Джо Балджер вошёл в дом на ходу снимая грязный комбинезон. Отец мертвецки напился и уснул, тем самым закончив рабочий день и отпустив сына заниматься своими делами.
После смерти матери, отец стал пить ещё сильнее. Он даже научился спать на своём стуле без спинки не падая во сне. Клиентов с каждым годом становилось всё меньше, гараж приходил в запустение, и спасаться работой уже не получалось. Отец ожесточался всё сильнее, всё чаще срываясь на сыновей. Если Джо удавалось уходить от пьяной руки, проводя большую часть свободного времени на пляже или в гараже друга, где они нещадно долбили в барабаны, рвали струны с глотками, то Стиви перепадало по полной программе. Мать, пока была жива, могла встать между мужем и детьми, но однажды она не выдержала и застрелилась из дробовика Патрика, оставив после себя свою одну единственную фотографию.
Джо кое-как окончил школу, но в колледж не поступил. В общественный колледж его не приняли, в армию он не хотел, а гранты и стипендии были заоблачной мечтой. Денег им едва хватало на оплату электричества и отцовские попойки. В тайне от Патрика, Джо зашибал бакс-другой, чем и накопил себе на доску. Самая дешёвая что была в «Гейм Уорлд». Его гордость. Его красавица.
Середина недели выдалась удачная и большие волны шли одна за другой. Джо выскочил из душа и засобирался на пляж. Их дом находился на северо-западе Эйшн, откуда до океана было минут десять ходьбы. Подхватил свою «Мэри-Кейт» и шагом полным нетерпения отправился навстречу ветру. Он не раз задумывался почему её так назвал. Кто вообще называет доски для сёрфинга именами матерей? Ответа, сколько ни спрашивал себя, так и не нашёл.
Под босыми ногами приятно расстилалась мягкая трава. Стукаясь друг о друга на груди болтался акулий зуб сцепленный с маленькой ракушкой. Пляж издали встречал тихим рокотом волн. Вдруг к этому звуку добавился ещё один. Он стал нарастать, превратившись в гул мотора — к Джо подкатил старенький Шевроле. Машина резко затормозила, выбросив вперёд облако пыли.
- Эй, кто тут у нас? - в кузове пикапа держась за дугу стоял атлетически сложенный блондин. - Жозефина и её бревно!
- Отвали, Стэн. - Джо не останавливаясь шёл дальше.
- Откуда деньги на воск, сдал папашины бутылки? - раздался хохот из открытого окна.
Машина вновь тронулась и поравнялась с Джо.
- Лесопилка в той стороне, прУятель! - кривлялся Стэн.
- Идите на хер!
Пикап рванул, обдав Джо мелкими камнями и песком. Парень в кузове бросил в него пустую банку из-под пива и крикнул напоследок:
- Надувные нарукавники не забудь!
Джо ненавидел их. Его бывшие одноклассники. Они вместе делали первые шаги, вместе учились забираться на волны. Но со смертью матери вчерашние друзья стали косо на него смотреть. Он слышал как они шептались за спиной. Со временем стали его избегать. Страх вырос в ненависть, а ненависть в презрение. От Джо отвернулись не все, но из тех кто остался рядом никто не разделял его страсть катания по волнам.
Ветер нёсся над гребнями разнося во все стороны солёные брызги. Волны шли одна за другой. Недалеко от берега на бирюзовой поверхности барахтались фигурки — они ждали.
Не медля ни секунды Джо с разбега навалился на доску и стал что есть силы грести руками, стараясь не пропустить бомбу — самую крупную из волн. Добравшись до лайн-апа, он сел свесив ноги в воду и приставил руку козырьком ко лбу. Всмотрелся в горизонт. Океан мерно катился к берегу, медленно но верно набирая силу. Джо бросил взгляд в сторону группки неподалёку. Те его заметили и тыкая в его сторону пальцем о чём-то загалдели. Джо посинел от ненависти. Он обернулся и увидев, что до косы ещё далеко, стал грести на юг. Раз за разом его качало всё сильнее, бомба приближалась! Джо медленно поплыл в сторону берега. Наступило сладостное ожидание.
Вдруг качнуло, вода вокруг вспенилась, его подхватило высоко вверх и понесло. Джо поднялся, аккуратно балансируя направил доску поперёк волны и, стараясь не свалиться, чуть скатывался с гребня и вновь забирался наверх. Ветер яростно захохотал в ушах. Солёный хрусталь осыпал его с головы до ног.
Доска вдруг провалилась под ним и он оказался в ложбине. Океан навис над головой и стал перекатываться, стараясь накрыть, окутать его. Джо присел и не касаясь воды понёсся по синему жерлу. Стихия негодовала, рычала, пыталась схватить наглеца. Просвет уже рядом, у Джо перехватило дух от восторга. И вдруг «Мэри-Кейт» ушла из под ног. Джо полетел в воду, сверху крышкой его накрыла волна.
На секунду он потерял ориентацию, небо оказалось внизу, а над головой — дно. Он перевернулся и стал грести вверх, но океан не собирался его просто так отпускать. Сильное течение ударило в грудь и потянуло ко дну. Пару раз перевернуло, закрутило. Кончался воздух, Джо запаниковал и стал грести сильнее. Его снова подхватило и потащило по дну в сторону берега. Он понимал, что перед ним сейчас каменная коса, и его просто размажет. Из последних сил он попытался грести к югу, туда где начиналось песчаное дно. На секунду Джо показалось, что течение ему помогает, подталкивая в ту же сторону.
Кончился воздух, в глазах начало темнеть. Он открыл рот, но вода почему-то не ринулась в него. Может он уже умер и ничего не чувствует? Приближался берег, серые выступы постепенно превращались в золотистый шёлк. Джо почувствовал мягкое касание по ногам. Он видел солнце над головой — было совсем не глубоко. Сжав кулаки он оттолкнулся от дна. Свет стал стремительно гаснуть и Джо отключился.
Удар, ещё. Вода с хрипом вырвалась изо рта. Мир шёл кругом перед глазами. Джо зашёлся кашлем испугав чайку. Чудовищная боль в груди, он проклинал всё на свете. Но он был жив! Джо приподнялся на локтях, сплюнул солёную воду и истерически расхохотался. Он выжил! Единственная лотерея в которой он когда-либо побеждал!
Парень осмотрелся, его вынесло к югу от скал. «Всего лишь счастливый сукин сын!» - подумал он и попробовал подняться, как заметил в руке странный чёрный камень. Ещё в детстве он облазил все окрестности и насобирал целую кучу похожей гальки, мать замучилась их тогда выбрасывать. Но такой образчик он видел впервые.
- Аста ла виста! - Джим сжал булыжник в руке и собрался отбросить его обратно в воду, но странная сила удержала его пальцы сжатыми.
Что это, судорога? Но мышцы расслаблены. Странная энергия растеклась по его руке вверх к плечу и постепенно окутала всё тело. Она успокаивала, внушала защиту, шептала ему на ухо, чтобы он оставил камень себе. Джо расслабился. Вдруг вспомнил: «Мэри-Кейт!». Стук, стук — накатывавшие волны прибили доску к берегу и она не поспевая отхлынуть с водой вновь поднималась прибоем и стукалась о торчавший из песка камень.
Джо поднялся на непослушные ноги, подобрал доску и медленно заковылял в сторону города.
Прохожие странно поглядывали. Это нервировало и с каждым таким взглядом парень ускорял шаг. Когда до дома оставался квартал, Джо практически бежал не понимая что с ним не так.
В прихожей он едва не столкнулся отцом. Тот окинул сына недобрым сонным взглядом и извергая тошнотворный перегар спросил:
- Где твоя одежда, чёрт тебя дери?
Джо, наконец, сообразил почему на него пялились. Он вспомнил, что скинул шорты с футболкой на пляже, и шёл через город в одних только плавках. В городе, конечно, встречаются сёрферы, но в трусах никто не ходит. И всё бы ничего, да только в кармане шорт лежали ключи от дома, гаража и, что хуже всего, отцовского пикапа. Старое чадящее дерьмо было одной из немногих вещей которые отец всё ещё любил.
Патрика Балджера несколько раз ловили пьяным за рулём, поэтому он дал запасные ключи сыну. На всякий случай. Например, чтобы забрать его невменяемое тело из бара, если оно, вдруг, потеряет свои ключи. Или чтобы съездить на свалку в Сан-Клементе и там в горах ржавого старья отыскать нужные детали. Отчасти по этой причине с каждым годом в гараже Балджеров становилось всё меньше клиентов. Люди ожидали качественного ремонта, установки новых частей, а потом обнаруживали глубоко в недрах своих машин ржавые, порванные, исцарапанные детали. На первые редкие случаи особого внимания не обращали. Но когда это стало происходить чаще, клиенты начали бузить. Доходило чуть ли не драк. В итоге только чужак, не знавший такую особенность ремонта в гараже Балджеров, мог обратиться к ним за помощью. Местные пытались поквитаться с Патриком, но после того как дробь рассадила в щепки знак «Тексако», закрывавший дыру в калитке, быстро передумали и разбрелись по своим делам.
- Где твоя одежда, парень?
- На пляже забыл, - стараясь не смотреть отцу в глаза, Джо протиснулся мимо него и зашлёпал в свою комнату.
- Как можно забыть свою одежду? Что с тобой такое, Джоуи? И какого хрена ты ушёл из гаража так рано?
- Клиентов всё равно не было. А одежду завтра схожу заберу, кому она нужна?
- Клиенты могут появиться в любой момент. А твоя задача — обслужить их по первому разряду. Так, чтобы они вернулись сами и привели друзей!
- Кто захочет себе в машину металлолом со свалки?
- Что?
- Да пофиг.
Джо надоело бороться с отцом. Он насмотрелся на рассвирепевших, требующих вернуть им деньги людей вдоволь. Все попытки урезонить этого пьянчугу, обратиться к некому подобию здравого смысла, неизменно встречали ядрёную отрыжку с последующим «Да пошли эти говнюки!». Джо устал спорить и просто уходил от таких разговоров.
- Что?! Ты как со мной разговариваешь, дерьма кусок!
Скрипнула входная дверь. Стиви не глядя на слившегося со стеной отца шёл в свою комнату как вдруг почувствовал, что его схватили за шиворот и потянули назад.
- А ты где шлялся? Батя работает не покладая рук, а вы даже помочь не хотите?
- Отвали! - Стиви попытался вырваться из крепкого захвата. - Отвали, урод!
- Ах ты говнюк мелкий!
Патрик отпустил Стиви, но тут же последовала сильнейшая затрещина. Худенького подростка отбросило к стене, гулом отозвалась пустота промеж панелей. Стиви устоял на ногах. Его взгляд полный ненависти мог и должен был прожечь отца насквозь. Но вместо того, чтобы в криках мук превратиться в пепел, Патрик чуть наклонился к сыну и презрительно скривился:
- Чего, сейчас заплачешь?
Стиви бессильно оскалился и поплёлся к себе.
Патрик ещё постоял, отхлебнул из банки и шатающейся походкой отправился в гостиную. Рухнув в старое кожаное кресло, выдвинул полку для ног, и, крякнув, растянулся перед бубнящим телевизором. Он ещё некоторое время выкрикивал ругательства вперемежку с проклятиями, но вскоре смолк и захрапел.