Начало повести: http://proza.ru/2020/02/28/1946
Предыдущая глава: http://proza.ru/2022/11/23/1866
Весь день Даша наслаждалась свободой. Она читала, ела, спала, потом снова ела и снова спала. К вечеру осмелела настолько, что решила выйти на улицу и дойти до ближайшего магазина.
Купив там муки, яиц и молока, подумала и приобрела в коммерческом ларьке две банки сгущенки.
Вернувшись домой, она отыскала в глубине духового шкафа сковороду и принялась печь блинчики. Это она умела делать мастерски. Её блинчики получались похожими на тонкое кружево из теста, всё в сплошных, мелких дырочках.
Она успела закончить как раз к приходу брата.
Игорь, ещё не зайдя в квартиру, уже знал о том, что сестра в его отсутствие успела похозяйничать: блинами пахло на лестнице, перед входом в квартиру.
Он довольно оглядел накрытый Дашей стол.
Приятно порадовало, что она не позабыла его давнюю привычку: ему нравилось не размазывать сгущенку по блину, а макать кружевное тесто в сладкую молочную массу.
Предусмотрительная Даша поставила перед Игорем специальную креманку со сгущенным молоком.
- Помнишь, как ты припрятал от родителей целую банку импортной сгущенки и мы ели её потихоньку вдвоём, ложками, прямо из банки? – Даша улыбнулась. – Я часто вспоминаю то время. А ты?
Игорь промолчал. Ели они тоже молча, каждый думал о чем-то своём.
Даша понимала, что разговор между ними неизбежен, но то, что она услышала утром в телефонном разговоре, давало ей повод держаться увереннее, чем это было накануне.
Когда сестра убрала со стола, вымыв посуду, и снова устроилась с книгой в кресле, Игорь прервал молчание.
- Ну, так как, думаешь возвращаться к мужу?
Даша напряглась, но твердо покачала головой из стороны в сторону.
- Нет, Игорь, я не вернусь. Только если меня скрутят по рукам и ногам, а затем закуют в кандалы.
- Почему? Мать сказала, что он неплохой человек.
Даша едва слышно рассмеялась. Игорю этот смех показался стоном раненого животного.
- А она не сказала, случайно, что наш отец продал меня этому «неплохому человеку»? И этот «неплохой человек» без зазрения совести меня у него купил?
- Как так? – не понял Игорь, - ты что же, не по собственной воле замуж пошла?
- По собственной, - сестра вынуждена была с ним согласиться, но тут же добавила, - но если бы я знала, каким образом состоялось наше знакомство и на каких условиях это произошло – я бы десять раз подумала, прежде чем не то, что замуж идти, а просто разговаривать с таким человеком, как Юрий.
Она коротко рассказала брату о сделке, которую заключил их отец с её будущим мужем.
Игорь уселся удобнее, положив ногу на ногу.
- Пусть так. Однако насильно замуж тебя никто не гнал. Я не понимаю, что вам, женщинам, нужно? Почему вы все такие… - он поискал нужное слово, - … такие одинаковые? Если не меркантильные, то непременно со своими тараканами в голове? Твой муж хорошо зарабатывает, ты ни в чем не нуждалась, спокойно могла вовсе не работать, но нет – тебе нужно было таскаться в свою контору, при этом портя мужику нервы.
- Нервы? – Даша вскинула на брата полные обиды глаза, - нервы, говоришь… А мои нервы в счет не идут? Или мои желания? Почему я обязана была идти туда, куда не хочу? Почему у меня не было ни одного нового платья, которое нравилось бы мне? Мне, а не моему мужу?! Почему я даже бельё себе выбрать не могла самостоятельно, он покупал мне его сам? Эти вопросы тебя не интересуют, Игорь? Он же контролировал всю мою жизнь, каждый мой шаг! Я жила, как в тюрьме.
Мужчина помолчал.
- Хорошо, предположим. Но ты не могла поговорить с мужем спокойно, выяснить всё, прийти к компромиссу? Почему непременно сразу нужно куда-то бежать?
Даша нервно хихикнула.
- Игорь, ты издеваешься сейчас, да? Я тоже самое могу у тебя спросить: ты сам почему не поговорил со своей женой нормально, а довёл ситуацию до развода? Почему ты не нашел этот компромисс? Можешь не отвечать, – женщина грустно покачала головой, - зная тебя и твой характер, я более чем уверена, что ты даже не думал о её желаниях, ты просто давил на неё, подчиняя себе и своим требованиям. Она не выдержала. Сколько вы прожили вместе? Год? Или меньше того?
Игорь молчал, сцепив пальцы рук в замок.
- Молчишь? – Даша посмотрела на него в упор. – Тогда чем ты отличаешься от моего мужа, братик? Твоя Ольга ушла от тебя спустя год, а я прожила бок о бок с таким человеком шесть лет. Наверное, я бы и дальше терпела, если бы он не начал морить меня голодом и бить за малейшую провинность.
Игорь напрягся. Снова оглядел сестру с головы до ног.
- Он морил тебя голодом? В наказание?
- Если бы… - Даша нервно передёрнула плечами, – нет, Игорь, не в наказание. Юрий, как Пигмалион, лепил из меня свою Галатею. Только он совершенно не учитывал тот факт, что имеет дело не с холодным мрамором или глиной, а с живым человеком. Он кромсал меня так, как ему нравится, понимаешь? Кромсал по живому, совершенно не обращая внимания на мою боль, мои протесты, мои попытки донести до него хоть что-то человеческое. Ему хотелось, чтобы его жена была похожа на известную фотомодель и он лепил её из меня, не считаясь с моими желаниями. Не считаясь даже с моим здоровьем. Посмотри, на что я стала похожа?
Даша вдруг вытянула вверх руки, отчего рукава халата упали вниз, открывая худые, измождённые руки.
- Я за последние четыре года могу по пальцам пересчитать, когда мне удавалось просто поесть досыта. А всё потому, что моему мужу хотелось, чтобы весила я столько же, сколько та модель. При росте метр семьдесят весить меньше пятидесяти килограмм – то ещё удовольствие, уверяю тебя. Кстати, Твигги при росте сто шестьдесят восемь весила сорок. Ты не знал?
Игорь отрицательно покачал головой.
- Меня никогда не интересовали худышки.
- Ну, хоть с этим твоей жене повезло, - усмехнулась сестра, - мне повезло меньше. Мой «неплохой» муж вознамерился во что бы то ни стало «подогнать» меня под нужный ему стандарт. Как ты думаешь, каким образом?
Игорь невольно поморщился.
- Правильно. Не давая мне нормально есть. Конечно, я не слушалась. Уходя на работу, знала, что там я хотя бы всегда могу купить себе в столовой пирожок. Игорь, я не на работу ходила! Фактически, я ходила в столовую! Если у кого-то из коллег был день рождения, это у меня был праздник, потому что мне доставался кусок торта. Я жила от столовой до столовой, а выходные превращались в пытку. Родителям было плевать, как я выгляжу, они закрывали на всё глаза. К сожалению, муж забирал у меня зарплату, оставляя на мелкие расходы совсем немного. Но благодаря работе я хотя бы не умерла от анорексии. Слава Богу, что я не заработала каких-то серьёзных проблем со здоровьем, наверное, просто потому, что всё ещё относительно молода.
Она вопросительно посмотрела на брата.
- Игорь, ты серьёзно думаешь, что я добровольно вернусь к этому бессердечному тюремщику? Да никогда! Если ты откажешься мне помочь, что же… Так тому и быть. Но я лучше буду подметать улицы, а жить в сарае, но обратно не вернусь.
- Не драматизируй. – Игорь покачал в воздухе ногой, потом встал. – Я понял тебя. Жить в сарае ты не будешь, поживешь у меня.
Даша вскинула на него радостные глаза.
- Подожди благодарить, - Игорь холодно посмотрел на сестру. – У меня тоже есть условия. Как видишь, я живу один, но люблю комфорт и порядок. Пока ты будешь жить в моей квартире, искать жильё и работу, поддерживать этот порядок будет твоей заботой, согласна? Разумеется, кухня тоже будет в твоем ведении. Найдёшь работу – ещё месяц сможешь жить у меня, до первой зарплаты. Потом ищи съёмное жильё, договорились?
- Договорились! – Даша кивнула, потом тихо добавила, – спасибо.
***
Игорь долго не мог уснуть после разговора с сестрой. Слушал, как она возится за стеллажом, укладываясь удобнее. Она с детства не умела быстро засыпать, всегда вертелась боку на бок.
Неужели то, что рассказала ему Дашка – правда?
С тех пор, как он был так неудачно женат, прошло так много времени… Десять лет. Надо же, уже десять лет он живёт совершенно один. Все его временные интрижки не в счет, исключая Марту, разумеется.
После рассказа сестры он вспоминал свою жизнь с Ольгой, глядя на всё произошедшее её, Дашиными глазами.
Вот он требует у Ольги пить противозачаточные таблетки, потому что не хочет возиться с детьми... Врач предупреждал его, что у таблеток есть побочные эффекты, но ему было всё равно. Ведь это не он должен их принимать…
Сначала он вовсе запрещал Ольге работать, а когда та настояла на своём, выставил ультиматум о том, что жена должна отдавать ему свою зарплату, потому что только он имеет право решать, что нужно купить, а что – не нужно.
Ему вспомнился и тот безобразный скандал, который произошел у них из-за того, что Ольга предложила ему самому нарезать хлеб к обеду. Как он был тогда взбешен! Но ведь он искренне считал, что прав, это Ольга совершенно неверно себя ведёт…
Сейчас, когда прошло уже десять лет, он вдруг стал понимать, что жена – это тоже человек, а не просто удобная прислуга рядом, сочетающая в себе все качества сразу: кухарки, прачки и женщины для любовных утех.
Насмотревшись на собственную мать, которая всю свою жизнь добровольно посвятила отцу, он искренне полагал, что абсолютно все женщины обязаны вести себя точно также. То, что Ольга не стала подчиняться этим непреложным правилам и сбежала, ошеломило его.
Он продолжал использовать женщин и их чувства к нему так, как привык, но, связавшись с Мартой, вдруг окончательно осознал, что некоторые женщины ведут себя в отношении мужчин ничуть не лучше и тоже считают это нормой.
Это открытие выбило Игоря из колеи надолго.
Теперь приехала Дашка. Его сестра, из его детства. Та самая, которая когда-то взяла на себя его вину за разбитый цветочный горшок. Глядя теперь на её неестественно худые руки и торчащие из-под старенького халата коленки, он чувствовал, что уже ненавидит этого Юрия.
Почему так? Разве ему не было всё равно? Что изменилось? Почему вид сестры и её слова вдруг вызвали в его душе такой непривычный, острый приступ сочувствия?
Выходит, что ему понадобилось десять лет для того, чтобы понять, что он был когда-то не прав…
Или это пройдёт?..
***
Проснувшись, Семён не понял, где находится. В комнате царил полумрак, шторы были плотно задернуты, приглушенно рассеивали электрический свет только настенные светильники.
Страшно болела голова, во рту чувствовался отвратительный вкус. Ему снились кошмары, это он точно помнил, но что именно снилось, теперь разобрать было невозможно. Ужас, только что пережитый во сне, тут же сменился ощущением реальной паники.
Присмотревшись, он увидел, что находится всё в той же комнате, похожей на библиотеку, которая когда-то очень давно поразила его воображение.
Он перевёл взгляд на себя и ужаснулся.
Мужчина обнаружил, что раздет до трусов, полулежит на диване, а рядом, положив голову к нему на колени, сладко спит… Злата!
Злата?!
Он так резко вскочил с дивана, что столкнул её на пол. Раздалось оханье.
Звук падающего тела отрезвил Семёна окончательно, он заметался по комнате, разыскивая свои вещи.
Ничего не нашёл и повернулся к женщине.
- Где моя одежда?! – побелев, он стиснул кулаки.
Злата успела встать с пола и, потирая ушибленный бок, вернуться на диван.
Она сидела перед ним, не испытывая ни капли стеснения, одетая только в яркое кружевное бельё. Одна рука лежала вытянутой на спинке дивана, стройная правая нога, на которой не было уже никакой повязки, была закинута на другую, Злата слегка ею покачивала, вытянув носок, словно балерина, надевающая пуанты.
- В чем дело, дорогой? Ты уже собираешься меня покинуть? Жаль. Ночью мне показалось, что тебе совсем не хочется со мной расставаться.
- Злата, не дури! Я совершенно не понимаю, зачем тебе всё это нужно? Что ты мне подмешала?!
- Семён, я похожа на женщину, которой нужно что-то подмешивать, чтобы привлечь мужчину? Вчера ты остался со мной добровольно и был весьма доволен, как мне показалось.
Семён сел в кресло и схватился руками за голову.
- Зачем?! Зачем, Злата? Что я тебе плохого сделал? Что ты натворила?!
- Что такого я натворила? - Злата внимательно посмотрела на Семёна, прищурившись. – Я всего лишь переспала с мужчиной, в которого влюблена много лет. Это преступление?
- Злата, ты сама понимаешь, что говоришь? Во-первых, я с тобой не спал. В таком состоянии, в котором я находился вчера, это было просто невозможно сделать. Во-вторых, тебе самой не противно? Ты же навязываешься! Разве ты не понимаешь?! Ты мне не нужна! И никогда не была нужна, потому что я люблю свою жену. Ты можешь это, наконец, понять?! Я люблю свою жену!!! – повторил он по слогам, четко и раздельно, уже почти крича.
- Не ори на меня. – Злата спокойно встала, вышла в спальню.
Вернулась она оттуда, неся в одной руке скомканную одежду Семёна, в другой у неё был фотоаппарат.
Она швырнула одежду мужчине.
- Зачем я это сделала? – переспросила она сквозь зубы, - да затем, что мне всё надоело! Когда-то давно я действительно влюбилась в тебя, а ты меня унизил своим отказом. А меня нельзя унижать, дорогой. Я решила, что хотя бы одна ночь, но будет моей. Я эту ночь получила.
- Ты больная? – Семён смотрел на Злату с плохо скрываемой брезгливостью.
- Думай, что хочешь. – Злата равнодушно пожала плечами. – Только теперь тебе всё равно придется обо всём рассказать своей дражайшей жёнушке.
- Да что рассказать?! – снова застонал Семён, - что ты обманом заманила меня к себе, а потом усыпила, подсунув какую-то дрянь в чае?
- Ну, это уж как хочешь. Можешь сказать ей правду, а можешь соврать. Это уже неважно. – Злата довольно улыбнулась. – Она всё равно тебе не поверит.
- Ты страшный человек, Злата… - проговорил Семён, поморщившись.
Он прикрыл глаза, пытаясь справиться с охватившей его бессильной яростью.
Злата ответила понимающей полуулыбкой.
- Можешь считать меня хоть самой Лилит*, мне всё равно. Только тебе придётся рассказать жене, где ты был этой ночью, и ты скажешь правду. Потому что иначе, она всё равно увидит, как весело ты проводил время.
Злата со значением повертела в руках фотоаппарат.
На лице Семёна прочиталось острое желание вырвать этот предмет у неё из рук и растоптать в пыль.
- Даже не стоит пытаться, плёнки в нём уже нет, - Злата лучезарно улыбнулась, сверкнув белыми, крепкими зубами.
«Как у вампира из моего сна», - мелькнул мысль у Семёна, – «я попал в дешёвый фильм ужасов».
- Кстати… - Злата томно потянулась с грацией большой, сытой кошки, - когда эта истеричка тебя выставит, ты же знаешь, куда идти? Я буду тебя ждать…
- Нет, ты точно рехнулась, - Семён зло взглянул на сидевшую перед ним женщину, потом принялся поспешно одеваться. Одежда была такой измятой, словно пролежала всё это время, свёрнутая в один большой, плотный ком.
Даже это предусмотрела! Семён мысленно чертыхнулся.
Посмотрев на наручные часы: на циферблате стрелки показывали около пяти часов утра.
Мужчина выскочил из дома Златы так стремительно, словно за ним кто-то гнался.
В мятой, словно изжеванной, одежде, сжимая под мышкой куртку, Семён плюхнулся на сиденье машины, повернул ключ в замке зажигания и уже через пару минут выруливал из переулка на дорогу. Там он остановился под светом одинокого фонаря и замер, опершись на руль.
Зачем он повёз эту змею домой?!
Какой же он тюфяк… Она разыграла перед ним целый спектакль, а он поверил всему, как последний болван!
Обещал быть дома к девяти! Отвезти домой учительницу сына, подвернувшую ногу – было делом получаса. Злата настолько убедительно морщила лицо, словно от боли, сама ни о чем не просила, не навязывалась, что он позволил провести себя, как последний дурак… Решил проявить благородство, рыцарь унылого образа!..
Ещё раз мысленно обозвав себя самым неумным человеком на свете, Семён снова пришёл в ужас от того положения, в котором очутился. Выходило, что он – без вины виноватый.
Нужно было Злату не домой везти, а в травмпункт! Но это он сейчас такой умный, а вчера эта мысль ему даже в голову не пришла. Сказала женщина, что хочет домой, вот и повёз домой. Ещё и чай этот…
Мужчина потёр воспаленные глаза руками. Голова по-прежнему сильно болела, но туман в ней рассеялся полностью, соображал он почти нормально.
Что же она туда подсыпала? Наверняка, какое-то снотворное.
Он, наивный, ещё залпом эту отраву выпил, потому что так было быстрее. Травы там содержались вполне безобидные, по запаху Семён определил мяту, чабрец, пожалуй, ещё липа была, но кто же знал, что в этом «чае» не только травки присутствуют?
Что же теперь делать?
Злата вертела в руках фотоаппарат, интересно, блефовала она или действительно не побрезговала с невменяемым, полуголым мужчиной фотографироваться?
Семён схватился обеими руками за руль и сжал его так сильно, что побелели костяшки пальцев. Он полный дурак… Идиот! Неужели трудно было догадаться, что всё это – просто спектакль?
Ведь Соня предупреждала! Его проницательная жена продолжала подозревать, что такая женщина, как Злата, даже через много лет не простит обиды, нанесённой когда-то Семёном по её самолюбию. Именно поэтому Соня так протестовала, когда выяснилось, у кого будет учиться Павлик.
Сын! Как ему теперь в глаза смотреть, если по городку поползут слухи?
Если смолчать и ничего не рассказывать Соне? Сказать, что не рассчитал времени, пришлось срочно ехать в областной город, а на трассе сломался. Долго ждал, чтобы кто-нибудь согласился его до города дотянуть, ведь ночь кругом... Только под утро до Сергея добрался. Если позвонить другу сейчас – он подтвердит!
Но как же фотографии? Ведь он действительно не знает, что там, на этих кадрах, если Злата не соврала ему про плёнку. Эта женщина не будет молчать, это Семён уже понял. Она цинична и злопамятна. Столько времени помнить о его отказе! Столько лет взращивать в своей душе ненависть…
Выхода нет, придётся всё рассказать жене.
Семён застонал, судорожно и громко, в сердцах ударил кулаком по соседнему пассажирскому сиденью.
Немного посидев так ещё какое-то время, чувствуя, как в висках продолжает пульсировать боль, он медленно поехал к своему дому.
***
После стремительного бегства Семёна, Злата сидела в темной комнате, в кресле, поджав под себя ноги. Она уже не улыбалась.
Главное дело было сделано: она «сохранила лицо». Теперь не перед кем было изображать довольную радость, потому что радостной Злата вовсе не была.
Сейчас она уже себя не понимала: отчего ей вдруг подумалось, что ей нужен такой мужчина, как Семён? Он же похож на добродушного медведя, которого в старину на цепи водили за собой цыгане на ярмарках. Медведь играл на балалайке, утробно ревел по команде и плясал под гармонь, его боялись, но страх этот был ненастоящий, ведь медведь, воспитанный в таборе с малолетства, слушался своих хозяев.
Так и Семён. Он симпатичен, есть в нём определенное мужское обаяние, но с ним нестерпимо скучно, как с этим медведем на цепи.
С чего она решила, что с его помощью ей удастся сбежать от Дементия? Тем более теперь, когда она поняла, что этот тюфяк ничего вокруг себя не видит, кроме своей «драгоценной» Сони?
Вся эта затея со снотворным и спектакль с подвернутой ногой были пустой тратой времени. На что она надеялась, чего хотела добиться? Только скатилась до уровня какого-то дешёвого телесериала.
Злате было досадно, но она не желала этого признавать. Какой смысл жалеть о том, что уже сделано? Зато встряхнулась и немного развлеклась.
Злата зло усмехнулась.
Интересно понаблюдать, как этот увалень будет выворачиваться перед своей ходячей добродетелью. Интересно, соврёт или правду расскажет? Как бы об этом узнать? Хотя, ждать она не намерена. Фотографии всё равно отправятся по нужному адресу. Конечно, их нельзя печатать где попало, иначе возникнут вопросы. Значит, придётся съездить в областной город, где её не знают, где никому она не интересна – там вопросов задавать не станут.
В такие мастерские обращаются ежедневно по полсотни человек. Полсотни плёнок в день, а то и больше, все нужно проявить, потом по кадрам отпечатать нужное количество кадров… С ума можно сойти, если на все фотографии внимание обращать. Такие кадры, хоть и привлекут взгляд, но точно не запомнятся. Подумаешь, молодая пара решила немного пошалить…
Дементий давно не объявлялся. Вот об этом стоило подумать. Может быть, он действительно наигрался ею, она перестала его интересовать?
Злата вздохнула, понимая, что такими мыслями она только утешает себя. Дементий никогда не оставит её в покое, если только она сама каким-то образом не исчезнет
у него с горизонта. Умрёт, например.
Злата снова усмехнулась.
Хороший вариант для этого упыря, но её он точно не устраивает.
Злата ощутила, что этот человек вызывает у неё какой-то дикий, первобытный страх. Она ошибалась, думая, что приручила его, очаровала настолько, что он будет «есть у неё с руки». Дементий оказался настоящим чудовищем. Если Злата будет ему мешать, этот человек, не задумываясь, уберёт её с дороги как некую досадную, ничего не значащую для него, помеху.
Её счастье, что Демон настолько занят, что появляется у неё пару раз в год. Однако, необходимо во что бы то ни стало придумать, как закончить это опасное знакомство…
Скоро новогодние праздники, у детей длинные каникулы, а ей опять «светит» одиночество в темном, неприветливом доме.
Неожиданно Злата замерла. Посетившая её мысль заставила ей похолодеть. Вдруг Дементий и в этот раз решит провести у неё «праздник»?! Снова придёт ему в голову ёлку нарядить и детство вспомнить, вдруг он снова к ней явится?
Злата вскочила с кресла, мысль её сосредоточенно заработала.
Нужно съездить в областной город. Сделать фотографии, потом прокатиться на вокзал, купить билеты. Куда? Да куда угодно, хотя бы в Москву! Деньги есть. Дементий оставил достаточно, вместе с её зарплатой вполне хватит на поездку, гостиницу и новогодние развлечения.
Она завтра же зайдёт к директору и напишет заявление за свой счет на все каникулы, сославшись на личные обстоятельства. В школе на каникулах Злата все равно будет не нужна.
Фотографии по нужному адресу она отправит прямо перед отъездом.
Прилюдно Соня скандалить не станет, она слишком любит своего сына. Из-за Павлика промолчит. Вернее, не промолчит, она вполне может притащиться сюда, прямо к Злате, выяснять отношения с глазу на глаз. Но это Злату не пугало.
Главное, что эта домашняя курица не станет устраивать ссору, вынося сор из собственной избы.
Словом, всё складывалось как нельзя лучше!
У неё будет маленький «отпуск», она вспомнит былые времена, погуляет по городу, посидит в ресторанах, развлечется и придет в себя. Дальше – будет видно…
С этими мыслями Злата принялась варить кофе и собираться на работу…
***
Когда Семён позвонил с предупреждением, что задержится, Соня немного расстроилась.
Как раз в этот день она планировала уютный семейный ужин втроём, за просмотром нового фильма. Одна из коллег принесла ей видеокассеты и уверяла, что фильм им очень понравится. Это была комедия, фильм назывался «Один дома». На второй кассете значилось: «Один дома-2».**
Об этом фильме Соня слышала, конечно, но посмотреть - так и не посмотрела. До новогодних праздников оставался всего лишь месяц, поэтому фильм будет как раз кстати.
Вернувшись домой, она, поначалу выложив кассеты в прихожей возле зеркала, потом убрала их повыше, на дальнюю полку.
Соня была настроена решительно: у них будет семейный ужин, и фильм они посмотрят непременно вместе, втроём!
Воодушевившись этой идеей, она поручила сыну поставить на плиту чайник, а сама принялась шустро чистить картошку и овощи к ужину.
Вдвоём они справились быстро.
- Мама, а папа снова придёт поздно? – Павлик, уплетая за обе щеки жареную картошку, и хрустя маринованными огурцами, заинтересованно поглядывал на Соню.
- Да, Павлуша. Он позвонил мне на работу, сказал, что ему сначала нужно будет заехать в школу, потом он снова займется своими мастерскими.
- В школу? – лицо у Павлика вытянулось, он беспокойно поёрзал на месте. – Зачем в школу? Я ничего не натворил!
Соня улыбнулась.
- Знаю! Не волнуйся, это касается не тебя. Хотя, тебя, конечно, но… Ой… Давай лучше мы дождёмся папу, пусть он сам расскажет тебе все новости, хорошо? Иначе получится, что я выдала большой секрет!
Соня поднесла руку ко рту и сделала жест, как будто она застёгивает воображаемую молнию.
- Мама, так не честно! – тут же заныл Павлик, - если эта новость касается меня, то я первый должен её узнать, а то получается, что я узнаю её только третьим, потому что первым был папа, а второй – ты! Что за новость, расскажи!
- Ну, хорошо, уговорил! – Соня поворошила ладонью густые волосы у сына на макушке, - у вас проходил математический конкурс, верно?
- Верно! – Павлик заулыбался. – Петька Рыжов хвастался, что займёт первое место, а я уверен, что первое место выиграет Лиля Озерова, потому что из класса она лучше всех решает задачи.
- Про первое место ничего не скажу, потому что не знаю, но ты, сын, занял второе. Молодец! Мы с папой очень гордимся тобой. Теперь ты, вместе с другими победителями, поедешь в областной город, на следующий конкурс. Ты рад?
Глаза Павлика засветились.
- Честно?! Не обманываешь?! У меня второе место?! Это же здорово! Мы с Лилей вместе поедем? А вы с папой поедете? – тут же забросал он Соню вопросами.
- Нет, Паша, поедут только ученики и кто-то из учителей, других подробностей я просто не знаю, нужно дождаться папу, он всё нам расскажет.
- Здорово! – мальчик довольно заулыбался, а потом вдруг спросил:
- Я видел, что ты какие-то кассеты новые принесла, но мне не показала. Это что, фильмы для взрослых?
Соня поперхнулась чаем.
- Павлик, откуда ты знаешь о таких фильмах?!
- А я не знаю, - спокойно ответил мальчик, доедая картошку, - поэтому и спрашиваю! Рыжов сказал, что есть такие кассеты, которые взрослые прячут, потому что на них не обычные фильмы, а фильмы для взрослых. Это такие жуткие, страшные фильмы, которые детям смотреть нельзя, да? Ты же сама рассказывала, что раньше даже в кино нельзя было попасть, если на афишах было написано: «Дети до шестнадцати не допускаются»?
- Нуууу… - Соня слегка задержалась с ответом, обдумывая, насколько просвещён в определенных вопросах её девятилетний сын, - что-то вроде этого. Только я жуткие фильмы не смотрю и тебе не советую, даже если очень любопытно. После таких фильмов обязательно снятся кошмары.
- Тогда зачем кассету прятала? – удивился Павлик.
- Я просто хотела сделать вам с папой сюрприз. – Соня поспешно перевела тему в нужное русло, - мне дали посмотреть один хороший фильм, я думала устроить семейный просмотр сегодня, после ужина.
- Ух, это мне нравится! А о чем фильм?
- Это комедия, тебе будет интересно. Называется: «Один дома». Там две части, кстати.
- Мама, это же классный фильм! Мне о нём рассказывали! Здорово, что тебе дали кассету, нужно будет попросить папу тоже такую купить, если нам фильм понравится. Сегодня будем смотреть?
Павлик даже запрыгал от нетерпения.
- Не знаю, - Соня покачала головой, - я хотела бы посмотреть сегодня, но всё будет зависеть от того, насколько задержится папа. Ведь без него смотреть не станем?
- Только с папой! – Павлик закивал головой, - тебе ведь кассеты на несколько дней дали? Поэтому подождём, пока у всех будет свободный вечер!
- Договорились! – Соня улыбнулась. – Как дела с уроками?
- Обижаешь, мама! Я всё уже сделал. Хотя нелегка доля третьеклассника, - заключил Павлик с хитрой улыбкой. – Мне полагается компенсация!
- И где ты только таких слов набрался? – Соня открыла кухонный шкафчик и достала вазочку с конфетами, - насколько потянет компенсация?
- Думаю, что на четыре конфеты, - Павлик что-то мысленно подсчитал в уме.
- Ого! Не много ли на одного?
- Мама, это не на одного! Как всегда: одна конфета Лиле, одна – Петьке, и две – мне! Всё правильно.
Соня покачала головой и вручила Павлику конфеты.
– Держи, математик! Беги в свою комнату, я пока займусь заказом: буду дошивать костюм.
Павлик умчался к себе, а Соня, быстро перемыв посуду, прикрыла сковороду с оставшейся картошкой крышкой. Жаль, что она уже остынет, когда вернётся Семён. Ему нравилась горячая, с хрустящей корочкой. Ничего не поделаешь, придётся разогреть.
Соня прошла в спальню, где стояла электрическая швейная машинка, принялась за работу. Проще всего оказалось с юбкой: у заказчицы были такой же размер, как у неё, поэтому специальная примерка не требовалась, Соня примеряла готовую работу на себя. А вот жакет был задуман сложной выкройки, с ним придётся повозиться.
Увлекшись, она позабыла о времени. Заказ был срочным, клиентка хотела забрать костюм через три дня, поэтому требовалось подготовить его к примерке как можно скорее. Конечно, если бы Семён пришёл домой вовремя, она бы села за работу только поздно вечером и то - лишь на пару часов.
Подняв голову, Соня прислушалась.
В квартире было тихо.
Она посмотрела на часы и удивилась: стрелки показывали одиннадцатый час.
Где же Семён?!
Соня встала из-за машинки, быстро прошла в комнату сына.
Павлик спал, сладко посапывая носом, сжимая руками очередную книжку. Соня вытащила её из рук мальчика, вложила внутрь нужных страниц фантик от конфеты «Кара-Кум», служивший Павлику закладкой, ставший совершенно гладким от подобного долгого использования, поправила одеяло, выключила настольную лампу.
Выйдя из комнаты, поёжилась. Почему стало холодно.
Странно… Если муж задерживался дольше положенного времени, он обычно всегда звонил: знал, что она будет волноваться. Сегодня Семён сказал, что будет дома к девяти, почему же его до сих пор нет?
Конечно, час-полтора – это ещё ни о чем не говорит, мало ли что там нужно по работе, ведь партнёр Семёна сейчас думает, как водится, только о здоровье сына.
Наверное, стоит ему позвонить?
Соня быстро набрала нужный номер. Длинные гудки раздавались долго, пока, наконец, сонный голос на другом проводе произнёс:
- Слушаю…
- Серёжа? Прости, пожалуйста, что так поздно, это Соня! Как Кирюша? Что сказали врачи?
Она старалась говорить тихо, чтобы не разбудить Павлика.
- Соня, ты? Ой, я как пришёл, так уснул сразу… Переволновался, не сразу тебя узнал. Ну, что врачи говорят… Говорят, это ложная крупа какая-то… Какая крупа? Ты, случайно, не знаешь, что это такое?
- Знаю, Серёжа, это такое воспаление гортани у маленьких детей бывает, только не крупа, а круп. Ложный круп. Не переживай сильно, Наташа с Кириллом под присмотром врачей, так что всё будет хорошо!
- Спасибо! – было слышно, как мужчина идёт куда-то, таща за собой провод, - знаешь, хорошо, что ты меня разбудила, я так есть хочу! Ни крошки сегодня не ел. Перепугался сильно. Хорошо, что пункт скорой помощи у нас рядом, быстро приехали. Прости, у тебя что-то случилось?
- Понимаешь, Семёна до сих пор дома нет, я волнуюсь, решила тебе позвонить. Он тебе не звонил?
- Нет, Соня, мы с ним как утром поговорили, так больше он не звонил. Ты погоди паниковать, я ему дел на сегодня много подкинул, наверное, он просто немного не справляется, всё-таки за двоих работает. Думаю, к полуночи притопает. Заработался, забыл тебе позвонить, скорее всего. Ты уж прости его, не ругай сильно, хорошо? Это просто «форс-мажор».
- Хорошо, не буду ругать. – Соня невольно улыбнулась. Тон Сергея, добродушный и мягкий, всегда действовал на неё успокаивающе.
Соня вернулась в спальню, но работать больше не стала. Час был поздний, стрёкот машинки, хоть и негромкий, мог помешать соседям. Она закончила смётывать детали будущего жакета, замечая за собой, что в нетерпении посматривает на часы.
Завязав последний узелок и вколов иголку в игольницу, Соня закрыла шкатулку со всякой швейной мелочью. Свернувшись клубочком, устроилась, сидя под одеялом, твёрдо намереваясь дождаться мужа и устроить ему «разбор полётов», несмотря на заступничество Сергея - за то, что заставил её волноваться.
Она не заметила, как уснула.
Проснувшись, как от резкого толчка, Соня посмотрела на место на кровати рядом с собой: никого…
Вскочив, чувствуя, как холодеют руки, а кровь приливает к голове, она бросила взгляд на часы: почти три часа ночи.
Боже мой, где Семён?! Что случилось? Почему его нет?!
На неё нахлынула волна паники. Когда-то очень-очень давно, ещё до рождения Паши, Семён также не пришел ночевать, но тогда они с ним сильно поссорились и поступок мужа был объясним.
Теперь же отсутствие его дома могло объяснить только случившееся несчастье.
Сердце Сони болезненно сжалось. Нужно звонить! Куда… По больницам, конечно! В их маленьком городке не так много больниц.
Она выскочила в коридор, плотно закрыла дверь в комнату сына и заметалась в поисках справочника. Когда он нужен, его никогда нет под рукой! А если ни к чему
– всё время лезет под руку, мешаясь…
Наконец, она отыскала небольшую книжицу, похожую на журнал, отпечатанную на плохонькой, тонкой «газетной» бумаге.
Набрав первый телефонный номер, заметила, как дрожат у неё руки. Волнуясь, сначала слушала длинные гудки на том конце провода, потом слушала гулкие удары собственного сердца, когда ждала ответа на свой вопрос.
К четырем часам утра она обзвонила все местные больницы, включая травмпункт и «вытрезвитель». С одной стороны, получая всюду отрицательные ответы, Соня понимала, что это хорошо. Но с другой стороны, запаниковала ещё больше: где тогда находится её муж?!
К пяти часам утра женщину уже колотила нервная дрожь.
Обладая хорошо развитым воображением, натура эмоциональная и впечатлительная, Соня «взвинтила» себя до состояния крайней степени истерики. Останавливал весь этот бурлящий, готовый вырваться наружу панический поток только крепко спящий сын, которого она запросто могла напугать.
Соня понимала это и поэтому пила пустырник, заедая настойку таблетками валерьянки, пытаясь хоть как-то сохранить остатки разума.
Она давно уже рыдала, беззвучно и тихо, захлёбываясь слезами, покусывая косточки пальцев, постанывая от страха, изо всех сил стараясь не зареветь в полный голос.
В «вытрезвителе», куда она позвонила, как в последнюю инстанцию, помня период, когда Семён начал «закладывать за воротник», её тоже попытались успокоить.
Мужчина на том конце провода убедительно говорил о том, что всего лишь одна ночь, не проведённая дома, ровным счетом ничего не значит. Загулял мужик и стался ночевать у друзей, с кем, мол, не бывает.
Поначалу это даже слегка угомонило Сонино разыгравшееся воображение, но хватило успокоения ровно на десять минут, после чего она продолжила паниковать.
Именно сейчас, когда у них в семье всё так хорошо, Семён вдруг решил вернуться к своей былой пагубной привычке? Нет! Не может такого быть.
Хотя, лучше бы уж было так, чем что-то другое… Что другое?
Услужливое воображение тут же подсказывало, что именно «другое» могло произойти, и Соня опять леденела то от ужаса, то от негодования, то от душевной боли.
Как там говорится? «Ожидание смерти хуже самой смерти». Кто это сказал? Она не помнила. Кажется, Юлий Цезарь. Или нет?
Чтобы как-то занять себя, Соня вернулась в спальню, нашарила в одном из ящиков трельяжа свою старую тетрадь. Когда-то давно она выписывала в неё понравившиеся ей цитаты из книг, хотя читать особо не любила. Но это было модно – иметь такую тетрадь.
Она судорожно перелистала страницы. Вот оно, нашла…
«В тысяче образов смерть у меня пред глазами витает;
Гибель не столь тяжела, сколь ожиданье ее». Овидий.***
Соня принялась листать страницы. Просто так, чтобы делать хоть что-то.
В половине шестого утра она вдруг замерла, как испуганный зверёк, услышавший приближающегося хищника. Она услышала звук.
Это был едва слышный скрежет ключа, поворачивающего в замке…
_______________
*Лилит — демоница в еврейской мифологии. В каббалистической теории — первая жена Адама. В мифологии Древней Месопотамии подобное имя носят ночные демоницы, которые убивают детей и издеваются над спящими мужчинами. Возможно, с Лилит отождествляется одна из персонажей Эпоса о Гильгамеше. Демоницы-соблазнительницы и демоницы, вредящие роженицам и новорождённым, с чертами, позволяющими отождествить их с Лилит, упоминаются в Свитках Мёртвого моря, в некоторых ранних апокрифах христианства, и в арабских мифах
**«Один дома» (англ. «Home Alone») — американский рождественский комедийный фильм производства и авторства Джона Хьюза, который в трёх первых фильмах выступил создателем персонажей, сценаристом, а также главным продюсером со своей компанией Hughes Entertainment. В качестве режиссёра был приглашён Крис Коламбус. Маколей Калкин исполнил главную роль — Кевина Маккаллистера, мальчика, забытого дома в Чикаго, когда на рождественских каникулах его семья улетает в Париж. Изначально Кевин наслаждался одиночеством в доме, но вскоре ему пришлось столкнуться с двумя грабителями, роли которых исполнили Джо Пеши и Дэниел Стерн. Успех картины послужил созданию целой одноимённой медиафраншизы, в которую вошли пять последующих фильмов, включая прямое продолжение — «Один дома 2: Потерявшийся в Нью-Йорке», вышедшее в 1992 году с тем же творческим составом.
*** Публий Овидий Назон (43 года до н. э.— 17 или 18 год н. э.) — древнеримский поэт, работавший во многих жанрах, но более всего прославившийся любовными элегиями и двумя поэмами — «Метаморфозами» и «Искусством любви».
Продолжение здесь: http://proza.ru/2022/12/07/1645