Лабиринты одиночества. Глава третья
Яблоневый рай
(Юсуф)
Никогда не думал, что вдали от родных мест - в столице Казахстана моя семья обретёт спокойствие, почти счастье. После того ада, что нам пришлось испытать, убегая из Таджикистана от страшной гражданской войны, мы будто попали в рай.
Алматы в переводе с казахского означает Яблоневый и нам очень понравился этот город-сад. Мы бродили по улицам, обсаженными деревьями, на которых красовались огромные, солнечно-красные, круглые и маняще-ароматные плоды. На вкус яблоки были сладкие с едва ощутимой кислинкой. Мы рвали их с низких веток и, наспех протерев, со смаком ели. Никто не обращал на нас внимания, прохожие лишь дружелюбно улыбались. Видимо местные жители уже привыкли к беженцам из Таджикистана.
Алмаатинцы-старожилы говорили, что в городе не осталось и половины яблоневых садов, но для меня и эти были необычным зрелищем. Особенно весной, когда на ветках распускались бело-розовые цветы и их нежные лепестки ветер, кружа разносил в разные стороны.
В такие дни я с ностальгией вспоминал таджикскую весну и наши цветущие сады с миндальными и гранатовыми деревьями, с дивными виноградниками. Всё было в той жизни спокойно и размеренно. Мы жили не особо богато, но в достатке. Мама и папа помогали по мере возможности своим родителям и родным, мечтали вырастить и выучить детей. Повзрослев, я понял, что не все получили такое воспитание в семье. Гражданская война разделила людей на два противоборствующих лагеря и показала, как легко и молодым, и старым попасть под влияние зачинщиков, стремящихся к переделу власти. Такая неразбериха вдруг случилась: свои воевали против своих, сыновья пошли на отцов, и братья оказались во враждующих группировках. Как же такое могло случиться? На многие вопросы и по сей день не могу найти ответы. Но родители и в Казахстане всё же мечтали вернуться домой, надеясь, что когда-нибудь в родной республике установится мир.
Спасибо Алматы - город принял нас, как родных. И комнаты в общежитии мы получили, и с работой у родителей всё уладилось. И брат Юнус был с нами рядом. Он учился на инженера-программиста вычислительной техники и подрабатывал вечерами официантом в кафе, а ночами разгружал вагоны.
Меня записали в художественную школу-интернат, находящуюся недалеко от нашего общежития. Родители много работали, мечтая накопить денег и хотя бы в рассрочку купить квартиру. Конечно же, маме жаль было оставлять меня - маленького на всю неделю в интернате, но зато там до выходных я был с друзьями-ровесниками под присмотром педагогов и воспитателей. А в выходные вся семья собиралась дома, приходил Юнус с гостинцами, и мы навёрстывали упущенное. Я показывал свои новые рисунки, рассказывал о друзьях, делился планами. Одноклассники прозвали меня фантазёром за умение придумывать интересные истории и с азартом рассказывать их. Я старался читать художественную литературу больше всех в классе, ведь ещё с детсадовского возраста без книги спать не ложился.
Мама меня называла «куни халта». Бабушка всегда говорила обо мне: «бачаи куни халта - боакл» - последыш всегда умный. В смысле, все лучшие последние «соки» младший получает от родителей сполна. Дай-то Бог!
В школе я учился хорошо. Рисовал тоже легко и красиво, но особой тяги к творчеству не чувствовал. Брат называл меня перфекционистом. Во всём хотел я преуспевать и быть лучшим. Юнус понимал, что с таким характером мне будет нелегко, ведь в стремлении к совершенству человек каждый свой просчет и неудачу воспринимает близко к сердцу и даже там, где у него попросту не было возможности сделать все идеально. Мы с братом подолгу беседовала на эту тему, но я - маленький всегда стоял на своём. Все смирились - Юсуфа уже не переделаешь...
Наверное, я видел совершенство в этой дивной и странной Сауле и поэтому так рано влюбился в неё. Правду говорят, что искренне любят только дети.
Когда я взахлёб рассказывал о Сауле, маме казалось, я взрослею на глазах. Как-то она попыталась мне объяснить, что первая влюблённость проходит, а вот настоящие чувства начинаешь испытывать уже будучи взрослым. Я спорил, горячась как обычно:
- Мама! Ты мне рассказывала про Ромео и Джульетту. Утверждала, что это была первая любовь. А кто может доказать, что последующая любовь лучше первой?
- Надо тебе вырасти и доказать это, - с улыбкой обняла меня мама, и я доверчиво положил голову на её плечо.
Когда я пошёл в пятый класс, беда опять постучалась в наши двери. Отец получил из Таджикистана письмо от своей мамы с просьбой срочно приехать. Мы забеспокоились о здоровье нашей бабушки Зулейхи, хотя знали, что она живёт не одна, а с внуками. Папа собрался в дорогу с надеждой на скорое возвращение. В республике военные действия в то время уже утихли и люди возвращались к мирной жизни. Мама подумала, может отец и нас потом заберёт в родной Таджикистан?
Но как говорят мудрецы «Плод правды в мире сеется у тех, которые хранят мир». Оказалось, что правоохранительные органы заставили бабушку написать то письмо сыну. И прямо на её глазах отца арестовали, как участника бандформирований. Суд приговорил его к десяти годам лишения свободы.
Мама ещё больше поседела от переживаний за отца. В редких письмах из тюрьмы он умолял нас не падать духом, держаться, обещал вернуться к нам по досрочно-условному освобождению. Верил, что органы разберутся, что в бандформировании он даже сутки не пробыл и сбежал при первой же возможности.
Амнистию мы дождались через четыре года, но отца так и не увидели: он умер в тюрьме от запущенной формы туберкулёза. Это горе оставило тяжёлый след в наших сердцах, ведь ни мама, ни мы с Юнусом не успели даже попрощаться с отцом и проводить его в последний путь.
С болью в душе я рассказал своей Сауле о трагедии с отцом, и мы ещё больше сдружились.
Родные приняли Сауле – мою «первую любовь». Мама старалась почаще приласкать девочку, зная как ей необходимо тепло и внимание. И с бабушкой Сауле мама подружилась, называя её Айнура-ханум. И как-то старшая подруга поделилась трагической историей жизни своей невестки Айджан, которую любила, как дочь.
Вот как это было. В столичное художественное училище сиротку Айджан Абишеву привезли из Караганды: каждый год по решению министерства культуры сюда собирали талантливых детей со всего Казахстана. Маленькая девочка поражала всех своими необычными картинками, казалось её рукой водит по бумаге кто-то свыше. В этом классе учился и Гадильбек - сын Айнуры-ханум. У него рисунки туго складывались, он злился и завидовал Айджан. Добрая девочка старалась помогать Гадильбеку и зачастую успевала даже выполнить и свои и его задания. Отец Гадильбека Султан Бикташ был известным художником и ему хотелось видеть в сыне своё продолжение. Но он понимал, что отпрыску не хватает терпения и мастерства. А талантливую девочку Айджан постоянно ставил сыну в пример и этим провоцировал у того ещё большую зависть.
Айнура-ханум заметила, как Айджан тянется к Гадильбеку и поняла – он девочке нравится. Потом были годы учёбы в престижном художественном институте Союза. И опять Гадильбек слышал, как все восхищаются работами Айджан, а на его картины глядят лишь мельком. Айнура-ханум переживала за сына и советовала не завидовать, а учиться у Айджан. Ей казалось, если они поженятся, чувство ревности к таланту Айджан у Гадильбека перерастёт в чувство любви. Сын, на просьбы матери не упустить такую верную и любящую его девушку, только самодовольно улыбался. Твердил, что время покажет и никуда от него Айджан не денется.
Наконец, Гадильбек понял, что особых высот в творчестве ему не достичь. Вступил в партию, тут же пошла у него в гору карьера министерского чиновника. И, к радости родителей, решился жениться на Айджан. Сыграли свадьбу и вскоре невестка забеременела. Рисовала для себя и только карандашом, от красок у неё болела голова и подкатывала тошнота. С рождением дочки Сауле хлопот прибавилось и Гадильбек требовал от жены оставить творчество и заниматься бытом. Свёкор же наоборот считал, что негоже зарывать такой талант в землю, и всячески поощрял Айджан.
Гадильбек стал заместителем министра культуры республики и курировал Союз художников. Но жене не позволял участвовать в выставках: просто-напросто вычёркивал её из списков участников. Айджан не смогла смириться с этим. Наконец-то она поняла, что муж никогда не испытывал к ней никаких чувств, кроме зависти, и лишь позволял любить его. А женился для того, чтобы уничтожить Айджан как художницу. Тут выяснилось, что у Гадильбека есть другая женщина и он давно ведёт двойную жизнь. И Айджан подала на развод. Свекровь Айнура-ханум была в отчаянии. Вместе с друзьями Айджан решилась поехать в Америку. Гадильбек рвал и метал. Не дал разрешения на выезд дочери. Айджан была на грани нервного срыва. И Айнура-ханум предложила ей:
- Доченька, мы останемся родными навсегда! Пусть Сауле поживёт с нами. Девочке скоро в школу, будет учиться у дедушки. Она такая же талантливая, как ты. Я не могу налюбоваться её рисунками! А когда обустроишься в Америке, мы вместе к тебе приедем.
- Но как же я буду жить без неё? - глотая слёзы ответила Айджан. - Мы ведь ни на день с дочкой не расставались. А теперь в разных странах, так далеко друг от друга…. Неужели она повторит мою судьбу и станет сиротой при живой-то матери?
- Не переживай, дорогая, у тебя и у Сауле есть мы. Вы не сироты. Со мной и дедушкой ей будет хорошо. - ответила свекровь и обняв Айджан, прижала её к себе.
Этим мечтам не суждено было сбыться. В Америке Айджан прожила всего год. Много работала, картины её восхищали знатоков и коллег-художников. Об этом Айнура-ханум узнавала из писем невестки. А потом пришло известие о её смерти.
…. Мама с Айнурой-ханум всегда сидели в скверике, ожидая в пятницу нас с занятий и я почувствовал как растревожили бабушку Сауле горькие воспоминания о трагедии с невесткой. Моя сердобольная мама всегда спрашивала себя: чем же я могу помочь? И сама себе отвечала: только сочувствием и сопереживанием. Какая-то тревожная мысль крутилась в её голове и не давала покоя. Наконец сам собой сформулировался вопрос:
- Айнура-ханум, а нет ли разгадки в письмах Айджан? Почему так неожиданно оборвалась её жизнь? Может, невестка делилась с вами своими переживаниями? Наверняка что-то её тревожило и в личных отношениях, и в сделках с заказчиками картин?
- О внезапной смерти Айджан написано было во многих газетах. - тяжело вздохнула Айнура-ханум. - По версии следствия художница отравилась испарениями от красок, которыми писала свои картины. Я не верю в это. И Сауле до сих пор тоже не верит, что мамы нет. Все документы, письма и материалы я собрала в отдельную папку. А недавно увидела эту папку в руках Сауле. Хотела было забрать документы, но она заплакала и не отдала. Носит папку в своём портфеле. А ведь девочка толком и понять-то эти материалы не сумеет…
Я заметил, что Сауле постоянно ходит с портфелем даже на переменах.
Как-то мама пришла в интернат за мной пораньше и увидела плачущую в уголке Сауле. Кинулась к ней, обняла за плечи, спросила встревоженно:
- Кто тебя обидел, доченька?
- Юсуф…
- Юсуф?! - с горечью и удивлением переспросила мама.
- Он выхватил мою папку и не отдаёт. А ведь я никому не позволяю её трогать, - глотая слёзы прошептала Сауле. Мама резко выпрямилась и увидела меня, идущего с опущенной головой. Взгляд её не предвещал ничего хорошего. Я протянул папку Сауле, и она обеими руками прижала её к груди, а на мои слова «извини меня!» даже головой не кивнула.
- Мама я думал, Сауле прячет рисунки и решил посмотреть. На папке написано «Яблоневый рай». Я даже не успел открыть её, - попытался оправдаться я.
— Юсуф! Я тебя не узнаю! Разве можно брать чужие вещи без разрешения? – укоризненно спросила мама.
- А чего она такая скрытная? Откуда я знаю, что она прячет в этой папке? - не унимался я.
- У всех есть свои личные секреты, - пыталась вразумить меня мама. - Человек сам решает, можно ли их раскрывать или нет. Ты считаешь, Юсуф, у Сауле нет такого права? А сам ты уже следователем себя вообразил? Но действуешь не по правилам, мой сын.
Мне стало стыдно, но я упорно стремился оправдать свой поступок:
- Несколько раз я просил Сауле показать рисунки. Она только отводила глаза. Ни да, ни нет. А молчание – знак согласия. Вот и решил, что можно так посмотреть. Признаюсь, что папку у Сауле я насильно отнял. Клянусь, больше такого не будет. У следователей ведь тоже бывают ошибки, я читал об этом.
- Я бы очень хотела, чтобы ты стал справедливым и ответственным. Это очень важно, сынок, и в профессии, и в дружбе, и в любви. Вот сегодня ты чуть было не потерял доверие Сауле и дружба ваша дала трещину. Хорошо, что ты осознал свой проступок. И мне кажется, Сауле простит тебя.
Моя подруга посмотрела на маму благодарными глазами и кивнула. Крепко держа папку, она пошла к выходу. У двери остановилась и, наконец-то, посмотрела на меня:
- Вот станешь настоящим сыщиком, тогда, может быть, я доверю тебе эту папку с документами.
После окончания художественной школы Сауле решила продолжить учёбу в Московской художественной академии, а я поступил на юридический факультет Казахского университета. Мы выросли и стали близкими друзьями. Сауле знала, что я очень люблю её, но относилась ко мне, как к брату. Была такой же молчаливой, задумчивой и сдержанной. А все свои чувства выплёскивала в картины.
Перед отъездом в Москву на учёбу Сауле часто стала заходить к нам. В один из вечеров она пришла с той самой папкой, которую я отнял у неё когда-то.
- Тётя Садафмо и Юсуф - верные мои друзья, спасибо вам за всё!За поддержку, за помощь, за тепло вашего дома, за душевное участие. Я доверяю вам мою папку с документами. Хочу, чтобы Юсуф когда-нибудь разобрался в запутанном деле. Боюсь потерять бумаги, а это последнее, что осталось от моей мамы. Здесь её письма, документы и один карандашный набросок картины, которую мама посвятила мне. Саму картину так и не нашли. Хотя в письме она написала, что картина готова и она повесит её в нашей новой квартире в Нью-Йорке.
Прошу вас беречь эту папку. В ней подлинники, а я для себя сделала копии с документов и заверила у нотариуса. Копии оставляю у бабушки. А тебя, Юсуф, очень прошу – отнесись к этим бумагам серьёзно, может быть, они станут для тебя первым практическим следственным делом. Ты ведь обещал мне во всём разобраться.
- А можно посмотреть набросок той картины, что мама посвятила тебе? – спросил я.
Сауле бережно открыла папку - в ней всё было аккуратно разложено по файлам. Она осторожно вынула из пластика красивый карандашный набросок, сделанный на обычной бумаге.
Это был портрет малышки Сауле на фоне деревьев весеннего яблоневого сада. Так и чувствовалось, как ветерок разносит лепестки цветов, а в центре этого цветочного танца вырисовывается ангельское лицо девочки, волосы которой тоже развеваются на ветру. Сауле такая красивая, смотрящая вдаль, и в глазах её как бы ожидание встречи с мамой. В этом портрете художница передала всю свою тоску по оставленной дочке.
- Ох, какая красота! – восхищённо произнёс я. – Представляю эту картину в оригинале и в цвете. Вот в такую я и влюбился в тебя. Как же трепетно твоя мама передала свою любовь и восхищение тобой, Сауле! Можно я сам сделаю портрет-иллюстрацию? Разрешишь мне повесить его на стене моей комнаты?
- Конечно! Только оригинал береги! Я не хочу брать с собой в дорогу ничего из этой папки. Пока буду учиться мастерству и совершенствоваться в творческих поисках. Потом поеду в Америку и возьму папку с собой. Буду искать там картины мамы. Особенно мне хочется увидеть этот портрет-посвящение «Яблоневый рай. Любимой дочери».
- Доченька, - моя мама вытерла слёзы восхищения и обняла Сауле. - Ты ведь очень талантливая и сама можешь нарисовать эту картину в цвете. Получиться, что вы вместе с мамой Айджан это сделали. Мне кажется, в твоих работах продолжится её мастерство. Я уверена, что она смотрит на тебя с небес и радуется твоим успехам.
- Мама моя была очень талантливой, об этом часто рассказывал мой дедушка-художник Султан Бикташ. Бабушка Айнура всегда говорила, что я похожа на неё и такая же усердная. Мне бы очень хотелось продолжить мамин путь в искусстве. Буду стараться. Впереди много лет учёбы, - ответила Сауле. Потом обратилась ко мне:
- Ты мой лучший друг, Юсуф! Очень хочу, чтобы ты стал настоящим следователем и раскрыл для меня вот это дело.
Сауле достала из файла пожелтевшую бумагу и добавила:
- Не верю заключению криминалистов, которые прислали справку о смерти мамы: «Художница отравилась парами метанола, которые содержаться в американских красках». Полиция не назвала причины трагедии – никаких следов насилия, признаков самоубийства, злоупотребления наркотиками или алкоголем нет. Но где же тогда картина? И другие её работы так и не вернулись на родину. Где их искать?
Мама ласково погладила руку Сауле и с надеждой посмотрела на меня:
- Вот получит Юсуф диплом юриста и возьмётся за дело. Он ведь тоже художник и ему легче будет вести расследование.
- Мама, не переживай! Я рисовать, не перестану, но только теперь это будет моим хобби. А у нас с тобой, Сауле, беда похожая. Ты в последний раз не попрощалась с мамой, а я не попрощался с отцом. И я обещал семье, что истина в его деле будет доказана.
- Да, Юсуф, нам обоим нужно добиться правды. Это же для нас самые дорогие люди…
Мама тяжело вздохнула и посмотрела в окно, сдерживая слёзы от нахлынувших воспоминаний.
Сауле тихонько подошла и присев, обняла мамины колени:
- Не грустите, моя дорогая! Помолитесь за меня, очень прошу. Вы теперь у нас одна мама для двоих. Да, Юсуф?
Сауле повернулась ко мне лицом, и я вздрогнул от какого-то тревожного предчувствия. На меня смотрела малышка Сауле с картины её мамы «Яблоневый рай»…
Продолжение следует…