Иван Иванович Ротенберг, бобыль сорокапятилетнего возраста, минут пять стоял перед домофоном, неторопливо, но часто поглядывал на старинные, наручные, серебряные часы, так как был весьма педантичным человеком.
Наконец, окинув взглядом синий костюм, простого, но из дорогой ткани, покроя, по привычке погладив ладонью основательную лысину (в память о смоляных кудряшках, безвременно покинувших его голову лет двадцать назад), расположив коробку шикарных конфет перед грудью, Ротенберг нажал кнопочку с числом семьдесят.
"Третий этаж. Это не второй, но тоже неплохой вариант",- подумал он, снимая с горбатенького носа очки в золотой оправе.
Почти мгновенно запикал сигнал, входная дверь слегка отлипнула, и послышался мягкий женский голосок: « Здравствуйте. Это Иван Иванович?»
- Добрый вечер. Да,- отчетливо и лаконично ответил Ротенберг и вошел в подъезд.
В пятиэтажном доме, "хрущевке", лифт не был предусмотрен, но бобыль поднялся на требуемый этаж весьма проворно.
Дверь в квартиру уже была открыта, и на пороге стояла сорокалетняя вдовушка привлекательных форм и обладательница очень даже симпатичного личика.
Ротенберг положительно оценил медного отлива тон волос, аккуратное платье в голубых незабудках и небольшим вырезом, а также белые босоножки (по виду новые).
"Однако дверной звонок отсутствует. Значит, мужчин давно не было здесь. Поставить его не составляет труда и стоит малых денег",- рассудил Иван Иванович, вскользь коснувшись взглядом на два проводка, изолированных синей лентой.
- Еще раз здравствуйте, Ирина Андреевна,- осторожно, вкрадчиво молвил Ротенберг, слегка улыбнулся и едва заметно кивнул головой.
- Приветствую вас... Проходите,- широко одарила улыбкой хозяйка квартиры.- Нет-нет, разуваться не надо,- поторопилась предупредить гостя, глядя на его нерешительность в прихожей.- Проходите в зал.
"Хозяйственная,- оценил гость,- полы моет регулярно... И обстановка простенькая, но в прилежном состоянии".
В зале был накрыт стол. Два кресла, пару салатов, три вида бутербродов, бутылка шампанского ждали своего часа, чтобы помочь скоротать время для двух одиноких особ.
- Присаживайтесь, пожалуйста, Иван Иванович, я сейчас горячую картошку с котлетами собственного приготовления принесу,- засуетилась Ирина Андреевна.
- Хорошо, не торопитесь. А я, кстати, конфет к игристому вину принес. Угадал...- вежливо сказал Ротенберг и мысленно поставил плюсик: "Не ленится кухарить. Сама лепит котлеты".
Вскоре хозяйка поставила обещанные блюда и небольшой штофик водки.
- К картошечке, думаю, подойдет,- указала она на стеклянный запотелый сосудик.
- Пожалуй... Граммов по пятьдесят, для аппетита,- отреагировал Ротенберг и далее слукавил:- Я ведь поужинал перед визитом к вам.
- Как непредусмотрительно с вашей стороны,- улыбнулась и, по-видимому, не поверила Ирина Андреевна.
Расположившись друг против друга, она предложила:
- Для начала сразу водочки?.. Пока картошка не остыла.
"С водочки начинаем?"- удивился гость, но, будучи воспитанным человеком, согласился:
- Можно и водочки.
- За знакомство!- через пару минут произнес Иван Иванович.
- За знакомство!- вторила Ирина Андреевна.
Затем выпили, поглядывая друг на друга, и приступили к трапезе и беседе.
- Наша общая знакомая Анна Дмитриевна много рассказывала о вас. Исключительно положительно отзывалась...- накладывая картошку с укропчиком, а в довесок присоединив солидную по размерам котлету, молвил гость.
- Аннушка - прекрасный отзывчивый человек. Профсоюзный лидер. Общественница. С пониманием относится к проблемам других. Мне обещала путевку в санаторий для лечения суставов, хотя, признаюсь, они меня не тревожат... Со скидкой путевку...
- Да, чудесный человек,- поддакивал мужчина, отгоняя неуместную для нынешней ситуации мысль: «А у меня два года назад десять рублей взяла в долг... и молчок».
- А вы кем работаете на заводе?- поинтересовалась хозяйка квартиры.
- Кладовщиком,- скромно ответил Иван Иванович.
Женщина слегка удивилась, поэтому Ротенберг поспешил добавить:
- Я считаю, что лучше иметь маленький склад, чем большой оклад. Я совестливый человек, опасаюсь, что недостаточно хорошо могу отработать зарплату... А вообще, на жизнь хватает.- И подвел итог:- Все равно на яхту не наработаю.
- Да, действительно. Мы обычные трудяги,- оценила шутку Ирина Андреевна.- Вот я в отделе технологом работаю. Мало платят, но тоже не жалуюсь.
"Достаточно, что работаешь. Женщине главное просто работать. Некоторые дома сидят, при мужьях, а потом у них разные искушения появляются от безделья",- подумал мужчина.
- Огромные деньги портят,- процитировал кого-то Ротенберг,- И опасно... Но и без них невозможно.
- Ха-ха!!!- почему-то бурно рассмеялась Ирина Андреевна.- Может, еще по пятьдесят? За деньги, за удачу.
- Я воздержусь,- отреагировал Иван Иванович и про себя оправдался:
«Достаточно, иначе последуют следующие тосты: за любовь, за мужчин... Проходили уже иногда... знаем, плавали... А вот с зубами у нее непорядок. Надо бы фарфор вкрутить или керамику поставить».
- Отлично. А я себе капну маленько... И все! Ха-ха!!!- Женщина была в ударе. Даже, как показалось гостю, подмигнула ему.
"По-видимому, до моего прихода она приняла то, что не вместилось в штофик... Да, а почему не ограничиться пластмассовым протезом? Не все ли равно, чем жевать?- продолжал анализировать Ротенберг, наполняя хозяйке полрюмочки.- Эх, в котлете хрящик попался... Дешевый фарш... А вот про сомнительную страсть к водке Аннушка умолчала. Хотя спишем пока на волнение".
Ужин был в разгаре. Женщина больше не просила горячительного, однако почти не ела и энергично рассказывала о пустяках. Иван Иванович изредка притрагивался к еде и всячески утруждал себя быть хорошим собеседником, изредка разбавляя поток женских переживаний мужскими скупыми репликами.
- ... Я вот своей дочери Варе говорю: не надо, мол, столько денег на деликатесы и модные придумки тратить. От их фант и гамбургеров лишний вес, изжога, кишечные заболевания и прочая дрянь... Кашку надо, курочку, бульоны варганить... Ведь каждый месяц она просит у меня взаймы. Ну как я, мама, буду давать дочке в долг? Я русский человек! Повоспитываю ее, иногда поругаю, припугну, дам совет и тут же деньги выкладываю... Безвозмездно,- гордо заявила вдовушка.
"Каждый месяц?! Помогать детям?! У меня их совсем нет, но я в таком вопросе не солидарен с ней",- рассудил Ротенберг, однако в ответе был корректен.
- Правильно,- кивнул он, но решился приблизиться к окончанию вечернего свидания.- Как вы, Ирина Андреевна, смотрите на то, чтобы выпить кофейку?
- Да зовите меня просто... Ира,- многозначно улыбнулась женщина.- А я тебя - Ваня. Хорошо?- и, не дождавшись согласия, добавила:- Сейчас, Ваня, чайник поставлю, со стола лишнее смету, и будем пить чай. К сожалению, кофе не держу... Дорогой, невкусный, неведомо из чего этот порошок делают. Кофе, говорят, не растворяется, а почему тогда он растворимый?
- А я покупаю молотый и варю,- осторожно вставил Иван Иванович, но услышан не был.
Хозяйка засуетилась, спорко вынесла основные блюда, шампанское, оставив конфеты и внося небольшой бисквитный тортик, сахарницу с серебряной ложечкой, две чашки с розочками и весьма старого образца чайник.
- Этакое ретро...- по-доброму улыбнулся Иван Иванович.
- Ретро?- мнительным взором одарила Ирина Андреевна дорогого гостя.- Я человек бережливый. Зачем покупать китайский блестящий чайник со свистком на месяц, если имеется проверенный временем... отечественный... Это была наша с мужем первая совместная покупка. А чашечки от бабушки по материнской линии остались. Было шесть предметов, но четыре Варя забрала в память о прабабке. А по отцовской линии у меня ничего нет, даже сам папа говорил, что у него родители пропойцы и голоштаники... Извините за эмоции, Иван Иванович.
- Понимаю, понимаю...- тактично уплыл от темы мужчина.- Давайте пить чай... и в окно смотреть, как в фильме говорилось.
- Будем пить, а в окно незачем смотреть. Темнеет на улице, вечер... Может, свет включить,- словно советуясь с собой, вздохнула хозяйка.- Как тебе, Ваня, свет не будет мешать?
- Да, темнеет...- неопределенно молвил Ротенберг.
Ирина Андреевна неохотно поднялась, щелкнула выключатель, и люстра из трех лампочек тускло и стыдливо ограничилась одной зажженной штукой, хотя две остальные находились на своих положенных местах.
Пока продолжалась беседа в непринужденной обстановке, женщина вылила на гостя ворох информации о себе, о бывшем муже и его то ли подруге, то ли любовнице, о дочке, внучке. Иван Иванович иногда вписывался в разговор репликой-другой, но косым взглядом исследовал серебряную ложечку в сахарнице. Она была явно ранних советских времен, с изящными узорами и двумя голубками на ручке. Когда мужчина накладывал ею сахар, он приметил гравировку "от мужа Пети", а сама серебряная вещица тронула его ладонь и душу необычайной теплотой.
"Такой чудесный, превосходный предмет, а совсем неухоженный. Скоро совсем потускнеет и станет коричневый,- мысленно сетовал Ротенберг, знавший толк в серебре и получивший любовь к данному металлу от дедушки Изи, большого знатока и ценителя необычных драгоценных вещиц.- Если ложечку почистить, она будет радовать глаза не одного поколения потомков".
- Извините, Ирина Андреевна... мне бы отлучиться на пару минуток,- почувствовав естественные позывы, тихо молвил Иван Иванович и виновато улыбнулся.
- Конечно, Ваня, нет проблем,- по-свойски, запнувшись на полуслове излагаемой ранее мысли, простодушно ответила хозяйка.- Туалет в коридоре, там, на двери, внучка смайлика языкатого наклеила,- засмеялась она.- Сказала, чтобы бабушке было весело и не столь одиноко.
- Заботливая внучка,- поднимаясь с кресла, заметил Ротенберг.
- Да... Котеночек мой... Катенька... Она...
Что еще натворила юная шалунья, Иван Иванович не мог и не стал слушать, спешно покинув место романтического ужина.
Когда Ротенберг вернулся к даме, она вновь неоднозначно улыбнулась и озадачила:
- Я тоже отлучусь, а ты, Ваня, открой шампанское. Я подумала и решила, что незачем ему чего-то ждать и киснуть... Неизвестно, когда еще повод появится.
Оставшись один, Иван Иванович взял опять принесенную хозяйкой бутылку шипучего напитка, но, покрутив головой, поставил обратно на стол.
Вновь его внимание сосредоточилось на ложечку...
Ирина Андреевна, судя по шуму, принимала душ. Привести себя в порядок ей понадобилось пятнадцать минут, после чего она предстала перед гостем в ярком, кричащих оттенков халате, почти не защищавшим зону декольте и далеко не доходившим до худощавых колен. Целлюлит и крупные вены на голых ногах обнажили и намекнули на возраст их обладательницы.
Женщина игриво и легко прошлась босиком к столу, но непочатая бутылка шампанского мгновенно омрачила ее.
- Как же так, Ваня?- разочарованно протянула Ирина Андреевна.- Где же наполненные бокалы?
- Извините... Ирина, я плохо себя чувствую,- приняв страдальческую гримасу, объявил Ротенберг.- Пожалуй, мне необходимо уйти домой.
- Что случилось?! Ложись у меня, Ваня, может, очухаешься скоро.- Женщина сделала робкую попытку оставить гостя.
- Со мной частенько случается подобное... после выпитой водки,- солгал мужчина и побрел к выходу.
Ирина Андреевна не стала провожать потенциального кавалера, по-прежнему пребывая в шоке и недоумении. Она даже неосознанно не ответила на мужское сухое "до свидания".
Иван Иванович весьма быстро добрался до своего дома. Войдя в квартиру, тут же взял мобильник, нашел искомый номер и набрал его на домашнем телефоне.
- Алло, это ты, Аня?- спокойно сказал Ротенберг, услышав в трубке женский голос.- Позови, пожалуйста, Антона.
- Слушаю, Иван,- вскоре ответил необходимый собеседник.- Почему на мобильный не звонишь?
- Дело не секретное,- шутя ответил Иван Иванович.- Зачем вообще домашние телефоны, если ими не пользоваться? Все равно оплачиваем их, а в мобильниках тарифы, таксы.
- Логично,- лениво согласился Антон.- Ну и что за беда у тебя?
- Вот только что пришел со свидания с Ириной. Помнишь, твоя Аня обещала познакомить нас?
- Ну а я каким боком?.. Почему с Аней не говорил, а меня позвал?
- Неудобно как-то... Ты, Антон, замолви словечко с женой, объясни, что мне Ирина Андреевна очень понравилась, но считаю недостойным быть ее другом... Мелковат я для нее. Она умница, а я... Ну, придумай что-нибудь. Мне пока очень неловко и стыдно поднимать эту тему с Аней.
- Да-а, тебе не угодить, прожженному бобылю,- посетовал Антон.- Лично я знакомил тебя с тремя женщинами, а потом приходилось оправдываться перед ними. Если честно, то надоело... Нельзя гордиться и ставить себя выше, но и принижать - нехорошо. Ты, Иван, сходил бы к психологу, проконсультировался бы, как поднять самомнение... и прочее, если имеются проблемы.- В трубке послышался смешок.- Ведь на работе человек как человек, общительный и открытый, а с женщинами никак отношения не складываются. Наверное, тебя мысленно не отпускает твоя первая и единственная - Соня. Как считаешь?
- Да-да,- охотно согласился Ротенберг.- Уже много лет прошло, как я потерял ее, а она возвращается в снах... А ведь даже расписаться не успели...
- Посоветовал бы сходить в церковь, да... сам понимаешь,- незлобиво сострил Антон.
- Я уж своими силами как-нибудь справлюсь... Но хотел бы еще раз просить тебя или твою супругу дать последний шанс стать вновь счастливым человеком,- с мольбой в голосе сказал Иван Иванович.
- О, нет, Иван. Заводи впредь знакомства сам, или проси других. Уж уволь, пожалуйста... надоело.- В голосе Антона послышалось раздражение.
- Хорошо, Антон, сам, значит, сам,- миролюбиво ответил Ротенберг и подумал:
«В следующий раз у меня на работе, в складе поговорим. Я не виноват, что опять женщина не по сердцу мне. Буду дальше искать спутницу жизни».
Положив трубку, Иван Иванович неспешно прошел в зал, зажег люстру во все ее шесть ламп, небольшим ключиком отворил один из ящиков секции и, выдвинув его, извлек довольно большую, деревянную шкатулку с резьбой и росписью. Затем проследовал к журнальному столику, поднял крышку шкатулки, и лицо бобыля озарилось блаженной улыбкой.
- Красота-а,- протянул он.- Особенно для тех, кто знает толк.
Ротенберг выудил из нагрудного кармана ложечку... ту самую серебряную ложечку с двумя голубками, еще раз прочитал дарственную надпись, мысленно заверил мужа Петю, что теперь серебро в надежных руках, и аккуратно опустил вещь в шкатулку, обитую внутри синим бархатом.
- Теперь у тебя новый хозяин,- с наслаждением, томно произнес он.- Завтра тебя отмою, очищу... Будет приятно глазам и радостно на душе.
Ротенберг бережно поставил открытую шкатулку на столик, присел на кожаное кресло и начал полчаса созерцать находившиеся в ларце предметы: сверкающие, слепящие глаз, греющие сердце, вносящие покой и дарящие воспоминания о несбывшихся надеждах... три чайные ложечки, две столовые ложки, одну вилку - и даже ножик. Всё из серебра.