ЖИЗНЬ,КАК ДЕНЬ.
Книга первая.
Глава тридцать седьмая. Молчание матери.
Как и в случае с женитьбой их старшего сына Аркадия да с замужеством дочери Веры она молчала. А что она ещё могла бы сказать об избранницах Сергея и Олега, коли она сама о них ничего не знала?! Ни о невесте Сергея, ни о невесте Олега. Но это ведь не столь важно: главное, что они любимы её сыновьями и это самое главное.
Говорила лишь одно, что сама видела: невестки-то у неё все, как и зять Вадим, самые красивые, самые видные, грамотные. Все с образованием да с хорошими профессиями. Хотя, конечно, одна из них младшего Олега всё больше молчит, другая же среднего Сергея слишком говорливая, да настолько, что и не понять: за душой-то у неё что? Третья-то старшего Аркадия, с ней-то он ныне в разводе и давно не живёт, по всему тоже была видной: умна да хитра, за словом в карман не лезла. Вот и поди-ка разбери какие они на самом деле невестки?
А вот есть ли у них любовь к её сыновьям, то этого она не знала, не понимала и не чувствовала. Как и то, что у них за душой. Как, впрочем, и у их зятя Вадима. Всё это было трудно понять и у него за годы общения .Именно это-то более всего и беспокоило её, тревожило и не давало покоя.
Тамара Васильевна понимала, что на эти вопросы может ответить только время, сама жизнь! Как же трудно понять человека. Иногда для этого и жизни не хватит. Хотя, и это тоже не всегда.
Марина жена Аркадия ведь тоже вначале была очень хорошей, даже слишком ласковой и внимательной. Но как оказалось впоследствии только на словах. Особенно к ней Тамаре Васильевне! Даже мамой называла. Это было для Тамары Васильевны несколько необычно. По нынешним временам-то как-то и приятно? Но доброе слово и кошке приятно.
Да и зять-то их Вадим тоже её называл мамой, а Семёна Савельевича папой. Даже лестно как-то. Так что все вскоре в их большой семье к этому привыкли и не видели в этом ничего необычного. Да и не только в семье. Гончаровы всех своих невесток и зятя сразу же посчитали членами своей большой семьи.И это было хорошо! Все это видели и одобряли.
Тем более, что в отличие от Аркадия, ушедшего жить к жене Марине, зять-то Вадим поселился у них в тесной коммуналке. Он казался теперь им чуть ли ни ближе родного сына.
Аркадий уже встал в очередь на получение квартиры от своей редакции молодёжной газеты, ждал получения новой квартиры в Туле. Так что жильём он вскоре будет обеспечен. Новый же свой дом - "родовое гнездо", Гончаровы так и не успели тогда достроить ещё и потому, что жить им пока было есть где. Они не спешили расставаться-разъединятся. Семён Савельевич предполагал оставить старую квартиру зятю с дочерью да вскоре родившимся Егоркой, а остальные, кроме Аркадия с семьёй должны были из коммуналки отселиться на новое место своего жительства, но этого им не очень хотелось. Слишком близко они были привязаны друг к другу. Но и своё "родовое гнездо" они тоже уже полюбили и как и старую свою коммунальную квартиру. Они не хотели терять ни того и ни другого.
Всё было бы хорошо да прекрасно, кабы ни мелкие неприятности-случайности, наводившие Тамару Васильевну на невесёлые мысли. Стоило было уехать Аркадию по заданию редакции в командировку всего на дня два-три, как Марина перепоручив своего малыша Юрочку бабушке Мусе, начала весело с подружками и компанией проводить время гуляя по улицам Крутого Яра.
И на всё это наблюдала с удивлением сама Тамара Васильевна. Она с раннего утра работая на местном рынке-базаре.Каждое утро она покупала здесь деревенское свежее молоко и относила его молодой маме, своей невестке Марине и её бабушке Мусе, для своего внука Юрочки. Тем временем её старшая, тогда единственная невестка Марина в шумной компании парней и девиц, словно незамужняя, вертелась около магазина.
Видимо готовясь к пикнику в лесу. И вот тогда однажды Тамара Васильевна, доставлявшая к ним на дом как обычно утром молоко, не выдержала и сказала своей свахе, бабушке Марины:
- Нехорошо получается, дорогая сваха: муж за порог, а молодая жена, мать его ребёнка, сразу на гулянку?
А та ей в ответ:
- Пусть гуляет, она же ещё молодая...
- Хорошо,- ответила тогда Тамара Васильевна,- Аркадий тоже ведь ещё молодой. И я ему тоже скажу:"Пусть гуляет...". Но тогда, что же за жизнь у них получится?
Бабушка Муся растерянно заморгала глазами и согласилась с таким доводом. После этого Марина стала вести себя несколько аккуратнее и скромнее. Но вот такой небольшой шрамик всё-таки остался на сердце Тамары Васильевны.
Но ещё более глубокий шрам остался у неё после неожиданной встречи с Вадимом. Зять же её всегда был довольно покладист да уважителен ко всем в их семье. Дружелюбен, весел, относился к её дочери Вере, своей жене, со вниманием, просто очень хорошо. Тамара Васильевна не могла на них нарадоваться. Ни от какой работы он по дому не отказывался, был с её сынами-ребятами заодно и они отвечали ему тем же.
Словно бы ещё одним сыном прибавилось в её семье. Их стало теперь у неё четыре. Внешне-то он был достаточно красив, строен, любил по моде красиво одеться, а когда надевал очки, у него было слабовато со зрением, то он вполне смахивал на интеллигента. Особенно,с "дипломатом" в руках. Хотя был он простым деревенским парнем, из недалёкой от Крутого Яра деревеньки Коханово. До которой можно было за час добраться прямо из Тулы по узкоколейной железной дороге на совсем игрушечном тепловозе, в таких же игрушечных вагончиках.
Аркадий, Сергей и маленький тогда ещё Олежек ездили не однажды помогать Вадиму и его родителям косить сено. Так что все они были полны радости от этакой поездки, хотя косить было им не так-то просто. Но зато они потом просто взахлёб рассказывали о этих поездках, как об интересных приключениях.
Особенно был в восторге от них самый маленький Олег. Места там были лесные, грибные да ореховые-ягодные. Не раз они туда из Крутого Яра не только ездили, но и шагали пешком. По пути собирая грибы да ягоды.
А вот родная тётя Вадима жила в самом Крутом Яру. Здесь-то Вера, наверное, и познакомился с Вадимом. Может быть даже, что и на танцах. Вадим просто обожал не столько танцы, сколько находиться в центре внимания. Ему нравилось, что на него обращают внимание.
Впрочем Тамара Васильевна об этом её особенно и не расспрашивала. Подозревала, что познакомил их один из друзей Сергея - Славка. Одно время этот дружок работал вместе с Вадимом в одной специальной организации. Геологоразведке. Долгое время Тамара Васильевна об этой их дружбе не знала. Дочка-то только-только окончила среднюю школу, ещё и не определялась куда ей лучше пойти учиться: на очное или заочное отделение. Семья-то пока ещё строила своё "родовое гнездо", потому и требовались деньги. Хотя в семье почти все уже работали, исключая, конечно, пока что Веру, определяющейся с учёбой-работой да самого младшего их сына Олега, ещё школьника.
Но денег-то в семье всё равно не хватало.Все они уходили на стройку.
Аркадий же, после окончания художественного училища, даже ещё не определившись с работой, сразу же и женился. Так на этом настаивала его Марина. И он, получается, жил уже в совсем другой семье. Тамара Васильевна, несмотря на своё плохое здоровье, работала разнорабочей на колхозном рынке в Крутом Яру, Семён Савельевич гонял по свой пассажирский автобус по маршруту в Туле, Сергей токарил на комбинате, Вера пока определялась с работой,Олег ещё учился в школе.
И всё равно денег на стройку постоянно не хватало. Хотя отец с Сергеем старались большую часть строительных работ выполнять своим силами.
Но вот однажды вечером открывается дверь в их квартире и входят мужчина с женщиной, а с ними парень в очках.
- Здравствуйте. А мы к вам...
В тот вечер все были уже дома. Даже Сергей, который работал по сменам. И все с удивлением уставились на вошедших. Как оказалось, они-то пришли свататься? Прямо как снег на голову!
Растерялась и Вера, залившись вся краской. Родители с удивлением начали говорить вошедшим:
-Да молода она ещё. Учиться ей или же работать начать надо. Профессию получить. К чему спешить ей с замужеством? Да и к жениху нам тоже присмотреться надо, что он за человек?
Тем более, что вошедшие к ним люди, вместе с женихом, оказались хозяевам совершенно незнакомы, представившись тётей и дядей жениха. Правда, мужчина утверждал, что он работает вместе с Сергеем в механическом цехе на комбинате и его он знает. Присмотревшись к нему, Сергей это подтвердил. Но знакомство шапочное. И родители Веры ни в какую с замужеством, как бы те ни старались их уговорить.
Они напирали на то, что Вадим не по летам уже довольно взрослый человек, окончил профессионально-техническое училище, работает электриком высокого разряда и неплохо зарабатывает. Так что вполне может содержать семью.
Был тут правда один нюанс: сейчас он в Туле квартирует у пожилой женщины, но должен вот-вот встать на очередь и получить свою квартиру. Но и эти аргументы не действовали на родителей Веры. Тогда жених убежал в коридор и там расплакался. Расплакалась и сама невеста. Сергею стало их жаль и он сказал отцу:
-Да пусть они женятся, коль любят друг друга...
И свадьба состоялась. В той самой старенькой их квартире, где около дести лет назад женился Аркадий. И всё было бы у них хорошо, если бы ни одна неожиданная встреча. Нехорошая встреча.
Но это случится несколько позже. А пока всё было в радужных красках. Вере жених тоже нравился, а он от неё был просто без ума. Вера была стройной и красивой девушкой, на неё обращали внимание многие парни, как впрочем и девушки. Они были видной парой.
Вадим любил бывать на танцах в Доме офицеров, в бывшем тульском Дворянского собрания. Ревновал её отчаянно. И вот однажды перед наступавшим Новым 1969 годом на предпраздничном вечере в Доме офицеров Вера, вопреки желанию Вадима, согласилась с уговорами приставшего к ней человеку с удостоверением фотокорреспондента общесоюзного журнала сфотографироваться для новогодней обложки "Крестьянки",или "Работницы".
Ни Тамара Васильевна, ни Вера до сегодняшнего дня тот случай и не вспоминали. А тут-то матери это вдруг вспомнилось: Вадим обиделся до такой степени, что когда он достал из почтового ящика тот журнал, то порвал его. А вот фото-то Веры принёс домой. Не поднялась у него рука на это фото. Оно было прекрасно. Тамаре Васильевне он всё более и более нравится. Это время молодости Веры и её счастья.
Всё было бы у них хорошо да вот только если бы ни та самая встреча. И если бы он работал на комбинате и постоянно находился дома. Но ему нравились разъезды и командировки. Конечно же, никто из домашних, в том числе и сама Вера, не противились этому, человек ведь волен сам выбирать: как жить, где работать и по какой профессии.
У каждого своё призвание. А с домашними- делами они все справлялись и без него, все вместе растили и Егорку. И это было их большой ошибкой. Любой отец должен всегда ежедневно общаться со своими детьми. Сыном или дочерью! Но Вадима переломить было нельзя:
- В гробу я видел этот комбинат!
Так вот однажды, когда Егорке было около года или полтора, он вдруг заболел дизентерией и его срочно направили в спец-больницу в Тулу. Повезли его туда Тамара Васильевна вместе с Верой. Неожиданно в трамвае и произошла вдруг случайная встреча с Вадим, где был он не один, а с девушкой. Должен же быть в командировке?!
Тамара Васильевна,пробравшись средь людей к нему и тихо на ухо сказала:
- Мы твоего сына спасаем, в больницу везём, а ты в трамвае здесь раскатываешь?
Повернулась они и вышли из трамвая. Вот это-та встреча и оставила глубокий шрам не только на сердце у неё, но и у Веры. Не стало к Вадиму доверия.
На следующий день Вадим прибежал домой с извинениями, спрашивал о здоровье сына, плакал, говорил, что его не так поняли, что это девушка дочь его мастера, который попросил его проводить её до дома. Вместе с тем разрешил и ему навестить свою семью.
Потому-то он на это и согласился! Принес с собой красивые, из тонкого стекла фужеры, заискивал перед Верой и клялся ей в своей любви и верности. До конца же ему, конечно, никто не поверил, но у них рос сын, а Тамара Васильевна и Семён Савельевич знали, что такое сиротство и безотцовщина.
Да и всем им в их большой семье не хотелось распада семьи Веры. Привыкли они и к Вадиму. А вот сейчас-то всё это почему-то вспомнилось Тамаре Васильевне? Неужели будет что-то ещё не так и в семейной жизни у Олега с Сергеем?!
Конечно же Тамара Васильевна понимала, что идеальных людей на свете не бывает. Есть в каждом из нас что-то не так, как должно быть, какой-либо изъян, не без этого, какие-то свои недостатки. Есть они тоже и у её детей.
Да и у кого их нет? Но она-то не считала у них существенными, лишь мелкими и незначительными. Но именно они делают людей индивидуальностями, не похожими друг на друга.
"Может быть и все так думают о себе любимых?,- рассуждала порой Тамара Васильевна,- может быть они настолько малы и милы, что и в микроскоп их не увидеть?". Так зачем же их раздувать до вселенского масштаба? Тем более, стараться выявлять их да выпячивать наружу,а потом пытаться их как-то исправлять да выкорчёвывать? Не лучше ли к ним как-то приспособится, притерпеться? А то и постараться превратить их в достоинства?!
Эта мысль показалась ей мудрой и правильной. Но это возможно лишь только при условии большой любви к человеку и желании сделать его лучше. Вот в это-то она твёрдо верила, что можно всё, если захотеть. Она всю свою жизнь стремилась так жить с людьми. Стараясь развить в них самые лучшие качества.
Но правильно ли это? Вот этого она так до конца сама и не поняла. Даже с возрастом. Возможно ли это?! Ведь это у неё не всегда получалось. В человеке ведь много чего и всякого намешано, не разобрать каков он на самом деле. И не всегда хорошего в нём больше чем плохого.
Но в плохое в людях ей не хотелось верить. Только в хорошее, что есть в нём верила и старалась разглядеть, развить до таких размеров, чтобы всё злое и нехорошее в нём растворилось-исчезло, скрылось в нём и не стало существенным и определяющим.
Вот такие были у неё мысли-мечты! Но чтобы было всё так, как она хотела, нужно обладать главным: добрым словом и всегда быть готовым на хороший поступок. Но есть ли это главное не только в её детях, но и в их избранницах-невестках? В зяте Вадиме? Она очень желала, чтобы всё это в них было.
Тамара Васильевна была всегда полна искреннего желания сделать любого человека лучше, чем есть он на самом деле. Особенно в своей семье. Так старалась относиться не только к своим детям, но и к зятю с невестками, которых она тоже считала своими детьми. Справедливо надеясь, что они будут способны это оценить и понять.
Но всегда ли это было возможно даже при самом искреннем её желании сделать своих самых близких ей людей лучше? В этом-то порой она очень сильно сомневалась. Хотя она никогда не отступала от своих правил в своём желании: несмотря ни на что сделать самых близких ей людей счастливыми.
Тамара Васильевна стремилась всегда помочь своим детям избежать непонимания и любых конфликтов в их семьях. Прежде всего сделать это как-то незаметно, своим лишь тонким советом и житейским опытом.
Но всегда ли эти её советы были уместны? Была ли от них им какая-нибудь польза, а не вред вместо помощи? Вот этого-то она не знала, потому и очень сильно опасалась их часто давать. Старалась не навредить, не спешила с ними. А если и давала, то очень мягко, тактично и аккуратно.
Жаль, конечно, что её так и не смогла услышать Людмила, которую она с первых же дней посчитала почти что и своей дочкой. Стремилась помочь быстрее освоиться в их доме.
Потому-то Тамара Васильевна так сильно огорчилась, увидев что Людмила её не поняла, не услышала, когда она второпях да в дверях, пыталась ей подсказать, когда они с Сергеем уходила жить на старую их квартиру, что к нему-то Сергею нужно подходить только с лаской, добрым словом. Без всякого крика и истерик, ссор и слёз.
Вот этого-то он точно не выносит! Но она её, к сожалению, просто не стала слушать. Да очень и очень жаль.
Тамара Васильевна отошла от окна, прошла в небольшой холл при входе в дом и присела там в лёгкое кресло к небольшом журнальному столику. Отсюда ей было хорошо видно всё, что происходит в зале и на кухне, и даже в просторной ванной комнате.
Через открытое нараспашку окно ванной ей был хорошо виден весь сад, сквозь деревья которого ярко светило уходящее на запад солнце. Им была хорошо освещена не только эта ванная комната, но и часть холла, где она сейчас присела. День клонился к вечеру. Тамара Васильевна любила это предвечернее время. Оно было очень красивым.
Егорка где-то притих в своей комнате, занятый видимо уроками."Надо было бы мне его и проверить?"- подумалось ей, но вставать не хотелось. Чувствовалась усталость уходящего дня. Что-то ей было не слишком хорошо. Да и детей её пока что никого не было видно. Но она уже давно привыкла к этому. Они часто задерживались.
И пронеслась у неё в голове опять всякие беспокойные мысли: "Как там Сергей с девчонками? Как отец?". И это вновь вернуло её к прошлому. Случалось, что в друзьях у её детей порой оказывались совсем не те люди, с кем бы надо было им общаться. Вот это-то всегда её и тревожило. Но она ко всем друзьям своих детей относилась ровно, с добротой да сердечностью.
Делать стараясь всё так, чтобы дети её оказывали на них положительное своё воздействие. И это у них получалось. Это её радовало. Она так воспитывала своих детей, чтобы они и по жизни были ведущими, а не ведомыми. Были бы всегда со своим взглядом на жизнь, не поступались житейскими своими принципами, понимали границы возможного и допустимого.
В то же время, чтобы были всегда внимательными к своим друзьям, способными поддержать их и помочь в беде. Она стремилась к взаимопониманию со своими детьми, точно также, как и с их друзьями. А если этого не случалось, то всякая дружба с ними прекращалась. Ибо это была бы уже не дружба, когда нет единства и понимания между людьми.
И дети её были с ней в этом согласны. Что её и радовало. Основным и главным в жизни Тамара Васильевна считала, чтобы у её детей был настоящий смысл жизни, интересными были увлечения, было понимание того, что им хочется в жизни, ради чего стоит жить. Чтобы они умели ценить красоту жизни, мира и человеческих отношений. И это у неё тоже хорошо получалось.
"Только тогда будет всё у них хорошо да ладно в жизни,- рассуждала она,- только тогда жизнь и время у них всё расставят по своим местам: плохое отсеется, а хорошее останется, когда у них будет настоящая цель в жизни и она потечёт у них разумно и предсказуемо".
Но вот здесь-то она возможно сильно ошибалась: не всё правильно и разумно устроено в этом мире. И предсказать жизнь трудно. Хотя она,конечно,и это тоже тоже знала. Не всегда всё подвластно в этом мире человеку. Существует ещё и судьба и человеческая карма. Не всё гладко получилось в жизни и у её детей.
Нет, не всё, как им бы хотелось! Хотя дети её на своих неудачах особенно не зацикливались, а продолжали упрямо идти вперёд по выбранными ими дорогам-путям, преодолевая,казалось бы, вообще не преодолимые преграды.
Да, Тамара Васильевна во многом оказывалась права, на это только потом становилось видно, на что она с укором указывала своим детям и мужу. Они соглашались с ней, но только значительно позже, когда было трудно что-то изменить. Это, правда, ещё выше поднимало её авторитет, уважение в семье, не только как матери, но и разумного человека. Но это было всё для неё не столь важно, важнее было то, чтобы в их большой семье да и в семьях её детей, тоже было бы все хорошо да счастливо и чтобы беды обходили их дом.
Знала она ещё, также твёрдо и непоколебимо, в чём была глубоко убеждена, что не познав каких-то жизненных трудностей-страданий и переживаний никак нельзя в полной мере познать и осознать, что такое есть на земле сама радость жизни.
Это Тамара Васильевна не только видела-наблюдала в жизни других, но и на себе испытала. В своей семье. Поэтому-то не всегда и вмешивалась в жизнь своих детей со своими советами, боясь, как бы не навредить. Только лишь в самых исключительных случаях, когда видела, что её помощь просто необходима, она подавала советы.
Понимала она и то, что всё зло причинённое людьми точно также, как и свершённое ими добро, обязательно к ним возвращается. Причём в значительно большем объёме. И вот это-то и запомнилось ей крепко на всю жизнь! Почему так она не знала. Видно есть в мире какая-то ещё высшая справедливость. Потому она и стремилась в жизни делать доброе, не допуская злого и плохого, чтобы не отягощать свою душу чем-то слишком грешным и тяжким, старалась жить светло и счастливо, не допуская беду в свой дом.
И пока до сих пор, слава Богу, всё шло хорошо. Но вот теперь что-то и сломалось, надломилось в их жизни. И он не могла понять за какие грехи. Конечно же, Тамара Васильевна не верила ни в какие там "бумеранги", сказки-приметы придуманные людьми, колдовские силы да приговоры-наговоры. Это она считала выдумкой людей, сверх глупостью и неразумностью. Особенно она перестала во всё это верить в последнее время, когда у них как-то всё не так, как должно, совсем нехорошо всё стало складываться в семье.
И это она считала, однако, не столько случайностями жизни, а сколько результатом непродуманных действий их самих. В чём они сами все и виноваты. Пусть так.
Но где же тогда то добро, которое должно возвратиться ей и её детям в тройном размере? Да и зла-то особенно тоже не было у них видно. Просто почему-то ей было сейчас очень тревожно и грустно, какая-то пустота в душе и глухая боль сжимала сердце. Она не знала отчего. И незнание этого её мучило. Такое состояние было для неё невыносимо неприятным и выматывающим.
Тамара Васильевна в который уже раз подходила к окну на кухне: "Не видно ли там Сергея?". Но там никого не было видно. И опять её одолевали смутные предчувствия и тревоги, надвигались мрачные мысли. Она же как всегда, хоть ни во что не верила, ни в какие там дурные сны, которые ей стали часто сниться, приметы, отгоняла от себя все нехорошие мысли, однако волновалась.
Ей давало силы только вера в то, что зло должно быть обязательно наказано, а добро побеждать. Именно в это она продолжала искренне верить. Вернее мечтать. Причём с малых лет своих и нисколько в этом не усомнилась за всю свою непростую жизнь.
Правда, она не знала: откуда же в ней всё это взялось, откуда такая вот её нерушимая вера в добро и справедливость?! Она тоже этого не знала. Только это она чувствовала всей своей кожей, всем существом, душой и телом. И не сомневаясь в этом и дня. Верила она, что будет всё хорошо,и сейчас.
Возможно, что эта вера было в ней заложена ещё до её рождения, перешло от родителей, которых она никогда не видела, не знала. Неужели же это возможно и всё передалось ей на каком-то генетическом уровне, изначально?! Хотя таких-то вот слов она никогда не слышала, не знала и не ведала, в том числе и о самой генетике, как науке.
Просто поражало её в людях то, как они все до единого, сколько ни стараются быть чище да лучше всё-таки грешны и способными на зло. Многие из них ходят даже в церковь, молятся, а всё равно грешат? Неужели же они не знают, не понимают, что причиняя другим людям гадости они обязательно получат всё назад в тройном размере!
А потом ещё и удивляются:"За что?". У ней же сейчас звучал в голове только один вопрос:"Что за беда может грозить ей и её семье и как можно этого избежать?". А то, что она совсем рядом, это Тамара Васильевна чувствовала и явно ощущала, в чём нисколько не сомневаясь. Но что именно это за беда она не знала. И от этого было ей очень плохо.
Кстати сказать, она не чувствовала за собой никаких греховных проступков, малейших угрызений своей совести, что могло бы отягощать её душу, а тревога-то всё равно была. Но откуда же она взялась?! Вот это-то было для неё самым удивительным?!
Что и мучило её, заставляло копаться в своей памяти, в душе, но ничего плохого она там не находила. Тамара Васильевна удивлялась всегда тому, как могут люди жить спокойно, совершившая нехороший поступки? Не говоря уже о преступлениях!
Как они могут жить и спать спокойно, не говоря уже о каком-то там счастье! Неужели же они никогда не чувствуют своей и чужой боли, угрызения совести, не занимаются они никогда самокопанием?
Никогда не переживают и всегда глухи ко всему, что не касается их лично? Тогда-то это же не люди, а бездушные роботы-автоматы! Бывают ли когда роботы-машины счастливы? И в чём их счастье? Вот в этом-то Тамара Васильевна сильно очень сомневалась. И ей их было жаль.
Для самокопания, для пересмотра всей своей жизни им всегда недосуг да и не особенно-то им этого хочется! Главное же для них не сам человек, а его престиж, богатство, деньги.
Мещанство всегда возмущало Тамару Васильевну. Мещан она презирала. Она, конечно же, тоже любила красоту да уют в доме, достаток, но не в ущерб своей совести и душе.Равнодушия, алчности и чёрствости души она просто не понимала и не принимала. Никак она не могла понять и того: что же это за такие люди? Как могут они жить спокойно?! Неужели же им не страшно за себя и своих детей!
А душа-то у неё всё-таки сильно сейчас болела. Тамаре Васильевне не верилось в то, что походя творя зло и пакости людям люди-автоматы совсем не придают значения своим деяниям, не раскаиваются и забывают про них. Ведь должно же что-то шевельнуться в их душах, все равно что-то должно оставаться в них человеческое и не забываться.
Должно! Сколько бы времени ни прошло, сколько бы ни минуло лет, должно. Всё равно должна лежать-копиться тяжесть на сердце и требовать раскаяния. Ведь они-то, как ни крути, всё-таки люди и окончательно же не превратились они в монстров-зверей?! Всё то нехорошее содеянное ими должно же обязательно отравлять их организм, сидеть глубоко в теле и горечью в их душах, если они в них есть.
Добро должно восторжествовать и не давать им жить спокойно, быть радостными и счастливыми. Или же этого им совершенно не нужно?! Или они и без того достаточно счастливы? Ведь совесть-то в них спит и не просыпается. Или же совсем умерла? Так,это же ведь страшно!
Тамара Васильевна ужаснулась своим мыслям: нет, не может быть такого, не может быть! Должно же в них остаться хоть что-то человеческое, в памяти их остаться, хотя бы любовь к своим родителям, родным и близким людям должна быть! То добро, что сделано ими для них. В детские-то их годы? Неужели же у них и впрямь ничего не болит?! Ни душа, ни сердце и ничто их не волнуется, не тревожит? Неужели же они могут быть счастливы со злобой в сердце, с черной душой, продав душу дьяволу?
А ведь как говорится: "Бог - и есть любовь!". Конечно же Тамара Васильевна не была слишком богомольной, но библейские заповеди чтила да и дети её, как и она с мужем, были тоже все крещёнными.
Как ни старалась Тамара Васильевна забыть всё плохое, что ей было когда-то и кем-то сделано это ей всё не забывалось. И это было её, как она считала, тоже большим грехом.
Временами всплывала вдруг из глубин её памяти причинённая ей кем-то боль, тяжко давя на сердце, ухудшая её здоровье и самочувствие. Вот тогда-то ей было совсем не по себе.
Конечно же она не была злопамятным человеком, всегда отличалась добротой и сердечностью, давно уже всем всё простила, но вот этакая боль её почему-то не отпускала, не оставляла. Почему? Она тоже этого не знала и ничего с этим поделать не могла.
Однако же, периодически возникающая вот этакая боль мешала ей жить, не давая покоя. В такие минуты ей было тяжело, но она не показывала вида. Как ни старалась Тамара Васильевна избавиться от этакой жгучей горечи внутри себя, она не проходила.
И это её сильно огорчало-беспокоило. Не хотелось Тамаре Васильевне помнить нехорошего, всякого-разного да обидного, что омрачало ей душу, но всегда что-то напоминало ей об этом. Прошлое всегда было рядом с ней.
Более того, она никак не могла уразуметь-понять отчего самые близкие и родные люди вдруг становятся врагами на всю жизнь? Почему! Причём смертельными врагами, ненавидя друг друга и становясь навсегда совершенно чужими. Вот этого-то она никак не желала понимать. Не понимала и не принимала душой.
Точно также как она не могла понять: почему ей не забываются, как и всем наверное на земле самые дорогие и близкие ей люди, даже после ухода их из жизни. Почему-то они постоянно присутствуют в её жизни, остаются навсегда и не уходят из её памяти!
Каждый шаг её они как бы контролируют, каждый её поступок и проступок. Точно также видимо случается и у всех, не только у неё одной? Как она это подозревала и у всех нормальных людей, становясь, как бы их совестью. Под строгим их контролем нормальным людям, как бы и жить-то значительно легче?
Так размышляла Тамара Васильевна, не зная однако, что этот беспристрастный строгий контроль ушедших родственников имеет и своё называние - совесть! "Кому же как ни им, самым близким её людям,- думала она,- ни радоваться-печалиться за неё сиротинушку?".
И потому ей часто снится её мама. Но почему-то всегда в образе Божьей матери?! Это однако нисколько её почему-то не удивляло. Часто она разговаривала во сне с ней и с Николаем Угодником, но только не помнила она этих разговоров, а оставалось у ней после них на душе лишь радостное и приятное чувство: светлое, легкое и безоблачное, как синева небес. И её святые хранители как бы давали ей советы как жить и как быть, словно это были пожелания её родителей. Она чувствовала в их речах добро, а сердце её наполнялось радостью.
В отличие от близких ей людей, ушедших в иной мир, люди живые да здравые, живущие рядом на земле, казалось бы вполне нормальные, не всегда отличались добротой и справедливостью. Она не могла понять одного: вражды и ненависти самых близких между собой людей. И из-за чего? Порой из-за таких мелочей, что и не стоило бы о том говорить.
Ан, нет,злоба так и прёт из них, особенно при дележа наследства. Как же это может быть! Вот этого-то она никак не могла понять, это было совершенно непостижимо для её ума-разума.
Именно они, её родители и охраняют её от необдуманных и рискованных поступков, непоправимых ошибок, бед и несчастий. Так было и сейчас в случае, как ей сейчас кажется с Сергеем и Олегом.
Поженились они быстро, но как-то странно,спонтанно и неожиданно. По крайней мере для неё с мужем Семёном Савельевичем. Толком никто ничего не знал и об их избранницах. Впрочем также неожиданно и быстро, как и женитьба Аркадий и замужество Веры.
Но там-то хоть Марина была местной,из Крутого Яра, а у Вадима тоже тётя с дядей жили здесь и кое-что о них им было известно. А вот Маша-то из Тулы, Людмила же вообще была из другой области. Совсем им незнакомые люди. Только две-три мимолётные встречи-знакомства и всё! Как тут познать человека?
Хотя говорят: " Два-три дня - чужие люди,а на третий день - уже свои!". Так враньё всё это, брехня, бывает, что люди годами живут друг с другом рядом вместе, но так и не познают они друг друга. И так бывает.
Вот как в случае у Аркадия с Мариной. Кто знал, что она так поступит к ним? Человек-то всегда загадка. Да и Вадим тоже сам себе на уме был всегда и сейчас тоже.
Вроде бы всем он хорош да только ту встречу трамвае из памяти никак не выбросить. Не забыть как бы этого ни хотелось! Потому-то они и не отпустили с ним Веру с Егоркой в далёкую Монголию, куда он хотел туда завербоваться. Да вот и сейчас, когда на работе обещают ему квартиру в Москве, отпускать Веру с детьми с ним как-то им боязно. К тому же обстоятельства-то,в их большой семье изменились да не в лучшую сторону. Родители-то у них совсем никуда! Как у Вадима, так и у Веры.
А на невесток-то надежда совсем маленькая. Это же не родная дочь, если они и сейчас на слишком к ним приветливы и внимательны. И ещё никому неизвестно, как сложится судьба у её братьев? Перспектива пока хорошей не видится. Только теперь надежда у них, да и сыновей только лишь на Веру. Она не предаст, не сбежит, не бросит.
Если Аркадий, оставив свою квартиру бывшей жене и сыну, прибежал от Марины к родителям, то куда же им-то бежать? Только к сестре! Родители-то совсем ослабели, ещё неизвестно сколько они протянут?
Тамара Васильевна вздохнула: "Нет-нет, никак теперь нельзя покидать Вере их"родовое гнездо". Без неё, без Веры, всем здесь погибель. Всей их большой семье". Это она понимала не только головой, но всем своим сердцем.
Однако же решила она пока не спешить с выводами-решениями. Особенно с поступками. Мало ли что ей может сейчас показаться? Может быть, всё у них ещё образуется, устроится да устоится? Не будет так как у Аркадия с Мариной. Этого она не хотела.
Но подумав с минуту, она вдруг почувствовала, что её что-то ещё сильно смущает, сильно тревожит и беспокоит. Так это её желание утешить саму себя! Впервые в жизни она не желала смотреть правде в глаза. Она же с первых дней видела-чувствовала, что что-то не так в отношениях Аркадия и Марины, да и Веры с Вадимом тоже. Но не могла она тогда этого понять, вмешиваться же в их жизни не имела права, потому и решалась. Решила: пусть будет, как будет! Неужели также будет у Олега с Машей,да и у Сергея с Людмилой?
Хотя перед свадьбой Аркадия, доходили и до них тревожные слухи. Так начальник Семёна Савельевича узнав о предстоящей свадьбе его сына, как-то неодобрительно отозвался об его избраннице-невесте. Вернее слегка намекнул на то, что вроде бы о ней есть мнение, как о не очень серьёзном человеке.
А они-то Гончаровы на его все намёки только махнули рукой:
- Мало ли чего люди скажут?
Завидуют видно вот и говорят всякие гадости. Аркадия же все в Крутом Яру считали довольно завидным женихом, перспективным художником. В чём они получается и не ошиблись. А вот они-то ошиблись с невесткой. И это ошибка была горькой.
Так что получается в отношениях Марины с Аркадием ничего не получилось. Зря они тогда не прислушались к словам того начальника. А чтобы это изменило, ведь свадьба-то всё равно была у него такой, коли у них была такая любовь! Кто ныне слушает своих родителей?
Но душа-то у неё всё равно тогда болела. И не зря. Ребёнок-то растёт сиротой при живых родителях? Да и Аркадий страдает. Что же тут хорошего?
Да и у Веры не всё сложилось гладко в жизни. Хотя бы та самая его работа? С постоянными командировками и постоянным отсутствием дома. Что же здесь хорошего? А идти-то на комбинат работать он никак не хочет. Пусть хорошие деньги он сейчас зарабатывает, это тоже немаловажно,без денег жить нельзя, но и от семьи-то быть далеко тоже совсем нехорошо.
Приедет он бывало на выходной усталый. Лежит лежнем на диване, если никакой в доме мужской работы нет. Семён Савельевич ему бывало скажет:
- Вадим, а ты бы к своим родителям что ли съездил? Пока время-то есть.Давно тв ведь их не видел, проведал бы да чем-нибудь им помог?..
А он ему отвечал:
- Да нет, па, устал я очень да и далековато моя деревня...
Вадим давно ощущал себя городским человеком. Когда же Вера предлагала ему погулять с сыном-Егоркой, то он ей резковато отвечал:
- Хочу гулять вместе с женой и сыном...
И Вера ничего ему на это не могла сказать. Она была постоянно занята работой по дому. А надо бы ему ответить, также резко: ведь она-то с сыном каждодневно гуляет и общается после работы. Нередко это делает и брат Сергей. А он? Постоянно в своих командировках и дома почти что не бывает. Можно подумать, что он вовсе и не отец Егорке?!
Не всегда Вере удавалось прогуливаться вместе с Вадимом и Егоркой в его выходной день. Вадим любил гулять в Центральном парке Тулы, посещать театры и кинотеатры. Хотя и это тоже у них бывало. Но редко. Лишь во время отпуска они отдыхали вместе где-нибудь на юге или же где-то у родственников в других городах.
Правда, не всегда лишь одной своей семьёй, но и с кем-то из их большой семьи. Просто сейчас Вадим шёл на принцип, не понимая того, что Вера сейчас стирает его бельё что он привёз из командировки за всю неделю. Его и сына, а также на себя и своего отца да мать,трёх ещё неженатых братьев. Не понимает того, что без него, как и без всей её большой семьи, одной ей тяжко будет растить сына, который в их большой семье пользуется всеобщей любовью.
А потом уже спустя шесть лет Вера родила и дочку Олю.И ей стало ещё сложнее бы без их большой семьи. Вадим же продолжает пропадать в своих командировках. В семье же их большой все дружно помогали Вере. Вместе делали любую домашнюю работу.
Особенно старался Сергей. Он был безотказным в любом деле. Магазины были все на нём, не гнушался он мыть полы, участвовать в домашних уборках, исполнял любые поручения.Если только не был сам на работе в комбинате или же в институте. А в саду-то,огороде, во дворе дома он не отставал от отца.А то и шёл передом.
Когда же Егорка был совсем маленьким, то любил он с ним гулять в местном парке. Брал тогда его детскую коляску, клал в неё свои учебники, так что любимым местом его занятий становились аллеи и лавочки парка. Сергей стал студентом-заочником только за год до рождения Егорки. Полученные знания педагогики он проверял на воспитании своего племянника.С ним ему было интересней учиться и общаться.
Вот именно такие взаимоотношения случалось Тамаре Васильевне наблюдать в её жизни и раньше. И ей хотелось иметь такую большую и дружную семью. Но у неё не всё получалось как хотелось.И она искала причины этого, но не находила.И это наводило её на дальнейшие размышления.
Казалось бы, в нормальных семьях, у нормальных вроде бы людей должно быть всё хорошо. А если присмотреться, то всё не так, как должно. Свои беды и печали. И это доставляло ей немало страданий, проецируя эти печали на свою семью. К счастью в жизни её чаще встречались люди добрые, сердечные, чем злые. Может быть потому так у неё всё получалось, что сама-то она Тамара Васильевна была наделена доброй сполна и сердечностью. Более того и чувством справедливости, крепким характером.
С детства она не терпела по отношению к себе ни грубости, ни наглости, ни хамства, лжи да подлости. Избегала она таких людей, удаляла сразу от себя, не терпела их в своём окружении. Возможно, что советы её умерших родителей и были для неё тем самым оберегом, защитой семьи её от всех несчастий и грозящих бед?
Может быть. Но почему это так всё получалось в её жизни и кто хранит-оберегает её семью она тоже не знала. Возможно это было потому, что сама Тамара Васильевна свято верила в свою судьбу, в то, что она предначертана ей свыше! Была также свято уверена в том, что всё будет у её детей хорошо и правильно, так как браки вершатся по воле Проведения, а Бог есть сама любовь-счастье?
Выйдя же замуж за своего Семёна Тамара Васильевна не считала это какой-то случайностью, а вполне закономерным явлением, свершившемся фактом по Воле Божьей. Так что Семён её и есть предначертанная ей на небесах судьба, сама её жизнь, которую она должна пройти с ним до самого конца. Какой бы она у них ни сложилась?
Конечно же Тамара Васильевна никогда не была философом, не читала никаких там мудрёных диалогов Платона с древнейшими мудрецами, всяких там рассуждений о жизни и любви-счастье. Даже не слышала про их существование. А просто жила она да жила, не задумываясь особенно ни над чем, не размышляя о добре и зле, о любви да счастье.
Просто любила она жить и созерцать окружающую природу, любовалась ею и радоваться тому миру, в котором она жила, любила умных и красивых людей, умела ценить красоту мира и доброту людскую. А более того, хорошее отношение к ней самой. Старалась платить добром за добро.
Однако же, наблюдая за жизнью и характерами разных людей, за их поступками да деяниями, она ненароком подмечала, что всякий хороший или плохой поступок, свершённые зло или же добро, в семье или же вне её, обязательно порождают с утроенной силой ответное действие.Многократно и более сильное.
Однако же плохое действие всегда оказывалось почему-то сильнее и значительно агрессивнее всякого хорошего. И не всегда добро побеждает зло. Как часто люди оказываются просто бессильны противостоять злу. Ей было страшно оттого, что злые люди обязательно теряют в себе всё человеческое, хотя внешне-то они почти что и не меняются.
Вот это-то её сильнее всего и огорчало-тревожило, беспокоило, когда она думала о своей жизни и своих детях. Не всё у них ладилось ныне в их личных семейных жизнях.И они сами тоже со временем менялись не всегда в лучшую сторону. В основе этого зла, как она считала, чаще всего и лежит именно человеческая зависть, злость, жадность и эгоизм да себялюбие, чёрствость и гордыня. А более того: хамство и наглость, что она считала совсем нетерпимым, что и приводит всегда к распаду не только человеческих личностей, судеб, семей, но и разрушает самые светлые и добрые отношения между людьми. Именно, вот это-то вселенское зло и порождает в людях самое, что на на есть отвратительное и неприятное, всё то что может быть только в человеческой испорченной природе.
Тамара Васильевна очень боялась, что это тоже может коснуться и её семьи, детей. Оставшись дома одна после ухода Сергея в больницу, забыв даже про него и про все свои домашние дела, про все свои хлопоты, даже про Егорку, делающего уроки в своей комнате, Тамара Васильевна незаметно и неожиданно начала философствовать, не подозревая даже того, что это совершенно ей не свойственно.
Она никак сейчас не могла понять: почему люди бывают чаще всего несчастливы, хотя все они стремятся к своему счастью? Так что же такое есть на земле само счастье?!
Не знала она этого и даже того, что над этим вопросом бьются уже многие века умнейшие люди земли, пишут всякие там романы-поэмы, драмы-трагедии, философские трактаты, много чего они ещё пишут, но никак ничего не могут понять.
Понимала она сейчас всей своей нелёгкой непростой жизнью, всем своим тонким наблюдательным женским умом-интуицией, всей своей природой лишь одно: только добро сделать способно человека счастливым. И ничто более.
Именно, добро! Это она ощущала всем своим существом, внутренним каким-то своим чутьём, душой и телом, всем своим сердцем, но вот только она не знала, как же это всё выразить словами? Да этого сейчас ей и не было нужно: слушателей-то рядом не было.
Она была здесь сегодня одна да ещё Егорка. Главное же, то что она окончательно убедилась сейчас в том, что только любовь может сделать людей счастливыми. Только доброта да ещё красота души человека смогут сплотить всех её родных людей в дружную и единую семью. И то, что сейчас она поняла было важным: не зря, оказывается, она всегда боялась злых и нехороших людей, входящих в их дом, в семью, способных разрушить её и всё то, к чему она стремилась всю свою жизнь. Разрушить её мечту и стремление к тихому семейному счастью, к семейному благополучию.
Тамара Васильевна не раз в своей жизни видела как новые люди, входящие в уже сложившиеся крепкие любящие семьи привносят в них что-то новое свое и чуждое, не всегда даже хорошее, не совсем совпадающее с уже сложившимся в них порядком и укладом, внося в повседневную жизнь семьи смуту и сумятицу.
И этот внесённый в них раздор-негатив нарушает их привычный ритм жизни, равновесие и спокойствие. Она видела, что каждый новый человек, входящий в такую вот семью вносит своё особое отношение к миру, собственный свой взгляд на жизнь, позитивные или же негативные привычки-пристрастия, которые бывают иногда просто разрушительными для традиций и законов,существующих в сложившихся в этих семьях системы взаимоотношений.
Для неё же всегда было главным сохранение мира и спокойствия в их доме, в семье, сохранение в ней атмосферы радости и счастья, как это она понимала. Чтобы были все в семье здоровы, сыты и радостны, работящими и увлечёнными интересным делом.
Тамара Васильевна была не только оберегом и хранителем её семьи,а и её создателем. Конечно же она всегда по-доброму относясь ко всем новым знакомым и родным людям, входящим в их дом-семью. Однако же она не могла к ним относиться не без некоторого опасения. Этому её научила жизнь. И была она тут по-своему права, боясь резких перемен-колебаний в уже сложившемся укладе их жизни.
Она понимала: чем больше семья, тем сложнее ею управлять, налаживать в ней мир и спокойствие. Но с другой стороны в такой семье жить интересней. А без они уже жить не могли.
Не желая разрушения уже имеющегося мира и спокойствия в их большой семье, созданию которой Тамара Васильевна посвятила всю свою жизнь, стремясь всегда обеспечить в ней уют и комфорт для всех в ней живущих, то есть к созданию в этом их доме всех условий для счастливой жизни. И всё это у неё неплохо получалось.
Тамара Васильевна стремилась к тому, чтобы здесь всё члены её семьи были дружны, работящими и любящими друг друга, умеющими не только вместе трудиться, но и с пользой для жизни отдыхать, чтобы они все заботились друг о друге, а также о своём "родовом гнезде".
Так и получилось, что они жить друг без друга не могли, переживали друг за друга и помогали в сложных жизненных ситуация. По крайней мере она так считала и сама любила всех и каждого в их большой семье. И точно также ощущала сполна ту же любовь от всех своих детей и внуков. Особенно в преклонных своих годах от своего мужа Семёна Савельевича, проявлявшейся в заботе о ней и обо всей их большой семье.
Тамара Васильевна никогда не задумывалась над тем, что такое любовь, а просто она любила всех и каждого в их большой семье, всем сердцем своим и душой, заботилась и тревожилась о каждом. Возможно именно такой и бывает любовь?
Возможно, что и так. Она просто не находила себе места, если кого-то из своей семьи долго не видела, не ощущала отдачи своей любви от кого-то из них, человеческого тепла, не чувствовала радостного блеска глазах, светлых улыбок, не слышала звука родных голосов. И вот сейчас-то она очень сильно беспокоилась за своего мужа Семёна Савельевича, с которым воспитала четырёх взрослых детей, а теперь вот и воспитывают внуков.
С нетерпением и волнением подходила она часто к окну и вглядываясь вдаль улицы. Ждала возвращения Сергея, ожидая от него вестей. Также она беспокоилась и за своих внучек, ушедших с Сергеем, тревожась о Вере с Аркадием, которым пора было уже и вернуться с работы. Хотя о старшем своём сыне и дочери своей она не очень-то волновалась.
Аркадий частенько задержался в своей мастерской, Вера же хоть и не должна была сегодня пойти в детски сад за своей дочкой и племянницей, Сергей вызвался подменить её, но она видимо задерживалась в магазинах. Кроме того, как за мужа она постоянно волновалась и за младшего своего сына Олега. Он был общим их любимцем в семье.
Его было просто невозможно не любить. Родился он у них с Семёном Савельевичем поздно, когда им было уже по сорок три года. И потому видимо он был невозможной для парня красоты. Как награда и радость им под старость. Особенно восхищался им Сергей. Старше его он был на одиннадцать лет, гулял с ним постоянно во дворе, водил в детский сад, учил кататься на велосипеде, а когда он подрос, то купил ему фотоаппарат "Смена". А потом уже и велосипед с бензиновым моторчиком.
Когда же Олег увлёкся музыкой, то помог ему сделать самодельную электрогитару. Благо, что схемы и чертежи публиковались в журналах "Техника молодёжи" и "Юный техник". А когда Олег поступил учиться в тульский коммунально-строительный техникум, то оказывал ему не только морально-психологическую поддержку, но и материальную, по мере своих сил и возможностей. А также и в учебном процессе.
Так что и здесь в техникуме Олег не только хорошо учился, но и создал также свой студенческий вокально-инструментальный ансамбль, как в бытность в средней школе. Так что в армию Олег уже ушёл не только с дипломом техникума, но и с гитарой. К тому же ещё и женатым. Не могла же его оставить неженатым молодая его невеста, а теперь жена Маша. Опасалась, что он может женится в армии.
Вот всё это тоже беспокоило Тамару Васильевну. Не особенно родственные чувства Маша питала и к их семье Гончаровых. Была слишком замкнута и молчалива, так что трудно было понять, что у неё на душе. В течение всего срока службы Олега она так и не удосужилась навестить его родителей. Это им было более, чем странно. Хотя она с ними и познакомилась-то прямо перед свадьбой? А через месяц Олег был уже в армии. Зато все они в большой их семье о своём младшем сыне и брате не забывали и переживали, почти каждую неделю навещали его в Подмосковье, где благодаря хлопотам Сергея, да и тому, что он уже имел средне-техническое образование он был определён в школу сержантов.
Даже сама Тамара Васильевна, несмотря на своё плохое здоровье, в сопровождении беременной своей дочери Веры да зятя Вадима,с внуком Егоркой однажды отважилась навестить его в этой военной школе. Заезжал к нем по пути, когда ездил за продуктами в Москву и Аркадий. Но чаще всего его посещали Сергей с отцом, также по пути из Москвы с продуктами.
А когда случалось, что у Сергея не было времени для поездок к нему, он был занят работой или уезжал в Медуны, то отец один отправлялся в неблизкий для него путь с пересадками на двух электричках. Когда же отец попал в больницу, то Гончаровы не решились беспокоить Олега такой нехорошей вестью и потому посещали его поочерёдно Сергей с Аркадием. Говорили они тогда Олегу, что отец занят неотложными домашними хлопотами.
Но всё равно отец, едва отошедший после операции, не удержался и помчался к сыну, не сняв даже швов. Но там на КПП в воинской той части, ему стало плохо. И пришлось тогда медикам воинской части оказывать ему экстренную помощь, а сын переживая за отца и провожая его в обратный путь довольно строго его тогда отчитал, наказав отцу беречь своё здоровье, а за него беспокоиться.И чтобы больше в таком состоянии к нему не приезжать. Но разве это могло остановить любящего отца?
Через неделю он снова уже был у ворот воинской части. Когда же Олег вошёл к нему на КПП в сержантских погонах, то Семён Савельевич был безмерно рад, чуть-ли ни расплакался. Он гордился своим младшим сыном. Справедливости ради, можно сказать, что военная форма Олегу была к лицу.
Но вот прошли почти и два года его службы. И все Гончаровы ждали уже его с нетерпением домой. Ждал его и Семён Савельевич. Так что теперь Тамара Васильевна желала только одного, чтобы отец побыстрее выздоровел и оказался дома, чтобы здесь встретить своего младшего сына. Именно в их"родовом гнезде".
Здоровье мужа однако же очень её тревожило. Ослабел Семён Савельевич в последнее время. Но не менее, чем его здоровье её тревожила и предстоящая семейная жизнь их младшего сына Олега. Слишком уж он был молод и юн. И здесь-то у неё тоже были кое-какие сомнения да опасения.
Именно здесь-то помощь Семёна Савельевича была ей просто необходима. Слово отца для всех её детей было и до сих пор законом. Его жизненный опыт и мудрость значили многое не только для одного Олега, но и для всех её детей. Совет отца тоже для них многое значил. Тамара Васильевна и Семён Савельевич всегда стремились в их семье к добру и миру, в том числе и в семьях их детей. Они-то всегда желали детям своим только крепкого семейного счастья, радости и любви.
Но также знала она и то, что не всегда бывает в жизни так, как хочется. Что порой счастье-то семейное очень даже непросто строится. Сложно и тяжело.
Это она знала на примере своей собственной жизни, жизни Аркадия, дочери своей Веры и Сергея.
А теперь вот она очень опасалась за Олега. Она понимала, что не всегда в жизни у людей бывает гладко, часто происходит несовпадение характеров, так что и то чувство под называется любовью не всегда бывает крепко, часто лживо оно, обманчиво и ошибочно. Иногда эта самая любовь оборачивается настоящей бедой. И вот этого-то она боялась больше всего.
То что жизнь сложна, а порой даже просто невозможно сложна, она давно знала. Такое было и в её первые годы жизни с Семёном. Этот период называется "притиркой характеров". Но всё прошло, всё КАК-ТО склеилось, жизнь сама расставила всё по своим местам. Такого не избежать видимо и её детям.
Но только вот как-то надолго, слишком надолго растянулось у них это время. И они, эти их все "притирки", никак не могли ни сказаться на их большой семье, на каждом из них. В том числе сказалось это и на здоровье всех, в том числе и их с отцом. Вот теперь-то он опять лежит в больнице.
Однако же действия разрушительных открытых и скрытых сил до сих пор в их семье явно никак не проявлялось. Видно они были не столь опасны и сильны, родственные отношения между ними всеми Гончаровыми по-прежнему оставались крепкими.
На первый взгляд пока ничто у них не изменилось. Они по-прежнему все любили и заботились друг о друге, хотя имели свои уже семьи. В то же время Тамара Васильевна всё явственнее ощущала, как всё сложнее и сложнее становится ей хранить всё то хорошее в их доме, что она лелеяла и берегла. Точно также как и хранить их общую мечту об их общем счастье.
Тем не менее ситуация в доме Гончаровых всё более и более напрягалась. Пусть едва заметно и незримо, но она менялась к худшему. Теперь им было всем вовсе и не до мечтаний. Не до каких-то там проектов и строительных работ. Нет не всё у них в доме было хорошо, совсем нехорошо!
Да как же это может быть хорошо и радостно, коли они с отцом здоровье-то своё почти что уже всё растеряли? А спокойствия в семьях-то их детей давно уже нет, лада нет да крепкой любви! Всё это она уже видела, но молчала. Хотя явно ЭТО и не проявлялось. Или же это ей только всё так казалось?!
Нет, нельзя обмануть материнское сердце. Нельзя! Именно так чаще всего и думалось теперь Тамаре Васильевне. Хотя они-то все их дети так ничего и ни разу ей не сказали о том ни пол-словом. Не пожаловались, не поделились своими мыслями и чаяниями. Были всегда веселы и радостны в их доме "родовом гнезде".
Но только однако всё реже смеялись, меньше шутили, чаще были замкнуты да задумчивы, слабо инициативны и подвижны. Но она-то Тамара Васильевна сама всё видела и чувствовала: "Скрывают что-то от меня, молчат, но я-то ещё не совсем глупая, понимаю что к чему!". Не так у них что-то в семьях. Не так! Причём у всех одновременно. Что-же это может быть?
Вот такими она задавалась вопросами. Сейчас направлялась из комнаты Егорки на кухню проверив его занятия, она в мыслях своих вновь вернулись к Сергею. Имя Людмилы, помянутое невзначай Егоркой, когда она указала ему на неправильную посадку за столом да ещё подавленный вид самого Сергея уходящего из дома к отцу, поникшая его фигура, которую она слишком долгим взглядом провожала сквозь оконное стекло, неожиданный телефонный звонок Аркадия о его задержке в мастерской: всё это и ввергло её вновь в прежнее её тревожное состояние.
И от этого всего ей было сейчас просто не по себе. События последних дней не давали ей покоя, в голове у неё они перепутанный в сплошной клубок, который она сколь ни пыталась распутать ничего у неё не получалось. Она не могла увидеть ни причин, ни следствий её беспокойства, не знала почему ей так нехорошо.
«Почему же так не везёт моим детям?,- с горечью думала она,- в чём же тут они виноваты? Что же случилось?!". Почему-то ей было особенно жалко Сергея? Он казался ей самым беззащитным из её детей, потому что был весь как бы нараспашку, открыт всем и каждому. В то же время, он редко прощал обиды, глубоко их переживал, не мог их скрывать и это было плохо.
Быть может потому, что из всех четырёх её детей он женился последним да и возраст его уже был критическим для повторных попыток обрести свою семью. А вот Людмила-то не внушала ей особого доверия. Почему так Тамара Васильевна и сама не знала. Было какое-то у неё внутреннее чувство, что не пара они друг другу. Не пара!
Слишком высокомерно она держится с ним, а он не слишком уверен в себе рядом с ней. Такие взаимоотношения не могут быть при взаимной любви. Нет, не будет Сергею в жизни счастья. Не будет! Но раз это уже всё случилось по воле Божьей, коль свела их вместе судьба, то значит тому и быть. Тамара Васильевна свято верила в судьбу и волю Всевышнего.
Причём Сергей женился поздно. После своего младшего брата Олега. В один с ним год. На месяц только позже, потому что тому нужно было сразу же после своей свадьбы уходить служить в армию. Так настояла его невеста Маша. Жениться-то Сергей никогда не спешил. Не торопился. Дел и забот у него было и без того много. До тех пор не спешил, пока не познакомился с Людмилой. И свадьба-то у них была, как и у двух его братьев и сестры, тоже скоропалительной, быстрой, но весёлой и многолюдной.
Младший брат спешил жениться, уходя в армию, по настоянию, как и старший брат, своей невесты, средний же боялся упустить свою невесту. Да и возраст у Сергея уже его подпирал. Близился к тридцати.
Так в чём же причина его столь долгой холостяцкой жизни? Не потому, конечно, что Сергей был к девушкам холоден-равнодушен. Или же сам им не нравился? Нет! Скорее всё наоборот. Он их очень любил и сам им тоже очень нравился. А ведь это не всегда хорошо, коли много всего с избытком да выбор большой. Закопался Сергей в невестах малость, так и не заметил, как время его жениховское прошло.
Дружил-то он со многими девушками да замуж не звал. Потому-то шли они замуж за его друзей-приятелей. Правда, что и не всегда удачно. И это тоже Сергея сдерживало. Кроме всего прочего, не имея к своим подружкам большой любви-привязанности, то Сергей легко с ними и расставался.
А вот с Людмилой-то случилось совсем не так! Словно он сошёл с ума, потерял голову, совсем поглупел да потускнел. Если раньше ему казалось, что вся жизнь у него ещё впереди, то теперь-то он стремительно нагонял упущенное время, спешил и торопился жить. В том числе,и со своей женитьбой. Если раньше его родители считали:
- Пусть гуляет пока холост, а хомут он себе всегда на шею найдёт, значит, ещё не нашёлся ему человек по душе!
То теперь-то они боялись, что он вообще не женится. Невест то незамужних всё меньше и меньше! Вот таким человеком "по душе", как показалась Сергею и была Людмила.
Постоянно занятый на строительстве их "родового гнезда", учёбой в институте, всякими семейными другими заботами и хлопотами, в том числе и заботой о родителях, он совершенно не ощущал бега своего времени. Работа его затягивала целиком, как и всё что он делал. В том числе и учёба. И вот этакая их мечта о построении своего "родового гнезда". Теперь она была почти воплощена в жизнь.
Да-да, вместе с родителями и всей их большой семьёй Сергей спешил воплотить в жизнь эту их мечту-идею, а потом уже и думать о своём личном счастье. Он считал, что в любом деле нужно идти до конца. И они упорно шли к своей цели.
Трудиться Сергей начал рано, сразу же после окончании школы. И всё время на одном месте, на том самом металлургическом комбинате. Приобрёл рабочую профессию токаря, одновременно учился в институте, где с удовольствием не уставал познавать свой любимый предмет историю.
Историческая наука для него оказалась как бы духовной отдушиной, позволила потом ему сменить профессию токаря на труд журналиста. Новая профессия тоже ему нравилась и этим он был счастлив. Однако же времени ему всегда на всё не хватало. Не только на женитьбу: но и на свиданья, на работу, на учёбу. Живя в большой семье он не ощущал одиночества, всё время он был чем-то занят.
Ему просто прекрасно жилось в его ранней молодости. Всё было у него хорошо да чудесно,что и совсем не располагало к женитьбе. Вот потому он решил женить сначала своего младшего брата, а потом женится и самому.Хотя могли бы они справит и двойную свадьбу, но их дом не смог бы тогда вместить всех их друзей-товарищей.
Так что Сергей был на свадьбе у Олега вместе с Людмилой, почти что с женой, тогда ещё невестой. Была на той свадьбе и старшая её сестра Зинаида.
Как прошла свадьба Сергея Олег узнал от него самого, когда тот приехал проведать его в воинскую часть. Тогда-то он и пожелал ему счастья с Людмилой, подарив книгу "О вкусной и здоровой пище". Где он её приобрёл Сергей не стал допытываться у Олега. Братья любили друг друга и искренне верили, что будут счастливы в жизни.
Впрочем, у Сергея всегда болела душа о своём младшем брате. Оказавшись во время своей службы в военно-строительном отряде в глухой сибирской тайге, насмотревшись там на всяких беспорядков и желая брату лучшей доли, который с детства не отличался особым здоровьем, обратился в военно-учётный стол на комбинате, где и попросил Ивана Ивановича Блинкина не направлять брата далеко от Тулы.
Так Олег оказался в Подмосковье в сержантской школе. Сергей был старше Олега на одиннадцать лет и заботился о нём с малолетства. Также как и сестра Вера, которая была старше Олега на пять лет. Аркадий же жил в то время уже отдельно со своей, он был старше Олега на восемнадцать лет. Заботы о своей собственной семье не позволяли ему уделять много времени своему младшем брату, хотя он тоже любил его безмерно, старался всякий раз сделать ему подарок, посетить в воинской части. Таким образом, все они, не исключая Аркадия, почти еженедельно навещали Олега в его воинской части. И Сергей знал, как это важно для Олега и его родителей.
Родители-то у них были тогда совсем ещё и не стары, можно сказать, что и здоровы. А годы-то всё шли, да шли, а вот теперь-то женившись Сергей как-то сник, что и тревожило Тамару Васильевну. Ей казалось, что ему не очень-то повезло с женитьбой? Не очень! И это её очень огорчало: " Нет, несчастлив Сергей в браке,- печалилась она,- но сам виноват, долго копался в невестах и докопался?!".
Но, кто может знать свою судьбу! Может, она ошибается и у Сергея всё хорошо? Может, это его судьба. Она не знала этого. Точно также она не знала в молодости и свою. Но вот прожила со свои Семёном всю жизнь. Было в ней всякое: и хорошее и плохое. Всё пережили, четырёх детей нажили.
Тамара Васильевна интуитивно чувствовала, каким-то своим шестым чувством осознавала, как Сергею сейчас нелегко. Она видела его сегодняшнее состояние. Но не могла ему ничем помочь или же что-то посоветовать. Потому и ничего ему не говорила, а ждала, что он сам ей всё расскажет.
Но Сергей молчал, ничего не говорил, делая вид, что всё у него прекрасно и благополучно, но в это она никак не верила. Сердце матери нельзя обмануть.
Так что теперь она ему ничем помочь не могла: ни словом,ни делом. Потому и старалась не показать ему свою беспокойство-тревогу. И от этого мучилась она безмерно, страдала от своей беспомощности. И всё это становилось для неё головной болью.
Потому-то она и поспешила вернуться на свою кухню, чтобы здесь в работе да заботе-хлопотах избавится от всех своих печалей-горестей. Привычно взглянув на настенные часы Тамара Васильевна подумала: " Времени-то уже много!". Надо было уже ей и поспешить: посмотреть, что там есть в холодильнике, решить, что же ей приготовить сегодня на ужин. Скоро вся семья соберётся за столом в этой-то просторной кухни-столовой. Они все привыкли ужинать в точно означенное время.
Вернувшись на кухню Тамара Васильевна обрела здесь свою привычную энергию, как бы и ожила. Она развела здесь бурную деятельность. Прежде всего она решила приготовить картошку с мясом да со свежими овощами со своих грядок. Во-первых, в холодильнике ничего более и не оказалось, Вера должна была сегодня что-то прикупить после работы. Во-вторых, Егорка уже побеспокоился, успел принести из подвала картошку, а в теплицах насобирал последние огурцы с помидорами, сорвал оставшийся лук с грядок и всякую зеленью.
Ведь впереди скоро настоящая осень и все теплицы должны быть в порядке, а грядки все очищены и вскопаны. И эта задача мужиков, в том числе и Сергея. А вот Егорка-ка, какой молодец! В грядках для него привычная работа. Тамара Васильевна не могла нарадоваться на своего внука: "Хороший растёт паренёк, неплохим он будет хозяином в доме,- ликовала её душа. Ни о чём его просить не надо, он сам знает, что ему делать: "Весь в деда!".
Тут она вспомнила опять про Семёна Савельевича: "Там ли сейчас Сергей с девчонками? У него ли? Рад ли он им?". И вновь она вернулась к своим горестным мыслям про Сергея. Она вздохнула и сказала сама себе:
- Так что будущая жена Егора должна быть мне очень даже благодарна за него...
То есть, сказать ей, Тамаре Васильевне, большое "спасибо", за то что она вот таким трудягой воспитала своего внука! Но только скажет ли она это? Нет, кажется, что и не скажет! Не ценят сейчас дуры-девки вот таких мужиков работящих,часто называя их «подкаблучниками».
"Но что же есть обидного в этом слове?"- не понимала она. Ей-то, Тамаре Васильевне всегда очень хотелось иметь именно такого мужа: доброго, сильного, покладистого. Впрочем и на Семёна Савельевича ей тоже грех жаловаться. Его тоже никогда ни о чём просить не надо, он всё делает сам и без всяких просьб. Такой вот он уж умница да великий труженик!
И потому многие из знакомых товарок считали её уж слишком счастливой за таким-то вот мужем. А была ли она на самом деле счастливой? Да вообще-то что такое счастье? Вот этого-то она тоже не знала. Хотя они все здесь в этом доме стремились к нему.
Задумавшись сейчас над этим, Тамара Васильевна всё-таки решила:"Наверное, что и была, коли столько лет вместе. Только в этой вот счастливой своей жизни у неё больше было горького, чем сладкого... Да и подкаблучником-то её Семёна никогда не был. Таким его назвать никак нельзя! Нет, нельзя.
Да и кто осмелится так его назвать? Характер у него Семёна такой, что может и осерчать. А когда он в гневе, то ему лучше не перечить. Да, конечно же, по жизни он всё решает сам, в том числе и в семье. В доме-то он настоящий хозяин и последнее слово всегда за ним. И ей вспомнился отец Людмилы, который в присутствии жены больше молчит, чем разговаривает. Нет, её муж совсем не такой.
Во всех семейных делах Семён Савельевич всегда впереди, точно такими же он воспитал и всех своих детей. В том числе и дочь Веру. От братьев своих она во всех делах ни на шаг не отстаёт. Все они четверо с его характером: мягким да крепким.
А может быть это и не очень хорошо? Может в этом-то и вся причина их всех семейных неурядиц? Вполне и такое тоже может быть! Не слишком ли велики у них запросы, не многого ли они хотят от жён и от жизни?
Нет, не многого. Они просто хотят быть счастливыми. Однако же, в отличие от самого Семёна Савельевича, они все почему-то очень добры да покладисты, чрезвычайно даже уступчивы в общении, доверчивы к людям, слишком отзывчивы да сердечны.
Так это же всё у них от неё самой. От матери! Может это и плохо? Вот этакая их доброта да сердечность. Вот именно это-то в них сейчас ей и не нравится. Потому что это их и губит! Да, к тому же, все они на их беду больно уж все влюбчивы да однолюбы.
Так это же всё тоже от неё! Это её недостаток и её вина. Однако же нет в них внутри такого крепкого стержня как у неё самой. Или же у Семёна, могущего указать любому, даже очень близком человеку, где есть самый край за который ступать никому нельзя.
Тамара Васильевна по-привычке бросила свой озабоченный взгляд опять за окно: не идёт ли там кто к их дому? Нет, всё за окном пусто. Она с нетерпением ждала Сергея. Без Семёна Савельевича ей было сейчас трудно и грустно в этом их большом и просторном доме. Совсем не по себе: глухо, пусто и одиноко. Несмотря на всю её большую семью. В доме сейчас никого не было,кроме внука. Но он был ещё мал, чтобы она могла поделиться с ним своими мыслями.
Ей сейчас хотелось, чтоб кто-нибудь пришёл. И вот за окном ей почудились резковатый голос и прихрамывающая походка Семёна, скрип его яловых сапог всегда до блеска начищенных. Семён так и не смог отвыкнуть от них, от этих вот своих офицерских сапог. Носил их всегда и везде в любое время года и в любую погоду.
А сыновья его и в этом даже брали с него пример. Обувь свою они всегда чистили до блеска. А в сапогах любили ходить в лес за грибами и ягодами.
Первым же ему здесь помощником, как и во всех его огородных-садовых делах, в строительстве, был его средний сын Сергей. Да и младший со старшим сыном от отца не отставали. Просто Сергей чаще оказывался рядом с отцом. Теперь-то он тоже здесь редкий гость. После его женитьбы.
Так что теперь старики-родители стали его реже видеть. Но это и не удивительно. У него теперь своя семья, жена и ребёнок. Дела семейные видно не дают ему такой возможности.
Когда же он здесь жил, то всегда был рядом с отцом. С ним вместе он рано вставал и поздно ложился. Без работы они здесь никогда не бывали. А работы-то тут всегда непочатый край. И сейчас её ТОЖЕ немало, да только вот теперь их нет здесь обоих. Поскучнело без них ныне в доме, все работы как-то потихоньку по-притихли.
Другие теперь здесь у них печали-заботы. Вот потому-то она так сильно сейчас растревожилась за них обоих. Особенно за Сергея, чувствуя его слишком сложное психологическое состояние да зная ещё прямоту его характера. За доверчивость его да открытость, чрезмерную искренность в общении с людьми. Она боялась за его неумение скрывать свои мысли, слишком уж он честен да прям по нынешним временам! Ведь именно это и может привести его к беде.
Тамара Васильевна занимаясь домашними делами не переставала думать о Сергее:"Как же у них там складывается сейчас жизнь с его Людмилой?". Не напорол ли он там чего лишнего сгоряча?! От него этого можно было вполне и ожидать.
Вот именно это её сейчас особенно и занимало. Она многое видела в своей жизни, знала и понимала. Во взаимоотношении Сергея с Людмилой она тоже многое видела, чувствовала и понимала. Без всяких лишних слов и расспросов.
Однако же знала она всё и молчала. Догадываясь о многом, но боясь ошибиться. Тем самым как бы и не навредить своему сыну,своим неосторожным своим словом-советом или же излишним своим сочувствием.
Ждала пока они сами с Людмилой не разберутся в себе и в своей жизни, во всём между собой и решат как им дальше жить и быть. Именно потому она старалась не лезть к Сергею не только с советами, но и с любыми вопросами-расспросами. Ей оставалось только лишь ждать. И она ждала, когда он сам ей обо всём расскажет.
Но Сергей молчал. Потому-то она сейчас очень даже боялась за него, больше чем за своего мужа или же за каждого иного из её детей. Слишком уж зыбки у них отношения с Людмилой, слишком тонко под ногами и всё у них хрупко.В от это-то она слишком остро чувствовала, потому и переживала, понимая всё по собственному жизненному опыту.
Не сразу ведь всё и у них с Семёном тоже ладилось в жизни. Но они-то всегда любили друг друга и это их спасало. Всегда и во всех жизненных передрягах-обстоятельствах. Как показало время, более всего их спасала обоих любовь к своим детям.
Вот точно также любит безумно Сергей сейчас и свою дочь Свету, а Людмилу просто обожает. Она же мать её дочери! Но вот насколько сама Людмила любит его, Сергея, вот этого она не знала. Потому-то и не могла не тревожиться. Вот это-то и усиливало её волнение: она знала насколько бывает Сергей мягок, добр и открыт душой, особенно по отношению к Людмиле, настолько он может быть и жесток. А этакое вот всепрощение к ней не всегда бывает и хорошо. Иногда приводит и к печальным результатам.
Такое было тоже и в её жизни. Она же это всё видела и понимала с первых же дней появления Людмилы в их доме. Порой ей даже казалось, что Сергей полностью в ней растворяется, в полной её власти, а этого ведь не должно быть. Он должен оставаться Сергеем. Находясь рядом с ней он становится не похожим на себя, в нём появляется какая-то неуверенность в себе, даже некая растерянность да угодливость.И это Тамаре Васильевне тоже совсем не нравилось.
Но она молчала со стороны наблюдая за сыном. Так разве бы он Сергей стал её слушать? Воспринимать её советы? Да ни в жизнь! Чего доброго мог бы даже и подумать, что ни настраивает ли она его самого против его молодой жены?! Не дай Бог! Она же видела, что он просто глупеет от счастья! Так не к месту, совершенно не к месту были бы все её слова и советы. Она же точно знала насколько Сергей мог быть добр и мягок, настолько он мог быть и жёстким и вспыльчивым в гневе при малейшем к нему неуважении.При лжи или же при обмане. Как и она сама он не любил сплетен и вот этаких советов не к месту, пока сам не удостоверится в чём-то. И она это тоже знала, потому и молчала.
Так что тут могли быть всякие повороты в их жизни, которых ей совсем не желалось, в том числе и в нынешнем его отношении к Людмиле, во взаимных их сегодняшних семейных отношениях. Именно этого-то она опасалась сегодня более всего, надеясь лишь на благоразумие Сергея, на его выдержку в экстремальных семейных ситуациях. В чём было большое сомнение.
Однако же именно в разумности-то его действий в чрезвычайных обстоятельствах она несколько и сомневалась. И молила сейчас Бога об одном, чтобы ничего не произошло чрезвычайного. Но тут-то ничего поделать она уже не могла.
То что семейная жизнь у них далеко зашла в тупик, она уже почувствовала давно. Но всё-таки надеялась, что как-то всё само-собой рассосётся да обойдётся. Всякое ведь в жизни бывает? Но нет, видимо не обошлось и не рассосалось. Но вот только сегодня при встрече с сыном она увидела и почувствовала, что только всего в пол-шаге Сергей от беды. От большой беды.
И причина-то той беды, как она считала, является слишком уж его большая его сердечность, доброта да доверчивость к близким к нему людьми. Нет, нельзя так жить! Да всем его друзьям было рядом с ним всегда тепло и надёжно. Он не бросал друзей в беде, всегда шёл с ними до конца. Но это же хорошо, если конечно рядом с ним друзья. А если нет, совсем не друзья?
Правильно же говорят, что предают только друзья. Недруги не предают. Но как их распознать? Вот,потому-то она и желала сейчас Сергею добра, счастья, лёгкого пути. Тревожась за него да сочувствуя, понимая его сегодняшнее тяжёлое душевное состояние. Осознавая всю сложность сегодняшнего его положения она интуитивно предчувствуя ещё какую-то большую беду, грозящую может быть им всем. О которой она только лишь догадывалась, о чём молчала, тая тревогу в своём сердце.
Тамара Васильевна не знала как ей избежать той новой их беды, чем и как помочь ей им всем, в том числе и Сергею, в этом их доме предназначенным для счастья. И вот этакое бессилие её очень угнетало.
Впрочем,точно также как и за Сергея она переживала и за всех своих детей. Никому из них Тамара Васильевна ничего никогда плохого не желала и не советовала, а если что-то и говорила о своих сомнениях-наблюдениях, то всегда аккуратно и осторожно, боясь навредить.Но чаще молчала. Она не могла не понимать тонкости супружеских отношений.
А вот Сергею-то на эту тему она вообще говорить и не пыталась. Этого делать было нельзя, при его-то слишком впечатлительной натуре. Он мог сразу же взорваться и она этого боялась. Тамара Васильевна желала всем своим детям добра и счастья. Особенно в семейной жизни, потому что считала это основой счастья. Все свои тревоги-сомнения глубоко прятала, переживала одна и только в своей душе.
И вот теперь-то она совсем не знала, что ей делать, как поступить, как помочь своей семье? Интуитивно же она, конечно, чувствовала, что у детей её не всё хорошо в их семейной жизни, несмотря на все её старания. Часто размышляла она и о том что быть может они с отцом неправильно их воспитали. Неужели ли же они не тому их учили? Всё, конечно, может быть. Всё! И вот это непонимание её удручало.
Тамара Васильевна видела насколько все они всецело преданы работе по укреплению своих семей. Часто она наблюдала и радовалась тому, как они заботливо относятся все к своим семейным проблемам и задачам, как они их решают и как они внимательны к своим жёнам, что вполне и нормально в обычных хороших семьях.
Но вот такая преданность и привязанность не вполне всегда безопасны для здоровья и психического состояния её детей, если семьи их начнут вдруг рушиться да и распадаться?! Вот этого-то она боялась больше всего на свете. Она же видела и знала насколько друзьям Сергея было рядом с ним тепло и надёжно, насколько он сердечен и открыт, но вот это-то и делало его беззащитным. Она же знала, как легко его обмануть, тем паче предать. И чем это ему грозит. Всё время её мучил вопрос: стала ли ему Людмила, как жена, настоящим другом? Близким ли человеком!
Не предаст ли она его в какой-либо беде, в сложной жизненной ситуации? Вот в этом-то она очень сильно сомневалась, видя слишком сдержанное её отношение к ним ко всем Гончаровым, самым близким для Сергея людям. И эту её холодность отношения нельзя было не ощутить, не заметить, не почувствовать во время её столь редких визитов к ним в Крапивенку. И те её визиты, как видно, были только лишь под давлением самого Сергея. Были они какими-то чужими, не душевными и не родственными. И тут тоже, при всём своём старании она ничего не могла поделать.
Тамара Васильевна понимала и видела,что в этом-то и таится мина замедленного действия для всех их семейных отношений. Но не могла же она запретить сыну Сергею навещать своих родителей, как этого требовала Людмила. Тем более, что и сами все Гончаровы жаждали видеть Сергея. Они все скучали по нему. Тамара Васильевна пыталась намекнуть Людмиле о том, что с такими людьми, как её сын нужно общаться только искренне и честно, ибо они органически не переносит фальши и подлости, что иного отношения просто они не приемлют. Но та сделала вид, что совсем не поняла о чём речь.
В то же время Тамара Васильевна знала, что Сергей, как и все её дети, очень доверчив, что они всегда судят о людях по себе и потому часто этим пользуются люди нечестные, хитрые да льстивые, которые порой могут даже и попытаться сесть ему на шею. Такое она наблюдала в жизни Сергея, но благодаря её советам, этого не случалось.
Но в данном случае давать ему советы она не решалась. И это её мучило: " Стала ли для него близким человеком Людмила, его другом? А если нет?" Вот этого-то она и не знала, несмотря на то, что с Людмилой у него уже пять лет совместной жизни.
Тамара Васильевна, конечно же, очень боялась её предательства по отношению к её среднему сыну, ибо это был бы ещё один сильнейший удар по всей их семье. И тогда-то от него самого Сергея можно будет ждать чего угодно, даже самых необдуманных поступков, могущих привести его к катастрофе, которую очень сложно будет тогда им всем предотвратить.
Она ещё не знала того, что всё это уже случилось. Конечно же, Тамара Васильевна никогда не знала никакой формулы любви, ни философии, ни химии и ни физики любви, ни законов единства и борьбы противоположностей, существующие как в природе, так и в семейных отношениях, она даже о том и не подозревала, а просто жила да жила, любила своего Семёна сама не зная почему. Хотя всё это в её жизни было: и первое, и второе, и третье ...и даже пятое, и десятое.
Вспомнилось ей, как они однажды перед самым призывом Семёна на срочную службу они пошли с ним в кинотеатр им.Бабякино, что было для них не совсем обычно. Чаще всего они ходили в кинотеатр"Спартак", что в был Заречье, где они и жили. Но здесь-то в Бабякино шёл новый фильм. Вот Семёне и купил туда билеты. На нём была тогда белая рубашка и белые брюки, да ещё и белые парусиновые туфли, которые он тщательно натёр зубным порошком. Весь в белом, по моде того времени.
Но когда они вышли из кинотеатра после окончания фильма, как хлынул неожиданный проливной дождь. И что же тогда осталось от всего его парада? Смех да слёзы! Его туфли не только потеряли всю свою белизну, но совсем развалились, подошвы размокли. Они оказались картонными, купил же он их на рынке! Потратил немалые деньги из их бюджета. Но они нисколько не расстроились такой потере, а лишь рассмеялись да разулись и оба босиком побежали сушиться домой.
Молодость же прекрасна! Хотя она для них была совсем нелёгкой. Но они не унывали, довольствовались тем, что зарабатывали. Вскоре Семён оказался в армии и начался вооружённый конфликт с Финляндией,по сути настоящая война.
Тем временем она родила своего первенца Аркадия. А вот Семён мог и не вернуться с той войны. Был он там водителем командира полка. Однажды они с ним попали под прицел финских снайперов и сами не знают, как остались живы. Семён рассказывал, как тот майор, ползая вокруг машины всех святых вспомнил. "Вот тебе и коммунист,- сказал тогда её Семён,- когда прижмёт и Бога на помощь призовёшь." Но она-то и без того в Бога верила, молила его хранить её Семёна на той войне. Видимо Бог внял её просьбе. Она даже не знала сама почему и за что любит Семёна?
Неужели и вправду потому, что свыше определено иметь только одного мужа или жену? Может быть и так. Она просто о том никогда не задумывалась. Или просто жалела, как сироту? Судьбы их были схожи. Так не без этого. Не бывает ведь любви без жалости.
А любил ли он её? Наверное, раз столько лет вместе до самой старости. Но жизнь-то у них не всегда была ровной, с тяжёлыми испытаниями. И значительная их доля легла именно на неё. Она стала хранительницей их домашнего очага и семейного уклада. Но сможет ли такой стать для Сергея Людмила? Она этого не знала.
А.Бочаров.
2020