Забытая война?
Прочитав рассказ Сергея Аркадьевича Кокорина «Станция Салунь», я, честно признаюсь, была ошеломлена, и долго оставалась в какой-то растерянности. Конечно, изучая историю в школе и институте, я знала, что Советский Союз в августе 1945 года разгромил и милитаристскую Японию, союзника фашистской германии во второй Мировой войне.
И, конечно, заинтересованная рассказом, заинтригованная даже, я без особых усилий нашла материал и вспомнила, что решение о том, что СССР вступит в войну с Японией было принято на Ялтинской конференции в феврале 1945 года. Что 8 августа 1945 года Советский Союз объявил войну Японии, 9 августа Красная армия начала наступление. В результате военных действий была полностью разгромлена миллионная Квантунская армия. По советским данным, потери со стороны Японии составили 84 тысячи человек, около 600 тысяч взято в плен. Безвозвратные потери Советской армии составили 12 тысяч человек. Вот так сухо, кратко, точно, как, собственно и предполагается, изложены факты в учебниках истории. Разумеется, сообщается и о том, что Советские Вооружённые силы перед наступлением преодолели безводные степи Монголии, пустыню Гоби и горные хребты Хингана. Японские военачальники не предполагали наступления Красной армии с этого направления, потому что считали невозможным продвижения войск по пустыне и горам. Но советским воинам покорились раскалённая пустыня и горные хребты Хингана.
Как это было? Об этом переходе через пустыню Гоби, о военных действиях советских войск против Японии в августе 1945 года и повествуется в произведении Кокорина Сергея Аркадьевича «Станция Салунь». Главный герой рассказа, Алексей Глебов, шестнадцатилетний юноша из небольшого зауральского села, на плечи которого выпала нелёгкая судьба подростка военной поры. Тяжёлый крестьянский труд, голод, страх за своих близких, ожидание писем с передовой. Ведь из семьи Глебовых трое уже воевали и даже были погибшие. «Старший брат Анатолий погиб в сорок первом под Москвой. Отец Лёшкин, Николай Иванович Глебов, ранен был под Сталинградом, а после госпиталя направлен в трудармию, на пулемётный завод». Воевал и средний брат Михаил, а Алексея уже призывали на сборы, а теперь он со дня на день ждал повестки.
С первых строк рассказа Алёша Глебов становится симпатичен читателю, вот он возвращается с колхозных работ поздно вечером, сам голодный и уставший, но жалеет Гнедка, «слегка оглаживая худые бока лошади вожжами. Хлестать было жалко. Лошадь много работала, а корму получала мало». Да, собственно, и люди в деревне жили впроголодь.
Поражает тот факт, что юноше ещё и семнадцати лет не исполнилось, а он стремится в армию, хотя и переживает за маму и младших сестру и брата. «Как они будут, если нынче его призовут?» В октябре сорок четвёртого его призвали и отправили в «учебку» в Чубаркуль. «Алексею военная наука давалась легко. От природы подвижный, с быстрой реакцией, хотя был невысокого роста, но выделялся среди других бойцов. Легко крутился на перекладине. Метко стрелял. Жило в нём какое-то врождённое чувство дисциплины…».
«До марта сорок пятого года из учебки отправляли команды на западный фронт. После пошли на восток... В мае из всего учебного полка сформировали маршевую роту. Выдали новую форму, сухой паёк. И пошёл эшелон в Монголию».
Вот так молодой, мало-мальски обученный военному делу Алексей Глебов, попал в город Чойболсан в Монголию. «От Чойболсана был трёхсуточный переход в лагерь… Стояли больше месяца. Каждый день были учения, в том числе и с боевыми стрельбами. Отрабатывали взаимодействие с артиллерией. Изучали тактику японской обороны, схему укреплений. Но о предстоящей войне никто не говорил – ни офицеры, ни рядовые… Кормили очень даже не плохо: американская тушёнка, монгольское мясо. Был так же яичный порошок и сушёная картошка. Жили в ямках, накрытых плащ-палатками. Иногда купались в озере».
И конечно не только из обучения и военной подготовки складывался быт молодых бойцов. Были неожиданные встречи, крепкая мужская дружба, шутки, розыгрыши. Автору рассказа, ведущему повествование немногословно и лаконично, на высоком уровне удаётся передать душевный настрой солдат, атмосферу совместного проживания, влюбить читателя в своих немногочисленных героев, используя всего несколько строк о них. Там, в лагере «Солёный», встретил Алексей земляка Воронина Степана Михайловича, который в армии служил с тридцать восьмого года. «Дома не был восемь лет. Они сошлись поближе. Подолгу разговаривали о родных местах, вспоминали общих знакомых и даже родственников общих находили. Михалыч женился рано. У него росла дочка».
Балабол и разгильдяй Юрка Блинов, в котором жила «злоба и свобода, которая, может быть, помогла ему выжить на войне, но мешала во взаимоотношениях с командирами и начальниками». Но не обижались на него даже офицеры – «что взять с человека, если у него орден Славы, медаль «За отвагу» и тяжелая контузия». Не упускал возможности Блинов побалагурить, пошутить.
Часто сетовал Воронин Степан, что не узнает дочку, когда увидит. «Ей Богу, не узнаю!» - приговаривал. И тут же Блинов его подначивал: «Конечно, не узнаешь! На соседа похожа, как узнать…». Над Блиновым тоже шутили, ведь у него пол-уха немец откусил. «Юрка его задушил голыми руками. Так уж пришлось». Ребята и посмеивались над этим: «Эсесман захотел блина попробовать, да подавился!»
Вот эти солдаты, многие уже прошедшие дорогами войны, а в основном молодые вчерашние призывники и смогли форсировать раскалённую пустыню в невыносимых условиях.
«В июне прошло крупное армейское совещание… Алексей никогда не видел столько генералов… Появилось ощущение, что приближается что-то важное…».
«Тревогу сыграли поутру. Собрали скатки, каски, автоматы, фляжки. В общем, полная выкладка. Шли месяц. Девятьсот километров. Без отдыха, почти без сна и воды. Изнуряющая жара и песок. Везде песок – в ботинках, в галифе, на зубах, в глазах и голове. Изопрели и рвались гимнастёрки и галифе. Звучала команда: «Расстегнуть ширинки!» Всё было смозолено. Бросали скатки, каски, пустые фляги… Оружие не бросал никто… Многие отставали. Колонны растягивались. Особенно доставалось миномётчикам. У них оружие тяжёлое. Не то, что автомат – пять с половиной килограмм».
Пять с половиной килограмм! Это, видимо, в тех нечеловеческих условиях считалось за счастье: всё не миномёт.
«…поблажки не было никому. Командиры гнали и гнали вперёд. Днём и ночью. Короткий привал – два-три часа и снова суточный переход… Шли уже не колонной, а гурьбой. Некоторые научились спать на ходу… Часто пропускали вперёд танки. Танкисты фары не включали. На броне сидел вперёдсмотрящий. Но он был так же вымотан изнуряющим маршем и не успевал иногда заметить спящих на дороге бойцов. Некоторые попадали под гусеницы. Умирали и от болезней…»
«К вечеру восьмого августа подошли к китайской границе. Позади осталась злая пустыня с колдовским названием Гоби, поглотившая косточки многих и многих сыновей России, солдат терпеливых и мужественных… К утру получили приказ – атаковать с марша станцию Салунь…».
Чего только не пришлось пережить молодому солдату, Алексею Глебову, во время этой короткой войны. Короткой. Конечно, мне, читателю, две недели войны представляются непродолжительными, но для солдата, идущего в атаку, под пули, взрывы, на штыки, каждая минута растягивается до вечности: только бы добежать. Автор динамично, кратко, но ярко, передавая напряжённость и стремительность, описывает первую атаку: «…рванулся вперёд, с остервенением стреляя… «Ура» никто не кричал… только выкрики командиров: «Вперёд! Вперёд!». Рота быстро приближалась к позициям японцев. Глебов перепрыгивал канавы, камни и тела…».
В первом же бою погиб Степан Воронин «Как-то не верилось. Земляка больше нет. Всю войну прошёл и вот…». Так и не увидел больше своей дочери солдат. Рота в этом бою потеряла пятую часть состава.
Описывается в рассказе один интересный эпизод: факт мародёрства, автор рассказа называет его «Хозработа», а попросту разбойничий налёт, в котором принял участие главный герой, Алексей Глебов: «С разведчиками у китайцев коров угнали целый эшелон». Мне не сделалось неудобно или стыдно за красноармейцев, мне сделалось до слёз за них обидно: оказывается, нечем было армию кормить! Эту победоносную армию! Этих солдат, готовых отдать свою жизнь…
Вот так это было. И это было! И этот правдивый рассказ не может оставить равнодушным читателя, потому что всё написано по воспоминаниям участника тех событий Кокорина Аркадия Николаевича, отца автора рассказа «Станция Салунь». Демобилизовался из армии Кокорин Аркадий Николаевич только в 1953 году в звании старшины. Награждён орденом Отечественной войны и многими медалями. После демобилизации работал в Мишкинском райвоенкомате. Закончил экстерном вечернюю школу, затем заочно Курганский пединститут, и до самой пенсии проработал учителем физики и математики, сначала в Кетовской средней школе, затем в Куртамышском педучилище. В декабре 2019 года ему исполнилось 92 года. Живёт в селе Кетово. Имеет троих детей, пятерых внуков, шестерых правнуков.
Живы ещё ветераны! Ещё могут рассказать, как это было…
С горечью подводит итог о тех событиях Сергей Аркадьевич Кокорин в своём рассказе: «Досыта хлебнули советские солдаты южно-азиатский романтики на берегу Жёлтого моря. На всю жизнь запомнился Ляодунский полуостров с холодными промозглыми зимами, изнуряющей летней жарой, малярийным комарьём, сезонами муссонных дождей, когда дороги превращались в реки, а реки – в селевые потоки». «И увидел Алексей Николаевич Глебов зауральские берёзки только в 1953 году…».
Что тут добавишь? Это и представить-то трудно, а пережить? Этот марш-бросок через Хинган и пустыню Гоби некоторые историки сравнивают с переходом войск Суворова через Альпы. И по сложности и по значению в истории. И значимость его в победе над Японией трудно переоценить, но почему же этот подвиг советского солдата теперь незаслуженно забыт? И только ли теперь? В 1945 году Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 сентября 1945 года 3 сентября был объявлен праздником Победы в честь победы Советского Союза над Японией в войне 1945 года, и был объявлен нерабочим днём. Но уже через два года, в мае 1947 года, этот день стал рабочим, а со временем и вообще перестал отмечаться, как праздник.
Двенадцать тысяч погибших советских солдат! В короткой, теперь практически забытой войне.
Ещё с большой горечью заканчивает свой рассказ Сергей Кокорин: «…Олеся Толстикова должна была написать про взятие Берлина. Послушала двух ветеранов: говорят про каких-то китайцев и японцев, про коров…», отошла, не поняла молодая девушка, о какой войне разговаривают старики...
А я ошеломлена прочитанным, поражена и растеряна. Рассказ о многом заставляет задуматься, на многое посмотреть другими глазами. Что с нами произошло? Почему забываем? Почему дети наши не знают, не помнят!?
Прочтите этот рассказ, «Станция Салунь» Сергея Кокорина, дорогие читатели. Прочтите своим детям и внукам, чтобы знали и помнили.