Пыль ненавистной и чужой страны
Шлем и доспехи покрывала густо.
Солдат давно уже не чувствовал вины,
Что в падших городах теперь темно и пусто.
В походах он всегда был одинок,
Хоть спину прикрывал всегда товарищ,
Он шел по городам, сверкал его клинок
Один средь хаоса и пламени пожарищ.
Давно не радует трофеев блеск и звон,
И пир кровавый мучает похмельем,
И ранами в душе за это платит он,
А память заливает винныи зельем
Чужая кровь стекала по клинку,
Солдат устало опустился на колено,
И раненную руку протянул к щенку,
Бредущему среди руин и тлена.
Солдат снял латы, щит свой отложил,
Кровь на руках обтер сухой травою,
Свой плащ щенку на камне постелил
Погладил нежно раненной рукою.
И будто нет войны, убийств, тоски, потерь
Уснул щенок, уткнувшись носом в латы,
И нет важней живой души теперь,
Лежащей на плаще перед солдатом.
Ушла кагорта далеко вперед
И эхо битвы постепенно отдалялось,
Солдат вдруг понял, что он дальше не пойдет
В мгновенья те, что жить ему осталось
Законы страшные неправедной войны,
Их правда беспощадна и нага,
В засаде лучник не испытывал вины
За выстрел в безоружного врага.
В пыли чужой, разрушенной страны,
Кровь из стрелой в груди пробитой раны
Причудливо оставила следы
На листьях придорожного бурьяна.