Мебельная эклектика в ее доме дополнялась кружевными салфетками. Они лежали на пианино, на этажерке, на потемневшем от времени комоде.
Она давно хотела собрать все это кружево, сплетенное руками прабабки, и убрать с глаз долой, но оно никак не убиралось, все время цепляясь за любовь…
И этот старый крепкий сундук, приютившийся в прихожей, тоже находился на грани существования… много лет его пытались выбросить: сначала ее родители, потом дети, теперь она сама.
И каждый раз ее намерение было твердым, до тех пор пока она не открывала крышку.
Но, когда ее взору являлось содержимое, сундук чудесным образом превращался в "семейный альбом воспоминаний": окантованная мехом телогрейка, темное шерстяное платье с белым воротничком, лоцманская форма старого образца, красные подвязки, желтые галуны, веер из резной кости, белые лайковые перчатки и голубой купальный костюм... драп, бархат, ситец и шелк разных образцов и мод.
Время растекалось, расползалось по швам... и утомленное сиюминутностью сознание проваливалось в прошлое… которое не требует решений и никуда не гонит, ничего не ждет и не ищет выхода… все уже случилось, имеет свое место и объяснение… ничто не изменится и не убудет... даже если забудется.
Она находила отдых там, где реальное течение времени не имеет значения, а сопричастность измеряется любовью.
Ее душе, как старым часам, требовалось немного постоять с ослабленной пружиной, чтобы вернуть себе способность вновь чувствовать время.
Конечно, она выбросит этот сундук, но не сегодня.