Рука нырнула под подушку. Пальцы коснулись холодного металла пистолета. Пришло успокоение, хотя разум подсказывал, что нынешние реакция, сила и способности организма обеспечат многократно лучшую защиту, чем обычное оружие. Зачем он вообще таскает эту железяку с собой?
Рецепторы уловили слабый запах замороженной крови. Голод делал своё дело, обостряя восприятие и чувства, иначе бы он никогда не отреагировал на кусок говядины в холодильнике в двадцати метрах от комнаты.
Алекс перевернулся на другой бок. Продавленый диван скрипнул, пружины жалобно застонали. В голову вновь полезли мысли о том, сколько человек спали здесь до него. Беспечных и расслабленных, пышуших жаром гонимой по венам крови. Он облизнулся и жадно сглотнул.
По набережной промчался одинокий автомобиль. Свет фар пробился сквозь плотные шторы, мазнул по потолку, разбился сотнями зайчиков в хрустале старой шестирожковой люстры. В коридоре у входной двери скрипнул ламинат. С утробным воем наполнился бачок в туалете, прекратив водопадоподобное журчание воды. В дальней комнате выключили бормотавший весь день телевизор. Шаркающие шаги зазвучали в дальнем конце коридора. Хлопнула дверь, щёлкнул замок. Соседи завершали дневные дела, готовились ко сну, закрывались в комнатах.
В коммуналке, вместе с ним, жили четыре пенсионерки, мать-одиночка с двумя малолетними детьми и студент-задохлик. Семь комнат, общая кухня, два санузла и ванная. Обычная петербургская квартира в центре.
Соседей по именам он не знал, ведь это было ни к чему. Главное - они не лезли к нему, он не трогал их. Алексу здесь нравилось, несмотря на дурманящий запах старости и тлена, ржавую воду и шум завсегдатаев "Контакт Бара" под окнами. Именно близость свободного Бара привлекла его сюда, ведь он отлично запомнил правило: "Не кормись там, где охотятся другие".
Здесь было сносно. Это был его ареал.
Алекс стремительно встал: "Пора".
Диван вновь отозвался ревматоидной мелодией. Паркет чуть слышно скрипнул, приняв на себя девяносто килограмм веса. А быть может уже и не девяносто.
В два шага Алекс оказался у окна, раздвинул шторы, безразлично осмотрел залитую искусственным светом набережную, зажатые в гранит чёрные воды Мойки. Затем бесшумно подошёл к двери, накинул чёрную кожаную куртку. На улице было по осеннему прохладно, и хотя ему не требовалась одежда для поддержания тепла, но выделяться из толпы было глупо. Он всегда охотился по всем правилам, и никогда не терял головы от голода.
Сквозь низко плывущие облака проглянул диск полной луны, осветил узкую комнату, диван, трёхстворчатый шкаф и стол у окна.
Спартанская обстановка, а большого для его существования и не требовалось.
Алекс грустно улыбнулся и вышел в коридор. Настала его ночь.
***
Соседа-студента он почувствовал раньше, чем тот вышел из кухни. Тусклая лампочка под потолком длинного коридора слабо освещала пространство, лишь нагнетала таинственный полумрак и создавала глубокие тени от массивных шкафов, вешалок и тумбочек.
Алекс подавил желание устроить трапезу прямо в коммуналке. Второе правило он чтил также свято, как и первое: "Не кормись там, где живёшь". "Контакт Бар" под окнами не в счёт, там каждый день ошивается масса забулдыг: кто приходил, куда делся?
Сосед-очкарик налетел на Алекса, как тот не пытался избежать столкновения в узком проходе коридора.
- Здрасьте. - студент оторвался от смартфона. - Я тут перекусить решил перед экспериментом.
Алекс сдвинул брови, вонзил в соседа тяжёлый взгляд. Ему сейчас только светской беседы не хватает. Так и подмывало подавить волю раззявы, и заманить к себе в логово.
Студент открыл дверь в собственную комнату, застыл в дверном проёме:
- Я на пороге мирового открытия!
Он горделиво посмотрел на Алекса, вздёрнул острый подбородок. Стёкла очков победно блеснули, зелёные глаза, увеличенные линзами, лучились радостью. Венка на тощей шее пульсировала. Алекс вновь облизнулся, желудок призывно заурчал.
- Сегодня полнолуние, - не унимался студент, - лучшее время для входа в астральную проекцию Земли!
- Чаво? - не понял Алекс. Быстрым взглядом он осмотрел открывающийся за спиной студента вид на его комнату.
Колбы всевозможных размеров, гибкие прозрачные провода сочленений, хромированные детали гигантской конструкции. Аппарат занимал всё свободное пространство, не оставив места даже для кровати.
Теперь Алекс понял почему в коридоре стало теснее. Книжный шкаф и шифоньер студента благополучно пылились по обе стороны от двери в комнату.
- Ага! - радостно заявил очкарик. - Я назову это…
- Смотри коммуналку не разнеси! - Алекс развернулся и зашагал к входной двери. Тратить драгоценное время на безумного гения ему было недосуг.
***
Голова ужасно болела. В груди жгло. Алекс с трудом поднялся, огляделся. Знакомая лестничная клетка, чёрные чугунные перила, обшарпанные, стёртые ступени. Стены исписаны разноцветными маркерами. Надписи заучены наизусть, хотя появилась парочка новых.
Пахло теплой сыростью подвала, кошачьими экскрементами и бетонной пылью. В узкое окно межэтажной площадки вползали серые утренние сумерки.
Желудок скрутил голодный спазм.
"Охота не удалась?!" - Алекс осмотрел себя. Одежда и обувь сухая, руки чистые. Обычно в такую погоду легко находились лужи, а в тёмных подворотнях - грязь.
"Где я пропадал всё это время? Почему до сих пор не в комнате за задёрнутыми шторами?!"
О правую ногу потёрся подъездный блохастый кот. Удовлетворённо замурчал.
Алекс в ужасе шарахнулся от него, бросился по лестнице вверх, к спасительной двери в коммуналку. С третьей попытки вставил ключ в замок входной двери, стремглав заскочил в знакомый коридор. С грохотом закрылся.
Тишина и знакомые запахи создали чувство защищённости. Хотя в голове продолжало биться непонимание. Раньше кошки щетинились и сторонились Алекса, а теперь облезлый кот льнул к нему и испытывал удовольствие.
Вышедшего из кухни студента Алекс заметил не сразу. Заметив, вздрогнул.
Сосед застыл в проёме на границе света и тени. Его губы расплылись в стеснительной улыбке:
- Я тут проголодался.
Он развёл в сторону худые руки, обиженно сказал:
- Ем, а наесться не могу.
Алекс виделся с соседом редко, но даже этих коротких встреч было достаточно, чтобы заметить произошедшие с ним изменения. Кожа порозовела, на худых руках, из-под жёлтой футболки, рельефно обозначились мускулы, очки с толстыми линзами исчезли, а зелёные глаза горели внутренним огнём. На улыбающихся губах проступала тонкая нить свежей алой крови.
Алекс заглянул студенту за спину, окинул кухню быстрым взглядом. Между столами и газовыми плитами лежало грузное тело. В утренних сумерках разглядеть детали не удалось: коричневая кофта, чёрная длинная юбка, из-под цветастого платка выбивается седая прядь, малиновый тапочек с правой ноги свалился и сиротливо лежал у самого порога.
Сердце бешено заколотилось. Сердце? Он уже и не помнил когда слышал ритм собственного сердца. Но осознание этого пронеслось в голове мимолётной искрой, угасшей под давлением инстинктов, требующих немедленной реакции.
Алекс побежал. Опрокидывая попадающие под ноги вещи, с ужасом осознавая, что хлипкая комнатная дверь защитить не сможет.
***
В коммуналке застыла мёртвая тишина.
Алекс напрягал слух и ничего не слышал. Ни вечно спускаемого и набираемого туалетного бачка, ни гула работающего холодильника на кухне, ни бармочущего телевизора у соседки. Он вообще не чувствовал соседей, их тепла и пьянящего запаха крови.
"Я стал... нормальным?!" - вполголоса произнёс он.
Шорох заставил вздрогнуть. На шкафу кто-то завозился. Алекс молниеносно запустил руку под подушку, ухватил холодную рукоять пистолета. Осторожно встал и постарался подойти незамеченным - не вышло. Старый рассохшийся паркет предательски оповещал о каждом его движении.
Оставался один шаг, когда с крыши шкафа, взметнув облако пыли, спланировала летучая мышь. Расправив перепончатые крылья, животное дважды облетело комнату и уверенно уселось туда, где несколькими секундами ранее сидел Алекс. Глазки-бусинки уставились на человека, длинные уши настроились на него, словно мышь ожидала вопроса.
Алекс наставил на животное дуло пистолета, снял с предохранителя:
- Ты кто? - спросил дрогнувшим голосом.
Многие его бывшие собратья легко принимали образ волка или летучей мыши, но раньше никто из них в его жилище не врывался.
Мышь разжала заднюю лапу и на диван скатился патрон с серебряной пулей. Алекс отшатнулся и упёрся спиной в шкаф. Одна из створок с противным скрипом растворилась, и Алекс увидел своё отражение в зеркале.
Раньше он в шкаф не заглядывал, о зеркале внутри не догадывался, но о результате знал - его образ не отражался. Сейчас всё изменилось.
Он присмотрелся к собственному лицу, такому привычному, но давно забытому. Серые глаза смотрят зло и растерянно, русые волосы отросли и достают до плеч. Под глазами залегли глубокие синие круги. Алекс презрительно скривил тонкие губы. Провёл рукой по щеке и подбородку - колючая щетина сообщила, что пора бриться.
Мышь нетерпеливо зашебуршала. Алекс обернулся:
- Раз таскаешь с собой серебро, значит ты не вампир. А кто?
Животное приподняло и опустило крылья. Получилось, что пожало плечами.
- Кому пуля?
Мышь решительно ткнула левым крылом в сторону шкафа. Алекс понял. За стенкой комната студента. Точнее того, кто был обычным студентом до сегодняшней ночи.
- Для него?
Мышь кивнула.
Алекс задумался. Постепенно его разум начинал оживать, словно оттаивал от многолетней спячки. И ведь так оно и было. Всё его существование долгое время сводилось лишь к простому следованию правил выживания, заключённому в чередовании периодов сна и кормёжки.
Как студенту удалось забрать это существование у Алекса и переключить его на себя было непонятно. Похоже сосед действительно что-то изобрёл и пробил-таки "астральную проекцию Земли". Но это изобретение уж точно не принесёт изобретателю известности и славы.
Новоиспечённый вампир уже нарушил базовые правила, начал жрать всех вокруг, а значит долго не протянет. Если, конечно, его не возьмут под свой контроль Владыки Кланов.
Но пока Владыки не прознали о новообращённом, а свеженький вампир не осознал всю свою мощь и не научился ею пользоваться, Алекс в силах его остановить. И должен это сделать, чтобы самому не стать очередной жертвой. Медлить было нельзя.
Алекс подошёл к дивану, осторожно и со страхом взял в руки серебро. Освободиться от старых предрассудков оказалось непросто.
Мышь резко взмыла вверх, трижды облетела люстру и спикировала к зеркалу, зависнув напротив. Алекс вновь шагнул к раскрытой створке шкафа, поглядел на собственное отражение. Новый образ ему совершенно не нравился.
Мышь изобразила маятниковое движение от Алекса к зеркалу и обратно.
- Хочешь что-то показать? - догадался он.
Мышь отлетела к зашторенному окну, затем к двери.
- Хорошо. - Алекс дослал патрон в патронник. - Здесь дела доделаем. И прогуляемся.
Он решительно открыл дверь и бесшумно выбрался в полумрак коридора. Быстроты и ловкости ночного охотника не ощущалось, но Алекс чувствовал иные мышечные и рефлекторные навыки, обретённые раньше вампирских сверхспособностей. Он вновь испытывал уверенность и силу.
***
Ветер раскачивал деревья, нещадно трепал не успевшую облететь листву. Серое питерское небо кропило моросью.
Человек в чёрной кожаной куртке стоял перед красным гранитным надгробием. Летучая мышь уселась на холодный камень, сложила крылья и свесила морду, словно разглядывала белую могильную надпись.
Мужчина с интересом рассмотрел изображение пистолета на надгробной плите. Мастер по камню очень точно изобразил его любимую, рабочую машинку. Братки не поскупились на памятник, расстарались как надо, наверняка, даже положили ствол к нему в гроб.
Алекс потрогал пистолет в кармане. Так вот почему он все эти годы таскал с собой ненужный вампиру кусок металла.
Безмолвно шевеля губами, прочитал:
"Троицкий Алекс (Чистильщик)."
Ни даты рождения, ни даты смерти. Будто и не жил.
Под именем и прозвищем эпитафия: "Ты решал жизни других, решил и свою".
Заболел правый висок. Алекс коснулся пальцами, пытаясь унять боль. Почудилась пулевая рана, грубые края обожжённой порохом кожи. Он вновь ощупал висок. Нет, просто ровная гладкая кожа, холодная и влажная от промозглой октябрьской непогоды.
Пришло осознание: вампирами просто так не становятся. Это удел проклятых. Он исполнял чужие приказы, лишал жизни других и покончил с собой.
Зачем так сделал? Хотел прервать никчемную преступную жизнь, способом, каким только мог. Не знал, что не удастся навсегда уйти из этого мира, придётся застрять между жизнью и смертью. И продолжать убивать, существовать за счёт чужой жизненной энергии.
Но быть может сейчас появится возможность всё изменить, сделать как надо?
Алекс с надеждой взглянул на мышь. Та пошевелила ушами и резко взмыла вверх. Человек проследил за ней взглядом. Где-то на границе видимости серое животное вдруг стало крупнее, расправило могучие крылья и вспыхнуло ослепительной белизной.
Алекс проморгался, пытаясь отогнать иллюзию и восстановить зрение. Когда он вновь всмотрелся ввысь, там было пусто. Лишь клубы хмурых низких облаков, да одинокие, носимые ветром жёлто-красные листья.
- И что дальше? - выкрикнул он в небо.
Несколько капель упали на лицо. Заунывно пропел ветер. Закряхтели мокрые стволы голых деревьев.
Алекс опустил взгляд на могильную плиту, ставшую последним приютом для его тела. На надгробии стояло семь патронов с серебряными пулями.
Алекс согласно кивнул: раньше он лишал жизни живых, теперь предстояло очистить землю от нежити. Семь городских Кланов, семь Владык. Нескольких "клиентов" он уже знает.
Сомнений в необходимости сделать это у Алекса не было. Он, как никто другой, понимал всю угрозу от сообщества кровососущих.
На мгновение он задумался: "А что потом? Растворюсь, как летучая мышь? Да пусть хоть так! Доставлю маслины: глядишь, оно мне зачтётся".
Алекс вновь поднял взор к хмурым небесам. Внезапно лохматые облака раздались, в узкую прореху выглянуло холодное осеннее солнце. Робкие лучи потянулись к притихшей земле, заскользили по надгробию, зажгли мелкие дождевые капли, засияли на мокром граните, заискрились на серебре.
Также скоро сумрачные облака сошлись, погасив игру света.
Алекс удовлетворённо кивнул. Присел на корточки и достал пистолет. Привычно отщёлкнул магазин. Опустошил, роняя обычные боеприпасы в мокрую пожухлую траву. Не торопясь, с благоговением, начал заряжать магазин патронами с серебряными пулями.
На небритом лице заиграла мечтательная улыбка.