МАЛОЯРОСЛАВЕЦ - ЛЮБОВЬ МОЯ ДАВНЯЯ
Бездумно современность меряет жизнь экономическими мерками. Безликие социологи чертят мудрёные графики и схемы, на анонимных опросах заключая: чем больше товарооборот и потребление в городе, тем богаче и ярче в нем жизнь.
Однако в подсчете выгод от производства хлеба насущного забывают они о произрастающих и созревающих непременно в тишине духовных ценностях. Несколько веков город жил в богатой ухабами и оврагами русской истории. В нем строились храмы и дома в русском стиле, в стиле барокко и модерн. Здесь были усадьбы, гимназии, в которых учились дети, позже прославившие малую Родину в медицине и науке, литературе и искусстве, в бою.
Люблю этот несуетный патриархально основательный город, веками созидавший русский характер. В тишине его бытия чище чувства, горячее молитва, тверже вера и убеждения. Малый как горошина речного жемчуга в нити родной истории - со стойкой любовью к Отечеству, простотой и неприхотливостью повседневной жизни.
Революционные вихри не сильно пронеслись над городом в начале минувшего века. Хотя было всё: революционные песни и митинги, кумач и субботники. Но вихри эти всё же смогли посеять ненависть и беду. Ростки зависти и подлости проросли в людской душе злобой двадцатых-тридцатых годов. И город, частица человеческой жизни, страдал вместе с его обитателями. Было… Много чего было. Остро подкатывает холодок предрассветной расстрельной тоски в спящем городе, особенно в светлую рождественскую ночь. Во имя чего всё то было?
Рожденная революцией ненависть породила подозрительность, доносы, осуждение виновных и страдания невинных. Но песни тоже пели, книги читали, труд почитали, любили вопреки, мечтали, строили новую жизнь. Пока не прервала ту городскую суетность новая волна завоевателей, охочих до российских земель. Вижу все то, перебирая купленные на современных аукционах пожелтевшие фото и письма,вдруг ставшие ненужными, безжалостно выброшенные и проданные наследниками минувшей эпохи. Отчего острее переживаю судьбу деда, воевавшего в этих местах, которого не пощадила переменчивая военная судьба: он погиб в германском концлагере в январе 1943 года.
Малый открылся мне в далекой теперь уже юности, как «терра незнаемая», постижением которой стало возрождение монастыря. С того времени я стремлюсь познать город его в истории. Листая старые газеты, читая архивные дела, вспоминаю тех, кто основал и строил Малоярославец в веках, кто писал здесь книги и картины, создавал научные труды. Кто молился здесь до моего рождения, и кто молится сейчас. Кто нес здесь свой крест, высланный на 101 километр. Как же богат Малоярославец на людские судьбы! История его еще ждет своих летописцев, своих Карамзиных и Ключевских, тех, кто опишет город вдохновенным и вдумчивым пером.
И еще вспоминаю живущих в городе сейчас дорогих мне людей. Один – духовный наставник, священник необычной судьбы. Второй, сокурсник, много лет назад читал со мной Псалтирь над телом моего погибшего отца, служил Погребение, оплакивал его как родного. Третий вошел в мою жизнь неожиданной поздней зрелой любовью, чтобы остаться в душе теплой благодарностью Малоярославцу за это обретенное чудо тихой, с привкусом горечи, радости.
Все течет, все меняется, как когда-то сказал древний мудрец. Меня не станет, но останутся в городе дома и храмы, в сонной Луже все также, как и сотни лет назад, будут отражаться облака и звезды, будет новая жизнь над которой отлетевшим дыханием останутся мои не умершие мечты и думы. Еще говорят, когда что-то любишь по настоящему, то в благодарность воздастся полной мерой. Люблю Малоярославец, утопающий в горизонте зелени город, застывший на перекрестке Времени, бездорожья, больших и малых дорог.