Не так давно появилось желание написать весёлые истории, случившиеся со мной или рассказанные мне кем-то.
Но, написав одну миниатюру под заглавием «Улыбнись», я что-то быстро забыла об этом «проекте».
И вспомнила о нём так же неожиданно, как и забыла.
Читая у Аллы Валько рассказ «Как нас смех лечит», я вспомнила пару-тройку подобных примеров и написала их в качестве рецензии.
Алла в отклике написала мне следующее: «У Вас тоже в памяти накопилось немало весёлых историй. Думаю, что стоит на их основе написать ироническую прозу».
Мне этот совет очень понравился.
Как известно, «кашу маслом не испортишь, а с улыбкой лицо краше.»
Итак, начну с тех двух примеров. Речь шла о зубах.
Первая история.
Одна моя знакомая часто жаловалась мне, что её кошка каждую ночь выпивает воду из чашки, в которую она опускает свой зубной протез. А как-то уволокла его под диван. И та нашла его, лишь когда стала делать уборку в квартире.
История вторая.
Однажды моя приятельница пригласила меня на шашлыки. Сказала, что приготовил её сын, приехавший на отдых с семьёй. Чтобы как-то отказаться от приглашения на чужую семейную встречу, я ей сказала:
- Нет, нет… Это не по моим зубам.
Она мне в ответ:
- Да ничего… Хоть пососём.
Ответ меня позабавил тогда, да и сейчас вспомнила не без улыбки.
Третья история.
Этим летом угощаемся в ресторанчике на пляже шашлыками. И у меня упала на пол долька шашлыка. Я, как бы извиняясь перед официантом за неловкость, говорю ему:
- Вот уронила мясо нечаянно.
Молодой и улыбчивый официант быстро среагировал:
- Не волнуйтесь. Сейчас поднимем. Вымоем. Будет, как новенький!
И с этим куском шашлыка отправился в сторону кухни.
Я обалдело смотрела ему вслед.
Сейчас вспомнились истории студенческой жизни.
Надо сказать, что эту жизнь по- настоящему я знала только год на дневном отделении. Дальше мне пришлось учиться на заочном. А здесь совсем другие «радости».
Тогда я работала в поселковой школе в начальных классах. Времени на подготовку к экзаменам совсем не оставалось. И, приехав на сессию, я всё свободное время от лекций и занятий на семинарах проводила в публичной библиотеке.
Приходила в неё к открытию и уходила одной из последних, когда начинали закрывать читальные залы.
Большинство нас, заочников, работало в школах, но были и такие, кто никогда не работал там и не собирался работать. Но почему они решили получить высшее филологическое образование – не знаю. Может быть, они решили, что здесь легче учиться, чем в других ВУЗах. Не знаю.
Но для таких студентов главным «источником знаний» были шпаргалки на экзаменах.
В изобретении шпаргалок они были «большими мудрецами»
История четвёртая.
Одна молодая заочница, работавшая в какой-то конторе секретаршей, писала «шпоры» на обнажённых ногах, от колена и выше – ну, куда доставал глаз.
- А что, - говорила она, - не будет же препод заглядывать мне под юбку.
История пятая.
Другой студент-заочник, по-моему, он работал в милиции, раскладывал шпаргалки по многочисленным карманам.
Чтобы быстрее вспомнить, что где лежит, Он делал последнюю «шпору – каталог», в которой записывал: Пушкин, Лермонтов – в левом брючном, Лев Толстой – в правом куртки и т. д.
Моя подруга по заочному обучению Галина была человеком весёлым и общительным. Перед экзаменом она всегда интересовалась «готовностью» нашего сокурсника:
-Как дела, Илья? Где нынче твоя «база знаний хранится»?
- Всё на своих местах, Галочка. Всё под надёжной защитой!
- Илюша, если не секрет, а что в ширинке хранишь?
И не моргнув глазом Илья без улыбки отвечал:
- Старуху Изергиль и Мамку Горького.
Весёлые истории запомнились мне не только о студентах. Были и преподаватели, кто оставил неизгладимый след в памяти своими странностями и причудами.
История шестая.
Была у нас такая Эмилия Львовна, преподаватель по языкознанию.
Редко кто сдавал у неё экзамен в один заход.
Как-то и я оказалась в числе «пересдающих».
И было нас в тот раз человек десять, не без страха ожидающих своей участи у закрытых дверей аудитории.
Эмилия Львовна немного запаздывала. Прибежав запыхавшаяся, сразу всех пригласила к столу, где уже веером лежали белые листики – билеты.
- Ну-с, выбирайте! – сказала она и села за стол, записывая наши фамилии и номер билета.
- Садитесь, готовьтесь, - добавила она, а сама снова куда-то заспешила, оставив нас без присмотра.
Студенты удивлённо переглянулись, расслабились, улыбнулись и стали готовиться.
Из сумок доставались учебники, лекции, все имеющиеся записи… шпаргалки.
Аудитория превратилась в читальный зал библиотеки. По белым листам заскользили ручки, «рисуя» конспекты ответов.
Время летело. А преподаватель всё не возвращалась. Все сидели довольные, тихо переговариваясь и проявляя беспокойство об исчезнувшей Эмилии Львовны.
Наконец, тяжело дыша, она появилась. Прошлась вдоль столов, на которых целомудренно лежали только исписанные белые листы, ручки и наши натруженные руки.
- Ну-с… я вижу вы все готовы отвечать по билету.
-Не будем долго задерживать друг друга. Я вам каждому задам по маленькому вопросику, и мы расстанемся до следующей сессии.
Студенты переглянулись, на лицах вновь появились беспокойство и страх.
Экзамен начался. Испытуемый со своими исписанными листками садился напротив преподавателя.
Эмилия Львовна как-то почти брезгливо двумя пальцами брала «ответ» на билет и откладывала его в сторону. Затем задавала свой «маленький вопросик».
Если экзаменуемый отвечал бодро, не мямля, то в зачётке появлялась отметка (оценка) «хор» или даже «отл». Были такие счастливчики!
У кого это не получалось, тому Эмилия Львовна разрешала, пользуясь своим конспектом, отвечать по билету. Но такой «счастливчик» уже не заслуживал выше «уд».
Такой была Эмилия Львовна!
И теперь я понимаю, что её «методика» приёма экзамена у заочников была очень гуманна.
История седьмая.
Был на нашем факультете хороший преподаватель. Имя, фамилия и отчество которого были трудно произносимые для русского студента – Эмир Хачатурович Курбатов.
Боже, как только не называли его…
Однажды я услышала такое:
- Замир Курбатович, а можно у Вас спросить?
И студентка задаёт ему свой вопрос.
Смотрю, у бедного Эмира Хачатуровича «глаза полезли на лоб». Однако он не только выслушал вопрос, но и обстоятельно на него ответил.
А после всё-таки сказал студентке:
- Знаете, я уже привык к тому, что моё имя каждый переделывает на свой лад, но такое «преображение» я слышу впервые.
И Эмир Хачатурович Курбатов грустно улыбнулся.
Продолжение возможно
В заставке кадр из кинофильма, не имеющий никакого отношения к рассказанным историям.
Декабрь 2022 года.