«Едем мы в луга, едем мы в леса, в лагерь «Алые паруса», — это припев из лагерной песни, из гимна, который, если я не ошибаюсь, сочинил вечный баянист-затейник, причём слепой Г. Еланцев. Но в пионерском просторечии лагерь называли «алые трусики», типа шутили. Сейчас многое из того, что было там в этом лагере, вспоминать смешно, но было конечно же классно, потому что там пробегало наше бесценное, неповторимое и так быстро заканчивающееся ДЕТСТВО…
Вожатыми в этой морской флотилии «Алые паруса» всегда были студенты местного пединститута, которые проходили в лагере летнюю педпрактику. Ещё на разных должностях работали учителя городских школ, часть которых кочевала каждое лето по разным лагерям (городские - Салют, Гайдар, Звёздный, Алые паруса, и районный – Красные орлы), а некоторые были приверженцами одного из лагерей, и мы с ними встречались каждое лето. В Алых парусах неизменно работала директором лагеря Галина Константиновна; была то вожатой, то старшей вожатой, то воспитателем Мария Ивановна, Надежда Константиновна, и много еще других хороших людей. Все вожатые, воспитатели, администрация и обслуживающий персонал лагеря 24 часа в сутки бдили по поводу порядка в лагере, но далеко не всё по разным причинам они видели и знали. Эти эпизоды, конечно, в целом не нарушали общего распорядка, установленного в лагере, но каждый раз вспоминая это, я удивляюсь как близко к краю мы бродили, подставляя администрацию лагеря.
В одну из смен, будучи наверное во втором отряде (лет 12), мы ночью толпой в несколько человек ушли в деревню Воробьёвка, которая была километрах в 5-6 от лагеря. Причём идти можно было прямо по дороге, но мы конечно же крались лесом, что бы никто нас не увидел. В деревне мальчишки собирались раздобыть сигареты, хотя ночью магазин естественно не работал, да и денег ни у кого не было. На что рассчитывали? Мы крадучись прошлись по спящей деревеньке, а потом увидели сельских пареньков, которые тоже слонялись по селу. И они шарахнулись от нас, да и мы не осмелились близко подойти к ним. Только Светка В. ради прикола смело крикнула им - «не найдётся ли покурить», хотя сама не курила. В те времена даже самые отчаянные девчонки не курили! Побродив еще немного, мы той же дорогой вернулись в лагерь и легли спать по своим кубрикам. Не буду распространяться на тему, что могло с нами при таком вояже случиться, но всё же, проработав во время учёбы в университете несколько сезонов в отряде «Вожатый», я до сих пор не могу понять, как нас в те далёкие годы никто не хватился в лагере? И где были наши вожатые, и куда смотрел сторож?
Ещё в «Алых парусах» на закрытие каждой смены была традиция разжигать в последний вечер большой пионерский костёр. Большой – это слабо сказано и не отражает реально каким он был. Так как я ездила много лет именно в этот лагерь, даже когда мать перешла работать на другое предприятие (а путёвки давали именно от головного завода, который и содержал конкретный лагерь), а у отца на заводе путёвки давали в Салют, я могла наблюдать эволюцию размера этих ночных костров. Что там «огненные шоу», так распространённые сегодня! Рядом не стояли! Самые огромные костры начали делать, когда физкультурником в лагере был Павлоускас. Если бы фамилия не была написана белыми буквами на спине его мастерки (такая синяя спортивная кофта), я бы наверное её не запомнила. Он был старательным человеком и усердно принимался за каждое дело. За несколько дней до последнего костра мальчишки старшего отряда под руководством этого физкультурника начинали буквально рубить лес вблизи от лагеря, а пионеры помладше собирали огромное количество хвороста. На поляне возле озера Боровое в итоге вырастал как бы сруб огромного дома из брёвен, внутрь которого забрасывали хворост, наполняя его доверху. И это было просто гигантское сооружение! Вечером, собрав всех пионеров, этот костёр величиной с дом поджигали старшие ребята во главе с Павлоускасом факелами сразу с четырёх сторон. Зрелище конечно было величественное! Ну и начинался полный кавардак! Пионеры бегали вокруг костра и кричали от возбуждения, наблюдая такую картину. Чтобы добраться обратно в лагерь или, например, до туалета, надо было преодолеть пару сотен метров в темноте. Старшим всё было ни по чём, а вот малышня трусила. Вожатые вроде и старались как-то собрать свои экипажи в кучку, но это было практически невозможно. Ещё и этот огромный факел горящего костра, который гудел и завывал. Забыть такое просто невозможно. Стереотипно пионерский костёр, конечно, больше ассоциируется с сидением вокруг невысокого пламени и с песнями под треск горящих веточек, а не с таким кипежом, но вот в Алых парусах всё было именно так. И хотя всё происходило возле озера, берега которого были заболочены, но всё же довольно близко был лес с сухим сосняком. И как ничего ни разу не случилось, для меня загадка! Учитывая, как сейчас МЧС бдит каждое лето по поводу пожаров, которые всё равно происходят. Ну а остальные происшествия в темноте вокруг этих костров – это так мелочёвка. В скоплении разновозрастных детей чего только не бывает! Наверное от нашего внимания ускользало, как много сил тратили вожатые и администрация лагеря на соблюдение порядка и противопожарной безопасности на подобных мероприятиях. Но помнится всё это как хаотичная беготня детей в темноте и возле огромного горящего факела.