Последние итоги

Очередной, раз вынося на помойку мусор, я обратил внимание на общие тетради, валявшиеся на асфальте и в контейнере. Я не побрезговал взять их в руки и рассмотреть. Это оказались дневники, записи о событиях и переживаниях. Видимо мужчина, их писавший – умер, а родственники, освобождая наследуемую квартиру от лишних вещей, не заинтересовались ими и отправили на помойку.  Я взял несколько тетрадей, те, что не лежали в луже, с собой. Дома я с интересом прочёл записи мистера Х – неизвестного мне человека.

Самые ранние записи относились к школьному времени мистера Х. Вот цитата: «Что такое жизнь? Известно, что – это форма существования белковых тел. Почему эта форма столь своевольна? Где органы для управления ею?  Почему  я хочу чувствовать одно, а нахожу в себе – совсем другое. Нужно заниматься учёбой, а я не только хочу, но и трачу время на чтение беллетристики. И это недоразумение длится годами. Что такое воля и почему она на меня не работает, не помогает мне? И я в отчаяние, я устал от борьбы с самим собой и вечными поражениями. Ситуация – как в песне Высоцкого: «Во мне два я, два разных человека,  два – врага.  Когда один стремится на балеты, другой стремится – прямо на бега.  И я борюсь, давлю в себе мерзавца,  о  участь беспокойная моя! Боюсь ошибки: может оказаться, что я давлю не то второе я»».
Юный мистер Х надеялся, что сможет разумом понять, что такое жизнь и с помощью своей воли устроить её правильно. Хотел бы я посмотреть на мудреца, который смог это сделать! А у моего персонажа, Х,  долгие годы дневник заполнялся строками подобными следующей цитате: «Изо дня в день, из месяца в месяц, год за годом я не только не выполняю свои же планы - то, что я считаю нужным делать, но и совершаю гнусные поступки, то есть делаю то, что запретил себе делать навсегда!  Как же мне жить дальше. Я так жить – не хочу! Мне стыдно перед всеми!». В таких ситуациях, когда сил нет, а есть падение,   Х поневоле мечтал: «Хорошо бы, чтобы все люди на Земле исчезли, я остался бы один. Я ездил бы на брошенных авто, свободно стоящих повсюду, ходил бы в картинные галереи Эрмитажа и Русского музея».  Такие же глупенькие мечты возникали у него после просмотра программы «Время». Он пишет: «Как могут на западе так лгать и быть такими жестокими? Я запретил бы в некоторых странах рождаться  детям – пусть они безболезненно для себя вымрут. Я хочу, чтобы физические процессы на Земле не позволили бы осуществляться самоподдерживающейся цепной реакции деления ядер тяжёлых элементов – урана и плутония, а  также, чтобы стало невозможным химическое и бактериологическое оружие». Бестолковые детские фантазии.

Вот ещё цитата того же времени: «Я потерпел поражение, полное и безусловное. Нет, я ещё борюсь, так как не могу жить в состоянии постоянного падения. Но фактически уже не верю, что смогу победить себя и жить так, как хочу! Что же делать? Не уходить же из жизни из-за этого. Родители вначале удивились бы, а потом так горевали, что даже прозрачная вода из крана стала бы для них чёрной. Нет, я не причиню им такое несчастье. Странное положение: ведь даже рассказать маме, папе о своём состоянии я не могу! Впрочем, что удивительного? И родители так живут: за всё время они никогда не говорили о своих переживаниях и бедах, всё носили в себе. А литературные персонажи, скажем в Климе Самгине, частенько говорят о своих чувствах, выворачивают  душу наружу! Родителей нужно понять: они жили во время, когда полстраны сидело в лагерях, потому что сказали «лишнее». Но не рассказывали они о своих трудностях не из-за этого, а потому, что жаловаться – просто стыдно. Они молча со всем справлялись».

Ещё цитата: «А как бы я хотел жить? Я не хочу получать много денег или быть большим начальником. Я хочу жить как художник, пишущий натюрморт, то есть получать эстетическое удовольствие от любой мелочи, от встречи с хорошими и плохими людьми, от пейзажа, от боли в животе, от своей злобы на всегда шумных соседей!». 

Школьник Х пишет, что вначале он жил полной, яркой, интересной, насыщенной  жизнью, и вдруг всё изменилось. Цитата: «У меня неожиданно, когда я сидел на уроке географии в пятом классе и смотрел на  крыши мастерских через Новоладожскую улицу, вдруг исчезло чувство соприкосновения с жизнью, ощущение её ясности и чёткости. Мир вокруг стал ирреален и сер. Как будто меня не стало, но я помню что-то. Я вижу покрашенные суриком крыши мастерских и гаражей, я знаю, что их вижу, и это - всё. А раньше я ощущал себя внутри того, что видел: поверхность нагретой солнцем крыши с её шероховатой, шелушащейся краской, похожей на наждачное полотно. Десятки лет я ощущал и ощущаю свою потерю и не знаю, как вернуться обратно!  Моя интуиция мне шепчет, что мой организм, совершил перескок на новый уровень восприятия, и он не вредничал, но просто выбрал менее энергозатратный способ жить: восприятие стало тусклым, неярким.    Я читал в книгах Кастанеды, что великий маг – дон Хуан, объяснил ему, что у всех есть точка сборки сознания, которая определяет  восприятие человека. Если сместить эту точку, то можно ощутить себя вороном, или рекой, или ягуаром и так далее, включая и персонажей  из неорганического мира. Я заподозрил, что моя точка сборки непроизвольно сместилась и обрекла меня на жизнь в вечном тумане».

Цитата: «Сон: Ничего особенного не было, никакие тайны мне не приоткрылись. Но моё состояние яркого восприятия, посетившее меня в этом сне, до сих пор со мной. Я понял, что смысл жизни заключается в широком восприятии, захвате многих чувств и оттенков, мыслей, в осознание  многослойных   эмоций.  В этом мне помогали яркие цвета всего вокруг меня.  Я как будто из комнаты, где толстый слой пыли лежит на всём попал в мир только что вымытый и прибранный. Я ясно ощущал удовлетворение, радость от моей простой жизни. Я осознал своё желание жить так всегда, что это  и есть мой смысл жизни, и не нужно ещё никаких событий.

Я нашёл на страницах дневника фантастический опус мистера Х, который я привожу: «Когда я был школьником, я частенько задумывался о том, как устроена вселенная, материя, пространство, почему происходят химические реакции, почему количество химических элементов ограничено таблицей Менделеева, как работают электронные схемы, например телевизора и так далее. Помню, как шёл из гастронома, куда мама послала меня за молоком и колбасой. Падал густой снег и у меня закружилась голова от напряжения охватить все снежинки математической моделью, где каждая снежинка обладала искомыми характеристиками положения в выделенной части пространства, и искомым временем жизни. Известными я считал частоту, интенсивность появления новых снежинок, средний вес снежинки, принятие вероятности отклонения веса снежинки от средней величины в соответствии с нормальным законом и функцией Гаусса, и отсутствие ветра.  Уж на что  трамвай немаленький, но я шагнул вперёд и ударился в середину останавливающегося к остановке поезда.  Ничего … только бидон с молоком разлился,  я поднялся и понял, что задачу я не решу. Прошло лет десять, книги по физике и химии перекочевали в антресоли и под диван, их место заняла философия, психология и беллетристика. Я закончил институт, отслужил в армии, женился и теперь работаю в вычислительном центре на большой и сложной машине.  Моя машина не признаёт логики и фундаментального подхода. Чтобы её ремонтировать, нужно знать  массу условных понятий и потом, применяя сообразительность и остроумие догадываться, где и почему мы не желаем работать. Таким образом, я очень далеко отошёл от заблуждений юности, когда полагал, что размышляя логично и, опираясь на знания, можно понять всё вокруг.  Но ничто не пропадает зря. Однажды, когда я спускался на эскалаторе в метро, меня вдруг обдало жаром: так прояснилось всё вокруг. Я неожиданно понял природу гравитации и времени. Жизнь вокруг показалась такой неожиданной и интересной. Уже через год работы над этими темами  у меня появились приборы, позволяющие мне преобразовывать и изменять пространство и время. Что это мне дало? Во-первых, моё распятое самоуважение воскресло, во-вторых, я больше никого не боялся, ибо мог, как остановить время, так и перенестись в любую точку Вселенной. Кстати, я оборудовал себе кабинет на одной из подходящих планет на периферии млечного пути. Я перенёс туда свои книги, и ещё массу вещей для удобства, построил хижинку и часто отдыхал там от излишнего земного прессинга. Но безоблачным моё бытие я бы не назвал. Я не мог рассказать своим друзьям, вернее главному моему другу свои тайны: слишком тяжелые будут последствия, если он по пьянке проболтается. И то, что я стал ощущать себя не вместе со всеми, а отдельно,  раньше меня радовало бы, а теперь я был смущён этим фактом. Я не хотел быть отделённым от всех. Я хотел быть вместе с человечеством и даже любим многими, но быть защищённым вопреки криминалу и любым кодексам от бед и несчастий.  Законы, конституция, как доказало сталинское время, – не защитят честных и лояльных граждан. Особенно остро я чувствовал своё отщепенство – во время застольного общения с моим другом. Человечеству нельзя сообщить мои открытия: оно уничтожит всех и себя. Я начал упорно думать над этой проблемой, но не находил в себе силы отказаться от своего знания, забвения его и возвращения в лоно человечества, что безусловно было бы героизмом и угодным Богу»

В интервью писателя Алексея Иванова я услышал, что он воспринимает жизнь как текст. Меня это зацепило. Во-первых, это добавляет интереса к жизни. Во-вторых, защищает от непосредственности жизненности восприятия. Но текст должен быть хорошим: ясным, чётким, талантливым. Читая, скажем, Генриха Манна, раздражаешься на неопределённости, неточности, приблизительности образов, слов, жестов. Намёки понятны, но ясно они не реализованы. Как это отличается от текстов Томаса Манна, которые избыточно точны:  автор несколько раз повторяет описания, мысли, добиваясь чёткости и ясности сказанного им, и эти повторы мне милы.  Это я сказал, чтобы лучше понять следующую цитату уже близкого мне мистера Х. «Я давно бьюсь над проблемой всё понимать, осознавать себя и ситуацию вокруг меня. Моё сознание – как свет от зажжённой спички, несколько секунд – она гаснет и опять всё в темноте.  Почему мне не удаётся чувствовать себя уверенным в своём восприятии и понимании ситуации. Я неожиданно понял, что быть осознанным и уверенным принципиально может только свободный человек. Отсутствие ощущения свободы ограничивает субъекта по всем направлениям. Несвободному страшно подумать или понять некоторые простые, даже малые истины.  Ему – скучно жить, а полностью сдавшийся перед жизнью - существует механически. При этом вообще отсутствует запрос на понимание и осознанность. Быть свободным – требует смелости, талантливого восприятия, не терпящего фальши. Это как раз  то, что мне не хватает!  Мне нравится смотреть на Неву. С моста ли, с набережной, Нева – всегда свободная, живая, могучая. Чувствую зависть, как  перед свободным.  Струи Невы, её волны всюду – разные, независимые, играющие, вольные выбирать  форму,  направление, силу, отражения неба и пространства.  Мне не достаёт  этих качеств. А для чего мне быть таким как Нева?  Во-первых, для собственного счастья, радости и полноты жизни. А, во-вторых …? Не знаю, елки с палкой!  Нет у меня конкретных жизненных целей. Не хочу я быть ударником в некой профессии, не уважаю я тех, кто лезет в первый ряд, но признаюсь себе, что хочу, чтобы меня любили. Получается, что я – эгоист: хочу для себя полной жизни, удивительных мыслей и чувств,  интуиции для получения ответа на любой вопрос, физической силы, чтобы никого не бояться.  Перечислять можно долго, но всё это – для  радости жить, а не для достижения конкретных результатов. Забавно, что мне сразу вспомнилось, как я спорил со свой тетей Лидой.  Я спрашивал её: «Почему я должен думать о других, чтобы всем было хорошо, а мне – плохо!». Она не смогла мне ответить!  Тогда я похвастался, что знаю ответ: «Потому нужно думать о других, что иначе общество не сможет существовать, будет война каждого против всех!».  Тётя Лида похвалила меня, а я сейчас, спустя тридцать лет, вспомнив этот эпизод,  с удовлетворением отметил, что я – не законченный   эгоист, раз тогда подумал об общественном благе.  Сегодня и вчера утром я бегал в Таврический парк – на зарядку. С удовольствием, но как всегда без ясных ощущений и чувств смотрел на деревья, снег, лёд на пруду и канавах, на уток и чаек, кормящихся в полыньях.  Бунин, Иван, где-то написал, что «Всю жизнь я страдаю от того что не могу выразить того, что хочется». А я всю жизнь страдаю из-за того, что не могу почувствовать того, чего хочу. Пыжусь…, но без результата».

Цитата: «Сегодня ночью случился сон. Я и мой музыкальный коллектив едем куда-то на гастроли. Автобус, рядом мой друг, убеждающий меня прекратить катится по наклонной плоскости и предаваться разгульной жизни. Он сказал, мне, что последний раз вытащил меня с того света, что врачи не дают мне шансов при прежнем поведении. Я чувствую себя неважно, мутит. Я знаю, что мой друг прав, что вот-вот загнусь. Но я знаю и, что при дисциплинированном поведении из моей жизни исчезнут так любимые мною проявления какой-то внутренней энергии на моих концертах и в быту. Говорят, что это талант. Но он тоже может жить лишь при определённых условиях, а именно - при полной свободе проживания жизни. Мой друг остановил автобус и, махнув на меня рукой,  вышел.  Мне вдруг стало страшно: я почувствовал, что придётся умирать на днях.  Продолжительные ощущения страха и тоски»

Цитата:  «В 1978 году меня демобилизовали из срочной армейской службы и мы, с Таней поехали по путёвкам в путешествие по  Карпатам. Там случились многие нервные и интересные приключения, но записать их я – не смог. Ощущал резкое отвращение к  фиксации на бумаге происходящего, видимо, из-за неприятия  сознанием происходящего.    Помню разношёрстные племена с гортанным языком, от которого я так устал, что вернувшись в Ленинград, с наслаждением воспринимал русский язык, как чистую воду.  Отмечу, что частные домики в деревнях – очень красивые, а летние ресторанчики, в том числе и, так называемые, колыбы – исключительно удобны и гостеприимны. Города Мукачев, Ужгород, и Львов впечатлили: какая-то непривычная заграничность,  рациональность и удобство жить. Вернувшись в Ленинград, мы с Таней часто гуляли по городу: я показывал ей симпатичные мне места.  При этом обнаружилось несходство наших предпочтений. Мне почему-то нравятся трущобы. Таня поругивает меня, когда, гуляя по городу, я выбираю узкие грязные переулки с покосившимися домиками, старыми рваными афишами, булыжной мостовой с ямами и лужами. Таковы, например, ул. Репина на Васильевском, или Советские улицы в центре, или улицы позади Синопской набережной, или на Малой Охте – вдоль Оккервиль, или в районе фабрики Красный Треугольник на берегу Обводного канала. Мне все они кажутся индивидуальными, со своими неповторимыми лицами.  Здесь почти не встречаются люди или машины. Может быть, именно в этом  главное волшебство этих улочек. Я начинаю что-то чувствовать при отсутствии людей и виде  убогих домов, маленьких, сырых двориков, узких улочек с брошенными и ржавеющими авто. А чуть ранее – ничего я не ощущал в себе кроме скуки.  Меня тяготит движение многочисленных  машин и толпы невыразительных персонажей, спешащих по своим делам, на центральных городских улицах и проспектах.   Здесь я добавлю, что прошло тридцать с небольшим лет,  разрушающиеся домики в милых мне трущобах капитально отремонтировали или построили новые, булыжник заменили асфальтом, ямы и лужи – исчезли. Но, слава Богу, здесь по-прежнему малолюдно и автомобиль – редкость».

Цитата: «В восьмидесятые годы удивляло в Ленинграде большое количество опустившихся мужчин и женщин, а также витавшее в воздухе отношение к жизни: всеми правдами и неправдами получить блага и приятности, выставленные на прилавках магазинов. За городом – скудность и убогость человеческой жизни, но красивая природа; в городе прессинг по всему полю грубой силы,  хитрых вариантов мошеннических приёмов и неестественность жизни. Городская жизнь напоминает  аквариумную:  красивое освещение, экзотические раковины, разнообразные рыбки, которые запросто поедают своих и чужих мальков и пытаются слопать  и друг друга». 

Читая подобранные на помойке дневники, я пытался найти главный смысл жизни автора этих дневников, поскольку это было так важным для него. Но не находил. И более того, как только текст дневника касался общих вопросов, теоретизирования и вопрошания о смыслах, я начинал скучать. А вот подробности о мелких подробностях или снах автора  – меня увлекали.  Наверное, результатом долгой жизни является выработанное отношение к ней, которое хочется назвать мудростью.

 Здесь  я, посторонний мистеру Х человек, прочитавший большую часть его дневников, замечу: не было никаких великих событий, которые «всё» бы определили. Самые мелкие подробности жизни оказались интересней и значительней всего. Но, по моему опыту, ничто не поможет тому человеку, кто  не воспринимает себя хотя бы на уровне чувств, эмоций, ощущений и мыслей. Необходимо чёткое ощущение: кто ты есть! 

Мистер Х, закончил авиационный институт по специальности гироскопические и стабилизирующие устройства и получил распределение в НИИ, в группу моделирующую посадку самолёта на качающуюся палубу. Здесь нет ничего от гироскопов и стабилизации, но есть программирование цифровых и аналоговых ЭВМ, а также их сопряжение вместе.  Бедняга Х, чтобы понимать своих коллег и выполнять свою работу нашёл для себя подходящие курсы повышения квалификации, но отдел технического обучения запретил до трёхлетней отработки после вуза учиться на курсах и дал направление в заочный институт, куда автор дневников и поступил сразу на третий курс. Проучившись 2 года и, встав перед проблемой написания диплома, он уволился. У него уже был, кстати, красный, диплом и терять силы на ещё один  – не хотелось.

Цитата:  «Работа в НИИ по вузовскому распределению поставила меня перед проблемой освоения новой специальности. Это – новые термины, новые технологии работы, всё – другое. Я плохо понимал своих коллег по работе. Если бы я знал, что встречусь с такой горой проблем – ни за что  не сменил бы свою квалификацию инженера-механика на другую - специалиста по информационным системам и технологиям».  В дальнейшем выяснилось, что мистер Х  12 лет занимался ремонтом больших ЭВМ, потом более 20 лет программировал на персональных компьютерах,  два года работал вахтовым методом в пуско-наладке газотурбинных электростанций, где  очень пригодились навыки инженера электромеханика и закончил свою активную трудовую деятельность, работая программистом в библиотеке. Это сопровождение, интернет программ – электронные каталоги, библиотеки и сайты, установка операционных систем и программ, поддержка сети и другое.

 Опять цитата: «Каждый день, идя на работу, я анализировал, что необходимо сделать, и как себя вести с коллегами. И каждый день ничего  запланированного не получалось. Я, ощущая неестественность своего поведения по плану, включался в общую болтовню, и потом уже не мог заставить себя собраться. По той же причине, как я понял позднее, мне частенько приходилось играть роль персонажа осеннего марафона – Бузыкина, который никому не мог сказать: «Нет!»  Я ощущал, что говоря «Нет» я автоматически ставил себя в положение  пупа Земли, отвергающего простенькую просьбу».

Ещё цитата:   «Я замечаю, что жизнь очень однообразна. Даже, когда на работе отмечаем праздники, то и тогда – всё по-старому и скучно, особенно если празднуем всем коллективом отдела, а не нашей маленькой группой технической поддержки нескольких больших ЭВМ.  Я даже подумал, что процесс умирания имеет ту положительную сторону, что каждую неделю – новые потери и всё по-новому»

Цитата: «Меня восхищает смелость, бесстрашие подлого Хагена из саги о Нибелунгах. Он коварством погубил Зигфрида и, когда настал час возмездия за своё преступление, он не смутился, не испугался, поступал расчётливо и хладнокровно. Я уже и не знаю, что больше уважаю: непобедимость и светлый образ Зигфрида или способность быть самим собой в любом положении – Хагена»

Цитата: « Позавчера на Кировском мосту встретил Кондратовича.  Минут двадцать шли вместе. Он толстый и болтает без умолку, причём твоего участия в беседе не требуется. Однако, перед расставанием оказалось, что он понял всё, что я успел ему сказать. Меня соблазнила красивая подсветка решётки Летнего сада и я прошёл его от Невы до Мойки. Ящики, защищающие скульптуры от снега и льда  казались гробами или повешенными. Что-то из Л. Андреева. Ощущения  были приятны. Мелькнуло чувство свободы, но оно было вызвано не силой, а затерянностью в пространстве и тем, что у меня было ещё время идти куда хочется»

Цитата: «Когда я был студентом, то алкоголь вызывал у меня какое-то творческое состояние. Я любил пьяным гулять по городу. Мне приходили в голову интересные мысли, сравнения, идеи. Я смотрел по сторонам и видел не прозу обычного дня, а сказочную и таинственную городскую обстановку – декорации какой-то таинственной сказки. Через двадцать лет, выпив, я ощущал сонливость и апатию. Следующие двадцать лет добавили удовольствие от первой, максимум второй рюмки водки, или самогона. Работоспособность уже не терялась: я мог читать и думать, и, естественно, работать с топором или лопатой. Что-то принесёт следующая  двадцатилетка?»

Цитата:  «Страшный сон. Мне снилось, что я, один, иду вдоль берега Лебяжьей канавки и несу в руках доверенного мне младенца, укутанного в белые покрывала. Мне захотелось посмотреть в лицо моего ребёнка. Я осторожно отвёл угол покрывала с головы малыша и … остолбенел. В покрывале лежал мой член, размером с младенца. Я долго на него смотрел,  признал, что это моё. Что сиё означает я не понял и через годы. Но ясно, что – ничего хорошего».

Довольно много страниц дневников были отданы переводам сказок Оскара Уайльда.   Зачем это было нужно мистеру Х – непонятно, разве, что таким образом он тщеславился перед самим собой.  Вот ещё цитата мистера Х, где он хвастается: «В период второго курса вуза и летних приключений в винсовхозе имени Софьи Перовской, возле Севастополя я постоянно удивлялся как происходит у меня общение с этим дневником. Я начинал писать ещё не придумав до конца фразу, однако текст изобретался сам собой во время писания и радовал меня  гибкостью изложения и ярким содержанием. Я даже мечтал о малогабаритном диктофоне, чтобы наговаривать, а не писать, так как медленность процесса записи затуманивало в памяти множество возникших готовых образов. Удивительно, но появлялись новые идеи только когда я садился писать дневник. И в школе, в старших классах, я не раз вызывался отвечать на уроках по литературе абсолютно не представляя, что нужно говорить. Я говорил, не очень заставляя себя думать, слушал  себя и удивлялся: куда занесло, однако.  Эта способность у меня вскоре исчезла, я стал писать логично и рационально, но мне не хватало фейерверка рождающихся образов, удивления и увлечения процессом писания.   Мне часто хочется нарисовать что-либо.  Если я попытаюсь запечатлеть натюрморт или пейзаж – выходит крайне глупо.  Мне хотелось бы делать стилизованные рисунки, что проще, -  нужно лишь чувствовать поэзию линии, пространства. Поэзию я чувствую хорошо, но вот её приложение к предметам и областям пространства - оказалось что – нет. Это как музыка: чувствуешь её качества в музыкальных опусах композиторов, но сам – не способен нафантазировать свою мелодию»

Цитата: « Много времени отнимает домовой комитет. Зинаида Фёдоровна рекомендовала мне вступить в партию, я – отказался. Я уверенно выбираю для себя долю исполнителя, а не карьериста-начальника.  Мне не приходилось ранее встречать в жизни более подлых людей, чем наши соседи слева по коммунальной квартире.  А справа? За год убили двоих. И это сразу за тонкой стенкой между нами!»

Цитата: «Зачем я пишу дневник? Раньше, лет двадцать назад, я брался писать сюда – из-за   надежды, что размышления с пером в руке приведут к гениальному прозрению и открытию смысла жизни. Сейчас не жду ничего. Помню, что я писал в дневник, когда меня переполняли чувства, удивительные наблюдения, которые жалко терять. Теперь этого тоже нет. Так зачем же я изредка сажусь за дневник, с какой целью?  Тем более, что иногда я ощущаю тоску, апатию от этой писанины. Я даже придумал  причину для тоски. Это – уверенность, что никакой дневник  не поможет, в поисках моего смысла жизни. Однако иногда пишется с удовольствием и появляется удовлетворение, как будто бы сделал нечто правильное.  Я думаю, что если бы даже я понял свой смысл жизни, то он заключался  бы именно в жизненной практике. То есть в делах, событиях, поступках - в этом я должен видеть смысл жизни, а не в некой формулировке для чего я живу!  Не принципы и правила для создания живописи а сама работа с кистью, красками и пространством белого холста даёт удовлетворение и счастье художнику!   Делать что угодно, когда ты знаешь, зачем ты есть на свете – это большое счастье!  Хочу заметить, что заниматься чем-то, чтобы усвоить новое нужно только, если есть сила интересоваться этим новым. Бесполезно, подчиняясь дисциплине, пытаться понять что-либо. Организм не обманешь – отторгает навязанное  силой. Но можно хитрить, если не хочется заниматься, нужно отдохнуть или заняться чем-то, но  следить за собой: когда отторжение нужных занятий неожиданно пропадёт»

Цитата: «Я имею счастье общаться с несколькими гениями. И интересно сравнить их между собой. Первый гений – Женька, высокий, блондин, сильный и умный, еврей. Главная его сила – в  уме, который интересно существует. Мы с Евгением частенько ходим с работы домой – пешком. Это занимает более часа. Евгений обычно предлагает какую-нибудь тему и развивает её. Так вот ум его при этом отделяется от Женьки и представляет  разные картины, связанные с обсуждаемой темой и все они абсолютно не соприкасаются с их автором. Голая объективная убедительность, энциклопедичность.  И так – в любом разговоре. Интересно, что на работе Евгений иногда меня изумляет тем, что имея  заинтересованность в чём-то, как завлаба, он теряет объективность: агрессия в достижении цели и субъективность – в её обосновании.  Второй гений – Анатолий. Мы с ним познакомились на летних сельхоз работах, и потом он стал приходить к нам в вычислительный центр отлаживать свои программы. Это человек, весь состоящий из субъективностей: настроений, творческого чувственного восприятия. Он мне говорил, что не понимает что такое месть или ревность, что готов присутствовать в квартире, где его жена – в объятиях другого. Что не понимает чувства долга, ожидания добра от мира, соучастия в любых партиях и общественных группах, ему всё равно – в какой стране приходится жить, что может одновременно любить многих. Интересно, что он, когда увлекается кем-то: женщиной или мужчиной, как это – я не уточнял, он совершенно теряет самого себя, пугается этого и потом,  долго не может восстановить свой психологический дом. С Толей сложно общаться: когда он говорит – я теряюсь, не нахожу в себе силы для достойного участия в общении. Это - океан творческого художественного понимания жизни, удивительных ощущений. И это – совсем другой мир, чем  у моего первого гения – Евгения. Анатолий участвовал, и не раз, в первенстве страны по игре в бридж, проходившие в Эстонии. Рост Толи – под два метра. Вначале его лицо украшала широкая, до начала шеи чёрная борода и впечатление от него было – как от незаурядного, страдающего русского интеллигента.  Неожиданно для меня он появился  без бороды. И сразу его облик  изменился. Он стал похож на лукавого, улыбающегося Бюльбюль оглы. Третий гений, с которым меня свела судьба – совершенно не похож на первых двух. Маленький, субтильный, но с мужским характером, он удивителен в своей профессии программиста. Раньше программы писались так: команда, за командой – и весь алгоритм программы – по такой схеме. Уже давно наработаны такие программные технологии, где можно пользоваться готовыми решениями – паттернами, и даже более глобальными подходами - использованию отлаженных программных комплексов для решения поставленной задачи. Но здесь есть проблема. Эти  комплексы – сложны и чтобы с ними работать, нужно их понимать, что далеко не каждый программист способен в принципе: слишком велика глубина и сложность существующих решений и программных технологий.  Так вот, Саша, мой третий гений, проникает своим умом в очень глубокие материи своей профессии. Когда он задумывается – это  картина достойная Ван Дейка или Микеланджело.  Да и в обыденной жизни он - совершенно незауряден. Я очень благодарен моим знакомым гениям за то что они явили мне образцы огромных масштабов личности. Пожалуй, упомяну здесь о Николае. Он живёт в Рыбном – небольшом городке возле Рязани.  Моя тёща, тоже жившая там, нанимала его иногда для ремонта крыши. Родился Николай в 1933 году. Когда ему было 10 лет, спившийся отец повесился. Мама Коли осталась с девятью ребятами на руках. Получала она 250 рублей в месяц, это 25 рублей после реформы 1961 г. За трудодень давали 100 граммов пшеницы. За обедом можно было съесть 1 – 2 куска хлеба. Белый хлеб – по праздникам.  Коля пас коров, работал пару лет жестянщиком, потом – кондуктором на железке, так как там давали обмундирование.  В 1947 – 1948 годах в Рязанской области был неурожай и просто голод. Николай летом собирал конский щавель, обваривал его кипятком и ел. Даже хлеба – не было. Служил Коля в 1951 – 1955 годах, четыре с половиной года. Командиры были фронтовики, суровые и справедливые. За всё время службы – ни одного случая дедовщины. Под кроватью в казарме могла неделю лежать посылка с яблоками из дома и никто не только не брал без спроса, но даже и не просил – не принято. Это как-то не по-взрослому. Николай имел обычную внешность: рост – 170 сантиметров, худощав, шеи – почти нет, плечи вздёрнуты, волосы – рыжие, короткая стрижка, только впереди треугольная чёлочка, вершиной в середине лба. Голова, формой – кирпич. Необыкновенная колоритность Коли заключалась в том, как он всё делал, включая,  как он ел и пил чай или наливку. Это была неторопливая умелость во всём. Работал Николай так, что приятно было смотреть: в руках всё спорится, закуривает и курит – и мне хотелось сразу закурить. Мешает чайной ложкой чай – тоже по-особому, и я позднее  стал мешать именно так. Говорит медленно и значительно. Понятно, что всё-то он осознаёт, понимает, может. Поневоле уважаешь его, восхищаешься им. Он – гений сознательной разумной, заразительно-симпатичной жизни».

Цитата: «Сон. Я на болоте увидел корову, черные и белые пятна на боках. Она испугалась и побежала прочь от меня. Но я её догнал и убил, освежевал и принёс мясо в пансионат для стариков, куда меня поместили на дожитие. Мяса – много. Я весь в крови и внутренностях животного, поэтому, сложив всё в одной из умывальных комнат, я пошёл в соседнюю, где встал под душ прямо в рубашке и штанах. Это была первая помывка после возвращения из ада.  Я позвал помогать мне сторожиху, и к завтраку мы устроили королевский пир для стариков и старушек нашего пансионата. Все были рады и веселились, но мне было всё противно: убивать и разделывать тело – отвратительно. Проснувшись, я долго не мог прийти в себя: что это всё значит?  Страшно.  Мы плаваем в утлых лодчонках интеллектуального и социального фильтров восприятия по бездонному океану наших чувств.  Я стал понимать, что мир – не прост, как часто кажется, что рядом есть провалы в непостижимое, которое может быть ужасным.  Я думаю, что различия между людьми по уму – это отличия в парусной оснастке наших корабликов. Чем сильнее ум – тем больше парусов и тем быстрее и дальше мы продвигаемся, и глубже воспринимаем новое. И тем это новое объёмнее, удивительнее, красивее и безобразнее иногда. Я припоминаю свои впечатления от классической  музыки конца двадцатого века.  В двух словах – это философская разделка мёртвого тела, бывшего недавно живым. Это  испытание чувств-звуков в нечеловеческих диапазонах бытия».

Цитата: «Мне приснилось, что я приговорён к смертной казни. В туалете побрился, умылся и пошёл на казнь. Тоня, наша соседка по даче, была причастна к процедуре. Она сообщила мне, что теперь, начиная с меня, умерщвление будет осуществляться без мучений – простым уколом. Она сделала мне укол большим шприцем возле ключиц. Я почувствовал, как всколыхнулась во мне горячая кровь, и начался процесс умирания. Чувства тускнели, звуки – как через беруши, зрение становилось нечётким. Но появилось и яснело обобщённое восприятие жизни. Я понял, что я уже ушёл, но сознание моё осталось, и я ощущал течение происходящего в большом объёме пространства. Чиновники составили отчёт о моей смерти. Моим наследникам будет выплачиваться треть моего жалованья ещё несколько лет»

Цитата: «Люди отличаются друг от друга и по способности, привычке принимать решения,  делать выводы. Кто-то, например я, никогда не принимают окончательного  вывода: всё может быть, а я так часто ошибался.  Многие же сразу приходят к окончательному решению, как будто рубят топором. Движение топора здесь – это приведение в движение сложной, но отлаженной механики понимания мира и себя.  И первый и второй типы принятия решений имеют один и тот же недостаток: они механистичны – рождаются из привычки.  Я давно заметил, что блатные – все решительны и уверенны в себе. Они воспитаны зоной на принципах: не верь, не бойся, не проси. А психологический фундамент решительности и уверенности в себе у блатных – это крайний цинизм и рациональность.  Решительные люди обладают яркой харизмой и обаянием, однако, многие говорят, что это  тяжёлые и трудные люди в тесном общении. И это понятно: они знают, как Вы должны поступать, как и что говорить. Откуда они знают? Это каждый из них расскажет своё. Но я считаю, что это от внутренней грубости. И хоть они умны, но грубость – всегда недомыслие. Вот такой парадокс».

Цитата: «Что такое автономность жизни?  Пример: умного, талантливого человека забивает ногами хулиган, которому нужны деньги на пиво. Покойник жил в общении со сложными понятиями, он думал о разных символах и пытался постичь жизнь.  Убийца же был прост: он ел, спал, пил и буянил. Мир для него был гармоничен и ясен. Это и есть автономная жизнь. Что ещё об автономной жизни? Я знаю её хорошо: долго жил таким образом. То, что я вопрошал себя: что есть жизнь, откуда проистекает воля и почему её у меня нет – не значит, что я жил в открытом, бесконечном, непостижимом мире. Наоборот, я требовал от себя ответов в форме механических действий и технологий и полагал, что, зная главное о жизни и воле, я найду верные способы использовать их себе во благо. Я считаю, что это вульгарный механистический подход и жизнь обязана быть в этом случае,  автономной.  Я обладал воловьим терпением, щенячьей жизнерадостностью и глупостью осла, что дало мне время лучше понять своё положение. Реальные выходы для меня заключались в лишении себя свободы. Это могло осуществиться через суворовское училище, рабочее общежитие или в обретении духовного отца, что в те времена и для меня, юного атеиста, было затруднительным»

Цитата: «Что такое транс? Транс – это сон. Транс – это бездумное смотрение телевизора, это смотрение в окно движущегося поезда, это женская болтовня. Всегда транс обеспечивает лёгкое состояние, восприятие жизни происходит без затруднений вопросами или непонятностями.  Вульгарный транс – это желанное состояние. Один недостаток - это неосознанность, отсутствие смысла и потерянное время. Представьте человека, родившегося и впавшего в транс до глубокой старости. Это что? Счастливая жизнь? Нет!!! Это просто лёгкая жизнь. Однако, неожиданно для себя я встретил строки В. Набокова из  «Соглядатая», говорящие нечто на эту же тему: «В самом деле: человеку, чтобы счастливо существовать, нужно хотя бы час в день, хоть десять минут  существовать машинально.  Я же, всегда обнажённый, всегда зрячий, даже во сне не переставал наблюдать за собой, ничего в своём бытии не понимая, шалея от мысли, что не могу забыться, и, завидуя всем тем простым людям, - чиновникам, революционерам, лавочникам, - которые уверенно и сосредоточенно делают своё маленькое дело». Я понимаю, что крайности всегда уродливы.  И  В. Набоков утверждает, что нет радости от постоянного самосознания, но есть усталость. Я припоминаю знаменитого композитора Игоря Крутого, который   отличается собранностью, пониманием ситуации и умными ответами. Он постоянно контролирует себя и окрест. И он всегда ощущался мною как очень усталый и печальный человек. Может быть Набоков – прав! Недаром Крутой вызывает уважение своим хватким, пристальным, всё понимающим усталым взглядом».

Цитата: «Я заметил удивительную вещь. Если закрыть глаза и представить себе, например море, то ты видишь чаще всего другое: гору или автобус, или демонстрацию с транспарантами.  Если приказать себе при закрытых глазах увидеть автобус или демонстрацию, то обычно тебе «покажут» море, облака,  стулья и столы, порхающие в пространстве комнаты. Поневоле согласишься с общепринятым психологами мнением, что мы состоим из множества личностей, которые могут быть антагонистичны  друг к другу, и бороться за владение нашим вниманием. Я должен признать, что мои внутренние «я» относятся ко мне насмешливо и несерьёзно, а, может быть  они – ещё проказливые дети. Но скорее всего причина в такой самостоятельности внутренних образов в том, что они являются другими личностями, чем та, которую я называя – я. И эта личность и её коллеги, все они во мне и все – живые. И сны случаются глупые, жестокие и бессмысленные. Так, недавно мне приснилось, как мошенники зарабатывают. Они брали кого-нибудь в плен и выбрасывали его под колёса машины, за что угрозами выбивали деньги из водителя этой машины.  Мне приснилось, что двое здоровых мужиков захватили и связали меня. Мы с ними едем в кузове крытой брезентом машины. Когда сзади к нам приблизилась богатая иномарка, он выбросили меня под её колёса. Помню свой сильнейший испуг.  Кто придумал этот сон для меня?»

Цитата:  «Разве можно что-то понять в жизни? Вот, например, случай. Мама послала меня за хлебом. Я пришёл в булочную и купил длинный батон за 22 копейки и ржаной круглый хлеб за 14 копеек. Расплатившись, я пошёл к выходу из булочной.  Я выходил, а парень, постарше меня и с винным «выхлопом» входил. Он меня не пропустил, а я, уверенный в том, что первыми выходят, не пропустил его. Мы застряли в дверях после чего вывалились на улицу. Парень был и выше и явно сильнее, кроме того он вытащил из кармана кастет и надел его на руку. После этого он сказал мне: «Ну, что, пойдём, поговорим».   Далее  последовала  моя  реакция,  которая  до  сих  пор  мне  непонятна. Я по-приятельски приобнял его за плечи и сказал: «О чём говорить? Пустое дело, а драться я не люблю». В ответ мой противник сказал уже обычным тоном: « А я – люблю». Но он не последовал за мной, когда я спокойно отпустил его и направился к дому.  Кстати спустя небольшое время, когда я возвращался с бидоном молока домой, за мной увязались двое парней. Когда я вошёл в парадную, они последовали за мной, остановили меня и спросили, куда это я иду? Я ответил, что возвращаюсь домой. Они спросили моё имя, после чего заявили мне, что мне сегодня круто повезло. Один из парней вдруг спрятал финку во внутренний карман и они вышли из парадной.  Ну и как это всё понимать? Понять парней с финкой легко: они, бестолковые перепутали меня с кем-то, а вот своё же виртуозное поведение в сценке с парнем с кастетом, и две чрезвычайные ситуации подряд я совсем не понимаю»

Цитата: «Странный, но обычный сон. Я – на берегу моря, не пляж, но каменистое с обломками скал ложе, на которое накатывается прозрачная морская вода. В воде резвятся  животные: головы у них заканчиваются чем-то похожим на ласты тюленей. Может быть что это – челюсти.  Я захотел искупаться и зашёл в воду. Меня обогнал парень в плавках, который, проходя мимо, вдруг стал заваливаться назад, на спину. Я рукой поддержал его и он, не поблагодарив, поплыл вглубь.  Я тоже поплыл, но вдоль берега. Каменистое подобие пляжа заканчивалось вертикальной кручей, которую пронизали вертикальные и горизонтальные светлые твёрдые горные породы.  Я решил взобраться наверх и с трудом сделал это. Сверху было видно безграничное голубое море. Я спустился на пляж. Вдруг вокруг меня образовалась толпа серых фигур в каких-то мешках, но  руки и ноги были у них свободны. Они стали хватать меня руками и не давали мне двигаться. Я вырывался и убегал. Но они были повсюду. Вдруг эти серые мешки с руками перестали интересоваться мною. У кромки воды на меня напала немолодая женщина. Она схватилась за меня, повисла на мне. Я упал вместе с ней на мокрый песок. Её голова оказалась в ямке, и я засыпал её песком. Но она, то ли ела песок, то ли дула изо рта и в песке образовалась воронка, в которой виден был её жующий рот. Дальше – не помню. Записал это потому, что каждую неделю вижу сон, где бесконечная толпа вокруг меня не даёт мне возможности идти, куда мне нужно. Что сие означает – пока не догадался. Ещё один часто повторяющийся сюжет сна – это, когда я среди работающих сложных электронных блоков, но  ничего не понимаю:  какая функциональная схема этого цеха в целом, каково назначение каждого блока. Мне приснилось как-то, что создаётся новый цех. Причем все блоки – это роботизированные устройства. Они сами находят своё место на стеллажах помещения, сами забираются и закрепляют себя  в соответствующем месте. Монтажники только тянут кабели и подключают разъёмы. И опять я ничего не понял по функционалу этих устройств. И ещё про сны. Очень часто повторяется сюжет, когда я не могу найти то, что мне нужно. Не могу найти свой дом, например. Недавно был сон, где я пытался выбраться из города, так как объявили войну. Вокруг были только развалины, ни одного целого строения, и я искал выход в неразрушенную часть города. Я долго шёл среди кирпичных скелетов домов и искорёженных металлоконструкций, пытаясь найти хорошо известные мне места города. Потом, проснувшись, я припомнил, что небезызвестный писатель Д. Быков в своей книге «Квартал» сказал, что город во сне – это то, как спящий воспринимает свой внешний мир. Это значит, что для меня внешний мир – это Сталинград конца 1942 года.  Во сне  я искал выход в приемлемую для меня среду. Я наконец-то нашёл:  за стеной ближайшего дома находился город, который я знал. Это было место около Финляндского вокзала. Но полуразрушенную стену, за которой находился обычный мирный город покрывала строительная сетка, которой обычно накрывают леса. Разорвать эту сеть я не смог»

Цитата: « Я люблю время, когда ложусь спать: предвкушаю удивительные сны, которые нередки. Но бывают и кошмары. Например: на меня навалились непонятные существа: шкафы, стулья, железные уголки, сетки от кровати, какие-то уроды и кикиморы. Их было – много. Они фиксировали мне руки и ноги, не давали шевельнуться. И сколько я не просыпался, следующие сны были продолжением предыдущего. Я встал, помолился, кошмары – ушли. Был показательный сон. Я в нём – был гением: читал на всех языках, знал обо всём. Я читал перед учёной братией на конференции интересные доклады, отвечал на вопросы, я толковал любые сложные научные проблемы. Проснувшись, я расстроился: вместо того, чтобы воспользоваться возможностями гения и ответить себе на вопросы о жизни я хвастался перед учёными коллегами. Это значит, что  мои запросы об истине и загадках жизни – это неглубокий, внушённый мне социумом слой моей психики.  Этот сон понятен, но очень часто случаются сны, которые я разгадать не в силах Например: Огромная белоснежная птица лежит на животе. Её сверху придавливает к земле похожая на неё, но абсолютно чёрная птица. Она лежит на спине белой перпендикулярно к оси хвост-голова белой птицы. Зад белой птицы хорошо виден и я заметил как из него выкатилась какашка. Неожиданно мне на голову сел чёрный ворон, сидит и не улетает. Я изловчился и сумел рукой схватить этого крупного ворона и стащить его со своей головы. Ворон схватил клювом мой второй палец правой руки и сжимал клюв Я проснулся, и не смог понять этот сон»

В записках мистера Х сведений о событиях и обыкновенном жизненном наполнении было мало. Такое впечатление, что он был занят в основном размышлениями, фантазиями, вопрошаниями о смыслах.  Цитата: «У меня есть близкий друг – Игорь. Мы с ним вместе работаем: поддерживаем в рабочем состоянии большую ЭВМ М-4030-1, это аналог машины типа ЕС-1033. Я был процессорщиком, а Игорь – специализировался на внешних запоминающихся устройствах – магнитофонах и дисководах. Шкаф магнитофона ЕС-5012 весил пол тонны и требовал еженедельной чистки, так как с магнитных лент осыпался коричневый порошок и пыль. Еженедельная профилактика у нас была по понедельникам и занимала полдня, иногда – целый рабочий день. Как-то раз мы с Игорем мыли изопропиловым спиртом карманы магнитофонов – блестящее инженерное решение для выравнивания скоростей наматывания и разматывания магнитной ленты. Мы болтали о разном и, в том числе, конечно, о женщинах. Игорь сказал мне, мужчина может изменять  жене, а вот женщине это делать нельзя. Я к тому времени был уже знатоком в этом злободневном вопросе. Мне объяснил всё другой знающий приятель, что женщина, как и кобыла, бывшая в связи другим мужиком или жеребцом – до конца своей жизни несут в себе его качества. Но всё-таки я спросил Игоря, как он может объяснить такую несправедливость.  Игорь задумался и, помолчав, значительным голосом ответил мне: «Я – так хочу!»  Сонливость вмиг слетела с меня: мне показались эти простые слова – глубочайшей истиной.  Действительно: откуда взялся мир?   Бог – так захотел.  По желанию Всевышнего всё возникло и существует. Конечно, мы – не боги, но и мы в силах жить в том мире, в котором мы хотим жить! Я не ожидал от Игоря, баскетболиста, очень сильного, мужественного человека такого глубокого прозрения!».

Но, всё-таки, какой пример обыденной жизни мистера Х можно привести? Вот, например: «Был утром в поликлинике, сдавал кровь. Тщетны будут все мои усилия передать убожество не обстановки, а посетителей поликлиники. Люди какие-то изношенные, именно убогие и движениями, и позами, и одеждой. Все бледные, улыбки умерли на их лицах много лет назад. И сам начинаешь чувствовать себя какой-то личинкой, ничтожеством. При этом удивляет злоба этих вроде бы забитых жизнью людей, сидящих в очереди: когда кто-либо пытается подойти ближе к дверям кабинета, чтобы, например посмотреть расписание часов работы, все начинают волноваться и кричать, что никого вперёд себя не пустят. Далее я пошёл в магазин: мама просила купить мяса, сыра, масла и хлеба.  В магазине в очереди стояла красивая женщина в синем плащике и чёрных, прозрачных чулках. Она заметила, что я на неё гляжу, и пристально уставилась мне прямо в глаза. Наши взоры встретились и я, естественно, опустил голову. А она с досадой резко отвернулась от меня, и её поза стала выражать презрение. Я купил мясо и обратил внимание на мясника. Он имел песчаного цвета усы, очень пышные, которые опускались вниз до края, а затем шли по щекам вверх и сливались с висками. Щёки его были красные и прыщавые, руки – худые, как у пьяниц. Глаза  - слезились.  Он был высокий и молодой – до тридцати лет. Мясник решительно командовал толпой женщин, принимая, как мне показалось, решения далекие от справедливых. Затем в булочной я покупал хлеб. Народу было очень немного, с десяток. И всё же у одной молодой женщины украли сумку. Она поставила её на подоконник, а сама встала в очередь, движущуюся мимо лотков с хлебом и булками, к кассе. И вот за считанные минуты её сумку унесли.  Кассирша сказала, что её взяла средних лет дама, неприметной наружности. Сейчас попытаюсь убраться в квартире, а потом сходить на фильм режиссёра Любимова – школьный вальс. Вымыл пол на кухне, в ванной и туалете, коридоре, прихожей и моей комнате. Вытер пыль везде, где заметил. Больше всего грязи между цветами – на подоконнике и возле аквариума. Постирал носки. Во время уборки я думал: почему в голове и душе обрывки каких-то полумыслей и получувств, почему нет красивой логичной достойной картинки, которую хотелось бы внимательно разглядывать? Вот такая немудрёная зарисовка, достоинством которой являются чёрточки того «далекого, теперь почти былинного» времени».

Я сомневался, но решился привести мелкие подробности из четырёхмесячной командировки мистера Х в Киев, на завод вычислительных и управляющих машин (ВУМ) для обучения ремонту, то есть техническому сопровождению большой вычислительной машины М-4030-1, которую купило ленинградское предприятие «Буревестник»,  в вычислительном центре которого и трудился мой герой. Цитата: «Стал записывать свои  денежные затраты. День первый: 0.80 руб – автобус аэропорт-Киев, 1 руб – завтрак, 1.20 руб – талоны на транспорт, 0.40 руб. – схема Киева, 0.55 руб – перекус на вокзале, 4.50 – стакан шампанского в баре на Крещатике, 3.60 – 2 пары носков, 3.20 – фрукты. … Итого за 8 дней - 87 рублей, из которых 40 руб. – плата за комнату, которую мне удалось найти. Таким образом, за 8 дней – 47 рублей, то есть 6 рублей в день.  30 дней – 180 рублей, что означает, превышение моего бюджета на 30 рублей.  Это 1979-й год. Кстати, через три месяца я сделал аналогичный замер своих трат, и вышло, что без учёта квартиры я отдал  130 рублей за 52 дня, то есть меньше чем 3 рубля в день.  Лекции, которые я посещал, разожгли во мне ненависть к их организаторам. Мест не хватает. Доски такие старые, все в трещинках, заполненных мелом,  и ничего не понятно, что там пишет или рисует преподаватель; так продолжалось две недели. Потом появился гениальный инженер Сирота, который на память диктовал нам микропрограммы, выполняющие все команды, включая десятичную арифметику и операции с плавающей запятой. Я в восхищении от этого человека. Его знания по глубине и обширности – безграничны! Лекции его продолжались пару месяцев, так, что я стал понимать, как работает эта большая цифровая машина, собранная на микросхемах 155-ой  и других серий. Я только не понимал, как Сирота после восьмичасового рабочего дня на заводе читает нам шесть часов подряд лекции, почти не заглядывая в свои конспекты».

Цитата:  «В Киеве все люди выше ростом и крепче, чем в Ленинграде. Особенно это видно на женщинах. Идут школьницы и все выше меня.  Очень красивые женщины.  Очень спортивные мужчины: в каждом дворе спортивная площадка и на ней всегда многолюдно: и ребята, и постарше. Народ очень простой, например: к моей хозяйке пришла знакомая и рассказала, что на днях, проходя мимо нас, а мы, с хозяйкой, живём на четвёртом этаже, она пыталась разглядеть, что Мария Иосифовна делает. Сказала, что забралась аж на забор, но все равно ничего не увидела – это она так укорила мою хозяйку. А Мария Иосифовна поведала мне, что на работе, а она начальник почтового отделения, видела, как кассирша отказала посетительнице в выдаче денег, мол, закончились - приходите завтра. Мария Иосифовна  знала, что деньги должны  быть. Она спросила у кассирши, куда она дела деньги. И та ей ответила, что деньги в сейфе, а она отказала посетительнице из-за того, что ей рожа её не понравилась. Вот такая простота – хуже воровства. А как-то сотрудница отделения вернулась с обеда со свёртком, в котором лежала купленная селёдка. Она положила этот свёрток на новый стул и на нём осталось жирное пятно. Когда Мария Иосифовна сделала ей замечание, указав на это пятно, та подняла крик: «Как начальница смеет жалеть государственное имущество. Это же идиотизм». Мария Иосифовна также рассказала мне, что закрывает каждый день своё отделение, не ставя на охрану, так как сигнализация срабатывает каждую ночь и орёт на всю улицу. К ней приезжает милиция везёт её к отделению, где она отключает сигнализацию,  но через  десять минут та снова начинает выть на всю округу. Пришедший механик, сказал: «С техникой усё – в прядке, шеф». Вот такие особенности социалистической организации жизни и производства. И правды – не найти! Также она поведала мне, как бедно живут её бывшие работницы: Зашла в гости к одной. Та получает пенсию 20 рублей. На руках – больная мать. В комнате мебели почти нет, спят на раскладушках. На полу – газеты, чтобы половая мастика меньше изнашивалась, электричество на счётчике – выключено - меньше платить. Ещё она рассказала мне, как из германского плена после войны  вернулась её сестра. Ухоженная, с причёской, 12 чемоданов барахла. А работала она 2 года  в госпитале и жизнь её была много лучше чем до войны. Вопрос: на чём держится Советская власть на Украине?».

Цитата:  «Для меня Киев – это очень красивый город, таких парков - равных ботаническим садам, по берегам Днепра я вообще нигде не видел.  Гидропарк – любимое место отдыха:  много интересного народа: и спортсменов, и шахматистов, и картёжников, и торговцев. И всё культурно, ненавязчиво. Взять в аренду раскладушку – 15 копеек  и залог – паспорт. Это 1979 год. Воздух – нежный как нектар, солнце, зелень, просторы. Всё – прекрасно! Киевляне – народ бесцеремонный. Могут громко при всех обсуждать сколько дать в качестве взятки, где найти тёлку с машиной или хатой. В транспорте могут дать тебе деньги и потребовать передать их дальше водителю на талоны. А в транспорте только я и он, сунувший мне деньги.  Наблюдая молодежь 17 – 20 лет, я замечаю, что они пытливы, энергичны, решительны. Но неприятны они своим явным эгоизмом, и воевать они будут только за самих себя. В Питере у молодёжи я не ощущал столько здорового эгоизма».

Цитата:  « Иногда вечерами после рюмки водки я читаю Достоевского – Записки из Мёртвого дома. Мне стал мил своеобразный, ни на кого не похожий, неторопливый язык Фёдора Михайловича. Я стал внимательно вчитываться в свободно и прихотливо построенные предложения с множеством запятых и точек с запятой. Я обратил внимание на персонажа Петрова из этой книги. Его подвергли битью шпицрутенами; казнь разбили на две равные части: полное число ударов никто бы не выдержал. Петров после битья был весел и мечтал скорее  поправиться, выдержать вторую половину, пойти по этапу и убежать. К слову сказать, он не выдержал вторую часть палок – погиб. Так вот, когда Достоевский стал спрашивать Петрова о вопросах совести и переживаниях,  тот взглянул на Фёдора Михайловича с таким жгучим презрением, что ему стало не по себе. Я тоже, вслед за Достоевским, ощущаю свою ущербность в глазах Петрова: мои вечные копания в себе, наблюдения за другими, за жизнью, выдумывание разных теорий, объясняющих своё непонимание – разве это не признание жизненного бессилия? Петров живёт жизнью без поражений. Его «Я так хочу» - не нуждается в эстетических и этических обоснованиях. Оно так сильно, что – прочь все с дороги!».

Цитата:  «В выходной день я видел венчание в церкви на бульваре Т. Шевченко. Молодые очень красивые – глаз не отвести. Вдруг зажглись электрические свечи, все контуры, даже креста обозначились. Вышел старенький священник с двумя помощниками. Один – ни дать ни взять – прапорщик:  короткая стрижка,  бычья шея,  маленький рост и неинтеллигентность.  Он скороговоркой  запел что-то по книге. После каждого  предложения женский или детский хор очень красиво подпевал. Второй помощник – мальчишка лет 18 с пушком на губе, с короткой стрижкой. Он держал перед первыми двумя толстую книгу с закладками, цинично и весело глядел вокруг и вёл себя чересчур свободно. У главного священника был дребезжащий жидкий тенорок. Невеста невпопад стала креститься. Какая-то бабка взялась её наставлять. Выглядело это комично, и я ушёл, чтобы не испортить себе впечатление. Нередко возле дома, где я снимаю комнату, встречается похоронная процессия с духовым оркестром. Играют хорошо. В Ленинграде этого нет.

Цитата:  «Вечером хозяйка после ухода от неё гостьи, угостила меня самогоном. Крепче водки. Хорошее впечатление. По словам Марии Иосифовны, 1 литр самогона в Киеве стоит 3 рубля, а бутылка 0.5 литра водки – 4.42 рубля. Городские столовые в Киеве – Iдальнi - это фантастика: столовые приборы – грязные, еда - отвратительна на вкус. Ем то, что покупаю в магазинах.  Раз в неделю еду в почти центр – нашёл там шашлычную с прекрасными шашлыками. Беру три шашлыка (полтора рубля) и стакан хереса (два с половиной рубля). Очень, очень вкусно. Потом гуляю по городу. Весь переполнен поэтическими эмоциями, в голову приходят фантастически красивые метафоры, сравнения. Купил записную книжку, чтобы записывать их, но каждый раз забываю взять её с собой.  Припоминаю, что недовключившиеся фонари ночного освещения, на маленьких улочках, светят  фиолетовым оттенком и напоминают глаза большой прозрачной и поэтому невидимой стрекозы, висящей надо мной.  А весь в длинных трещинах асфальт тротуара под ногами – это как линии на ладонях, но гадать по ним нельзя: неизвестно какая улица синхронна с тобой. Рядом Крещатик, а здесь – покосившиеся домики, в каждом дворе – груды мусора. Хрещатик, как здесь говорят, – похож на строй кремовых тортов, даже гранит цокольных этажей – как пухлые щёки развращенных слуг. Витрины шикарных магазинов – как погоны на плечах генералов, соревнующихся: кто важнее. Ромашки на газонах перед витринами – как беспризорные детки. Под ногами – мозаичный паркет Ринальди - это фонари проецируют изображение листьев на асфальт. Я – как лилипут между этими тортами. Водосточные трубы прижались к домам, незаметные и тонкие как интеллигенты, неуместные в богатой обстановке. Мужчины в шикарных костюмах выходят из магазинов и важно закуривают толстые сигары. Так, наверное, на Кубе сто лет назад  американцы выходили из публичных домов и тоже закуривали.  Люди – в пудре, лица у всех холёные. Поэтому я здесь не задерживаюсь, сворачиваю под арку и уже через двести метров попадаю  – в умершую безлюдную, но уютную вселенную перекошенных деревянных маленьких домиков с их уникальной архитектурой и непохожими друг на друга двориками. Здесь интересно, как интересен старинный сундук, взятый на чердаке. Улица – это язык, между старыми, как гнилые зубы, домами, но новые дома здесь выделяются как вставные золотые зубы.  Луна на чёрном небе, между двумя пирамидальными тополями  –  кипарисами в арабской стране, где я, конечно, не был, но арабские сказки всегда со мной.  Как шум прибоя таинственного океана слышен шум транспортного потока по большой улице. Какой? Бог весть. Некоторые деревья уже лишились своей одежды из листьев и стоят голые как сухие логические рассуждения. Но много деревьев, чьи чёрные стволы ещё скрыты прекрасным нарядом листьев. Встречаются большие ивы. Я живо представил себе, как длинные висячие их ветви похожи на множество косичек узбечек. Вообще зеленная масса над головой похожа на океан, где вместо воды – листья.  Голые же деревья ассоциируются с океаном – без воды, то есть – простой ямой.   Иногда с шумом проезжает машина, напоминая о шикарных валютных проститутках, иногда навещающих своих стариков. Ручейки прозрачной воды, встречающиеся изредка – как невидимые слёзы незаметных людей. Я гулял очень долго, пока ветерок, холодивший мне голову, не вызвал во мне чувство, что мой мозг – это аквариум с рыбками – моими глупыми и трусливыми мыслями.  И общаются они, мои рыбки-мысли только друг с другом, и сквозь аквариумное стекло они видят большой мир лишь в тумане и ничего не знают о нём».

Цитата:  «Начал читать книгу Кнута Гамсуна «Голод» Очень нравится язык, стиль. Попробую  написать пару строк в стиле Гамсуна: «Поздний вечер. Я возвращаюсь после лекций домой, во всяком случае, в то место, где есть серые стены, защищающие меня от взглядов, слов и других форм психологического насилия,  от холода, сейчас дышащего мне в спину и лицо,  от  дождя, переходящего в снегопад. Холодно, но я не спешу, мне приходят в голову разные необыкновенные вещи. Когда я обращаю внимание на то, как я иду,  мне кажется, что у меня нет ног и я медленно плыву над асфальтом, над листьями, словно деревянными стружками, рассыпанными на дороге, впереди же плывёт моя тень и я вынужден толкать и толкать её вперёд. Меня сопровождал  аккомпанемент моих шагов, но всё равно я плыл, а не шёл. Кто прислушивается к своим шагам? Рядом раздался дикий хохот гиен, и всхлипывания их жертв. Но это оказались парни с их девушками, тоже идущие куда-то. Я ощущал удовольствие от своего медленного движения, от морозного воздуха, от ощущения прохлады непокрытой головой и прозрачными для мороза  джинсами.  Мне казалось, что я – один на всей земле, а встречающиеся мне люди были другого рода-племени. Мне казалось, что сейчас самый интересный и умный человек был бы для меня  ненужным чужаком. Зашёл в магазин и несколько минут наблюдал за очередью жадных людей, покупающих живую рыбу. Они азартно выбирали её из железного бассейна - маленького Освенцима. Продавщица бодро выкрикивала стоимость: рубль шестьдесят, два тридцать и так далее. Вышел из магазины ещё более одинокий, но романтическое настроение не хотело меня покидать».  Не знаю, похоже ли это на текст Гамсуна  «Голод»».

Цитата: Я, пожалуй, начинаю догадываться, почему я пишу дневник. Лев Толстой сказал: «Лучший человек живёт своими мыслями и чужими чувствами, а худший – чужими мыслями и своими чувствами»  Именно в дневнике я проживаю свои мысли и чувства, поэтому я и пишу здесь Мы все живём в мешанине мыслей и понятий и трудно навести в этом порядок. Обычно мы накладываем утилитарные рамки, и  сразу проблемы становятся локальными, связь с непостижимым  миром обрубается, остаются маленькие частные смыслы.  И мне нравится наблюдать за этим. Припоминаю, что в юности я часто  негодовал на себя из-за того, что не могу организовать поток мыслей на определённую тему. Но я сумел заметить, что для меня куда полезнее просто прислушиваться к себе – и это давало и даёт хорошие результаты. Получается, что не только я всегда против любых советов, указаний и приказов, но и составляющие меня ум, воля, чувства – солидарны со мной: они даже моих приказов – не исполняют».

Цитата: «Я почему-то считал, что во мне много женских качеств: я не люблю жестоких драк, грубой конкуренции и люблю мелодрамы, классическую литературу, глубокое, тонкое общение. Однако я замечаю, что всегда в разговорах я глупее, чем наедине с собой. В этом проявляется, видимо, мои мужские качества, которые не дают мужчинам, в отличие от женщин, одновременно делать несколько дел. Слушать и понимать визави – это одно дело, а самому думать и предлагать свои соображения – это второе дело. Совершаются  они одновременно, что категорически недоступно мужчинам.  Поэтому-то в разговорах я всегда глуп; или, может быть, я – просто дурак».

Цитата:  «Каждый-то день у меня – удивительный. Как прыщики, выпирают  изнутри какие-то фантазии и сбивают меня с запланированного пути, не говорю – истинного. Одновременно я ощущаю, что живу рядом с моим телом, одетым в мою рубашку и мои брюки.  Это чувство появилось давно, когда в пятом классе 54-й школы я сидел на уроке и глядел в окно на ржавые крыши через Новоладожскую улицу. С тех пор я не ощущаю реальности происходящего: всё туманно и скучно. Зато ничто остро не воспринимается: как бы происходит не со мной. Но в результате слияния двух сумбуров: фантазий и тумана, тупости, обволакивающей моё восприятие, непонятно для меня складывается моя судьба, мой странный путь, как пел Синатра».

Цитата: «Сон: мне приснилось, что я работаю после окончания института в закрытом НИИ. Работа ведётся по созданию микроэлектронных схем методом напыления. Но при этом применяются секретные технологии, обеспечивающие создание нужных схем простым опылением воздушно капельной смеси на тело, а принципиальная схема воссоздаётся из информации, заложенной в капельках. Неожиданно я подслушал разговор двух ведущих инженеров о том, что над разными районами нашего города вскоре распылят готовые варианты таких воздушно капельных систем. Мы, дыша воздухом, внесём в себя заранее спроектированные схемы управления биологическими объектами. Цель эксперимента – выявление наиболее эффективных веществ и электронных схем для управления человеком. Я решил бежать из города, уехать в горы и жить отшельником».

Цитата: «Сон: мне приснились два сексуальных сна, один за другим. Вначале я плыл по безбрежному океану. Конечно, я плыл брассом. Мне казалось, что я плыву уже много дней. Вода была тёплой, плыть - легко, и я чаял только, чтобы не напали акулы. Вдруг я стукнулся коленом о камень. Было темно, но главное - я доплыл до острова или материка.  Я вышел на пляж: там лежали перевёрнутые вверх доньями несколько странных лодок, похожих на длинные байдарки. Я пересёк пляж и вошёл в рощицу невысоких деревьев, где меня с радостью встретила величественная  старенькая женщина с красивым головным убором из белых перьев, стоящих вертикально и вокруг головы. Я  понимал её речь. Она сообщила, что давно ожидает меня здесь, что все уже много месяцев готовы для встречи со мной. Она взяла меня за руку и отвела в большую  хижину, где было много молодых женщин. В середине стояла тахта или широкий диван. Меня усадили на него. Ко мне подошла ближайшая девушка, мигом скинула с себя одежду и прильнула ко мне. Я как-то автоматически возбудился и вошёл в неё.  Начался обыкновенный половой акт, причём я отметил, что рядом с хижиной стали негромко  бить в басовитый барабан. Я довольно быстро кончил, хотел подняться, но объект моей страсти быстро заменила другая девушка и очень нежно обняла меня. Всё повторилось. И так девушки менялись много раз, а я почему-то не уставал и был готов к новому знакомству. Они шептали мне в ухо нежные слова, и я горел от желания. В затуманенном мозгу вяло шевельнулась мысль о том, что напиток, который мне дала старая женщина – непростой: я никогда ранее не догадывался о том, сколько во мне сексуальной силы. Рядом я видел молодого хряка, который покрыл свинью. Зачем женщины привели их сюда, зачем бьют в барабан, зачем подбадривают меня и гладят по спине? Ничего я не понимал, но дело, которое было нужно женщинам, я с удовольствием  делал.  Я проснулся в лодке, плывущей среди бескрайнего моря. Рядом было весло и еда. На горизонте был виден остров. Однако – другой, так как на нём не было гор, которые я видел недавно. Я проснулся, и вскоре снова заснул.  Сон – продолжился. Я подплывал в длинной узкой лодке, похожей на байдарке к песчаному плоскому берегу.  Пляж незаметно перешёл в песчаную холмистую пустыню. Верх, небо – ярко синее, а  низ, песок – бледно жёлтый и очень горячий. Невдалеке я заметил странное сооружение. Это был нескончаемо длинный барак из известняка и глины, в котором было много маленьких узких окошек. Я подошёл к нему, нашёл дверь и вошёл. Внутри была блаженная прохлада, и ноги перестал обжигать раскалённый песок. В комнате никого не было, но была дверь в продолжение барака. Я открыл её и вошёл внутрь. В комнате находилась молодая женщина, почти обнажённая. Она медленно подошла к кровати откинула одеяло и легла, повернувшись ко мне красивой спиной. Я подошёл к ней, присел рядом, и заговорил, пытаясь понять, кто она, где я, и так далее. Но она молчала. Когда замолчал и я, она повернулась ко мне, положила пальчик на свои губы, призывая к тишине, и уставилась в мои глаза призывным взглядом. Я не выдержал искушения и обнял её. Когда моя страсть была утолена, она налила мне из кувшина необычного по вкусу вина и подвела к другой двери, бывшей в её комнате, открыв её, она подтолкнула меня в спину и закрыла за мной дверь. В этой комнате, похожей на первую была другая женщина, жгучая брюнетка, ещё более красивая и сексуальная. Она взяла меня за руку, молча подвела к кровати, мы сели, и она стала сильно растирать мне плечо. Потом она нежно поцеловала меня. Моя страсть опять вспыхнула, в висках застучало, и мы предались любви. Закончилось всё, как и в первой комнате. Мне, молча дали выпить бокал крепкого вина, и оправили в следующую комнату. Там с небольшими различиями всё повторилось. Шикарная, несколько полноватая женщина соблазнила меня и передала в следующую комнату. И так далее. По мере этого продвижения по комнатам с гуриями я задавался вопросом: когда же я буду физически не в силах соответствовать счастливой ситуации обладать прелестницей. Это когда – не наступило. Я был восхищён собой, Но, по сути, ничего не понимал!  Потом был совсем непонятный сон: я – на Чёрном море. Забыл плавки, возвращаюсь за ними. По пути к дому поднимаюсь в гору. Вижу сверху долину с редкими домиками и садами при них. Половина площади долины – заполнено водой. Приусадебные территории – под прозрачной водой. Почему – непонятно. Поднимаюсь дальше. На самом выходе на вершину – затруднение: камни, за которые я хватаюсь – вынимаются из земли. Мне не удаётся выйти на вершину. Под каким-то камнем оказался прозрачный паук. Он прыгнул на моё предплечье и зарылся с головой под мою кожу. Я успел схватить его и вытащить, но он упал из моей неловкой хватки на другое место руки и успел весь, целиком, зарыться под кожу. И здесь понять ничего не возможно. Такая же непонятность в следующем сне: В мой дом заползла большая, абсолютно белая змея. Я её убил, содрал кожу и сварил в кастрюле. Но сев за стол, чтобы начать её есть, я подумал, что в змее мог быть яд и мясо её отравлено. Я вышел на улицу вылил содержимое кастрюли на землю и присыпал землёй. Сон: мы воюем с Гитлером. К нам, на фронт, доставили газету. Мы сидели в землянке и чистили оружие. Подошли к столу – посмотреть газету. Вся её страница – как сажа – чёрная. Внизу – надпись, крупными буквами: «Нас победили,  мы – проиграли»  Что мне нравится в снах – это, что я не стесняюсь, как это часто бывает наяву, и действую свободно. Но странно в них то, что они – не мои, а чужие. В феврале 2020 года меня сбила на пешеходном переходе машина, сломала головку и шейку плеча. Была операция, в плечо вставили титановую пластину. В больнице же меня заразили первым видом ковида, который я перенёс дома, но было тяжело. Именно с этих пор сны мои и изменились – стали чужими мне, отличающимися от тех, которые я наблюдал до этого всю жизнь».

Цитата: «Сон: Я летел и приблизился к ласточкам, но они увильнули от меня. Лечу где-то за городом.  Замечаю два красивых деревянных дома, не дачи, а многоэтажные особняки, или дворцы.  Очень причудливая архитектура. Подлетел поближе и полюбовался ими.  Полетел дальше направо. Внизу, далеко внизу угадывается замёрзшая река или море. Идёт снег. Я посмотрел вверх: везде снег, не метель, всё пространство занимают падающие снежинки, а над ними много ясных и ярких звёзд. Это потому, что день превратился в прозрачный сумрак. Я захотел лететь на этой огромной высоте дальше от берега и узнать что-то новое. Но сколь я не пытался, продвижение моё застопорилось, я как вертолёт завис на месте. Внизу была бездна, ничего: ни воды, ни льда и снега не было видно. Бездонная бездна. Тогда я полетел назад. Около деревянных вилл я увидел пожарные машины и понял, что случился пожар. Я захотел помочь. Подлетев к крыше, я ощутил горячий поток воздуха поднимающийся  вверх. Я понял, что под железной кровлей бушует пламя,  мне нечем здесь помочь и улетел прочь. Проснувшись я подумал, что может быть я болен чем-то и не хочу лечиться?»

Цитата: «Сон:  Я студент медицинского вуза. Мне патологоанатом показывает вскрытый  труп. Он без кожи и рёбер впереди. Похож на муляж. Я вдруг понимаю, что это моё тело передо мной. А врач нажимает какие-то кнопки, соответствующие органы поднимаются вверх и раскрываются, демонстрируя своё внутреннее устройство. Я удивлён: какая-то механика! Где источники моих чувств и переживаний?!»

Цитата: «Сон: По моей улице медленно едет автомобиль с открытым верхом. Я бегу сзади, держась рукой за машину и разговариваю с водителем. Он просит назвать число. Я называю 22, так как сказать 21 – слишком нахально, а вот назвать 20, всё-таки – не перебор, я не сообразил. Водитель полистал какой-то толстый справочник и сказал мне, что ему очень жаль, но мне предстоит сойти с ума. Я испугался и отпусти машину».

Цитата: «Я знаю, что жизнь устроена сложно: она бывает и жестокой, и доброй. И всегда эти проявления неожиданны.  Меня  удивляют производственные отношения и то, как общаются в армии, школе, на улице, на работе. Практически везде один человек воздействует на другого силой.  Манипуляции – это скрытое проявление садистической силы. Удивительно, что никто не ожидает от другого доброй помощи – только вынудить получение этой помощи.  И в тоже время все говорят о нашем единстве и общих целях и даже о дружбе».

Цитата: «Я заметил, что не могу заставить себя видеть при закрытых глазах ясные образы. Они – плывут, искажены, нереальны.  Когда я гуляю, то вижу вокруг себя деревья парка, дома через улицу и так далее. Вижу всё это я чётко. Но мысленно, то есть отвернувшись, представить себе только что виденное – не получается: эти образы искажаются! Дом вдруг становится незнакомым мне, чуждым, машины – как блохи прыгают по улице, или в другой момент – как стая волков, бегут по следу жертвы, вдруг кажется, что люди – это насекомые, вышедшие на свою постоянную работу строительства своего человейника, …  Но если вдруг случится разговор с прохожим, то он всегда логичен, ясен, чёток. Формат разговора, книги, фильма, … тоже всегда определённый и понятный, хотя и не очень доверяешь всему этому. Мне нравится, что формат музыки – недеспотичен, он не требует ясности и одинакового понимания всеми. Промежуточный формат между прозой и музыкой – это поэзия. Итак, мы проживаем заданные нам форматы и уверены, что  правильно всё понимаем. А я так не думаю…».

Цитата: «Мне приснилось, что я рассматриваю альбом с рисунками. Но при взгляде на любой рисунок, он начинает изменяться, причём очень изысканно и талантливо.  Простой круг превратился в мир из окружностей, взаимодействующих друг с другом. Треугольник стал уничтожающим всё вокруг механизмом из множества подобных треугольников. Синусоида превратилась в бесконечные прозрачные волны разных амплитуд, заполняющих всё пространство по всем направлениям, но не нарушающим обзор. И так далее. Забавно, но не запомнить эти сложные превращения».

Я заметил, что в дневниках мистера Х очень обильно встречается описание снов. Вначале меня это смутило, но потом я почувствовал, что сны интереснее жизни наяву у автора дневников.  Это кажется абсурдом, но я так воспринимаю найденный на помойке текст. В самом деле:  мне неинтересно,  что некий Пётр, приятель мистера Х всегда очень любезен и вежлив в общении, но не забудет тоном выказать мистеру Х своё глубокое презрение к нему.  Х пишет, что он чувствует себя не соответствующим Петру в их общении, так как он ещё не повзрослел. Я не знаю ни одного Петра, ни обстоятельств общения, поэтому – мне эти нюансы неинтересны. Что мне до переживаний Х, когда начальник на работе обидел его? Х сомневался: увольняться или нет?  Работа его устраивает, а начальники – всюду несправедливы. Но уязвлённое самолюбие повторяет свою убедительную партию.  И что мне до этой банальности?  Что мне до сложности в общении с соседями по даче? Или с проблемами здоровья Х, которые когда-нибудь нужно решить. И мне также неинтересна эпопея переезда мистера Х на новую квартиру, где он для звукоизоляции с соседями приобрёл в строительном магазине пять специальных панелей и самостоятельно установил их на стену на резиновых прокладках, чтобы не передавался шум.  Плиты – эти в длину три метра, однако наш мистер Х сумел привезти их на троллейбусе и продефилировать с ними по всей Дворцовой площади, неся их к своему дому, имеющему общую стену с Капеллой. А сколько было историй связанных с собаками и кошками Х. Все дневные события Х  можно уложить  схему: я – в школе, я – в институте, я – в армии, я – на работе и кода – я на кладбище. Мистер Х знает, где будет захоронен его прах. Сны  не так конкретны, но символы их они очень любопытны и заставляют думать и фантазировать. Да и сам Х написал, что он часто, ложась спать, лелеет надежду, что ночной сон разъяснит ему, что было днём, наяву!

Цитата: «Есть профессионалы самопознания. Это, например: Цветаева, Ахматова, Н.Гумилёв, Блок, Мандельштам, Бердяев, …   Но забавно, что есть принципиально другие, практикующие самопознание. Это, например – Алексей Дерябин – гуру медитации. Он обучает понимать себя через технологии  постижения своих внутренних пространств: ментального, аудиального, визуального, астрального, пространства ощущений, сна,  внимания  и т.д.  Эти технологии, лишены поэзии, хотя предлагаемый ими путь интересен и бесконечен. Такими гранями жизни, хотелось бы владеть, не отказываясь от поэзии, музыки, литературы, живописи, психологического понимания людей».

Цитата: «оценивая всю свою жизнь, мне, очевидно, что всегда делал то, что должен был делать. И всё моё время было потрачено на учёбу, работу. Школа, институт, армия, работа, заочный институт, три раза трудные, долгие  курсы повышения квалификации.  Я привык слишком долго терпеть. Что бы было, если бы я наплевал на всех и делал только то, что хотел? Очевидно, что  я  был бы более цельной натурой, а остальное – в тумане. Но результат всё же есть: мне сейчас интересно жить, я не завишу от разных персонажей, сорок шесть лет стажа, пенсия,  живу – как хочу!  Но как 50 лет назад не понимал многое, так и сейчас – хотелось бы осознать и себя, и свою историю и свою страну! Летом прослушал аудиокнигу Н. Трубецкого «Европа и человечество» не зря я купил её лет десять-двадцать тому назад:  умно, богатый язык. Из книги ясно, что Россия, как и я, весь свой длинный исторический путь пыталась осознать саму себя, своё предназначение.  Трубецкой предложил интересный вариант понимания, что  есть Россия, но мы, русские, не признали этот вариант. Может быть - пока не признали.  Развитие России происходило в спектре многих, часто несовместимых  вариантов. 

Цитата: «Мне приснилась клиника. Кругом врачи в белых халатах. Длинные коридоры с непрозрачными стенами и дверями. Ловлю обрывки разговоров, что орган от человека стал волчьим. Я вижу, как в двери заходят молодые мужчины и женщины, явно из богатеньких. А выводят из дверей на повадках – щенков волка, леопарда, льва.  Мне объяснили, что за хорошие деньги людей на заданное время превращают в животных, живущих в подготовленном заповеднике. Мне сказали, что вернувшись в человеческий образ, все пациенты заявляли, что были счастливы в образе животных и вернутся сюда в будущем.  Потом случился сон: На столе стопка бумаги и ручка. Входят испытуемые по одному. Им предложено нарисовать или написать что угодно. Они это делают и уходят. Когда прошло три десятка людей стали сравнивать их записи. И оказалось, что все тридцать написали и нарисовали одно и тоже. Вдруг раздался шум. Стены затрещали и  с потолка посыпалось кусками что-то. Мы все выбежали на улицу. Я проснулся. Сон понятен: я, изо дня в день, делаю одно и то же. Несмотря на опасности в здоровье и вокруг, я выхожу сухим из воды. Другой сон: я на вершине небольшой, но и не маленькой песчаной пирамиды. Соскальзываю вниз. За мной остаётся след  - вдавленная дорожка. Вдруг я понял, что я уже внутри этой пирамиды. Я стою и слушаю, как разговаривают туристы и их гиды, подошедшие и глазеющие на пирамиду. В чём смысл? Может быть в том, что я всегда дистанцируюсь от людей, общение мне не нужно, людям - я  не доверяю. Живу как внутри пирамиды.  Сон: я в музее возле трёх картин, висящих отдельно. На первой солнце, которое и светит и греет. На второй – пшеничное поле и шум ветра, играющего с колосьями. На третьей – река, со звуками текущей воды. Служитель музея подошёл к нам и сделал фокус: он поместил все три картины друг на друга и появилась общее изображение светящего солнца над полем,  шумящей от ветра пшеницы, и рядом течёт речка, и слышен плеск её волн.  Наяву мы делаем похожее наложение разных представлений о жизни, но не всегда результат  может жить автономно,  как та картина».

Цитата: «Опять читаю моего любимого философа – Константина Карманова – Логика идеального. Автор говорит, что человека видеть – нельзя. Мы обозреваем только его тело. Но мы логически представляем, что есть управленческий процесс, руководящий телом. Его видеть нельзя. Это метафизический процесс. По Канту – это ноумен – необходимый логически. Карманов утверждает, что живой материей управляет метафизическое и это фундаментальное свойство мира.    Метафизическое может управлять и неживой материей. Где это управление находится? Карманов предлагает считать, что это - так называемая тёмная материя, которая существует только логически, иначе математические модели мира не могут описать наш мир. Однако считается, что это материей, а не энергия. Эйнштейн доказал, что материя и энергия – это эквиваленты, так как различаются только целочисленным коэффициентом.  Итак, тёмная материя – это метафизический управленческий процесс.  Она управляет неживой материей так же, как  наша душа,  наше Я   управляет нашим телом».

Цитата : « Вспоминаю своего школьного товарища: Корепина Вову. Он уехал в Америку, сделал карьеру профессора университета, пишет монографии по гравитационным полям. Но я его помню из-за того, что как-то, гуляя на пляже в Ушково, он сказал мне, что любит ленясь думать. Ленясь – это означает свободу, нерабочую обстановку. И ещё: думать, ленясь, - означает, что ему легко думается, почти автоматически. А мне легко и приятно мечтается, но я борюсь с этим трансовыми состояниями, как с безрезультатной потерей времени».

Цитата: «На даче. Вчера я с огромным трудом принёс тяжёлую лестницу, хранящуюся на стене кухни, и установил её на крыше дома. То есть сумел приподнять её до конька дома и закрепиться на нём специальным устройством лестницы. Это было адски трудно: в голове звучали навязчивые мелодии, лестница не удерживалась из-за своей тяжести в руках, мешали ветви антоновки, простиравшиеся по крыше и упиравшиеся мне в спину и голову. Я отчаивался, психовал, злился на себя, в том числе и из-за того, что волнуюсь так сильно на пустом месте. И я начинаю понимать,  что ощущение моего мировоззрения, выстраданного отношения к миру напрочь перечёркивается владеющими мной во время стресса эмоциями. Эмоции – это штучки, непослушные воле человека, им не прикажешь, не прикрикнешь на них. Но им можно не верить. Это именно тот случай, когда только трезвый ум, расчёт являются единственными помощниками.  Несмотря на множество рискованных моментов, я всё же закрепил над трубой железную шляпку, закрывающую мою трубу от дождя. Предыдущая защита проржавела и с земли стала видна маленькая дырка в ней».

Цитата:  «Мне приснилось, что моя работа связана с пребыванием на леднике. Кто-то упал в трещину. Меня спустили на тросе вниз, чтобы помочь пострадавшему. Но я встретил на дне много людей, которые вроде бы знают, как уйти в большой мир, но хитрят, чтобы унести с собой чужие ценности. На дне много замёрзших трупов. Я вижу, как ледяная стена, уходящая вверх, дрогнула и опустилась на метр, причём сверху упали трое из моих спутников. Они разбились. Случился сон, где меня кто-то катал на катере по реке и озеру, а потом разрешил мне брать катер и плавать самостоятельно.  Я взял этот катер и попытался пройти тем же маршрутом.  Там были участки, где катер нужно было пронести по суше довольно большое расстояние. Я это делаю, причём катер оказался не тяжелее книги. Но к реке я спуститься не могу, она где-то потерялась.  Я не знаю, о чём это сон, но думаю, что это  похоже на чужие мысли и чтение книг: повторить их самому, без первоисточника – трудно,  что-то легко вспоминается, но далеко не всё.  Ещё один труднопонимаемый сон. У меня есть друг – армянин. И вот снится, что мы с ним голые лежим на диване, и я своим членом вошёл в него, хотя он мужчина и влагалища у него нет.  Мы возлежали на диване, рядом с которым был стол и за ним сидела моя сестра. Мне из-за этого было неловко. Я встал и вышел в другую комнату, там была моя мама.  О чём этот сон? Мне пришла в голову мысль, что может быть правдивы сплетни о моём армянине, что он гей. И вот он захотел меня. Моя натура как антенна это восприняла – и вот сон!».

Цитата: «Мне приснилось, что нашёл в интернете подходящее мне охотничье ружьё: Diamond A12. Снарядил его и пошёл побродить по побережью посёлка Ушково. Оно было другим, не тем, которое я хорошо знал.  Это место рядом с популярным  Зеленогорском, но было безлюдно, настоящий сосновый лес подходил вплотную к заливу. Я шёл, держа ружьё в руках. Неожиданно я услышал как рядом со мной, за деревьями, взлетела крупная птица, ветер под её крылами засвистел тугими звуками. Я сразу вспотел от азарта. Снял ружьё с предохранителя и, стараясь не шуметь, пошёл вперёд. Мне встретилась заболоченная пойма речушки, которую раньше я здесь не видел. В речушке плавали две большие птицы, наверное это были гуси. Пока я искал подход к ним, они исчезли. В воде я вдруг увидел очень крупную щуку и решил её подстрелить.   Стал поднимать ружьё к плечу, но щука вдруг быстро-быстро метнулась в сторону середины речки и исчезла. Я стоял, замерев, пока не увидел, как невдалеке к воде подошли две крупные дикие свиньи и стали пить воду. У меня и мысли напасть на них не возникло. Я тихонечко двинулся в сторону леса. И теперь  всё время слышал шевеления, хруст веток на земле, призывные крики малых птиц.  Было интересно, но охотничий азарт у меня пропал. Я понял, что я – не охотник и ружьё нужно продать. Ещё сон:  Я работаю в огромной высотке. В ней на разных этажах – разные предприятия. Как-то раз я проехал свой этаж и вышел на следующем, решив спуститься по пожарной лестнице – размять ноги. По пути к лестнице я заметил, что встречающиеся мне сотрудники этого этажа – странные люди. Они через несколько шагов подпрыгивают и делают хлопок ладонями. Потом идут как ни в чём не бывало. Я вернулся к лифту и проехал вверх ещё пару этажей. Там работали ещё более странные персонажи. Они были составными, скажем голова – мужчины, тонкие руки и грудь – женские, а ножища – опять мужские. Их было много, и голова у меня закружилась.   Проснувшись, я с удивлением подумал, что наша работа очень сильно влияет на нашу сущность, чересчур сильно.  Был сон, где мой начальник отдела кадров, хороший человек, и я стояли на крыше двенадцатиэтажного дома. Он подошёл к краю крыши, посмотрел вниз и прыгнул вниз. Полёт его происходил параллельно стене и внизу ему удалось схватиться за перекладину пожарной лестницы в пяти метрах от земли. Я обрадовался и расстроился. Я понял, что я обязан сделать то же, пусть не сегодня, но я чувствовал, что мне страшно.  Наверное, это сон, о непростых взаимоотношениях на работе и что для меня есть непреодолимые препятствия в отношениях с коллегами.  Ещё сон: Я иду зимой вдоль реки. Под ногами снег, но льда на реке нет. Захотелось искупаться. Я разделся, зашёл в воду и поплыл. Не холодно, приятно. Вылез где-то из воды и пошёл обратно к своей одежде. Но не узнаю местности. Какой-то жёлтый длинный двухэтажный дом за невысоким забором из кованых прутьев. Прохожий объяснил мне, что это сумасшедший дом. Я пошёл дальше, но меня остановили двое мужчин в грязных белых халатах. Один из них схватил меня за член и сказал, что я - их клиент. Крепко держа меня, они пошли в сторону этого жёлтого дома.  А этот сон о чём? Наверное, о том, что жизнь непредсказуема, и, возможно, что есть и те, кто считает меня – сумасшедшим».

Цитата: «Мне снится, что на нас напали. Я занял оборону в нашей парадной, закрыв двери на шпингалеты. У меня имелся меч и куски арматуры. Враги налетели, дверь в парадную распахнулась. Я пронзил кусками арматуры, как копьями человек пять, вышел во двор и нашёл там длинный лом. Меня окружили враги. Они были одеты в чёрные одежды и их было много тысяч. Это черное кольцо бросилось на меня, но я стал молниеносно вращать вокруг себя свой лом. Вначале я видел, как валятся убитые мною враги, потом я видел только черноту вокруг себя, которую я вращал как очень широкий хулахуп своим ломом. Я не уставал. Меня даже не ранили, а я всех убил. О смысле сна я не догадался».

Цитата: «Сон: Я изучал компьютерный язык Java. Я создал две символьные строковые переменные, они оказались двумя невыразительными мужичками, которые вдруг подошли к вычислительной машине, открыли дверцу и вошли в неё. Я бросился за ними. Ближайший ко мне мужчина повернулся ко мне и плюнул мне в лицо. Я проснулся и понял, что не подружусь с Java.   Другой сон:  По улицу идёт процессия уродов. У кого-то подвёрнута нога, у другого голова прижата к плечу, у третьего руки скрючены и прижаты к телу. В конце процессии плетусь – я. У меня уродств – нет, но внутри всё застыло как в холодце. Не могу ни о чём подумать, вспомнить, почувствовать, ощутить. Я проснулся и понял, что не нужно перебарщивать с алкоголем и едой».

Цитата: «Что такое непосредственное и опосредованное чувствование жизни.  Опосредованное – это наши планы на сегодня, наши принципы, надежды, мнения, замыслы.  А непосредственное – это то, что мы чувствуем сейчас, внутри той обстановки, где я. Я хочу ощущать жизнь непосредственно, а чаще воспринимаю её опосредованно».

Цитата «Сон: Я в толпе людей. Хочу выбраться, но толпа бесконечна, люди мешают мне двигаться, не мешают, а – не дают. Я долго, долго  протискивался сквозь толпу, но не смог выбраться. Проснулся и понял, что это сон о моих отношениях с людьми, которые не дают мне свободы, манипулируют мной. К сожалению, такой сон частенько повторяется».

Цитата: «Что такое ощущение жизни, чувство реальности? Почему все придуманные гениальными писателями истории кажутся малозначительными при сравнении их с моей жизнью?  Я понимаю, что не отдам свою жизнь в обмен на жизнь Анны Карениной или Спартака Джованьоли.  И не только потому, что это лично моя жизнь, но и из-за понимания значительности моей жизни. Значительна она своей загадочностью, непостижимостью, ощущениями жизненного процесса. Жизнь - это все существующие в разных языках слова и понятия, причём не только в понятийном формате, но и в ощущениях их проживания. Поэтому жизнь – по-русски и life – на английском – это разные по ощущениям слова. Жизнь – это не мельчащий кусочек мозаики,  это возможность постичь глобальные процессы живой и неорганической жизни.  Это – как игра на органе, причём играющий – талантливый композитор. Жизнь похожа на вождение автомобиля: и ты сам участвуешь, и вокруг много таких же, в городе – прессинг всё время движения, за городом – нет толпы опасных участников жизни,  слишком долгие, красивые подробности текущей жизни.  Жизнь – это мешанина чувств и понятий, что показывают нам сумасшедшие. А мы, нормальные,  должны весь сложный состав своей жизни и жизни вообще содержать в порядке, позволяя ему чуть свободы после возлияния вина, но не на алтарь, а внутрь. Жизнь – это эквилибр своими чувствами, предчувствиями, мыслями, ощущениями, памятью,  импульсами интуиции - догадками, опасениями, болевыми  и другими страданиями,  радостями, горестями, угрызениями совести, привычками, страхами, надеждами …   Все эти сложные наши содержания перетекают из одного в другое, иногда застывают, овладевая всем нашим существом, никогда не подчиняются нашим желаниям и приказам, не в полной мере осознаются и так далее. В общем,  мы, как фермеры, являемся хозяевами очень сложного и многообъектного хозяйства».

Цитата: «Я часто вспоминаю армию, разные подробности моей жизни и службы. Мне очень повезло в том, что меня частенько использовали в качестве курьера, для доставки в Ленинград  то документов, то разных подарков нужным людям. Я имел возможность переночевать дома, с родителями. Интересно, что я обязательно в таких случаях шёл в Эрмитаж и бродил там до одури, либо посещал театры с музыкальными представлениями. В Михайловском я смотрел балеты, ибо оперы там воспринимать было невозможно: оркестр заглушал любого солиста, а в Мариинском театре наслаждался и оперой и балетом. Почему это было мне нужно тогда, когда я служил – не знаю.  После демобилизации я бываю в театре раз в пять лет. Особенно сильное воздействие на меня в этих поездках оказывала дорога из полка домой и обратно. Самые ничтожные для обычного человеческого состояния события, пейзажи за окном поезда, взгляды посторонних людей, их отношения между собой действовали на меня как удары по тугому барабану, и я был переполнен гулом собственных чувств, в основном тревожных и грустных. Прибыв в Ленинград, я всегда испытывал приступы нежности к мокрым, низеньким тротуарам и к шеренге небольших, стареньких домиков, плотно пригнанных друг к другу. Всюду я замечал новые для меня, милые особенности, давно известных мне мест.  Бродя по залам Русского музея, я замечал  общее отличие этой живописи от живописи Эрмитажа, а именно: она  стилизована и демократически подстрижена, что персонажи – это не представители человечества, а конкретные люди.   В Эрмитаже портреты Ван-Дейка и Рембрандта поражают одухотворённостью, которой так не хватает в моих приятелях, особенно в армии, и какой-то грандиозностью,  необъятностью. Однако, на третьем этаже Эрмитажа картины художников двадцатого века – совсем другие. Они ничего не говорят о конкретном персонаже, но выражают философское изумление наблюдателя над вырождением человечества».

Вот ещё картинка из армейских будней. Цитата: «Вечерами, в свободное время прогуливаюсь по пешеходной дорожке. Днём не видно тех отдельных травинок, растущих на обочине, которые сейчас в вечернем освещении отбрасывают высокие нереальные тени.  А однажды из открытого окна дома я услышал волшебную музыку Бетховена и долго вкушал блаженство, слушая лунную сонату.  Сейчас я сижу в нашей большой комнате и думаю: писать Анке или нет?  Хочу ли я её любви?  Ведь у неё  и Ирки Крайновой  любовь – специфическая.  Они как-то вписались в жизнь и, по привычке и необходимости ведут эту жизнь по дорожке, которая очень далека от моих заветных троп. И иногда из них выглядывает жаждущий человек, жадный, бескомпромиссный и мне с ним не ужиться. Мне трудно думать: за столом сидят Раковский и Никитин, и Раковский всё рассказывает и рассказывает, и я не могу увильнуть от его эмоциональности. Здесь много очень толковых и умных ребят, но они все другие, чем мы, живущие в Ленинграде. Мы презираем Брежнева и следим за выступлением наших хоккеистов в Канаде. Здесь – хорошо относятся к Брежневу и абсолютно не интересуются престижными спортивными состязаниями. Ребята из глухих деревушек, пьянство родителей и бесперспективное будущее. Конечно выбор за военным училищем: жильё, питание, обмундирование и престижная денежная работа лётчика после окончания училища. Мне так и сказали, что если вы, городские устроите бучу, неподчинение власти, то мы будем в вас стрелять. Забавно, что при безграничной преданности армии и государству они часто совершают дикие по недисциплинированности поступки. В нашем военном городке очень много детей и они – тоже - другие, чем питерские. Например, здесь нередки побеги малышей, на помощь арабам или вьетнамцам, на БАМ и тому подобное. Одного недавно сняли с поезда аж в Киеве. В Питере подобного за двадцать лет я – не встретил».

Цитата: «Наверное, я в самом деле постарел, всё чаще вспоминаются очень давние события. Например, как в поезде, который отвозил меня из полка – домой, в Ленинград и обратно, я пытался зарисовывать в блокнотике, своих попутчиков. Первое, что не удавалось – это запомнить рельеф лица.  Только начинаю смотреть в блокнот, как уже не помню, какой там нос, где складка: ближе к носу или по щеке, высоко расположены веки над глазами или не очень, как выдвинут подбородок из овала лица и так далее. Второе, что плохо - это не получается запечатлеть на бумажке то, что хочу. Рисую и изумляюсь – это не то! Этот бесполезный опыт напоминает мне, как я пытаюсь своим умом нарисовать себе, что я делаю, как я живу и как нужно мне жить».

Цитата: «Хочу припомнить историю моего товарища по службе в армии – Юрия. Родился в Белоруссии, в селе, район – Барановичи. Детство, юность в деревне: пасхи с крашеными яйцами, веселием, охотой. Раскулачивание – по ночам  и только посторонними. Поехал в Казахстан по призыву на целину. Жил у муллы. Муллу боялись, тащили ему всякие дары. Во время уборки бригадир высчитывал со всех поровну на пьянку, неважно, если ты – не пьёшь. Юре было жаль денег и он стал пить. Каждый день, несколько лет – и вот Юра уже алкоголик. На целине можно было купить всё, что угодно: пистолеты, ножи, …  Затем армия. Остался после срочной на службе, стал прапорщиком. Познакомился с девчонкой, гулял с ней. Женился. Родственники обещали пятьсот рублей за неё. Поэтому он не стал брать с собой мебель и приехал в часть, где мы с ним  работали вместе, с портфелем с документами  и сменой белья. Получил комнату десять квадратных метров в холодном щитовом финском домике. Вначале спал на полу. Потом старшина дал списанную, то есть после солдат кровать. Получал он тогда шестьдесят рублей в месяц. Приехала жена, ещё незарегистрированная, так как ей не было восемнадцати. Приехала с узелком, пятисот рублей – не дали. Четыре года Юра жил впроголодь. Из одежды – только военное, у неё – лохмотья.  Эта тяжёлая борьба с нуждой впечатала в него недоверие ко всем. Юра – добрый и открытый, но нужда ожесточила его. Когда  жизнь стала выправляться и оставались деньги и на одежду, он купил телевизор.  Юра попал на полтора года в госпиталь – прихватили ноги, тромбоз вен.  Приехавшие в госпиталь солдаты, сообщили ему, что его жена – загуляла. Когда его выписали, и он приехал домой, сынишка ходил по комнате, а жены не было. Вернулась она с танцев с кавалером и сказала, что не знала, что  он сегодня вернётся, и что она – беременная. Юра ответил ей: « Выкручивайся сама, голубушка» Она и выкрутилась: сделала аборт у какой-то надомницы и умерла от заражения крови. Потом он снова попал в госпиталь. Там сёстры познакомили его со второй  женой. Сейчас, вроде, живёт неплохо. Его характерные слова: нектОрые, мой собак, клопа ****ь. При сыне и жене он матерится, с женой – суров.  Жалко мне и Юру, и других - такая убогая и тяжёлая, безрадостная жизнь у многих».

Цитата: «Слушал как лётчик рассказывал, что при перелёте к нам из Мурманска видел медведицу с четырьмя медвежатами, что редкость, обычно их –  два, три.  Видел и немецкий самолёт, лежащий на опушке леса. Самолёт – асфальтового цвета, крест – белый с чёрной каймой. Вообще при полётах наши охотники обычно подсчитывают количество лосей, кабанов, зайцев, крупных птиц в нашем районе. А у нас здесь, невдалеке от ДОСов  (домов офицерского состава) зимой встречаются и волки, и рыси, и лоси. Общался немного с неким Бондаренко, старшим лейтенантом.  Он считает себя большим спортсменом – штангистом, хотя выглядит как все, только шея очень накачена. Предоставлю ему слово: «Да ты шо? Ну не гаврры. Да – говно этот капитан, а не человек. Дуп, он дуп, панимаешь! Но меня держит и не выпускает. Сволочь. Гавно.  Заррыл бы его токо так. На партийной работе ещё. Не может мне даже грамоту дать. Да я всех презираю. Я здесь никого за людей – не держу. Сявки, навоз, дерьмо, сволочи, хари. Я рвусь в институт Лесгафта, а они – держат здесь» Бондаренко пришёл в наш полк после окончания училища борттехником. Летать – отказался. Сказал, что вообще не будет обслуживать вертолёты – душа не лежит. Хочет быть тренером. Проводит всё время на сборах. Мечтал стать чемпионом мира. Рвался в институт Лесгафта, но замполит полка и начальник штаба – не пустили. Сделали его вечным командиром взвода «партизан».  При всём своём суперэгоизме,  бросил жену и ребёнка, он переживает, что никто его здесь не уважает».

При очередной поездке в город встретился со школьными приятелями. Вася удивил: стал агрессивным, ругал евреев, хохлов, литовцев, кавказцев. Сказал, что прочитал у Куприна об одном помещике – националисте, сказал, что это он. С родителями не ругается, боится лишиться их поддержки, тестя и тёщу – презирает. К жене относится – «не очень».  Изругал аграрную политику нашей страны. Ругал себя и меня за комплекс неполноценности, от которого до сих пор мы не избавились. А ведь в школе был самым добрым в классе, весёлым и обаятельным. Ничего в жизни понять невозможно».

Цитата: « Что меня всегда удивляет в книгах – это то, что всё понятно. Пусть сложно и неожиданно, но логично и закономерно. Я же живу – как сумасшедший: всё перепутано ничего не понятно, даже самое простое. Что я имею ввиду?  Да свои чувства в первую очередь. Они возникают всегда противоречащими тому, что я делаю, всегда неуместными. А я постоянно забываю, что эмоции и чувства - это такая свободная от моих замыслов материя, как ветерок, который может быть  случайным и порывистым. Я легко вспоминаю о ветрености чувств, но попадаю в другую ловушку. Первая ловушка – это сделать то, что хотят чувства и эмоции.  Я часто избегаю её. А вторая – это интерес, попытка понять, что означают эти чувства, откуда они, почему и для чего.  Это – целое болото с трясиной. И я хорошо с юности знаком с этим болотом».

Цитата: «Вспоминая свою юность, я удивляюсь, как я надеялся на книги, что они откроют мне загадочные смыслы жизни. Я накупил и пытался читать лекции по эстетике, морали, памятники эстетической мысли, статьи Чернышевского, Добролюбова, Писарева, Белинского, даже философские тетради  и материализм и эмпириокритицизм  - Ленина, книги по истории зарубежной музыки и литературы, сочинения Гельвеция, словари-справочники  лингвистических терминов, логических терминов, справочник фельдшера, математическую энциклопедию, … Все эти книги я только пытался понять, но прочитал процентов десять. И до сих пор они пылятся у меня на книжных полках. Вот как я надеялся на книжную мудрость. И ошибся. Лучше бы я читал беллетристику: переживания героев,  и их характеры, описания природы и ситуаций, судьбы и сама специфика художественного текста дают больше любого справочника фельдшера,  любой энциклопедии.  Я понимаю в своём уже солидном возрасте, что время моих глупых поступков и надежд – это притирание, приспособление к жизни.  У меня было слишком много свободы – родители обеспечивали мне хлеб насущный, и я не был прикован к производственному конвейеру, поэтому  процесс моего взросления, приятия жизни – очень, очень затянулся. Так смешно и драматично складывалась моя жизненная история».

Цитата:  « Могу зафиксировать мою маленькую победу в поисках ответа на вопрос: что такое воля, откуда она происходит. Я испытал явное облегчение, радость, когда сообразил, что воля – это ум, знание. Если ты твёрдо знаешь, абсолютно уверен  в будущих страданиях от того, что ты хочешь сейчас сделать, то у тебя вдруг хватает воли уверенно отказаться от желаемого поступка».

Цитата:  «Обычное восприятие человека занимает его поверхностно. Ему любопытно, как в поездке трамвае, взирать мимо каких зданий он проезжает. Почему любопытно? Все дома – как дома, не более. Но мы, люди всегда интуитивно чувствуем, что всё обычное и  реальное на самом деле обманчиво. Художник видит в предметах натюрморта нечто, увлекающее его, чем он делится с собой и другими. Мы – не художники, не музыканты, не артисты, не мыслители – не можем высказаться.  Мы просто пялимся на окружающий нас мир, улавливая лишь утилитарные смыслы.  Более того, многие из нас – решительные и цельные натуры, которые всегда носят очки грубости, не дающие заметить тонкие содержания окружающего».

Мне понятна ситуация с описаниями жизненных подробностей мистера Х. Они выглядят глуповатыми. Но так у всех бывает, даже у меня: пока молча размышляешь, то кажешься себе наполненным глубоким содержанием. Но когда начинаешь излагать его, то чувствуешь и незначительность и глуповатость излагаемого.  Цитата:  «Сегодня проснулся пустой как кусок мыла. Долго лежал, ожидая организующей идеи. Увы. Подумал о том, что взрослые люди потому так уверены в себе, что они давно пришли к выводу, что верить и надеяться нужно лишь на себя, а интерес к другим, к психологическим и философским вопросам - это необязательно, лишнее  для них.  В детстве же и юности причиной для уверенности в себе являются физиологическая жизнерадостность и энергичность.  Поэтому всю жизнь люди уверенно что-то делают, как-то поступают. А у меня нет уверенности ни в чём.  Зато мне все – интересны, я помню, как в молодости  ездил на Невский проспект, где поток прохожих никогда не иссякает. Я тогда шёл, вглядываясь в лица  встречных, и поражался насколько они все разные. Я  ощущал эмоции отдельных персонажей и мгновенная смена их носителей и, соответственно содержаний чувств и эмоций были как игра стаккато на фортепьяно, как изменения музыкальных тем».

Цитата:  «Почему существует пение, романсы, вокал?  Не только из-за музыкальной гармонии.  Мы все привыкли к несвободе: здоровье подводит, денег маловато, нет способностей познать много языков, соседи и начальство – тиранят, у природы есть плохое время года, … Но вот талантливое исполнение романса, песни – и мы ощущаем вожделенную свободу. Это интуитивное её чувствование освобождает нас от власти ограничений, к которым привыкли».

Цитата: « Как относиться к беллетристике? Бывает увлекательно, язык – хороший, поучительно, с юмором, но чего-то нет. Всё – как в доме тебе хорошо известном, – нет  загадки. Я считаю, что такой автор эксплуатирует своё умение манипулировать образами, завлекать спецификой художественного текста. Иначе говоря, такой автор обольщает читателя своим мастерством, не показывая ему главных драгоценностей – неизвестных, но обозначенных дальних горизонтов, которые происходят и из языка, и из содержания, и из особенностей изложения, и из …».

Цитата: «Сон: Мне встретилась отрубленная женская голова. Я вижу, что она – живая, с длинными волнистыми волосами, пышно приподнятыми над головой. Я знаю, что если взять её с собой – будет мне плохо. Тем не менее поднимаю её за волосы и целую в губы. В ответ получаю очень сильный и усиливающийся до неприятных ощущений ответный поцелуй. Проснулся и подумал, что это сон о моих соблазнах: знаю, что нельзя им потакать, но …».

Цитата: «Сон: Я нахожусь в плену у злого волшебника. Интересно, что я – девушка. Чтобы выручить меня, каким-то чудом появился мой парень. Волшебник заявил, что отпустит меня, если я убью его недруга, рядом с которым всегда находится железный робот, выполняющий всё, что ему прикажет хозяин.  И вот я – у этого недруга. Он – очень юная и красивая девушка – подросток с прозрачными и голубыми глазами.  Рядом, действительно, – стальной, неподвижный робот. Девушка начала рассказывать мне о себе. В руках она держала огромный драгоценный алмаз – вытянутый, прозрачный кристалл, очень красивый. Я стала разглядывать это чудо природы, наклоняясь и вытягивая шею вслед за движениями рук девушки.  И вдруг робот ударяет меня по шее своим мечом и отрубает мою голову, причём без всякой команды со стороны девушки. Далее я, несмотря на то, что уже умерла, вижу, что происходит у волшебника, державшего меня в плену.  Волшебник этот и мой друг следили за всем, происходящим со мной через зачарованное зеркало. Когда случилась моя гибель, мой друг сказал, что отправляется ко мне на помощь, несмотря на ранее отданный приказ волшебника под страхом смерти  не покидать помещения. Мой друг повернулся спиной к чародею и быстрым шагом направился к двери. Волшебник спокойно, но без промедления берёт лук и стрелой в спину убивает моего друга. Вот такой сон – как сказка. Или может быть это намёк на то, что эмоции должны знать своё место и не управлять нами? Мы с моим другом вели себя так, как говорили нам чувства, и мы – проиграли. Наши недруги были бесчувственны и выиграли».


Цитата:  « Отчего в моих дневниках встречаются длительные каникулы? Оттого, что когда жизнь наполнена веским содержанием – не очень-то пишется. Не потому, что времени нет, а отвращение к писанию возникает. Когда же всё пусто и спокойно - стараешься припомнить и осмыслить былое».

Цитата:  «Я в юности ходил с друзьями в походы, в том числе один раз – по Кавказу. Мы даже дошли до Безенгийской стены, были возле Ушбы, в Чегете, … В конечном итоге через перевал попали в Грузию:  Аджария, Чёрное море и через Адлер самолётом вернулись в Ленинград. Мы - семеро диких во всех смыслах туристов, попали в горы – случайно: у кого-то были друзья – альпинисты, которые решили вспомнить молодость и погулять по местам боевой славы. Они пригласили наших друзей с собой, а те – позвали нас.  В последний день у альпинистов кто-то умер и они должны были ехать на похороны. Мы же решили всё равно ехать на Кавказ: продукты и прочее – закуплены, рюкзаки собраны, инструкции, куда идти и к кому обращаться – получены. Впечатления – незабываемые. В живых мы остались случайно. Не один, два раза, а постоянно попадали в ситуации со смертельным риском. Двое из нас: я и Ермакова – вели дневники. Собравшись осенью у меня, мы зачитали свои опусы. Какой удар по моему самолюбию! Я – то думал, что мой дневник – интересней, чем у Лариски: я употреблял красивые сравнения, подмечал смешное и страшное, использовал сложные метафоры. А у Ермаковой дневник был такой: такого-то числа пришли туда-то, два дня ходили окрест: ледник такой-то, медведь нас не тронул и так далее: всё по дням и по часам, и по содержанию, что мы делали. Сухо, но как ясно мы все ощутили пережитое. А мой дневник – сплошное  хвастовство и выпендрёж Мне очень стыдно и тогда, и сейчас.  Но, видимо, горбатого – только могилка исправит:  дневники, которые я вёл большую часть жизни – они – такие же: мои мысли, чувства, догадки, переживания, … Я не смогу восстановить мою жизнь по датам, вернее – ясной картины для себя я – не извлеку!».

Цитата:  “Сон: Я плыву в океане. Ночь. Вода – тёплая и солёная. Вдруг я начинаю видеть себя со стороны, как будто я лечу над собой плывущим. Я вижу как пловца настигает акула, её большой хвостовой плавник быстро приближается. Почти нагнав меня, хвост уходит под воду, и я - вслед за ним. Меня больше нет, акула меня проглотила. Как же так? Только что я был, а сейчас, где я? Вдруг я вижу, что под водой зажёгся свет, он медленно всплывает и оказывается жёлтым светящимся шаром размером около полуметра. Шарик отделился от поверхности воды и стал медленно подниматься ввысь. Я долго за ним следил, пока шарик не исчез на большой высоте».

Цитата:  « Сон: Я иду воль левого берега Невы вверх по течению – возвращаюсь домой – на Малую Охту. Поблизости от Большеохтинского моста возник страх – ощущение ужасного рядом. Вдруг на ажурных стальных конструкциях моста возникла быстро вращающаяся небольшая чёрная воронка - смерч. Она перелетела с высоты на голову впереди идущей женщины и та – исчезла. А воронка вернулась куда-то наверх моста. Я почему-то не остановился и продолжал идти домой. Когда я оказался совсем рядом с красавцем – мостом, опять возникла эта чёрная воронка, которая накрыла мою маленькую фигурку.  И я как-то со стороны вижу, что и я – исчез, только на асфальте валяется часть моей руки от локтя до концов пальцев".

Цитата: «Сон:  Мне приснилось, что я обнаружил в своей комнате большой деревянный ящик перед окном. Я его открыл. В нём была живая голова. Она пыталась мне что-то рассказывать, но я ушёл по своим делам. Когда я вернулся голова была почему-то в плохом состоянии: под глазами тёмные мешки, землистый цвет кожи. Мне стало противно и страшно. Я опять отошёл от неё, чтобы она в меня не плюнула. Мне было жаль умирающую голову. И вдруг я почувствовал себя этой головой и ощутил, как сознание окружающего сужается  и происходит погружение во внутренние автоматические мечты, мысли, ощущения, чувства при полной утрате связей с объективным миром. Это происходило моё умирание».

Цитата: «Я  знаю, как глубоко можно переживать жизненные ситуации. Даже не буду начинать: кто-то сказал точные слова: «Воспоминаний взрывчатая зона …».  Меня удивляет то, что другого человека я предать – не могу, но себя – плёвое дело!».

Цитата:  «Подводя последние итоги моей жизни, я вижу, что всегда  воспроизводил семью мамы и отца – мою семью. Атмосфера в ней, аура моих родителей, в виде отношений  их  друг с другом и к жизни – всё я воспроизвёл. И это хорошо. Но теперь я знаю, что нужно чувствовать жизнь как-то суммарно, понимать, что в неё хорошо и что – нет. Это должно происходить на более высоком уровне восприятия чем привычные ощущения от жизни. Интересно, что моя родная сестра сумела нащупать вожжи лошадки судьбы и построила её сама, а не по образцу. Я же, сколь ни подсовывала мне жизнь в руки эти вожжи – не решился их взять и править самостоятельно. Наверное, при моём робком характере, – это подходящий вариант».

Цитата:  “В моей памяти хранятся встречи и общение с большим количеством людей. Каждый человек мне интересен и удивителен. А сколько было событий, переживаний, страданий, радостей. Я оцениваю всё это как богатство, как маленькие крылья бабочек, которые вырастают из меня и покрывают всё моё тело. Эти крылышки дарят мне удивительное чувство полёта над землёй, событиями, временем. И как жаль, что с моей смертью они опадут. Печальны мне посещения могилок моих родителей на Серафимовском кладбище. Многие тысячи захоронений, мимо которых я прохожу – это драгоценные бриллианты, закрытые в коробках и никому невидимые».

Цитата: «Я думаю, что жизнь после смерти напоминает медитацию. Сознание активно, но ум ни о чём конкретно не думает. Чувства и эмоции спрятались на большой глубине. Время идёт неощутимо. Состояние лёгкое, приятное, как – будто бы засыпаешь, но не спишь: всё слышишь и понимаешь. Глаза закрыты и забыты все мелкие, многочисленные предметы, которые тебя окружают. Это продолжается вечно».

Цитата:  «Мне очень жаль моих вещей – моих друзей. Когда умру – книги выбросят, дачу с посаженными мною дубами, каштанами, яблонями, сливами, клёнами, калинками, … порубят, уничтожат под новый большой дом будущие временные хозяева. И в городской квартире: книги, конспекты, сотни дисков с программами, текстами, информацией для меня важной - всё будет уничтожено, так как квартира – старая, ремонта двадцать лет не было, книжные полки и шкафы – кому это сейчас нужно. А мне всё очень жалко. Но за какие заслуги мне снисхождение?  Господи, прости меня, Боже, за убогую, мелкую жизнь мою!». 

Цитата: «Мы живём в парадигме христианства. Бог. Посмертие в Аду или Раю. А вот античные философы не поддались такому пониманию.  Эпикур утверждал, что множество богов обитает в межзвёздном пространстве, и не слышат молений людей. Философы стоики считают, что душа не бессмертна, через некоторое время она рассеивается. Кто я, чтобы обсуждать такие материи, но вскоре мне придётся на собственной шкуре понять, кто  прав».

Есть  кроме силы и таланта нечто помогающее жить. Это научное понимание происходящего. Я подразумеваю не технологии науки, а высокий кругозор, который обеспечен образованием и постоянным накоплением знаний.  Мистер Х был слишком привязан к человеческому в себе. Он не поднялся в высокие уровни абстракций в жизни. Обжегшись на вульгарной демагогии  развитого социализма, он бежал от недоказуемого: экстрасенсорики, эзотерики, гаданий, предсказаний, теорий неземного управления нашей жизни и так далее. Он верил в то, что видел, чувствовал, и понимал.  Он отторгал всё неочевидное и заумное.    Однако каждый иностранный язык воспринимается вначале как нечто чуждое, нелепое.  А ведь каждый русский в царской России, закончивший гимназию, понимал греческий и латинский языки, и это было естественно. А сейчас – посмотрите на книги священника Павла Флоренского, они, кстати,  изданы недавно и предназначены для всех.  В этих книгах почти в каждом абзаце древнегреческий и латынь. Ребята, подобные мистеру Х считают, что религиозные философы, филологи, историки, многие поэты и музыканты – просто белены объелись: несут ахинею.  Кое-как, на уровне «так нужно» люди, подобные Х усвоили азы гуманитарных наук, но не живут этими понятиями, не ощущают их, не замечают вокруг себя действие платоновских идей.  Кроме того такие люди инфицированы позитивизмом: вспомните юношескую запись мистера Х: «жизнь – это форма существования белковых тел, а следовательно …» Позднее, переев вульгарного материализма мистер Х стал обращать внимание на мистику: сны, интуитивные догадки, на начала православия. Наиболее силён он оказался в своих сновидениях. Это было свойственное Х утрированное восприятие жизни.  Если позволить себе пошутить, то я бы сказал, что жизнь – это сложный объект типа комплексных чисел. Причём мнимой величиной жизни, как комплексного числа являются сны, догадки, надежды, а действительной частью жизни-числа  является образование просвещение и знание, взгляд на жизнь с позиции трезвого научного мировоззрения.  У мистера Х был перекос на мнимую часть его жизни.

Читая дневники, я иногда чувствовал раздражение к его автору – В сортир не сходит, не подумав о Родине.  Откуда проистекают эта бесконечная философия на мелком месте? Я быстро понял, что так автор стелет себе соломку на то место, куда уже упал. Воспоминания жгут – но можно всё объяснить, а когда понятно, что и как произошло – уже намного легче, и в дальнейшее смотрится спокойнее.  Кроме того, по своему опыту, а я тоже изредка оставляю в тетрадке след о своих переживаниях, в дневник не пишутся позорные, страшные, глупые события, происшествия – стыдно даже писать это.  Поэтому мистер Х всё время философствует, и трусит  позориться  перед будущим. Кстати, я решил сжечь свои дневниковые записки до того как умру, чтобы не получился вариант мистера Х, когда проходимец - прохожий суёт свой нос в его радости, плачи и мысли. И ещё одно ощущение от дневников: подозреваю, что их автор хочет показаться умным неведомому оценщику его текста и, таким образом, заискивает перед ним.  Однако иногда при чтении этих записок всё же возникает ощущение примет жизни, а не только ненужного опыта. Кроме раздражения от мысленных  потугов мистера Х, не приведших к просветлению, я ощутил и жалость к незнакомому мне человеку: он десятилетиями ходил по кругу, крича во внутреннее пространство: «Что есть жизнь? Что есть воля? Как мне жить?!»  Мистер Х всё верно чувствовал,  Ощущения его – реальны и глубоки. Но у некоторых есть сила подняться выше этих чувств и ощущений и жить другими содержаниями. Например – религиозными или героическими.  Впрочем, что говорить, у мистера Х такой силы – не было.