На каменистой поверхности холодно. Лани несколько минут лежал на земле без сознания. А когда открыл глаза, приходя в себя, увидел треснутое стекло на шлеме. Задохнувшись от ужаса, зажмурился, мотая головой. Липкий пот на веках, капли на висках стекали по шее. Оказалось, дышать можно. Стянул перчатку, вытирая лицо. Выругался. Сердцебиение постепенно выровнялось. Неожиданный поворот при телепортации, только и всего. В этот раз далеко отбросило от точки входа. Надо осмотреться. Он стащил шлем с головы, треснувшее стекло мешало обзору. Вдохнул воздух Туареса. Выдохнул. В последние годы ассоциация «Врата миров» требовала использовать защитные средства. Поначалу Лани даже испугался. Раньше без защиты путешествовал и ничего. После инцидента с группой странников ассоциация приняла новые правила. Другой мир может быть заражён и наполнен опасными вирусами. Лани посетило странное чувство, и он не знал, что лучше — остаться здесь навсегда или вернуться домой.
Он снова вздохнул. Вокруг ничего не напоминало о прошлом. Почти. Можно не сомневаться — за вратами его ждут. Опередить время — ровно столько останется до взмаха крыльев и полёта над этим миром. Дальше — воля богов.
Но что делать здесь в этом мире? Теперь. Каково им было там, без него, когда он покинул Вэннорм?
Когда-то он прошёл через врата, чтобы попасть сюда. Что же произошло потом?
«Воспоминания. Лани шесть. Не слишком много, но и не слишком мало. Он забавный — суетливый, энергичный, не по-детски серьёзный. Каждое утро, несмотря на холод или дождь, бежал к обрыву, маленький, смешной, но очень счастливый. Казалось, ему хотелось подняться ещё выше — увидеть всю планету целиком, потрогать её, обнять весь мир.
Лани уже десять лет. Он бегал по городу, надеясь найти то, что ему так дорого, того, кто ответит на его вопросы, кто поймёт его.
— Почему? Почему? — спрашивал он у всякого встречного.
На этот вопрос ответа нет. Повсюду в его старой одежде, бережно сложенной в шкафу в приюте, лежали потрёпанные и зачитанные книги, а кто-нибудь непременно предлагал рассказать легенду. Он всегда был отличным рассказчиком. Нет, конечно, никто не горел желанием посвятить себя маленькому Лани, но все пытались узнать, откуда он. Он иной, говорили, пришедший из другого мира. Мальчик в то время не помнил, как пересёк врата Вэннорма.
«Ты пришёл. Кто звал тебя, кто ждал тебя здесь?»
И это действительно тот самый случай, когда "никто не ждал".
— Кто ты такой? — спрашивали его обитатели Вэннорма.
Им страшно. Они не понимали, что может заставить человека пересечь пространство, при этом, не потеряв рассудок, маленького человечка, ребёнка, непомнящего ничего из своего прошлого.
Мальчик взрослел, но по-прежнему не помнил, что произошло с ним до момента, когда врата захлопнулись. Вспышка света болезненным блеском в памяти и больше ничего. Все попытки поговорить с пришельцем терпели неудачу. Он плакал, потом просто замыкался в себе. Взрослел, становясь таким как все, пытаясь казаться таким.
Если бы он знал, какая невероятная сила скрыта в нём, никто бы и не посмел его останавливать. А если бы рассказал, что чувствовал, мир стал бы другим. Возможно и так.
Но он молчал, надеясь, что рано или поздно встретит своего человека, своего посланца.
Его жизнь — один долгий ряд ограничений и запретов. Он не мог общаться с людьми как все, но читал книги, изучал науки.
Совсем скоро он узнает, что появился тут не случайно. Это вопрос времени, а пока маленький Лани всего лишь ученик старого советника Кора-Ана. Тот давно отошёл от дел, а раньше хранитель меча судьбы служил Шару-Магу. Сейчас же обучал малолеток, таких как Лани, искусству боя, не имеющему себе равных в мире. Подобных ему детей Кор-Ан забирал из приюта и бедных семей. Кто-то насмешливо твердил, что для новых солдат Вэннорма вполне хватало детей-беспризорников. Их обучали, давали кров и пищу, в конце концов, каждый из них отдавал долг Родине. Правда, по этой же причине Лани вынужден жить в одном доме с тремя такими же шалунами. В общем, когда десятилетний мальчик приготовился к поступлению в школу, старый мудрый советник подошёл к нему и передал шкатулку с картами, свитками и маленькими книжками, где описаны упражнения и кодекс чести воина, сказав при этом:
— Дитя, это то, что тебе нужно. Твой путь лежит не в далёкий мир, а всего лишь в логово Брагаса, и к несчастью, пройти это расстояние сможет далеко не каждый, даже сильный воин! Но если справятся твои однокурсники, то для тебя эта дорога станет сущей ерундой.
Мальчик открыл шкатулку и увидел, что из-под множества карт там одна, которая очень не проста и, конечно же, она отличалась от всех остальных. На ней указано, что на одном из островов океана находилось древнее божество, обладающее невероятной силой. Мальчик прошептал:
— Я должен узнать о нём всё, что только смогу!
И место на карте показалось Лани очень знакомым, как будто раньше он уже бывал там, что, конечно же, чистая бессмыслица, рассуждал мальчуган. Это невозможно. Остров Туарес в трёх днях пути от Вэннорма.
— Придёт время, и ты обо всём узнаешь, — сказал Кор-Ан. — Прежде я научу тебя остаться живым среди мёртвых и стать призраком среди живых».
Шло время. Лани семнадцать. Он вырос. Высокий парень с копной густых светлых волос и яркими голубыми глазами — непохожий на смуглых красноглазых жителей материка. Наставник часто отзывался о Лани добрым словом. Такого прилежного и способного ученика у него не было давно. Когда его однокурсник Беша-Анди только добрался до одного из островов владений Брагаса, по его рассказу на посланца напали огромные гигантские белые крысы, похожие на земных варанов. Он боролся с ними, выйдя победителем. Найдя канал, по которому можно попасть на главный остров, он тут же отправился в лагерь мезуидов. Договор о мире сейчас очень важен, считал Шар-Маг, правитель Вэннорма, отправляя посла на острова Туарес.
Правитель Брагас, узнав о приезде посла с материка, немедленно приказал схватить и доставить его к себе. Его допрашивали и пытали несколько дней. И только благодаря вмешательству Беша-Анди узника освободили из плена. Острова Туарес ощетинились армией. Всё ничего, если бы войска Брагаса охраняла свои границы, а не совершали набеги на соседние острова Гарди, принадлежавшие Вэннорму.
Лани с некоторых пор обитал в башне, возвышающейся над Храмом. Кор-Ан как-то поднялся к ученику и услышал, о чём говорил Беша-Анди после возвращения домой. Парень привёз с собой не только старинный манускрипт. Он рассказал о том, что люди правителя делают с островитянами.
— Всё, что будет сказано здесь, останется между нами, но не волнуйся, учитель, я расскажу, как есть. Этот остров находится в сердце нашего мира, а поскольку он имеет выход к морю, стало известно, что там обитают чудовища. Раньше островитяне жили за счёт рыбы и других морских обитателей, но с недавних пор они чаще ловят медуз. Кормят монстров Брагаса. Воины мезуиды питаются ими, поэтому совсем не чувствуют боли. Поэтому их атаки ужасны. Смертельный яд превращает солдат в непобедимых монстров. Со временем они перестают быть похожими на людей и подчиняются лишь долгу — служат своему правителю.
— Погоди! — прервал его Кор-Ан, который хотел больше узнать о происходящем на острове Туарес. — Ты сказал, что мезуиды могут превращаться в монстров? А разве в океане не существует таких же? Если яд медуз сделал людей похожими на тварей подводного мира. Теперь воины Брагаса держат в страхе близлежащие земли? Но и чудовища смертны.
Вопрос оказался не простым. Много кто из местных считал, что на Туаресе обитают многочисленные горные духи, обладающие и разумом, и способностью принимать облик любого зверя, поэтому, услышав такое, многие не поверили бы, что существует подобная дикость. Тем не менее, немного подумав, Лани согласился с этим.
— Я тоже был впечатлён рассказом Беша-Анди, — продолжил юноша, — поэтому спросил его, указывая на хаотично разбросанные, на островах огромные валуны. Что это?
Это камни, которые мезуиды оставляют после себя, ответил мой друг. Это место рождения новых воинов — клонов воинов Брагаса. В западной части Туареса много-много ещё таких же камней, но они совсем мелковаты, и издали никто не различит, где яйцо мезуида, а где нет.
Кор-Ан сцепил пальцы, задумчиво слушая рассказ ученика. На лбу возникла вертикальная морщина. Размышляя, что Лани своей непохожестью на жителей Вэннорма вызовет вопросы у туаресцев. Кто он такой? Его внешность, как у того самого Бога спустившего с небес сотню лет назад.
— В принципе, теперь ты знаешь, в какой среде придётся тебе находиться. Я спокоен за тебя, теперь ты отличный боец. Один из туаресцев на нашей стороне, зовут его Мату. Он и сопроводит тебя на остров мезуидов.
— Мату? — переспросил Лани, не ожидая, что учитель сообщит ему о каком-то Мату именно сейчас. — Разве я не отправлюсь туда один в качестве разведчика?
Кор-Ан покачал головой, говоря, что нужен один из островитян, кто прикроет его и поможет советом.
Из тени вышел одетый в синий комбинезон моряка парень. Медные пуговицы, начищенные до блеска с эмблемой судна — красивые, и от них веяло какой-то торжественностью. Всё это время парень стоял там, и Лани не заметил его присутствия. Мату, совсем не похожий на местного. Глаза у него серые, раскосые, а не красные, как у жителей Вэннорма, как и светлая кожа. Он сразу, без лишних слов пригласил нового товарища подняться на борт субмарины, о которой вскользь упоминал Кор-Ан.
— Это та самая лодка? — восхищённо, не сдерживая радости, спрашивал Лани. — Она ходит под водой, как огромный кит?
Мату кивал, а юноша всегда мечтал оказаться на знаменитой «Синей звезде».
Плыть им пришлось, около трёх дней, но сначала Мату показал Лани все помещения подводной лодки. Кор-Ан остался на материке, а новый товарищ с Туареса поселил юного воина в маленькую каюту. Вечером же пригласил его в кают-компанию для разговора.
Стол накрыт на три персоны, и новичок Лани примостился на краю стола.
Здесь можно накормить всю команду, но никого кроме юноши, Мату и ещё одного члена экипажа — старшего помощника капитана в кают-компании нет. Высокий мужчина вошёл следом за товарищем Лани, опираясь на трость — широкоплечий, с седыми волосами, собранными в хвост. Окинул новичка холодным взглядом стальных глаз, а потом губы его растянулись в улыбке. Он протянул руку и поздоровался, назвавшись Гонзарой. В отличие от жителей Вэннорма, туаресцы отличались светлой жёлтой кожей и серыми раскосыми глазами. У Лани глаза ярко-голубые, казалось, из них исходил свет, и ни у кого на целой планете нет таких.
Мату накрывал на стол — разливал рыбный суп из большой металлической супницы по глубоким тарелкам, резал овощи и ломал мозолистыми пальцами с коротко подстриженными ногтями хлеб. Тощий, с крупным носом и оттопыренными ушами, он походил на крысу, хотя Лани никогда бы не обидел его подобным сравнением вслух. Пообедали молча. Потом старпом спросил, надолго ли паренёк останется на Туаресе. Тот пожал плечами. Не мог же он, в самом деле, рассказать об истинной причине своего путешествия на остров.
— Хорошо, — кивнул старший помощник капитана, — останешься насколько захочешь. Обратно мы отправимся через неделю.
— Годится, — ответил Лани.
Гонзара, расспрашивая о подготовке Лани, удивлялся, и ему только и осталось согласиться, что таланты юноши могли пригодиться не только на Вэннорме. О необычной внешности парня он промолчал, хотя его так и подмывало спросить, откуда тот родом. Они договорились, что Лани явится на субмарину в гавань городка Снот, как решит дела на острове.
Для Лани это путешествие казалось приключением. О таком можно только мечтать, впервые за всё время, что он провёл на материке. Он даже немного гордился собой. Не думал об мезуидах, не боялся смерти. Зная цель, он не страшился последствий, возможно, потому что никогда раньше не знал поражения — это же его первое задание от Кора-Ана.
Мату оказался старше всего на год, но Лани уже стало неловко, что они перешли на "ты". Вдруг подумал, что будет, если он опоздает на «Синюю звезду», на пристань Снот через неделю. Что если придётся остаться на Туаресе дольше, чем хотелось? Желание отправиться в кругосветное плавание вспыхнуло снова — новые миры всегда интересовали Лани. Он, не задумываясь, пустился бы с командой «Синей звезды» в плавание. Однако юноша очень привязался к своему учителю Кору-Ану и разлучиться с ним, не сказав ни слова, равносильно предательству.
Лани не зря учился воинскому делу. Он сразу понял, что в сложное время это умение пригодится особенно.
После ужина Мату с Лани убрали со стола. Отвезли на поскрипывающей металлической тележке посуду в камбуз. Юноша с интересом наблюдал за толстым коком, лихо управляющимся со сковородой, подбрасывая на ней блинчики.
Вернулись в кают-компанию, чтобы обсудить планы на острове. Старпом не заставил себя долго ждать, вернулся через несколько минут, неся подмышкой в футляре какие-то свитки. Изумлённый Мату смотрел на его поклажу. Не каждому старпом открывал секреты. Гонзара положил коробку на стол и открыл. Среди свитков затесалась маленькая книжка в кожаном переплёте, которую мужчина сгрёб мясистой рукой, словно не желая показывать эту важную для него вещь.
— Названия городов и селений, земель и городов, — прочёл он. — Морей и земель…
Взяв со стола чистый лист бумаги, быстро набросал возможные названия для местности, которые помнил и их координаты.
— Давайте я помогу вам, — тихо проговорил Мату
— Передай мне словарь, — велел старпом, и юноша, решительно поднялся из-за стола.
Гонзара любил свой дом и свою работу, рассказывал потом новый товарищ Лани, но больше всего он любил океан. Потому что знал — океан большой и добрый, он всегда готов помочь ему. Теперь его наставнику и другу много лет и, он боялся, что море может обидеться на него, если он не выйдет вновь в плавание.
Раньше Гонзара водил суда по океанскому простору, на большом торговом корабле провёл много лет в качестве не только судовладельца, но и капитана.
Когда приближался шторм, команда поначалу кричала ему, чтобы он развернул корабль «Поющий ветер» и спас их от грозы, никто не знал, кто перед ними — отважный моряк или неопытный хозяин корабля. Гонзара заслужил славу морского волка после того как спас команду от гибели после сильнейшего шторма. Он порой казался не таким, как все, рассказывал о каких-то видениях и ещё любил рисовать. Иногда люди видели, как его, словно магнитом, притягивала какая-нибудь необычная полоса в небе. Это не радуга, а просто след в облаках. И люди увещевали себя уверенностью, что Гонзаре открылся какой-то секрет, который он хранит в тайне.
Однажды судно чудом уцелело после бури. Компас после шторма сломан. Дыру в трюме залатали «пластырем», к счастью мачты и паруса целы. «Поющий ветер» мог превратиться в призрака, но Гонзара вёл его по звёздам и солнцу, говоря, что отыщет землю. В один из дней его новое видение совпало с криком: «Земля!» Среди тёмных грозовых туч, мальчишка, сидящий в «вороньем гнезде» на Фок-мачте увидел чёрную полоску между морем и небом.
— Земля! — снова воскликнул юнга.
После крика парня, Гонзара глянул в подзорную трубу, надеясь увидеть надежду на жизнь. Скитания скоро окончатся, и команда ступит на твёрдую землю. Капитан встал за штурвал, чтобы развернуть корабль, положить на курс, ведущий к Туаресу.
Волны вздулись. Заветный участок суши превратился в большое водяное облако, но в последний момент капитан положил судно на верный курс. Нос корабля смёл приближавшийся вал. На горизонте вскоре появился огромный остров, он предстал перед взором шкипера во всей своей силе и красоте зелёных крон деревьев на возвышенностях. Это Туарес, а не какой-нибудь, другой, билось в сердце Гонзары. Крики приближающихся чаек оповестили, что земля рядом, и «Поющий ветер» шёл в нужном направлении.
Через два года капитан женился на девушке, дочери хозяина «Синей звезды». Тот и предложил ему стать старшим помощником. Тогда стояла прекрасная погода, и волны такие же спокойные и величавые, как и весь месяц кряду, ласково омывали галечный пляж бухты. Уже подходя к острову, капитан послал лёгкий шлюп вперёд, чтобы встретить рыбаков.
Он знал, что ни один из них не вернётся в дом, к семье, не закончив промысел. Все надеялись, что в их жизни появится какой-либо неожиданный поворот. Улов станет богаче. Жизнь лучше. Никто и никогда не желал уезжать с острова по своей воле. Люди жили неплохо, но всегда боялись гнева духов или того, что кто-то посягнёт на их свободу.
Так и случилось.
Однажды на остров Туарес прибыл непохожий ни на кого человек. Он назвался Брагасом. Дети шкипера встречали его со слезами радости на глазах.
С ним рядом стояла черноволосая голубоглазая женщина, и она спросила мальчика и девочку:
— Почему вы плачете? Разве у вас что-то случилось?
Мальчик ответил:
— Нет, у нас всё в порядке. Но когда вернётся отец, мы скажем, что видели богов. Это просто чудо. И мы знаем, что это не просто так. Это знак.
Тогда ещё Гонзара не знал, что детей заберут у него, а с женой жестоко расправятся. Ему оставалось только смириться, потому что в одиночку он мог только выкопать себе могилу. Он затаил в груди жажду мести. Продал «Поющий ветер» и вместе с тестем ходил в дальние страны на субмарине «Синяя звезда».
Сейчас у него появилась возможность осуществить свой план с помощью этого мальчика Лани. Поэтому протянул тому книжицу в кожаном переплёте со словами.
— Здесь обо всём сказано. Им, как и всем нужны дети. На Вэннорме сирот учат воинскому и морскому делу, а на Туаресе после пришествия Брагаса из них делают монстров. Мои дети сгинули, став мезуидами. Правитель готовит армию. Понимаю, почему Кор-Ан тебя отправил сюда.
Лани кивнул, не проронив ни слова. Он рассматривал карты, а книжку старпом попросил вернуть, говоря, что если юношу поймают с ней, тому несдобровать. Стоит запомнить, о чём там сказано сказал он.
Высадившись на берег, Лани уже знал, куда двигаться дальше. В сердце острова вело два пути. Через город, где тотем клана Дубакаск, именно там продавались и покупались самые разные амулеты и в сторону постоялого двора на окраине Снота.
В тот момент, когда Лани уходил в полу-безлюдную часть города, он осознал, насколько ему повезло. Если бы не рассказ Гонзары, если бы не история о детях и чудовищном Брагасе, всё могло быть намного хуже.
Лани поднимался от пристани Снот по каменным ступеням, высеченным в скале. За ним следовал Мату, говоривший без умолку. Его болтовня не мешала прислушиваться и осматриваться. Посланник Кора-Ана вдруг остановился и, обернувшись, спросил спутника, где же им взять оружие, которое можно не только использовать, но и спрятать.
— Интересный вопрос, — склонил голову на бок Мату. — Мы идём в верном направлении. Там отличные оружейники. Так же как они мастерски делают оружие, так же от души и ненавидят Брагаса.
— Отчего же они не сразятся с мезуидами? — усмехнулся Лани, — или почему не покинут остров?
— Дело в том, что у каждого клана свои корни и обрубать их, обречь себя на жизнь перекати-полем в пустыне. Люди не хотят уезжать, хотя каждый день думают об этом.
Тем временем торговец оружием с большим удовольствием, почти с умилением, рассматривал в деревянной шкатулке свои наградные медали клана Дубакаск. Трактирщик, поглядывая на стол, где ужинал оружейник, всё время думал о том, что напрасно не сделал сразу заказ на саблю и ножны — теперь придётся платить вдвое больше. Он собирался вернуться к работе, только вот посетителей мало, и хозяин трактира отложил свою просьбу на потом.
Юноши вошли внутрь заведения. Товарищ Лани мотнул головой в сторону столика, за которым сидел высокий, крупный мужчина, уплетающий за обе щёки жирную свинину. Ревностно поглядывая на деревянную шкатулку стоящую рядом с тарелкой.
Мату шепнул спутнику, что это самый лучший мастер клана Дубакаск.
Лани, вынул футляр из-за пазухи и, порывшись в бумагах, нашёл письмо, что передал ему Гонзара. Начиналось оно с просьбы принять на вооружение и снабдить по штату приезжих с материка. По словам писавшего его, они, важные птицы и умелые воины, лучше помочь им. В письме так же имелась приписка от ремесленника, согласившегося изготавливать любые изделия по его специальному заказу.
Автор письма предлагал дать юношам знаменитую пращу Гаруха и камень Амона. Ещё он просил оружейника ничего не сообщать учёным Туареса и другим людям о прибытии этих воинов.
— Интересно, получается, — тихо проговорил оружейник, откладывая письмо в сторону. — Я совсем забыл, — добавил он задумчиво, с высоты своего роста разглядывая письмо, — ведь знал, что вы прибудете, ходят слухи о воине с голубыми глазами. Говорят, он победит Брагаса и его мезуидов. Вот ещё, извините, сейчас я…где-то видел.
Он быстро перевернул несколько страниц письма, и вдруг лицо его сделалось счастливым.
Он прочитал: «Идите за ними». «Поднимите знамёна».
Оружейник закрыл глаза, когда светящийся образ в его мыслях принял очертания. Появилось чёткое изображение — скорее даже воспоминание.
«О, Возлюбленные Боги!» — прошептали губы мастера.
«Воины света в позолоченных доспехах, на шлемах остроконечные уши и изогнутые крылья. Рыцари в коронах с изображёнными на них топорами и секирами и с мечами в руках.
Клинок в руках одного из них сверкал ярко-синим…»
Оружейник хотел что-то сказать, придать своему тону спокойствие, хотя внутри него всё дрожало:
«Ты обязан спасти свою страну», — твердил внутренний голос. — «Позаботься о нас» — вторили голоса матери, дочерей и жён. «Ты должен спастись» — это был снова голос матери. «Я люблю тебя» — это были слова сестёр. — Почему же я должен спасать их всех? Ради чего? Ведь я и так спасаю их. Для чего ещё я должен это делать снова и снова?»
— Вам придётся самим отправиться в сердце Туареса, — наконец ответил гостям оружейник.
— Думаю, мы и сами в состоянии выбраться отсюда, — закончил Лани.
— Светлый воин, — оружейник, припав на колено, коснулся рукой края плаща гостя, непохожего ни на кого, из тех, что он видел прежде. Лани смутился и тихо попросил оружейника встать с колен и скорее направиться в мастерскую, чтобы передать им с Мату необходимое оружие.
Мастер кивнул, тяжело поднялся на ноги. Кинул на стол горсть монет, расплачиваясь за ужин. Направился по тёмному коридору вглубь трактира. Спутники, переглянувшись, двинулись за ним, понимая, что мужчина ведёт их на заднюю сторону двора.
Оружейник вдруг внезапно осознал, что Брагас давно развязал войну против жителей Туареса, теперь мастер не собирался умирать просто так. В любом случае, в этой игре он исполнит свою важную роль.
На его губах заиграла слабая улыбка. Ему будет, что вспомнить.
Когда он проходил мимо сидящего на стуле трактирщика, то поклонился ему со словами:
— Спасибо вам… Когда-то вы спасли мою жизнь. — Хозяин харчевни улыбнулся. — Теперь пришло время спасти вашу жизнь. — Он, оглянувшись, мотнул головой в сторону Лани и Мату, те глянули на владельца, и тот, кивая, заговорщически подмигнул юношам.
Страх медленно покидал тело оружейника. Поначалу он сжал желудок мастера. Еда комом застряла в горле, после разговора с незнакомцами, прибывшими с материка, он понял, что у него есть ещё одна миссия.
Над городком раскинулась ночь. На заднем дворе тихо, рассёдланные лошади стоят, прядут ушами, казалось, спят. Лани положил руку на рукоять меча. Мату, заметив его жест, прижал палец к губам и покачал головой, шепнув, что оружейнику можно доверять.
Выйдя через неприметную дверь в заборе, которым был обнесён постоялый двор, путники шли за умельцем, пока тот не остановился у небольшого дома. Сгорбился, ища пальцами замочную скважину и вставляя в замок ключ. Ничего не говоря, он махнул рукой, и Лани вместе с Мату вошли следом в его мастерскую, где он и жил.
Сабли, мечи, кинжалы, топоры, секиры, палицы, щиты висели на стене. Посреди кузни наковальня. Пахло металлом и огнём, решил Лани, осматриваясь, когда мастер зажёг факелы. Дотянулся до верхней полки, вытаскивая свёрток. Положил на стол, смахивая с него мусор, со словами, что сейчас расскажет о камне Амоне и для чего он нужен.
— У Брагаса в цитадели есть идол. Мезуиды поклоняются ему как богу. Амон, осколок этого артефакта, обладающей огромной силой, главное — в какие руки он попадёт. Если ты чист душой, — оружейник взглянул на Лани, его слова точно обращались к юноше. — Ты сможешь усмирить жажду крови мезуидов.
Он вернулся к стеллажу с инструментами и, порывшись в глубине, выудил металлическую коробку, говоря, что праща Гаруха направляет камни точно в цель.
— Главное не попасться в плен. — Он раскрыл коробку, выкладывая на стол рядом с камнем Амона её содержимое. — Поэтому я и не спрашивал ваши имена и не назвал своё. Если ты бывал на Туаресе, — теперь его слова были обращены Мату. — Вам не нужен проводник. Верно?
— Верно, — кивнул Мату, он, щурясь от яркого света факела, разглядывал мастера, на две головы выше его. — Сегодня же ночью мы проникнем в лагерь мезуидов. Главное, чтобы на пути…
— Об этом я и хотел сказать, — прервал его оружейник. — На подступах к цитадели клан Дубакаск оставил одну из деревень не тронутой. Повстанцы выжидали, словно и побоялись прямого столкновения с пособниками Брагаса. Эта деревня лежит на вашем пути и от неё всего несколько километров до владения правителя. Вас могут раскрыть, но справиться с местными не проблема, лишь бы те не подняли ненужного шума. Если вам удастся заворожить с помощью камня Амона мезуидов, вы быстро схватите Брагаса. Он уже стар и не окажет должного отпора. Подайте знак, чтобы клан Дубакаск знал и подготовился к атаке для помощи вам. Зажгите сигнальный костёр на дозорной башне цитадели. Потом вы сможете беспрепятственно уйти, только помни, — он внимательно глянул на Лани. — Если откроются врата, а это случится, если камень Амона пересечётся своей энергией с каменным идолом, не входите в свет. Он покажется вам прекрасным, манящим, но пройдя сквозь него, вы никогда не найдёте покоя, блуждая между мирами.
Лани вдруг подумал, что его появление в Вэннорме походило как раз на то, о чём говорил оружейник. Жаль, что в тот момент юноша был слишком мал и не помнил, как оказался на каменистом берегу океана.
— Спасибо, мастер, — кивнул ему Лани, прижав руку к груди. Говорил он искренно и поэтому не стал задерживать ни Мату, ни мастера, давая понять, что пора отправляться путь.
Товарищ, кивая, поклонился оружейнику в ответ, не стал отказываться от пары мечей и луков со стрелами. Мастер приговаривал, что для него это сущий пустяк, а для воинов света лишний повод остаться в живых и убрать нескольких врагов на своём пути.
Среди серого кустарника змеилась еле заметная тропинка. Свет луны освещал белые камушки, и Лани вдруг вспомнилась старая сказка, название которой он не помнил.
«Брат и сестра искали путь домой, разбрасывая белые камни следом за собой. Они светились в лунном свете и обратно легко отыскать путь назад. Однажды брат не нашёл подходящих камней, и ему нечего уже и взять с собой. Тогда он раскрошил хлеб. Крошки склевали птицы, и дети заблудились в тёмном лесу не найдя дороги домой».
Когда-нибудь он расскажет эту историю Мату, вспомнит название сказки. В какой-то момент он сравнил их с теми детьми, ищущими путь к дому. Хотя нет, сейчас они искали нечто другое. Камень в поясной сумке вдруг сделался тяжёлым. Он словно жил своей собственной жизнью. Лани сунул руку внутрь, нащупывая гладкую поверхность Амона. Та стала горячей, будто внутри артефакта теплилась неизведанная жизнь.
В желудке неприятно сжалось. Лани подумал о том, что они не ели с момента, как сошли на берег. Он спросил Мату, не голоден ли тот.
— Я бы подкрепился, — ответил товарищ, — ночь впереди длинная. Голод — не лучший помощник воину.
— Ты бывал в той деревне, о которой сказал оружейник? — спросил Лани. Остановившись, он показал Мату видневшиеся вдали огни, спрашивая, не об этом ли месте рассказывал мастер.
— Точно. Оно самое. Да я бывал там, и люди в деревне вполне себе тихие, но кто знает, что будет, когда они поймут, для чего мы явились сюда ночью.
Лани не понимал, чем же они выдадут свои намерения. Оружие здесь носит каждый. Направляемся к правителю на службу, выдал юноша, глядя в серые глаза Мату. Тот, рассмеявшись, покачал головой. Нет, так не пойдёт. Длинные волосы выбились из хвоста на затылке и висели длинными прядями на висках. Однозначно, рассуждал про себя Лани, туаресцы намного красивее подданных Шар-Мага, красные глаза которых походили на раскалённые угли.
Они вышли к деревне. Несмотря на подъём в гору сделать это оказалось легче, чем казалось. Вошли в одну из харчевен, где в помещении сидело трое мужчин и две семейные пары. Люди, уставшие после тяжёлой работы за день, ели молча. Никто не смеялся. Они показались Лани странными. Горячую еду принесли быстро, и она оказалась вкусной. Пока парни налегали на пищу, посетители с подозрением посматривали на них. Хозяин харчевни подмигнул одному из мужчин, и тот подошёл к нему, подставил ухо к его губам.
— Надеюсь, они не задумали что-то против нас? — спросил Лани.
— Всё может быть, — ответил Мату с набитым ртом. Ел он быстро, шумно глотая настой из терпких ягод, зорко посматривая по сторонам. — Пора заканчивать трапезу, мой друг. Мне тоже не нравится, что они шушукаются. И этот… Видел как выскочил наружу?
— Идём через задний двор. Там, наверняка, есть уборная, — предложил Лани. — Хочешь, я спрошу об этом хозяина?
— Не будем ещё больше злить их. У тебя слишком необычная внешность. Поэтому они и занервничали. Сам спрошу.
Мату расплатился, справляясь, как пройти на задний двор по нужде. Хозяин, ковыряясь зубочисткой в зубах, хмыкнул и спросил, откуда этот парень, кивая в сторону Лани.
— Это мой гость. Потомок Богов… — Хозяин харчевни прыснул со смеху.
— Напрасно смеёшься. Поэтому мы и идём к Брагасу. Не тебе расспрашивать, о том, кто идёт к правителю.
— Он похож на Бога, — кивнул обрюзгший владелец заведения, — но я никогда не видел ни одного из них, поэтому и сомневаюсь.
Выйдя к конюшням, Лани с Мату миновали их и выбрались на задний двор, который неожиданно окружили кольцом седовласые мужи деревни. В свете факелов их лица казались почти чёрными. Мизуеды? Пронеслось в мыслях Лани. Нет. Это просто люди в доспехах. Напряжённые тела, наполненные страхом и гневом сердца. Что же делать с ними? Нет, он не должен убивать их.
Каждый из воинов держал в руке топор.
— Эй, глупые трусы! — во всё горло прокричал кто-то за спиной. Лани вздрогнул от неожиданности, оборачиваясь на знакомый голос. — Если господина Мату и его друга тронут, убейте их на месте!
Лани с удивлением увидел за собой оружейника с ватагой бойцов. Как он оказался здесь, спрашивал себя. Ведь говорил, что они не станут вмешиваться сейчас. Откуда эти воины с ним? Они как будто пришли тем же путём, минуя харчевню. Так вот о чём шептался местный завсегдатай с хозяином заведения. Неужели он заодно с повстанцами?
Оружейник выступил вперёд, но тут, словно по команде горожан, среди седовласых мужей раздались крики.
Рванулись куда-то двое из них, сбивая с ног троих что моложе, те упали, один успел отскочить, но всё равно получил удар кулаком в бок.
Мату застыл, огляделся. Странная сумятица в рядах деревенских вояк удивила. Лани положил ладонь на рукоять меча. Потом вдруг увидел вспыхнувшее зарево, оно танцевало за спинами седовласых воинов. Там горел большой дом и искры, словно оранжевые звёзды летели в небо. Ветер принёс запах гари. Мужчины злобно кричали, что это пришлые подожгли дом деревенского старшины.
Вокруг столпились десятки человек, показывающие в сторону пожара.
Что это? Недоверие? Страх? Ненависть? Страх перед неизвестным и непонятным?
— Остановитесь! — раздался глубокий женский голос.
Все разом повернулись на него.
Не старая ещё женщина вышла из толпы местных жителей. Осанка выдавала в ней воительницу, как и лёгкие доспехи, надетые на простое платье. Заплетённые в косы волосы блестели в свете факелов. Её лицо покрыто шрамами, но ещё не утратило былой красоты, глаза горели.
Старая ведьма, мелькнула в голове Мату тревожная мысль.
Он шагнул к ней, вложил в ножны кинжал и поклонился:
— Чего ты хочешь, женщина?
Она ответила:
— Ты здесь, чтобы принести тьму в наш дом. — Она с недоверием глянула на Лани.
— Ты ошибаешься. Я здесь, — сказал он, — чтобы принести свет. А вы всегда были молчаливыми соседями, смотревшими, как из ваших детей делают монстров, не я причинял вам зло. И дело моё не требует вмешательства тьмы.
Она уронила руку, коснувшись его плеча, и в глазах ведьмы промелькнуло странное выражение. Он хотел расспросить её о причине, но её взгляд вдруг стал ледяным. Она, казалось, согласна с ним, но не смогла ответить и сказать, вслух, что Лани прав.
Несколько мгновений он прислушивался к звукам, долетавшим с улицы, потом посмотрел на женщину. Хотел что-то сказать, но слова застряли в горле.
— И ты тогда не знал? — проговорил она тихим голосом глядя на Лани. Ведьма словно узнала его.
— Знал.
Мату удивлённо вскинул брови, глядя на ведьму и товарища, слыша странный диалог, и ни черта не понимал.
Он не мог дотянуться до нити судьбы и размотать её, точно клубок. Знал, где она, но не понимал, как её увидеть. И чувствовал, что за эти годы нити стали толще, а сила судьбы крепче. Ведьма снова спросила:
— Разве ты не попросил меня увидеть будущее? Помнишь?
Он покачал головой. Просить её он не смел.
— Тогда, — сказала она, — ты ничего не должен делать. Сейчас. Потом сделаешь шаг. Это просто.
Он вложил меч в ножны и с трудом сдерживал себя, чтоб не спросить снова, как тогда — кто я такой, расскажи мне. Это случилось столько лет назад, тогда его детское восприятие сжалилось над разумом и спрятало память в глубинах сознания. Почему она помнит его? Отчего Лани забыл тот разговор. Это случилось здесь, и да, он когда-то уже видел это место. Стоял напуганный и маленький в оборванной одежде и смотрел яркими голубыми глазами на женщину, волосы которой тогда ещё чёрные, как воронье крыло. Теперь они седые, как снег. Сегодня цвет её васильковых глаз померк, сделался мутным и блёклым. Минуло четырнадцать лет. Она покачала головой и сказала, указывая в сторону:
— Где ты был в тот вечер, когда ветер бросил меня в реку?
Некоторое время он стоял, склонив голову и закрыв глаза. Стоял неподвижно и молча, пока она не поняла, что он не слышал её вопроса. Она проговорила:
— Ты ничего не сказал тогда. Не скажешь и сейчас?
Лани не ответил. Воины за её спиной молчали, перешёптываясь. Ватага оружейника ждала и не понимала этот странный разговор между ведьмой и тем, кого Мату назвал Богом.
— Когда-то меня забрали, — ответил он, — в большой красивый город.
Она спросила:
— Что же это за город?
Он сказал:
— Ты уже привыкла к тому, что я не хочу больше говорить о прошлом. Я понимаю, что ты удивилась, увидев меня. Но я плохо помню. Я и правда, рад этому именно сейчас. Но хочу, и спросить, почему вы так легко убиваете людей? Почему?
Ведьма не знала, что ответить. Молчали и седовласые мужи. Дом деревенского старшины догорал, как тлеют угли в костре, куда не подбрасывали ветки.
— Ему нравятся ваши дети, — продолжала женщина. — Вы не любите их, вы считаете их уродцами и грязными собаками. Вам нравится ваша красивая одежда, ваши красивые женщины, оружие и вкусная еда. Но вас всё время что-то беспокоит. Что? — она обернулась к мужчинам, чем не столько удивила, а обескуражила их. — За столько лет покуда я обучала и защищала вас, вы не сможете рассказать об этом, и я больше не смогу вам помочь. Я не знаю, как именно люди становятся ведьмами. Не знаю, почему они так меняются. Не думаю, что я так же изменилась и чем-то отличаюсь от вас. Просто, когда вы идёте драться с другими людьми, чтобы убить кого-то, задумайтесь, ради чего вы делаете это, ради чего живёте.
Ведьма взмахнула рукой, со словами расступитесь, дайте дорогу этим двоим, они знают, что делать.
Оружейник стоял, не проронив ни слова, наблюдал. Мату глянул на него, не понимая, зачем тот поспешил, ведь если они уйдут их убьют здесь. Или нет? Или ведьма решила играть в другие игры.
Лани не понимал, отчего Мату называл его Богом. Никто раньше так не обращался к нему. Да и какой он Бог, в самом деле, обычный мальчишка, которого когда-то жизнь бросила на произвол судьбы, обвязала тонкой нитью, повесила над обрывом. Нить оказалась достаточно прочной и не порвалась, а крепкая рука Кора-Ана направила мальчугана на путь воина света.
Он хотел, чтобы ведьма пошла за ними, чтобы она ответила на много вопросов. Она знала ответы, он уверен в этом. Вместо этого в затылок дышал Мату и подбадривал, говоря, что до цитадели немного осталось и теперь стоило приготовиться к настоящей битве.
Дорога к Рубикону оказалась утыканной колючими зарослями. Впереди виднелись укрепления мезуидов. Лани раньше никогда не видел их. Тот, кто встречался с чудовищами, обычно не возвращался. За исключением его однокурсника Беша-Анди.
Оставалась одна надежда, с этой стороны пробраться в цитадель проще. К тому же, Лани надо попасть в гнездо к Брагасу, поговорить для начала с ним, не лишать жизни. Вход в цитадель охранялся мезуидами, и они портили такой хороший план.
Из-за густых зарослей доносились звуки, хорошо знакомые товарищам. Сутолока и возня, ругань и щёлканье челюстей. Животные. За стенами цитадели давно выращивали машины смерти.
«Нужно пробраться в гнездо!». Он так отчётливо представлял себе огромные галереи замка, в которых живут приспешники правителя, что в какую-то минуту даже хотел отступиться, но за спиной Мату, и он не должен понять, как ему страшно сейчас.
— Они здесь, — прошептал Мату над ухом Лани.
— Кто?
— Люди оружейника. Они пробрались следом за нами. Не понимаю, что рассказала деревенским ведьма. Но они пропустили солдат на помощь нам.
— Помнишь, что она говорила о детях, — тихо проговорил Лани. — Они знали о преступлениях Брагаса, но молчали, сначала боялись, потом тихо ненавидели, потому что страх стал их опорой для жизни. Как бы это глупо и не звучало.
Под прикрытием этих солдат Лани с Мату смогли бы проникнуть на территорию цитадели, и пробраться к правителю. Но подойдя к стенам крепости, он замер, с ужасом увидев у входа целое полчище пугающих существ.
— Похоже, мезуиды только и ждут таких как мы с тобой, — проговорил сквозь зубы Лани.
— Если б они знали, кто ты, то просто отступили.
— Ты слишком высоко ценишь мои способности, — махнул рукой юноша. — Давай лучше подумаем, как проникнуть за стену крепости.
Они подобрались ближе, минуя чавкающих мезуидов, пожиравших что-то, рычащих и дерущихся друг с другом за кусок мяса.
Мату признался, что никогда не видел этих тварей и испытывал животный ужас перед ними. Лани, кивая, ответил, что не боится только дурак и не стоит сейчас лезть на рожон.
На рассвете они обошли каменный оплот тьмы с другой стороны, подобрались к стенам цитадели. Увидели троих мезуидов, стоящих на страже. Двое поодаль осматривали окрестности. Заметив ещё пятерых с другой стороны, парни поняли, что придётся воспользоваться камнем Амона, чтобы беспрепятственно проникнуть внутрь крепости.
Как он работал неизвестно. Лани подумал, что действовать наугад глупо, сунул руку в поясную сумку, прикасаясь к тёплой поверхности камня. Теперь он почти остыл и не такой горячий, каким только казался, покуда они поднимались по склону.
Он вытащил его, рассматривая в серых предрассветных сумерках, прищуриваясь, изучал каждую трещинку, словно искал ответы.
— Что думаешь делать с ним? — спросил надоедливый Мату.
«Почему он здесь, — промелькнула мысль в голове Лани. — Сейчас я бы справился один скорее, главное сосредоточится и вспомнить, о чём учил Кор-Ан.»
Мату словно понял его и замолчал на полуслове. Наблюдал, как Лани общался с камнем и мысленно говорил с ним, пока артефакт не завибрировал в его руке.
— Ух, ты, — не выдержал туаресец, потом словно спохватившись, прикрыл рот ладонью и хохотнул бесшумно в кулак. Лани даже не взглянул в его сторону.
Внезапно камень изменил цвет, став похожим на кусок блестящего металла. Такие штуки Мату часто находил на горе соседнего острова, и назначение этих железяк никому не известно.
Оружейник и его парни притаились поодаль, но на таком расстоянии, как можно сразу заметить, когда двигаться в атаку?
Лани вдруг услышал внутреннюю вибрацию, будто артефакт заговорил с ним знакомым голосом. Он не мог разобрать слов, точно это другой язык. Он казался родным, но юноша забыл его. Вскинул брови и глянул в сторону мезуидов. Поднял над головой руку с камнем Амона и внезапно зашагал вперёд. Мату оглянулся на отряд оружейника и, пожимая плечами, двинулся следом.
Теперь и он мог воочию рассмотреть мезуидов. С виду они почти как люди — те же две руки, две ноги. Туловище дутое, с бугристыми гипертрофированными мышцами. Голова сидит на плечах, словно без шеи, вытянутая, как у рыбины, да и морды мезуидов весьма напоминали акульи. Щелевидный рот, наполненный острыми зубами, уголки тонких губ загнуты к массивному подбородку. Маленькие глазки широко поставлены, нос практически отсутствовал, зато ноздри, словно вывернутые наружу, всё время в движении.
Руки напоминали звериные лапы с длинными мясистыми пальцами и загнутыми, острыми как бритва когтями. С виду неповоротливые мезуиды передвигались достаточно быстро, если понадобится.
Они поначалу опешили, глядя на идущего в их сторону незнакомца. Один, что стоял ближе всех к Лани присел на корточки, опираясь лапищами в каменистую землю. Приготовился к прыжку, зыркнул за спину наглеца, увидев крадущегося за ним туаресца и оскалился.
Внезапно на морде мезуида появилось странное выражение. Оно застыло на мерзкой роже, делая воина неподвижным, словно он потерял цель. Вот только что противник стоял перед ним, а теперь словно испарился. Мезуид повертел головой, в маслянистых складках шеи играли блики восходящего солнца. Его кожа точно мокрая или покрытая жиром отметил про себя Мату. Понимание, что его товарищ идёт смело вперёд с вытянутой рукой, придавало храбрости.
Ни говоря не слова, Лани ступил на мост. Мезуиды расступились, а те, кто стояли дальше и не понимали, что происходит с их соплеменниками, бежали к огромным воротам и тут же попадали под влияние артефакта. Они замирали, апатично разглядывая незваных гостей, и даже друг друга, будто бы не узнавая боевых товарищей.
Ворота открылись.
Мату встал рядом с Лани и замахал руками, призывая людей оружейника следовать за ними.
Вошли за стены, где чудовища напали внезапно. Мату ударил одного из монстров в грудь мечом, а другой подскочивший воин из отряда оружейника пнул вторую тварь в живот, расчищая путь. Мезуид упал навзничь, но двое других кинулись со спины на Лани. Несмотря на то, что юноша сжимал в ладони камень, другой рукой он выхватил кинжал и метнул в сторону врага. Существо тщетно хватало его за кисть, Лани перехватил её рукой, сжимающей камень Амона, не выпуская из пальцев. В глазках твари вспыхнуло отчаяние, и оно словно болванчик застыло с тупым выражением на лице.
Пауза длилась недолго. Люди оружейника бросились на других монстров. Мастер ловко орудовал мечом, отметил про себя Лани. За спиной собирались стражники цитадели приходившие в себя. Они мотали головами и кидались снова в бой. Попадая под воздействием артефакта, снова становились послушными куклами, подчиняющимся воле камня. Один из бойцов оружейника кинулся в атаку, расчищая путь к замку. Трое мезуидов с рёвом двинулись на него. Тот увернулся от удара меча противника, но секира другого противника отрубила ему фалангу указательного пальца.
Воин пришёл на подмогу товарищу и распорол кинжалом живот мезуида, но не успел увернуться, тот пробив ему грудную клетку лапищей, вонзил когти в плоть бойца. Так они и упали на землю, истекая кровью. Она одного цвета. Лани видел, что лишь облик и дикая агрессия отличала чудовищ от людей.
Мату вдруг почувствовал, что у него кружится голова, и он смотрит на людей как будто со стороны. Тогда Лани повернулся к нему и стал что-то кричать, указывая рукой.
Неожиданно парень увидел, что в центре двора, между ними и воинами появился небольшого роста человек. Он нёс огромный мешок, привязанный к двухметровому шесту, а за ним семенили двое маленьких детей.
Лани нахмурился, тоже увидев странных гостей, не понимая, как в середине битвы оказались дети и этот старик. Пригляделся и понял, что это видение. Помотал головой, и, сделав шаг вперёд, взмахнул рукой, и крикнул:
— Брагас, я знаю, это ты. Это ты гадкая сволочь.
Правитель обернулся и, подняв вверх указательный палец, повертел им перед носом юноши. У него голубые глаза, ясные и казалось молодые, несмотря на возраст и древнее лицо испещрённое морщинами.
— Это же ты, — скорее утвердительно, чем вопросительно проговорил Лани, ощущая, как сердце сжала когтистая лапа.
Он вспомнил это чувство, однажды он уже испытывал его.
«Не говори, что наш сын мёртв»!
Это кричала девушка. Лани узнал её. Теперь это та самая ведьма с седыми волосами, заплетёнными в косы.
«Я найду тебе других детей», — голос мужчины намного старше её спокоен и, казалось, этот человек знал своё дело и понимал, что делал здесь. «Врата закрылись. Зачем ты выпустила руку нашего сына? Теперь ты станешь обвинять меня?»
На его губах заиграла презрительная улыбка. Он продолжил, говоря, что здесь много детей и много возможностей. «Я сделаю тебя королевой. Эти люди слишком глупы, чтобы понимать, что ждёт их. Они привыкли лишь служить своим богам».
«Но ты не Бог». В голосе женщины презрение. «Ты открыл врата и не смог справиться с силой Амона»!
Лани вдруг почувствовал, как камень сделался горячим в руке. Он заставил юношу вскинуть руку вверх, точно Брагас, стоящий перед ним стал магнитом, к которому устремился артефакт. Внезапно между ними земля пришла в движение. Парень не слышал крика оружейника и лязг мечей, не видел искр от скрещивающихся в бою секир и топоров, не видел и упавшего за спиной Мату пронзённого копьём и не издавшего ни звука. В мыслях туаресца пронеслось видение, он на борту «Синей звезды», и Гонзара склонившись над ним, обещает обязательно взять его в кругосветное путешествие.
Всего этого Лани не увидел. Между ним и правителем из-под земли, словно каменный винт поднимался, взрывая плоть земли каменный идол. Высотой монолит более двух метров, и лик его странный, узнаваемый.
Боль пронзила голову, юноша хотел прижать ладони к вискам, перед глазами танцевали искры. Они сливались, рисуя лицо Брагаса — это и был лик идола. С трудом, превозмогая боль и тяжесть, в наливающемся свинцом теле, Лани извлёк из сумки пращу Гаруха.
Молился богам Вэннорма, призывая силу Кора-Ана. Перед глазами вспыхнули воспоминания.
«Мужчина склонился над мальчиком, целуя в макушку, говоря, что время умирать не наступило и это просто начало нового пути. «Иди, Лани, — сказало он, — иди и отыщи свой путь».
Теперь Лани всё вспомнил. Он вспомнил всё! Как открылись врата и как отец, оглядевшись, позвал его мать.
«Они подошли к нему, и мальчик сжимающий пальцы матери, высвободил руку из её ладони. Брови отца приподнялись, ужас исказил бледное лицо, и он вскрикнул — нет, зачем. Мальчика увлекла сила между двух металлических брусков, выросших из-под земли. Это врата между мирами, открывающие пути в разные мироздания. На пороге иной реальности его встретил отец снова, только это уже совсем другой человек, толкающий сына к краю обрыва, смеющийся над его слабостью и ничтожностью».
Праща раскучивалась в руке Лани, камушки светящиеся и воющие точно рой гигантских ос полетели к цели. Ударили плетью в висок правителя, и он застыл с усмешкой на лице и ненавистью в глазах, глядя на своего сына, нового молодого Бога. Красная кровь залила лицо Брагаса, и улыбка на бледном лице напоминала скорее волчий оскал.
Мир словно карусель кружился, смешав краски и огни, потом медленно остановил бег и взорвался тысячами осколками. Вместо гигантского идола с лицом отца, Лани увидел выросшие из-под земли врата — два блестящих бруска уходивших далеко в небо, и тучи клубившиеся над ним.
— Ты не должен поддаваться! — услышал юноша крик. Обернулся, видя поверженных мезуидов и воинов, проткнутого копьём Мату, лежавшего лицом вниз. Оружейник и несколько воинов застыли с немым вопросом в глазах. Их лица покрытые грязью и кровью смотрели на Лани. — Останься, — проговорил мастер еле слышно.
Лани смотрел между этими светящимися брусками в пустоту. Она манила и звала тихим голосом. «Что там за вратами, — спрашивал себя юноша? — Я ещё так молод, но многое мне под силу. Разве я остановлюсь здесь в диком мире, если способен на большее» Он раскинул руки в стороны, сжимая в одной камень Амона, а в другой пращу Гаруха. Камушки, лежавшие у пробитой головы Брагаса, завертелись. Кровь, и осколки костей превратились в пыль, и маленькие убийцы снова сделались гладкими и чистыми. Они зависли в воздухе, а потом понеслись к своему новому хозяину. Плети пращи раскрылись, словно жадные рты и поглотили камни, в ожидании нового задания, новой жертвы.
Лани падал спиной вниз в пустоту. В его синих глазах стояло последнее, что он увидел — ошеломлённое лицо оружейника. Он даже имени его не знал. Падая между звёзд и миров, странник закрыл глаза и забылся коротким сном.
Очнулся на холме, где лучи красного солнца облизывали горизонт. День клонился к закату. Здесь не слышно шума прибоя. Тут нет океана, вокруг ветреная степь, где жарко, и сухой воздух обжигал лицо знойным дыханием.
Лани поднялся на ноги. Спрятал в поясную сумку оружие и артефакт, осмотрелся. Ни страха, ни сожаления, лишь возбуждённый пытливый ум говорил, что дорогу осилит идущий. Никого. Место безлюдное. Он скинул плащ, и, перекинув его через руку, двинулся вперёд.
Он любил путешествовать, и знакомиться с новыми странами, людьми, обычаями, но ни где больше не нашёл той искренности, что видел в Вэннорме. Многое понял и потерял, любил и его любили. Узнал что такое предательство и, умея ходить между мирами, всегда подспудно искал тот самый мир, который не дал ему погибнуть. Понимая, что между его отцом и матерью когда-то что-то случилось, он не обвинял их. Смеялся, вспоминая Мату, и как тот называл его Богом. Нет, Боги должны быть бессмертными, считал Лани. Он же, как и все люди, рано или поздно умрёт. Волосы уже покрыла седина, а лицо морщины. Неугомонность и пытливость снова и снова вели его к новым целям.
Иной раз Лани спрашивал себя, зачем он живёт, что оставит после себя? Жалел, что рядом нет женщины и смеющихся детей. Осознание своего предназначения приходит порой слишком поздно.
На каменистой поверхности холодно. Лани несколько минут лежал на земле без сознания. А когда открыл глаза, приходя в себя, увидел треснутое стекло на шлеме, Задохнувшись от ужаса, зажмурился, мотая головой. Липкий пот на веках, капли на висках стекали по шее. Оказалось дышать можно. Стянул перчатку, вытирая лицо. Выругался. Сердцебиение постепенно выровнялось. Неожиданный поворот при телепортации, только и всего. В этот раз далеко отбросило от точки входа. Надо осмотреться. Он стащил шлем с головы, треснувшее стекло мешало обзору. Вдохнул воздух Туареса. Выдохнул.
Он снова вздохнул. Вокруг ничего не напоминало о прошлом. Почти. Можно не сомневаться — за вратами его ждут. Опередить время — ровно столько останется до взмаха крыльев и полёта над этим миром. Дальше — воля богов.
В шлемофоне прозвучал голос:
— Ты жив Лани?
— Всё ещё да, детка, — хрипло рассмеялся он в ответ.
— Ты нашёл, что искал?
Лани поднялся на ноги, осматривая развалины под звёздным небом и пепел былых времён. О прошлом напоминал идол поросший плющом и мхом, и звук прибоя. Океан как много лет назад заставил улыбнуться, вспоминая прошлое.
Настойчивый голос Веры снова спросил, когда он вернётся. Лани дотронулся пальцами до постаревшего от ветра и зноя, холода и дождя камня. Монолит наполовину врос в землю, и теперь лик старинного памятника находился на уровне глаз странника между мирами. Лицо идола смотрело на него с укором. «Брагас, — прошептал мужчина. Я, наконец, нашёл тебя и тот самый мир. Что ты сделал с ним?»
Дрожащей рукой Лани вынул из сумки на поясе камень Амона. Хватит блуждать по мирам. Пора угомониться и бросить якорь. Он усмехнулся. Вопросов больше не осталось. Он знал уже слишком много, что и для себя стал скучным занудой.
— Лани, я открываю портал?
— Я справлюсь, Вера.
— Мне не нравится твой голос.
— Не беспокойся, — улыбнулся Лани. — Я возвращаюсь домой.