! По дому так и завихается, так и завихается… (Потаённое слово).
Подобные фразеологизмы-оценки обнаруживаются не только в прозаических текстах Н. Советной, но и в поэзии автора:
ДУРНОЙ ГЛАЗ. По суеверным представлениям: взгляд человека, причиняющий вред, приносящий несчастье:
Дойдёшь – и обретёшь всё сразу:
Жену и брата, хлеб и кров,
Защиту от дурного глаза
И Богородицы покров! (Град-Городок).
Фразеологизмы-идеологемы отражают исторический путь нашей страны, не всегда светлый:
ВРАГ НАРОДА. Человек, подозреваемый или обвиняемый в антисоветской деятельности. – Папа умер в деревне, когда мне было всего пять месяцев… – А у нас имеются другие сведения. Мы звонили в сельский совет. Могилы вашего отца на деревенском кладбище нет! И долгое, долгое молчание. – Ваш отец был арестован как враг народа и умер в ссылке… (Пучок травы).
В той или иной степени жизнь исторической эпохи, социальные явления находят отражение в сфере фразеологии, маркируя тексты писателя как конкретно-исторические культурные факты:
ДОСКА ПОЧЁТА. Стенд с именами лучших производственников. – Ты вот что, Ванюшка, – попросил Павел Ефремович, – старайся там, чтоб нам с мамкой не стыдно за тебя было. Мы с ней завсегда в передовиках. Ни от какой работы не бегали. Ещё до войны в колхозе «Маяк» – на Доске почёта! (Кремень).
В данный ряд входят и такие фразеологизированные номинации, как почетное звание; звание Почетного гражданина города; звание Героя Советского Союза и др.
К подобным социально и исторически отмеченным фразеологизмам примыкают фразы из известных песен, ставшие крылатыми:
МОЛОДЫМ ВЕЗДЕ У НАС ДОРОГА. В кабинете начальника по кадрам Иркутской кинофикационной сети за столом сидела худощавая женщина со вздёрнутым носиком. Взглянув на Хаврова из-под очков, взяла документы, бегло ознакомилась: – Молодой специалист! Это, уважаемый Василий Егорович, почётное звание в нашей стране. Молодым везде у нас – дорога! – Она приветливо улыбнулась («Как из нашей из деревни…»).
В данном случае использованы строки известной, знаковой для советского периода песни И. Дунаевского на стихи В. Лебедева-Кумача «Широка страна моя родная» (второе название – «Песня о Родине»), написанной в 1935 году и впервые прозвучавшей в фильме «Цирк»:
«Всюду жизнь и вольно, и широко,
Точно Волга полная, течёт.
Молодым – везде у нас дорога,
Старикам – везде у нас почёт».
Известно, что время и пространство в русском языке нередко фразеологизируются, и такие устойчивые выражения становятся характерным художественным языковым средством в прозе Н. Советной:
С НЕЗАПАМЯТНЫХ ВРЕМЁН. С давних пор. Марина опустилась на диван передохнуть и, не теряя времени, распутать гирлянду, обновить оборванную петельку на старой ёлочной игрушке. Стеклянный домик, усыпанный блестящим снегом, хранился в семье с незапамятных времён (Воронка);
ПО СЕЙ ДЕНЬ. До настоящего времени. Время не изменило нашу учительницу: всё та же статность, гордая посадка головы, зоркий взгляд. Причёска другая, седина, ни единого тёмного волоска. И по сей день Любовь Антоновна не покинула школьных стен. Опекает созданный ею же музей Великой Отечественной войны («Наставница»);
КУДА ГЛАЗА ГЛЯДЯТ. В любую сторону, куда угодно. – Командир-то приказал немца в расход пустить, расстрелять, стало быть. А Егор Иваныч не смог. Не смог казнить безоружного. Отвёл от лагеря далече, пальнул поверху, пустил, куда глаза глядят (Крапивник);
КУДА НИ ГЛЯНЬ. Повсюду. Ехали по улицам ещё недавно изумительно красивого города. Теперь же он тонул в мрачном мареве дыма и копоти. Куда ни глянь – костры, костры, костры... На тротуарах, во дворах, в скверах, парках, на площадях, набережных. Бездомные готовили еду (Крапивник).
Особое место в русской традиционной культуре отводится душе человека, что отражается в зеркале народной фразеологии:
ДУША ПРОСИТ. Человеку чего-то очень сильно хочется. – Молись, милосердный, дело хорошее. Богоугодное. – Молитва, она и в бою помогает. Молись, раз умеешь, и душа просит (Кремень);
ЧТО ДУШЕ УГОДНО. Без всяких ограничений, что хочется, что нравится. Хитько решил поискать [столик] на барахолке, которая стихийно возникала возле стадиона по выходным. На этом импровизированном рынке можно было приобрести всё, что душе угодно (Кремень);
НИ ДУШИ. Никого. Сито… Ситовичи… Быль-селенье. Процедило столетья-мгновенья: И ни хат, ни души, лишь в ложбинках Кабаны протоптали тропинки, Во дворах табунятся берёзы И снега. И земелька промёрзла… («Веретенька журчит – пробудилась...»);
ОТЛЕГЛО ОТ ДУШИ у кого. Наступило успокоение, облегчение. Когда до родителей долетела весточка, что служит сын старшим кино-радиомехаником, у Ефросиньи Ивановны отлегло от души: служба не опасная – крути в клубе кинофильмы, обеспечивай работу радио и музыкальное оформление танцевальных вечеров, которые периодически устраивались для военнослужащих, даже девчата приезжали из Петрозаводска (Кремень).
Смежными по тематике являются фраземы с лексическим компонентом ДУХ:
ДУХ ЗАХВАТИЛО у кого. Избыток у кого-либо переживаний или каких-либо ощущений – Но у нас тоже можно поохотиться, порыбачить. У меня есть небольшой катер, рыболовные снасти подготовлены, осталось только спланировать в ближайшее время поездку на побережье океана. Как тебе такое предложение? У Александра дух захватило (Змеи);
НА ДУХ НЕ ПЕРЕНОСИТЬ. Прост. Презр. Не допускать наличия кого-либо, чего-либо, не мириться с существованием кого-либо, чего-либо; не хотеть чего-либо. Григорьевич воевал за Крым и Севастополь, знаю. Бывало, ударится в воспоминания – и про то, как Западную Беларусь освобождал в тридцать девятом, и про финскую, где помощником пулемётчика в немыслимые морозы. Солдатики-то напьются для сугрева, а он на дух не переносил. Может, потому жив остался (Кремень);
СЛОВНО ЗЛОЙ ДУХ ВСЕЛИЛСЯ в кого. Пьяных мужиков [чеченские бандиты] воруют. Кандалы им на ноги – и в яму, как татары в «Кавказском пленнике». Знал бы Лев Толстой, что и через сто лет будет так же! Русские же, бросая дома и квартиры, из Чечни в Ставрополь бежали. От соседей, от друзей, в которых словно злой дух вселился: «Убирайтесь!», – оружием угрожали. Старейшины лишь одобрительно кивали (Узлы).
Отмечу активное присутствие в прозе автора фольклорных мотивов, в том числе восходящих к мифологическим представлениям:
КАК ПОДКОШЕННЫЙ (рухнул на землю). Погиб Осип Иванов. Не захотел из дому уходить, закрылся на крюк, надеясь отсидеться. Вместе с хатой и сгорел. Да ещё Онуфрий Фёдорович Фёдоров, калека (в Гражданскую войну ногу потерял), не успел уйти из деревни. Видел, как фашист, щёлкнув зажигалкой, поднёс огонёк к соломенной крыше. Но стоило поджигателю отвернуться, как Онуфрий пламя ладонью пригасил. Немец взревел, по здоровой ноге ударил строптивого мужика – тот рухнул на землю как подкошенный (Не восставшие из пепла).
Данный фразеологизм по происхождению связан со славянским антропоморфным образом смерти-жницы, собирающей свой урожай: образ её косы, ср.: ноги подкосились, упал как подкошенный, – коррелирует с наложением жизненного цикла восточного славянина-земледельца на земледельческий год – от посевной до сбора урожая.
Отсюда и народно-этимологическая трактовка високосного года как периода, когда смерть косит людей:
ВИСОКОСНЫЙ ГОД. Год в юлианском и григорианском календарях, продолжительность которого равна 366 дням. В туманной мгле заснеженное поле. Последний хмурый день уже угас. С ним високосный год унёс в былое Печалей боль… («В туманной мгле заснеженное поле…»).
В целом, фольклорные фразеологические включения в художественный текст – это знак особого языкового чутья и языкового вкуса автора – художника слова. Певуч язык человека, сохраняющего в себе чистые крупицы традиционной народной культуры:
ДОБРЫЙ ДЕНЬ В ХАТУ. Прост. С Вокзальной свернули на Карла Маркса. У первых же прохожих, Фрося расспросила, где работают заключённые. Постучалась в домик напротив мастерских: – Добрый день в хату! (Кремень);
ХЛЕБНУТЬ ГОРЮШКА. Испытать очень много, в избытке лишений, невзгод. – Так мы дождались освобождения, – закончил Михаил Семёнович свой рассказ. – А ты ж мой Мишенька-а-а! – растрогалась Надежда Архиповна, ласково погладила соседа по седой голове. – А хлебнул же ты горюшка, мальчик мой (Наступление).
Достаточно частотны в русском фольклоре устойчивые речения, в основе которых лежит синонимическое повторение структурных элементов или тавтология, такие конструкции в прозе и поэзии Н. Советной достаточно частотны:
ГАДАЛИ-РЯДИЛИ. Решали, обдумывали. В лес подружки так и не вернулись. Деревенские гадали-рядили, почему да отчего, пока Ефросинья не решилась на ночную вылазку к бане, где осталась баба Люба, по старости отказавшаяся уходить из деревни (Кремень);
НЕ ДУМАЛ, НЕ ГАДАЛ. О неожиданно случившемся, что нельзя было предвидеть, предусмотреть. Довелось Хитько увидеть и Баренцево море, хоть и не думал, не гадал (Кремень);
ДУМУ ДУМАТЬ. Нар.-поэт. Размышлять, предаваться раздумью. Издавались, разлетались по стране сборники стихов, а редакторы, издатели, критики, литературоведы думу думали: «Кто же этот Игорь Григорьев такой? Может, новый Есенин? Фет? Тютчев? Блок? А может, вовсе и не поэт он? (Жил-был Поэт).
ДРУЗЬЯ-ТОВАРИЩИ. – Васька, Васька вернулся! Девки взвизгнули, побросали работу, помчались навстречу, сквозь радостные слёзы заверещали на всю деревню: «Приехал! Приехал!». Вечером в хате собралась близкая и далёкая родня, соседи, друзья-товарищи. Говорили и молчали… (Потаённое слово);
ГОРЕ-ГОРЬКОЕ МЫКАТЬ. Нар.-поэт. Терпеть лишения, испытывать невзгоды. Ветер раздувал её пушистые светлые волосы. Отросли они после тифа – закудрявились! Горе-горькое долго Анна мыкала, привязалась беда. Сначала – похоронка на мужа из Ленинграда, он там на пороховом заводе. Потом тиф-болезнь. Сама выкарабкалась, а сыночек-младенец и мать Меланья – вечная им память… (Дуб всё помнит…);
ГОРЕ-ГОРЮШКО. Нар.-поэт.:
Закатилось красно солнышко,
Небо тёмной тучей застится.
Постучалось горе-горюшко,
Холод злым ненастьем ластится («Закатилось красно солнышко...»).
Фольклорной мелодикой и фольклорными образами проникнуты многие поэтические произведения автора:
Снежно-слёзно с небес задождило –
Наглоталась земелька воды.
На песках, как в болотине, сыро,
На болоте – разлились пруды.
Голый лес в мокроте по колено.
Поутру ледянится куржа.
Меж деревьев ожившею тенью –
Словно чья-то родная душа...
Босиком, как велось по старинке,
Чтоб сберечь красоту-башмаки,
Шла девчушка колючей тропинкой
На заутреню в храм у реки.
Шла торопко, ведь день-то пасхальный –
Воскрешение славить пора!
Белы ноги румяными стали,
Как холодная в зиму заря.
...Босоноги берёзоньки, тоже
Черевички решили хранить?
Как на девочку ту вы похожи!
Как крепка мироздания нить. («Памяти Евдокии Фёдоровны (Федотовны) Кузнецовой», бабушки Н. Советной).
Благодаря этим сокровенным словам, зачерпнутым рукой мастера из народного источника – языка фольклора, родная светозарная земля поэтессы отражается в её строчках.
Особо отмечу индивидуально-авторские фразеологизмы, в том числе построенные по модели фольклорных, в чем проявляется творческая установка автора. В частности, в качества образца выступают рассмотренные выше характерные для русского устного народного творчества биномы (горе-горюшко, доля-долюшка, воля-волюшка):
ГУЛЯЛ-РАЗГУЛИВАЛ. Авт. Поодаль от сгоревшей улицы, у леса, обнаружил дед сохранившийся овин, в котором когда-то колхозники зерно сушили. Ветер в нём вольно гулял-разгуливал, однако крыша была и стены какие-никакие (Пучок травы);
ЗАПЛАКАЛА-ЗАГОЛОСИЛА. Авт. Она рухнула перед дверью на колени и заплакала-заголосила: – Сыночек, прости! Помоги мне… Я хочу бросить пить, но не могу. Не знаю, как. Не знаю, где. Прошу, по-мо-ги-и! (В поиске сокровища);
ПЁРЫШКО-ПУШИНКА. Авт. Девочка посмотрела на пустую подушку рядом с собой, осторожно подняла вылезшее из насыпки пёрышко-пушинку, дунула на него, отпустила. Пёрышко легко взлетело, перевернулось в воздухе, снова медленно опустилось на Анину подушку (Немцы);
ПРОВОЖАНИЯ-ОБНИМАНИЯ. Авт. … в моей чумной голове только роль в спектакле народного театра, кадриль на очередном концерте, лыжи в детской спортивной школе и… танцульки в доме культуры по субботам! Последнее, по мнению взрослых, было возмутительно. Какие ещё танцы-обниманцы? Какие провожания-обожания, любовь-морковь? Эк-за-ме-ны на носу! («Наставница»);
УЛОЧКИ-ДОРОЖКИ. Авт. Худенький старик в валенках и коротких портках, таких коротких, что не заметить болезненную красноту и отёчность обнаженных ног было невозможно. Эти вот ноги ещё топают да топают по городским улочкам-дорожкам! Иной раз многие километры («Как из нашей из деревни…»).
Авторские фольклорные стилизации в поэтическом языковом пространстве Н. Советной образуются в том числе посредством соединения прилагательного-эпитета или приложения-существительного и определяемого имени существительного в единое целое, что также является реализацией фольклорной модели:
СВЯТ-КРЕСТ. Авт.:
Расступятся льды аметистовы,
И воду свят-крест всколыхнёт –
По сини / ногами пречистыми
Господь, воплощённый, пройдёт (Сумерки синие);
ЗЛАТО-ПЕТУШОК. Инд.-авт.:
Время царственно застыло,
Хоть стучи, хоть дуй в рожок,
Хоть кричи, как тот ретивый,
Бравый злато-петушок. («Добрый дятел, друг древесный...»);
СВЯТО-РУСЬ. Авт.:
О, этот зов, исконно русский!
О, сердца пламенная грусть!
В руках, от века заскорузлых,
Поёт и плачет свято-Русь… («Старик с поблёкшими глазами...»);
МОЛОДУШКА-ЗЕМЛЯ. Авт.:
Водою талою снега уже сошли.
Весна-теплынь плывёт апрельским курсом,
Пушок, зелёный, лишь слегка коснулся
Набрякшей соками молодушки-земли. (Пасхальный апрель).
По той же структурной схеме, но с участием антонимов, автор создает окказионализм жар-ливни:
ЖАР-ЛИВНИ. Авт.:
Не печалься, небо сиротливое,
Ты к земле прильни щекою влажной,
Одари не снегом, а жар-ливнями –
Сотни «солнышек» она родит однажды... (В марте).
Трансформированные автором устойчивые речения (собственно фразеологизмы и паремии – пословицы и поговорки) демонстрируют ещё одну грань языкового творчества Н. Советной:
ЗАРАБОТАТЬ ВЕЧНУЮ ПАМЯТЬ. Инд.-авт. Погибнуть. – Лучше живём, говоришь? Уж и не знаю. Тоже предприятия останавливаются, ведь всё производство было связано с Россией, с Украиной. Радиозавод в Витебске, например, – с Арменией, с Ереваном. Всё оборвалось! Работать негде. Наши ребята к вам в Москву и в Ленинград, ну, в Питер, значит (не привыкну никак к этому названию!), на заработки едут. Так это они к «новым русским» едут, коттеджи им строить. Тоже опасная штука: можно заработать денег, а можно и… вечную память (За краем света);
НИТОЧКА ЗА ИГОЛОЧКОЙ. Инд.-авт. О неразлучных людях, тесно связанных между собой. – Сынок, нельзя тебе в Ленинград! Антонина упорхнула в далечину, так она мужняя жена, ниточка за иголочкой. А мы-то как с мамкой? Стареем же! Поближе давай, в Витебске учиться можно (Кремень). Ср.: как нитка за иголкой (устар.);
ПОКАЗАТЬ ВСЕ СВОИ ТРИДЦАТЬ ДВА ЗУБА. Инд.-авт. Широко улыбнуться. – Во! – он приподнял пакет и показал все свои тридцать два зуба. – А я к тебе! За мир во всём мире поговорить (Кремень). Ср: улыбаться во все тридцать два зуба.
МЫ ПРЕДПОЛАГАЕМ, А ГОСПОДЬ РАСПОЛАГАЕТ. Инд.-авт. Человек не может предвидеть будущее. …мы предполагаем, а Господь располагает. Когда я поездом добралась из белорусского города Городка в Санкт-Петербург, погода встретила слякотная: воздух серый, сырой, снег под ногами мокрый, – мои сапожки мгновенно напитались влагой («Домой вернуться никогда не поздно, всегда не рано»). Ср.: Человек предполагает, а Бог располагает, и не в человеке путь его (Иер. 10: 23).
РАДЁШЕНЕК-РАД Авт. После мглы – светопад! Воздух выткан из блёсток-искринок. День радёшенек-рад, Что по пояс в сиянье снежинок («Отплясала метель...»). Здесь мы сталкиваемся с авторской перестановкой традиционных элементов: рад-радёшенек > радёшенек-рад.
Иногда авторские фразеологизированные речения строятся на парадоксе или на языковой игре:
ХОРОШИЙ ПРИМЕР ЗАРАЗИТЕЛЕН. Инд.-авт. Галина Егоровна всегда Володю своего у Господа вымаливала (даже тогда, когда Бог в нашей стране был отменён), – она ещё сама вместе с ним перестала алкоголь употреблять. Совсем! Так что на двоих у них уже пятьдесят четыре года трезвости получается. Это с её легкой руки (хороший пример тоже заразителен) и я навсегда отказалась даже от «умеренного и культурного»… (В поиске сокровища). Ср.: Дурной пример заразителен;
В СПОРАХ РАСКРЫВАЮТСЯ ТАЛАНТЫ. Инд.-авт. – Ого! Так ты, браток, поэт! – бесхитростно восхитился Анатолий. – Однако! В спорах раскрываются таланты, – удивлённо покачал головой Иван Павлович. – Глубоко в проблему зришь (Кремень). Ср.: В споре рождается истина.
Фразеологизмы-библеизмы также нередко оказываются почвой для авторских новаций:
РАЗДЕЛИТЬ СЕМЕНА И ПЛЕВЕЛА. Инд.-авт. Отделить хорошее от дурного, вредное от полезного. – Боже мой! – глаза Марины устремились к одинокой иконе за стеклом книжного шкафа. – Всё давно решено Тобой. Мудрый, милосердный Господь, у Тебя же хватит места всем? Всем! Ты разделишь семена и плевела (Воронка). Ср.: отделять зёрна от плевел.
В ряде случаев индивидуально-авторский фразеологизм базируется на расширении или сокращении структуры традиционного устойчивого выражения:
ВЫХОДИТЬ ИЗ ВОДЫ СУХИМ, ИЗ ОГНЯ – ЖИВЫМ. Инд.-авт. Без потерь и ущерба выйти из сложной, неприятной ситуации. Ильюха, жизнью битый пройдоха, умел выходить из воды сухим, из огня – живым. Германцев он знал как облупленных. Ещё в Первую мировую целых четыре года в плену провёл. Языком вражьим владел не хуже, чем родным. Фрицы его не трогали, потешались, как над местным шутом. Для партизан же он был бесценным человеком в деревне («Как из нашей из деревни…»). Ср.: выйти из воды сухим;
ЗАЛОЖИТЬ ДУШУ. Инд.-авт. Отдавать свою душу дьяволу в обмен на какие-либо блага. Во мнениях своих он беспринципный, Пред множествами бесов – беззащитный… Давно за рюмку душу заложил, Вернуть назад же – нету, нету сил! (О пьянице). Ср.: заложить душу дьяволу.
Сложные по своей структуре индивидуально-авторские фразеологические единицы – результат творческой переработки автором привычных для носителя языка языковых фактов:
ПОБЕЛЕТЬ, КАК НАКРАХМАЛЕННАЯ ПРОСТЫНЯ. Авт. И вдруг Ваня вскрикнул и застыл. Старший Хитько едва успел заметить на тропинке промелькнувшую чёрной молнией змею. – Сынок! – сбросив мешок, в испуге метнулся к ребёнку. Мальчик, побелевший, как накрахмаленная простыня, заворожённо смотрел туда, где в зарослях черничника исчезла гадюка (Кремень);
ПОБЕЛЕЛЕТЬ КАК СНЕГ В ТУНРЕ. Инд.-авт. Побледнеть от испуга. Смуглое лицо Малахова вдруг побелело, как снег в тундре. А старший лейтенант кричал и кричал. Сержант не воспринимал его слов, он видел только шлёпающие мокрые губы и перекошенный рот, брызгающий слюной. В мозгу же застряло, словно осколок, страшное слово, проклятие, несмываемый позор – три-бу-нал! (Кремень);
ЧЁРНЫЙ КАК САМА СМЕРТЬ. Авт. Камера крупно выхватила людей, глазеющих на казнь. Мужчины. В чёрном как сама смерть. Они не просто знали Саддама Хусейна, они льстиво служили ему, клялись в преданности. Теперь же равнодушно перебрасывались репликами и наблюдали (Воронка).
Ассоциативно здесь угадываются семантические основания «становиться белым как мел», «чёрный как смоль». И эти разгадки еще более увлекают / вовлекают читателя в художественный мир автора.
Равным образом, замена одного из традиционных компонентов «освежает» фразеологизм, наполняет его новым эмоциональным содержанием:
ЗЛОЙ КАК ВОЛК. Авт. Серый дождь, как мокрый шёлк. Серый ветер злой как волк. Серы лица и одежды, И предзимний день бесснежный… (Серый цвет). Ср.: злой как собака;
МУДРЕЙ СОКРАТОВ. Инд.-авт. Как помыслы у ангелов-младенцев, Чиста Любовь, возвышенно-крылата, И стелет путь ей белым полотенцем Святая Верность, что мудрей Сократов («О, род сей мерзкий, грязь и блуд плодящий...»). Ср.: мудрый, как Сократ.
В результате типизированное, социально и лингвистически закреплённое в языковом сознании этнокультурного коллектива содержание фразеологизма преобразуется за счёт авторской переработки, в то же время ассоциативно высвечивая связь окказионализма с исходным образованием, что обогащает художественную картину мира в целом.
Исходя из вышесказанного, творчество Н. В. Советной и рецензируемый словарь представляют несомненный интерес для исследователей языка современной художественной литературы. Представляется весьма актуальным научное описание как структуры фразеологизмов, бытующих в произведениях автора, так и образующих данные фразеологизмы элементов (традиционных, конвенциональных, стереотипных – и привнесённых) с учётом оценочного, этнокультурного, идеологического, эмотивного компонентов семантики данных языковых фактов, объединяющих традицию и современность и не дающих распасться единству времён и пространства «светозарной земли», воспетой нашими предшественниками и современниками. И материалы словаря «Фразеологизмы в произведениях Натальи Советной» – яркий пример нерушимости такого единства, что предопределяет востребованность данного словаря в самой широкой читательской среде.
Профессор Белгородского государственного
национального исследовательского университета,
доктор филологических наук,
член Союза российских писателей С.А. Кошарная