По дороге в больницу, Фёдор остановился возле гастронома, Саша тут же вышел, но остановившись, нагнулся к окошку автомобиля.
- А сколько коробок брать? - спросил он у Фёдора.
Фёдору хотелось рассмеяться наивности парня, но он с серьёзным видом задумался, потом, всё же улыбнувшись, взглянул на Сашу.
- Сашеньке одну коробку хватит, ну возьми ещё пару коробок врачу и медсестре, - ответил он и Саша тут же ушёл.
Парню не терпелось скорее поехать к Сашеньке, ему хотелось, чтобы она наконец улыбнулась, Саша любил, когда она улыбалась, улыбка ей очень шла. Правда, Сашенька давно не улыбалась. Купив пять коробок конфет, подумав и о санитарке, Саша вышел из магазина и сел в машину. Приехав к больнице, Фёдор попросил Сашу подождать и сам подошёл к проходной.
- Отец, открой ворота, нам нужно проехать к отделению терапии, - попросил он сторожа.
- Так... не положено на машине во двор, только врачам, прости, сынок, пропустить не могу, - ответил дотошный старик, хотя Фёдор видел во дворе несколько машин.
- А у меня разрешение есть, вот... - ответил Фёдор, сунув в руку сторожа купюру.
Тот быстро сунул деньги в карман старого пиджака и кивнул на ворота, Фёдор, вернувшись к машине, въехал во двор больницы и проехал к отделению.
- С чего это вдруг ворота закрыты? Утром открыты были, - удивился Саша.
- Сейчас тихий час, а каждому хочется заработать. Не парься, давай я помогу тебе занести цветы, потом мне нужно уехать. У тебя сегодня выходной, побудь этот день с Сашенькой, а у меня дел полно, - сказал Фёдор, выйдя из машины и открывая заднюю дверцу своей машины, где на сидении и были сложены цветы.
Взяв по десять букетов и пакет с коробками "Птичьего молока", они зашли в отделение и поднялись к палате. По всему коридору стояли большие горшки с цветами, фикусы и монстеры, герань и декоративные кусты украшали отделение. Сашеньки в палате не оказалось и её постель была заправлена. У Саши внутри всё сжалось, он почувствовал внутри себя холодок.
- Где же она? Фёдор Константинович, что с ней? Куда её могли увезти? - спросил Саша, уронив пару букетов на пол.
- Стой здесь, я сейчас узнаю. Ты руки-то не опускай, может её перевели в другую палату, - ответил Фёдор и положив букеты на диван у стены, пошёл к кабинету врача.
Саше показалось, что Фёдора нет вечность, он был напряжён и взволнован, наконец он увидел его в конце коридора, Фёдор шёл в его сторону.
Капитан оставил тело Вадима на рассвете, когда было ещё темно, едва светало. Вокруг никого не было, капитан огляделся, потом вытащил тело парня и оставил возле дороги, недалеко от его дома. Тимофей был уверен, что всё рассчитал, удостоверение он показал лишь Вадиму, а его нет. Его женщина, если её спросят, сказать ничего не сможет, они были в штатском и не представились даже охране дома, их беспрепятственно пропустили во двор дома. Описать их может только женщина Вадима и то, она видела капитана лишь мельком. Тимофей понимал, что Вадим не простой парень из народа, он сын дипломата, но наказать его, он был должен, хотя и знал о последствиях.
- Будь крайне осторожен, Витя, никто не должен тебя увидеть, скорее всего его отец начнёт копать, чтобы узнать причину смерти сына, мы должны быть готовы. Дело передадут нам, а я уже сам разберусь, что делать дальше, - сказал Тимофей, когда капитан собирался вывезти тело Вадима. В отделении милиции, где работали Тимофей и капитан с помощниками, каждый занимался своим делом и никому не было дела до других. Отчитывались только перед начальством, а так как Тимофей не заводил дела об аресте Вадима, то и докладывать было не о чем.
Тело Вадима обнаружили часа через два, был воскресный день, жильцам не нужно было идти на работу, но вышла жительница дома, она выносила мусор. Мусорные баки, располагались за воротами охраны, которые их загораживали. Капитан оставил тело недалеко от них, рассчитав так, что его не было видно и со стороны ворот.
В тишине, крик женщины услышали двое охранников и выбежали к ней.
- Чёрт... это же сынок Моисея Давыдовича Беленького... что же теперь будет? - растерянно произнёс один из мужчин.
- Милицию нужно вызвать, иди, вызывай, я тут постою, - ответил второй.
- Может его нужно занести к нему домой? Что же он тут лежать будет? - спросил первый мужчина.
- До приезда ментов его трогать нельзя, их дождаться нужно, иди уже! - воскликнул его напарник.
Женщина, соседка, была очень напугана, но её попросили уйти, только вскоре весь дом кипел, обсуждая нелепую смерть сына дипломата. Домой Вадим приезжал поздно, да и редко. В основном, гулянки устраивал в загородном доме, может поэтому соседи толком ничего не смогли ответить рассказать, когда на место обнаружения трупа приехали Тимофей и его помощник, капитан.
- Нужно сообщить его родственникам, есть у него таковые? - спросил Тимофей, велев увезти тело на экспертизу, как и полагалось, оттуда в морг при отделении.
- Есть, конечно, чтобы у такого парня и никого не было? Вы в его квартиру зайдите, один живёт, а квартира огромная и обставлена с шиком. Конечно, сын дипломата, мать, вроде, нигде не работает, - сказал мужчина, охранник дома, назвав опознав личность Вадима, когда Тимофей об этом спросил.
- Адрес родителей знаете? - спросил Тимофей.
- Нет, но слышал, что квартира Моисея Давыдовича находится в центре Москвы, хотя и наш дом недалеко. Есть ещё загородный дом, а вот где, не знаю, - ответил мужчина.
Тело увезли, осмотрев для порядка место, где нашли тело. Тимофей с капитаном уехали следом.
- Мать его вызывай, для опознания. Поговори с экспертом, в заключении пусть не фиксирует факт насилия. Умер от удушья и всё. Напомни, что я помог ему с его племянником, когда тот попал по малолетке, - сказал Тимофей капитану.
- Нужно подумать, что будем говорить его отцу. Когда он возвращается из командировки? Надеюсь, эксгумацию проводить не станет, чтобы узнать причину смерти, хотя с него станется, - сказал капитан.
- Послушай, капитан, даже если дипломат начнёт копать и носом землю рыть, нет никаких доказательств, нет никаких бумаг, что он эти сутки гостил у нас, понял? Мы обнаружили труп, своё дело сделали. Поезжай за его матерью и будь с ней корректен, всё-таки материнские чувства... сам понимаешь, погиб единственный сын, - сказал Тимофей.
- Могу представить её реакцию, ведь она уверена, что её сыночек самый правильный, студент... - ответил капитан, выходя из кабинета.
Сначала он прошёл к экспертам, чтобы попросить их не писать в заключении об изнасиловании Вадима.
- Чёрт, Витя, ты хоть знаешь, о чём меня просишь? Да у него зад огнём пылает, труп остыл, жопа порвана, кровь застыла, да тут и экспертиза не нужна! Кто так с ним поработал? - спросил тучный мужчина, с неприятным запахом пота.
- Ты напиши то, о чём тебя просят и передавай тело в морг, дальше Михалыч над ним поработает, - ответил Виктор.
- Хорошо, только ради полковника. Не знаю, что произошло, но видимо, парень это заслужил, - сказал эксперт, готовя заключение о смерти.
Минут через сорок, капитан зашёл в морг, чтобы поговорить с потологоанатомом.
- Привет, Михалыч! Полковник Калинин попросил, чтобы ты обработал ему задницу, нужно - зашей нужными нитками, полковник лично просил об этом, никто не должен докопаться, что с ним делали и синяки на лице надо замазать. Попросим родственников, чтобы костюм сюда привезли, скажешь, что сам омоешь тело и оденешь к похоронам. Можно даже гроб сюда привезти, давай, Михалыч, поторопись до прихода матери, - сказал капитан.
Михалыч не забывал, что сделал Тимофей для его племянника, сына единственной сестры и не взял с него ни копейки. Хотя Тимофея все и знали, как принципиального, честного мента, знали, что он на лапу не берёт.
- Хорошо, дай часа два, я всё сделаю, - ответил Михалыч, недовольно сопя вечно заложенным носом.
Капитан поехал по адресу, который узнал, чтобы сообщить матери погибшего о смерти её сына. Сообщать родственникам об этом, всегда тяжело, а матери о сыне, ещё тяжелее. Но чаще всего, такая миссия и доставалась капитану, как самому корректному и вежливому человеку.
Он позвонил в дверь квартиры, которую открыла явно не мама Вадима.
- Вам кого, молодой человек? - спросила женщина лет за пятьдесят, с типичным русским, провинциальным лицом, с кудряшками, что выбивались из-под косынки и если бы не передник с рюшечками, Виктор подумал бы, что это мама Вадима.
- Имени хозяйки не знаю, капитан Анисимов, мне нужно сообщить... - женщина так быстро ушла, что капитан, не договорив, замолчал на полуслове.
Почти тут же вышла красивая еврейка, с чёрными, густыми волосами, уложенными на голове причёской. Чёрные брови, большие карие глаза, с длинными ресницами, даже несмотря на возраст, она была статной и красивой и выглядела много моложе своих лет. На вид ей можно было дать лет тридцать пять, но Берте Самуиловне было сорок шесть лет. Она закончила институт иностранных языков, несколько лет работала преподавателем в институте. Выйдя замуж и родив сына, свет в окошке для неё, она бросила работу и посвятила себя сыну и мужу, который души в ней не чаял.
Моисей Давыдович тоже закончил институт международных отношений, часто уезжая в командировки, он никогда не сомневался в своей жене, будучи уверенным в её верности. К сыну он относился менее нежно, чем жена, но делал для него всё, что мог пожелать Вадим. Захотел жить отдельно - купил ему квартиру. Понимая, что он молод, красив и ему хочется веселиться, позволил это делать в загородном доме, дав сыну ключи. Дорогая машина, своя огромная, обставленная дорогой мебелью и техникой квартира, Моисею Давыдовичу казалось, что даже муха не сядет на его сына, у которого и будущее было уже определено.
Женитьбу сына на дочери Сергея Викторовича, Моисей Давыдович не одобрял, считая Вадима ещё молодым для женитьбы. Да... он уважал известного в Москве банкира, но желание сына было для него превыше и он согласился, или смирился. Узнав о том, что Сергей Викторович начал бракоразводный процесс, он был крайне удивлён и недоволен, не понимая, как можно отказаться от такого красивого и перспективного парня, как его сын. О жестокости сына, Моисей Давыдович и слушать бы не стал, считая его самым добрым и отзывчивым молодым человеком. Они с женой мечтали иметь ещё детей, хотя бы ещё одну дочь, но патология, что развилась после внематочной беременности и операции, видимо не дала такой возможности. Поэтому для супругов Вадим был всем.
- Слушаю Вас, молодой человек. Если Вы к Моисею Давыдовичу, то он вчера ночью уехал в командировку в Доминиканскую республику, вернётся через неделю, - приятным, бархатистым голосом сказала Берта Самуиловна, однако не приглашая капитана пройти в комнату.
- Я знаю об этом, прошу прощения, капитан Анисимов, у меня плохие вести, Вам лучше присесть, - сказал Виктор.
Женщина побледнела, едва удержавшись на ногах, Виктор помог ей присесть на диванчик, что стоял в холле.
- Что с мужем? - убитым, но всё же красивым голосом, спросила Берта Самуиловна.
- Этого я не знаю, Вы же сказали, что он в командировке... Ваш сын... - произнёс было капитан, как женщина, вскрикнув, уронила голову на спинку дивана и потеряла сознание.
Виктор побежал на кухню, заплутавшись в огромной квартире, наконец влетев на кухню, где хлопотала домработница, которая испуганно на него посмотрела, он набрал воды и выбегая, бросил на ходу, что хозяйке стало плохо. Он хотел вызвать машину скорой помощи, но женщина медленно открыла глаза и схватив парня за руку, поднялась с дивана.
- Он ведь жив? Мой сын жив? - спросила она, с надеждой глядя на Виктора.
- Сожалею... мои искренние соболезнования Вам, но его нашли недалеко от дома, где он проживал... может ограбление, он был задушен, - ответил Виктор, понимая, что реакция может быть непредсказуемой.
- Нет! Господи, нет! Не хочу! Нет! Вадичка, сыночек мой! Кто? Кто посмел? За что? - закричала Берта Самуиловна, вновь тяжело опускаясь на диван.
На крики выбежала домработница и испуганно посмотрела на хозяйку.
- Берта Самуиловна,что случилось? Что с Вами? - воскликнула женщина.
- Нюра! Нашего Вадика больше нет! Нет! Как же теперь жить? Зачем? Что я скажу его отцу? Не уберегла я сыночка! Господи! Забери и меня! Зачем мне теперь жить? - в истерике, с отчаянием кричала Берта Самуиловна, тос мольбой поднимая руки наверх, то с силой хлопая себя по коленям.
- Господи... спаси и сохрани... да как же это... - произнесла Нюра, растерявшись.
- Понимаю Ваше горе... но Вам нужно проехать со мной на опознание тела, - осторожно сказал капитан.
Берта Самуиловна тут же поднялась и посмотрела на него, в её глазах появилась надежда.
- Так... может это и не Вадим вовсе? А? - спросила она.
- Прошу Вас, наберитесь мужества, нужно ехать в морг, - ответил капитан.
- Да, я сейчас, я быстро... - надевая туфли, ответила Берта Самуиловна.
Она была одета в дорогой костюм из тонкой шерсти, под коротким жакетом была надета шёлковая кофточка с английским воротником. Берта Самуиловна была так одета, словно шла на приём к министру. Вместе с капитаном они вышли из квартиры, спустились на лифте вниз и вышли из дома во двор. Женщина, лицо которой выражало скорбь и отчаяние, всё время повторяла:
- Господи! Пусть это будет не он... Господи, пусть это будет не Вадим...
- Материнская любовь эгоистична, пусть чей-то сын, но не её, - подумал капитан, сев за руль машины, перед этим открыв заднюю дверцу для Берты Самуиловна.
Она тихо плакала, не вытирая слёз, капитану было жаль её.
- Может полковник слишком жестоко поступил с этим мажориком? Родителей жаль, они то не виноваты, - подумал капитан, поглядывая в зеркало заднего вида.
Сожалел ли и Тимофей, что бросил Вадима в камеру таких, как Бульдог и Тарзан? Тимофей прошёл войну в Чечне, видел и не такое, он не понимал насилия над беззащитными девушками. Хотя считал, что сынки богатеньких, новых русских, ведут себя так, словно они хозяева жизни. Нет, скорее всего, Тимофей не сожалел, считая, что таких нужно наказывать таким же способом, как поступают они. Правда, смерти парню он не желал, но предвидел, да и Фёдору не мог отказать, он спас его, на себе вынес с поля боя, иначе, смерть была неминуема.
- Слабак, впрочем, жить с таким позорным пятном, он бы тоже не смог, - подумал Тимофей.
Берта Самуиловна до последнего надеялась, что в морге лежит не её сын, но Михалыч сделал всё, как обещал, а Берте Самуиловне он показал лишь лицо её сына. Взглянув на побелевшее лицо Вадима, женщина даже не заметила синяка под глазом, который Михалыч ловко замазал. Берта Самуиловна упала бы на выложенный кафелем грязный пол, если бы капитан не подхватил её. Он вынес женщину и посадил на скамью перед дверью в морг.
- Михалыч, принеси воды! - крикнул Виктор, но Михалыч, предусмотрительно намочив ватку в нашатыре, поднёс её к красивому носику женщины.
Придя в себя, Берта Самуиловна сидела бледная, не в силах произнести ни слова.
- Я сегодня умерла вместе с сыном... - наконец прошептала она, медленно поднимаясь со скамьи, опираясь на руку капитана.