Учиться дальше Валька не планировала, а пошла в химчистку приёмщицей, маленькое помещение которой находилось с торца Дома культуры. Начиналась рыночная эпоха, и заведения соседнего города смело брали на абордаж маленькие посёлки, давая их жителям доступ к благам цивилизации. Сама же Валька не очень верила в этот проект, так как не по наслышке знала о трудностях с деньгами у поселковских. А тут ещё за стирку чего-либо деньги отдай! Сами постираем, благо мыла хозяйственного накануне бешеного скачка цен все прикупили ящиками. Но народ потихоньку потянулся сдавать вещички, что приёмщицу радовало, так как платили ей соответственно выручке. О её внешнем виде никто больше не беспокоился: имелся рабочий халат, в который надо было ежедневно рядиться. Валька стала вести себя потише, и по вечерам долго на «поскотине» не засиживалась – утром рано на работку вставать. Да и ровесники все в соседний город ломанулись, а с сопляками что сидеть?
Валик тоже стал появлялся на поскотине не каждый вечер, у него после возвращения с завода, расположенного на окраине миллионника, времени почти не оставалось. Да он ещё и в заводской ансамбль опять же барабанщиком пристроился, в выходные на репетициях пропадал. Никто его и не ждал на тех скамейках! Никто, кроме…. Вальки. И как это получилось, что образ доброй секретарши и её трёхнутого сыночка совместился в сознании девушки с тоской о спокойной жизни, о переезде от родителей, о собственной квартирке – она и сама не поняла. Не то, чтобы она мечтала – так представляла иногда, что пополнеет со временем, тонкие светлые волосики будет каждый день завивать или вообще денег на «химию» накопит, оденет блузку с юбкой почти как у Ольги Петровны, а потом рядом оказывался ушастый Валик с букетом ромашек. И что за ерунда! Куда она в такую интеллигентную семью? Ведь «будущая» свекровь пусть и секретарём, но в школе работает, а муж ейный вообще инженер на том заводе, где Валик теперь по барабанам колотит. Нет, она точно для него не вариант, да и он замухрышка ушастый, маменькин сынок!
Валик действительно был покорным сыном, вместе с отцом не переча матери ни в чём. Но вот свои барабаны он отстаивал, не жалея сил. Мать всё книжки ему подсовывала, а он сбегал от домашней застойной тишины в грохочущее репетиционное пространство. Ольга Петровна смирилась – лишь бы не курил и не пил. На институте она тоже настоять не смогла (оплатили бы уж как-нибудь коммерческое место единственному сыночку!), согласилась на завод, чтобы отец присматривал за мальчиком. На заводе Вальку радовали только репетиции в клубе. В ансамбле было полно всякой аппаратуры (завод был преуспевающим), но парни подобрались все как один без музыкального образования, зато с амбициями. Обычно после работы начинали репетицию словами «давай по блюзу!», что-то подбирая наугад. Для заводских мероприятий их репертуара вполне хватало, а руководителю Юрке ещё и немного доплачивали за эту работу. После школьного ансамбля с их дикими криками Валику трудно было переключиться на репертуар «кому за тридцать», но он старался, постепенно привыкая. Пришлось согласиться с матерью о перемене свитера на пиджак, который впрочем на нём сидел также мешковато, а штаны по-прежнему сползали с задницы. Валик, глядя на парней в ансамбле, отрастил длинные волосы, но следить за ними так и не привык, ещё больше усугубив свой облик, хотя лично он был доволен.
Более привлекательным он показался и Вальке, когда они столкнулись в один из вечеров на улице посёлка. Она шла с работы, мечтая о чашке чая, а Валик грёб с автобуса после репетиции в клубе. Стояла поздняя осень и на улицах было «не пройти - не проехать». В новой «дутой» куртке и шапочке Валька не выглядела такой костлявой, а Валик давно уже мечтал о девушке, но на заводе ни к кому подойти не решался. Уши у него торчали по-прежнему, что приводило Валика в отчаяние, у парней же в ансамбле были жёны или девушки, а у одного даже любовница. И тут Валька, знакомая и близкая! На тротуаре среди луж пройти можно было только по узкой тропинке, что и затормозило обоих, вынуждая начать диалог. Неожиданного для самого себя Валик проводил её до дому, и даже пообещал субботним вечером выйти на скамеечку перед поселковским Домом культуры.