...Великий вождь решил, что людей можно лишить веры, духовности, в утилитарном использовании подравнять всех, словно газон постричь. Но поневоле ставшие рабами, могут распрямиться, словно пружина, и разрушить памятник тирану, возвысившийся до небес, как ранее выбросили из усыпальницы и растоптали мумию фараона египтяне.
Я перечитываю «Пирамиду» Леонида Леонова, меня останавливает надолго безумный порыв одного из главных героев Вадима Лоскутова. Ему во сне привиделось это возведение зэками неописуемо огромной, вонзающейся в облака статуи вождя, и он решается написать поучительную повесть о пирамиде, дабы отрезвить того, кто взялся переделать саму духовную суть человека. Кончилось это для него печально.
Леонов задумал свою «Пирамиду» в годы богоборчества, когда у него на глазах рушили храмы. А чуть позже он наблюдал, как сносили памятники вождям – всё, как предсказывал еще только в задуманном, вчерне набросанном романе. Он жил долго и у него было время осмыслить взаимосвязь рождения и разрушения храмов и памятников.
Как и во всяком значимом роде искусства скульптура дарит нам бесподобные образцы непосредственной связи бурного развития цивилизации – и его отражения в камне. Ваяли богов, царей, полководцев, реформаторов и литераторов. Роден – о любви и поцелуях, Микеланджело – о скорченных рабах и о мальчике, победившем Голиафа. Вспомните роман Мережковского «Воскресшие боги» - о низверженной красоте мраморных скульптур, вдруг поднимающихся из земли. Или китайскую армию каменных воинов – сознательно похороненных вместе с правителем. Или камни с высеченными письменами, которые донесли весть об исчезнувшей цивилизации.
Человек надеялся, что эта память если и не вечная, то уж наверняка долговременней слова, наскальной живописи, мелодий. А мы читаем Гомера – и нам абсолютно всё равно, был он круглолиц, носат или красавец, слеп или остроглаз. Македонского и Клеопатру может изображать актер любой нации – за них говорит не облик, а букет легендарных деяний, мифы и предания.
Скульптура, как и всякое произведение искусства, ценна ярким воплощением индивидуальности автора, а не героя. То есть – как это? До чего я договорилась? Поправлюсь: герой со всей своей мифологией сам по себе значим и велик, а скульптура, кого бы она нам не представила, хороша исполнением. В мраморе. Бронзе. Или даже в дереве, как у Коненкова и Эрьзя.
Развивается общество или дичает можно судить и по его отношению к книгам, картинам, памятникам. Их жгут, рушат, предают анафеме, заменяя старых богов на новых. И никто не внемлет заповеди «Не сотвори кумира!» Как это – не сотвори, как без них обходиться толпе?! Оглянитесь вокруг, разве у нас под вопли и улюлюканье не свергали памятники деятелей советской эпохи? А в Европе и США с каким энтузиазмом рушили своих президентов, наших воинов-освободителей? И это ведь не пришлые оккупанты, вроде испанских конкистадоров, явившихся в Америку, чтобы сокрушить и подчинить себе аборигенов с их высочайшей культурой. Местные энтузиасты погромов!
Сегодня мы наблюдаем, как на территории Украины толпа под указанием и руководством властей рушит памятники воинов, царей, литераторов…всех без разбора! Вернее – с одним разбором: уничтожить всё, что напоминает о тех, кто эти города строил, развивал, составлял их славу. Они ведут себя как чужеродные оккупанты, напрочь лишенные памяти, исторической, культурной, языковой.
Меня это потрясает, оказывается, не только в компьютере можно сменить программу и язык, задать целеполагание, но и в мозгах органической особи можно произвести такую операцию! И она дальше будет развиваться в заданном направлении еще шибче, чем это мог бы искусственный интеллект. Живой человек. Занаряженный на убийство себе подобных. Говорящих на одном с ним языке.
На смену старым памятникам нет никого. Их, к примеру, в Эстонии рушат не потому, что своим героям не хватает постаментов, а потому, что своих героев нет. Вот и стоят живым укором и насмешкой те, другие, «не наши». Решено: к уже снесенным еще 320 памятников и надгробий снесут, уже планчик составила государственная комиссия. Слышите? Не дикари-погромщики, а государство!
Тема острая, интересная, многократно обыгранная в литературе. Война живых людей и памятников у Пушкина в «Медном всаднике», который преследует бедолагу, осмелившегося только пальцем погрозить Петру. "За ним повсюду всадник медный с тяжелым топотом скакал!"
В «Каменном госте», который крепко пожал своей тяжкой десницей руку дерзкого соблазнителя.
И, наконец, в «Памятнике», который хоть и нерукотворный, но вознесся выше Александрийского столпа!
Между прочим, этот памятник в честь победы Александра Первого над Наполеоном и сегодня выше всех существующих в мире монолитных колон: 47,5 метра, автор его - Огюст Монферран. Революционеры в 1917 году на Ангела не посягали. У них была своя программа монументальной пропаганды, выдвинутая в 1918 году самим Лениным. Её воплощение по городам и весям СССР и стало созданием советской скульптурной школы. И мы сегодня имеем Шадра с его «Булыжником…», Мезенцева с его Марксом-Энгельсом, Андреева и многих других.
На днях в Москве открыт памятник Фиделю Кастро, кубинскому революционеру, в присутствии двух президентов, нынешнего кубинского и нашего. Акт и культурной жизни, и политической. Много можно говорить о гигантских скульптурах Церетели, об Эрнсте Неизвестном, о лукавом надгробии Ельцину. Валун, покрытый знаменем РФ, кто же посмеет на него плюнуть или пнуть!?
Но я думаю, сказанного достаточно, чтобы привлечь внимание к теме, а сама она – неисчерпаема.
Обелиски, монументы, стелы, надгробия, садовая скульптура, памятники – будут жить, множиться, напоминать нам о важных вехах в истории стран и народов. И даже если в Одессе снесут памятник Екатерине, останется Потемкинская лестница, шагая по которой непременно вспомнят и царицу, собственноручно начертавшую план строительства этого города. Кто бы позже не захватил в нем власть и не сжигал живьем людей, какой бы иностранный придурок не стал вдруг почетным гражданином Одессы.
А у нее есть великое прошлое, слава литературной Одессы, героическая оборона и волны оккупации в годы Великой Отечественной войны, смею надеяться, есть и достойное будущее.
Завершить хочу все же абсолютно мирной Царскосельской картинкой Пушкина:
«Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.
Дева печально сидит, праздный держа черепок.
Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой;
Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит».