Утро пришло в Лондон постепенно растворяя ночную тьму легким серо голубоватым светом. Холодно, греют жилище дровами в городе висит пелена тумана смешанная с дымом из труб. Жители, которые могут себе позволить не выходить из дома рано утром на службу или по делам спокойно ждут момента когда поднимется ветер и уберет эту вредную для здоровья дымную взвесь, заполнившую улицы. Те же кто вынужден выбраться из жилья либо спешат по улицам прикрыв рот и нос шарфом или тряпкой, либо скользят в закрытых каретах дыша внутри остатками чистого воздуха набранного с вечера и мечтают доехать до места назначения в этой воздушной капсуле.
В это утро, в дымном тоннеле улиц, катилась шустрая карета в которой ежась от утреннего холода граф Семен Романович Воронцов.
- Все здесь хорошо, да только этот чертов смог. Вот как интересно раньше было, когда город был меньше? Туманы конечно были, да и Темза тоже сырости добавляла, болотистая местами она была. Домишек торчало раз и обчелся. Но этого дымного тумана наверняка не было. Сейчас это какое-то сумасшествие, столько домов, улиц, все мощенные и этот дым, этот чертов дым. Однако, здесь кожа тебе говорит спасибо, что мороз её не сушит, его нет, важность делает ее мягкой, а вот легким конечно тяжело, особенно если у тебя туберкулез. Быстрее, быстрее за город, там воздух чище, ярче природа чудесная, хоть сейчас зима и птицы. В городе одни голуби и воробьи, не дай бог забудешь тарелку со съестным во дворе, все выклюют под чистую и прямо в нее еще нагадят. Что за мысли? Вообще следует радоваться. Дали отставку, заслуги отмечены - пенсия неплохая, да и накопления есть, значить будет чем заняться.
Стук мостовой исчез - карета выкатилась за пределы города и возница хлестнул лошадей, они побежали веселее.
Вчера он занемог. Из-за нахлынувших воспоминаний сдавило в груди, да кости разболелись от этой постоянной сырости. Пришлось затопить камин, кутаться в шерстяной плед и час сидеть неподвижно, смотря на веселые лепестки огня. Отпустило. Да, так всегда отпускает, проверено. Еще на родине, там печь на кухне была, большая, одно только приходилось просить кухарок уйти на время. Да, конечно обед подавали позже, но лучше позже, чем маяться весь день. Сегодня утром проснулся бодрым, только вышел из дома почуял этот дымный туман сразу задержал дыхание и бросился, к карете. Сегодня погода будет хорошая, погуляем в лесу. Осенью сходили со слугами в лес и набрали грибов. Насушили. Грибница будет отменная. Попрошу завтра варить.
Карета сбросила ход и начала крениться в легком повороте. Через минуту экипаж въехал в усадьбу. Перед домом огромный дуб уже сбросил всю свою листву и стоял голый. На крыльцо с колоннами двухэтажного дома вышел высокий мужчина и сложил руки на груди. Лицо его вытянулось в улыбки, седыми волосами заиграл налетевший ветерок.
- Рад вас видеть в здравии сэр Семен, - его руки расправились крыльями бабочки и потянулись к приехавшему, когда кучер помог спуститься приехавшему Воронцову. Без особых усилий даже постороннему человеку были заметны, что этих двух уже пожилых людей объединяли добрые отношения, которые могли сложиться не одним десятилетием. Они обнялись. Со стороны русского человека сие действие абсолютно нормальное телодвижение. Но оно происходило в Англии, а значит данный приветственный жест означал нечто большее, потому как англичане здороваются сдержанно, за руку или просто кивком, русские в свою очередь предпочитают близкий контакт. После такого странного приветствия, довольно бесцеремонно, хозяин дома, взял под руку Воронцова, что опять же подтверждало крайне не английские отношения, которыми бы наверняка заинтересовались английские тайные службы.
- Послушайте, может пройдемся? Я сижу взаперти в этом каменном мешке, сейчас ехал в этом тоннеле из дыма и очень хочу воспользоваться возможностью подышать загородным воздухом и расправить легкие.
- Ах, сэр Семен, хотел предложить вам позавтракать, а сам просто мечтал пройтись. Хорошо когда цели и стремления двух людей совпадают. Мы пройдем по нашему любимому маршруту, по краю болота.
- Вы делаете мне одолжение и я вновь буду у вас в долгу.
- Да что вы, сударь, говорите! Хотя предложение весьма интересное.
- Вы меня эксплуатируете, хитро и жестоко.
- Такова наша служба.
Оба засмеялись и направились по тонкой тропинке петляющей между деревьями и идущей под уклоном вниз.
Они шли по краю болота и вдыхали очищенный утренним туманом воздух, сдобренный духом прелого листа и гниющей трясины. То там, то здесь слышались писки оставшихся зимовать птиц, тропинку перебежал заяц, местами из болота слышалось слабое бульканье. Семен Романович думал о предстоящем разговоре. Он понимал, что здесь он сегодня не зря. Что объединяет его с этим человеком идущим слева? Служба, да служба. Конечно служба. Все эти политики, кто со шпагой и на белом коне, ловцы рукоплесканий в залах наполненных знатью, и проклинаемые простым людом в своих затхлых жилищах продукт далеко не их собственных заслуг. Нередко они близоруки в политике и необходимо быть рядом с ними, чтобы иногда открыть им глаза на происходящее далеко, за пределами страны. До Петра Великого никто из русских не понимал такого зверя, как “политик”. Московия была страной отдаленной и глухой, про которую говорили, что там есть чего взять чтобы перепродать с большой выгодой. Но для того, чтобы начать торговать и нужно было делать “политик”. При Иване Грозном была попытка основательно завязаться с западными странами, да старый царь спятил в той кровавой обстановке, которую сам и создал, попытался жениться на королеве Англии, получил якобы даже согласие, да и тут же помер. Петр Великий наконец узнал таки, что есть “политик” и что если ей заниматься, то и торговля пойдет, да и на границах спокойствие будет. Строил он флот, укреплял границы государства, заключил соглашения с соседями и не только с теми, что рядом и при всей этой гигантской стройке угробил кучу народа. И тогда и появились мы, глаза, уши и голос Московии. И конечно же, чтобы лучше делать свою работу пришлось сдружиться с себе подобными по ту сторону во имя простых людей, а не для счастья глупых правителей, судорожно держащихся за роскошь. И это была высшая дружба, та, которая только и может быть вообще.
- Та что у меня с ним, дружба? Да, определённо дружба. Хотя сегодня станет понятно.
Семен Романович очень любил классифицировать различые явления. Он аккуратно их расскладывал по полочкам и получал от этого удовольствие.
Дружба между мужчиной и женщиной ясна во всех своих проявлениях, она легко классифицируется и имеет в основном несколько вариантов последствий с прогнозируемыми вариантами её окончания. И как правило, дружба между разными по своему строению тел индивидуумами заканчивается одним и ведет к знакомому всем окончанию. Статус её обычен, как трава у калитки - семья, которая исчезает с физическим исчезновением ее членов. Счастлива ли такая дружба или трагична она - значения не имеет.
Дружба между двумя женщинами по своей странности ярка, а по своим последствиям не предсказуема. Сравнить её можно разве что с перевозкой по ухабистой дороге в стеклянных бутылках химических соединений, при смешивании оных возможно воспламенение или хуже того взрыв. Блестящий конец этого несовершенного образования, триггером которого может послужить любой ухаб или яма в виде неправильного словца, хуже того появления или наличия мужчины к которому обе женщины не равнодушны, наступает неожиданно. Последствия смешивания взрывоопасных компонентов страшны и могут привести смертоубийственный дуэли.
Дружба же между мужчинами, особенно если тому же она имеет глубокие корни проникшие в её основание много лет назад необычайно крепка. Мужчины спокойно терпят выходки друг друга, иногда острые замечания в свой адрес и воспринимают это как комплимент о качестве своих же достоинств. Мужчины берегут огонек дружбы и делают уступки, тем самым подбрасывая в её костер топлива. Если же между ними возникает женщина, что обоими любима, то кто-то из них делает шаг назад ради опять же дружбы и другие варианты развития событий есть, но редки. Дружба есть дружба. И мужчины это понимают, и это есть великая ценность именуемая мужской дружбой.
- Так кто ты сегодня, тот друг, с которым уже выпиты целые бочки чая и засеяны целые поля слов из которых выросли полезные растения дающие плоды по сей день? Не хотелось бы сегодня увидеться в последний раз, оглянуться на усадьбу с удобным столиком у камина, и последней возможностью дышать запахами прелой листвы.
- Слышал, что дали вам отставку, так ли это?
- Да, наконец, хотя не хотели отпускать, поймите, устал я, у меня проблемы со здоровьем, дети, которым тоже надо давать внимание, да и просто хочется насладиться жизнью.
- Вы нас покинете, уедете в холодную родину?
- Не уж, прикипел я здесь, остаться хочу и умереть здесь.
- Замечательно, что остаетесь, значит мы будем с вами встречаться.
- Конечно будем.
- Да и думаю за мной все равно немного оставят какие-то дела государственные.
- Вот-вот, хотел я про это и поговорить.
- Я так и понял.
- Мы уже с вами, мой друг, понимаем с полуслова, сэр Семен!
- Думаю, что даже не с полуслова, а телепатически.
- Так о чем вы желаете поговорить?
- Во Франции, на языке страны которой мы сейчас с вами разговариваем, развиваются интересные события. Этот выскочка Наполеон необычайно активен. Его шпионы по всему свету. Его политики хуже шпионов, и до меня дошли сведения, что они что-то готовят внутри Российской Империи.
- Да, меня это тоже настораживает и совсем не нравится. Эти мысли занимают меня уже не первый день. Эта коалиция заключенная между нашими странами хрупкая и ненадежная. Новоиспеченный император Бонапарт опасен. Прусская армия пала под умелыми действиями французских войск, хотя перевес был незначителен.
- Что дальше, как вы думаете?
- Наш государь, Александр Первый, человек странный. До сих пор я не могу понять образ его мышления. А без того ведь нам, дипломатам тяжело. Мы должны просчитывать его шаги. Но как я могу это сделать? Он говорит одно, думает про другое, а делает третье. Как видите, я приоткрываю вам карты.
- Да, я понимаю вас. Для наших стран это не лучшее время. Мы стоим на пороге больших изменений, которые могут стать очень опасными как для Англии, так и для Российской Империи.
- Я тоже так думаю. Также пытаюсь понять, что будет в ближайшей перспективе, но к сожалению пока не могу ничего сообщить, надеюсь, что у меня будут сведения и мы встретимся вновь и подумаем.
- Франция, имею такую сильную и опытную армию, опасна не только для Англии, но и для России.
- И несмотря на нашу довольно крепкую коалицию возможен её распад. Наполеон этого горячо желает и его государственная машина уже работает над этим. Итог к сожалению может быть печален, сперва он развалит союз против него, после он разобьет всех по одиночке и затем нападет на Россию. Пример с Пруссией нам про это как раз и говорит. Да, и наполеоновские генералы изучают карты и пути для возможного вторжения на вашу территорию.
- Сведения точны?
- Да, сведения точны как никогда. Пока, я уверен, что ему не до России, ему надо решить проблемы с соседями, набраться сил и подготовиться к вторжению. Пока же он демонстрирует свою нарастающую силу и тонкую политику основанную на тонком шпионаже.
- Нам необходимо отложить обсуждение этого вопроса, но не надолго. Дайте мне неделю, уверен, что мне удасться собрать информацию, хоть даже немного, но её будет достаточно, чтобы мы могли уже составить картину происходящего из коего будет делать выводы и думать, что предпринять. Только скажу вам, сударь ,сразу, что я уже не действующий дипломат и много мне не сообщать.
- Дипломата бывшего не бывает, дорогой друг. Я пятый год как в отставке, а работаю, правда не так много как раньше. Потому, если вы думаете, что после выхода в отставку у вас будут спокойные дни, уверяю вас, что нет. Правда беспокойных дней будет поменьше, но в любой момент, когда вы только нальете себе чай или чего покрепче, раздастся стук в дверь и вас извлекут из уютной капсулы кресла что около пылающего камина. Я вот между прочим, зная это, избрал отдаленное место для уединения, но и здесь меня всегда находят. Если же я отлучаюсь, то когда я захожу в дом слуга подает мне письма или записки. Так, что добро пожаловать в наш клуб - клуб дипломатов в отставке.
- У вас хорошо получается радовать друзей. Между прочим я обо всем этом раскладе я знал. Не я первый не я последний.
Друзья уже подходили к дому, когда на встречу выбежал слуга и протянул свернутый в несколько раз листок хозяину. Тот развернул и пробежав глазами, улыбнулся.
- Что я вам и говорил, пока гуляли посыльный принес письмо. Кстати по теме нашего разговора. Думаю, что все идет к тому, что Александр Первый будет дружить с Бонапартом. В ближайшие месяцы он со своей свитой будет в Европе, где эта встреча скорее всего состоится. Каковы же будут результаты встречи известны одному Богу, но чутье мне подсказывает, что все сложится не пользу дружественной коалиции между нашими странами.
- Кто подвигает его к этой встрече? Не может же он просто пойти и встретиться с врагом. Наполеон также не может его к этому принудить, значит встречу организует кто-то из его окружения, то есть из своих же.
- Да, я уверен, что это так. Но кто?
- Похоже я знаю.
- Можем ли мы повлиять на этих людей, а они в свою очередь изменят своё мнение и развернут Александра Первого в обратную сторону?
- Думаю, что уже нет.
- Уверены?
- Александру достаточно подать идею и какой бы авантюрной она не была он обязательно в ней поучаствует. Он авантюрист - тут то я точно знаю.
- Значит добрые отношения между нашими странами разорвутся?
- Получается, что да.
- Что ж, придется сообщить выше.
- Да, вам уже необходимо принимать меры.
- А теперь сэр Семен, прошу вас в дом, где нас ждет чудесный обед, так как завтрак мы уже прогуляли. Если я не ошибаюсь, сегодня мой повар создал очередной кулинарный шедевр из любимой вами утки. Кстати, её вчера застрелил я.
- В последний раз нам тоже подавали у вас утку, вкус ее помню до сих пор.
- О да, она чудесно расположилась в наших желудках и в дуэте с бургундским.
- Да, французское вино чудесно, но вот ведет себя эта страна-винодельня крайне не цивилизованно, подло и агрессивно.
- Не страна, а Наполеон. Элита выращивается с детства, но когда на трон попадает человек с низов, то страна начинает меняться далеко не в лучшую сторону.
- С вами не соглашусь. Наши российские правители имели наклонности далеко не добрые. Чего один только Иван Грозный стоит.
- О, да, помню-помню. Сваты уехали с картиной.
Друзья засмеялись, слуга открыл дверь и они вошли в небольшой холл, где их одежда оказались в руках подоспевших слуг, они прошли в гостиную, на столе около горящего камина уже было накрыто.
Карета накренилась и затем вышла на прямую дорогу. Семен Романович посмотрел в окошко - у поворота стоял его старый друг и махал, он улыбнулся. Все-таки друг. Никаких сомнений. Еще вчера он мучился мыслями по поводу предстоящей встречи. Раньше они встречались чаще, в большинстве своем в Лондоне, в парках. Друг, несмотря на постоянную занятость, всегда находил время, чтобы встретиться. Конечно Воронцов понимал его интерес, с одной стороны они были друзьями, с другой же дипломатами, что представляли интересы своих стран у которых между собой не всегда складывались хорошие отношения. Сейчас же между друзьями лежало расстояние в примерно в час езды, что позволяло обдумать говоренное в лесу и за обильным столом, последствия которого грели желудок и предлагали вздремнуть. Но мысли начали бороть сон и он ушел.
Конечно пушки еще не выстрелят завтра или через месяц, но цель для ядер понятна. Прусской армии, как и любому организму после тяжелой работы нужен обязательно передохнуть. Солдатам необходимо выспаться, помыться, постирать одежду. Раненым полечиться, а те кто уже не встанет в строй - попасть домой и спокойно дожить свои дни. Лошадям нагулять бока, дать жизнь, другим по старости уйти на покой - на живодерню. Промышленникам налить ядер и сделать порох. Дел обязательных много и миновать их не получится. На все нужна отсрочка и в зависимости от желаемого результата. Наполеон вел грамотную политику, пытаясь приобрести большого друга как Александра Первого. Подружившись он готов был поделиться теми отдаленными государствами, которые ему мало были интересны по своей географической расположенностью. Более того эта дружба избавляла его от надобности держать в этих странах оккупационные войска. После передела, когда он захватит больше соседей и богатых стран он обязательно нападет на большого друга, тем самым захватив контролируемые тем территории из числа по-братски поделенных стран. Идеальный план! Император Александр глуп и потому доверчив как теленок. Возможно он останется в живых, но сколько погибнет людей при этом! Считают ли правители эти погибшие души?
Семен Романович поежился от пришедших воспониманий. Давно они не давали о себе знать. Он выругался про себя грубой солдатской бранью, которая поселилась в нем со времен Кагула, где они дали хорошее сражение туркам. После боя он ходил по окровавленному полю, заваленную трупами и обломками снаряжения, глядел в лица убитых, задавая один вопрос “почему?”. Мертвый турецкий офицер без ноги с глубокими карими глазами глядел вверх, на бегущие облака - почему? Почему ты здесь? Там у тебя семья, жены, дети, а ты здесь и к ним ты уже не вернешься. Скоро зверье да птицы растащат тебя на кусочки. А ты конь, пасся бы да пахал землю? А ты, солдат, ты не молодой уже, внуки наверняка есть, дома о тебе скажут, что ты погиб. Жена расплачется, а через месяц и мало кто о тебе будет помнить. Всех вас согнали сюда, вы не хотели идти воевать, для вас, простых людейю. Черт, впереди неопределенность. Никто её не любит. Она хуже смерти. Вот правители вернутся домой живыми. Они всегда возвращаются домой живыми.
Прийти к дипломатам и рассказать о страшных последствиях предстоящего братания и получить в ответ разведенные руки и пожимание плечами? Да, он пойдет, он всегда идет до последнего. И у него получалось предотвратить кровопролитие.
Под колесами зашумела мостовая. Карета въехала в Лондон. За размышлениями приносящими тяжелое чувство опустошенности время пролетело незаметно. Он постучал в переднюю стенку кареты. Кучер остановился, постучал в дверь и заглянул.
- Братец, давай-ка к нашим, хочу с ними говорить.
- Хорошо, хозяин, едем.