Явление двадцать второе
Движуха в салоне вновь набирала силу и обороты, распространяясь во все стороны и направления; пришла она и на первые ряды, где её вообще не ждали.
И ей, движухе этой несуразной, здесь вообще были не рады.
Но… человек предполагает, а всевышний располагает.
И это доказанный факт.
Так и тут.
На кресло у окна, справа от Геннадия Витальевича, с трудом протиснулась сквозь стоявшие там ненавистные чемоданищи молодая девушка азиатской внешности и заняла своё законное место под номером «3F». Девушка беспрестанно чихала и кашляла.
«Такая теплынь на улице, где это она, бедняжка и бедолажка, умудрилась так жутко простудиться», – с великой жалостью и невероятной отеческой тоской подумал сердобольный сосед.
Вслед за ней через ноги Геннадия Витальевича и чемоданы очкариков нетерпеливо и бодро перешагнул высокий молодой парнишка со светлыми кудрями и алыми щеками.
Он это проделал неимоверно шустро и достаточно быстро, и тут же со всего маха упал в среднее кресло, лихо, юрко, драматично и своевременно повернувшись лицом вперёд. Место «3E» тоже обрело своего очередного хозяина.
Удачно и ловко приземлившись меж двух подлокотников, парень почувствовал, что под ним что-то постороннее находится; он мгновенно, как отпущенная на волю пружина, привстал и резко вытащил из-под себя сплющенную и уже явно изрядно покорёженную новейшую барсетку соседа, который со злобным визгом и яркими сверкающими искрами в глазах буквально вырвал её из рук непрошенного младого пришельца: «Дай сюда! Быстро! Это моё! Это моё личное!»
Настроение и так изрядно ухудшившееся, пропало вовсе.
Какое тут будет настроение, когда тебе на голову лезут. В буквальном смысле.
Этим не закончилось. Уплотнение продолжилось.
На свободных местах слева «А», «В» и «С» в третьем ряду также появились новые пассажиры – это были моложавые люди с маленьким громко орущим ребёнком на руках.
К их ногам робко и как-то конфузливо жался бледный косоглазый мальчонка школьного возраста с ученическим ранцем-портфелем за плечами и огромным резиновым красно-синим мячиком в руках. А ещё у него, у этого сердешного, чахлого, болезненного маленького мальчика, по впалым щекам были густо размазаны зелёные сопли, которые уже высохли и прилипли намертво.
«Оппа! Что за чудо-юдо! Это ещё что такое. Ну, это ни в какие ворота уже не лезет. Да уж. Как-то не по-людски… не по-человечески получается… Ни ему, ни его родителям это чести не делает. Да и окружающим их людям смотреть на это негоже. Не негоже, а противно. Гадко. Фу-фу-фу!!!» – застонал Геннадий Витальевич, глядя на пацана.
Лоб у жалобного раскосого и лопоухого парнишки тоже был яркого зелёного цвета, как и сопли. Но надо же… Вот ведь как… Почему… Но не из-за соплей, нет, а от зелёнки, которой заботливые и любящие его родители вчера вечером или сегодня утром прижгли прыщики своему чаду от одного виска и до другого.
Глядеть на этого косоглазого прыщавого болезненного мальца с оттопыренными ушками, с бледным личиком, перемазанным ядовитой по цвету зелёнкой и высохшими соплями, было больно и в то же время страшно и даже жутко. Не страшно, а боязно, жилы стыли. Да и жалко его, такого хлипкого и беспомощного дитяти. Даже смертеподобного.
Да. Именно так. Но ничего не поделаешь. Какой уж есть. Лечить надо изъяны. А как? Неизвестно. Кто ж это знает… Никто!!!
Изо рта у мальчишки торчал «Чупа-чупс» на длинной палке.
Папаша этого семейства шустро пробрался к окошку и тут же прилип к стеклу, школьника посадили посередине, а мамаша с ревущим ребёнком приспособилась с краю, осторожненько присев на место у прохода.
Маманя без устали трясла дитятку, спеша его успокоить, и пыталась вставить ему в открытый ротик стандартную резиновую соску фабричного изготовления.
Чадо соску принимало, но тут же её выплёвывало.
Она, как пробка от шипучего советского шампанского, вылетала из вопящего детского ротика ввысь, изящно летела по дуге, смешно кувыркаясь и переворачиваясь, и приземлялась куда придётся, куда бог пошлёт.
Выглядело это забавно и весьма потешно, даже комично.
Несколько раз пустышка улетала далеко в сторону и падала на ковровую дорожку в проходе.
Тогда заботливая мамаша бережно поднимала её, усердно и со вкусом лизала языком, сперва обдув со всех сторон через свои чувственные яркие губы, затем ещё раз смачно и зычно обсасывала, вновь облизывала справа и слева и опять старалась вставить в громко ревущий зев своему «драгоценному золотцу», «ненаглядному солнышку», как она его нежно и ласково называла.
«Драгоценное золотце» без конца мотало головкой, пыжилось, пускало пузыри и орало как резаный поросёнок. Визг стоял невыносимый. Когда соска попадала всё-таки стараниями заботливой мамочки в ротик… то это «ненаглядное солнышко» вновь, опять и сызнова выплёвывало её и продолжало ещё пуще орать и горлопанить.
Кому это может понравиться?
Да никому!
Это же… Это же…
Слов нет, что это.
Продолжение: http://proza.ru/2022/11/29/353
Предыдущее: http://proza.ru/2022/11/22/516
Начало: http://proza.ru/2022/10/19/366