1
В один из долгих зимних вечеров, в какие Мари любила стоять перед окном, наблюдая затем как в луче света, падавшем от фонаря на булыжную мостовую, словно сказочные балерины танцуют снежинки, в дверь ее комнаты постучали. В доходном доме, где она нанимала небольшую комнатку на четвертом этаже было непринято оставлять дверь на ночь открытой, так как комнаты в этом доме арендовали разные люди; начиная от таких невинных девушек как она, приехавших в столицу из провинции с целью устроить свою жизнь, кончая опустившимися пьяницами и прочим сбродом.
Мари вздрогнула от неожиданности. Она не пошла к двери, подумав, что возможно, кто-то ошибся комнатой и сейчас заблудившийся гость уйдет, но стук повторился. Мари подойдя к двери, спросила:
- Кто там?
- Извините, что беспокою вас, - раздался мужской голос, - но не могли бы вы открыть дверь, мне ужасно одиноко и просто хочется с кем-нибудь поговорить.
Мари удивилась такой неожиданной просьбе со стороны неизвестного и, памятуя рассказы матери о насильниках, которые под любым предлогом проникают в комнату к молодым незамужним девушкам для того чтобы надругаться над ними, ответила:
- Я скоро ложусь спать. Мне завтра чуть свет вставать на работу.
Мари сказала чистую правду, ей действительно приходилось вставать в пять утра, чтобы не опоздать в ателье мадам Вильре, куда она устроилась швеей сразу же после приезда в Париж из деревни, что находится близ Сен-Дизье. В Париже, экономя на проезде, Мари добиралась до места работы пешком, попутно рассматривая наряды парижанок, нередко делая зарисовки будущих костюмов прямо на ходу. Стать великим модельером было мечтой Мари. Эту мечту она лелеяла с раннего детства, с того самого дня когда впервые сшила платье для своей куклы, которую ласково звала Жозефиной в честь первой жены Наполеона Бонапарта.
Мужчина за дверью снова заговорил:
- Прошу вас, откройте, я не причиню вам зла. Я ваш сосед. Вы видели меня сегодня, когда хозяин дома сдавал мне комнату рядом с вашей.
Сердце Мари дрогнуло.
Ведь когда она сегодня возвращалась с работы, господин Габен показывал комнату молодому человеку, один взгляд на которого взволновал сердце девушки. Это был высокий брюнет с утонченными чертами лица и пальцами пианиста. На вид ему было лет двадцать пять не больше. Его карие глаза на мгновение встретились с глазами Мари, когда та проходила мимо сговаривавшихся о цене за аренду мсье Габеном и новым жильцом, жгучий взгляд которого обжег ее затрепетавшее от волнения сердце.
Рука Мари, словно поддавшись гипнозу, сама собой потянулась к колесику замка и сделала два оборота. Она слегка приоткрыла дверь и их глаза снова встретились. Незнакомец стоял в коридоре, едва освещенном тусклой лампочкой и, как показалось девушке, виновато улыбался.
- Я просто хотел поговорить с вами, - повторил он. – Как только вы скажете, что мне пора уходить, я тут же уйду к себе.
- Хорошо, входите.
Мари шире открыла дверь и сделала шаг в сторону, давая возможность новому соседу пройти.
Незнакомец вошел и осмотрелся. Комната была стандартной, такой же, как и остальные в этом доме. Из мебели лишь деревянная односпальная кровать, стол, два стула и платяной шкаф, но в комнате Мари царила идеальная чистота и какой-то непередаваемый уют, который могут создать только девушки, даже если их поселить в сарае. В вазе, стоявшей на столе, красовался букет маргариток, рядом лежала заложенная закладкой книга, на стенах висели часы и несколько эскизов мужских костюмов и платьев нарисованных ей. Они-то больше всего и привлекли внимание вошедшего. Он подошел к ним ближе и начал внимательно их рассматривать.
Мари, молча, глядела на нежданного гостя и размышляла о том, что с его внешностью и костюмом, явно пошитым в дорогом ателье, не место в этом доме с крысами в коридоре и тараканами в шкафах.
Молодой человек, оторвавшись от созерцания рисунков висевших на стене, повернулся к Мари.
- Извиняюсь, но ваши эскизы заставили забыть меня о правилах хорошего тона, и я забыл представиться. Меня зовут Лоран Шаброль.
- Мари Лабарр, - в свою очередь представилась Мари.
- Скажите, Мари, вы нарисовали это сами? – кивнул в сторону эскизов Лоран.
- Да, - ответила Мари, смутившись. – Я знаю, что они отвратительны, просто это мое детское увлечение, от которого я никак не могу избавиться.
Мари покраснела и сделала шаг к стене, намереваясь снять листы с эскизами.
- Они великолепны! – с мягкой улыбкой на лице сказал Лоран Шаброль. У вас отличный вкус и богатая фантазия. А вот эти два костюма, вообще достойны самой высокой оценки, да и остальные, если их немного доработать, смотрятся вполне достойно.
- Вы шутите? – с ноткой обиды в голосе произнесла Мари.
- Нет, вовсе нет! – поспешил уверить девушку Лоран. – Я искренне восхищен вашими работами! Скажите, вы работаете на каком-нибудь известном доме моды?
- Нет, я работаю в ателье у мадам Вильре, что на Сен-Доминик, - почти разозлилась Мари.
- Ателье мадам Вильре? К моему сожалению, не знаю такого, - извинился гость. –
Но если в нем работают такие таланты как вы, я бы с превеликим удовольствием сшил бы там себе костюм по вашему эскизу.
Лоран посмотрел на Мари так, как смотрит влюбленный на предмет своей страсти, чем унял приступ гнева, начавший было зарождаться в душе девушки, подумавшей, что над ней хотят посмеяться.
- Но костюм, который на вас великолепен и видно, что он сшит, возможно, лучшими модельерами столицы! – заметила Мари.
- Вы совершенно правы! И если вы это заметили, то это говорит о вашем хорошем вкусе. Вас ждет счастливое будущее! Все модницы столицы будут шить у вас платья! Уверен, вы будете владеть одним из лучших домов моды в Париже!
- Скажете тоже! Чтобы простой деревенской девушке добиться этого, нужно иметь богатого любовника, а это не для меня. Я воспитана в строгости. Я хочу выйти замуж за простого человека и жить честно. А тех, кто живет честно, в жизни ждет лишь работа с утра до ночи да семейные заботы. Разве только может произойти какое-то чудо. Но в чудеса я верила лишь маленькой девочкой, когда шила наряды для своей куклы.
Мари вздохнула.
- Жаль, что я не встретил вас раньше! – задумчиво произнес Лоран.
Он подошел к окну. Снежинки по-прежнему танцевали в луче света.
- Как красиво! – зачарованный танцем прошептал Лоран Шаброль.
Мари следом за гостем также подошла к окну.
- До вашего прихода я уже любовалась этим зрелищем. Снежинки, если присмотреться, похожи на балерин в белых шопенках. А как они начинают кружиться в воздухе, перед тем как упасть на землю, ведь это их последний танец, прежде чем смешаться с земной грязью. Они всеми своими силами сопротивляются этому! Ветер пытается им помочь, но притяжение земли сильнее и рано или поздно все они становятся серыми от пыли сугробами, которые весной превратившись в грязные ручьи, потекут по мостовой в сторону городской канализации.
Гость с интересом посмотрел на хозяйку комнаты. Та, слегка наклонив голову, наблюдала за тем, как небесные танцовщицы то сбиваются в рой, то разлетаются, будто в испуге, то медленно кружась, словно примиряясь со своей судьбой, опускаются на грешную землю.
- Вы часто бываете на балете? – удивленно спросил Лоран.
- Я была там всего один раз. С родителями и сестрой, когда мне было пять лет, но я до сих пор помню то сказочное настроение, что царило на сцене и в зале! Может быть, вы хотите чай? Я могу угостить вас.
Мари сама удивилась тому, что предложила чай совершенно незнакомому человеку, но та энергия, что исходила от Лорана была до того позитивной, что все заветы матушки об осторожности позабылись.
- Уже поздно, а вам завтра рано вставать. Если вы не будете против, я зайду к вам завтра вечером, чуть раньше, чем сегодня и тогда вы угостите меня чаем. Идет?
Мари бросила взгляд на часы и подумала. «И как только время пробежало так незаметно! Ведь мне показалось, что мы общались не больше десяти минут!».
- Да, уже действительно поздно. Как жаль, что сегодня четверг! Ведь если бы это был вечер субботы, то еще ничего. В воскресенье у меня выходной и мы без проблем могли бы с вами выпить по чашечке. Я как раз купила отличный чай в магазинчике напротив.
- Мы будем пить ваш чай завтра, если вы согласитесь, чтобы я зашел к вам. Мне сейчас так невыносимо одиноко, а с вами, Мари, мое сердце, словно снова ожило.
- Словно ожило, - повторила слова Лорана Мари. – Вы так говорите, как будто ваше сердце переставало биться.
- Не обращайте внимания. Так я зайду завтра?
- Да, заходите. И если завтра за окном будут давать балет, мы снова станем смотреть за постановкой великого балетмейстера!
- Согласен, - кивнул головой Лоран.
После того как он вышел, Мари закрыла дверь на замок и легла в постель. Она еще долго не могла заснуть и, ворочаясь, вспоминала глаза Лорана, а его слова звучали у нее в голове: «Вас ждет счастливое будущее! Все модницы столицы станут шить у вас платья! Уверен, вы будете владеть одним из лучших домов моды в столице!».
2
Вечером, после работы, Мари вопреки своему обычаю задержаться где-нибудь, зарисовывая приглянувшиеся ей детали туалета парижских модниц, спешила домой. Она забежала в кондитерскую лавку, чтобы купить свежих эклеров с нежным ванильным кремом, а потом, вдруг, вспомнила, что у нее нет двух одинаковых чайных чашек, и ей пришлось потратиться еще и на них. Проходя мимо комнаты Лорана, Мари на секунду задержалась и прислушалась; из комнаты не доносилось ни звука. «Может быть, он куда-то вышел», подумала девушка. Войдя к себе, сняв верхнюю одежду, Мари взяла из шкафа шампунь, чистое полотенце, свежее белье и отправилась в душ, который находился в конце коридора. К ее счастью там было не занято.
Приняв душ, девушка вернулась к себе, наспех поужинала, надела сиреневую блузку, коричневую юбку и, взяв начатую вчера книгу, принялась за чтение. Но долго читать Мари не смогла, мысли ее разбегались, а память на пару с воображением рисовали облик Лорана Шаброля, то мило улыбавшегося, то заворожено любовавшегося «снежным балетом». Мари отложила книгу и предалась девичьим мечтам. Было уже двадцать минут восьмого и она, оторвавшись от своих грез, вышла из комнаты и отправилась в кухню поставить чайник на плиту. Что-то подсказывало ей, что ее вчерашний гость вот-вот постучит к ней.
Наконец, в половине восьмого в дверь раздался негромкий стук. Мари открыла дверь. На пороге стоял Лоран с букетом сиреневых, в цвет блузки Мари, маргариток.
- Проходите, - пригласила гостя Мари.
- Эти цветы вам, - протянул букет Лоран. – Вчера я заметил, что те, что стоят у вас в вазе уже начали вянуть.
- Спасибо!
Мари приняла букет из рук Лорана.
- Проходите, садитесь, я сейчас. Вот только налью свежей воды в вазу.
В доходных домах подобных тому, что содержал господин Габен, кухни были общими, по две на каждом этаже, как, впрочем, и душевые с туалетами. Но никто из жильцов не жаловался на это неудобство, которое с лихвой компенсировалось весьма приемлемой ценой за жилье, оплатить которое могли даже люди с весьма низким доходом.
Мари взяв вазу, вышла. На кухне она слегка подрезала ножом стебли цветов и, опустила их в свежую воду. Как раз в это время чайник, который она ставила на плиту, закипел. Держа в одной руке вазу с цветами, а во второй чайник с кипятком, она вернулась в комнату. Ее гость сидел лицом к входной двери, когда девушка вернулась, он встретил ее очаровательной улыбкой, от которой у Мари перехватило дух. «Какой он красивый!» подумала Мари.
- Мне надо было сходить вместе с вами, - сказал он вставая для того чтобы помочь хозяйке. – Вы же могли облиться кипятком! Я бы никогда не простил себе этого!
Лоран забрал у девушки вазу с цветами, поставил их в центр стола и, хотел было, взять чайник, но Мари сказала:
- Ну что вы! Пустяки! Лучше возьмите с подоконника подставку под чайник и поставьте ее на стол.
Лоран выполнил просьбу девушки.
- Вот так, - Мари опустила чайник на поставку.
Она взяла с полки фарфоровый заварочный чайничек и пачку с заваркой.
- Я купила этот чай в чайном магазине «Верле». Я считаю, что человек, даже с самым небольшим достатком, должен время от времени баловать себя чем-нибудь дорогим.
- Полностью с вами согласен! – подтвердил слова Мари гость.
Мари ополоснула заварочный чайник и слила воду в таз для умывания. Затем ложечкой зачерпнула из пачки заварку и, отправив ее в заварочный чайничек, залила кипятком. Все время пока она занималась этим нехитрым делом, Лоран Шаброль с интересом наблюдал за ней. Окончив с заваркой Мари села напротив гостя и посмотрев в его глаза, сказала:
- После чая я предлагаю пойти на балет. Сегодня идет снег, но нет ветра, значит, на сцене будут разворачиваться другие события, а танцоры сегодня будут кружиться медленно и грациозно.
- Отлично! – рассмеялся Лоран. – Я купил нам билеты в первый ряд. И как жаль, Мари, что я не встретил вас раньше, хотя бы в четверг, когда заселялся сюда.
- Вы меня видели в четверг. Как раз когда вы договаривались с мсье Габеном, я проходила мимо и, мне показалось, что вы внимательно посмотрели на меня.
- В коридоре было темно. Я не рассмотрел вас, - извинился Лоран.
- А сейчас рассмотрели? – игриво спросила Мари.
- Да рассмотрел и очень сожалею, что взял билет в один конец и в воскресенье навсегда уеду из Парижа.
- Не бывает билетов в один конец, - опустила взгляд Мари. – Всегда можно вернуться или отложить поездку.
- Только не в моем случае, - почти себе под нос ответил Лоран. – Но, впрочем, давайте пить чай! Я уверен, он очень вкусный!
- У меня к нему есть эклеры!
Мари встала, подошла к окну. На подоконнике, на тарелке с синим ободком лежали купленные ей эклеры. Она поставила тарелку с пирожными ближе к гостю.
- Эклеры с ванильным кремом! – воскликнул Лоран. – Мои любимые!
- Как вы догадались, что они с ванильным кремом? – спросила Мари.
- Не знаю, просто пришло на ум, что вы могли купить к сегодняшнему чаю только пирожные с ванильным кремом! – немного смутился Лоран.
- Я, почему то подумала, что вы любите именно такие. Словно мне кто-то шепнул это на ухо в кондитерской лавке.
Мари разлила чай. Пар, словно туман над утренней рекой поднимался над чашками, а молодые люди смотрели друг на друга и молчали.
- Чай остынет, - отвела взгляд от гостя Мари.
- Да-да, - подтвердил ее слова Лоран и, взяв в руку чашку, сделал глоток.
После чая, они, молча, стояли возле окна и смотрели, как медленно кружась снежинки падали на шоссе, тротуары, деревья и крыши домов. Это магическое зрелище, казалось, настолько загипнотизировало обоих, что их дыхание стало едва слышным. Редкие прохожие брели по мостовым, а снег хлопьями ложился на их шляпы, волосы и плечи. Вдруг, где-то в самом конце коридора хлопнула дверь, это было настолько неожиданно, что Мари вздрогнула. Потом раздались звуки шагов и пьяные голоса.
- В этом мире всегда кто-нибудь нарушает гармонию, - почти шепотом сказал Лоран.
– Помните, Мари, вчера вы сказали, что снежинки падают на землю, превращаясь весной в серые сугробы, которые потекут грязными ручьями в городскую канализацию. Я всю ночь и весь день думал над вашими словами, и знаете, Мари, вы не во всем правы.
- В чем же я не права? – повернув голову к Лорану, спросила Мари.
- Вернее вы правы, но у этой печальной истории с растаявшими снежинками есть продолжение.
- Какое же? Мне интересно его послушать.
- Видите ли, рано или поздно, эта грязная вода испарится с поверхности земли и поднимется высоко-высоко в небо, туда, где очень холодно; там вода замерзнет и выпадет на землю белым кристально чистым снегом, а вы будете стоять перед окном и снова любоваться танцем маленьких белых балерин.
- Да, так и будет. Круговорот воды в природе. Вечный круговорот жизни и смерти. И как я сама не додумалась до этого? Я ведь до слез жалела этих прелестных танцовщиц!
Лоран коснулся руки Мари.
- Мне пора уходить, Мари. Вы позволите мне зайти к вам завтра?
- Да, заходите. Надеюсь, что завтра мы снова будем сидеть в первом ряду. Вы ведь позаботитесь о билетах?
- Да, позабочусь, - ответил Лоран.
После его ухода, Мари, выключив свет, лежала и смотрела в потолок. В соседней комнате было тихо, словно Лоран ходил на цыпочках или лег в постель, не раздеваясь. Лежа под одеялом, Мари вспоминала сегодняшнего гостя: его слова, его глаза, тембр его голоса.
- Похоже, что я влюбляюсь, - сказала она вслух и, накрыв голову одеялом, заплакала так, как плачут от счастья.
3
Обычно, в субботний день мадам Вильре отпускала работниц на час раньше, но даже этого Мари показалось мало; она сделала то, чего никогда не позволяла себе с самого первого дня своей жизни в Париже – наняла такси. Волнующимся голосом она объяснила водителю куда ехать и попросила его остановиться возле кондитерской лавки, чтобы купить эклеры с ванильным кремом.
Лоран постучал в дверь комнаты Мари около восьми часов вечера.
- Я уже было подумала, что вы не придете сегодня, - слегка покраснев, сказала девушка, впуская, ставшего таким желанным, гостя.
- Я не мог не придти, - ответил Лоран. – Ведь завтра я уезжаю, а не попрощаться с вами, с моей стороны было бы невежливо.
- А я купила ваши любимые эклеры, - указала Мари на тарелку с пирожными, стоявшую на столе. – И хотела спросить, неужели вам так необходимо уезжать?
- Да, необходимо. Как я уже и сказал у меня билет в один конец, и оттуда, куда я уезжаю, не возвращаются.
- Это что же другая планета?
- Что-то в этом роде. Но давайте поговорим об этом позже. Синоптики обещали сильный снегопад на сегодняшний вечер, а значит, нас ждет великолепное представление.
- Тогда я предлагаю перед походом на балет выпить по чашке чая! – игриво поглядев на Лорана, сказала Мари.
Его словам об отъезде куда-то туда, откуда не возвращаются, она не придавала значения. Ей казалось, что Лоран как все мужчины излишне романтизирует свою жизнь, чтобы показаться в глазах понравившейся ему девушки настоящим героем. А в том, что она понравилась ему, у нее не было никаких сомнений, иначе, зачем бы он пришел к ней в третий раз подряд? И зачем он так смотрит на нее, словно она творение великого художника или скульптора. «А слова об отъезде… знаю я их мужчин! Все это лишь для того, чтобы быстрее сократить дистанцию между нами!» подумала Мари.
Этим вечером за окном давали самое фееричное представление за последние дни. Сначала снег валил крупными хлопьями, укрывая мостовую и деревья белым покрывалом. А потом, неизвестно откуда взявшийся ветер внес сумятицу в тихий танец снежинок и на улице начался настоящий хаос. Небо смешалось с землей, в снежном вихре потонули деревья, фонари, дома, люди.
- Какая драма, - задумчиво произнес Лоран. – Мир словно исчезает в этом неистовом белом вихре!
- Утром, вот увидите, мир будет на месте. И он будет белый и чистый, словно его облили молоком. Небесным молоком!
- Небесным молоком? Вы это вычитали где-нибудь или придумали сами? – спросил Лоран.
- Придумала сама, - ответила Мари, вглядываясь в снежный хаос.
- Красивая метафора! Мари, мне пора. Вот, возьмите это.
Лоран протянул девушке запечатанный конверт.
- Что это?
- Это для вас, - улыбнулся Лоран. Только дайте мне слово, что не вскроете его до завтрашнего дня, до того самого момента, когда приедут за мной и увезут отсюда. Я надеюсь на вашу честность!
Лоран смотрел в глаза Мари так, будто от этого зависела судьба всего мира.
- Хорошо, - приняла конверт девушка. – И все же интересно, что там? Дайте хотя бы намек?
- Завтра, лишь только я уеду отсюда, вы все узнаете. Но еще раз прошу вас, не вскрывайте конверта до моего отъезда!
- Значит, вы и вправду решили навсегда уехать?
Мари положила конверт на подоконник и, отойдя от окна, села на стул.
- Да, - ответил Лоран. – Но я так сожалею, что не заметил вас тогда в четверг, когда въехал в комнату по соседству. Все было бы по-другому…
- Я не понимаю вас, Лоран!
- Завтра все прояснится. Когда весь мир будет белым и чистым, словно его облили небесным молоком, - повторил слова девушки Лоран.
Он подошел к Мари. Взял ее руку в свою и, встав на одно колено, поцеловал пальцы и тыльную сторону ладони. Затем встал и, отойдя к двери, открыв ее, оглянулся. Его взгляд был полон страдания. Было видно, что он не хочет уходить, но словно какая-то неведомая сила влекла его в те края, о которых он не хотел распространяться. Лоран смотрел на девушку, из глаз которой потекли две слезинки.
- Не плачьте, Мари! У вас все будет хорошо, - сказал он и, выйдя из комнаты, аккуратно прикрыл за собой дверь.
Мари не понимала, за что он так поступил с ней! Она проплакала до двух часов ночи, и, обессилев от плача и печальных мыслей, забылась крепким сном.
Утром ее разбудил шум в коридоре. Она узнала голос мсье Габена, слов было не разобрать, но по интонации было понятно, что он чем-то потрясен. Мари встала, накинула халат, и хотела, уже было открыть дверь для того, чтобы поинтересоваться, что же там произошло, как к ней постучали.
В коридоре было людно, словно все соседи вышли на собрание. На пороге ее комнаты стоял абсолютно лысый мужчина средних лет одетый в черное пальто. В свете тусклой лампы горевшей в коридоре его вполне можно было принять за грабителя из криминального фильма.
- Доброе утро, мадмуазель! Мне нужно задать вам несколько вопросов. Я комиссар из департамента полиции. Меня зовут Николя Дюкре, вот мое удостоверение.
Комиссар достал из внутреннего кармана пальто удостоверение и, развернув, предъявил его Мари.
- А что случилось?
- Видите ли, - начал комиссар Дюкре, - в соседней комнате, предположительно с четверга на пятницу жилец покончил с собой, приняв сильнодействующий яд. Мы опрашиваем всех жильцов на этом этаже.
Мари мгновенно побледнела и, почувствовав слабость, оперлась на дверной косяк.
- Лоран! – прошептала она и в следующее мгновение рухнула на пол, потеряв сознание.
Резкий запах нашатыря привел ее в чувство. Мари лежала у себя в комнате на кровати, а над ней, склонившись, стоял пожилой мужчина в очках, в руках у которого был пузырек с нашатырем и ватный тампон. За столом сидели мсье Габен и комиссар Дюкре, в дверях толпилось несколько соседей по этажу. Мари хотела было подняться, но мужчина в очках остановил ее.
- Лежите, мадмуазель! Вам пока нельзя вставать.
- Доктор Жервиль, вы разрешите мне задать несколько вопросов мадмуазель Лабарр? – спросил комиссар Дюкре.
- Я даже не знаю, комиссар, девушка так слаба.
- Я буду аккуратен, - пододвинул стул к кровати, на которой лежала бледная как мел Мари, комиссар Дюкре.
Доктор Жервиль отошел к окну, держа наготове пузырек с нашатырем и вату.
Комиссар Дюкре приготовился задавать свои вопросы, но Мари его опередила и тихим голосом спросила:
- Прошу вас, скажите, что случилось с Лораном?
- Лоран Шаброль, к сожалению, мертв. Он отравился ядом, который стоял в пузырьке на столе в его комнате. Как утверждает доктор Жервиль это цианистый калий, но пока это только предположение. Как говорится, вскрытие покажет.
Комиссар Дюкре поерзал на стуле.
- Мадмуазель Лабарр, скажите, вы давно были знакомы с господином Шабролем?
- Нет, мы познакомились в четверг. Он зашел ко мне вечером, сказал, что ему очень одиноко и хочется с кем-то поговорить.
Мари говорила медленно, голос ее был слаб и поэтому, комиссару Дюкре пришлось наклониться ближе к девушке.
- А в котором часу он ушел от вас? Поверьте, я бы никогда не задал молодой девушке такого вопроса, но обстоятельства того требуют, сами понимаете.
- Около одиннадцати. Мы смотрели, как падает снег за окном и все, - по щеке Мари потекла слеза.
- Поверьте, мадмуазель Лабарр, чем вы занимались, меня не интересует. Это ваше личное дело.
Комиссар Дюкре сделал запись в своей записной книжке.
- Значит, господин Шаброль ушел от вас около одиннадцати и больше этой ночью вы его не видели? Может быть, он зачем-то возвращался к вам? Мало ли что он мог забыть. Скажем, шляпу. Я вот все время ее забываю. Хотя мне без нее на улице не слишком комфортно.
Комиссар провел рукой по лысой голове в подтверждение своих слов.
- Нет, той ночью он больше не возвращался, - ответила Мари. – Но он зашел ко мне на следующий день вечером. Я угощала его чаем с пирожными. Эклерами с ванильным кремом. Он еще сказал, что это его самые любимые, - Мари заплакала и, отвернувшись от Дюкре, уткнулась в подушку.
Комиссар взглянул на доктора Жервиля. Тот пожал плечами и шепнул:
- Это последствия обморока.
- Прошу прощения, мадмуазель Лабарр, - после паузы спросил Дюкре, - значит, господин Шаброль не возвращался, и вы не слышали в четверг никаких подозрительных звуков за стеной, в комнате, которую он снимал?
Мари повернулась к комиссару.
- Я же сказала, что нет! – сквозь плачь, ответила она. – Разве вас не интересует то, что он заходил ко мне в пятницу вечером? И вчера – он тоже был у меня в гостях!
- Кхе-кхе, - откашлялся комиссар Дюкре, переглянувшись с доктором.
- Вы не верите мне? – спросила Мари, заглянув в глаза Дюкре. – У меня есть письмо Лорана, он оставил его вчера, когда уходил. Помогите мне встать.
Комиссар Дюкре подставил руку, на которую оперлась Мари, вставая. Она подошла к подоконнику, но на нем ничего не было.
- Конверта нет! Но я положила его на подоконник! – воскликнула девушка.
- Может быть, он упал на пол? Сейчас мы его поищем.
Комиссар Дюкре с озабоченным видом осмотрел пол возле окна.
- Вы не могла положить конверт куда-нибудь в другое место? – с состраданием посмотрел на Мари доктор Жервиль, который, как ему показалось, понял, в чем дело.
Он пришел к выводу, что шок вызвал у Мари ложные воспоминания.
- Нет, я точно помню, что положила его на подоконник!
- И вы точно помните, что вчера к вам заходил мсье Шаброль, который лежит сейчас в соседней комнате накрытый простыней. Мсье Шаброль, который, по мнению доктора Жервиля, скончался не менее двух с половиной суток назад?
Мари села на стул, который ей уступил господин Габен присутствовавший все это время в комнате и все время молчавший, и закрыв лицо руками, громко зарыдала.
В комнату заглянул полицейский в форме.
- Комиссар Дюкре, приехала машина за трупом.
- Отлично! – обрадовался Дюкре, так как эта картина с девушкой, сознание которой помутилось, была уже не по его части. – Скажите, пусть уносят, если фотограф закончил.
Доктор Жервиль тоже засобирался, но уйти просто так он не мог, все-таки он был врачом.
- Мадмуазель Лабарр, я настоятельно вам рекомендую прилечь и послать кого-нибудь за успокоительным. Надеюсь, что мсье Габен командирует кого-нибудь до ближайшей аптеки?
- Я схожу сам, - ответил Габен, - аптека тут недалеко. Напротив нашего дома. Стоит только перейти улицу.
Сказав это, Габен вышел из комнаты.
- Вот и отлично! – обрадовался доктор Жервиль. – А то у меня еще сегодня уйма дел, предстоит вскрытие для того, чтобы окончательно установить яд и точное время смерти бедного господина Шаброля. Вы ведь наверняка ничего о нем не знаете?
Жервиль посмотрел на Мари.
- Он любил эклеры с ванильным кремом и снежный балет, - отсутствующим взглядом посмотрев на доктора, ответила Мари.
- Снежный балет? Никогда не слышал о таком, но это вполне возможно.
Доктор Жервиль сел на стул напротив Мари.
- Мадмуазель Лабарр, сначала по поводу вашего обморока и всего того, что вы нам рассказали о ваших встречах с мсье Шабролем. Шок, по всей видимости, вызвал у вас такое явление как ложные воспоминания. Это пройдет. Вам просто необходимо хорошенько выспаться и погулять на свежем воздухе, возможно, посидеть где-нибудь в кафе, где много людей. А сейчас о вашем соседе.
Лоран Шаброль был наследником огромного капитала. Его родители рано умерли, его воспитывала тетка по отцовской линии. По исполнении восемнадцати лет, он вступил в права и стал распоряжаться своим капиталом сам. И весьма успешно! Он как минимум утроил то, что досталось ему от отца буквально за пять лет! Что, несомненно, вызывает восхищение, ведь он был еще так молод.
- Вы знаете, сколько ему лет? – Мари подняла заплаканные глаза на доктора.
- Двадцать семь.
- Двадцать семь, - повторила Мари. – Я думала ему не больше двадцати пяти.
- Да, - постучал костяшками пальцем по столу доктор Жервиль. – Так вот, на прошлой неделе у Лорана Шаброля должна была состояться свадьба, но его невеста изменила ему за день до нее. Об этом писали во всех газетах. Да и сейчас газетчики еще все пережевывают эту гадость! Мсье Шаброль пропал в прошлые выходные. Никто не знал где он. Он не сообщил о своем местопребывании ни одному человеку. Его друзья и партнеры начали волноваться и обратились в полицию. И вот сегодня утром в департамент звонит господин Габен и говорит, что из одной комнаты в его доме доносится трупный запах. Он сказал, что ни с чем его не может перепутать, так как за все время, что он владеет домом, люди не раз умирали в этих комнатах.
Доктор обвел глазами комнату, в которой жила Мари и, задержав взгляд на букете начавших увядать маргариток, продолжил:
- Он назвал имя жильца – Лоран Шаброль. Сказал, что с четверга, с самого момента его заселения в комнату не видел его. Мы приехали, открыли дверь запасным ключом и обнаружили тело Лорана Шаброля.
Дверь в комнату открылась. Вернулся господин Габен с пачкой успокоительных.
- Такие таблетки подойдут? – спросил он у доктора Жервиля.
Доктор взял упаковку в руки и прочитал название.
- Да, вполне. Примите одну таблетку мадмуазель Лабарр. Вам станет лучше.
Жервиль по-отечески посмотрел на девушку.
Мари подчинилась его просьбе.
В коридоре раздались шаги и голоса.
- Это, наверное, за телом. Мне пора!
Доктор Жервиль встал и, еще раз посмотрев на Мари, вышел в коридор.
- Мадмуазель Мари, вам что-нибудь еще нужно? – спросил задержавшийся в комнате господин Габен.
- Нет, мсье Габен, ничего не нужно. Сколько я должна вам за лекарства?
- Сущие пустяки! – махнул рукой Габен. – Разберемся с этим в другой день. Я пойду.
- Спасибо, вам, мсье Габен, - едва слышно сказала Мари.
После того как он вышел, Мари подошла к окну. У подъезда стояла машина, в которую санитары запихивали носилки с трупом Лорана. Мари вспомнила его слова: «Мари, не вскрывайте конверт до моего отъезда!».
Она еще раз осмотрела подоконник и пол под ним. Никакого конверта не было и в помине.
Вечером пошел снег. Мари решила выйти на улицу и немного пройтись. Она осознавала, что свежий воздух ей просто необходим. Мари оделась и вышла на улицу. Снег хрустел под ее сапожками, падал на красный берет, сумочку, висевшую на плече и воротник пальто.
«Что же со мной произошло? Неужели и вправду как сказал доктор, шок вызвал у меня эти самые ложные воспоминания, а мой мозг сочинил всю эту историю о свиданиях с Лораном?». Так размышляла она, идя по улице, пока не остановилась возле стеклянной витрины одной из кофеен. Вспомнив совет доктора Жервиля, она решила, что будет правильным посидеть немного за столиком в этом уютном кафе и выпить чашку кофе под звуки живой музыки. На небольшой сцене в углу помещения играли три музыканта: скрипач, пианист и виолончелист.
Мари села за столик у окна, чтобы видеть падающий снег.
- Будете что-нибудь заказывать, мадмуазель? – спросил подошедший к ней официант.
- Да. Чашку черного кофе.
Официант кивнул.
- Одну минуту.
Он ушел, а музыканты как раз начали играть. Музыка в помещении и танец снежинок за окном, слившись в одно, погрузили Мари в состояние похожее на легкий транс, из которого ее вывел официант.
- Ваш кофе, мадмуазель!
Он поставил чашку перед девушкой.
- Спасибо, - поблагодарила его Мари.
Когда официант отошел к другому столику чтобы обслужить вновь вошедших клиентов, Мари сделала глоток кофе. Вкус напитка подарил ей яркую волну положительных эмоций. Мари для себя решила, что надо чаше посещать такие места, ибо магия музыки, крепкого кофе и снегопада за окном действовала лучше успокоительных таблеток. Выпив чашку кофе и прослушав две композиции в исполнении маленького оркестра, она собралась уходить. Взяв сумочку для того чтобы достать кошелек Мари расстегнула застежку. В сумочке лежал конверт, тот самый, что ей дал перед уходом Лоран Шаброль! Мари, дрожащей рукой, достала его и, надорвав с боку, сунула два пальца внутрь. Она извлекла оттуда сложенный вдвое лист. Это был чек на пятьсот тысяч франков выписанный на ее имя Лораном Шабролем…
4
В помещении дома моды, что находится на Сен-Доминик, где раньше размещалось ателье мадам Вильре, которое купила у прежней хозяйки Мари Лабарр, а ныне Нуар по фамилии мужа, на верхнем этаже горел свет. Там находилась восьмикомнатная квартира семьи Нуар. Мари сидела в гостиной и листала свежий номер «Vogue» где три страницы было посвящено ее новой коллекции. Серж, муж Мари, депутат от партии социалистов, с утра предупредил жену, что задержится в клубе и раньше полуночи домой не вернется. Мари решила дождаться его, так как ей требовался совет мужа по поводу покупки старой швейной фабрики в Гриньи. Она отложила журнал и пошла в спальню сына, проверить лег ли тот спать.
Лоран стоял перед окном. Услышав, что дверь открылась и вошла мать, он обернулся.
- Мама, снег пошел! – тихо сказал мальчик.
Мари подошла к окну.
За окном шел первый в этом году снег. Снежинки, если присмотреться, были похожи на балерин в белых шопенках. Они начинали быстро кружиться в воздухе, прежде чем упасть на землю, ведь это был их последний танец, перед тем как они смешаются с земной грязью. Они всеми силами сопротивлялись этому, ветер пытался им помочь, но притяжение земли было сильнее.
Лоран посмотрел на мать.
- Мама, учитель в школе сказал, что существует круговорот воды в природе. Что снег выпавший зимой растает весной и превратится в воду, а потом, под воздействием солнечных лучей вода станет паром и, поднявшись высоко-высоко в небо, туда, где очень холодно снова станет снегом.
- Все верно, Лоран! А сейчас пора ложиться спать. Завтра тебе в школу. Ты ведь хочешь вырасти умным мальчиком, верно?
- Да, мама. Только мне хочется еще немного посмотреть на этот снежный балет.
Мари погладила сына по голове.
- Давай понаблюдаем за этим действием вместе. Но только пять минут, не больше.
- Хорошо, мама!
Мари и ее сын стояли перед окном.
Там за стеклом: на тротуары, деревья, шляпы и плечи прохожих падал белый, кристально чистый снег…