С чего я вдруг вспомнил о Реммертах? Причина заключается в том, что я на днях из случайно прочитанной заметки на стенде в своей конторе узнал, что прадед моего школьного товарища был выдающимся деятелем флота во времена последних двух императоров и, вообще, фамилия очень видная.
Прадедушка моего товарища Александр Адольфович Реммерт был начальник минного отдела Главного управления кораблестроения Морского министерства в чине генерал –майора императорского военно-морского флота. Он организовывал флотские телеграф и радио и, как видно из заметки, также и звукоподводную связь. Был не только лично знаком, но и работал вместе с А.С Поповым. Двоюродный дедушка был боевым офицером и погиб вместе с экипажем на подводной лодке Барс в 1916 году.
Отец же моего товарища, Никита Александрович был очень заметным деятелем судостроительной промышленности вначале питерского, а потом московского уровня.
Отдельно упомяну о Сашиной бабушке, матери отца. Татьяна Павловна была выпускницей Смольного института благородных девиц. Это о многом говорит. Дети у них вышли весьма достойные. Я в первую очередь отмечаю Никиту Александровича.
Как я понимаю, семья к тому же была и добросердечная.
В газете Новые Известия за 24 апреля 2015 года есть интересные воспоминания некой Тамары Дгебуадзе, которая рассказала о своём отце, фронтовике и орденоносце Николае Петровиче Дгебуадзе, который помимо всего прочего был многолетним другом Никиты Александровича.
А познакомились они на экзаменах в Кораблестроительный институт в 1932 году. Тот из приятелей, который с грузинской фомилией, был отвергнут приемной комиссией из-за плохого знания русского языка, хотя остальные предметы сдал на отлично. А тот, который с редкой фамилией, тоже не был принят, так как был дворянского происхождения. Первому сказали: "учи русский и приезжай снова", второму посоветовали год поработать кочегаром на каком-нибудь судне, а там видно будет.
Николаю было стыдно возвращаться в Тбилиси и признаваться в неудаче, и семья Никиты предложила ему год пожить у них. Этот год Тамара Павловна занималась русским языком с этим юношей. Причем так, что экзаменатор, а это был тот же самый человек чуть не упал от удивления, когда увидел перед собой прошлогоднего студента идеально грамотного и с языком почти без акцента. Никита тоже как-то год успешно «проработал кочегаром», и на следующий год оба были приняты в кораблестроительный институт.
Фамилия редкая. Вероятно, происхождение семьи идёт от немцев, в данном случае, скорее всего, прибалтийских, которые массово жили в Прибалтике и столетиями служили на благо Российской империи. Вспомним таких выдающихся немцев как Остерман, Миних, Бенкендорф, Врангель… и многих других. Да, половина русских офицеров в прошлом носила немецкие фамилии. Тот, кто ходит в Пироговый дом Линдфорс, может полюбоваться на портрет его основателя, генерал майора с этой фамилией, героя войны 1812 года.
Теперь вспомню детство и школу. Я учился и жил в одном доме с очень видным по всем внешним данным и по поведению парнем. Звали его Саша, а фамилия была необычная - Реммерт. Парень был холеный и породистый. Он был одним из первых акселератов и, соответственно, первым из всех сверстников преодолел заветную отметку 180 см, и его ребята за это прозвали Длинным. Сколько я его помню, он был заводилой во дворе и быстро сменил в этой роли Серёжу Бегизова, тоже сына нашего сотрудника, который был до этого главным авторитетом и которого, естественно, звали «Серым». Бегизов, несмотря на своё кавказское происхождение, ушёл в тень и особо не возникал. У Саши помимо собственной харизмы были ещё и дополнительные весомые доводы. Его отец довольно быстро рос в чинах и из начальника крупного подразделения стал главным инженером крупнейшего института, а потом, минуя еще несколько уровней, отправился в Москву, чтобы занять пост начальника одного из Главных управлений Министерства судостроительной промышленности. Жили Реммерты в соседней парадной, и отец Саши, тоже высоченный ладный мужчина приветливо отзывался на мои приветствия. С моим отцом у Никиты Александровича были хорошие отношения, но разница в рангах в нашем государстве всегда срабатывала. Вы видели, чтобы генерал дружил с полковником или даже майор с капитаном?
Учителя Сашу откровенно не любили. И это было заметно с начальных классов. Он был непоседливый озорник и затевала всяческих проказ. Его мама была занята собой и не уделяла должного внимание сыну. Поэтому ей было невдомёк, как правильно налаживать отношения с классными руководительницами. Саша на замечания училок поплёвывал. С него было как с гуся вода, и он плыл себе по течению и в младших и в старших классах. Авторитет его среди товарищей несмотря на нападки учителей не уменьшался, а рос. Его проказы увлекали, и в 7 классе и я в них поучаствовал, за что получил вместе с остальными парнями выговор с формулировкой "за соучастие в совершении хулиганского поступка". Поступок был и на самом деле не слабый, но физически никто из посторонних не пострадал. О роли старшей сестры в его жизни я не знаю, но уверен, что такой самостоятельный и самоуверенный парень навряд ли слушал и её. Проказы руководимой им компании были основательные, поэтому лучше я о них умолчу.
Плохое отношение учителей продолжилось и в старших классах. Помню, как физичка, очень едкая особа, жена военнослужащего не самого низкого ранга как-то разозлилась на Сашку и поставила его и его сподвижника по стойке смирно рядом с партами и разразилась длинным монологом на тему о том, что некоторые юноши уже выросли почти до небес, но остаются по её мнению олухами царя небесного. Из физички попутно фонтанировали присущие ей безаппеляционность и ярый феминизм, но все слушали и только посмеивались. Физичку на самом деле все побаивались, так как учи не учи, а она могла на ответах легко запутать, поставить в тупик и любого выставить идиотом. Саша и его друг молча, переминаясь с ноги на ногу, выслушали гневную тираду и не возражали, так как иначе вошедшую в раж физичку было бы, вообще, не остановить. Такие учительские налёты только усиливали приязнь к этому парню, который не походил на сероватую покорную ученическую массу, которой можно было легко манипулировать, как захочется. В каком-то смысле его уважали и даже, скажу откровенно, он был школьный любимец.
Так как Саша был начинающим альфа–самцом дружбу с ним хотели завести многие парни, а девицы массово надеялись завести любовь. Плыть бы Александру по жизни, но его плюсы переходили в минусы. За ним был явный недогляд со строны родителей, который компенсировался баловством. Он при всех его достоинствах и способностях с детства был явным шалопаем. Отец был плотно занят по работе и сыном много заниматься не мог, а мама его, красивая статная женщина была светской дамой в советском варианте этого статуса, понятно, что со своими проблемами и интересами. Это была женщина, вероятно, достаточно высокого круга и больше интересовалась модой, нарядами и намного меньше своим взрослеющим отпрыском. Я, может, тоже стал бы шалопаем, но меня крепко держали в узде и за учебой следили. Впрочем, я и сам втянулся и очень прилично учился. Во дворе я бывал мало, зато Саша и его компания там тусовались постоянно. Поэтому для Александра трояки, а иногда и двойки не были травмирующими оценками. Папу своего он ужасно расстраивал, так как тот надеялся на продолжение традиции, но вопрос учёбы был основательно запушен, и даже такой высокопоставленный отец был бессилен влиять на своего отбивающегося от рук сына. Сашу как я уже сказал, отчаянно баловали. Излишне говорить, что по тем меркам семья была очень состоятельная. У него первого появлялись заветные для подростков тех времён вещи, будь–то полутораметровый биллиард с металлическим шарами или пневматическое ружьё. Эти и другие его игрушки было предметом зависти всего двора. У них первыми в доме появились телевизор и хороший ламповый приёмник. Причем все эти вещи были немецкие и отличного качества, а отец ездил на отличном послевоенном БМВ, который была не чета Москвичам и Победам наших родителей. Саша был не дурак прихвастнуть, поэтому новые диковинки становились известными всем жителям округи.
В спортивном отношении Саша был талантлив. При нас он прыгал в высоту на величину своего роста, чем завоевал восхищение всей школы. Кого любят девочки? Это хорошо известно. Самые красивые из них любят не прилежных в учёбе мальчиков, а любят крутых парней – спортсменов и хулиганов. Саша был спортсмен, не хулиган, конечно, но в старших классах в достаточно степени был авторитетным парнем и, что очень важно в молодёжной среде, имел связи с серьёзными ребятами. Значит, женские взоры были безотрывно нацелены на него. В этих вопросах успеваемость в расчёт совершенно не берётся.
По идее у него было всё, чтобы успешно и далее плыть по жизни. Но надо было хоть чуток задумываться о будущем и прилагать кое-какие усилия. К сожалению, от успехов по всем фронтам, кроме успеваемости, у Александра закружилась голова. Он не предпринял очевидные тогда шаги для дальнейшего. А эти шаги были понятными: поступить в вуз и дальше пытаться делать карьеру, как его отец. Это сейчас дипломы приобретаются. Тогда было сложнее. Вместо этого друзья-приятели форменным образом споили «Звезду». Началось это в Питере, а продолжилось в Москве, куда он переехал с класса девятого. Дальше до меня доходили обрывки сведений о нём. И эти сведения были не слишком хорошие. Мы все дружно поступили кто – куда. Встали на конвейер, ведущий к какой-никакой жизненной обустроенности. Саша же, как я понимаю, вуз проигнорировал. Довольно быстро, в 66 лет, умер Никита Александрович. Работа в верхних эшелонах небезопасная для здоровья, да и сын не радовал. Это подорвало благополучие семьи. Саша, как я понимаю, перебивался на каких-то денежных, но небезопасных работах. Подорвал своё здоровье и умер очень молодым. Это я узнал от его старшей сестры, которая тогда работала со мной в одном институте. Я лично был бессилен ему помочь. Друзьями мы никогда не были, хотя отношения были хорошие. Он переехал в другой город и вращался в другой среде. Мне жаль этого человека. Я к нему чувствовал определённую симпатию. В нём было кое-что из того, что мне самому не хватало, и к чему подспудно стремился. Я бы отнёс к этим свойствам легкость, и абсолютную незакомплексованность.
Мы как–то обсуждали некоторую странность. В СССР времен 60 -70 годов человеку с необычной фамилией сделать карьеру сразу после войны было очень трудно. Давно прошли времена первых годов советской власти, когда на национальность никто не обращал внимание. Лишь бы человек был предан коммунистической идеологии и мог делать дело. Но перед войной и особенно после нее национальность стала важным вопросом, который очень занимал кадровиков и партийных деятелей. От того, что было записано в паспорте, в значительной степени зависела судьба человека. Знания и умение не играли решающей роли, за исключением, может, ядерной физики.
Никита Александрович носил немецкую фамилию, а это не было большим плюсом. Скорее наоборот. Времена императорские прошли. Был некоторый козырь у отца моего товарища, по тем временам совсем не пустяковый. Сашиного отца звали Никитой. И главного нашего властителя тех лет тоже звали Никитой. Чувствуете? Этот совпадение тогда хорошо шло в зачёт. Знаю хорошие примеры карьерного роста Никит. Но те Никиты были как бы свои. Что касается Реммерта старшего, то для его продвижения по службе одного совпадения имён было маловато. Видать, было что-то еще, чего мы тогда не знали и что недавно я узнал.
Я думаю, что о заслугах династии всё же знали наверху и принимали их в расчет, несмотря на довлеющие тогда идеологические выверты. Ведь производственные дела всё же надо было делать. А за невыполнение жестоко наказывали. А делают такие дела люди со способностями. От этого не уйдёшь. И невозможно было назначать наверх только по анкетным данным. А тут толковый специалист с выверенным столетиями правильным подходом семьи к служебному долгу. Вероятно, это сыграло роль, в том, что карьера Реммертов происходила и в советские годы. Жаль, что Саша её не продолжил.
На фотографии фрагмент заинтересовавшей меня заметки из бюллетеня Центрального военно- морского музея Петербурга.