Приснился «старушечий экшн»... Не знал, что такое бывает! Но обо всем по порядку...
Сперва во сне меня угостили какими-то наркотиками, и в результате я стал играть в новой крутой группе... Минус тут был в том, что я напрочь потерял память, и когда «очухался» от препаратов, стал восстанавливать цепочку событий. Оказалось, наша группа даже добилась успеха. Мы издали на лейбле альбом на каких-то длинных-предлинных ярких «макси-аудиокассетах» (в реальности таких, насколько я знаю, не бывает). Судя по видосам, которые «пришедший в себя» я просмотрел с отвисшей челюстью, группа знатно чудила, устраивала дикий угар и пользовалась успехом.
Далее я собрал народ поехать в места моего детства — Лихачевский район. Мы ехали в большом автобусе (иногда казалось, что это поезд). По пути люди ходили из вагона в вагон, кого-то теряли... Точно помню, что среди сперва пропавших, а потом снова обнаружившихся была Александра Вамп.
Приехали, я показал свой первый дом. Рассказал о соседях и друзьях того времени — кое-кого, сильно постаревшего, даже встретили... Между тем один из членов моей «новой группы» снимал видос, где случайно выпил азотной кислоты с водой.
Я сел на велосипед и поехал кататься по району, как в старые добрые «лихие девяностые». Наехал на сложенный собянинский «зеленый тротуар» — на их рулоны по сезону можно наткнуться и без сна. Слез с велика, поправил сбитое...
Потом оказался в подъезде какого-то дома, где и начался «старушечий экшн». В дом внесли громадную коляску, перегородив выход и сказав всем ждать... Затем двое доставили хозяйку транспортного средства — импозантную старушку. Ей было уже хорошо за восемьдесят. Рядом с ней шла дама «помоложе» — лет семидесяти. Эта вторая, бывшая в роли сиделки, оказалась очень бойкой. Мозг ее практически не пострадал за столько лет и сохранил кристальную ясность. Женщина без умолку болтала и развлекала свою подопечную, сыпала историями и байками из советского прошлого... Они походили по подъезду, заполнив его собой и коляской и никому не давая прохода. Потом вышли на улицу.
Мне стал интересен этот движ, и я пошел поглядеть. Бойкая «старушенция», как я понял, пыталась не давать уснуть памяти второй — вялой и «схватившей» какую-то болезнь, тянувшую ее во мрак беспамятства. Сперва «молодая» показала на табличку с названием улицы — «улица Гисталина», и спросила у своей спутницы, помнит ли она, кто это был. Та не помнила... «Ну как же?! — изумилась сиделка. — Это был такой военный диктор. А помнишь песню военных лет?»
Она напела какую-то несуществующую песню, где были слова «Кёнигсберг еще наш, Гибралтар еще их». Потом я проснулся...