Данил поймал себя на том, что с удивлением смотрит на свое изуродованное тело. Он, или вернее его тело, лежало на асфальте. Голова разбилась словно выскользнувшее из рук и упавшее на пол сырое яйцо. Только вместо желтка вытекли кровь и мозги. Одна рука вытянулась вдоль туловища, вторая оказалась по верх головы. Ноги были растянуты в стороны, образуя чуть ли не шпагат. Улица была пуста и никто не заметил его падения. Данила продолжал рассматривать свой труп, осознавая, что он сам, должно быть призрак и прекрасно себя чувствует. Болезнь и слабость покинули его вместе с телом. Бросаясь в окно, он был одет в спортивные штаны и футболку. Оглядев себя, он увидел на себе ту же самую одежду. Он разглядел свои руки и ноги, пошевелил ими, убедившись, что все прекрасно работает. Он ощутил прохладу ночи и вздохнул воздух напоенный запахом листьев. Увидев впереди себя припаркованный автомобиль с тонированными стеклами, Данила подошел к нему и глянул на себя в темное окно автомобиля. Он вздрогнул увидев свое отображение. Он увидел себя таким, каким был лет двадцать назад, девятнадцатилетним мальчиком, с густыми, спадающими до плеч волосами, гладкой кожей и с большими, полными чувств и выражения глазами. В его лице не наблюдалось той усталости от жизни, которая выражалась на нем в последние годы. Он не заметил как тихонько к нему подъехала машина. Сигнал клаксона заставил его вздрогнуть. Он обернулся и увидел перед собой... Данил не разбирался в старинных автомобилях, но то что он увидел перед собой являлось чем то раритетным, антикварным. Это был автомобиль, должно быть, конца девятнадцатого, начала двадцатого века. То был красный кабриолет с откидной крышей, с круглыми фарами в золотой оправе, серебристой решеткой радиатора, с большими, с серебристыми спицами колесами. В машине сидели две девушки. Вернее, назвать их девушками было не совсем верно, их лица труднообъяснимым образом отличались от лиц обычных девушек. В обеих было что то неземное, необычное. Та, что сидела за рулем, глядела на Данила чуть сощурив свои широко расставленные, карие глаза. Под чуть вздернутым носом, ее темные, пухлые губы сложились в полуулыбку, придав ей чарующую загадочность. Ее черные волосы с челкой до глаз, рассыпались по плечам. За ухом, у виска, ее прическу украшал золотисто желтый цветок. Девушка на пассажирском сиденье смотрела на Даню, темно голубыми, как небо на закате холодного, ясного дня глазами. Ее чуть длинноватый, заостренный нос и сложенные бантиком губы придавали ее лицу невообразимую прелесть. Ее каштановые волосы с челкой до глаз спускались вдоль щек. На тонкой шее пассажирки красовался кожаный ошейник со сверкающими в свете фонарей камушками. На девушках были летние платья. Та, что была на пассажирском сиденье, открыла дверь автомобиля, вышла и подошла к Дане. Она смотрела на Даню как будто давно знала его. Провела нежно пальцами по его щеке и улыбнулась. Данила, глядя на нее скорее чувствами, чем сознанием вспомнил, что и он в свою очередь где то видел эту девушку, и что то ему подсказывало, что она много значила для него.
- А ведь я будто почувствовала, что ты скоро вернешься ко мне, и все никак тебя не дождусь. - произнесла девушка, на редкость приятным голосом.- Но я рада, что ты снова со мной. Ты даже не представляешь, как я рада. Как мне тебя не хватало Эрик.
- Я Даня.
- Ты Эрик - возразила она.
- Кто ты? Я будто тебя знаю.
- Конечно. Но не так сразу ты сможешь вспомнить меня. Слушай меня, слушай и все узнаешь. Ты Эрик, а я Брокки. Моя подруга Мира - указала она на девушку за рулем.
- Привет Эрик - подняла два пальца Мира. Ее голос был столь же мягок и красив. - давно не виделись.
- Как тебе жилось - продолжала мягко гладить его по щеке Брокки. - как тебе жилось в том грубом мире дорогой. Впрочем забудь ту жизнь. Ты вернулся домой, ты вспомнишь свой мир, свой истинный мир, как будто и не разлучался.
- Но что случилась со мной. Я правда умер - решился задать вопрос Даня.
- Нет ты ожил - взяла его за руку и потянула к машине Брокки. - Ты проснулся.
- О я знаю, вы ангелы - дал подвести себя к машине Даня. - Вы не обычные девушки, я сразу заметил. В вас нет ничего приземленного. Вы ангелы и приехали забрать меня в рай.
- Одно могу сказать, что мы не люди - открыла ему заднюю дверь Брокки. - И ты тоже не человек.
Усадив Даню позади, Брокки села вперед.
-Все что осталось от человека, лежит на тротуаре - объяснила заводя мотор Мира. - Все что было в тебе человеческого умерло. Осталось только духовное. Ты высшая сущность Эрик, так же как и мы с Брокки. Так же как и все, кого ты встретишь теперь.
- Значит жизнь после смерти есть. И я попал в загробный мир.
- Ты попал в свой мир - объясняли девушки. - Ту жизнь ты скоро забудешь как кошмарный сон. А все что ты увидишь сейчас, ты вспомнишь, как будто бы и никогда не забывал.
Машина тронулась. Они поехали по ночному городу, мимо тускло светящих фонарей, припаркованных машин и мимо светофоров сменяющих красных человечков на зеленых. Кроме их старого неспешно двигающегося ретромобиля, никакого движения в городе не наблюдалось.
- Куда мы едем? - полюбопытствовал Данил.
- В Джанесиус - ответили девушки.
Данил попытался вспомнить. Говорит ли ему о чем ни будь это название.
- Ты пытаешься вспомнить? - повернула к нему лицо Брокки. - Да Эрик, Джанесиус. Город где ты всегда жил и был счастлив. Но погоди не торопись. Ты все увидишь. Ты все вспомнишь.
- Название странное. Но будто я где то слышал.
- Конечно слышал Эрик - вглядывалась к нему в глаза Брокки. - Ты связан с этим городом, как ни с одним другим.
Тем временем они выехали за город. Сбавив скорость свернули на проселочную дорогу и углубились в лес. Лес был темен и душист. Под колесами автомобиля потрескивали ветки, а проселочная дорога освещалась ярким светом фар. Над их головой, сквозь ветви деревьев к ним заглядывала луна, сопровождая автомобиль по небу. Они ехали углубляясь в низины и поднимаясь вверх, петляя по дороге и тревожа лесных жителей шумом мотора. И вот лес расступился и они оказались на берегу широкой реки. Луна опустилась ниже проложив по воде светлую, искрящуюся дорожку. От реки пахнуло свежестью.
- Фисон разлился - глядя на реку произнесла Мира. - Понтонный мост затопило. - добавила она заглушив мотор.
Девушки вышли из машины и открыли дверь Данилу.
- Пойдем Эрик - позвали они.
Даня вышел.
- Мы перенесем тебя - сказали девушки, и приблизившись к нему подхватили Данилу под руки. От них пахнуло запахом чудесных духов. - Держись Эрик. Мы отнесем тебя в райские сады - сказали они. - В райские кущи.
И в это время за спинами девушек выросли белоснежные крылья. Они взмахнули ими и подняли Даню в воздух, и Даня увидел с высоты, густой лес на том берегу. Луна склонялась над лесом. Увидел как река под ними несла свои воды искрясь в лунном сиянии. Увидел багровые облака позади, предвещающие рассвет. Услышал пение птиц, встречающих утро. Они приземлились на другом берегу у кромки леса и встали на ноги. Крылья за спинами девушек сложились и исчезли.
Из леса послышался топот и три белых лошади при всей конской амуниции вышли на берег. Девушки с легкостью запрыгнули на своих коней. Третья лошадь подошла к Данилу. Она глядела на него, покорно ожидая когда Даня ее оседлает.
- Но я не умею ездить на лошади - растерялся никогда не ездивший верхом Даня.
- Ты умеешь - кружили на лошадях вокруг него девушки, демонстрируя мастерство в управлении лошадьми. - Умеешь просто забыл. Ну же - торопили они.
И Данил вставил ногу в стремя, подтянулся и другую ногу перекинул через седло. За тем опустился в седло, вставил ноги в стремена и стал управлять лошадью с легкостью заправского кавалериста.
- Вперед. Не отставай - прокричали Мира с Брокки и понеслись по широкой проселочной дороге уходящей в лес. Даня поскакал за ними. Густой лес встретил их ароматной прохладой и хоровым пением лесных птиц. Птицы трелями, щебетанием и уханью встречали зарю. В хору учувствовали так же лягушки, подстроив второй голос к основной партии. Местами лес расступался сменяясь поляной. Весенние цветы скрывались в дымке тянущегося над землей тумана. И снова всадники ныряли в лес, туда где цвели белыми лепестками дикие яблони, туда где свисали сережки распустившихся берез. Лес вновь расступился открыв в этот раз лесное озеро с облачками тумана над водой. Зеркальная гладь озера отражала предрассветные багровые облака и расположившиеся на противоположном берегу деревья, оказавшиеся в ее темной воде вверх тормашками. Вокруг озера росли камыши и кусты с розовыми цветами, из которых выпархивали утки и уносились в багряное небо испугавшись стука копыт. За озером вновь оказалась полянка, за ней лес. Солнце всходило. Туман поднимался выше, открыв под собой многоцветье весенних цветов.
- Помнишь ли ты этот лес - на скаку крикнули ему девушки. - Вспомни. Ведь ты так любил эти места, проводя здесь много времени.
И, да. Данил вспомнил. Словно поднявшийся занавес открыл ему воспоминания. Да, он был здесь много, много раз. Он помнил этот лес, эти луга, озера. Он бродил этими тропами, любуясь красотой природы в разные времена года. Он вспоминал, как любил опускать ветки с цветами к своему лицу, вдыхая их запах. И каждый цветок был прекрасен по своему, и каждый цветок имел свой особенный аромат. Он вспомнил, как часто он любил лежать на траве возле озера, любуясь такими разными по красоте бабочками, синекрылыми стрекозами, желтыми кувшинками. А лупоглазые лягушки, с некоей лягушачьей важностью лежали на воде, оставив на поверхности одни глаза. Он вспомнил так же березовые рощи, с их густой зеленью, сквозь которую проникали ярко желтые лучи солнца. Он вспомнил поля из шалфеев и одуванчиков, в которых шуршали ящерицы, и в которых, он лежал расстелив себе одеяло и смотрел на закатное небо с появляющимися на нем звездами. Он проводил тут часы своего блаженного одиночества, в сладких мечтаниях о чем то. Проводил время будучи погруженным в фантазии. Он был здесь счастлив, и счастье возвращалось к нему.
Лес вновь разошелся перед ними, и всадники оказались на вершине холма, с которого открылся вид на протянувшийся вдаль, до горизонта город, утопающий в зелени цветущих деревьев. Из густой листвы выглядывали двускатные крыши расписанные в шахматную клетку и высокие шпили с флюгерами в виде котов и корабликов.
- Это Джанесиус. - крикнули девушки и помчались к городу. Даня не отставал. Они галопом спустились с холма, приблизившись к городу, и, войдя в одну из улиц Джанесиуса перешли на шаг. Вся улица была усажена березами и представляла собой длинную аллею. Вдоль нее располагались столбы с декоративными фонарями. По обеим сторонам от улицы расположились домики, не выше двух, трех этажей. Архитектурный стиль их был прост, и в то же время изящен. Окна домов украшались красивыми наличниками. Некоторые дома имели фронтоны с пилястрами. На многих домах имелась лепнина в виде завитков стеблей, цветов и листьев, а так же прекрасных женских головок. Возле каждого дома имелся сад, с декоративно подстриженными кустами, статуями и журчащими фонтанами. В столь ранний час по улице прохаживались люди, молодые парни и девушки одетые как в современную одежду, так же и в костюмы разных эпох. Даня обратил внимание на то, что здесь не было ни стариков ни детей. Все жители города находились в возрасте цветущей юности.
- Здесь царит вечная молодость - словно прочла его мысли Мира. - Здесь не бывает ни старости, ни болезней, ни смертей. Помнишь ли ты этот город Эрик? Ты так любил эти дома, эти улицы. Ты так часто гулял здесь.
Даня вспомнил. Он восстановил в памяти как ходил по выложенным плиткой тротуарам этого города. Он вспомнил, как осенними вечерами косые лучи заходящего солнца окрашивали город в пурпурные цвета, как стены домов, желто красные листья, гроздья рябины багровели в лучах закатного солнца. Он гулял этими прекрасными, багряными вечерами и чувства прекрасного распространялось на все вокруг, особенно он ощущал приятное волнение при встрече с каждой хорошенькой девушкой. Он вспомнил аллеи, скверы, фонтаны и памятники. Он вспомнил парки с декоративными фонарями освещавшие желтым светом деревья, газон и лавочки. Вспомнил обширные, парковые озера с песчаными пляжами, где в летний день загорали и купались молодые жители города. А дальше от берега плавали лодки с веселыми компаниями. И еще, Данил вспомнил что был в этом городе счастлив. И вновь оказавшись здесь, он ощутил что счастье вновь вернулось к нему.
Девушки остановили лошадей возле двухэтажного дома, с желтыми стенами и зеленой крышей, с красивой лепниной в форме розочек, с грациозными статуями вдоль стен. Дом имел свой сад и утопал в зелени. Цветы жасмина, яблони, сирени насыщали воздух густым ароматом вокруг. Вдоль сада тянулась уложенная фигурными плитками дорожка, с декоративными фонариками по бокам от нее.
- Войди в свой сад Эрик. Войди в свой дом - смотрела голубыми глазами на Данила Брокки. - Эти цветы давно заждались тебя. Деревья по тебе соскучились. Мы ухаживали за ними и слышали как они грустят. Помнишь ли ты их. Помнишь ли ты свои родные стены.
Данил спрыгнул с коня. Он подошел к двери дома и потянул ее на себя. Дверь поддалась. Данил вошел и оказался в гостиной с высокими до потолка книжными шкафами, уставленными книгами, с деревянным столом посередине и с деревянными стульями с высокими спинками. Данил увидел кровать с железными спинками и, одна на другую сложенными подушками на ней. Он увидел старинный телескоп из желтого метала, на подставке из трех ножек, а рядом с ним на полу, огромный звездный глобус с красиво иллюстрированными созвездиями. У противоположной стены гостиной находилась лестница ведущая на второй этаж, а под ней широкий экран телевизора. Из за листвы рябин и яблонь растущих под окнами в комнате царил полумрак. Лучи утреннего солнца местами проникали сквозь листья в комнату, освящая танцующие в воздухе пылинки. Тени деревьев и веток колыхались по выложенному из досок полу. И, разглядывая обстановку дома, Даня вспомнил как жил здесь. Как уютно ему здесь жилось. Он любил эти книги, любил просиживать ночами за книгами и за просмотром фильмов. Любил свой сад, где часами, бездельничая наблюдал за полетом пестрокрылых бабочек, толстобрюхих шмелей и ярко-зеленых, красных и желто-коричневых жуков. А ночью, выкатывая наружу телескоп, наблюдал за звездами и другими объектами вселенной. На рассвете, наблюдал танцы летучих мышей кружащихся на фоне алых облаков, под пение птиц. И еще, Данил вспомнил что был счастлив в этом доме. И вновь оказавшись здесь, он ощутил что счастье снова вернулось к нему.
Данил вышел из дома и встретился лицом к лицу в Брокки.
-Я вспомнил - сказал ей Данил.- Я все вспомнил, и лес, и Джанесиус, и свой дом. Вон там, за яблонями и грушами - Данил указал в гущу зелени. - Там стоит беседка, из белой решетки.
- Все верно - странно, будто с волнением смотрела на него Брокки. - А помнишь ли ты меня Эрик, наши встречи в саду. Наши прогулки в лесу. Незабываемые часы когда мы были вместе. Помнишь нашу любовь?
Данил вгляделся в неземную красоту голубых глаз девушки, в ее ангельское лицо и будто пелена, скрывающая воспоминания спала с его сознания, показав прошлое. Память подсказала ему, что он необычайно, восторженно влюблен в нее, неземной, платонической любовью. Не зря при встрече у машины, сердце подсказало ему, что она много для него значит. И сейчас в его памяти всплыли воспоминания их звездных прогулок ночами. Их просиживание друг возле друга на траве в лесу под бледной луной. Вспомнились стихи, которые он посвящал ей. Ночами, в той белой беседке у себя в саду, в ночной прохладе овеянной ароматом ночных фиалок, он посвящал Брокки стихи, в любовном экстазе слагая красивые рифмы. Он вспомнил одинокие прогулки по городу, когда он ни мог ни о чем думать, кроме как о ней, ни мог ни о чем мыслить, как об очередной их встрече. И сейчас, заглянув Брокки в глаза, он ощутил как его чувства к ней, долго сдерживаемые беспамятством, нахлынули на него, сводя с ума от счастья. И понял Данил, что это и есть рай. Рай, который он потерял, и в который опять вернулся. И ощутил непрестанную радость и блаженство.
Данил открыл глаза и уставился в так хорошо, за время болезни им изученный потолок, со всеми его трещинками. Он недоуменно оглядел комнату, от куда он почти не выходил за время болезни, оглядел свое измученное болезнью тело и страшная догадка прокралась в его сознание. Наркотические видения, вот что это было. Это наркотик. Наркотик, который пусть и не сразу, но все же подействовал на него. С того момента, как он решился выпрыгнуть из окна, Данил находился в наркотическом полусне, в мире иллюзий. И Брокки, и Мира, и город Джанесиус, всего лишь галлюцинации вызванные препаратом, бред затуманенного сознания. Они не настоящие. Они не существуют. И никогда, ни где не существовали кроме как в его опьяненном мозгу. Красочные образы явились ему лишь во время наркотического опьянения, а за тем чудовищная реальность, жестокая реальность вновь вернулась к нему. И осознав, что увиденный им рай был всего лишь искусственным, осознав, что все это время он лежал в постели и грезил в забытьи, никуда не выходя, осознав, что его мучения продолжаются, Данил сжал кулаки скомкав простыню и громко, громко крикнул на всю квартиру "неееет", в столь ранний час разбудив соседей.