(полное название "Как за взятие одного города генерал Деникин был дважды награжден георгиевским оружием"). На иллюстрации — генерал Деникин в центре в кожаной куртке на фронте в 1917 году после очередного ранения.
"Силы противника превосходили нас втрое. Обороняться при таких условиях было невозможно. Я решил атаковать". (С) А.И.Деникин
В советской школе меня учили, что генерал Деникин — один из "главных предводителей белогвардейских банд, пытавшейся задушить молодую Советскую Республику по указанию Антанты".
Некоторое время назад я опубликовал статью "Чего не хватило России для победы в Первой мировой", в которой рассказал, что для победы России не хватило соблюдения правил ведении штабами радиопередач, чтобы австрийцы и немцы не могли читали их радиограммы.
Кроме мемуаров руководителей русской, немецкой и австрийских военных разведок, я там рассматриваю осуществленный русской армией летом 1916 Брусиловский (Луцкий) прорыв.
Тогда командующий Юго-Западным фронтом генерал Брусилов решил не наносить главного удара в одном месте, как это было принято по канонам тогдашней военной науки, а атаковать одновременно в нескольких местах с расчетом, что где-нибудь да получится. В результате вражеская радиоразведка не смогла добыть информацию, на каком участке русскими планируется прорыв, и фронт противника был прорван, причем, сразу в нескольких местах.
В ходе этой операции дивизия, которой командовал Деникин, взяла Луцк второй раз.
Хотя я раньше и читал мемуары этого известного белого генерала, но как-то не обращал на этот факт особого внимания. А теперь обратил, потому что он тоже подтверждает, что неудачи русской армии вызваны успешной работой радиоразведки противника.
Первый раз Деникин брал Луцк за год до этого, в сентябре 1915-го при чрезвычайно драматических обстоятельствах.
1915 год вошел в историю русская армия, как год "Великого отступления", когда пришлось отдать завоеванные ранее Львов, Перемышль и много чего еще.
Стрелковую дивизия, которой командовал Деникин, за ее боевые качества называли "Железной". Поэтому Брусилов использовал ее в экстренных случаях, как "пожарную команду".
Вот что написал в своих мемуарах Деникин о первом взятии им Луцка.
"В конце августа (1915 года — здесь и далее в скобках мои пояснения. Путешественник во Времени) я получил от ген. Брусилова (который командовал тогда 8-й армией) приказание идти спешно в местечко Клевань, находившееся между Луцком и Ровно, в 20 верстах от нас, где находился штаб 8-й армии. Приведя дивизию форсированным маршем в Клевань к ночи, я застал там полный хаос. Со стороны Луцка наступали австрийцы, тесня какие-то наши ополченские дружины и спешенную кавалерию, никакого фронта по существу уже не было, и путь на Ровно был открыт".
Именно к этому моменту и относятся слова Деникина, которые я выбрал в качестве эпиграфа.
"Положение дивизии было необыкновенно трудным. Австрийцы, вводя в бой все новые силы, распространялись влево, в охват правого фланга армии... Силы противника значительно превосходили нас, почти втрое, и обороняться при таких условиях было невозможно. Я решил атаковать. С 21 авг. я трижды переходил в наступление, и тремя атаками Железная дивизия приковала к своему фронту около трех австрийских дивизий и задерживала обходное движение противника".
Но это было только начало.
Брусилов решил нанести по противнику контрудар.
Деникин вспоминал:
"Железная дивизия шла в центре фронта. Блестящими атаками колонн ген. Станкевича и полк. Маркова противник был разбит 16 и 17 сент., причем частью уничтожен, частью взят в плен. И 18 сент. дивизия, по собственной инициативе, преследуя быстро отступавших австрийцев, форсированными маршами пошла на Луцк, и 19 числа я атаковал уже сильные передовые укрепления его. Бой шел беспрерывно весь день и всю ночь. Против нас было 2; австрийских дивизии, прочно засевших в хорошо подготовленных окопах. Стрелки дрались уже на самой позиции, были взяты пулеметы и пленные, захвачены два первых ряда окопов. Но дальнейшее продвижение казалось для нас непосильным, мы понесли большие потери, и войска устали. Чтобы помочь моей захлебнувшейся фронтальной атаке, ген. Брусилов приказал ген. Заиончковскому (командовавшему 30-м армейским корпусом) атаковать Луцк с севера... Наступление его не подвинулось вперед, и он потребовал у штаба армии — передать ему на усиление один из моих полков, что и было сделано. Я остался с тремя. Кроме того, в ночь на 23 сентября получаю приказ из армии: ввиду того, что Заиончковскому доставляет большие затруднения сильный артиллерийский огонь противника, мне, по его просьбе, приказано вести стрельбу всеми моими батареями в течение ночи, «чтобы отвлечь на себя неприятельский огонь». Стрелять в течение всей ночи, когда у нас каждый снаряд на учете! Но приказ я исполнил. Вероятно, понять мои чувства может только тот, кто был на войне и попадал в такое положение... Австрийцы мне не отвечали... Эта нелепая стрельба обнаружила врагу расположение наших скрытых батарей, и к утру положение моей дивизии должно было стать трагичным. Я вызвал к телефону своих трех командиров полков и, очертив им обстановку сказал: — Наше положение пиковое. Ничего нам не остается, как атаковать. Все три командира согласились со мной. Я тут же отдал приказ дивизии: атаковать Луцк с рассветом".
И далее —
Брусилов потом писал об этом эпизоде так: «Деникин, не отговариваясь никакими трудностями, бросился на Луцк одним махом, взял его, во время боя въехал сам на автомобиле в город и оттуда прислал мне телеграмму, что 4-я стрелковая дивизия взяла Луцк». Вслед за сим Заиончковский донес о взятии им Луцка. Но на его телеграмме Брусилов сделал шутливую пометку: «...и взял там в плен генерала Деникина».
Почему Деникину силами дивизии удалось взять Луцк, а Зайончковскому силами корпуса, в составе которого было несколько дивизий, более многочисленная и мощная артиллерия, да еще полк, отобранный у Деникина — нет?
Думаю, кроме боевых качеств Деникина, его офицеров и стрелков, значительную роль в этом сыграл фактор внезапности, обусловленный обстоятельством, о котором Деникин не подозревал, и о котором я упоминал выше.
В 1915 году русские стрелковые дивизии не имели штатных радиостанций. Кавалерийские дивизии, а также армейские корпуса и выше — имели.
В своих мемуарах Деникин неоднократно упоминает, что штаб его дивизии поддерживал связь с вышестоящими штабами по телефонным (проводным) линиям.
Приказ Брусилова Зайончковскому о наступлении его корпуса на Луцк с Севера, мог быть (а, скорее всего, и был) перехвачен и расшифрован радиоразведкой противника, сосредоточившего на указанном направлении свои основные силы для отражению русского наступления.
Но противник просчитался.
Деникин, по своему обыкновению, проявил инициативу и, несмотря на невозможность артиллерийской подготовки из-за нехватки израсходованных за ночь впустую снарядов, решил сам брать Луцк.
И взял!
За этот эпический подвиг он и был первый раз награжден георгиевским оружием.
Впоследствии в виду "выравнивания фронта" Луцк был без боя сдан, поэтому через год Деникину пришлось брать его снова .
В сентября 1916, после повторного взятия Луцка, Деникин был вторично награжден за это георгиевским оружием и получил в свое командование корпус, с которым отправился на Румынский фронт, где уже не одерживал эпических побед, хотя осенью-зимой 1916—1917 на Румынской фронте и велись активные боевые действия.
Считается, что к тому времени войска уже начали разлагаться в результате революционной пропаганды. Но я думаю, что здесь опять же роль сыграло то, что противник читал радиограммы, которыми обменивались штабы русских кавдивизий, корпусов и выше.
В 2005 год Деникин, в соответствии с его завещанием, был перезахоронен в России.
Тогда же его дочь передала в дар Российской Федерации одну из наградных георгиевских шашек отца, которая, насколько мне удалось узнать, хранится в Центральном музее Вооруженных Сил. Изображения этой шашки я не нашел.
У вас, мои дорогие читатели, может возникнуть вопрос — почему Деникин, если он такой выдающийся полководец, потерпел поражение в гражданской войне?
Если вас интересует ответ на этот вопрос — читайте мои заметки о Гражданской войне и следите за дальнейшими публикациями.