Глава 6
Имитация скрытности
Конь для Еремы – база Учёных – чистосердечное признание – грабители на велосипедах – Лебедев обиделся
Лебедев обиделся
К часам трём всех сморило, как и самого рассказчика и все стали потихоньку засыпать. Но утро для них началось со страшного грохота. Кто-то впотьмах перекрутил будильник Палыча на шесть часов утра, чтобы поспать по дольше и он вдруг начал истошно звонить. Палыч ошалело соскочил с постели и, не открывая глаз, отправился наощупь искать звенящий будильник. По пути он сбил костровые котлы стоящие рядом с печкой и, запнувшись о чурку-стул, полетел на пол с криком.
- Ты чего тут носишься? – спросил спросонья Лебедев.
Палыч поднялся, потирая побитые коленки и локти.
- Да кто-то из вас будильник слишком перекрутил и поставил на шесть утра, а я ставил на 10 часов.
- А может это ты поставил, да ошибся временем, перекрутив его? - спросил Кельдюшев, выглядывая из-под спального мешка.
- Сколько времени? - спросил сонно Лебедев.
- Да шесть я же говорил, судя по будильнику, пора вещи тащить на базу Учёных идти да к Ерёме поспеть вовремя, - сказал Чемякин.
- Блин такую бабу тискал… - сказал, улыбаясь, Лебедев.
- А мне знаете, другой сон приснился, - сказал Чемякин. - Капитан Ерема подходит ко мне и спрашивает, - чем питаетесь, небось, на подножный корм перешли, продукты-то все съели?
- Да есть ещё что поесть, - отвечаю я.
Сую руку в сумку и, нащупав, как думал, помидорку протягиваю ему вместо неё оранжевый плод.
- Угощайся.
- Амаделин? - спрашивает машинально Ерёма надкусывая плод и понимает что прокололся, улыбается и говорит, - да ладно уже всё равно. Ну как там ящеры не хворают?
- Просили кланяться, - отвечаю я.
- А это кто у тебя на поводке, вроде на Палыча похож.
- Так он и есть жаль беднягу заразу от местной бабёнки поймал, ну и деградировал в макаку.
- А остальные где?
- Так там остались жить, расползлись по деревьям щас небось скаляться и рожи корчат.
- А ты что же самый умный?
- Так я же гандонами пользуюсь, а не пакетиками для чая как Лебедев.
Лебедев насупился и молча встал, посматривая как-то нехорошо на Чемякина, стал складывать в рюкзак своё имущество. Он аккуратно уложил носки, нижнее бельё, футболки и рубашки. Потом он положил в начинающий пухнуть рюкзак свитер и куртку. Свернув спальный мешок, он перевязал его верёвкой для компактности и засунул так, чтобы он оказался на боку к спине хозяина. Потом рассовал по кармашкам всякие мелкие вещи.
Чемякин и все остальные наблюдали за его действиями пытаясь понять, что он задумал ну не смываться же он собрался. Положив поверху вещей котелок, он загрузил в него пять банок с тушёнкой и добавил несколько лепёшек. Взяв карабин, зарядил его патронами и, посидев на дорожку, сказал, что остальное барахло он оставляет, так как не может поступить подло как Чемякин.
- Попугая верните обратно в его мир, - сказал он и под настороженными взглядами вышел из пещеры.
- Это его очередная шутка, - усмехнулся Чемякин, не веря, что Лебедев может уйти.
- Придётся кого-то мокнуть, - наконец сказал Палыч, показывая глазами остальным на Чемякина
- Придётся, - кивнул ему Кельдюшев.
Чемякин отошёл к стене, схватив шашку и сказал, что огреет ею первого кто к нему подойдёт.
- Лучше сам окунись и беги за Саней, уйдёт же, - сказал Палыч, показывая свою решимость мокнуть горе шутника.
Чемякин понял, что натворил и сказал что мокнётся сам.
- Ребята я виноват, я мокнусь сам целиком, толкать не надо.
Они вышли в туман, который рваными кусками катился по отрогу.
- Саня, - крикнул громко Чемякин.
Потом заорали Кельдюшев и Палыч.
Прислушавшись Чемякин высказал предположение, что Лебедев мог уйти на базу Учёных не такой уж он идиот, переться к дороге с самого сранья.
- Ладно, трепаться лезь в яму, - сказал Палыч, подталкивая вожака.
- Только без рук, я сам, - сказал Чемякин и, добежав до минус четырёх градусной ямы с ледником на дне скинул труселя и уселся в неё. – Чтоб мне яйца не отморозить!
- Вылезай, а то простудишься, - сказал голос Лебедева откуда-то сверху.
Кельдюшев повернулся и увидел на огромном камне сидящего Лебедева.
- Ты чего там делаешь, мы тут волнуемся, - сказал, трясясь от холода Чемякин.
- Воздухом дышу, а там медведь ходит.
- Где? – спросил Палыч, испуганно оборачиваясь на границу леса.
- Да я уж хотел стрелять да подумал, что патруль всполошится, прибегут ещё.
Чкемякин выскочил из купели и громко гикнув побежал к лесу.
- Ах ты, каналья, ходишь тут тоску наводишь падла!
Ответ не заставил себя ждать.
Из глубины леса раздалось ответное возмущение… лисы. Она потявкала и замолчала.
- Медведь! – захохотал Чемякин, проходя мимо товарищей размахивая трусами.
- Ладно, Саня слазь, Чемякин извинился, - сказал Палыч.
- Ещё раз и я уйду! – пригрозил Лебедев, показывая Чемякину кулак.
- Саня ну я, правда, не хотел, я же сон пересказал, а ты … пошли домой! Я тушняка пожарю, - сказал Чемякин.
- Ну, смотри, я отходчив, но коварен, - ответил Лебедев, спрыгивая с камня.
На самом деле ему вовсе не хотелось куда-то идти одному, а проучить Чемякина, для него было делом чести. Они зашли в кают-компанию и кинулись на лежанку. Но спали они недолго, спустя три часа зазвонил будильник и опять Палыч ошалело кинулся его отключать, волоча за собой кем-то привязанный к его ноге котелок. Кроме него никто даже не пошевелился, а тот, кто привязал котелок, притворился беспробудно спящим.
Палыч сполоснул лицо и решил, что пара приготовить завтрак и загремел на своей маленькой кухне посудой, совершенно не беспокоясь своих друзьях, которые ещё «спали». Лебедев, проснувшись от этого грохота, недовольно щурился на проникающий свет из окошка и сонно тыкался в спину Чемякина.
После очередного падения крышки котелка терпение Кельдюшева и Чемякина, делающих вид, что они ещё спят, лопнуло и они, вскочив, не сговариваясь, схватили гремящего повара и вынесли на улицу. Палыч быстро понял, что кончится всё маканием в холодной купели, и он взмолился, отстирает, отработает и отколет дровами.
- Ну что отпустим? – спросил Чемякин.
- Нет, надо этого старого попугая мокнУть! – возразил Лебедев, выйдя следом.
- Тогда только лысину смочим, - сказал Кельдюшев.
Палыч весь сжался, опасаясь в этом подвоха. Но его на самом деле только макнули лысиной, но с малой задержкой, отчего он зажмурился, ожидая самого худшего. Его пожалели и занесли обратно в пещерный дом, где поставили у печки.
- Смотри, ты обещал отработать, - сказал Кельдюшев, укладываясь на постель.
- И отстирать! – сказал ему Чемякин.
- Да пошли вы, вы, что думаете, если меня макнёте, то всё ваша взяла. Нет, голуби мои вы сейчас пойдёте искать дрова, иначе я умываю руки, и будете сами готовить по графику.
Первым уловил грозовое дыхание повара Чемякин, ему совсем не улыбалось подниматься ни свет, ни заря на кухню и он сразу согласился пойти попилить дрова. Подняв остальных, он вывел их на улицу, где сказал, что пусть уж Палыч готовит, чем это делать будут они.
- Обосрались сукины дети! – ликовал Палыч, понимая быструю сговорчивость Чемякина.
После завтрака Чемякин объявил, что им предстоит обследовать пещеру дальше.
- Я не знаю, есть ли ещё там порты времени, но уж заманчиво всё это. Можно конечно набрать золотишко и свалить, но тогда зачем мы тут Ваньку валяли. Лично меня после такого улова на работе ничего не держит.
Палыч подумал и сказал, что он тоже за то чтобы продолжить исследования.
- А на мне целый отдел, - сказал Лебедев.
- Ну, ты можешь дать телеграмму из посёлка или если встретим Мишу, он передаст весточку на родину, - сказал Палыч.
- Да чего мы вечно голосуем, мы же договорились, остаёмся и делаем разведку, - подтвердил свои намерения Кельдюшев.
Чемякин взял гитару и запел.
- Постой паровоз не стучите колёса…
Остальные подхватили и…
- Я к маменьке еду с последним приветом…
Вдруг Чемякин оборвал пение и сказал.
- Парни, а ведь Сашка нас вчера обманул и не дорассказал свою историю про сатанистов и типа так устал.
- Так ты сам сказал что хватит! – выпалил недовольно Лебедев.
- Ладно тебе Саня задувать нам уши, давай рассказывай, тебе же не на работу.
- Чтобы вы все сдохли!
- Давай трави, - сказал Палыч и стал готовить тесто.
Лебедев кивнул.
- Ага, сначала водички согрею.
- Ну, он сейчас начнёт тянуть резину, - сказал Кельдюшев.
- А ты что задницу не подтираешь, а я так всегда после туалета руки мою, мне холодной в лом, - огрызнулся Лебедев.